Кто Там, на моем плече?

- Что-то у меня насчет этого большие сомнения!

- А грубить не надо, Константин Валерьевич, - укоризненно заметил синебородый и, взглянув на троицу в белом, покачал головой. - Нехорошо, господа, крайне нехорошо. До свидания.

- Мы не можем успевать везде сразу! - дерзко заявила молодая женщина, вздергивая подбородок, после чего вся служба оповещения в полном составе исчезла без следа. Евдоким Захарович снова покачал головой - на сей раз возмущенно, и протянул руку.

- Пожалуйста, ключи, Константин Валерьевич.

Костя вздрогнул. Расстаться с единственным земным ощущением?!

- Вам-то они зачем? Я бы...

- Это не обсуждается. Я не могу их у вас отобрать, но если откажетесь, то я об этом сообщу. Гарантирую - пользы вам это не принесет.

- Отдай их, - мрачно сказал Георгий. - Прошлое для тебя закрыто, и никому не станет лучше, если ты периодически будешь бегать смотреть на свои похороны или на то, как тебе снесло голову.

- Напоминать об этом было совершенно необязательно, - раздраженно отозвался Денисов, после чего протянул руку, и ключи, прощально звякнув, скользнули на раскрытую ладонь Евдокима Захаровича. Тот сжал пальцы, благодарно кивнул и прошествовал к своему саквояжику.

- Не переживайте из-за ощущений. Тоска, жажда - у некоторых это бывает в первые часы после возвращения. Обычно все проходит, и у вас пройдет - нам ведь не нужна повторная реабилитация, правда? Что ж, - замок саквояжика слабо щелкнул, и, подхватив его, Евдоким Захарович выпрямился, - я сожалею, Константин Валерьевич, что в вашем случае вышли некоторые... хм-м, накладки...

- Это слабо сказано! - буркнул Костя.

- И я искренне надеюсь, что в следующий раз мы встретимся при более приятных обстоятельствах, - синебородый запахнул халат и сделал прощальный жест Георгию. - Георгий Андреевич.

- Наше вам, - отозвался тот без особого уважения. Евдоким Захарович пожал плечами и двинулся было к дверному проему, но тут Костя не сдержался:

- А вопрос можно?

- Ну что ж, - Евдоким Захарович, притормозив, обернулся, - если он для вас так важен... Прошу.

- А почему борода синяя?

- До свидания, Константин Валерьевич, - произнес представитель службы распределения с вежливым раздражением и величаво покинул комнату. Георгий немедленно повалился на диван и разразился оглушительным хохотом.

- Вселенский вопрос представителю департамента распределений! Почему у вас синяя борода! Охх! - Георгий закрыл лицо ладонями.

- Но это и вправду странно.

- Возможно, мы и сработаемся, - сообщил веселящийся наставник, и тут из коридора долетел скрежет ключа в замке. Георгий тут же вскочил.

- Это она!

- Черт! - воскликнул Костя и метнулся за спинку кресла. Георгий посмотрел на него озадаченно.

- Что ты делаешь?

- Я же голый!

- Ну и что?! Они ведь не могут нас видеть.

- Ах, да, я и забыл, - Костя настороженно посмотрел на дверной проем. - Все-таки, нельзя мне хоть какую-то одежду сегодня, а? Как-то это неправильно - что ж мне, до утра при посторонней тетке голым ходить?

- Ничего, справишься, прекрасный Адонис! - Георгий хихикнул. - Запомни, всегда держись рядом со своим фли... ну, с ней. Ляжет спать - ложись рядом. И нечего ухмыляться! Пока у тебя нет с ней прочной духовной связи, ты ни на метр не должен от нее отходить. Всегда быть готовым к опасности. Постоянно что-то происходит - даже ночью. А уж когда ты сможешь увидеть ее сны... не изнутри, не хлопай глазами, невозможно увидеть сон изнутри. Но ты сможешь увидеть его снаружи... Этого не описать словами, это невероятное зрелище! Мы следим и за снами тоже. Ну, об этом пока без подробностей, никто из мальков не видит сон флинта.

- Судя по всему, быть хранителем - каторжная работа, - без энтузиазма сказал Костя, прислушиваясь к доносящейся из коридора возне.

- Не то слово! - согласился Георгий. - Ничего, первый бой - он трудный самый. Ну, пойдем к твоей барышне. Времянщики только до входных дверей доводят. За работу, хранитель!

- Прелестно! - Костя скривил губы. - Надеюсь, хоть деваха симпатичная. Хотя, конечно, мне для душевного равновесия больше подойдет симпатичная старушка. Даже если я постоянно буду видеть ее голой, это не усложнит мне жизнь и психику. Хотя, мне не очень бы хотелось смотреть на голую старушку.

- Прекрати болтать и иди к ней!

- А ты будешь держать меня за руку?

Георгий сделал зверское лицо и, ссутулившись, затопал в коридор. Костя помедлил еще немного, после чего с величайшей неохотой вышел следом, прикрывшись все же ладонями. Одежда до присоединения не положена - это прелестно! - но могли хотя бы фиговый листик выдать!

В коридоре ярко горел свет, безжалостно обнажая всю его обшарпанность и запущенность, но поначалу Денисов не заметил этого - все его внимание целиком сосредоточилось на особе, которую он теперь обязан был прилежно хранить, что бы это ни значило. Особа стояла вполоборота к тусклому прямоугольному зеркалу и, склонив голову и что-то бормоча себе под нос, пыталась расстегнуть "молнию" рыжего пуховика с вялой меховой оторочкой.

Хоть Костя и был лишен ощущений, на секунду он почувствовал себя так, словно его без предупреждения огрели по голове доской. Он мгновенно узнал и этот отвратительный пуховик, и его содержимое, и у него вырвалось:

- Ах ты ж елки ж блин!

- Знакомая? - немедленно истолковал этот возглас Георгий.

- Это ж та баба! - Костя вытянул руку в сторону пуховика, и его пальцы сами собой согнулись когтями, готовые вцепиться в этот пуховик и хорошенько встряхнуть его вместе с хозяйкой. - Это она мне машину помяла! Чертова корова! Откуда она здесь?!

- Она здесь живет, - проинформировал его наставник, и Костя в растерянном бешенстве повернулся к нему.

- Погоди... ты хочешь сказать, что это ее я должен охранять?!

- Ну да, - Георгий сделал в сторону пуховика такой жест, словно тот являлся невесть какой ценностью. - Лемешева Анна Ю...

- Мне плевать, как зовут эту дуру! - рявкнул Костя. - Она изуродовала мою машину, испоганила мне вечер!.. Это из-за нее я на взводе был! Это из-за нее я разбился!

- Эк куда тебя занесло! - фыркнул Георгий. - Может и в том, что земля круглая, тоже она виновата? И как это она помяла твою машину? У нее машины нет, насколько мне известно.

- Поскользнулась и шмякнулась прямо о крыло, вот как!

- Костя, - задумчиво произнес наставник, - а я тебе уже говорил, что ты козел?

- Смелый ты - оскорблять того, кто не может врезать! - огрызнулся Костя. - Ничего, я тебе все это вспомню!

Лемешева Анна Юрьевна тем временем кое-как освободилась от пуховика, стащила с головы шапку-миску и, с легким стоном потерев поясницу, опустилась на скамеечку и принялась снимать с ног сапоги. Даже это простое действие в ее исполнении Косте казалось невероятно неуклюжим и вызывающим отвращение. Тяжелые, заторможенные движения. Никакой женственности. Глухой длинный серый свитер и черная шерстяная юбка до пола делали ее похожей не на женщину, а на большой параллелепипед. Кое-как закрученные на затылке и смятые шапкой блекло-каштановые волосы. Тусклое лицо, тусклые глаза. Левая ладонь перехвачена грязным бинтом. Ни единого яркого мазка во всем облике. Рядом с той же Гелей это создание просто потерялось бы, обратилось в тень. Оно и так похоже на тень. Тетка-тень. Назвать ее женщиной язык не поворачивался. Хорошо, что он не может чувствовать запахи - наверняка от нее опять разит подделкой под "Лайт Блю" вперемешку с запахами рабочего дня. Костя скривился. Он бы сплюнул, да слюны во рту не было.

- Я не буду ее хранить! - резко сказал Костя. - Я отказываюсь!

- Аргументируй, - предложил Георгий.

- Не буду я аргументировать! И хранить ее не стану! Да я б сам пришиб эту лошадь! Как тебе такой вариант хранения?!

- Если ты намеренно доведешь своего флинта до смерти... - грозно начал было Георгий, но Денисов отмахнулся.

- Да, буду жестоко наказан превращением в ничто! Очень страшно! Если альтернатива - либо эта баба, либо ничто, то я с радостью в это ничто хоть сейчас! Не буду я ее охранять, понял?! Не хочу и не буду!

- Что ж, - наставник развел руками, - раз ты настаиваешь, тогда вызываем спецслужбу, объявляем абсолютную смерть - и разбегаемся.

- Да уж пожалуйста!

- Вообще-то у нас нет такой службы, - тут же признался Георгий и подмигнул. - Думаешь, ты один такой?! Да семьдесят процентов в первый день орут то же самое!

- Я не буду ее охранять! - четко произнес Костя. - Да и от кого - кто на такого крокодила позарится?! Либо давайте другого кого-нибудь, либо убивайте!

- Ты не на базаре, малый, - Георгий подтянул полотенце. - И вообще мне пора домой. Хранитель отца моего флинта мужик нормальный, а вот хранительница матери - на редкость глупая баба, так что мне тут с тобой недосуг. Поговорим завтра, лады? Она на работу к девяти идет, так что я забегу часиков в восемь, потренируемся с одеждой.

"Крокодил", снова испустив жалобный стон, поднялся, потирая спину, посмотрел на себя в зеркало, испустил третий стон и зашлепал тапочками на кухню. Костя дернул головой и отвернулся.

- Смотреть противно!

- Утром все сладится, - сладко пропел Георгий, ухмыльнулся, но его лицо тут же сделалось предельно серьезным. - А теперь слушай внимательно. Сегодняшняя ночь для тебя решающая. Я уже понял, что ты парень нервный, горячий и запросто после моего ухода можешь ринуться, куда глаза глядят! Постарайся пожалуйста этого не делать. Постарайся дождаться утра. Сбежишь от флинта до присоединения - станешь призраком. А призраков никто не жалует. Ни работы, ни дома. Живут голяком в каких-нибудь развалинах... пока не угаснут.

- В фильмах, вроде, они живут в замках, летают в саванах, развеваются...

- Что на свалке найдут, в том и развеваются! - отрезал Георгий. - А замки ты у нас где видел? Из обеих жизней исключены, и обратно им дороги нет. На них периодически облавы проводят, часть, которых удается обработать, отправляют в мусорщики, а что происходит с остальными - я не знаю.

- Я понял твою мысль. Быть призраком - плохо.

- Тогда я пошел, - Георгий с явным облегчением направился к двери. - Если что - зови, просто произнеси мое имя - пока я твой наставник, всегда смогу тебя услышать. Но зови только по делу. Если будешь звать по пустякам, я тебя урою. Ясно?

- Предельно! - буркнул Денисов.

- Вот и славно, - наставник подбросил мочалку на ладони. - И на будущее - если ты впустил в дом чужого хранителя, то когда он будет уходить, не забудь сказать ему "прощай". Скажешь "до свидания" или вообще ничего не скажешь, и он начнет таскаться к тебе в дом без твоего позволения.

- Прощай, - тут же сказал Костя. Георгий скептически фыркнул.

- Во-первых, дождись, когда хранитель окажется за дверью. А во-вторых, я твой наставник, и мне твое приглашение требовалось лишь раз. Пока не будешь готов, я могу приходить, когда мне вздумается.

- Очень жаль.

- И еще, - Георгий, уже протянувший руку к двери, обернулся. - Не стану врать, Костя. Завтра тебе будет очень трудно.

Он выразительно подмигнул, а потом прошел сквозь дверь, и Костя остался в одиночестве.

Хотя как в одиночестве...

С Лемешевой Анной Юрьевной, черт бы ее подрал!..

Бряк!

- Ой!

Ну вот, минуты не прошло, а она уже что-то раскокала!

Или - о трепетная надежда - ей на голову свалилась какая-нибудь ваза, и хранить ему больше нечего. До свидания, Анна Юрьевна! И здравствуй кто угодно другой!

Он в нерешительности потоптался на месте, разглядывая отстающие плитки синего линолеума, кое-где подколоченные гвоздиками, потом развернулся и проследовал на кухню, где его хранимая персона возилась на полу, собирая осколки разбитого стакана. Костя встал на пороге во всей своей красе, все еще машинально удерживая ладони там, где положено их удерживать голому мужчине при знакомстве с посторонней дамой. Он чувствовал себя невероятно глупо и неуютно и был почти уверен, что сейчас эта посторонняя дама с воплями пустится наутек. Хотя, ей бы следовало обрадоваться. Да, неизвестный голый мужик. Зато очень красивый.

- Ну, - откашлявшись, сказал Костя, - а вот и я!

- Потрясающе! - произнесла посторонняя дама, не прекращая своего занятия, и Денисов опешил.

- А разве ты меня...

- Как ты ухитрилась?! - продолжала между тем дама. - Он же не на краю стоял! Молодец!

Тут Костя сообразил, что Лемешева разговаривает сама с собой, а вовсе не с ним.

- В общем, я твой новый хранитель, - сообщил он, оглядывая крошечную кухню, отчаянно требовавшую капитального ремонта. - Константин Валерьевич. Будем знакомы! Хотя ты ведь и так со мной знакома, а?

Тут Лемешева зашипела и, вскочив, открыла кран и сунула под струю воды окровавленный палец. Костя фыркнул и скрестил руки на груди.

- Так тебе и надо! Да я смотрю, ты у нас тетя-катастрофа, а?!

- Дурацкий стакан! - пробормотала хранимая персона, смахивая с глаза слезинку. - Разбила последний стакан!

- Зато к счастью! - Костя широко развел руки. - Вот оно, твое счастье! Ты рада?

Она вдруг развернулась и пошла прямо на него, глядя ему в подбородок. Костя автоматически попытался было прижаться к стене, но не успел, и в следующее мгновение женщина прошла сквозь него так же спокойно, как недавно проходила его рука сквозь ухмыляющуюся физиономию наставника. Костя невольно ойкнул, потом покрутил головой и последовал за Лемешевой.

- Похоже, ты не очень рада! Знаешь, я тоже не рад. Может, попросишь, чтобы меня заменили? Я тебе не подхожу. Тебе нужен какой-нибудь рабоче-крестьянский дядька.

- Стоит забыть взять сигареты на работе, как в моем районе они тут же заканчиваются, - поведала персона, извлекая из сумочки две пачки сигарет. - Нашла только через остановку. Везет, как всегда!

- Вести разговоры с самим собой - очень плохой признак, - заметил Костя. - Ты, часом, не того? - он осторожно потрогал пальцем обойные лохмы на стене, и палец прошел сквозь них, не задерживаясь. - Даа, квартирка-то запущенная. Сразу видно, мужика тут никогда не было. И бардак какой, а? Ты здесь хоть иногда убираешься?

- Уже девять часов! - она выключила свет и направилась в гостиную.

- Ну и что, хоть пыль могла бы смахнуть, - Костя двинулся следом. - М-да, увлекательно, должно быть, жилось твоему предыдущему хранителю! Мне сказали, он погиб? Наверное, умер от скуки.

- Скоро и спать ложиться. А потом на работу. Одно и то же, одно и то же, - персона опустилась в кресло и щелкнула зажигалкой, пододвинув к себе пепельницу с сигаретами. - Один длинный день, который никак не закончится!

- Боже, неужели мне предстоит теперь постоянно все это слушать?! - ужаснулся Денисов, аккуратно присаживаясь на соседнее кресло. - Ты б хоть переоделась вначале! Душ приняла! А зачем ты складываешь в пепельницу целые сигареты?

- Черт, как болит спина! - она наклонилась, извлекла из-под столика на треть пустую бутылку красного десертного и долила бокал до самых краев, после чего отпила из него приличный глоток.

- О, прекрасно, ты еще и алкоголичка! - кисло констатировал Костя, и тут внимательней присмотрелся к ее руке с дымящейся в ней сигаретой. Пальцы, кстати, были довольно изящными, тонкими, хотя короткие ногти с облезлым лаком и отчетливые мозоли все портили. Но не пальцы заинтересовали его, а сама сигарета, и вначале Костя не понял почему. И только спустя несколько секунд сообразил, что не так.

Сигарета не сгорала.

Она исправно исходила дымом, и огненное колечко уверенно ползло вверх, к фильтру, каждый раз, когда Лемешева затягивалась. Но за пределами этого колечка сигарета почему-то не обращалась в пепел, только становилась как-то бледнее, и ее очертания теряли резкость, словно он смотрел на нее сквозь запотевшее стекло. Раз за разом рука встряхивала сигарету над пепельницей, но туда так и не упало ни чешуйки пепла.

- Забавно! - изумленно сказал Костя и наклонился, вглядываясь в сигареты, которыми была наполнена пепельница. Та же размытость очертаний, не замеченная прежде. И никакого пепла.

Наш мир вещей состоит из того, что обращается в пепел.

Он протянул руку и попытался взять одну из сигарет, но, как и прежде, его пальцы схватили пустоту. Видимо, ему удастся это сделать только после пресловутого присоединения. А толку-то - курить он все равно не сможет.

А хочется?

Ну, наверное, да. Только...

Черт возьми, как это было? Разумеется, он помнил, как курил. Но каково это было? Вкус... запах...

А что это вообще такое?

Костя, привстав, попробовал поймать губами облачко дыма, но оно беспрепятственно проскользнуло сквозь его щеку. Ничего, никаких ощущений. Ругнувшись, он ударил кулаком по подлокотнику, кулак немедленно провалился, и Костя, потеряв равновесие, чуть не рухнул на журнальный столик. Снова выругался, приковавшись взглядом к такой желанной сизой струйке дыма.

- Ты толстая, страшная, чокнутая алкоголичка! - злобно сказал он. - И как же так вышло, что при всем при этом ты все равно счастливее меня?!

Забывшись, Костя свирепо откинулся на спинку кресла, не представив ее препятствием, и немедленно полетел вверх тормашками, после чего разозлился еще больше - то ли потому, что это было унизительно, то ли потому, что обитательница соседнего кресла ничего не заметила бы, даже если б он свернул себе шею.

- Я хранитель! - рявкнул он, вскакивая на ноги, подходя к Лемешевой и наклоняясь над ней. - И вот это я должен хранить?! Вот это?! Как мне тебя называть?! По фамилии? Она мне не нравится! Анна Юрьевна?! Слишком длинно! Аня?! Посмотри на себя, какая ты, на фиг, Аня?! Я буду называть тебя "страшная лошадь"! Тоже длинно, согласен! Но тебе идет!

- Мерзкий ублюдок! - вдруг зло выговорила "страшная лошадь", выдохнув клуб дыма прямо ему в лицо. Костя невольно отшатнулся, отмахнувшись рукой, после чего настороженно уставился на персону, теперь смотревшую на оконные шторы.

- Это ты мне?!

- Дать бы монитором по голове! Или придушить! Или хоть ответить что-нибудь! Хоть раз! Но это только мы дома такие смелые! Это мы только дома можем махать руками и разговаривать! Трусливая дура!

Она бросила сигарету в пепельницу, резко встала и вышла из комнаты. Костя несколько секунд озадаченно стоял на месте, потом покачал головой и сказал в потолок:

- Эй, вы приставили к ней хранителя не с той специальностью! Я мертвый бизнесмен! А ей нужен мертвый психиатр! Эй!

Из потолка он, разумеется, никакого ответа не получил. Хотя, разве не заведено у них никакой специальной службы и на этот случай? Или они только распределяют и оповещают? Какой идиот, интересно, распределил его к ней? И с какой целью? Наказать его за что-то? Или наказать ее? Скорее ее, потому что он, Константин Денисов, в роли хранителя устроит ей такую веселую жизнь, что она сама в петлю полезет! Хранить Анну Юрьевну?! Непременно! Он объявление повесит на Анну Юрьевну "Разрешаю делать с этой персоной все, что вздумается". И пойдет с ней на прогулку.

Костя схватился за голову и зажмурился, пытаясь успокоиться. Им овладело такое бешенство, что он даже испугался. Он никогда ничего не получал просто так, он рано начал работать - связи связями, но одних связей мало, нужно вкалывать, а не валяться на диване! И он вкалывал, и построил себе прекрасную жизнь - жизнь обеспеченную, жизнь, в которой он мог делать все, что вздумается, и получить все, что он захочет и кого захочет. А теперь, в самом расцвете лет лишиться всего в один миг, получив взамен должность охранника при глупой толстой бабе! Работать за возможность возрождения, доказательств которому он, кстати, пока еще не получал! Работать ни за что, даже не за спасибо, потому что она не скажет спасибо тому, о ком понятия не имеет.

Костя посмотрел на фотографию старика в шляпе, на пианино, на облезлые стены. Жить здесь? Нет уж, увольте! Он уйдет. Георгий сказал, что стать призраком плохо. Отсутствие крыши над головой - это, конечно, грустно, но с другой стороны, с его же слов призраки свободны. И, судя по всему, их довольно много. Может, в том, чтобы быть призраком, есть свои преимущества?

Хмыкнув, он направился в другую комнату, куда удалилась хранимая персона. Эта комната оказалась спальней - большая кровать, застеленная зеленым покрывалом, шкаф с книгами, одежный шкаф, гладильная доска, стул, погребенный под брошенной одеждой, плотно задернутые шторы, тусклый светильник под потолком, изукрашенный неизменной паутиной. Погруженная в полумрак комната походила на склеп, а не на женскую спальню, и на мгновение Косте показалось, что он чувствует холод, исходящий от ее стен. Хранимая персона стояла возле шкафа и производила затейливые телодвижения, пытаясь высвободиться из свитера со слишком узким воротом.

- О! - сказал Костя, потрогав кровать

препятствие!

и вальяжно повалившись на нее. - Стриптиз?! Давай, детка!

"Детка", взлохмаченная и раскрасневшаяся, вынырнула наконец из свитера, швырнула его на стул и принялась за юбку. Костя забросил руки за голову, насвистывая песенку из фильма "Красотка", внимательно разглядывая постепенно обнажавшуюся натуру и прислушиваясь - не появятся ли какие-нибудь ощущения. Нет, ничего. Либо Георгий не соврал насчет отсутствия сексуальных потребностей, либо все дело было в неаппетитности обнажавшейся натуры. И все же, несмотря на злость, он чувствовал некоторую неловкость. Все ж таки, он не школьник и не вуайерист. Хотя, наставник ведь сам сказал от персоны ни на метр не отходить? Он не говорил, что при этом надо зажмуриваться. Вот Костя и не отходит. А то, что Анна Юрьевна раздевается - не его вина.

- Вот так, - пробормотал он, перестав насвистывать, - теперь колготочки... А вообще что-то в этом есть... Поразительно, ты даже раздеваешься некрасиво! Где изящество движений, где их округлость... и где, кстати, талия? Елки, ну и экземплярчик! Интересно, ты хоть раз была в парикмахерской? Это ж даже прической не назовешь!..

- Апчхи! - сказала Анна Юрьевна, слегка подпрыгивая и подстукивая зубами. - Как же холодно! Они в этом году батареи вообще не собираются включать?!

- Позвони, да узнай! - отозвался Костя. - Я-то себе давно автономку поставил, на коммунальщиков надеяться смысла нет. Их пока в угол не зажмешь с плоскогубцами, они ничего сделать не сподобятся.

- Не топят, а счета присылают космические! Не буду ничего платить! - заявила персона, заводя пальцы за застежку лифчика.

- И тут все коммунальщики сели рядком и заплакали, - фыркнул Костя. - Ой, как же Анна Юрьевна не будет нам платить?! А мы ведь так старались, платежку распечатывали ей каждый месяц... Да все ты заплатишь, знаю я таких!

- Ни копейки не дам!

- Да куда ты денешься?!

Она расстегнула лифчик, бросила его на стул, и Денисов, присвистнув, резко сел на кровати, пожирая глазами пышную сливочную грудь. Может, потребностей и не было, но смотреть очень даже хотелось!

- А вот это мне нравится! - мурлыкнул он. - Хотя я, вообще, излишне грудастых не очень люблю... но вот это, ты знаешь, одобряю. Вот тут придраться не к чему! Но все остальное, Юрьевна, это кошмар! Мышц никаких - один жир! Что ж вы себя так запустили, а, тетя?! На фитнес вам надо идти! Нет, не идти - бежать вам надо на фитнес!.. Хотя с твоим пристрастием к десертному и фитнес может не помочь. С тыла как минимум килограмм десять надо убирать! И живот... ну что это такое?! А ноги?!

Все же Костя вынужден был признать, что хранимая персона на деле вовсе не такая объемистая, как ему показалось вначале - и пуховик, и свободная одежда сильно увеличивали ее фигуру. Анну Юрьевну нельзя было назвать толстой. Скорее пухлой, но все равно чересчур для ее роста. В ней было метр шестьдесят пять - не больше, значит скидывать нужно не меньше половины. Денисову нравились женщины высокие, худощавые, тренированные, знающие, что нужно делать со своим телом. Ангелина, например, при всей своей бестолковости, в постели была просто профессором. Эта же, сразу видно, флегматик, на свое тело давно плюнула и вряд ли уже когда-нибудь будет способна на затейливые кувыркания.

- Ладно, - сказал Костя, запоздало отворачиваясь, - все-таки как-то это неприлично. Скажешь, когда закончишь.

Ответом ему были звонкие шлепки босых ног по коридорному линолеуму. Костя неохотно слез с кровати и направился к дверному проему. Проходя мимо стула, он растопырил пальцы над чашечками брошенного бюстгальтера и уважительно сообщил самому себе:

- Четвертый!

Костя вышел в коридор как раз в тот момент, когда за персоной закрылась дверь ванной. Почти сразу же из-за двери раздался шум воды, и, подойдя вплотную, Денисов нерешительно остановился. Протянул было руку к створке, потом покачал головой и руку опустил.

- Это уж чересчур, - пояснил он двери. - Да и нервы у меня не те! Уж в ванной-то с ней ничего не может случиться!

Долетевшие из ванной грохот и испуганный взвизг немедленно опровергли это заявление, и Костя, ругнувшись, метнулся вперед, но наткнулся на плотное сопротивление воздуха. Он машинально треснул было по нему ладонью и попытался схватиться за ручку, но та прошла сквозь пальцы.

Отсутствие препятствия, отсутствие препятствия!..

А все это не так просто, как ему показалось вначале.

Костя ввалился в ванную - Анна Юрьевна, теперь уже совершенно голая, сидела на корточках и, шмыгая носом, собирала с пола разбросанные пластиковые флакончики. Сейчас вид у нее был настолько жалкий, что Денисову даже не удалось разозлиться.

- Тебя и на минуту одну нельзя оставить? - кисло осведомился он. Персона подняла голову - над ее правой бровью стремительно набухала небольшая шишка. Вряд ли ее стукнуло одним из флакончиков - скорее всего поскользнулась и ударилась о бортик ванны. Вот уж точно тетя-катастрофа! - А, я и забыл, ты ж пьяная! Ты наверняка еще перед походом за сигаретами накидалась!

- Я не пьяная! - свирепо сказала она, глядя ему в щеку практически трезвыми глазами с поплывшей тушью. Все-таки это немного пробирало - Костя теперь уже твердо знал, что он для нее не существует, и, тем не менее, персона ухитрялась разговаривать так, что периодически для него этот диалог не казался односторонним. Она встала, прижимая флакончики к груди, Костя, вспомнив о вежливости, увел взгляд в сторону, и тут краем глаза зацепил на стене над полотенцесушителем какое-то движение. Он резко повернул голову, но успел увидеть только что-то длинное, темное и бесформенное. Прежде, чем Костя смог не только понять, что именно он видит, но и хотя бы осознать это, существо с живой гибкостью метнулось к потолку, ткнулось в угловой стык и исчезло, всосавшись в него, точно дым. Денисов машинально попытался схватить с полочки банку с ароматической солью, чтобы швырнуть ее вслед непонятной твари, но, естественно, схватил лишь воздух.

- Это еще что было?! - воскликнул он. - Георгий! Эй, Георгий!

Костя даже не стал задумываться над высказанной угрозой наставника - ситуация требовала немедленного разъяснения, потому что тварь ему точно не померещилась. Персона тем временем расставила флакончики на полке и полезла в ванну. Наставник же, вопреки своему обещанию, не появлялся.

- Ты бы посидела в углу, пока я не узнаю, что это была за штука! - посоветовал Костя. Анна Юрьевна в ответ принялась что-то уныло напевать, сматывая с руки грязный бинт. Костя чертыхнулся, и тут раздраженный голос Георгия спросил из-за двери:

- Ты там?

- Да, заходи.

- Получаса не прошло! - рявкнул наставник, вступая в ванную, по которой уже стелился парок. Теперь на нем была байковая пижама в уютную серо-синюю клетку и меховые тапочки с помпонами. - Я говорил, что я тебя урою?!

- Я думал, ты придешь мгновенно, - не удержался от сарказма Денисов.

- Я на четвертом этаже живу! - огрызнулся Георгий. - Я что - похож на акробата?! В чем дело?! - тут Анна Юрьевна повернулась, чтобы бросить бинт на раковину, и Георгий поспешно прикрыл глаза согнутой ладонью. - Пардон, мадам! Ну конечно, омовения голой девицы - и ты тут как тут! Вижу, времени даром не теряешь!..

- Может, перестанешь болтать и дашь мне объяснить?!

- Негоже так разговаривать с наставником, - заметил Георгий на удивление беззлобно и посмотрел на ученика с откровенным интересом. - Впрочем, валяй!

Костя немедленно изложил увиденное, и Георгий, нахмурившись, внимательно оглядел угол, в котором исчезло существо.

- Хм.

- Это все, что ты можешь сказать?!

Наставник, отмахнувшись, вдруг проворно вскочил на бортик ванны, ухватившись за полотенцесушитель, с кошачьей ловкостью забросил на него свое тело, а оттуда перепрыгнул на прикрепленный выше кронштейн душа, на котором и застыл на одной ноге, пригнувшись и тщательно осматривая стык.

- Ничего себе! - невольно восхитился Костя. - А говоришь, не акробат! Как ты это делаешь?!

- Молча! - Георгий постучал пальцем по стенке и повернул голову. - Тут и в самом деле что-то было. Видать, ты ее спугнул. Вряд ли она вернется.

- Ты ж говорил, что никто не может войти в дом без моего разрешения!

- Только не паразиты, - Георгий, развернувшись, перепрыгнул на карниз душевой занавески, даже не дрогнувший под его телом, и с удобством на нем устроился, по мальчишески болтая ногами. - Какой-то сглаз, скорее всего. Порождение. Но я на твоем флинте ничего не видел - вероятно, оно сразу в дом прошмыгнуло. Хранителя не было, а времянщики могли его проморгать - я ж говорил, что они халтурщики. Еще один повод завести домовика - они таких тварей жрут только так!

- Перестань говорить мне слова, которых я не понимаю! - взмолился Денисов, глядя на раскачивающиеся ноги в меховых тапочках, нелепо смотрящиеся на фоне силуэта за душевой занавеской. - Сглаз? А это связано с тем, что она, как ты ушел, тут же на кухне стакан уронила? А сразу после этого в ванне поскользнулась.

- А-а, это, наверное, ей от кого-то падалка прицепилась.

- Господи, что прицепилось?!

- Падалка, - Георгий спиной провернулся на карнизе, пролетев сквозь занавеску, и, хлопнув тапочками, приземлился на коврик перед Костей. - Очень распространенное проклятие неуклюжести. Пожелает человек глазливый чего-нибудь другому - и появляются всякие такие штуки. Грубо говоря, кто-то пожелал твоему флинту навернуться. То ли она на ногу кому-то наступила, то ли еще что. Видел, как человек может ни с того, ни с сего на ровном месте споткнуться? Или уронить то, что крепко держал. Это все проделки падалки.

- Или нарушенной координации, - заметил Костя, ошеломленно переводя взгляд с душевого кронштейна на карниз и обратно. - Словечко-то придумали! Оно точно не вернется?

- Точно, - Георгий ободряюще похлопал его по плечу. - Падалки трусливые, но хорошо, что ты ее приметил. Если она и закрепилась, то в доме может и отцепиться, забиться в какую-нибудь щель и вылазить всякий раз, как отвернешься. Да ты у меня способный! - Георгий снова хлопнул его по плечу - на сей раз с такой силой, что Костя чуть не рухнул в ванну. - Видишь, а жаловался! Уже хорошее дело сделал, молодец!

- Да я ничего и не делал, - сказал Костя не без гордости. - Только что ж... эти всякие теперь постоянно...

- Я говорил, что работа не из легких, - Георгий задумчиво посмотрел на помпоны своих тапочек. - И проблема не только в том, что глазливых людей хватает, но и в том, что они могут пожелать все что угодно. Могут пожелать и смерти.

- Что-то мне расхотелось слушать дальше, - признался Костя.

- Тогда я пошел, - объявил Георгий, - а ты продолжай бдеть. Только, - он погрозил Косте пальцем, - хвост особо не задирай, и не думай, что мое мнение о тебе изменилось. Про синюю бороду - это, конечно, было смешно, но меня, все же, поразило, что ты не задал Захарычу двух действительно важных вопросов: почему не появился на похоронах твой отец, и что случилось с теми, кто ехал в "Фиате", который приложила твоя машина. Тебе даже в голову это не пришло. Это тебя прекрасно характеризует, - Георгий повернулся к задернутой занавеске и галантно приподнял воображаемую шляпу. - Мадам.

Он вышел, оставив Костю озадаченно смотреть перед собой. Он действительно не задумывался над этими вопросами, пока Георгий их не озвучил. И они действительно не скоро бы пришли ему в голову. Второй, вероятно, никогда бы не пришел. Он и сейчас ему неинтересен. Какое ему дело до тех, кто ехал в "Фиате"? А вот отец... С того момента, как Костя не увидел его на похоронах, он испытывал по отношению к нему только злость, но никакой тревоги не чувствовал. Отец либо опоздал, либо, как и Пашка, занимался делами, либо просто на него разозлился. У него прекрасное здоровье, вряд ли что-то могло случиться. Какое-то несчастье... да нет, не может быть. Он просто бросил его. Как и лучший друг. Внезапно у Кости возник еще один вопрос - окажись он на месте Пашки - как бы поступил?

Ответ был очевиден.

Вероятней всего, точно так же.

Он настолько плох? Или просто на самом деле не было никакой дружбы. Ничего не было. Все они - лишь деловые партнеры - не больше. И друзья, и жены, и любовницы. Все они только заключали сделки. И он, Константин Денисов, не умер для них. Он просто вышел из бизнеса.

За занавеской выключили воду, и Костя, повернувшись, вышел из ванной и направился в гостиную, где уселся в одно из кресел и буравил мрачным взором штору до тех пор, пока хранимая персона, облаченная в шерстяной синий спортивный костюм, не вошла в гостиную и не плюхнулась в соседнее кресло. Чуть придвинула его к креслу, в котором расположился Костя, и тут же схватилась за новую сигарету и бокал.

- Это все, чем ты занимаешься по вечерам? - хмуро спросил он.

- Надо бы поработать! - отозвалась персона.

- Ну так иди и работай! Мне и так хреново - еще и на тебя тут смотреть!

Она перевернулась, забросив ноги на подлокотник и запрокинув замотанную полотенцем голову. Костя машинально принялся ее рассматривать и тут обнаружил две вещи. Во-первых, Анна Юрьевна совершенно не умела пользоваться макияжем. Во-вторых, она не была теткой. И тогда, возле ресторана, и здесь, в квартире, он смотрел на нее при плохом электрическом освещении, макияж тоже сыграл свою роль. Теперь же, когда ее лицо было отмыто от краски, красивей оно не стало, но смотрелось иначе. Вряд ли ей было больше двадцати пяти. Бледная кожа человека, редко бывающего на свежем воздухе, а сейчас еще и блестящая после горячей воды. Губы тоже бледные. Глаза из-за черной подводки, туши и неудачно подобранных теней выглядели маленькими, поросячьими, но теперь они казались довольно большими, правда все такими же тусклыми - бледно-голубые, лишенные живой искорки - как лед на горном озере. Незатейливые, простые черты - взгляд не цеплялся за них, ему не хотелось вернуться обратно и оценить их еще раз. И все то же пятнышко на кончике носа - и оно все так же его раздражало. Костя сердито отвернулся, пытаясь понять - стало лучше или хуже от того, что глупая пухлая тетка оказалась глупой пухлой девчонкой? Но не понял.

- Может, Таньке позвонить? - спросила персона.

- Ой, - сказал Костя, - делай, что хочешь!

- Уй, опять спина болит!

- Старость, детонька!

- Что ж она так болит?!

- Я похож на врача?!

- Мерзкое место! - прошептала персона. - Мерзкое, мерзкое место! Ненавижу его! Ненавижу!

Сделав это заявление, она уткнулась лицом в подлокотник и разразилась рыданиями. Костя раздраженно встал и ушел в спальню, где валялся на кровати до тех пор, пока из гостиной не долетел шум фена, сплетенный со звуком телевизора. Вернувшись, он устроился на диване и смотрел новости, пока персона, сидя перед включенным компьютером, сушила волосы. Но потом она ни с того, ни с сего бросила фен и принялась переключать каналы.

- Эй! - возмутился Костя. - Я же смотрел!

Лемешева продолжала щелкать пультом, и Костя ругнулся, приподнявшись на локте. Он же хранитель женщины - о ужас! - это ему теперь придется смотреть всякие дурацкие сериалы и слушать отвратительнейшую музыкальную патоку?! Страшно даже представить себе ее вкусы! Мелодрамы с российского канала, ток-шоу типа "Давай поженимся", Каменских и Леди Гага. Господи, убей меня снова - и насовсем!

- О! - сказала она, найдя на одном из каналов "Водный мир", бросила пульт и продолжила сушку.

- Ну, это еще куда ни шло, - признал Костя, снова опускаясь на диван. На пятнадцать минут в комнате почти установился мир. Новоявленный хранитель лежал на диване и смотрел кино. Персона в кресле шелестела бумагами и щелкала клавишами компьютера. Все это было скучно, но вполне терпимо.

Потом по телевизору началась реклама, и звук был немедленно выключен. Снова приподнявшись, Костя узрел на экране монитора медиа-проигрыватель и вздохнул. Ну вот, сейчас будет и музыка.

К звукам, полившимся из колонок, он совершенно не был готов, поэтому, резко дернувшись, чуть не свалился с дивана. Потом вскочил и подошел к столу. Персона копошилась в бумагах, сдувая с глаз распушившиеся после фена волосы, а вокруг нее плыла, перетекала, накатывала волнами на сердце чистая, глубокая мелодия. Костя узнал ее с первых же аккордов. Та самая песня, которую он слушал в вечер своей гибели, сидя перед рестораном в заснеженной машине.

- Да ладно! - потрясенно произнес Костя. - Тебе нравится "Унхайлих"?

- Геборен ун цу либен... - мурлыкнула она, мечтательно подперев голову ладонью. Костя недоверчиво поджал губы и остался стоять, дожидаясь окончания песни. В сущности, это была очень мелодичная, красивая вещь, так что ничего удивительного в том, что она понравилась девчонке. Вот что будет следующим?

Следующей была "Abwaerts" - не мелодичная баллада - жесткий, резкий, шагающий ритм. Персона сделала звук погромче и вновь уткнулась в бумаги, постукивая в такт ручкой по столешнице.

- Ладно, - без особого воодушевления произнес Костя, - так и быть, буду называть тебя Аня.

НАЧИНАЮЩИЙ ХРАНИТЕЛЬ

Еще не открывая глаз и толком ничего не осознавая, Костя машинально поднял руку и пощупал свою макушку. Да нет, голова на месте - да и куда бы она делась? Он почувствовал волосы, кожу, кость под ней и почувствовал, как трогает себя за голову. Его рука соскользнула на щеку, и щека отозвалась на прикосновение узнаванием.

Господи, приснится же такое! Собственная смерть, собственные похороны, распределители, наставники, хранимые персоны! Бред какой-то! Вроде вчера только рюмку коньяка выпил. Ну и шуточки у подсознания!

Окружающий мир пока не воспринимался - вероятно спросонья. Костя только чувствовал, что лежит на чем-то мягком. Он потянулся, с удовольствием ощущая собственные напрягшиеся мышцы, перевернулся на бок и, приоткрыв один глаз, увидел прямо перед своим носом залитую электрическим светом обнаженную женскую грудь, маняще выглядывающую из складок одеяла.

- Класс! - пробормотал он, ухмыльнулся и глаз закрыл.

Несколько минут Костя лежал, ни о чем не думая, а потом его начала охватывать легкая тревога. Это не грудь Ангелины - слишком большая. И не грудь инструкторши Риты - слишком белая. Другие женщины из вчерашнего дня не всплывали, так что, получается, он проснулся в постели какой-то незнакомой барышни, в которую неизвестно как попал? Здрассьте, приехали - давно уж прошли те времена, когда он напивался до беспамятства. А если она замужем? В любую секунду может ввалиться какой-нибудь разъяренный хмырь. Конечно, он с ним справится, но для этого нужно хотя бы прийти в себя.

Костя снова начал открывать глаза, и в этот момент раздались пронзительные трели будильника. Одеяло рядом с ним зашевелилось, застонало, поехало вниз и из-под него восстало нечто взлохмаченное, растирая лицо ладонями. Ладони разошлись, Костя заглянул в это лицо и, испустив вопль ужаса, отдернулся и кувырком полетел с кровати. Удара он не почувствовал - только легкий толчок, свидетельствовавший об окончании полета. Твердая поверхность, лишенная структуры и температуры. Он лежал лицом на ковре - и ковер не ощущался. Костя взмахнул рукой, и она прошла сквозь стоящую рядом гладильную доску, как сквозь дым. Он попытался ухватиться за кровать, но рука провалилась. Это был не сон! Не сон! Все случилось! Все взаправду! Вон она, чертова хранимая персона, сонно возящаяся на кровати! И он сам - бестелесый и лишившийся всего, что у него было!

Хотя как бестелесый... Вот оно тело, вроде бы ощущается. Костя хлопнул себя по предплечью - и почувствовал это. Ощущения были немного странными. Внезапно Денисов понял, что совершенно не помнит, какими они были раньше. Он провел языком по зубам, потом облизнул губы - язык почувствовал их гладкость и упругость, но не ощутил никакого вкуса, так же как ноздри не ощутили никакого запаха. Он вдохнул и выдохнул - действие показалось каким-то нелепым, все равно, что впустую сжимать и разжимать пальцы. Он потрогал себя за ладонь - вот она, твердая, крепкая. Костя попытался выгнуть запястье назад - и, дойдя до определенного предела, оно остановилось. Он не чувствовал боли

боли?

а что это?

только дискомфорт и инстинктивное желание этого не делать. Костя мог бы выворачивать запястье дальше только сломав кость. Откуда у призрака кости и мышцы, ведь он же всего лишь сгусток энергии или чего там еще?!

Ах, да, он же не призрак, он хранитель. Он по-прежнему не ощущает окружающий мир, но теперь более или менее ощущает свое тело. Так вот что такое присоединение? Что ж, прекрасно. Он внял совету Георгия и не сбежал до того, как оно произошло, но Георгий ничего не говорил о том, что нельзя сбегать после присоединения. К черту эту бабу! Костя не обязан с ней возиться! Он вернется к себе домой, выбьет разрешение на вход у живущего там хранителя Ангелины, а его вышвырнет на улицу. Вот такой на сегодня план. Он и так провел с этой Аней целый вечер, аж до начала первого ночи, наблюдая, как она что-то высчитывает, слушает музыку и хлещет вино. Даже свет в спальне забыла выключить! Он привык иначе проводить свое личное время.

Впрочем, пока можно еще поваляться. Ему-то сегодня не надо на работу. Ни на старую, ни на новую.

препятствие.

Костя потрогал пальцем застеленный простыней матрас - нечто упругое - и повалился на него. Ткнул пальцем в подушку - нечто мягкое. На цветочной наволочке не появилось ни малейшего углубления от его пальца, но чувствовать мягкость - это лучше, чем не чувствовать вообще ничего. Он посмотрел на Аню, которая, зевая, одергивала закрутившуюся вокруг шеи ночную рубашку, потом прижал палец к ее предплечью, и палец беспрепятственно провалился. Некоторое время Костя не без доли садизма наблюдал за своим пальцем, погрузившимся в ее руку до самого основания, потом извлек палец и сдвинул брови.

препятствие

Его рука протянулась, снова коснулась ее предплечья, но на этот раз оно не поддалось, как сгусток дыма. Сопротивление воздуха - упругое, чуть-чуть продавливающееся под пальцами. Он сжал эти пальцы - округлое сопротивление воздуха. Медленно провел ими до самых кончиков ее ногтей. Сопротивление воздуха в форме руки. Костя разжал пальцы, потом попытался оттолкнуть ее руку. Сопротивление воздуха, больше ничего. Он толкнул сильнее - ничего не произошло. С таким же успехом Костя мог бы пытаться оттолкнуть каменную стену. Персона же вела себя абсолютно естественно - возилась, зевала, потягивалась и не проявляла ни малейшего беспокойства по поводу того, что рядом с ней на кровати сидит неизвестный голый мужик, пытающийся ее с этой кровати столкнуть. Денисов, хмыкнув, фамильярно похлопал ее по щеке, потом, не удержавшись, потянулся к груди - а что такого, это же рабочий эксперимент? - но тут Аня дернула на себя одеяло и обрушилась обратно на подушку.

- Ты мешаешь мне проводить опыты! - Костя с досадой умостил голову на соседней подушке и закрыл глаза. И тут понял, что изменилось что-то еще. Он чувствовал, что Лемешева находится рядом. Это было очень странно и непривычно. Он чувствовал не присутствие ее тела, а ее самой. Некий запутанный клубок сонных эмоций. Отсутствие тревоги. Безопасность. Какое-то дикое ощущение, чужеродное, но не так чтобы очень уж неприятное. С другой стороны, Костя прекрасно бы без этого ощущения обошелся. Тоже последствие присоединения? Какой в этом смысл? Она его не чувствует, не видит, не слышит. Он не может ее толкнуть, даже ущипнуть. Вздумай Костя действительно выполнять свои обязанности, как он сможет ее защитить от возможной опасности? Как заставит ее идти направо, а не налево. Как заставит даже повернуть голову, чтобы что-то увидеть? Ведь его в ее мире не существует. Нелепость какая-то!

Костя перекатился на кровати и, приблизив губы к ее уху с золотой сережкой-цветочком, заорал в него:

- Подъем!!!

- М-м-м... - сладко сказала персона и натянула одеяло себе на голову. Сдернуть его Костя возможности не имел, поэтому только сердито треснул по одеяльному бугру ладонью. Затем рявкнул в щелку между краем одеяла и подушкой.

- Пора работать!

- Не хочу вставать! - заявило одеяло.

- Ты сейчас мне ответила или себе? - Костя почесал затылок. - Вообще-то это путает!

- Голова болит!

- Да, и с чего бы это?

- Что-то я вчера много выпила...

- Всего-то одну бутылку.

- И легла поздно...

- Иди уже куда-нибудь!

Одеяло притихло и не шевелилось. Костя взглянул на настенные часы - начало восьмого.

- Мне сказали, что тебе на работу к девяти! Ты хочешь, чтобы тебя уволили? Тебя уволят, ты не сможешь платить за квартиру, тебя выставят на улицу, и мне придется вместе с тобой жить на какой-нибудь свалке?! - он снова стукнул по одеялу. - Вставай! Впрочем, чего мне беспокоиться, я же не собираюсь с тобой оставаться.

- Ладно, - примирительно сказало одеяло, - сейчас встану.

Костя, уже занесший ладонь для третьего шлепка, замер.

- Это твое решение? Или я тоже в нем участвовал?

Костя немедленно ощутил потребность задать этот вопрос Георгию. Хотя еще большей потребностью было как следует дать ему по зубам. Ведь после присоединения он может это делать? Ловко же вчера наставник прыгал в ванной, Костя бы тоже хотел так уметь. Раз наставник, то обязан и его научить таким трюкам. Может, пусть лучше вначале научит, а потом уже как следует его отделать?

Одеяло снова полетело в сторону, и Аня села на кровати, отчаянно зевая и протирая опухшие глаза.

- Посмотри на себя, - презрительно сказал Денисов, - не лицо, а беляш! Будешь так квасить - вообще лица не останется! Сколько тебе лет, чудо?!

- У-ааах! - сказало чудо, кое-как спуская ноги с кровати.

- Давай, - Костя величественно повел рукой, падая на подушку, - иди и заработай нам немного денег!

Аня встала, одергивая ночную рубашку, слепо шагнула в сторону и тут же налетела на приоткрытую дверную створку. Костя машинально приподнялся - нет, внизу не было ничего похожего на вчерашнее существо в ванной.

- Ты и без падалки прекрасно справляешься, - заметил он, опускаясь обратно. Аня что-то пробормотала и, на сей раз попав в дверной проем, зашлепала тапочками в сторону ванны. А в следующее мгновение Костю, забросившего ногу на ногу и безмятежно покачивавшего ею в воздухе, рвануло, перевернуло и ногами вперед потащило к краю кровати.

- Какого черта?! - успел сказать он, падая на пол. Его проволокло в дверной проем, после чего он неторопливо поехал на спине по темному коридору, извиваясь и пытаясь за что-нибудь уцепиться. В паре метров от двери ванной он остановился и остался лежать, озадаченно моргая.

- Что за шутки?! - свирепо пробормотал Костя, вскочил и огляделся. Ничего. Он провел руками вдоль своего тела, но кроме самого тела ничего не нашел. Тогда Костя повернулся, решительно шагнул в ту сторону, откуда его приволокло, но что-то дернуло его, и он вновь оказался на линолеуме - на сей раз лицом вниз.

- Так, - сердито сказал Денисов, - что-то я не понимаю!

Он словно оказался на конце прочной веревки, но в то же время никакой веревки не ощущалось. Костя поднялся и ощупал себя еще раз. Нет, ничего. Он опять подался в сторону спальни - теперь медленно и осторожно - и застыл. Вот оно! Что-то не пускало его, не давало двигаться дальше. Рванись чуть-чуть сильнее - и упадешь.

Костя повернулся и пошел в сторону гостиной, но не преодолел и трех метров, как его снова остановило. Он направился в кухню - то же самое. Остановившись на последних доступных сантиметрах, снова пошарил вокруг себя руками - ничего. Тогда он медленно повернул голову в сторону ванной. Что бы ни мешало ему двигаться, средоточие этого находилось именно там.

Аня!

Так вот что такое присоединение?!

- Ах вы, сволочи! - крикнул Костя и заметался из стороны в сторону, словно жаждущий свободы пес, беснующийся на конце поводка. Все это закончилось тем, что он снова оказался на полу. Он ударил кулаками по линолеуму, взвыв от бессильной ярости. Да, они там все прекрасно понимают! Никто не станет что-то делать для постороннего человека просто так. Во всяком случае, такие, как он. Никто не станет... если только у него нет выбора. Конечно он ушел бы - и единственный способ заставить его остаться - просто привязать намертво к хранимой персоне. Георгий уговаривал его остаться до утра вовсе не из-за того, что переживал, будто Костя станет призраком. Он боялся, что Костя уйдет до того, как прибудет служба присоединения. Они приходили ночью, когда он спал. Его посадили на цепь, а он даже этого не почувствовал! Да что они там о себе возомнили?!

- Снимите с меня это! - рявкнул он, вскакивая. - Снимите! Вы не имеете права!

Дверь ванной открылась, и персона, умытая и слегка посвежевшая, прохлопала тапочками мимо него в спальню. Костя кинулся к ней, попытавшись нащупать невидимый поводок, но и на персоне ничего не нашел.

- Твою мать! - сказал он, опустившись на кровать и закрыв лицо ладонями. Через несколько минут его снова рвануло, но на этот раз Костя успел среагировать и, спрыгнув с кровати, свирепо зашагал за Аней на кухню. Некоторое время он наблюдал, как она готовит себе завтрак, потом ему это надоело, и он принялся измерять длину своей привязи. Получилось примерно шесть с половиной метров.

- Просто здорово! - Костя опустился прямо на пол и подпер голову ладонями, разглядывая пальцы своих ног. - Мало того, что голый, так теперь еще и на поводке... Вы нарушаете мои права! - крикнул он в потолок. - Это рабство! Вы думаете, поводок заставит меня работать?! Думаете, я тут же кинусь ее охранять?! Да вы просто...

Увлекшись ораторствованием, Костя прозевал отбытие Ани из кухни, и на середине фразы его опрокинуло на спину и неспешно потащило в гостиную.

- Я буду на вас жаловаться в Гаагский суд! - пригрозил Костя, скрестив руки на груди и свирепо глядя на уплывающий назад облезлый потолок. Он проехал сквозь стул и остановился возле кресла, после чего сел и посмотрел на персону почти с ненавистью. Ситуация была невероятно унизительной. Он взрослый здоровый мужик, а какая-то девка теперь будет таскать его за собой, как щенка пекинеса!

- Чего ты сидишь на полу?

Костя обернулся и увидел наставника, который, прислонившись к дверному косяку, смотрел на него с насмешкой. Денисов не сразу узнал вчерашнего визитера - Георгий был облачен в военную форму времен сороковых, выглядевшую, впрочем, совершенно новой. Начищенные до блеска сапоги, лейтенантские погоны, густая шевелюра спряталась под надвинутой на лоб фуражкой. На груди - три медали и орден Красной Звезды. Георгий выглядел браво и сурово, и Косте невольно захотелось встать по стойке "смирно", что делать в голом виде было крайне глупо. Впрочем, злость почти сразу же перекрыла впечатление от внешнего вида наставника.

- А, - рыкнул Денисов, вставая, - ты пришел?!

- А что такое? - весело спросил Георгий, делая почти незаметный шажок назад. - Что это мы с утра такие недружелюбные?!

- Думаешь, я не врежу орденоносцу?!

- Ты из-за поводка расстроился, что ли?

- Какой проницательный! Почему ты мне не сказал?!

- Ну, - Георгий пожал плечами, - а если б сказал, ты бы остался?

- Конечно нет!

- Вот видишь? Какой резон было рассказывать? Ты бы сбежал, стал призраком...

- Хватит мне рассказывать про призраков! - перебил его Костя. - Ты все придумал!

- Сам увидишь как-нибудь, - Георгий загадочно блеснул глазами. - Костя, ты теперь можешь чувствовать свое тело, своего флинта... Это лучше, чем было.

- И что? - мрачно вопросил Костя. - У меня появились какие-нибудь сверхспособности?

- Пока что твоя единственная сверхспособность в том, что ты сверхкозел, - Георгий поднял руку навстречу рванувшемуся было к нему ученику. - Не торопись! Подраться мы всегда успеем, а твой флинт скоро уходит. Отправишься на улицу голым? Давай-ка попробуем одеться.

Костя скрежетнул зубами, потом хмуро посмотрел на погоны наставника.

- Ты был медиком?

- Военный фельдшер, - Георгий чуть поправил фуражку и загнал под ремень складки гимнастерки. - Но отложим биографию на потом.

- А как же медали? Ты сказал, в вашем мире нет металла?

- А они и не металлические, просто кажутся такими. Теперь это только часть одежды, - наставник недобро сузил глаза, - но получал я их в свое время по-настоящему! Здесь хватает придурков, увешивающих себя наградами, которые им никто не вручал!

- Ты погиб на войне?

- Нет, в пятьдесят первом, - Георгий показал ему кулак, - и говорить с тобой на эту тему я не буду!

- Но ты видел, как я умер!

- Я видел много бесполезных вещей, - покойный фельдшер пожал плечами, потом улыбнулся и поманил его обеими руками. - Ох, ну я вижу, как же тебе не терпится! Давай! Пять минут - не больше!

Костя дернулся было вперед, но тут же недовольно остановился.

- Ну... не могу же я ударить ветерана просто так.

- А-а, - Георгий понимающе кивнул, - ты, все ж таки, не совсем дошел? Нужен повод.

Он быстро шагнул навстречу, его правая рука со сжатым кулаком взлетела в воздух, Костя в тот же момент развернулся, готовый блокировать удар, но Георгий вдруг с немыслимым проворством метнулся влево, тут же скользнул обратно, и Костя на развороте ощутил одновременно и сильный толчок в районе солнечного сплетения, и подсечку, отчего рухнул на диван

препятствие, препятствие!

Сопротивление воздуха мягко спружинило, чуть подбросив его. Костя осторожно потрогал ударенное место. Боли не было - иное ощущение, но тоже неприятное - как будто та часть тела, куда впечатался кулак наставника, попросту исчезла.

- Это быстро пройдет, - произнес над ним голос Георгия, - я тебя не сильно ударил. Чем сильнее и больше тебя бьют, тем слабее ты становишься. Молодец, хорошо упал.

- Не смешно, - пробормотал Костя, садясь. Георгий протянул руку и помог ему подняться.

- А я и не смеюсь. Успел переключиться и упал на диван. Падать на твердую поверхность хуже - сильный удар об нее боли не принесет, но тоже отнимет немного сил. Скоро ты будешь переключаться автоматически, уже сам того не замечая. И научишься представлять не только наличие препятствия, но и его форму. Это помогает удержаться на узких, маленьких или просто неудобных предметах.

- Как тебе вчера на кронштейне и карнизе?

- Да, - Георгий ободряюще похлопал его по плечу. - У тебя неплохая реакция, но для этого мира ты пока слишком медленный. Ты пока еще по-старому ощущаешь свое тело. Ты привязан к физическим законам, к весу, к пределу своей гибкости, тебя тормозит вот это, - Георгий постучал себя пальцем по лбу. - Не думай о возможных последствиях для себя, думай только о том, что хочешь сделать. Ну-ка, попробуй еще раз. Только не трать время, думая обо мне, как о препятствии. Хранители друг для друга всегда осязаемы. Давай! Оставим пока удары, просто схвати меня за руку.

Он чуть отступил, и Костя, сделав обманный рывок вправо, попытался сцапать Георгия за правое плечо, но тот, извернувшись, ужом проскользнул в свободное пространство между Костей и диваном, вновь уклонился от метнувшейся следом руки Денисова, и Костя смог только мазнуть пальцем по рукаву его гимнастерки. Подпрыгнув, Георгий оттолкнулся каблуками сапог от низкого выступа-полочки серванта, взлетел вверх и с удобством устроился на верхнем ребре приоткрытой дверцы.

- Вот это да! - восхищенно сказал Костя, задрав голову. - Как ты это сделал?!

- Научишься со временем, - заверил Георгий. - Станем тренироваться в свободное время, а если не будешь вести себя, как придурок, может и еще кто-нибудь тебе поможет.

- Ты же сказал, что хранители не помогают друг другу.

- Не помогают в драках, в обороне флинтов, а вот советом помочь вполне могут. Не забывай - они люди, к каждому нужен подход. Уж ты-то это должен знать, у тебя, вроде как, бизнес был, - Георгий спрыгнул с дверцы и одернул гимнастерку.

- Значит, если я вывалюсь с девятого этажа, со мной не приключится ничего, кроме слабости? - Костя потер подбородок. - А если хранитель сломает мне руку или шею?.. он вообще может это сделать?

- Вполне. Сломанная конечность просто перестанет действовать, и тебе нужно как следует выспаться рядом со своим флинтом, чтобы все восстановилось. Но учти - для этого вы оба должны спать. Если твой флинт будет бодрствовать, ты не получишь достаточно сил для восстановления, а если ты будешь не спать, то можешь забрать больше, чем нужно - восстановишься быстро, но флинт твой ослабеет. Во всем должен быть баланс. Проблема в том, что пока ты будешь спать, с флинтом может что-нибудь случиться, - Георгий развел руками. - Кости восстанавливаются, если они остаются при тебе. Так что если тебе опять снесет голову, это, увы...

- Не напоминай! - вздрогнул Денисов.

- Хранитель может умереть и от повреждений, и от сильных побоев. Удушение, без повреждения шеи, не так уж страшно, но ты можешь потерять очень много сил. Смертельные повреждения показываю сразу, - Георгий, сложив два пальца, почти одновременно ткнул не успевшего увернуться Костю в центр груди, в горло и в лоб. - Ранят во все три точки - тебе хана. В одну или две - можешь выжить, если успеешь добраться до своего флинта, а он будет в спящем состоянии. Тут "поводок" роли не играет - расстояние должно быть минимальным, вплоть до нескольких сантиметров. А умрет твой флинт - тебе тоже хана. А когда тебе хана, тебя возвращают в отстойник... извини, в Центр Ожидания, где ты, собственно, и пребывал от своего ухода до самой нашей встречи. Тебе повезло. Иногда там сидят годами.

- Не помню я никакого Центра!

- Естественно. Там не пребывают в сознании, представляю, какой бы тогда там был шум. Вот почему так важно быть рядом с ней, пока ты мало что умеешь. Ты хранишь ее, а она дает тебе жизнь, - Георгий кивнул на Аню, проворно соскребавшую с тарелки остатки завтрака. - Вот почему так важно присоединение. Это не только поводок и сплетение на духовном уровне. Это возможность нашего существования. Мы берем часть их жизненной силы, и скоро ты начнешь чувствовать, как это происходит. Крошечную часть, вреда им это не наносит, хотя бывали случаи, когда хранители наловчились брать больше, чем положено, и портили здоровье своих флинтов. Это, - Георгий выразительно покачал пальцем перед лицом Кости, - во-первых, идиотизм, а во-вторых, уголовное преступление, сразу спишут в абсолют!

- Вот почему этот с синей бородой назвал вас вампирами?

- Захарыч старый, напыщенный идиот! - буркнул Георгий. - У него другая форма существования, и он слишком задирает свой облезлый нос!

- А...

- Мне недосуг тут болтать обо всем сразу! - настроение Георгия внезапно испортилось. - Она уже заканчивает завтрак, будет собираться. Займемся внешним видом. Для этого нам нужно зеркало, иди сюда, твой поводок до этого места достанет.

- А тебе, что ли, поводок не положен? Потому что ты доброволец?

- Чем крепче будет становиться твоя эмоциональная и духовная связь со своим флинтом, тем длиннее будет становиться твой поводок. А однажды он просто исчезнет. Его не обманешь красивыми словами и спектаклем. Пока ты действительно не привяжешься к своему флинту и не начнешь хранить его по-настоящему, поводок никуда не денется.

- Да как же я... - Костя красноречиво указал на Лемешеву, вновь дымившую сигаретой в своем кресле.

- А вот это уже исключительно твоя проблема! В этом тебе никто не поможет!

- Она страшная!

- Она могла бы и вовсе оказаться мужиком! - раздраженно отрезал Георгий. - Вот почему нет никаких сексуальных потребностей! Нужно оценивать человека по его духовным качествам, а не по длине ног и форме носа. Нужно суметь увидеть в нем что-то... Вот например, ты любишь собак? Милые, веселые, забавные существа...

- Я не люблю собак.

- Ну, тогда я и не знаю, что тебе посоветовать!

- Уж не хочешь ли ты сказать, что для хранителей их персоны - как домашние питомцы, - Костя, не представляя Георгия препятствием, осторожно прикоснулся пальцем к его плечу. - Можно я буду называть тебя Жорой?

- Ладно.

- А, может, Гошей?

- Если ты хоть раз назовешь меня Гошей, то получишь в ухо! - пообещал наставник.

- Может, мне тогда называть тебя Ростиславом?

- Я сейчас пойду домой, а ты будешь сам разбираться со своими проблемами!

- Жора, - примирительно сказал Костя, на сей раз легко ткнув пальцем в гимнастерку наставника чуть выше медалей.

- Не смей меня трогать! - мрачно предупредил Георгий. В этот момент Аня пробежала мимо них, хлопая задниками тапочек. Костя, сосредоточенный на наставнике, пропустил этот момент, за что был немедленно наказан - его рвануло, швырнуло на пол и потащило в сторону кухни. Денисов проехал на спине метра два, остановился рядом с дверью ванной и, глядя в потолок, свирепо сказал:

- Мне начинает это надоедать!

- А ты не зевай! - Георгий хохотнул без всякого сочувствия. - Приноравливайся к своему флинту, наблюдай за ним... иначе я представляю себе твои перемещения по улице!

- Я не хочу идти на улицу, - мрачно объявил Костя, поднимаясь.

- Опаздываю, опаздываю!.. - Лемешева снова пробежала мимо него - на сей раз в спальню. Костя поспешно ринулся следом и остановился на пороге, глядя, как Аня роется в груде одежды на стуле.

- Сейчас опять наденет на себя какое-нибудь отвратительное тряпье! - буркнул он. - Откуда такое невероятное отсутствие вкуса?! Она одевается, как пожилой дворник! Я, конечно, понимаю, что в ее фигуре особо подчеркивать нечего... там и фигуры-то нет, но, по крайней мере, у девчонки отличная грудь, ей нужно этим пользоваться! И господи боже, кто учил это чудо красить глаза? Она их не красит, она их закрашивает!

- Ну так скажи ей об этом, - Георгий сделал в сторону суетящейся персоны приглашающий жест, и Костя посмотрел на него иронически.

- Толку-то?!

- Мы говорим им о том, что лучше... - голос наставника стал осенним. - По крайней мере, что лучше на наш взгляд. Мы говорим им... порой с утра до вечера, твердим одно и то же... и иногда они слышат нас. Большую часть решений люди принимают самостоятельно, но когда духовная связь между хранителем и его флинтом становится настоящей, крепкой, некоторые решения, соображения могут принадлежать и ему. Внезапная мысль, внутренний голос, интуиция... вот как в том мире называется наша работа. И это очень тяжелый труд, сам увидишь. Хочешь внести в ее жизнь яркие краски, хочешь помочь ей измениться - вперед, работай! Если ты будешь хотеть этого на самом деле, рано или поздно она тебя услышит. Если ты будешь достаточно настойчив, она не только услышит то, что ей следует сделать, но и решится на это. Посмотри на нее, - Георгий вздохнул. - Я плохо ее знаю, но мне кажется, твоя персона редко на что-то решается.

- Скорее никогда!

- Прекрасный вызов для сильного и упрямого хранителя, - Георгий ободряюще кивнул Денисову. - Но не забывай одного - твой флинт - это индивидуальность, отдельный человек. Флинт может быть невероятно бестолковым, но все же его следует уважать, хоть немного. Можно пытаться переделать его для его блага, но не следует пытаться переделать его в угоду своим вкусам. Флинты - не куклы. Их нельзя использовать!.. Итак, - голос Георгия резко изменился, став беспечно-веселым, - к зеркалу, мой юный ученик!

Костя повернулся и настороженно посмотрел на зеркальный прямоугольник, висевший на стене напротив вешалки, потом пожал плечами.

- Зачем?

- Что? - Георгий подался вперед, изумленно заглянув ему в лицо. - Поверить не могу, ты здесь почти сутки и ни разу не глянул ни в одно зеркало?!

- Для чего? Чтобы окончательно осознать свое...

- Так, иди сюда! - наставник схватил его за плечо и подтолкнул к зеркалу. Костя уперся.

- Я не хочу!

- Иди! - Георгий толкнул его с такой силой, что Костя, едва удержав равновесие, оказался прямо напротив зеркала, на мгновение едва не сдержавшись, чтобы не закрыть лицо руками. Зачем ему смотреть на пустоту? Зачем...

Но в зеркале не было пустоты. В зеркале был он, Константин Денисов, с непривычно испуганным и растерянным выражением лица. Все то же отражение, что он видел в зеркалах каждый день по многу раз. Разве что загар сошел с кожи, да уверенности в глазах не было. А так - все по-прежнему. Крепкое тренированное тело, взъерошенные волосы с легкой благородной проседью, короткий шрам на костяшке правой руки, небольшое родимое пятно на левом предплечье. Костя прикоснулся к своей щеке, и отражение в ответ сделало то же самое, озадаченно гримасничая.

- Как я могу отражаться в зеркале? - он протянул было руку к серебристой поверхности, но тут же отдернул ее. - Ведь я умер!

- Зеркала нельзя обмануть, - сказало отраженное лицо Георгия, выплывая из-за его плеча. - Зеркала всегда все видят, и им неважно, дух ты или состоишь из плоти и крови. Важно то, что ты в них смотришь. Другое дело, что они не всем показывают то, что они видят. Живые не увидят наших отражений. Так же, как и мы не можем видеть их отражений. Судя по выражению твоей физиономии, ты не заметил, что твой флинт не отражается в зеркале.

- Я не ходил за ней по пятам! - огрызнулся Костя и наклонился к зеркалу, приглаживая волосы. - Сюрприз за сюрпризом!

- Старайся не смотреть в зеркало, когда в него смотрится она. Конечно, - Георгий небрежно махнул рукой, - я сомневаюсь, что тебе когда-нибудь удастся установить настолько прочную связь с ней... но если вдруг каким-то чудом это произойдет, избегай подходить к зеркалу в такие моменты. Если ваши взгляды в зеркале пересекутся, зеркало это может запутать... пусть и на мгновение, но вместо своего лица флинт может увидеть твое. Сам понимаешь, его психику это не улучшит.

- Так вот в чем суть крещенских гаданий?! - Костя, не сдержавшись, засмеялся. - А это жестоко, Жора! Девчушка узреет мое прекрасное лицо, но ей так и не суждено будет выйти за меня замуж!

- К величайшему для нее счастью, я думаю, - Георгий дернул его, заставив выпрямиться. - Вначале возраст. Учти, он выбирается один раз - и его нельзя изменить до тех пор, пока не получишь следующего флинта. Так что советую подумать хорошенько.

- Возраст?

- На сколько лет ты хочешь выглядеть? Некоторые выбирают себе и детский возраст, так что если ты увидишь на улице хранителей-детишек, пусть тебя это не путает. Детей среди хранителей не бывает, до восемнадцати лет в хранители не назначают.

- А что же происходит...

- Мало времени!

- Меня моя внешность вполне устраивает! - самодовольно заявил Денисов. - Или предлагаешь что-то улучшить?

- Нельзя ничего улучшить. Или изменить. Можно лишь выбрать возраст. Ты не можешь стать голубоглазым блондином, если только в какой-то период своей жизни им не являлся. Ты не можешь обзавестись усами и бородой, если никогда их не носил. Устраняются лишь физические недостатки, которые могут помешать твоей работе или каким-нибудь образом вывести из душевного равновесия других хранителей. Но это происходит заранее, без твоего участия.

- То есть, если б я родился без руки или без носа... Об этих эстетических нормах говорил Захарыч? Не очень-то это справедливо, знаешь ли! А если б я при жизни просто был уродливым - это что ж, и после смерти мучайся?!

- Значит, ты предпочитаешь...

- А если б я при жизни был карликом?

- У меня нет знакомых карликов! - раздраженно отрезал Георгий. - Значит, предпочитаешь оставить этот возраст?

- Почему нет? - Костя улыбнулся самому себе, потом согнул правую руку, напрягая мышцы. - По-моему, я прекрасно выгляжу! Если моя внешность и выведет кого-то из душевного равновесия, то совсем по другой причине.

- Нарциссизм не способствует качеству работы.

- Но способствует поднятию настроения.

- Черт с тобой! Итак, одежда. Она может быть какой угодно - ты можешь надеть на себя хоть рыцарские латы. Конечно, они не будут железными, но выглядеть будут вполне правдоподобно, если ты правильно их представишь. Одежда находится на тебе до тех пор, пока ты находишься в сознании.

- В смысле?

- Заснешь - станешь опять голым. А снимешь ее - она исчезнет. Сложность одевания в том, что нужно четко представить себе каждую деталь, причем она должна находиться на нужном месте. Поэтому одеваться нужно перед зеркалом. И представлять нужно не просто вещь. Представлять нужно вещь на себе. Но не все сразу. Одну часть гардероба за другой. Одежда для тебя вполне материальна, но ощущать структуру ткани ты не сможешь. Просто будешь ощущать, что на тебе что-то надето.

- Что-то я пока не очень понимаю, - признался Костя.

- Вначале никто не понимает. Ты носишь трусы?

- Что это еще за вопрос?!

- Нормальный вопрос. Начинай с трусов. Посмотри в зеркало, вспомни, как ты в них выглядишь, как они на тебе сидят. А теперь закрой глаза, но мысленно продолжай смотреть в зеркало, продолжай себя видеть. Ощути их на себе, представь цвет, материю, постарайся представить каждый шов.

Костя зажмурился и принялся усердно представлять на себе белье до тех пор, пока у него не начал заходить ум за разум. Он чувствовал себя невероятно глупо. Конечно, он помнил, как он выглядел в трусах... но представить это почему-то не получилось. Как и понять, в каких именно трусах он хочет себя представить. В голову полезла всякая чушь, с гардеробом вообще не связанная, кроме того вспомнился омерзительный галстук, в котором его похоронили, и Денисов начал стремительно свирепеть.

- Давай-давай, - проскрипел рядом с ухом наставник, - давай, вроде, что-то получается! Думай!

Костя сжал зубы так, что ему показалось, что они вот-вот раскрошатся, и внезапно ощутил, что стал менее голым. Ну, совсем-совсем слегка. На нем определенно появилось белье. Во всяком случае, в нужном месте. И в то же время что-то было не так.

- Хм, - задумчиво произнес Георгий, - либо у тебя странный вкус в одежде, либо ты не понял, что я тебе тут втолковывал.

После этого, судя по звукам, наставник сполз на пол и принялся хохотать. Костя, уже не сомневаясь, что сейчас не узреет в зеркале ничего хорошего, открыл глаза и посмотрел туда, где должны были образоваться представленные трусы. И тут же пожалел, что сделал это.

Впрочем, спереди это действительно походило на трусы. Во всяком случае, располагалось, где надо, и что надо поддерживало. Только было оно почему-то не трикотажным, а полиэтиленовым, с бесформенными вставками из черного кружева, а по центру протянулся миниатюрный светло-серый галстук, испещренный розовыми слониками. Костя изогнул шею, заглядывая себе за спину, потом потрясенно повернулся. С тыла трусы присутствовали лишь сверху и снизу, посередине же были щедро открыты для обозрения денисовские полупопия.

- Е! - выдохнул Костя. - Это... Я вообще не это представлял! Это что еще за гейский наряд?! Это ты сделал?!

- Что? Нет, - Георгий, сидевший привалившись к стене, протестующе замахал ладонями. - Каждый одевается самостоятельно. И вообще для первого раза очень неплохо.

Сделав это заявление, наставник повалился на пол в новом приступе хохота. Костя в бешенстве попытался содрать с себя столь оригинальный наряд, но Георгий, извиваясь на линолеуме, все же сумел выговорить:

- Не, не, оставь, времени нет другое делать! Да кто увидит?! Дальше давай - носки, ботинки, брюки... Или попроще - халат или, я не знаю, хоть полотенце, как у меня вчера! Совсем голым ходить не принято, да ты и не захочешь, а? А так не смотри, что зима на дворе. У нас многие не по сезону одеваются.

Костя издал глухое рычание, одним глазом заглянул в спальню, где Аня уже натягивала на себя джинсы, вернулся к зеркалу и зажмурился в отчаянной попытке представить на себе еще что-нибудь. Но как назло он, человек, всегда тщательно следивший за своим гардеробом, прекрасно разбиравшийся в одежде и почти через день покупавший себе что-нибудь новенькое, не мог сейчас представить на себе ни одной, даже самой простенькой, незатейливой вещички. Ему представлялись его гардеробы с костюмами и галстуками, внушительных размеров обувной шкаф вместе с содержимым, просто груда одежды, сваленная на кровати, но что-то отдельное, конкретное, никак не появлялось в голове.

Наконец он кое-как представил себе носки. Они практически удались, во всяком случае, были больше похожи на носки, чем трусы - на трусы. Только один получился длиннее другого, причем ядовито-зеленого цвета, тогда как другой был нежно-кремовым, в мелкий рубчик.

- Пошевеливайся! - подгонял Георгий, к этому времени успевший вновь занять вертикальное положение. - Времени нет, она уже причесывается! Представляй уже какие-нибудь штаны! Или килт! Вечером потренируешься.

- Под руку не говори! - огрызнулся Костя, пытавшийся представить на себе хоть какие-нибудь брюки. - Или под что там... не мешай, короче! Елки, журнал бы хоть какой дали! Для начинающих разве не положено?!

- А кто мне недавно толковал про Армани с этим... как его... Боллини? Я-то думал, ты спец!

- Черт! - Костя приоткрыл один глаз. - Может, я твою форму представлю, она хоть перед глазами...

- Я те представлю! - Георгий показал ему кулак. - Нечего советскую форму позорить, а то ты сейчас и туда гламура своего понавтыкаешь, не зря у тебя трусы с кружавчиками!

- Да пошел ты! - в отчаянье сказал Костя, снова закрывая глаза. В его голове довольно смутно начали вырисовываться брюки, которые были на нем в последний вечер. Проще простого - свободные по всей длине, с защипом, темно-синий меланж... Хотя вообще-то это брюки от костюма, пиджак он оставил на работе... Нет, бросил в машину после. Самый обычный костюм от "Donatto", ничего такого. Пиджак свободный, однобортный... а чего он его не надел... кажется, что-то там было с рукавом. Рубашка... что-нибудь обыденное, в вертикальную полоску... серую... это чудо сейчас наверняка опять наденет на себя какой-нибудь мешок до пола... не отвлекаться... и при чем тут рубашка, с брюками разберись! Итак, защипы, темно-синий меланж... может, лучше сделать рубашку с бледно-голубой полосой... и ярко-синий с искрой боссовский галстук...

- Ух ты, - восхищенно сказал Георгий, - это чего такое?!

Судя по его голосу, на Косте образовалось нечто из ряда вон выходящее, и открывать глаза ему тут же расхотелось. А раздеться вполне можно и с закрытыми глазами. К чему унижать свое достоинство, разглядывая мужественного Константина Денисова в каких-нибудь рюшечках и бантиках или вовсе в драпировке из рыболовной сети? Все же он приоткрыл глаза, посмотрел, после чего тихо сказал:

- Я на улицу не пойду.

- Да кто ж тебя спрашивает?! - веселился наставник, и в этот момент, как назло, персона, уже полностью готовая и выглядящая ничуть не лучше, чем вчера, вышла в прихожую и деловито принялась натягивать сапоги.

- Эй, эй! - в панике воскликнул Костя, снова покосившись на свое отражение. То, что взглянуло на него из зеркала, превзошло все его ожидания. Он был облачен в некий балахон без рукавов, сильно расклешенный книзу и плиссированный по всей длине. Балахон состоял из лоскутов темной костюмной, ярко-синей шелковой и светлой в полоску тканей разных размеров, сшитых друг с другом в абсолютном беспорядке. С левой стороны на подоле почему-то красовались два рубашечных манжета. Костя повернулся, отчего его наряд привольно колыхнулся, и узрел на своей спине змейку чудовищной "молнии", шириной почти с ладонь. Балахон доходил ему до щиколоток, и из-под лоскутного подола кокетливо выглядывали зеленый и кремовый носки. В этом наряде Константин Денисов нисколько не походил на Константина Денисова. Больше всего он походил на какую-то жуткую самоварную куклу.

- Я ж тебе говорил, что каждую вещь нужно представлять отдельно, - пожурил Георгий не своим, тонким птичьим голосом. - Конечно у тебя получилось месиво! Но ты не расстраивайся - с первого раза ни у кого не получается что-то путное... Эй, эй! - он схватил за руку Костю, уже вознамерившегося содрать с себя созданную им одежу. - Иди уж так... Снимешь - и все увидят твои трусы!

- Уж не знаю, что и хуже! - Костя попытался вырваться. В этот момент Аня застегнула свой пуховик и решительно двинулась к двери. - Эй, стой! Куда?!

- В самом деле не идти же тебе голым? - Георгий подтолкнул его следом.

- Голый я всяко лучше выгляжу, чем в этом!.. А ботинки?!

- До следующего раза! - Георгий наклонился, и Костя только сейчас заметил, что в углу возле двери свалены какие-то вещи. Ему в глаза сразу же бросилось весло - самое обыкновенное деревянное лодочное весло, с наполовину срезанной рукояткой. Срез был остро заточен, а на лопасти с правой стороны тянулось несколько трещин. Весло выглядело и смешно, и грозно одновременно, но прежде чем Костя успел поинтересоваться, на кой черт оно сдалось покойному фельдшеру, Георгий сунул ему в одну руку брезентовый собачий поводок без карабина и заклепок, а в другую - банальную скалку, всю сплошь в щербинках, словно этой скалкой кого-то усердно охаживали в течение нескольких месяцев.

- Какого... - успел сказать Костя, машинально приняв нелепые предметы, и тут его уверенно рвануло к двери. Внезапно Денисову пришло в голову, что если он представит дверь препятствием, то ему удастся остаться дома, но Георгий, влет раскусивший его замысел, быстро произнес:

- И не вздумай - только зря головой долбанешься!

не препятствие, не препятствие

Костю вынесло на лестничную площадку, и он попытался было ухватиться за перила, чтобы содрать с себя кошмарный наряд

лучше уж и в самом деле голым, чем таким посмешищем

но его тут же потянуло к лестнице. Персона уже топала сапогами по нижним ступенькам, от подъездной двери ее отделяло всего ничего, а там, за подъездной дверью...

Господи, что ж там теперь?!

- Извини, это пока все, что мне удалось достать, - Георгий кивнул на врученные им вещи, забрасывая на плечо моток толстой веревки и небрежно помахивая веслом. - Да и те тебе вряд ли сегодня пригодятся - ты большей частью будешь по сторонам глазеть! Первый день - самый опасный!

- Зачем мне поводок и скалка?! Эта баба - повар в кинологическом центре?!

- Это твое оружие, болван! И запомни - предметы нашего мира сквозь предметы их мира не проваливаются, в отличие от нас.

Костя хотел было расхохотаться, но тут, шагнув с последней ступеньки, почти по щиколотку погрузился в сигареты, которые покрывали площадку первого этажа толстым слоем. Местами сигаретный ковер был смят, местами взрыт, у стен же громоздились совершенно нетронутые сигаретные барханы.

- Елки! - с отвращением сказал Георгий. - Да тут не убирали месяцев шесть! И что за уроды у вас тут в подъезде дымят?!

У нас!

Ошеломленный Денисов никак не успел отреагировать на эту фразу - его уже тащило к железной двери. Он успел только заметить, что у сигарет нет фильтров, и они имеют ту же размытую призрачность очертаний, что и сигареты в пепельнице Ани, а потом спешащая на работу персона вытащила его в тусклое зимнее утро нового мира.

* * *

Снега не было, но, судя по подмерзшей земле и ледяных оконцам в выбоинах тротуара, погода стояла холодная. Вокруг остатков скамейки ковыляли хмурые голуби. На иглах кривобоких сосенок остро серебрился иней. По разбитой дворовой дорожке брел куда-то облезлый кот, хромая на заднюю лапу и отчаянно зевая, и большая стая дворняг, ежащаяся и скребущаяся под старой черешней недалеко от мусорных баков, поглядывала на него с задумчивым раздражением. Ветер привольно гонял взад-вперед по двору полиэтиленовые пакеты и смятые флаеры супермаркетов, по-летнему зеленые, несмотря на декабрь, кленовые и акациевые листья, птичьи перья, собачью шерсть, чей-то прозрачный лиловый шарфик, создавая из всего этого настоящую метель - метель призрачных вещей, пеплом покинувших мир живых, но и в новом денисовском мире так же покорно взлетающих на ладонях неспокойной воздушной стихии. А мимо подъезда, только что выпустившего в утро персону Анну Лемешеву, ее взбешенного хранителя и его чрезвычайно веселого наставника, неспешно шла какая-то женщина. Женщине было лет пятьдесят, в одной руке она держала пузатый пакет, а в другой - поводок, на конце которого суетливо перебирал лапками-спичками пинчер, облаченный в вязанный комбинезончик. На правом же плече женщины, забросив ногу на ногу, преспокойно восседал серьезный усатый господин в серебристом костюме-тройке, сверкающих туфлях и мягкой фетровой шляпе, надвинутой на одну бровь. За спиной господина на веревочных креплениях болтался самый обыкновенный древесный сук длиной с полруки, что несколько перекашивало его элегантный внешний вид. Господин читал газету, что-то бормоча себе под нос. Заметив потрясенный Костин взгляд, он поднял голову и неприветливо сказал:

- На что ты уставился?!

- Да я... - обалдело начал было Денисов, но тут из-за угла дома, хихикая, болтая и вовсю дымя тонкими сигаретками выскочили две юные, легкомысленно одетые особы. На плече каждой восседало по одной, не менее юной и не менее легкомысленно одетой особе, которые также болтали и дымили сигаретками. Хранительницы - он понял это сразу же, хотя и не знал, откуда у него взялось это понимание. И девчонки, и серьезный господин - все они были хранителями. Внешне они ничем не отличались от хранимых персон - и все же были другими. Костя просто это знал. И вовсе не потому, что они так ловко ехали верхом на своих персонах, что уже само по себе было крайне странно.

- Ой, - звонко сказала белобрысая хранительница, узрев Костю, - какой смешной!

Гляди-ка, Дусь, еще один малек! Первый день, а?!

- Кого это ты изображаешь?! - поинтересовалась ее подружка. - Ансамбль песни и пляски нетрадиционных меньшинств?!

- Слушайте, - Костя, слишком ошеломленный увиденным, пропустил первые насмешки мимо ушей, - а как это вы так... не падаете?

- Ой, да вот как-то так... прям не знаем... само собой получается! - Дуся блеснула крепкими зубами. - Просто мистика какая-то!

- А ну брысь отсюда! - прикрикнул на них Георгий. - Уважение имейте к человеку! Будто сами мальками не были!

Подружки залились беззаботным хохотом, после чего Дуся свесилась с плеча своей персоны, глянув на ее запястье, и всплеснула руками.

- Без двадцати девять! - она склонилась к уху своей персоны и заверещала: - Опаздываем в калледж! Опаздываем в калледж!

- Опаздываем-опаздываем! - подхватила ее крик подружка, припав к ушной раковине своей хранимой. - Будет как в прошлый раз! Бегом-бегом, опаздываем!

- Блин! - сказала персона Дуси, глянув на часы. - Уже без двадцати девять! Светка, бегом, а то у Деменцевой опять истерика будет!..

Окончание диалога Костя не дослушал - позабытый поводок рванул его, он, взмахнув руками и выронив все, что держал, полетел спиной вперед и чуть не врезался в какого-то мальчишку - вернее врезался бы, если б неожиданно возникший перед ним человек не оттолкнул его, так что Костя изменил траекторию и, пролетев сквозь сосну, шмякнулся на землю. Балахон завернулся ему на голову, Костя забарахтался, пытаясь высвободиться, и в таком положении его протащило еще несколько метров, прежде чем Георгий вздернул его на ноги.

- И как мне работать в таких условиях?! - прошипел Костя, свирепо одергивая свой наряд.

- Как всем! - Георгий сунул ему обратно поводок и скалку. - Вот это в руках держать надо! Мне стоило больших трудов все это достать! А ты, - он обернулся к хранителю мальчишки, уже удалявшемуся бодрым шагом, - чего руками размахался?! Ничего б твоему флинту не сделалось!

- Почем мне знать, что у этого придурка на уме?! - огрызнулся тот. Только сейчас Костя, теперь пытавшийся идти спиной вперед, чтобы и не упасть, и не упустить ничего из вида, смог оценить его наряд - высокий черный цилиндр, черный смокинг и черная, развевающаяся на ветру крылатка.

- Господи, - изумился Денисов, - прямо какой-то граф Дракула!

- Придержи язык! - сурово велел "граф". - А ты, Андреич, приглядывай за своим олухом! И пусть скажет спасибо, что я ему, - он погрозил Косте чем-то, определенно похожим на ручку лопаты, - не приложил как следует!

Костя хотел было ответить, но Георгий поспешно зажал ему рот ладонью.

- Пока ты ничего не умеешь, учись себя сдерживать! - пророкотал он. - Киселев - хранитель очень сильный, враз тебя может раскатать!.. Кстати, до восемьдесят девятого один из старейших судостроительных возглавлял!

Тут Костю снова рвануло - пытаясь смотреть во все стороны сразу, он никак не мог примериться к длине поводка, да и вовсе забывал про него каждую секунду. На этот раз он устоял на ногах и теперь следовал за своей персоной боком, крутя головой туда-сюда - и повсюду вокруг него спешил на работу утренний люд, и вместе с ними спешили их хранители. Они шли перед своими персонами и позади них, они восседали у них на плечах, они что-то шептали им на ухо или болтали друг с другом, одетые невероятно разнообразно - от обыденных костюмов и домашних халатов до платьев с кринолинами и римских тог. Очень быстро Денисову стало казаться, что он идет не по улице, а по бесконечной театральной сцене, на которой разворачивается некое масштабное гротескное действо. Многие хранители фыркали при виде его облачения, но большинство, кстати, вовсе не обращали на него внимания. Не удивительно - по сравнению с иными Костя был одет довольно тускло и даже обыкновенно.

Сама улица тоже выглядела иначе - и дело тут было не в том, что этот район Косте был практически незнаком. Дома - самые обычные пятиэтажки - словно раздались вширь, балконы казались тяжелыми массивными сооружениями, подъездные двери - воротами. За окнами постоянно мелькали какие-то тени, скользили они и во дворах - многие очертаний и размеров совершенно нечеловеческих и уж точно не привычных денисовскому глазу, но они мелькали так быстро, что рассмотреть их толком Костя не успевал. Мусора стало гораздо больше - в основном, за счет сигарет - таких же, как Костя видел в подъезде. Наверное, их следовало называть призрачными сигаретами. Они привольно валялись на асфальте целыми россыпями, а вокруг скамеек громоздились самые настоящие сигаретные сугробы. Все без исключения сигареты были без фильтра, и на немедленно возникший у Кости вопрос Георгий недоуменно приподнял брови.

- Так фильтры же обычно не сгорают. Фильтры достаются флинтам-мусорщикам, а нам - только это. Вот почему так трудно бывает найти какой-то нормальный предмет для самообороны - здесь все в кострах сгорает не полностью, и часто приходится довольствоваться всякими огрызками, да и те охраняют. Костры всегда охраняют... но можно договориться. А на мусоросжигательный просто так не попадешь, флинта же своего нельзя бросать. Туда только мусорщики ходят. Но мусорщики выносят мусор из города, а не вносят его... так что, это уж как договоришься.

- Не хочешь ли ты сказать, что иметь сучья, скалки и веревки запрещено этим вашим законом?

- Ну, не то чтобы это было можно, - обтекаемо ответил Георгий, - но и не так, чтоб уж прям вообще нельзя. Конечно, все с собой их таскают, только перед времянщиками особо ими не размахивают... Ну, времянщиков ты сразу узнаешь, как увидишь. То есть, службу Временной защиты. Временное сопровождение. Они же - местные менты и охранники, можно сказать. А вот стекло запрещено - говорю сразу, но его и фиг достанешь - редкость, да и дорого.

- А сигареты... как же? Ведь пепел летит во все стороны, откуда же...

- Не спрашивай меня о том, чего я не понимаю! - отрезал наставник.

- А та девчонка... она ведь курила! Мы можем курить?!

- Можем, - Георгий пожал плечами. - И я курю. Не знаю, какими были эти ощущения при жизни... но, в принципе, мне процесс нравится. Только сигареты здесь, - он повел рукой вокруг себя. - Можешь подбирать, если не брезгуешь. Я-то привык... - в доказательство своим словам наставник наклонился, подхватил сигарету с бордюра и, сделав приветственный жест какому-то хранителю в кимоно, шагнул навстречу его персоне, дымившей сигаретой, сунул свою в облачко сизого дыма, и из ее кончика немедленно потянулся дымок - бледный, с проскакивающими в нем белыми всполохами. Человек в кимоно кивнул, зевнул и свернулся на плечах своей персоны, словно меховая горжетка.

- От огня прикуривать бесполезно, - сообщил вернувшийся наставник. - Только от их дыма. А собственного огня у нас тут нет... так, тление одно.

- Флинты... - Костя усмехнулся, с отвращением покосившись на сигарету наставника. - Так вот почему? Из-за того, что вы у них на плечах, как попугаи? Но разве попугай сидел не на плече у Джона Сильвера?

- Но ведь это же был попугай Флинта, - Георгий отмахнулся. - Слушай, кто-то когда-то сказанул, вот и прижилось. Вон в одном родственном государстве их вообще чучиками называют - не больно-то красиво! А вот, кстати, и мой флинт, - он кивнул на вышедшего из-за угла дома сонного мальчишку лет четырнадцати, длинного и тощего. Мешковатые джинсы и свободная куртка сидели на нем так, что казалось, будто они двигаются отдельно от своего хозяина. Мальчишка шел, загребая ногами, и смотрел в основном на дисплей своего телефона. - Праправнук, Никитка.

- Ага, - сдержанно сказал Костя, скептически обозрев праправнука. - Повезло ему.

- То, что он болван, я и без тебя знаю, - заметил Георгий. - Вспомни себя в его возрасте!

- Я, между прочим...

- Я сказал, вспомни. Я не просил мне это рассказывать... Ты, кстати, ничего не забыл? - Георгий пихнул его в бок, и Костя, провожавший зачарованным взглядом кативший мимо красный "пежо", на крыше которого, закинув ногу на ногу, безмятежно возлежал какой-то хранитель, недоуменно обернулся. - Где твой флинт?

Костя, только сейчас вспомнивший о существовании Лемешевой, поспешно отыскал глазами рыжий пуховик - Аня, ссутулившись, шла впереди, и он ткнул пальцем в этом направлении.

- Там!

- Так почему она там, а ты здесь плетешься?! А ну ходу!

- Да что с ней...- тут Костя, ойкнув, высоко подпрыгнул - какое-то существо, размером со спаниеля, выметнулось из придорожных кустов и бросилось прямо ему под ноги. Денисов приземлился на асфальт и потрясенно обернулся. Существо уже было метрах в пяти от него, уютно устроившись прямо посередине дворовой трассы. Существо выглядело абсолютно нелепо. Больше всего оно напоминало некоего волосатого осьминога - большая пушистая голова с немигающими круглыми глазами и непрерывно извивающиеся конечности, покрытые густой палевой шерстью. Рта существа видно не было, но судя по лепечуще-воркующим звукам, исходящим от мехового осьминога, рот у него все-таки имелся.

- Эт-то... - Костя вытянул руку, его дернуло, и он снова пошел задом-наперед, - это...

- А-а, - небрежно бросил Георгий, - это дорожник. Не обращай на него внимания. Флинты ему неинтересны - только их машины, а у твоей машины нет. Так-то они безвредные, если их не раздражать - просто очень странные.

- Дорожник?

- Ну да. В доме домовик живет, на дороге дорожник. Дух дороги. У каждой дороги есть свои духи. Они вроде санитаров - согнанными порождениями питаются. Вот помнишь вчерашнюю падалку в ванной? Вполне возможно, что она как удрала, могла дорожнику попасться. Кстати, дорожники и домовики друг друга терпеть не могут.

Костя вновь понял, что ничего не понимает. Несмотря на то, что по словам Георгия его персоне могли грозить всякие невероятные опасности, он не мог оторвать глаз от медленно удаляющегося лохматого существа. Дорожник, несмотря на огромные щенячьи глаза, не выглядел таким уж безобидным. Но выглядел совершенно невероятным. И пока Костя смотрел на него, дорожник, словно для того чтобы усилить эффект произведенного впечатления, подпрыгнул и, ловко перебирая конечностями, словно катясь, преодолел несколько метров - прямо навстречу мчащейся на него "БМВ". Костя невольно зажмурился, ожидая удара, но удара так и не услышал. Открыв глаза, он увидел проезжающую мимо машину, и совершенно невредимого дорожника, который, уцепившись двумя лохматыми щупальцами за ее задний бампер, с громким восторженным урчанием летел за ней по воздуху, и его свободные щупальца лихо трепетали на ветру. Теперь дорожник походил на волосатого воздушного змея. Хранитель водителя, высунувшись в окошко, сердито кричал:

- Кыш-брысь отсюда! Отцепись!

- Автомобили совсем дорожников испортили, - заметил Георгий. - Теперь только и знают, что кататься!

- Мне казалось, - Костя проводил взглядом машину вместе с развевающимся за ней дорожником, - что духи выглядят... погуманоидней.

- Какие дороги, такие и духи! - буркнул наставник, затягиваясь сигаретой. - Я сказал, шагу прибавь! За флинтом смотри! И оружие не потеряй! Ты учти, сынок, я с тобой только до твоей остановки, дальше будешь сам разбираться!.. Осторожней!

Денисов, засмотревшийся на хранительницу в парео, ехавшую на плече своей персоны с противоположной стороны дороги, отскочил в самый последний момент, чуть не врезавшись в здоровенного бородатого хранителя, который вышагивал рядом со своей персоной - плешивым старичком желчного вида. Хранитель был облачен в длинный кожаный плащ и выглядел довольно устрашающе, но не он заинтересовал Костю, а разномастная кошачья стая, шествовавшая за старичком и вокруг него. Кошки перебирали лапами величаво и удивительно слаженно, и на Костю все, как одна, посмотрели с откровенным подозрением.

А кошки-то, между прочим, тоже неживые!

Еще хранители?! Что за ерунда?!

- Доброе утро, Жор, - бородач, притормозив, пожал руку Георгию и небрежно глянул на Костю. - Малька дали?

- Ну, - Георгий посмотрел на ученика так, словно только сейчас обнаружил его присутствие. - Что, уволил он Тимофеева?

- Представляешь, нет! - бородач свирепо кивнул на свою персону. - Вторую неделю уж ему талдычу - хоть раз бы услышал! Уж думаю - не...

В этот момент поводок, натянувшись, не дал Косте возможность поучаствовать в диалоге, и он припустил за Лемешевой

своим флинтом

беспрерывно озираясь и держа наготове скалку и поводок, хотя испытывал большое желание спрятать их за спину. Он пытался смотреть на все сразу, но это было невозможно. Тихая спокойная улочка с обычной двухполосной дорогой справа и рядом жилых домов с неряшливыми палисадниками слева - при жизни Костя вообще не углядел бы в ней вообще ничего интересного - но сейчас даже здесь он чуть ли ни каждую секунду изумленно приоткрывал рот. Хранители, еще хранители - хранители повсюду, и многие из них вовсе не выглядели такими уж сосредоточенными на своих флинтах, во всяком случае, они явно не дышали в затылки своим персонам. Юная особа в легкомысленной ночной рубашке в одиночестве сидела на балконных перилах и болтала ногами над палисадником. Какой-то парень, пристроившись на тонкой ветке у самой верхушки акации, сонно обзирал окрестности. Мужичок в спортивном костюме бежал по троллейбусной линии так беспечно, словно под его ногами была широкая дорожка, и прыгал с провода на провод с ловкостью, о которой самый искусный эквилибрист мог бы только мечтать. Хранитель, чей наряд в точности воспроизводил рабочий костюм Индианы Джонса, нервной походкой шел рядом с мальчишкой лет десяти, беспрестанно озираясь и то и дело суя мальчишке под нос сжатый кулак, которого тот, разумеется, не замечал. Две женщины средних лет яростно препирались посреди тротуара, а рядом их хранительницы в шикарных вечерних платьях азартно таскали друг друга за волосы. Проехал пассажирский автобус, на крыше которого с обыденным видом восседало с полтора десятка человек, а в противоположную сторону прокатила "Волга", на капоте которой в позе "лотоса" невозмутимо сидела барышня в открытом купальнике с золотистыми цепочками вместо бретелек и широкими браслетами на запястьях. Наряд же другой барышни, уютно устроившейся на плече прошмыгнувшего мимо Кости индивидуума, состоял только из ножных браслетов и кольчужных плавок. Барышня Денисову дерзко подмигнула и сказала:

- Челюсть потеряешь, малек!

Ответить Костя не успел - "поводок" натянулся, и он, ругнувшись, кинулся за Аней. К счастью, та почти сразу же остановилась у сигаретного ларька, и Костя смог осматриваться без помех. Его взгляд сразу же упал на молодого взъерошенного хранителя в джинсах и майке, который, бормоча ругательства, колотил самой обычной разделочной доской с ручкой какое-то бесформенное крылатое существо размером с кошку. Существо извивалось и затухающе верещало, подергиваясь сизым дымом, густеющим с каждым ударом доски. Двое хранителей, сидевших на плечах своих персон, разговаривавших неподалеку, смотрели на происходящее с праздным интересом, а в метре от места действия стоял паренек и самозабвенно болтал по сотовому. Костя сделал вывод, что паренек - персона хранителя с доской, и не смог удержаться от вопроса:

- А что это ты делаешь?

- Отвали! - невежливо отозвался хранитель, не прекращая избиения.

Костя, при жизни уже приложивший бы ответившего за такую дерзость, при смерти решил пока не обижаться.

- Так это... может помочь?

Он удостоился короткого удивленного взгляда, после чего хранитель вернулся к своему занятию.

- Новенький, что ли? Занимайся своими делами!

- Мое дело все равно за сигаретами стоит.

Хранитель, не ответив, еще раз припечатал существо доской, и то полностью окуталось дымом. Раздался громкий хлюпающий звук, дым стремительно втянулся в асфальт, и хранитель встал, удовлетворенно глядя на опустевший тротуар.

- Падалка? - осторожно поинтересовался Костя, невольно крепче сжимая в пальцах скалку. Хранитель глянул на него не без презрения.

- Ты что - падалку от мрачняги отличить не можешь?!

- Нет, - честно ответил Денисов, - я первый день. А что такое...

- Вы посмотрите - вместо того, чтоб за флинтом глядеть, он уже языком чешет! - воскликнул Георгий, возникая позади ученика так внезапно, что Костя чуть не подпрыгнул.

- Да она сигареты покупает, что с ней сделается!

- Дурак, - приветливо сказал парень с доской, часто моргая близко посаженными глазами, - ты ж не знаешь, кто в том ларьке сидит!

- А что - Юлька сегодня?! - отчего-то всполошился Георгий и зыркнул сквозь ларечное стекло на продавщицу, которая, по мнению Кости, выглядела совершенно обыкновенно. Самая обычная тетка лет сорока с избытком макияжа на лице, подчеркивавшим его унылое выражение. Оружия при ней не наблюдалось, пена изо рта не шла, и было непонятно, отчего наставник отреагировал так, будто в ларьке притаился кровожадный маньяк.

- Юлька! - буркнул собеседник. - Уже с утра моего флинта мрачнягой наградила! Повезло - с лету сшиб, а то иногда несколько дней не сгонишь падлу! Никак не могу своего отучить в этот ларек таскаться!

- А что такое... - снова начал было Костя, но Георгий пихнул его в плечо, одновременно поднимая для удара руку со своим нелепым укороченным веслом.

- Заткнись и приготовься! Сейчас появится!

Парень с доской предусмотрительно отскочил, и Костя, недоуменно пожав плечами, вытянул руки, посмотрел на скалку в одной руке, на поводок в другой, после чего, перекинув поводок через плечо, обеими руками занес скалку так, словно готовился к подаче. Лемешева встала на освободившееся место перед окошком, согнулась и что-то забубнила унылой продавщице.

- Кстати, я Вася, - зачем-то сообщил хранитель с доской.

- Флинта ты не заденешь, так что особо не примеряйся, - свистящим шепотом посоветовал наставник. - Они обычно на голову прыгают. Вот, вот... смотри!

Персона выпрямилась, держа в руке пачку сигарет, и отошла от ларька, пряча пачку в сумку. Костя окатил взглядом нисколько не видоизменившийся рыжий пуховик, который венчала шляпа-миска, и тоже выпрямился, опуская руку.

- Смотреть на что?

- Повезло, - заметил хранитель-Вася, похлопывая ладонью по доске. - Юлька за смену до трети района мрачнягами награждает! Ну, успехов!

Поводок уже натягивался, и Денисов, успев только прощально махнуть скалкой, бросился за Аней и Георгием, на развороте чуть не налетев на десятилетнюю девчушку в школьной форме годов восьмидесятых, вприпрыжку шедшую рядом со взрослой девицей готического вида и небрежно помахивающую ножкой от кухонного стола. На денисовский маневр девчушка отреагировала неожиданным басом:

- Куда прешь, раззява?!

- Цыц, малявка! - небрежно ответил Костя, и в следующий момент только рывок натянувшегося поводка спас его от удара столовой ножкой по ребрам. Костя под издевательское малолетнее хихиканье кубарем покатился по асфальту, тут же вскочил и, пробежав несколько метров, пожаловался Георгию:

- Ну и воспитание у здешней молодежи!

- Какая молодежь?! - фыркнул наставник. - Это Светка Чеканова из двадцать первого, она лишь самую малость младше меня! Я ж тебе говорил, детей тут нет!

- Что такое мрачняга? - наконец-то довел вопрос до конца Денисов. - Еще одно порождение?

- Проклятие уныния. Создает беспричинное плохое настроение.

- Всего-то! - удивился Костя. - Так чего из-за них суетиться? Мы же отвечаем за жизнь своих флинтов, что нам за дело, в каком настроении они при этом пребывают?!

- Сильная мрачняга, если ее не согнать, может довести флинта до самоубийства, - внушительно пояснил Георгий. - А Юлькины мрачняги очень сильные.

- Одно другого лучше! - с досадой буркнул Костя. - А не проще ли эту Юльку удавить?

- Порождающую-то?! Ха-ха! Не говоря уж о том, что это невероятно неэтично, ее хранительница тебя и близко не подпустит. И мрачняги тут ей в защиту будут. Прихлопнет тебя - и забудет! И никто не узнает, разве что на подытоживании... впрочем это все равно никому не будет интересно.

- Погоди, хочешь сказать, если меня убьют, никто не станет...

- Уход хранителя с должности не расследуется, если, конечно, это не связано с какими-то сверхособыми обстоятельствами, степень особенности которых определяют департаменты, - пояснил наставник. - Проще говоря - всем плевать!

- Блеск! - Костя даже притормозил. - Этот мир нравится мне все меньше... И все же, это неплохая идея... В конце концов, какие-то там мрачняги или как их...

- Полагаешь, ты первый до этого додумался?! Сынок, эта твоя идея - все равно, что лезть голыми руками в осиное гнездо!

- Подумаешь, получу депрессию!

- Это флинты получают от мрачняг депрессию. А хранитель может от них получить с десяток переломанных костей!

- Они настолько опасны? - поразился Денисов.

- Я после одной несколько дней восстанавливался!

- Елки! - Костя оглянулся на уплывающий обшарпанный сигаретный ларек. - Надеюсь, этот Вася забыл, что я предлагал ему помочь.

Что-то клубящееся и извивающееся, со множеством ног стремительно промелькнуло перед ними и скрылось в придорожных кустах, но судя по тому, что Георгий даже бровью не повел, никакой опасности оно не представляло. Внук наставника бодро вышагивал впереди, Костина персона еле-еле тащилась следом, дымя на ходу сигаретой и выглядя жалко даже со спины. Денисов невольно передернул плечами. Даже такие злобные, глазливые создания, как сигаретная продавщица, похоже, не имеют никаких претензий к столь унылым существам, как Аня Лемешева. Им не за что зацепиться, не к чему придраться, нечему позавидовать. Они даже могут ее пожалеть. С одной стороны, ну и персона ему досталась! С другой, впрочем, значит работы будет меньше, чем у других. Вероятно, вчерашняя падалка была лишь случайностью.

По дороге на угрожающей скорости прогрохотал маршрутный автобус, за которым трепетал еще один дорожник, поменьше. Следом промчалась белая "импреза", на крыше которой, чуть пригнувшись и подняв правую руку, стоял мрачного вида хранитель в спортивном костюме. Костя невольно восхитился:

- Во дает!

- В нашем городе существует негласная договоренность... - Георгий вдруг прыгнул вперед, к своему правнуку, и резко взмахнул веслом, отбив какое-то небольшое, с голубя, существо, появившееся совершенно из ниоткуда и уже опускавшееся на тощее плечо подростка, бодро хлопая пятнистыми кожистыми крыльями. При соприкосновении с лопастью весла существо издало громкий квакающий звук, после чего шмякнулось на дорогу, где Георгий и додавил его сапогом, после чего убрал ногу, удовлетворенно глядя на струйки сизого дыма, стремительно втягивающиеся в асфальт. Костя за это время успел только дважды моргнуть и слегка приоткрыть рот.

- Гнусник! - свирепо сказал ему Георгий.

- Я не виноват, что у меня нет твоей реакции! - зло огрызнулся Костя. - Кроме того, ты же сам сказа...

- Да нет, - Георгий кивнул на асфальт, где секунды назад исходила дымом крылатая тварь. - Это - гнусник.

- Господи, еще какое-то проклятие?! - Костя двинулся следом за ним, удивленно оглядываясь. - Так ведь тут сейчас никого не было, откуда же...

- Это не проклятие. Но тоже порождение.

- А нет ли у вас каких-нибудь справочников для начинающих?

- У тебя есть я.

- Это очень ободряет!

- Гнусники - тоже порождения, но тут дело не в глазливых людях, а в невероятно сильном выплеске отрицательных эмоций. Гнусников порождают масштабные ссоры, скандалы. Они появляются и разлетаются во все стороны. Проще говоря, обычные паразиты, которые могут прицепиться к кому угодно. В принципе они не опасны, но у флинта могут вызывать всплески раздражения и даже небольшую кратковременную агрессию. Кроме того, как и любые местные паразиты, питаются жизненной силой. Я предпочитаю их сгонять - и тебе советую. Гнусники улетают от места ссоры не далее, чем на пару километров и живут не дольше пяти-шести часов.

- Порождения ссор? - Костя фыркнул. - Хочешь сказать, это - мат с крыльями?

- Ну, - Георгий усмехнулся, - вроде того. А теперь глянь во-он туда!..

Костя послушно повернул голову в указанном направлении и узрел на голой ветке придорожного клена еще одно странное существо. В отличие от предыдущего оно не вызывало отвращения - напротив, выглядело довольно привлекательно. Размерами существо чуть-чуть превышало воробья и больше всего напоминало букетик пушистых розовых цветов альбиции, к которому кто-то приделал длинные хрупкие лапки и непомерно широкие полупрозрачные крылья, снабдив также букетик коротким клювиком и парой больших удивленных глаз. Существо перебирало по ветке лапками, словно в нетерпении, потряхивало крыльями, разворачивая их и вновь складывая, и издавало тонкие нежные трели, точно маленькая флейта.

- Такое и убивать жалко, - с искренним сожалением произнес Денисов. Георгий погрозил ему пальцем.

- Убивать? Никогда не вздумай такую убивать. Наоборот, если увидишь, постарайся приманить ее к своему флинту. Это ладушки, их порождает как раз выплеск положительных эмоций.

- Например?

- Это должно быть очевидно даже для такого болвана, как ты. Любовь, конечно же.

- Ты хочешь сказать, секс.

- Какой-то ты примитивный человек, - заметил наставник. - Я говорю о чувствах. Доброта, нежность, привязанность... Разве ты никогда никого не любил? Родителей? Девушку? Друзей? И разве тебя... хотя чего я спрашиваю, я же был на твоих похоронах.

- Я работал, - Костя еще раз оглянулся на напевающую ладушку. - А в свободное время получал удовольствие от жизни. Я жил для себя, ясно?!

- И намерен продолжать в том же духе? Тогда ты здесь долго не протянешь, - Георгий тоже обернулся на ладушку. - Красивые... а живут лишь несколько часов. И встречаются все реже и реже - иногда за день не увидишь ни одной. А иные темные порождения могут протянуть несколько лет, и на них натыкаешься на каждом шагу. Злоба, ненависть, зависть - этого хоть отбавляй, а чего-то хорошего, чистого, доброго так мало... Когда способен видеть все это, даже не зная человека и никогда не говоря с ним, это удручает.

- Далеко еще до остановки? - мрачно осведомился Костя.

- Вон там будет подъем, пройдем мимо мебельного, потом через дорогу возле рынка - и остановка. Ах, да, - спохватился Георгий, - насчет того парня на машине! Как я уже сказал, у нас существует негласная договоренность, и большинство хранителей флинтов с машинами обычно ей следуют. Если хранитель едет с поднятой рукой, как тот, которого ты видел, это знак опасности - неадекватный водитель. - Георгий покосился на Костю. - Готов поспорить, твой хранитель во время поездок никогда не опускал руки.

- Как водитель со стажем, могу тебе сказать, что неадекватных пешеходов куда как больше, чем водителей, - развеселился Денисов. - И что же их хранители...

- ... когда их флинты оказываются на дороге, тоже поднимают руку, - закончил Георгий за него. - Эта договоренность хоть иногда да выручает. Потому что чаще всего идиот, сколько ему не шепчи, все равно остается идиотом!

- На что это ты намекаешь?

- А разве я намекаю? - Георгий повернул голову, глядя на него прищуренными, смеющимися глазами, и Костя вдруг обнаружил, что наставник, помимо раздражения, совершенно определенно вызывает у него некое чувство уважения. Причиной тому, большей частью были его знания и навыки, но было и что-то еще - что-то, чего не было ни у самого Денисова, ни у кого из его окружения. Что-то, чему не находилось определения... и, может, именно этого так не хватало ему в тот вечер, когда он сидел в машине среди снега?

Подхваченный ветром ломкий сухой лист платана пролетел сквозь его щеку прежде, чем Костя успел отшатнуться, и, обернувшись, он проводил лист настороженным взглядом. Не порождение - просто сухой лист. А если бы он был жив - каким бы было ощущение от прикосновения этого листа к щеке? И если бы он дотронулся до ствола этого платана, что бы он почувствовал?

Костя не помнил этого. Нет, он мог бы сказать, что кора была бы шершавой на ощупь, а лист - сухим и холодным, но он не помнил ощущений, которые скрывались за этими словами. Тепло солнечных лучей, капли дождя на коже, запах травы, вкус сигаретного дыма - все это исчезло среди слов, все это больше ничего не значило и не вызывало у него ни тоски, ни беспокойства. Как можно тосковать по тому, чего не помнишь?.. Если положить на ладонь кусок льда, ладони будет холодно... Костя знал это. Но каково это - холодно?

Косте внезапно стало страшно. Он лишился ощущений, потому что лишился тела, но отчего он не помнит их и не тоскует по ним, не жаждет ощутить их вновь? Ведь вчера он помнил! Почему теперь ему все равно? Что с ним сделали?

- О чем задумался? - ворвался в его размышления голос Георгия. - Ты лучше по сторонам гляди! Хранителям размышлять некогда!

- Слушай, тот бородатый тип, с которым ты разговаривал... - Костя снова дернулся в сторону, замахнувшись скалкой, но тут же опустил ее - вновь не порождение, всего лишь голубь, прохлопавший крыльями по каким-то своим делам. - Я видел, за его персоной бежали кошки. Много кошек. И они все...

- Да, домашние животные всегда следуют за своим хозяином после смерти, - Георгий наклонился и подхватил с тротуара еще одну сигарету. - Собаки, кошки, птицы...

- ...рыбки.

- Рыбок не видал, - сказал наставник без намека на юмор. - Лошадей видал, хорьков, ежей, иногда даже ящериц. Один раз видел крокодила. Это было странно.

- Хочешь сказать, все покойные домашние питомцы ходят за своим хозяином, пока тот не...

- Ну да. И тут два варианта: если он обращался с ними хорошо, то они могут частенько помогать хранителю в его работе. Если же плохо - постоянно будут путаться у хранителя под ногами. Можешь удивляться, но не так уж редки случаи, когда флинт отправлялся на тот свет именно благодаря нелюбимому домашнему животному.

В подтверждение слов Георгия мимо неспешно прошла молодая женщина в короткой шубке, на одном плече которой пристроилась довольно сонная хранительница в красном блестящем платье, а на другом плече дружно чистили перья три волнистых попугайчика. Костя покачал головой и посмотрел на плывущий впереди рыжий пуховик.

- Значит, и у моей никогда не было животных... А куда же они деваются после смерти хозяина?

- Этого я не знаю. Кстати, - Георгий сунул в рот сигарету и огляделся, но никого курящего поблизости не обнаружил, - когда будешь говорить с хранителями, постарайся избегать слова "смерть". Принято говорить "уход" - понял? И не лезь с расспросами - кто да как? - можешь получить. Будут лезть к тебе с расспросами, реагируй так же, это нормально. А вот если кто-то сам рассказал тебе, как ушел, расскажи о себе, таковы правила вежливости.