Криминальный попаданец 2 - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Владимир Исаевич Круковер (Глава 22) #23

Глава 22

Дай вам Бог с корней до крон

Без беды в отрыв собраться.

Уходящему — поклон.

Остающемуся — братство.

Вспоминайте наш снежок

Посреди чужого жара.

Уходящему — рожок.

Остающемуся — кара.

Всяка доля по уму:

И хорошая, и злая.

Уходящего — пойму.

Остающегося — знаю.

Край души, больная Русь, —

перезвонность, первозданность

(С уходящим — помирюсь,

С остающимся — останусь)…

Борис Чичибабин

Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет. Как не вспомнить шутку незабвенной (нынче живой и веселой) Раневской: «Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья. Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа».

Так что, смутившись своим молодым телом и лицом, я — старый внимательно оценил попытку сближения с девушкой и отмел это действо. По крайней мере — на время. Плохо то, что меня уже озвучили миллионером с двойным гражданством, а невинный вид современных комсомолок отнюдь не гарантирует их бескорыстность и половую распущенность.

Так что Наташу проводил до общежития и распрощался, даже не поцеловав. Хотя она и ждала, приблизившись. А я сел обратно в авто, дающее мне относительную, но дипломатическую. неприкосновенность, свалил в свой новый дом на территории Британии. Проехжая мимо очередей, выплескивающихся на улицу (дают дефицит, например — туалетную бумагу) загрустил.

А спустя время, когда мне позвонил по телефону посольства Маресьев и сообщил, что вопрос о моей помощи инвалидам вынесен на Пленум, я живо представил себе комедию в двух действиях. В которой маршал, министры и прочее начальство обсуждают — разрешить или не разрешить советскому человеку, получившему зарубежное наследство, подарить инвалидам протезы! Идиотизм ситуации заставил вспомнить стихи Бродского из собственного будущего:

Холуй трясется. Раб хохочет.

Палач свою секиру точит.

Тиран кромсает каплуна.

Сверкает зимняя луна.

Се вид Отечества, гравюра.

На лежаке — Солдат и Дура.

Старуха чешет мертвый бок.

Се вид Отечества, лубок.

Собака лает, ветер носит.

Борис у Глеба в морду просит.

Кружатся пары на балу.

В прихожей — куча на полу…[31].

Убога страна, в которой начетчик Суслов способен старой калошей придавить любой росток нового! Страшно государство, коим правит невежественный Хрущев. Страшен мир, в котором, словно язва лепры разрастается диктатура одной партии, живущей по заветам Сталина!

Тут необходимо небольшое отступление, поясняющее непримиримость Хрущева по отношению к советскому миллионеру.

«В конце 1960 года Никита Хрущев отправился с визитом в Берлин. В городе, разделенном на Восточную и Западную часть, контролируемую двумя противоборствующими военными блоками, процветала нелегальная торговля, и советский лидер патетически воскликнул: „Берлин превратился в грязное болото спекуляции!“

Один из берлинских чиновников, уязвленный такой оценкой, огрызнулся: „Такой черной биржи, как ваша московская, нигде в мире нет!“

Для Хрущева эти слова были подобны плевку в лицо. Не отличавшийся уравновешенностью советский лидер назначил рассмотрение вопроса о борьбе с „валютчиками“ и „фарцовщиками“ на Президиуме ЦК КПСС.

В одном из залов Кремля для руководителей государства устроили выставку предметов и ценностей, изъятых в ходе расследования дела.

31 декабря Хрущев посетил эту выставку, причем экскурсоводом выступал Председатель КГБ Шелепин. После этого Президиум ЦК КПСС заслушал доклад КГБ о расследовании дела.

Посвященные знали: ожидается буря. И она действительно разразилась. Хрущев, перебив докладчика, задал вопрос: „Что ждет Рокотова и Файбишенко?“ Ему ответили: лишение свободы на срок от 3 до 8 лет. Указ Президиума Верховного Совета СССР вводил ответственность за незаконные валютные операции в виде лишения свободы на срок до 15 лет, однако он вступил в силу уже после ареста „фарцовщиков“, а закон обратной силы не имеет.

Хрущева это привело в ярость. Его пытались успокоить другие члены Президиума, но Никита Сергеевич ничего слушать не хотел. В этот момент в нем словно ожил молодой Хрущев из 1930-х годов, который в период „большого террора“ столь рьяно рвался карать „врагов народа“, что унимать этот порыв приходилось лично товарищу Сталину.

Под давлением Хрущева Мосгорсуд после нового рассмотрения дела вынес Рокотову, Файбишенко новый приговор, в соответствии с внесенными в законодательство изменениями — 15 лет лишения свободы.

От расстрела не спасло даже заступничество главного чекиста.

Но неистового Никиту Сергеевича уже было не остановить. На митинге в Алма-Ате Хрущев снова завел разговор о „деле Рокотова“. „Вы читали, какую банду изловили в Москве? И за все ее главарям дали по 15 лет. Да за такие приговоры самих судей судить надо!“, — гневно отрубил партийный лидер.

В Президиум ЦК КПСС было внесено предложение о новом изменении наказания за незаконные валютные операции. 1 июля 1961 года Председатель Президиума Верховного Совета СССР Брежнев подписал указ „Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях“, согласно которому статья 88 УК РСФСР „Нарушение правил о валютных операциях“ стала предусматривать применение исключительной меры наказания — смертной казни.

Стоит ли говорить, что „дело валютчиков“ было снова пересмотрено? Верховный суд РСФСР приговорил Яна Рокотова, Владислава Файбишенко и Дмитрия Яковлева к расстрелу. Заодно пострадал председатель Мосгорсуда Громов — за приговор, вынесенный в соответствии с законом, его сняли с работы…[32]»

Я, честно говоря, не совсем понимал сам себя. Ведь наступал на те же самые грабли, пытаясь быть полезным своей стране, народу. В прошлой жизни это желание привело меня на тюремные нары. И лишь став вором я смог строить свою жизнь так, как мне самому хотелось. Обретя же новое существование снова впрягся в оглобли старых заблуждений: решил возродить собаководство. В результаты лишился и собаки, и возможности руководить процессом. Захотел инвалидам помогать — хрен тебе по самую маковку. Спрашивается, а чем английский народ и английские ветераны Отечественной войны хуже русских? Им что — помещают удобные протезы и экономичные мини-коляски на бензиновом ходу!

Выезд запрещен, ибо я до сих пор числюсь гражданином СССР? Так могу же через посольских юристов отказаться от гражданства. Тем более, что у меня уже есть (пусть и временное) гражданство Великобритании. Вот он паспорт с «двуспальным английским лёвою»!

А после Горбачевского развала союза я вполне могу вернуться на родину. Но уже миллиардером, авторитетным магнатом — ведь я знаю чьи акции надо скупать, в чьи начинания надо вкладываться. Western Union, Microsoft, Google, Apple… а кто мне мешает создать электромобили раньше Макса. Тем более, что в Великобритании нет юридического закрепления термина «естественные монополии». Примеры обществ, которые «необходимы всем», касаются железнодорожных структур, передачи и распределения электроэнергии, водоснабжения и канализации. Так что моя монополия на предметы гуманитарного характера для помощи инвалидам, вполне естественная.