Криминальный попаданец 2

Глава 20

Вот уж чего не ожидал, так того, что хозяйка (интеллигентная и не бедная старушка) вдруг выставит мне претензии.

— По ночам шатаешься, спать мне не даешь. Зырк — на кухню, зырк — дверь входная хлопнула. А я лежу и заснуть боюсь, а ну как посторонний кто зашел. Шебутной ты, не хочу больше ночами зыркать — не спать.

— Так что ж мне, съезжать?

— Ты лучше мне за беспокойство доплату сотвори. На пятнадцать рублей с тебя больше хочу брать…

— Да нет, — взбесился я (последнее время нервы в совершенном беспорядке), — съеду. И не только съеду, но и зайду в райсовет — узнать, платишь ли ты государству налоги за жильцов. На любой заработок положено налог платить. А ты, похоже, мошенница, левый доход скрываешь, тайком комнату сдаешь. За это и квартиру могут отобрать или уплотнить тебя!

Оторвавшись на жадной бабке я собрал в спортивную сумку свое нехитрое барахло и вышел, не обращая внимания на старушьи причитания. Ключ на тумбочку у входа положил и вышел.

Спустился, покинул подъезд и махнул, удачно появившемуся такси с зеленым огоньком.

Посол не смог меня принять, но один их его советников одобрил идею с помощью советским инвалидам. Правда Великобритания и о своих-то калеках после войны с Германией толком не заботится. То бишь, пенсии платит вполне достойные, но до конкретной помощи инвалидам в отличии от США, где даже виагра ветеранам бесплатная, а еще полностью бесплатная медицина и сиделки тоже оплачиваются из федерального бюджета, бриты пока не додумались. Зато в СССР некоторые инвалиды получают бесплатно чудо-машину: «Запорожец»! Только очереди многим не дождаться — помрут от старости.

На нашу беседу в комнату рекреации (от лат. recreatio восстановление) подтянулись и другие сотрудники посольства.

— Советские люди повсеместно читали книгу Бориса Полевого: «Повесть о настоящем человеке», — рассказывал я. — вот сегодня иду к герою этой книги, реальному человеку.

— Ну, если быть объективными, то pilots onprostheses (летчики на протезах) воевали не только в СССР, — сказал консул. — Японский летчик Йохеи Хиноки был тяжело ранен в правую ногу во время воздушного сражения в 1943 году. Сумел выйти из боя и вернуться на базу. В госпитале раненую ногу ему ампутировали. На время он стал инструктором авиашколы, но затем вернулся в часть. Всего он сбил 12 самолетов противника. А у нас на родине на протезах летал Дуглас Роберт Стюарт Бадер. Он вступил в Королевские ВВС в 1928 году, а в 1931-м во время тренировки потерпел аварию и был тяжело ранен. Ему спасли жизнь, но он потерял обе ноги. Его уволили из ВВС, но он продолжал летать, и в 1939 году его восстановили в ВВС, так как он был весьма известным летчиком. Кстати, в Битве за Британию он одержал 20 личных побед и 6 немецких самолетов сбил в группе.

— В августе 1941 года его сбили над Францией, он попал в плен, откуда был освобожден в апреле 1945 года, — равнодушно добавил я.

— Он несколько раз пытался бежать, под конец у него фашисты просто отобрали протезы! — возмутился консул. — В у нас есть фильм и книга про его жизнь и карьеру. Бадер был возведён в ранг рыцаря-бакалавра в 1976 году и продолжал летать до 1979 года. Он скончался в 72 года от сердечного приступа.

Ну наш герой тоже наградами не обижен, — сказал я, — он уже генерал и продолжает трудиться. Вот, к примеру, заказ от нашей страны на новые изделия моей фабрики сейчас от нашего разговора с ним зависит.

Все-таки есть прелесть во второй жизни, которая не успевает дарить свои подарки и чудеса. Совершенный им подвиг был достоин и отдельной книги, и снятого по ней позднее фильма. После возвращения к своим ползком по лесу, обморожения и ампутации обеих ног этот человек не сломался и не сдался. Он не только встал на протезы, но и вернулся в авиацию: само по себе это было сродни чуду. Но Маресьев не просто вернулся в небо, он вернулся в истребительную часть, продолжив вести бой за свободу и независимость своей Родины.

Удивительно в этой истории и то, что, вернувшись в боевую часть после ампутации обеих ног, Маресьев сбил 7 боевых самолетов, доведя свой список воздушных побед до 11 вражеских машин. Тогда же он был удостоен звания Героя Советского Союза.

Наш O’clock с английским чаем закончился тем, что советник пообещал озадачить посла переговорить с главами правительства на тему помощи фабрикой Овчаренко инвалидам легкими протезами и — со временем — колясками. Требовалось убедить ответственных, что заказ моей фабрике обойдется СССР в два раза дешевле и что костыли и протезы новаторские, из авиационного металла. Кстати, пока единственные в мире и только то, что я — россиянин позволит государству получить продукцию!

Заодно решили технический вопрос и я вселился в квартиру на территории посольства, где еще не закончили ремонт, но спальня и кабинет были уже готовы. Выделили мне и машину с соответствующим флажком о причастности к другому государству и водителем в фуражке, под которой невинно моргал офицер MI5 или МИ-6 (не разбираюсь я в этих нюансах).

И вот на этой машине еду я на прием (тоже советник договорился) к ответственному секретарю Советского комитета ветеранов войны Алексею Петровичу Маресьеву.

Еду, пытаясь вспомнить песню на слова Юрия Левитанского: «Ну что с того, что я там был». Вот уж настоящий воин, не с сосны слова брал для стихов… Насколько я помню поэт со второго курса института добровольцем ушёл на фронт в звании рядового, служил в частях ОМСБОН, стал лейтенантом, затем военным корреспондентом, начав печататься в 1943 году во фронтовых газетах. После капитуляции Германии Левитанский[24] участвовал в боевых действиях в Маньчжурии.

Берковский его пел… Точно, Берковский — по YouTube я его слушал в первой жизни.

Причудливо мое бытие, но ели это козни высших сил, то подскажите — зачем? И что я должен сделать?

А может сие — просто сбой в компьютерных ячейках космической Матрицы, в которой студенты исследуют эволюцию биологического разума. И кто-то неверно вписал код или просто запустил файл вторично?..

Так и не разобравшись в своем бытие я вышел из машины и, провожаемый уважительными взглядами немногих прохожих (ну что за почитание у нас иностранцев!) взбежал по лестницам к кабинету к Маресьеву. Хорошее время — ни тебе пропусков, ни охранников дюжих в приемной. Комсомолка в в блузке и с красным платочком на шее сидела на стуле — ждала очереди. Вышедший здоровяк сказал:

— А захотите оба, что тут тянуть.

Ну да, я знал, что герой постоянно поддерживал себя в отличной физической форме (катался на лыжах, коньках, велосипеде, занимался плаванием) — установил личный рекорд, переплыв Волгу (2 км 200 м) за 55 минут, но никак не рассчитывал встретить столь юного и бодрого человека. (На фото).

И в разговоре он был быстр, активен. Мигом смекнув что почем (так и в Париже побывал на Конгрессе сторонников мира, кандидатскую защитил по истории). При все этом обращался он ко мне и к девушке исключительно на Вы, не перебивал, выслушивая уважительно. В целом вел себя, как интеллигент в пятом поколении.

Девушка, кстати, оказалась куратором. И горячо сказала, что никакой помощи от райисполкома она не получила, хотя дважды ходила к его руководству.

— «Госопекаемые», как официально принято называть инвалидов в домах инвалидов, — рассказывала она, — плетут авоськи и похоронные венки, клеят конверты, вяжут носки — это единственная возможность их нищенского заработка, из которого, к тому же, по положению министерств социального обеспечения 50 % отчисляется в доход государства. Имеющиеся библиотеки, иногда кино или лекции, малосодержательны и не дают хоть сколько-нибудь реального представления о происходящем в мире. Питание скудное и однообразное, нередко недоброкачественное. Медицинское обслуживание на уровне младшего медицинского персонала, которого, к тому же, из-за низкой зарплаты, катастрофически не хватает.

— Кошмар! — реагировал Маресьев. — А пенсии у них есть?

— В среднем по пятьдесят — шестьдесят рублей, ну ветераны и участники ВОВ получают небольшую надбавку. Но в моем Доме лежат большей частью гражданские[25].

— Кошмар! — повторил Маресьев. — Надо бы организовать пожертвования.

— Пожертвования — одноразовая акция, — вмешался я. — Надо шефство организовать. Есть подходящий рабочий коллектив?

— А вы к нам работать не пойдете? — мгновенно среагировал Алексей Петрович. Видно с кадрами у них напряженка. — Зарплата у нас символическая, но зато трудовой стаж идет.

— Ну мне, право, как-то и неловко даже символическую зарплату теперь получать, — сказал я смущенно.

— Ах, ну да, ну да. Никак не привыкну, что с живым миллионером разговариваю. Во Франции у нас на Конгрессе выступал один, а вот так лицо в лицо не приходилось. В общем, будем прорабатывать этот вопрос, вот я себе записал памятку: Дом инвалидов на ул. Лосиноостровская, д. 27. Завтра на утренней планерке подниму вопрос, если что — маршала попрошу, Александр Михайлович Василевский, наш председатель, человек отзывчивый. И ваш, — он повернулся ко мне, — вопрос будем решать, искать ходы. Честно говоря я и сам бы от новых протезов не отказался, если они, как вы говорите, даже бегать позволяют и гнуться, как здоровые ноги.

— Для вас, Алексей Петрович, по индивидуальным чертежам сделаем. Вы у нас рекламным образцом будете… шучу.

Распрощались. На обратном пути обнаружил лифт, запрятанный в соседней кишке коридора. Наташа, так звали комсомолку, Кажарская проявила явный интерес к мне. А че, я вроде как еще молодой и лицом не урод, да и фигура спортивная. И одет прилично. Да еще и загадочный миллионер — какая девушка не захочет попробовать на вкус такого мужика? Поэтому пошли на выход вместе (она и показала лифт) и на улице я предложил девушке пройтись. Так за разговором и забрели в «Арагви», в котором девушка ни разу не была. Я начал расхваливать цыплят-табака и прочую грузинскую кухню, а тут и ресторан попался на пути. (Ну а что, опыт в обращении с девушками больше чем вековой у меня — порочного). Сунул трояк швейцару на входе, прошли к гардеробной, я куртку сдал, Наташа — пальтишко.