Крест Сталина

ГЛАВА 44

Когда все вышли, вождь, посасывая потухшую трубку, постарался уложить поднявшееся волнение. Выбрав самый большой мандарин, он углубил слегка подрагивающие пальцы в экзотический фрукт. Янтарная капля, пробежав по матовым нашлепкам ногтей, упала на белоснежную скатерть. Брызги тропического аромата приятно защекотали ноздри, обдав Волкова новогодними воспоминаниями.

— Я хочу посоветоваться, — напомнил о себе генеральный секретарь. — Летом Советскому Союзу предстоит решить большую задачу, которая касается территориальных и финансовых претензий к Имперской Германии...

Кожура мандарина упала на блюдце, удивительным образом повторив контуры границ Советского Союза...

Начальник подотдела в нерешительности глядел на свой подстаканник. Глобальные задачи по раскрою земной тверди считались прерогативой высшего эшелона партийной власти и мнение, в котором нуждался, глава государства, определялось, как правило, на том же уровне. Это мнение железный Иосиф пять минут назад бесцеремонно выдворил за пределы своей резиденции. Не понимая к чему его присутствие, старший майор бесцельно разминал, застрявшую в руках бумажную салфетку. В этот момент зазвонил телефон. Сталин поднялся, и не спеша, подошел к вертушке.

— У аппарата Сталин... здравствуйте, товарищ Жуков!... Да, я ознакомился с вашим планом... Ваше предложение о превентивном упреждающем ударе по Германии мне понравилось... Помимо этого, товарищи тут советуют, что вам надо поработать над темой вознаграждения... — Видно, почувствовав на другом конце провода недоумение начальника Генштаба, вождь добавил: — Раньше плененные города отдавали на милость победителей... Но мы люди цивилизованные, поэтому надо предусмотреть наличие бригад, которые будут вывозить самое ценное и нужное государству... Товарищи в Политбюро рады, что вы, товарищ Жуков, все хорошо поняли!

Никакими товарищами на даче и не пахло. Старший майор даже обернулся, чтобы убедиться в этом...

Отряхнув китель от невидимых пылинок, генеральный секретарь уселся в плетеное кресло. Знакомая папка главы НКВД задержала на себе его внимание. Информация Берии касалась деятельности высокопоставленных совслужащих, подозреваемых в получении взяток со стороны сопредельных государств. В основном в списке были руководители торговых представительств и поэтому другого отношения к спекулянтам, кроме как свинцового девятиграммового довеска Сталин не видел — красный карандаш вычеркивал из жизни людей...

— Когда будет готов человек для встречи с товарищем Друбинским?

— Через три месяца, — ответил начальник подотдела.

Волков поразился памяти Иосифа Виссарионовича. Двенадцать лет назад ряд агентов, имеющих неординарные способности аналитического мышления, прошли усиленные курсы подготовки в спецшколе закордонной разведки. Из двадцати отобранных кандидатур полное обучение прошли только четверо. Один из них успешно внедрился в структуру РСХА. Как оказалось, вождь помнил о консервации разведчика.

— Как вы считаете, возможно ли подключить к работе Друбинского и не стал ли за это время товарищ Друбинский двойником? — Сталин нарочно не назвал кодового имени, пытаясь определить, знает ли о нем старший майор.

— Я думаю, что Ребека способен преодолеть последствия «идеологической интоксикации»[32].

Вождь приподнял свое, начинающее грузнеть тело и медленно продефилировал в угол комнаты. Подойдя к радиоле, прикрытой уголком затрапезной салфетки, провернул массивную ручку. Полированный ящик откликнулся набором непонятных шипящих звуков...

Волков в очередной раз удивился осторожности вождя...

— Вчера вы предоставили сведения, что наш глубокоуважаемый товарищ Молотов дал команду на отстрел некоторых наших разведчиков, — при этих словах генсек внимательно посмотрел на стопку бумаг, лежащих под его сухорукой конечностью. — Зачем ему это необходимо?... Всем известно, что верный соратник товарища Сталина никогда не делал таких решительных шагов по отношению к своей агентуре...

Начальник подотдела прекрасно знал, что у Берии, Молотова, да и лично у Сталина имелись свои независимые агенты, с которыми они осуществляли контакты один на один. Каждый из вождей мог отправить на тот свет любого советского гражданина, не говоря уже о подневольных засекреченных бойцах невидимого фронта. Но почему Сталин сделал на этом акцент?

— Какие выводы может вынести товарищ Волков?

— У главы правительства была неадекватная реакция! Возможно, Молотов, зажатый в тиски неопределенного обвинения, «сорвался»! Он вину свою чувствовал! Я видел это, когда вы, товарищ Сталин, подошли к нему...

— Подонок! Нервы не выдержали... Ему терять нечего! Почему мы так считаем?... Потому что на его совести подписанные секретные протоколы о разделе сфер влияния с нацистской Германией. Это непосильное дамоклово бремя... Как рассудят потомки? От такого можно запросто свихнуться... — казалось, Сталин искренне недоумевал по поводу направленных действий наркома. — Мы ничего делать не будем... пусть подписывает документы и давится своими деньгами — будет потом на кого свалить всех клопов... Пост главы правительства у него надо забрать, такое место ему доверять больше нельзя... После войны, а это максимум полгода, разберемся с ним по всей строгости советского закона!... К этому времени факты будут на лицо, и он не отвертится...

Серый френч медленно зашагал по знакомому ковровому маршруту...

— Мне трудно одному тащить эту крестьянскую телегу, какой является Россия... Сколько я проживу? От силы лет пятнадцать, может двадцать... Желающих укоротить мой век предостаточно... А мне надо успеть попасть из феодального строя в эпоху коммунистическую и превратить страну в могущественную державу... Таких прецедентов, как с нашей страной нет, и не будет... Монголия не в счет... — из глаз вождя повеяло прохладой, и старший майор увидел в них непосильную скорбь. — У меня нет времени объяснять каждому, что надо делать и как это делать!... Мои соратники, так называемые верные ученики, только и могут глядеть в рот, самостоятельно шагу не сделают... Что будет потом, когда Сталин помрет?... Вот ты, — в грудь разведчика уперся красный карандаш, — знаешь, что будет через пятьдесят лет, нет?

Не представляя подобной картины, начальник подотдела отрицательно мотнул головой.

— А ничего не будет... Если я не успею довести начатое дело до конца, новые горлопаны, наподобие ленинской банды, набьют себе карманы и развалят страну. Утащат все, что создано народом!... Пропьют, прогуляют и сядут в помойную лужу! К тому времени грузина — деспота, тирана и душителя, как и врагов, окружающих нашу страну, не будет!... Никто им не будет мешать, но они не смогут создать для страны ничего путного... Им проще кидать камни на мою могилу!... На, почитай, это секретный Протокол по Литве... Тебе будет интересно...

Старший майор внимательно прочел первую часть договора.

«Правительство СССР компенсирует Правительству Германской Империи территорию, упомянутую в статье 1 данного Протокола, выплатой... 7 500 000 золотых долларов...» Внизу отпечатанного текста вместо подписей стоял фиолетовый штемпель: «копия верна. Гауптман Блюме» и размашистый росчерк немецкого офицера...

— Военная разведка купила этот документ у англичан... Голиков считает, что это — дезинформация... но я скажу честно: это не так... Такой Протокол существует... По этому секретному акту мы купили территорию Литвы для дальнейших стратегических целей! Зачем нам это нужно?... А нужно это потому, что именно здесь в Литве мы имеем непосредственный контакт с гитлеровской Германией. Буферные зоны: Венгрия, Польша, Румыния, — вождь неопределенно указал карандашом в сторону запада, — поглотят стремительные перемещения Красной Армии... Нам необходимо заманить Гитлера глубже в трясину долговых обязательств... Мы четко расписали потребность Германии в стратегических материалах и привязали его к себе, чтобы и пикнуть без нас не могли... Придет еще время окончательного расчета, и мы возьмем вдесятеро больше! — Думая о чем-то своем, вождь сказал с обидой: — Мы ничего не даем просто так, но враги, если мы проиграем, так и скажут, что мы кормили Гитлера... Потом не докажешь, что — да, но не бесплатно!

Посвящая Волкова в свои глобальные планы, Сталин пристегивал к себе нового союзника. Может, он вспомнил Корнея, который покинул его в такую трудную минуту? Вспомнил и пожалел, что сам утвердил акт его ликвидации... А может быть, он, впервые, понял, что страхом не обеспечить надежного тыла?

Он не обещал Волкову ничего успокаивающего. Готовясь к смертельной схватке со своими непонимающими сатрапами, сказал честно:

— Теперь у вас выхода нет... К топору Берии добавляется дубина товарища Молотова!... Привлеките все возможные меры по спасению наших людей! Молотов сильный противник! Раненый зверь может перегрызть глотку, а она у нас одна, — Сталин провел по шее ребром ладони.

Волков понял, что если это произойдет, то можно не сомневаться, как будет выглядеть его собственный кадык...