Крапивник

Главы 13–16. Пацифика

…

13. Пацифика.

…

Уже смеркалось, когда я, наконец, вернулась домой. После тяжёлого дня в порту и отражения двух пиратских нападений хотелось просто забраться в кровать и забыться.

Зайдя в дом, я обнаружила, что в щель для почты просунули письмо. Отправителем была указана Луна.

Сбросив туфли и верхнюю одежду, я отправилась в комнату. Сменила платье на домашнее и, развалившись на любимом кресле, вскрыла конверт.

«Привет, мам

У меня проблемы. Мистер Адэр умер»

Я подавилась воздухом. Отложив листок, подошла к шкафу, где как раз на случай трудного дня стояли бокал и бутылка вина. Давненько я к нему не прикладывалась. Сколько? Почти неделю.

Вернувшись в кресло с полным бокалом, я продолжила чтение.

«У него произошёл приступ, но у его дочери, которая приедет на похороны тоже есть лицензия учителя. Мне посоветовали подождать её. Возможно, она возьмёт меня, но стоит найти альтернативу на случай отказа, поэтому, сходи, пожалуйста, в канцелярию академии.

Я всё ещё живу в доме Адэра с двумя людьми, которые на него работали. Если что-то пойдёт не так, могу обратиться за помощью к папиному другу, который в Трое-Городе аптекарь (по совместительству единственный врач).

За меня не переживай, но вот учителя нужно найти.

Луна»

Я опрокинула в себя содержимое бокала. Бедный ребёнок… я, сидя тут, смотрю на бутылку и думаю, будет ли второй бокал шагом к алкоголизму, а каково ей там? Наверняка напугана до полусмерти.

И кто такой «папин друг»? У Роланда не было в Трое-Городе друзей. Может, конечно, я чего-то не знаю, но вот в чём была проблема написать имя? Почему она всегда рассказывает мне так мало своих новостей? Когда замуж будет выходить, видимо, скажет за пять минут до церемонии.

Я потёрла виски, убеждая себя следовать своему главному принципу: «не наливать второй бокал».

Села за стол и быстро набросала заявление в портовое управление: пусть дают мне на завтра выходной.

Выглянув в окно, заметила группу беспризорников, весьма удачно болтавшихся недалеко от соседнего дома. Они уже подсчитывали заработок за день, но за небольшую доплату, разумеется, отнесут срочное письмо.

…

14. Пацифика.

…

Секретарь, поскрипывая пером, оформлял пропуск в картотеку академии, где хранилась информация о выпускниках.

— Вот, держите, — юноша пододвинул мне листочек. — Это, кстати, не такая редкая проблема, особенно если учитель старый.

— Догадываюсь, — я поднялась из-за стола. — Всего доброго.

— И Вам.

Я вышла из кабинета и направилась к библиотеке по знакомым коридорам.

В академии сделали ремонт. Раньше стены были персиковые, а теперь светло-розовые. Мебель поменяли. Новые таблички на дверях. А вот цветочные горшки как будто совсем не изменились.

Я выглянула в открытое коридорное окно. Во дворе заменили плитку, но на совершенно такую же. Деревья подросли. Фонтан отреставрировали. А в остальном двор не изменился. Даже дети, по тем или иным причинам пропускающие уроки, полюбили те же места, какие занимали их предшественники.

Из здания выбежала групп парней. Готова поспорить, что они бегут к скамейке в левом углу двора. Совсем рядом с окном, где я стою. Она максимально удалена от других лавочек.

Я оказалась права. Самый резвый парнишка вскочил на скамейку и сел на спинку, ставя ноги на сиденье.

Пока мальчишки рассаживались, я непроизвольно проводила параллель со своими ровесниками. Что ж… жизнь циклична: глядя на каждого мальчика, я могла подобрать его аналог в своём прошлом. Вот Билл, вот Стен, а эта парочка — точь-в-точь наши тройняшки-лоботрясы. А эти двое — Аслан и… Эдмунд.

Мальчик откинул с лица вихрастые волосы:

— Кто за пивом?

М-да… подростки — это всё те же идиоты. Будто употребление спиртного делает их взрослыми… нет уж.

Но вообще, поспешила я, приравнивая этого парнишку к Эду. Мой балбес, хоть и мог за компанию употребить чашечку, никогда не любил пенное. Всегда объяснял это «наследственной тягой к более утончённому бухлу». Проще говоря, к хорошему вину или дешёвым спиртовым настойкам.

Думаю, моя гадкая привычка заливать трудные дни бокалом выросла именно из общения с ним.

Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и зашагала к библиотеке. Я сюда не ностальгировать пришла.

Стараясь не проникаться духом юности, я добралась до нужной части старинного здания, но к огромному удивлению, рядом с дверью в библиотеку, не было привычной каморки с табличкой «архив». На её месте была дверь с номером кабинета. Из-за неё доносилось какое-то бормотание.

Немного поколебавшись, я постучала и приоткрыла.

В кабинете сидели дети со значками второкурсников светлого факультета. Один из них мучился у доски.

— Здравствуйте, я ищу архив. Не подскажите, где он теперь находится?

Несколько ребят вызвались проводить меня, громко доказывая учителю и друг другу, что именно они должны пойти.

— Тишина, — ледяной тон преподавателя заставил детей притихнуть.

Я хорошо знала эту женщину и понимала детское желание сбежать с такого урока. Декан светлого факультета, мадам Лониан.

Высокая крепкая старуха в извечном зелёном бархате. С хороший осанкой, глазами цвета стали и тугим пучком седых волос. Несмотря на то, что во время моего обучения ей уже было на вид лет семьдесят, она, казалось, совсем не изменилась.

Жёсткая, строгая, раздражительная, вызывающая мурашки не только у детей, но и у преподавателей. И у выпускников.

Категорически… мерзкая личность, насолившая лично мне.

На моей памяти мало кто мог похвастаться её лояльностью: только одарённые, старательные дети, которые при этом не были зубрилами. Такие как Эдмунд. Ох, ну почему я опять о нём?

Старуха в тёмно-зелёном бархатном платье тем временем обвела класс строгим взглядом.

— Нерт, проводи. Тебя всё равно учить, что мёртвого лечить.

Крепкий паренёк выбрался из-за парты и под завистливыми взглядами выпорхнул из кабинета.

— Как же я рада, что не училась на светлом факультете, — пробормотала я, как только дверь закрылась, а мы с парнишкой отошли на несколько метров. — Этой жабы-оборотня мне на танцах с лихвой хватило.

— Ну да, с ней трудно. Хотя я как-то уже привык к тяжёлым людям. У меня половина родственников не лучше, — пожал плечами мальчик.

Я окинула мальчишку взглядом. Плотный, русый, с широкими бровями.

— Твоя фамилия Нерт?

— Да.

— Отец ведь Аслан?

— Да.

— А мы с ним вместе учились. Как он сейчас?

— Нормально. Занимается продажей тканей. В нашем городе с этим бывает туго.

— Так и знала, что врачом он не станет. Никогда к этому не тянулся.

— Он иногда лечит, — возразил мальчишка. — Когда без плетения не обойтись. У нас всего один врач, и он не может колдовать.

— Ужас, а не город. Это где так? — ни в коем случае нельзя отправлять Луну в это кошмарное место.

— Трое-Город.

У меня округлились глаза.

— В Трое-Городе всего один врач, и он даже не маг?

Как там написала Луна в письме? «За помощью пойду к папиному другу, который в Трое-Городе аптекарь (по совместительству единственный врач)».

— У него хоть образование есть?!

— Конечно, — мальчишка нахмурился. — Дипломом академии первой степени. И он маг, просто не колдует. А что Вы-то так переживаете?

— Я просто только теперь осознала, в какую дыру отправила своего ребёнка. Знаешь ведь кто такой мистер Адэр?

— Ну, да. Ваша дочь у него учится?

— Училась. Он умер.

Мальчик помедлил с ответом.

— Ну… упокойся его душа. Этого следовало ожидать.

— Кому следовало? Откуда я могла это знать, посылая ему письмо?

— Ищите плюсы, — паренёк оставался невозмутим. — Ваша дочь скоро вернётся домой.

Я не подала виду, что хочу треснуть мальчишку за такие выводы. Но, видимо всё же поняв это, он сменил тактику:

— Не переживайте. У нас очень хороший врач. Дядя Эд своё дело знает.

Слова мальчика напоминали ведро холодной воды. Вовсе не потому, что отрезвляли, а потому, что вызвали мороз по коже. Светлый маг-отличник, потерявший возможность колдовать, с именем «Эд».

— Он тебе дядя?

— Ну, вообще, нет. Но он папин лучший друг. Я его с детства знаю. Как его ещё называть? — мальчишка на мгновение задумался. — Может быть, кстати, Вы его помните. Эдмунд Рио. Его ещё Крапивником прозвали. Учился вместе с папой.

На миг мне показалось, что сердце остановилось. Я знала, что должна что-нибудь ответить, но ни слова не могла выжать. К огромному счастью впереди уже маячила дверь архива. Время обрывать этот диалог.

…

15. Пацифика.

…

Я налила третий бокал вина. Нужно перестать, а то я напьюсь ещё до прихода Оливии.

Раздался спасительный звонок дверного колокольчика. Я поспешила открыть. На пороге стояла подруга.

— Заходи, — я почти втащила её в дом.

— Что у тебя случилось?

— Да, в общем-то, ничего такого страшного, — я направилась на кухню и опрокинула в себя полбокала красного. — Просто моя дочь внезапно встретила призрак из прошлого.

— Да? — Оливия не выглядела хоть сколько-то удивлённой. Скорее, довольной. — Ну и чьё же это привидение?

— Эдмунда! — выкрикнула я, плохо контролируя тон голоса. — Я пошла в академию, найти учителя для Луны…

— Зачем? Она же уже учится у…

— А он умер! Так вот… пошла в академию, а там мальчик. Сын Аслана Нерта. Так слово за слово, он мне сказал, что Эд живёт в Трое-Городе. Мало того, буквально вчера, Луна написала, что познакомилась с неким «папиным другом».

— Ну, наконец-то, — пробормотала Оливия себе под нос.

— В смысле? Что наконец-то?!

— Наконец-то ты обратила внимание хоть на одно существо мужского пола, — Оливия взяла с полки стакан и налив себе вина, стукнула краешком о мой бокал. — Когда свадьба?

— Что? — я не находила слов от возмущения и растерянности. — Оливия, о чём ты?!

— О свадьбе, которая должна была состояться ещё семнадцать лет назад. Ничего, лучше поздно, чем никогда.

— Оливия! У меня ребёнок один в другом городе! Под присмотром человека, которому я в глаза не решусь заглянуть при встрече.

— Он за ней приглядывает? Всё даже лучше чем могло быть. Поближе с падчерицей познакомится.

С лицом кошки, объевшейся валерианой, Оливия отхлебнула вина. Мне ничего не оставалось, кроме как осушить бокал и налить ещё — просто нечего было сказать, кроме трёхэтажного мата.

— А вообще, ты можешь предложить дочке взять его учителем, — как ни в чём не бывало, продолжала подруга.

— Его? Учителем? Эда?!

— Ну да. У него есть лицензия на обучение всех направлений, разве нет?

— Это так, но ты осознаёшь, что это значит?

— Да.

По выражению лица Оливии я поняла, что она скажет что-то далёкое от моих мыслей.

— Это значит, что твоя Луна получит образование у одного из уважаемых профессоров Королевского Научного Общества, — доложила она и прибавила «крохотную» деталь. — По совместительству твоего бывшего жениха.

— Ты это серьёзно сейчас? Какое ещё общество!

— Научное. То же, где Роланд работал, но в другом отделе.

Это значило, что муж мог встречаться с моим бывшим женихом, но ничего не рассказывал. Это было странно, однако задумываться об этом сейчас я не хотела.

— Если Луна будет у него учиться, во-первых, что-нибудь точно всплывёт, и мне придётся отвечать на неудобные вопросы про наши с ним отношения. И во-вторых, встретиться с Эдом в конце мая, когда начнутся экзамены, и они с Луной приедут сюда.

— Ну и отлично.

— Ага! Отлично! Это будет фантастический диалог! «Привет, женщина, причастная к разрушению моей жизни! Как дела?». «Да всё просто отлично, человек, из-за которого я год провела в депрессии. А ты как?». «Да вот… старею, лысею, толстею».

Оливия хихикнула:

— Думаешь, сильно пострашнел?

— Я даже думать не хочу! — я вынула из кармана листочек и положила перед Оливией. — Я уже составила для Луны список учителей. Столичные. Дорого, зато рядом и вероятность встретить подобный сюрприз минимальна.

— Ты составила список до или после общения с младшим Нертом? — подруга мрачно рассматривала имена и адреса.

— После.

— Уже зная про Крапивника?

— Да. Не могла же я уйти с пустыми руками.

На лице подруги застыло непонимание, но мне его причины были не ясны.

— Пацифика, а ты не думала, что, возможно, сама судьба послала Луну туда? Может, это знак свыше?

— Это я послала Луну. По твоему, кстати, совету. Это не судьба, а скорее злой рок.

— Ну почему? Что именно тебя так пугает?

— Перспектива встречи.

— И что ужасное случится? Мир схлопнется?

— Я… я не могу объяснить, — с тяжёлым вздохом признала я и снова приложилась к вину. — Просто… после всего, что я наговорила…

Я без сил опустилась на табуретку.

— Тебе стыдно?

Такое высказывание почти соответствовало моим ощущениям. Я кивнула.

— Тебе стыдно, — спокойно, как детектив на допросе, продолжала подруга. — Но в глубине души ты понимаешь, что хотела бы его увидеть. Хотя бы из любопытства. Сколько килограмм набрал, есть ли жена, сколько детей.

Я закрыла лицо руками, в красках представляя семью с тремя детьми. Девушка рядом с Эдом была куда моложе и симпатичнее меня, а дети, как один, походили на него. В моём представлении Эд почти не изменился, несколько потолстел, отпустил бороду, а в висках появилась седина.

— Но боишься, потому что всё ещё любишь.

— Нет, — с этими словами я была решительно не согласна. — Я понятия не имею, как он изменился за семнадцать лет. Это, считай, другой человек, и, не исключено, что при встрече, нового человека мне захотелось бы пристрелить. Самым болезненным из плетений.

— Из ревности?

— За новый характер.

— А если он совсем не изменился?

— Ещё хуже. Я-то изменилась. Мне уже не подойдёт амбициозный подросток с шилом в одном месте.

— Как с тобой сложно… — пожаловалась Оливия и прибавила. — И, кстати, ни жены, ни детей у него нет.

— А ты откуда знаешь?

Оливия отвернулась за бутылкой и ответила не сразу.

— Иногда встречаю старых знакомых. Крапивник же не с лица земли исчез, а только из нашего поля зрения. Кое-что иногда слышно.

— И ты молчала?! — взвилась я.

— Так тебе же не интересно, — подруга сделала глоток. — Ты же видеть его не хочешь, знать о нём не желаешь… зачем тебе слушать?

— Оливия! — я злилась, но интерес брал верх над желанием ругаться. — И что ещё ты знаешь?

— Ну… — она не спешила, явно подогревая моё любопытство. — Ему частично сняли печать. Одно заклинание ему подвластно.

Я не смогла сдержать улыбку. Для Эда это много значило.

— Угадай, что это.

— Сразу сдаюсь.

— Крапива.

— Серьёзно? — я просияла. Самое любимое заклинание Эдмунда. Он в шутку называл его «лишней тысячей рук на случай, если надо будет подержать учебник… или винишко».

— А что я, врать буду? — Оливия пополнила уровень вина в стакане. — Видишь, какой со всех сторон положительный: и аптекарь, и доктор, и профессор… на все руки от скуки, короче. Пиши дочке, пусть к нему устраивается.

Улыбка стёрлась с лица. Воспоминания о последней ссоре с парнем зашевелились в сознании. Вот чего мне стоило проявить чуть больше терпения? Он ведь… не виноват, что так вышло.

— Нет. Я с ним видеться не хочу, — я отставила незаметно опустевший бокал, отпила из бутылки и припечатала. — Ни. За. Что.

…

16. Пацифика.

…

Я сидела на волнорезе, поджав ноги. Море было практически спокойным. В ином случае, я бы не решилась сидеть у воды, ведь после вчерашней дозы вина голова трещала и работала с огромным напряжением.

Рядом стояла коробочка с обедом, который совершенно не хотелось есть, и закупоренная бутылка, наполненная пивом. Мне с трудом удалось выторговать её у рабочих. Вчерашний вечер я помнила плохо. Даже не знаю, когда Оливия ушла и чем мы до этого занимались.

М-да… вино и истерия — страшное сочетание. И что я так психую из-за мелочей?

— Так, так, так, — раздался болезненно-громкий голос за спиной. — Моряк пьёт — служба идёт.

Недалеко от меня стоял начальник второй бригады огненных магов. Крупный мужчина лет сорока. Нам часто приходилось вместе отражать пиратские атаки, поэтому я вполне могла бы назвать его старым приятелем.

— Здравствуй, Освальд.

— Здравствуй. Уж от кого, а от тебя я такого не ожидал.

Он скорее посмеивался, чем злился, и это радовало.

— Ты же меня не сдашь? — с лёгкой улыбкой попросила я. — Я без пива сейчас вообще усну.

— А что так? — Освальд сел рядом.

— Да я с жёсткого похмелья.

— Вчера был хороший выходной?

— Скорее наоборот.

— Заливала значит… Что заливала?

Я призадумалась, формулируя короткую версию последних событий, но вся история сводилась к одному:

— Скажи мне, я истеричка?

Освальда вопрос озадачил. Потрепав недлинную бороду, он неуверенно ответил.

— Ну… ты эмоциональная.

— Мог просто ответить «да», — улыбнулась я. Сил на эмоции кроме иронии страдающий мозг не находил. — Не волнуйся, мы с тобой согласны.

— «Мы»?

— Ага. Муж, я и мой… назовём его первой любовью.

Я потянулась за бутылкой.

— Пиво тебе не поможет, — заметил коллега и, помявшись, вручил мне фляжку.

Сделав глоток из неё, я узнала вкус и растеклась в улыбке.

— Ай-ай-ай, и рассол мне даёт человек, который потом ругается на подчинённых за нетрезвое состояние.

Освальд усмехнулся, никак это не комментируя, и повторил вопрос:

— Так что случилось?

— А, — я отмахнулась. — Можно сказать, нагрянули воспоминания. Видишь ли, был в моей жизни… тот парень, которого я назвала первой любовью. И так сложилось, что из-за близившейся свадьбы…

— Вашей?

— Да… Очень спешил построить карьеру. Он узнал, что быстрее и проще справится с этой задачей, если получит боевой опыт.

— Поехал в горячую точку?

— Ага. Ещё эта старуха… — я махнула рукой. — Неважно. Короче, вернулся он с разрывом источника. Это был фактически крест на карьере в Королевском Научном Обществе. Не колдующий маг в Обществе — феномен.

— Так сейчас…

— Это сейчас, — перебила я. — А события происходили семнадцать лет назад. Тогда это значило крах всех его стараний. Эд… сначала пытался держаться. Лечился. Мы ещё почти месяц пробыли вместе.

— И что случилось?

— Поругались. Из-за супа, — я сделала небольшую паузу, чтобы мысленно выругаться. — Грибного. Врачи выдали целый список рекомендованных продуктов, а ему через раз от них плохо было.

— А есть через раз он не пробовал? — хрюкнул Освальд.

Я отправила коллеге холодный взгляд, недвусмысленно намекая, что шутка неудачная.

— Да, извини, это глупо.

— Знаешь, что ещё глупее?

— Что?

— Пробовал.

— Серьёзно?

— Почти. Примерно через раз мне удавалось заставить его съесть хоть что-то.

— Да уж… и что в итоге?

— С больными тяжело, особенно если болезнь неизлечима, и в какой-то момент я сорвалась. Из-за этого чёртового супа. Мы поорали друг на друга, покидались претензиями. И чем-то я его тогда задела. Сильно задела. Но чем именно, он так и не объяснил. Два дня он почти не разговаривал. Иногда казалось, что вообще не слышал, что я говорю.

— А потом объявил о расставании? — предположил Освальд.

— Если бы…

Я повертела в руках пустую фляжку. Когда я успела всё выпить?

— Исчез, оставив записку с какими-то невнятными извинениями. Не пойми за что… Я… я наговорила не подумав. Совсем не то, что хотела и совсем не теми словами, которые можно было бы простить.

Я завернула крышку фляги, делая короткий, но необходимый, чтобы подавить эмоции перерыв.

— Я бы просто хотела услышать, что он меня простил. Пусть бы назвался моим другом или ещё как-то… не просто игнорировал. Или хоть прислал письмо, записку, что-то передал через Луну… Не вот так.

На некоторое время стало тихо.

— Вчера он нашёлся.

— Это вы с ним напились?

— Да не дай Бог! Я просто случайно узнала, что он живёт в том же городе, что и учитель моей дочери. Мало того, они познакомились и вроде неплохо общаются. Судя по всему, он прекрасно знает, чья она дочь, но про меня ни слова ей не сказал.

— Откуда такие выводы?

— В письме она назвала его «папиным другом». Про меня ни слова.

Я понимала, что это к лучшему, но какой-то голосок внутри капризно повторял, что молчать о настолько важных вещах со стороны Эда не правильно. Заткнуть бы этот голосок — скольких сложностей я бы в жизни избежала.

— Почему я, собственно, напилась? Толком не знаю. Скорее всего, просто стыдно за всё это. За ссору и вообще… Он же ради меня поехал. Я была против, конечно, но он хотел жениться, уже имея приличный источник дохода.

— Понятно.

— Это ещё наложилось на проблемы у Луны. Дело в том, что её учитель умер. Она там одна, не пойми в каком состоянии. Ждёт, когда на похороны приедет дочь учителя и, возможно, возьмёт её на обучение.

— А что мешает вернуться сюда и найти учителя поближе?

— Так октябрь. Дожди. Дорогу размыло. Если на бандитов не нарвёшься, то в овраг соскользнёшь. Даже если повезёт, несколько дней в кибитке, на холоде — гарантия болезни. Там хоть какое-то подобие цивилизации.

Освальд кивнул.

— Поэтому поедет она, только если выбора не останется.

Мы ещё на какое-то время замолчали. Я погрузилась в мысли об учителях, подобранных для Луны. Надо будет узнать побольше про их расценки.

— Слушай, у меня родственница преподаёт, — вдруг напомнил о себе коллега. — Если хочешь, могу с ней познакомить. Договорюсь — получится чуть дешевле.

Мне потребовалось несколько секунд на осмысление.

— Это было бы кстати, — улыбнулась я.