Крид: Советник Соломона

Советник Соломона

Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города.

Царь Соломон

Холодный мрамор пола под ногами контрастировал с теплым, почти домашним уютом, царящим в этом зале. Он был построен за чертой дворца, словно отдельная крепость, предназначенная для тех, кто приходил из-за моря, с непонятных и враждебных земель.

Высокие своды, уходящие в темноту, словно сами боялись заглянуть в душу чужаков, были украшены резными орнаментами из позолоченной бронзы, создавая иллюзию величия и торжественности. Стены, словно шелковые полотна, были покрыты гобеленами, изображающими мифологических существ и пейзажи далеких стран. Эти образы словно хотели сказать: «Смотрите, мы знаем ваши мифы, ваши легенды, мы не так страшны, как вам кажется».

В центре зала, словно сердце этого гостеприимства, стоял огромный стол из красного дерева. Он был покрыт тонкой скатертью из вышитого шелка, словно изысканной накидкой для короля, которым я себя не считал. На нем красовалась ваза с яркими экзотическими цветами, словно посланцы с далеких островов, привезенные в эту холодную землю. Вокруг стола располагались комфортабельные кресла с мягкими подушками, обтянутые бархатом разных оттенков. Они словно ждали прикосновения, обещая уют и теплый прием.

Но я чувствовал холод в сердце. Я не любил принимать чужаков. Они приходили с их непонятными обычаями, с их языком, который звучал как щебет неизвестных птиц. Но я был обязан. Я был правителем, и моя земля требовала экономически выгодных союзов, требовала торговли, требовала мира.

Поэтому я делал вид, что радуюсь их приезду. Я улыбался и говорил теплые слова. Но в моих глазах отражался не радушный огонь, а холодный свет звезд, которые нам не принадлежат.

В зале, словно в тихом океане, царила неловкая тишина, нарушаемая лишь шумом огня в каменном очаге. Португальцы, с их солнечным загаром и бесстрашными глазами, сидели за столом из красного дерева, словно пираты, захватившие не корабль, а мой дворец.

Их главный посол, человек с лицом, изборожденным морскими ветрами, и руками, словно высеченными из дуба, настойчиво говорил о торговле. Он в деталях рассказывал о том, что хотели бы получить в обмен на свои товары: ткани из Индии, драгоценности из Африки, специи из Востока. Его голос был спокоен, но в глазах мелькали амбиции, как в глазах хищника, увидевшего добычу.

Я вежливо улыбался, показывая зубы, словно волк, который готовит удар. В душе кипел гнев. Я не хотел делиться с ними богатством моей земли.

— Ваши товары интересны, но я не готов вести торговлю в таком масштабе, — ответил я холодным голосом. — Мое государство не готово передавать в чужие руки свои сокровища. Но я готов рассмотреть небольшой обмен в качестве знака доброй воли.

Эти слова были словно ледяной душ для португальцев. Их надежда растаяла, как снег под солнцем. Они смотрели на меня с нескрываемым разочарованием, но я продолжал улыбаться, словно не замечая их взгляда.

— Надеюсь, мы найдем общий язык в будущем, — произнес я, открыто посылая их обратно в свою клятую Иберию с холодной улыбкой и немым обещанием о том, что их амбиции никогда не воплотятся в жизнь.

Португальцы ушли, но в воздухе всё ещё висела напряженность. Их жажда наживы, их бесстыдное стремление обогатиться за счет чужой земли, вызывало во мне не только гнев, но и тревогу. Я понимал, что это было только начало. Они вернутся.

В следующие дни я засел за бумаги, изучая карты, анализируя доклады о торговле и военном положении. Нужно было подготовиться к новой игре, которую затеяли португальцы.

Я знал, что они будут искать слабые места, будут пытаться подкупить моих министров, распространять ложные слухи и интриги. Но я был готов. Я собрал вокруг себя верных людей, преданных моей земле и моим идеалам. Я укрепил границы, увеличил армию и флот. Я за год превратил свою страну в неприступную крепость, готовую отразить любое вторжение.

Португальские послы прибыли в мой дворец, их лица были хмурыми, глаза настороженными. Они не ожидали нового предложения, но я был настроен показать им, что я не просто упрямый правитель, а по своему хитрый и дальновидный стратег пусть и оговорками. Но как известно победителей не судят, а поигравшим горе!

Я предложил им соглашение о торговле, которое было выгодным для обеих сторон. И был готов экспортировать некоторые из моих товаров, но только в обмен на технологии и ремесла. Но я хотел ускорить развитие моей страны, опередить их в технологическом прогрессе и закрепить за собой лидирующую позицию в мире.

Португальцы оценивали мое предложение, видя в нем как угрозу, так и возможность. С одной стороны, они не хотели делиться своими секретами, с другой — они понимали, что отказ от торговли с моей страной мог быть фатальным.

Их главный посол, человек с острым умом и непроницаемым взглядом, сказал: «Ваше предложение интересно, но мы должны обсудить его подробно. Нам нужно время, чтобы взвесить все «за» и «против».

— Время — это то, что у нас есть в избытке, — ответил я с холодной улыбкой. — Я уверен, что мы придем к взаимовыгодному решению.

Я знал, что португальцы не откажутся от этой сделки. Они были слишком жадны, чтобы упустить такую возможность. Но я также знал, что они будут пытаться обмануть меня, найти лазейки в соглашении. Поэтому я приготовился к длинной и сложной игре. И был готов к переговорам, готов к интригам, готов к войне. Но я был также готов к миру, готов к сотрудничеству, готов к будущему, в котором моя страна будет процветать.

Переговоры с португальцами затянулись на несколько месяцев. Мы обменивались посланиями, делегациями, предложениями и контрпредложениями. Каждый шаг был продуман, каждое слово взвешено. Это была игра в шахматы, где каждый неверный ход мог оставить тебя без короля или страны.

Я был тверд в своих принципах, но гибок в методах. И не отступал от своих целей, но и не был слеп к реальности. Я понимал, что португальцы были хитрыми и коварными противниками, но я также видел в них возможность для сотрудничества.

В конце концов, мы достигли соглашения. Португальцы получили доступ к некоторым из моих ресурсов, но заплатили за это значительную цену. Они передали мне новые технологии, оружие и карты морских путей. Они также пообещали не вторгаться на мои земли и не поддерживать моих врагов.

Это была победа, но не окончательная. Я понимал, что португальцы постараются нарушить соглашение при первой же возможности. Однако я был готов к этому. Ещё больше укрепил свою армию и флот, усилил разведку и разработал план действий на случай внезапной войны на материке или в колониях.

Я не верил в мир, я верил в силу. И я был готов защищать свою землю от любого врага, от любой угрозы. Я был готов к будущему, которое сулило как процветание, так и опасности. Я был готов жить!

Соглашение с португальцами стало переломным моментом в истории моей страны. Мы начали развиваться быстрее, чем когда-либо раньше. Новые технологии и оружие помогли нам укрепить оборону, увеличить производство, построить новые корабли. Торговля с португальцами расширилась, принося в мою казну огромные доходы.

Но я не забывал о предостережении. Я знал, что португальцы не будут вечно соблюдать соглашение. Они были слишком жадны, слишком амбициозны, чтобы смириться с тем, что моя страна становится сильнее. Я ещё больше усилил разведку, следя за каждым движением португальцев. Я собирал информацию об их планах, об их силах, об их союзниках. Я подготовил свой народ к войне, пока еще мир царил на земле.

В одно утро мои разведчики доложили о том, что португальский флот движется к моим берегам. Я не удивился. Я ждал этого. Собрал военный совет, представил им сведения о неминуемой угрозе и отдал приказ о мобилизации армии и флота. Я объявил войну португальцам. Но это неизбежно. И лишь вопрос времени. Однако я готов к этому моменту. И намерен защищать свою землю и свой народ до последней капли крови, крестьянской крови. Я готов к войне!

Война с португальцами выдалась крайне жестокой и по своему кровопролитной. Наши флотилии сражались в бушующих от крови морях и океанах, а на земле проходили ожесточенные сражения где сталкивались многотысячные армии. Мы теряли людей, теряли корабли, теряли землю. Но мы не сдавались. Я сам стоял во главе своей армии, вдохновляя свои войска примерами мужества и отваги. Я сражался на равных с простыми солдатами, не боясь смерти, показывая свой народ, что я разделяю их судьбу.

Мы отобрали у португальцев некоторые из их колоний, потопили почти все корабли и заставили позорно отступить.

Но португальцы были упорными противниками. Они не хотели отказываться от своих амбиций. Они собирали новые войска, строили новые корабли, искали новых союзников. Они были готовы сражаться до конца. Я видел в их глазах не только жажду власти, но и страх. Страх перед тем, что они могут потерять всё, что они завоевали. Я понимал, что португальцы были в затруднительном положении. Они не могли отступить, но и не могли победить.

Тогда я решил пойти на риск. И отправил к португальцам послов с мирным предложением. И уже был готов заключить перемирие и обсудить условия мира. Ибо хотел покончить с этой войной, хотел спасти жизни своих солдат, хотел вернуть мир в мою страну. Но я также знал, что португальцы не просто так откажутся от своих планов. Однако был готов к любому развитию событий. Как и всегда.

Португальцы, уставшие от бесконечной войны и понимая, что их силы на исходе, согласились на переговоры. Переговоры проходили в атмосфере напряженного молчания, каждый шаг был продуман, каждое слово взвешено. Я был тверд в своих требованиях, не желал уступать ни в чем. И требовал «вернуть» все их заморские территории, компенсацию за ущерб, а также официальное признание моей страны. Португальцы оказались в трудном положении, они хотели сохранить лицо, но уже и не хотели продолжать бессмысленную войну.

В конце концов, мы достигли компромисса. Португальцы вернули все территории, выплатили компенсацию и признали мою страну. Однако, они также получили некоторые торговые преимущества и гарантии безопасности для своих новых колоний в американском регионе.

Это была не полная победа, но и не поражение. Я понял, что война не решает всех проблем, но она может изменить баланс сил и привести к новому миру. Я вернулся в свой дворец, освобожденный от тяжести войны, где меня уже ждал Мухаммед и какой-то неизвестный вельможа.

Высокий и худой, с темной кожей, изборожденной солнцем и ветром, он выглядел не как богатый господин, а как скромный путешественник. Одежда его была проста: льняная туника, потертые штаны, на ногах — грубые сандалии из кожи.

Но в его внешности была некая необычность, которая сразу бросалась в глаза. На груди висел мефизитский крест, изготовленный из темного дерева и украшенный резными орнаментами. Это был символ его веры, его истоков.

Однако простота его одежды резко контрастировала с его руками. Они были все в золоте, словно укутанные в блестящую ткань. На каждом пальце блестело по печатке или кольцу, некоторые из них были инкрустированы драгоценными камнями. Его запястья украшали массивные браслеты, также из золота. Это было противоречие: скромность и богатство, простота и роскошь. И в этом противоречии скрывалась тайна этого неизвестного человека, тайна его происхождения и цели его посещения. Он был загадкой, которая требовала разгадки.

Его глаза, глубокие и темные, как африканская ночь, казались проницательными и мудрыми. В них читалось не только бесстрашие путешественника, испытывавшего на своем веку множество невзгод, но и скрытая сила, готовность к решительным действиям. В них мелькали искры интеллекта, словно звезды на ночном небе.

Волосы у него были чёрные и густые, как чёрный бархат, и красиво обрамляли лицо. Он носил короткую стрижку с ровно подстриженными висками и затылком. Его строгий образ подчёркивала эта простая причёска: высокий лоб, орлиный нос и крепкий подбородок.

Его лицо было смуглым, но не лишённым привлекательности. В нём была особая красота — красота сильного человека, привыкшего к суровым условиям жизни. Глубокие морщины на щеках напоминали карты путешествий, которые он прокладывал по многочисленным дорогам мира. А тонкие и строгие губы говорили о том, что он был человеком слова и дела.

Мухаммед с лукавой улыбкой представил незнакомца.

— Зара Якоб, сын Давида. — Его голос звучал словно шепот ветра, несущего тайны и интриги.

Незнакомец поправил белоснежную обложку книги, которую крепко держал в руках. Она была изготовлена из тончайшего пергамента, и на ней красовалась вышивка из золота и серебра. В ее глубине скрывались тайны и знания, которые он бережно хранил.

Мухаммед, не прекращая улыбаться, продолжил:

— Также известный как Константин Первый из дома Соломона, — произнёс он и сделал паузу, словно давая мне время осмыслить услышанное. Затем он добавил с лёгким наклоном головы: — Или же Царь Царей Эфиопии.

Его слова прозвучали как приглашение к сотрудничеству или объявление войны.

Зара Якоб не реагировал на слова Мухаммеда. Он по-прежнему держал книгу, словно щит, отгораживаясь от мира и его интриг. Его глаза были спокойны, но в них мелькало нечто непонятное.

Книга, которую держал Зара Якоб, была не просто объектом для чтения, а настоящим произведением искусства. Ее обложка, изготовленная из тончайшего пергамента, была белоснежной, словно снег на вершинах Эфиопских гор. На ней красовалась вышивка из золота и серебра, изображающая древо жизни с разветвленными ветвями, символизирующими родословную Соломона, к которому он принадлежал.

По краю обложки проходили нежные узоры, вышитые жемчугом и бисером, которые переливались на свету, словно звезды на ночном небе. Каждая ниточка была проведена с необычайной тщательностью, словно ремесленник вложил в нее часть своей души.

Сама книга была не толстой, но тяжелой, словно наполненной не бумагой, а золотом. Она пахла стариной, дымком и благовониями, словно была создана не в нашем веке, а в далеком прошлом. В ней скрывались не просто слова, а тайны, легенды, истории, которые передавались из поколения в поколение и хранили в себе мудрость предков.

Это была не просто книга, а символ власти и традиций. Она была ключом к неизведанному. И Зара Якоб держал её не как обычный читатель, а как хранитель священного знания.

— Гоэтия? — с улыбкой интересуюсь я у эфиопа, словно бросая наживку в глубокую воду. В моих словах звучала не просто любопытство, а вызов, попытка раскрыть его тайну.

Он не сразу отвечает, его темные глаза как будто проникают в меня, словно стараясь прочитать мои мысли. Его лицо не выдает никаких эмоций, оно спокойно, словно высеченное из камня.

— Да, — произносит он наконец, его голос глубок и спокоен, как шум волн в далеком море. В его ответе нет ни удивления, ни радости, ни страха. Только сухое подтверждение факта.

В этом простом слове «да» скрыт целый мир. Мир, полный тёмных сил, тайных знаний и запретных ритуалов. Мир Гоэтии.

— Признаться, не ожидал встретить демонолога в наших краях. Что привело вас сюда? — честно интересуюсь, пытаясь скрыть волнение от этой неожиданной встречи.

Зара Якоб не спешит отвечать. Он внимательно смотрит на меня, словно изучая мою душу, пытаясь определить, достоин ли я его тайны. Его глаза, глубокие и темные, как африканская ночь, не отрываются от моих алых, словно вино, очей.

— Вы крайне проницательны, — произносит он наконец, его голос спокоен и властен, словно он говорит не со мной, а с самим собой. — Именно демоны и привели меня сюда, а если быть точным, то один особенный.

Он не спешит раскрывать имя этого демона, словно бережет его как самую ценную тайну. В его взгляде мелькает что-то непонятное, словно он ищет во мне союзника или противника.

— Как любопытно, — отвечаю я спокойно, стараясь не выдать своего удивления. — Надеюсь, вы покажете нам после эту тварь. — бросаю взор на усмехающегося Мухаммеда.

Зара Якоб улыбается, его белоснежные зубы блестят на солнце, словно перламутр.

— Не стоит, — отвечает он, и в его глазах мелькает искорка веселья. — Вы видите его каждый день в своем отражении.

Его слова оставляют меня в ступоре. Я внимательно смотрю на свое отражение в полированном столе. Я вижу свои алые глаза, свои острые черты лица, свои светлые волосы. Но я не вижу ничего необычного, ничего демонического.

Я внимательно смотрел на него, стараясь прочитать в его глазах хоть что-то. Но он стоял спокойно, словно не замечая моего взгляда.

— Демон не внешний, а внутренний, — продолжил он, словно читая мои мысли. — Он живет в нас всех, в каждом человеке, в каждой душе. Он — это жажда власти, жажда мести, жажда уничтожения.

Его слова помогли мне остыть. Я понял, что он прав. В каждом из нас есть скрытые тёмные инстинкты, которые могут проявиться в любой момент.

— А что сделал твой демон? — спросил я, предельно прямо и беспардонно.

Зара Якоб улыбнулся, его зубы блестели на солнце, словно жемчуг.

— Он заставил меня отказаться от всего, что было мне дорого, — ответил он. — Он заставил меня покинуть свою землю, свою семью, свою веру. Он заставил меня стать тем, кем я сейчас являюсь.

— Демонологом, — дополнил я.

Он кивнул, не отводя от меня взгляда.

— Но он также дал мне силу.

Я внимательно смотрел на него. Он был загадкой, но в его глазах я видел не только темную силу, но и боль, печаль, разочарование. Он был не злодеем, а жертвой своих собственных демонов.

— И что тебе нужно? — спросил я, решаясь продолжить эту опасную, но такую любопытную игру. Голос мой звучал твердо, но внутри меня уже кипела тревога.

Зара Якоб улыбнулся снова, его белоснежные зубы блестели на солнце, словно жемчуг. Но в этой улыбке не было ни тепла, ни доброты. Она была холодной, как лед, и в ней скрывалась грозная сила.

— Я пришёл забрать тебя домой, — произнес он, словно это было самым естественным делом в мире.

Зара Якоб лениво открыл книгу, словно это было самым естественным действием в мире. Ее обложка, изготовленная из тончайшего пергамента, была белоснежной, словно снег на вершинах Эфиопских гор. На ней красовалась вышивка из золота и серебра, изображающая древо жизни с разветвленными ветвями, символизирующими родословную Соломона, к которому он принадлежал.

В тот же момент, как он раскрыл книгу, воздух вокруг нас сгустился. Это было не просто изменение атмосферы, а нечто более грозное и непонятное. Это была концентрация темных сил, которые пронизывали воздух, словно тяжелый туман. Он давил на грудь, сжимал горло, заставлял дышать тяжело и неуверенно.

В этой ауре я чувствовал древнюю силу, мрачную мощь, которая могла разрушить все на своем пути. Это была сила, которая могла поглотить целые миры, разрушить целые цивилизации и изменить ход истории.

Она была настолько могущественна, что я не мог не склониться перед ней. Мои волосы встали дыбом, а сердце забилось быстрее. Я почувствовал себя слабым и беспомощным перед этой невероятной мощью.

Зара Якоб смотрел на меня, не отводя взгляда. В его глазах был блеск удовлетворения, словно он наслаждался моим страхом. Он знал, что он обладает силой, которая может изменить все. И он был готов ею воспользоваться.

— Я долгие годы путешествовал в поисках этой книги, а затем тебя, мой главный «демон», — продолжил он, словно в его словах не было ничего необычного. — Спасибо, советник Мухаммед, ты выполнил свой долг, и дома тебя ждет награда.

Зара Якоб снова улыбнулся, но теперь уже не холодной, а довольной улыбкой, словно хищник, увидевший свою добычу. Это была улыбка победителя, улыбка того, кто знает, что контролирует ситуацию. Аюб, который до этого стоял неподвижно, словно статуя, внезапно опустился на колени и поклонился Заре и Якобу в землю. Его лицо было искажено страхом, губы сжаты в тонкую линию, глаза беспрестанно бегали из стороны в сторону.

— Самое интересное, что без тебя моя книга, увы, не работает. Видишь ли, мой предок Соломон запер и подчинил всех демонов не в книге, а в одном бессмертном, что стал «сосудом». Книга же — лишь ключ и ошейник, что нужен для «контроля» сосуда.

Зара Якоб закрыл книгу, и в тот же момент тяжелый туман, который окутывал нас, исчез. Воздух снова стал чистым, дышать стало легче, но в сердце осталось неприятное чувство давления, словно невидимые нити все еще сжимали грудь.

Я смотрел на книгу, которая теперь лежала на столе, словно обычный объект, и не мог поверить, что всего несколько секунд назад она излучала такую грозную мощь. Но я чувствовал, что я все еще нахожусь под ее властью. В этом зале ничего не изменилось, но я уже видел все иначе.

Зара Якоб смотрел на меня, как будто читал мои мысли. В его глазах промелькнул огонёк удовлетворения, и он улыбнулся, словно знал, что добился своего.

Он не произнес ни слова, но я понял его мысли. Я был втянут в его игру, я стал частью его плана. Я был под его контролем.

Я был в ловушке.

— А теперь, Крид, тебе придётся поработать на благо эфиопского народа. — Зара пошакальи усмехнулся. — Но не волнуйся, ничем принципиально сложным тебе заниматься не придётся. Лишь захватывай, порабощай, подчиняй и разрушай на благо «моего» государства. И я даже не буду тебя пытать или призывать демонов из тьмы твоей «души». Просто хорошо выполняй поставленные задачи, и вопросов к тебе не будет. Живи себе спокойно, и мне не будет дела до твоих занятий. — холодно продолжил Соломонид.

— На всё ваша воля, мой царь, — молвили мои губы чужим голосом.

— Отныне ты «Советник» Соломона! — он улыбнулся уже более снисходительно.