На то, чтобы выгнать сонную Аню на первую утреннюю пробежку, у него ушло не меньше недели, и пару раз Костя даже срывался и начинал орать, вызывая у своего флинта слезы и потом долго принося извинения. Аня хотела измениться - он это точно знал. Хотела похудеть - он это знал тоже. Утренняя зарядка была одним из важных составляющих этого плана, и Костя, каждый день, в промежутках между обычной работой, не покладая рук, точнее, языка, обрабатывал своего флинта, подталкивая его к принятию решения. И вот сегодня они бежали уже третий раз. Ему удалось подвести Лемешеву к этому, в дальнейшем предстояла не менее сложная работа - уговаривать ее, чтобы она ни в коем случае не бросала это занятие. Все это, по мнению Кости, был каторжный труд, ибо необходимо было и заставить Аню делать то, что нужно, и сохранять в ней бодрость духа и хорошее настроение. Приходилось учиться сдерживать вспышки ярости, приходилось учиться лояльности и бесконечному терпению. Первые дни было очень трудно, и Денисов отрывался на окружающих - подрался с наставником и был бит, накричал на Ингу, после чего та два дня с ним не разговаривала, а на Тимку как-то рыкнул так, что художник с перепугу чуть не залез на дерево, спутав его со своим флинтом. Он не понимал, где взять столько терпения и с удовольствием одолжил бы его у кого-нибудь, если б это было возможно.
Музыку - ту, что переносила его в миры образов и ощущений, в миры, где он мог дышать и сорванная травинка оставалась в его пальцах - Костя слушал еще дважды, но в эти разы волшебство было очень коротким, и большей частью Аня играла красиво, но безжизненно. Его удивляло, что по возвращении он не испытывал тоску по возможности быть живым, и память об ощущениях стиралась так быстро. Вероятно, это и было то, что Дворник назвал отсутствием отходняка. Но музыку хотелось слушать снова и снова.
Помимо Дворника, Костя довольно быстро обнаружил еще двоих существ, которые оказались восприимчивы к музыке - хранителей из соседнего подъезда. Точнее, они обнаружились сами, после первого же "музыкального вечера", подойдя к Косте утречком и скромно поинтересовавшись, когда Аня удосужится еще что-нибудь сыграть в таком же роде, делая вид, что, в принципе, им это не особенно и надо. Раскусить соседей было несложно, и Костя, проведя короткие, но плодотворные переговоры, после второго исполнения своего флинта получил от одного соседа короткий моток толстой веревки, а от другого - почти полностью сгоревшую книгу Моэма "Театр", которую, от нечего делать, перечитывал с большим удовольствием, невзирая на недостающие страницы. Осведомился, не завалялось ли у кого второго тома "Мертвых душ"? Соседи вежливо улыбнулись - судя по всему, шутка была очень старой. Один из них, учитель истории, хранил подполковника милиции в отставке и был постоянно с ним не согласен, делая язвительные замечания по любому поводу. Другой, бывший владелец Моэма и сотрудник агентства недвижимости, хранил так называемого цветочного парикмахера - искусного садовника, чьей основной специализацией была декоративная стрижка кустов. Узнав об этом, Костя скептически приподнял брови. Он терпеть не мог кусты, перестриженные в шары, конусы и вазы и никогда не понимал, что в этом такого восхитительного.
В разговоре с соседями Костю насторожило слово, брошенное риэлтером - слово, которое, по утверждению Георгия, не имело никакого значения. Он спросил, насколько часто звучала раньше из его квартиры такая музыка, и риэлтер признался, что за время своей работы слышал ее может пару раз и даже не скажет, когда это было, но точно очень давно.
- В городе немало отличных музыкантов, и я то и дело подумывал - а не договориться ли с каким-нибудь кукловодом... - задумчиво пробормотал он, и историк тут же заявил:
- Я этого не слышал!
После чего немедленно ретировался. Риэлтер, со смущенным видом тоже откланялся, проигнорировав требование Кости сию же секунду объяснить, о чем только что шла речь. Когда же он вновь задал этот вопрос наставнику, тот внезапно разозлился и посоветовал Денисову не забивать себе голову всякой чепухой. После этого совета Косте, разумеется, стало еще интересней. Кукловоды... Что это значит? Еще какие-то службы? Или провинившиеся вроде мусорщиков?..
- Нет-нет-нет! - закричал Костя, заметив, что Аня тишком начала сворачивать к дому. - Рано! Еще кружок! Не мухлюй! Заниматься - так заниматься!
- Хотя... - удрученно пробормотал его флинт, - наверное еще чуть-чуть... если не свалюсь...
- Не свалишься! Вперед! Вперед!
Парк вновь начал подскакивать вверх-вниз, и Костя, удовлетворенно кивнув, одернул пиджак и поправил галстук, после чего недовольно пошевелил пальцами ног в черных носках. Обувь ему пока так и не удавалась, а вот и пиджак, и брюки, и рубашка, и галстук, если не брать во внимание хаотичное смешение цветов и материи, а также кривые швы, по форме получились практически такими, какими и должны быть. Еще немного - и он сможет одеваться так, как привык. Костя вспомнил свои первые кошмарные наряды и ухмыльнулся. Над ним уже не смеялись, теперь он был просто сердитым мужиком в обычном плохом костюме, а таких здесь было полным-полно. Теннисная ракетка, закрепленная веревкой, уютно похлопывала Денисова по спине - ракетка, превзошедшая все его ожидания в драках с гнусниками и мрачнягами.
- Тоже свою гоняешь? Я тебя раньше не видела.
С ним поравнялась хранительница, сидевшая на плече молодой женщины в ярко-синем спортивном костюме, за которой, толкаясь, неслись два призрачных пуделя и маленькая дворняжка. Женщина бежала медленно, смешно подпрыгивая и шумно дыша, и хранительницу подбрасывало, словно она ехала на норовистой лошади.
- Третий раз только бежим, - отозвался Костя. - С трудом уломал.
- Ну, раз уломал, то молодец! Моя вон то и дело бросает, такая соня! Доброе утро, Семен Андреич!
- Здравствуйте, Светочка, - отозвался щуплый хранитель, проезжавший мимо на бегущем бодрой трусцой пожилом мужичке. - Темень-то какая, эх! Ну сколько ж говорить, - он похлопал своего флинта по макушке, - бегать можно и попозже! Ты ж три года как на пенсии - зачем вставать в такую рань?!
Хранитель вместе с флинтом свернули в сторону ельника, хранительница с собаками и синекостюмной дамой побежали через парк наискосок, и Костя снова остался в одиночестве. По дороге промчалось такси, за которым развевался небольшой дорожник, выглядящий очень сонным, еще один выкатился откуда-то из дворового закоулка и принялся тщательно исследовать трассу, смешно перебегая от одной обочины к другой. Неподалеку прошел подполковник с ротвейлером на поводке и еще двумя, призрачными, держащимися чуть впереди, и с его плеча Косте приветственно кивнул историк, после чего сделал пальцами такое движение, будто перебирал невидимые клавиши. Костя ответил неопределенным жестом - мол, ему сейчас не до этого, и историк, показав, что в долгу не останется, уехал. Связи, знакомства... С каждым днем этих знакомств становилось все больше. Он знал почти все лица, встречающиеся ему по дороге на работу, и ко многим из этих лиц уже прилагались имена. С некоторыми он начал здороваться, разговаривать, стараясь вести себя дружелюбно, и внимательно выслушивал хранительниц, охотно дававших рекомендации мастерам-парикмахерам и салонам красоты (его собственный мастер достатку флинта не соответствовал никак). Покойная стилистка, хранительница банковской кассирши, с которой Костя познакомился в автобусе, критично оглядев его флинта, надавала Денисову советов по макияжу и одежде, и Костя старательно записал их карандашом на смятых клетчатых листках - и то, и другое притащил Дворник в уплату за третью порцию музыкального кайфа. Впрочем, Денисов примерно представлял себе необходимый внешний вид своего флинта. К сожалению, Аню нельзя было вытянуть по вертикали, ибо привлекательная женщина должна быть высокой и длинноногой. Но, по крайней мере она должна была предельно похудеть и напрочь изменить походку и осанку. Еще ей не помешал бы хороший загар. А цвет волос лучше поменять на золотистый. Стилистка, правда, в ответ на это с сомнением покачала головой, но тут Косте ее совет не был нужен. Золотистый - и точка! Он так решил. А Инга это решение одобрила, попутно надавав советов по диете и одежным магазинам.
Разумеется, Денисов никому из них не сказал, каким ценным флинтом обладает - еще не хватало. Все нужно как следует продумать. Особенно то, как перенести все эти планы в голову Лемешевой и как достать денег на их исполнение. Для него при жизни это были семечки, но для Ани сумма занебесная. Елки, как неудобно-то хранить бедного флинта!
- Так... - бормотал Костя, при фонарном свете просматривая собственные записи, - так, так... Господи, белиберда какая-то, я ничего не понимаю!..
Разумеется, он прекрасно разбирался в том, как должна выглядеть женщина. Но вот каким образом все это достигается - совершенно неясно. Такая куча составляющих! Если постепенно вдалбливать своему флинту в голову каждую деталь - на это же уйдет лет сто! А если сразу, да еще принимая во внимание ее нерешительность, страх и дикую закомплексованность - задача не по плечу и матерому хранителю! Что ж делать?
Неподалеку пробежала еще одна физкультурница, на голове которой, издавая унылые блюзовые звуки, сидела крупная мрачняга, вяло болтая неряшливыми крыльями и проливая настолько крупные слезы, что Костя рассмотрел их даже с такого расстояния. Вокруг физкультурницы всполошено прыгала ее хранительница, испуганно ругаясь и неумело тыча в мрачнягу какой-то палкой, с писком отскакивая, как только навстречу палке выстреливала длинная когтистая лапа. Судя по наряду, хранительница была мальком.
- По глазам бей! - снисходительно крикнул Костя, предварительно убедившись, что вокруг его собственного флинта нет никакой опасности и он, Денисов, может позволить себе немного отвлечься. - Бей по глазам - они сразу хватку ослабляют. И сшибай тут же - вне флинта они намного слабее и медленнее!
- Я ее боюсь! - взвизгнула в ответ девчонка. - Вон какие лапы!
- А у тебя палка, дура! Бей давай, а то не скинешь потом! Да бей как следует, а не тычь - это ж не вареная картошка! Можешь еще засмеяться понатуральней - они от этого бесятся и теряют ориентацию.
- У нее когти!
- А ты орешь противно!
Девчонка затихла, и некоторое время Костя ничего не слышал, только удаляющиеся ахи и злобное мрачняговское шипение. Девчонка и ее флинт уже почти скрылись за поворотом, когда до Денисова долетел приглушенный расстоянием восторженный крик:
- Отцепилася!.. Упала и култыхается!
- Ну и валите оттуда, пока она не очухалась! - рявкнул Костя. - И не подпускай ее! Если за десять минут не прицепится - сама сдохнет!
- ...шо!.. - послышалось из-за елей, и Костя усмехнулся:
- Молодежь!.. И где ухитрилась подцепить в такую рань?!.. Дыши глубже! Заканчиваем кружок - и домой, у нас еще куча дел! - Костя дружелюбно похлопал Аню по макушке и снова уткнулся в свои записи, то и дело поглядывая по сторонам. - Светло-коричневый от края верхнего века... господи, ерундой занимаюсь какой-то!..
Вдалеке возле фонаря мелькнул одинокий гнусник, и Костя проводил его настороженным взглядом, потом обернулся на приближающийся топот и удивленно приподнял брови.
- Вы чего обратно-то бежите?
- А она не по кругу бегает, а взад-вперед, - сообщила девчонка, подскакивавшая впереди своего флинта. - А гадючка эта там валяться осталась! Спасибо за помощь!
- Помощь... - проворчал Денисов. - Одни идиоты кругом! Интересно, кто ее наставник? Похоже, тоже какой-то кретин!
- Апчхи! - бодро ответил его флинт.
- Будь здорова!
Еще одна нелепая обязанность - хранитель в подобной ситуации обязательно должен желать своему флинту здоровья. Дело было не в вежливости - якобы, флинт, которому здоровья не желают, более уязвим для бродячих порождений типа падалок и гнусников. Впрочем, Костя пока никакого документального подтверждения этому не видел и подозревал, что все дело тут в хранительском суеверии.
Хмыкнув, он снова попытался вчитаться в свои записи, сохраняя при этом равновесие, но тут же чуть не выронил бумаги и не свалился с лемешевского плеча, когда со стороны дороги в снежную утреннюю безмятежность ворвалось жуткое смешение звуков: шипение, щелканье, истошный вибрирующий вопль и громкое густое урчание. Ничего подобного Денисову еще слышать не доводилось, и, слегка обомлев, он, все же, не замедлил взять наизготовку ракетку и верную скалку и спрыгнул на землю. Порождения издавали этот набор звуков или кто другой - одно было ясно - где-то совсем рядом происходит масштабная потасовка и, судя по интенсивности шума, количество участников потасовки переваливало за десяток.
Самыми правильными действиями в этом случае было немедленно развернуть своего флинта в противоположную сторону и, уже сидя на его плече, издалека посмотреть, что же там творится. Но Костей уже овладело свойственное большинству представителей человечества жгучее любопытство. К тому же, флинт, невзирая на уговоры и приказы, все равно не разворачивался, а продолжал неровно бежать прямиком к источнику звуков, шумно выдыхая клубы пара и поправляя сбивающуюся на затылок шапочку. Вскоре Костя увидел посреди дороги темную бесформенную массу, которая бешено каталась от бордюра к бордюру, и, обогнав Аню на несколько метров, остановился, пытаясь понять, что же это такое. В этот момент нечто переместилось в полукруг хиленького фонарного света и тут же перестало быть загадочным - на укатанном машинными колесами снеге барахтался крупный дорожник, накрепко сжимавший в своих щупальцах пухлое бородатое существо пронзительно рыжего цвета, бестолково размахивавшее толстыми короткими лапами. Несмотря на то, что дорожник выглядел изрядно измочаленным, бородатое существо явно проигрывало, и движения его становились все более и более вялыми, а истошные вопли уже начали истончаться до тонкого хрипа.
- Черт! - Костя даже подпрыгнул на месте. - Домовик! Блин! Аня, стой! Остановись! Мне надо... Слушай, передохни!..
Но тут Аня и сама остановилась, привалившись к стволу платана и пытаясь отдышаться. Заглянув в ее раскрасневшееся лицо и убедившись, что его флинт не собирается в ближайшее время протянуть ноги, Костя вновь перенес свое внимание на дерущихся. Домовик - это прекрасно, только как отделить его от разъяренного дорожника и при этом не лишиться какой-нибудь конечности? Дорожников он все еще побаивался - и не без оснований - по рассказам наставника осьминогоподобные духи дорог в отношении хранителей вполне безобидны и добродушны, но хранитель, сунувшийся к дорожнику по тому или иному поводу, рискует быть расплющенным и перемолотым в фарш. Поэтому Костя, выбравшись на дорогу, начал с того, что осторожно ткнул дорожника в голову концом скалки, после чего тут же получил щупальцем поперек груди и полетел кувырком. Кто-то закричал ему с балкона ближайшего дома:
- Ты чего к нему лезешь, придурок?! Жить надоело?!
- Дурацкий вопрос... - пробормотал распростертый на снегу Денисов, приподнимая голову, и тут увидел возле бордюра ковыляющую к его флинту мрачнягу. Порождение перемещалось, точно пьяное, шатаясь из стороны в сторону, волоча за собой изодранные крылья и слабо попискивая. Вероятней всего, это была та самая мрачняга, которую недавно согнала со своего флинта бестолковая девчонка, и Костя, приняв вертикальное положение, широко улыбнулся. Он никогда не думал, что встреча с мрачнягой доставит ему столько радости.
Изловить порождение было делом несложным - мрачняга даже почти не сопротивлялась, и Костя, как следует встряхнув ее, снова подскочил к дерущимся. Дорожник на сей раз был наготове, и в сторону Денисова сразу же выстрелило щупальце, но Костя проскочил под ним и ткнул мрачнягой дорожника в голову - как раз под круглыми глазами - туда, где, по его предположению, у дорожника располагался рот.
- На!
Дорожник, не тратя время на удивление и обдумывание причин денисовского поступка, тут же обвил мрачнягу сразу тремя щупальцами, и спустя мгновение она почти целиком исчезла в распахнувшейся среди густой шерсти пасти. Предсмертный писк порождения сменился уютным чавканьем, и Костя, воспользовавшись тем, что щупалец, державших вяло трепыхающегося домовика, поубавилось, а хватка оставшихся заметно ослабла, схватил домовика за первое, что подвернулось - за длинную растрепанную бороду. Домовик издал пронзительный кошачий вопль, дожевывавший мрачнягу дорожник вспомнил, чем занимался до этого, и попытался было вновь оплести противника щупальцами, но Костя, забросив скалку за спину, перехватил упитанное туловище домовика и рванул изо всех сил. Щупальца соскользнули, и Костя в обнимку со спасенным домовиком улетел за бордюр, чуть не врезавшись в дерево. Дорожник не стал их преследовать, а остался сидеть посреди дороги с чрезвычайно озадаченным видом, продолжая чавкать. Казалось, он пытается сообразить, был ли совершившийся обмен равноценным.
- И впрямь начало везти, - пробормотал Костя, крепко держа спасенного, который ощущался отнюдь не сопротивлением воздуха, а плотным, мохнатым и очень даже тяжелым. - Гляди, Ань, кажись я добыл нам домовика! Ты, бородатый, где спасибо?
Домовик не замедлил отблагодарить его, сразу же после требования взмахнув лапой. Из кончиков почти человеческих пальцев мгновенно проросли совершенно кошачьи когти, коими домовик глубоко располосовал денисовское плечо. Костя вскрикнул от неожиданности и чуть не упустил бешено задергавшегося домовика, явно собравшегося пуститься наутек.
- Ах ты гадюка! - рявкнул Костя и перекатился, придавив домовика к асфальту. Тот шипел и извивался, силясь вырваться и злобно тараща круглые желтые глаза, которые вместе со вздернутыми длиннющими бровями сейчас еще больше придавали ему сходство с разъяренной совой. - Вот как ты благодаришь?!
- Уххххух! - сказал домовик, сморщив плоский нос. - Тьфу!
- Вот так всегда, - Костя вытер подбородок ладонью, - спасаешь их, спасаешь, а потом весь в плевках! Веди себя прилично! Я тебя спас, значит ты мой!
- Гррр! - домовик, который явно был другого мнения, попытался всадить когти Денисову в глаз. Костя, увернувшись, как следует встряхнул пленника.
- А ну угомонись! Или тресну тебя об дерево!
Домовик притих, но смотреть продолжал злобно, что-то ворча себе под нос. Костя поднялся, удрученно оглядев разодранную одежду и серебрящиеся царапины на плече, после чего сгреб с асфальта бородатого негодяя и убедился, что домовик весит не меньше, чем взрослая овчарка. Перед собой его не погонишь - сбежит, а связать - веревки не хватит. Придется нести. Но эта задача немедленно усложнилась тем, что поднятый домовик опять начал плеваться, брыкаться и царапаться, а кроме того, предпринял попытки Денисова укусить. Получив еще несколько царапин и рассвирепев окончательно, Костя запутал машущие лапы домовика в его же собственной бороде и пригрозил ему скалкой и дорожником, все еще размышлявшим неподалеку.
- Нет, все, хватит! - выдохнула Аня, отталкиваясь от платана. - Я домой!
- И я, - Костя сгреб домовика в охапку. - Тяжелый, зараза!
- Фрррчхух! - сказал домовик, клацнув зубами рядом с денисовской щекой, и Костя, вовремя отдернув голову, буркнул:
- Сам такой!
* * *
Костя не выпускал домовика, пока не убедился, что входная дверь надежно закрыта. Кое-как дотащив пленника до гостиной, он свалил его на пол и отступил, встав рядом с диваном, на котором приходил в себя его флинт, и держа наготове скалку. Но, вопреки его ожиданиям, домовик не стал бросаться на него или метаться по квартире в поисках выхода. По-медвежьи переваливаясь на четырех лапах, он доковылял до ближайшего кресла, забрался в него и принялся тщательно расправлять свою растрепанную бороду, издавая злобное стариковское ворчание. Костя растерянно почесал затылок, пытаясь сообразить, что делать дальше, после чего выбрал самый простой, хоть и опасный вариант, и позвал наставника.
Георгий появился минут через шесть, отчаянно зевая, шлепая босыми ногами по потертому паласу и подтягивая семейные трусы в нежный розовый цветочек.
- Неужели каждый раз, когда я...
- Погоди! - Костя ткнул пальцем в раздраженного обитателя кресла. - Вот!
Наставник скептически обозрел домовика, который, приведя бороду в порядок, принялся рыться в висящей у него на боку серой котомке, которую Костя прежде не замечал.
- Ты меня вообще не слушал, что ли?! Я ж тебе говорил - сильно рыжего не брать! Он же совсем старый - они жуть какие капризные, да и злобные...
- Как будто на улице полно сидит домовиков и меня дожидается! - огрызнулся Костя. - Я и этого с трудом достал! У дорожника отобрал, когда тот...
- Ты полез к дорожнику?! - разозлился наставник. - Ты что - совсем дурак?! Учишь его, учишь...
- Слушай, ты сказал - добыть домовика! - Костя плюхнулся в соседнее кресло и принялся изучать свои царапины. - Я добыл! Чего ты разорался?! Лучше скажи, что с ним теперь делать?!
- Даже не знаю, что тебе и посоветовать, - Георгий пожал плечами, разглядывая домовика, который тем временем извлек из котомки круглую деревянную щетку и начал причесываться. - Я с такими старыми дел не имел, но говорят, настроение у них скачет, как у бабы на сносях.
- Отлично, значит он опасен?!
- Для флинта нет, разве что пакостить будет по мелкому, если не в духе, а вот для тебя опасен... Но, говоришь, ты его спас, значит будет благодарен.
- Неужели? - Костя с сожалением посмотрел на сигарету в пепельнице. - Я его как спас, так он первым делом попытался мне глаза выцарапать! Надо понимать, раз он и дальше будет благодарен, так мне вообще хана?!
- Все сложно, - Георгий принял важный вид. - Он злится именно из-за того, что ты его спас, хотя, разумеется, помирать ему совсем неохота. Просто у домовиков свой кодекс, и теперь, раз ты его спас, он не может уйти отсюда по доброй воле аж целый лунный месяц - даже если ему тут не нравится. Кроме того, если хранитель спас домовика, то обязан дать ему новое имя. А его наверняка и старое устраивает.
- Если б я знал про все эти сложности, то вообще не полез бы на дорогу, - Костя покачал головой. - У меня и так с флинтом хлопот хватает, а теперь еще и это... Новое имя? Я буду называть его Чмо...
- Чхах! - сказал домовик и, взмахнув короткой лапой, запустил щетку в Денисова, чуть не угодив ему в голову.
- Видал, что творит?! - Костя подобрал щетку и швырнул обратно. - Разве они понимают наш язык?
- Духи общаются на эмоциональном уровне, так что он понимает, что ты к нему чувствуешь.
- В таком случае я, пожалуй, верну его туда, откуда взял, и поищу другого...
- Невозможно выгнать введенного в дом домовика, если тот не захочет уйти сам.
- Я скажу ему "прощай".
- Он дух дома, а не хранитель и не призрак, ему на это плевать. Выставишь - тут же вернется.
- Но я не могу его оставить! - возмутился Денисов. - Злобный, капризный - зачем он тут мне такой нужен?! Еще и волосатый какой - у него наверняка блохи!
Словно в подтверждение его словам домовик запустил пальцы в шерсть на затылке и принялся усиленно чесаться, высунув кончик широкого толстого языка.
- Видел?! А знаешь, какой он тяжелый?! Представляю, сколько он жрет! У моего флинта и так проблемы с едой...
- Тут ты не беспокойся, - Георгий небрежно махнул рукой, - домовик - существо двух миров и еду себе добывает тоже в двух мирах. Ну, молоко у вас, конечно, теперь будет быстрее уходить, и сладости тоже. А в целом - не так уж все и страшно. Ты его сейчас не трогай. Пусть осматривается, обживается, привыкает. Сам разберется, что к чему, - Георгий огляделся. - Комнатные растения у вас есть? Отлично! Иди спокойно на работу, домовик - не лялька, глядеть за ним не надо.
- Где гарантии, что, вернувшись, я не найду вместо квартиры груду развалин?!
Домовик, рывшийся в своей котомке, злобно зашипел и сверкнул на Костю круглыми совиными глазами.
- Ты поосторожней с этим, - Георгий погрозил ученику пальцем. - Домовики могут с вещами безобразничать, но дому никогда не навредят. Ты что?! Для них это - все равно, что для нас церковь разрушить! И запомни одно-единственное правило: никогда, ни в коем случае не бей домовика, иначе получишь врага на всю жизнь!
- Но угрожать-то я ему могу?
- А это пожалуйста, - Георгий, усмехнувшись, еще раз оглядел Костино приобретение, которое в ответ уставилось на него с подозрением. - Ишь, злобный какой! Имя ему дай побыстрей. Кстати, чего это ты в последнее время все с какими-то бумажками? Книгу пишешь, что ли?
- Сведения собираю, - неохотно ответил Костя. - О том, что и как лучше...
- Все-таки хочешь попытаться изменить своего флинта? - Георгий покачал головой. - Это похвально, сынок, но смотри осторожней.
- Почему ты мне постоянно об этом говоришь?
- Потому что ты - парень смышленый и упрямый, - Георгий задумчиво посмотрел на Аню, которая, все еще раскрасневшаяся после тренировки, рассеянно болтала ногами на диване, - и мне не хотелось бы, чтоб ты стал... хм...
- Стал кем?
- А? - наставник вздернул голову. - Разве я сказал "стал"? Я хотел сказать, что ты можешь лишиться своего флинта, если будешь так его гонять.
- Я ведь не могу ее заставить. Я только могу давать ей советы.
- Я тебе тоже дам совет.
- Мне сейчас недосуг с тобой драться.
- Я не об этом. Многие люди - и ты в том числе - очень сильно зависят от мнения окружающих. И некоторым, у кого нет веры в себя, может здорово помочь, если окружающие начнут положительно на них реагировать.
- И какую мудрость я должен извлечь из твоих слов? - Костя фыркнул. - Я хочу, чтоб мне не было стыдно за внешность своего флинта, так же как хочу сам хорошо выглядеть, но меня прежде всего интересует мое собственное мнение, а потом уже мнение каких-то там окружающих.
- Во-первых, я тебе не верю, - со смешком ответил Георгий. - А во-вторых, речь не о тебе. Ладно, я пойду. Кстати, вечером тренировки тоже не будет, но думаю завтра я уже тобой займусь, - он сердито потер спину. - Олух малолетний, и чего вечно на красный прется?! Хорошо, что это был "москвич", а не КамАЗ!
- Я-то думал, с таким мастером ничего не может случиться, - съязвил Костя.
- Как видишь, нет, - Георгий невесело подмигнул ему и вышел, оставив Денисова в состоянии внезапно накатившей легкой паники. До сих пор ему как-то не приходило в голову, что его наставник тоже может погибнуть. Он пока не готов к тому, чтобы остаться без Георгия. Ему еще многому надо учиться, кроме того, Георгий в этом мире был единственным человеком, кому Денисов верил. Не доверял безоговорочно, к тому же наставник явно постоянно что-то не договаривает, да и случись что - помогать ему, рискуя всем, Георгий не станет. Но ножа в спину точно не всадит и никакой подлянки не сделает. Не такой это человек, и Костя с недавних пор понял и принял тот факт, что с Георгием ему крупно повезло. Непонятно, за что он изначально угодил в хранители? Костя никогда бы не пошел на такое добровольно.
- Эхех, - напомнил о себе домовик, который тем временем кисло оглядывался вокруг, оглаживая свою бороду, и без того уже имевшую безупречный вид. - Охох.
- Можно подумать, раньше ты жил во дворце! Как же тебя назвать? А как тебя раньше звали?
- Чхах!
- Странное имя.
- Тьфу!
- Не плюй на пол! - Костя погрозил кулаком желтым глазам и, заметив, что Аня встает с дивана, тоже поднялся. - Ладно, давай ты сам придумаешь себе имя, а потом скажешь мне. А то некогда заниматься всякой ерундой...
Домовик разразился целой серий щелкающих птичьих звуков, отчего Костя озадаченно приподнял брови.
- Что, у вас так не принято? Хм, ладно... Знаешь, ты очень похож на кота моей второй жены. Хочешь быть Мефодием?
Домовик скорчил презрительную гримасу, отчего совиные глаза почти полностью спрятались в зарослях рыжей шерсти.
- Между прочим, я не обязан с тобой советоваться, - заметил Костя, медленно идя задом-наперед вслед за своим флинтом, направившимся в ванную. - Как скажу, так и будет! Ладно, вот у одного моего делового партнера тоже знаешь какая борода была... Будешь Карлом.
Домовик высунул толстый язык и нетерпеливо заерзал в кресле.
- М-да, какой ты к черту Карл?! Слушай, давай я назову тебя Тузик или Шарик - какая тебе разница, ты ведь все равно через месяц отсюда свалишь...
Домовик закрыл глаза ладошками и повалился на подлокотник, казалось, придя в состояние глубочайшего расстройства.
- Нет, вы поглядите, какой чувствительный! - озлился Костя, уже выходя в коридор. - А кто кусался?! Как, по-твоему, я должен тебя звать?! Гордей Вольдемарович?!
- Ух! - домовик тут же поднял голову и посмотрел на удаляющегося хранителя ярко-желтыми глазами, которые явственно засветились в полумраке гостиной.
- Нет-нет, - Костя поспешно снова показал ему кулак. - Ты издеваешься? И не мечтай! Я не стану тебя так называть!
- Хох! - домовик скатился с кресла и торопливо заковылял из гостиной, на сей раз пользуясь только нижними конечностями, а верхними перебирая воздух так, словно месил тесто. - Ахахах!
- Что ты задумал? - настороженно спросил Костя, невольно прижимаясь спиной к закрывшейся за Аней двери в ванную. - Я тебя не боюсь - понял? Я не стану называть тебя Гордей Вольдемарович, еще не хватало! И кой черт меня дернул за язык?!
- Пффф, - домовик остановился напротив него, сверля выжидающим взглядом, в котором Денисову почудилось нечто очень недоброе.
- Слушай, как насчет просто Гордея? - предложил Костя. - К чему нам официоз?
Домовик плюхнулся прямо на пол, привалившись к стене, и расплылся в широкой ухмылке.
- То есть, ты согласен. Не понимаю, чем Гордей лучше Мефодия? А может, это и было твое прежнее имя, а? - Костя наклонился, глядя на плюшевое бородатое существо. - Интересно, какой идиот так тебя назвал? Я-то не собирался, просто брякнул...
Домовик вдруг с изумительным для его телосложения проворством вскочил с пола, метнулся к Косте и, прежде чем тот успел отскочить, обхватил его за ноги и прижался щекой к бедру, глядя снизу вверх и преданно моргая.
- У тебя и впрямь быстро меняется настроение, - Костя пожал плечами. - Что еще за нежности?! Пусти!
- Эхехех, - сказал домовик, ни на мгновение не ослабляя плюшевых объятий.
- Ладно, что ты хочешь? Есть? Что? - Костя растерянно огляделся. - Слушай, я с вами обращаться не умею, так что...
- Пфффф, - домовик раздраженно вскинул лапу, схватил Костю за запястье и шлепнул его ладонь себе на голову, после чего вернул лапу в прежнее положение. - Чхух!
Костя озадаченно моргнул, потом осторожно провел ладонью по плюшевой голове, и обретший имя домовик громко заурчал и прикрыл веки. Костя еще раз погладил рыжую шерсть, и Гордей заурчал громче, принявшись по-кошачьи тереться щекой о его бедро.
- Охренеть! - произнес Денисов, продолжая гладить домовика, который уже весь вибрировал от мурлыкания. - И что - мне теперь все время тебя гладить? Ладно... Гордей, иди осматривайся, а мне нужно приглядывать за своим флинтом.
Домовик, продолжая урчать, разомкнул объятия и принялся крутить головой по сторонам. Воспользовавшись этим, Костя шагнул сквозь дверь в ванную, но Гордей почти сразу же вкатился следом, с интересом уставившись на Аню, сбрасывавшую с себя одежду.
- Так, - сердито сказал Костя, - вот это уже хамство! Тебе сюда нельзя!
Поскольку Гордей не отреагировал, Костя, наклонившись, подхватил его и вынес болтающего мохнатыми ногами домовика обратно в коридор. Поставил на пол и погрозил домовику пальцем. Гордей тут же щелкнул зубами, предприняв попытку этот палец откусить.
- Чувствую, весело мне будет! - буркнул Костя, отдергивая руку, и вернулся в ванную. На этот раз домовик за ним не последовал, но Костя почти сразу же начал улавливать скрип и бряцанье, доносившиеся из разных уголков дома - Гордей активно осматривал новое жилище - настолько активно, что один из звуков услышала даже Аня, уже занесшая ногу над бортиком ванны, и застыла на мгновение.
- Что это? Мыши что ли?
- Мышь, - Костя устало уселся на опущенную крышку унитаза. - Большая бородатая мышь.
Со стороны спальни долетел грохот, а следом - громкое раздраженное бормотание. На этот раз Аня не отреагировала - видимо, большинство звуков, издаваемых домовиком, были ей недоступны. Костя предпочел бы тоже их не слышать - судя по всему, Гордей будет жильцом весьма и весьма шумным. Он покосился на Аню, которая, стоя в ванне, взбивала на голове пенную шапку, и критично прищурился:
- Работать и работать...
- У меня все болит! - тут же пожаловался флинт.
- Так что ж ты хотела, мать, мышцы-то нетренированные.
- Может, завтра сделать перерыв?
- Я те сделаю!
- Очень устала...
- А знаешь, как я устал с утра до вечера трындеть тебе одно и то же и не раздражаться?! - Костя машинально махнул рукой, безуспешно пытаясь разогнать сгущающееся облако пара. - Занавеску задерни! Тут наверняка холодно, да и я ничего нового уже не увижу!
- А, от этих тренировок все равно не будет никакого толку!
- Так, опять началось?! - Костя раздраженно вскочил. - Почему, стоит мне добиться какой-то стабильности, ты сразу же начинаешь все портить?! Толку не будет, если ничего не делать! Но ты же делаешь! Мы делаем! Послушай, - он шагнул в ванную, встав так, что между ними оказалась густая решетка тугих водяных струй, - не все сразу, но я ведь и не говорил, что так будет! Посмотри на меня! Ну же!
Он протянул руки и поймал своего флинта за плечи. Тот, разумеется, этого не почувствовал - продолжал возить ладонями по волосам и скисать прямо на глазах. Струи воды беспрепятственно прошивали денисовские предплечья, разбиваясь о растрескавшееся дно ванны, но иные капли на крошечные мгновения задерживались на руках, чтобы тут же провалиться насквозь - и эти мгновения приносили иллюзию материальности - гнетущую, но вместе с тем и приятную. Если б только эти мгновения длились хоть немного дольше! Капля воды, оставшаяся блестеть на кончике пальца - немыслимая мелочь из прежней жизни, за которую можно было отдать многие месяцы жизни хранительской. Внезапно Костя ощутил почти звериную тоску и недоуменно приподнял брови. Разве не лишили их тоски по ощущениям, как лишили глубины прежних привязанностей? Разве помнит он хоть что-то о капле воды, кроме ее внешнего вида? Нет, не помнит, а его флинт весь с ног до головы в этих каплях и не осознает, до чего же это здорово!..
Они думают, что все забирают, но они ошибаются. Это возвращается... а я ничего не могу сделать сам!..
Кто это сказал? Кажется, покойный Руслан... Пусть его - Руслана нет - и возможно больше никогда не будет. Но почему же так неспокойно, нехорошо?.. Может, это последствия Аниной музыки? Может, она так же опасна, как и наркотики? Черт, он все равно от нее не откажется, ему нужно еще... Но для того, чтобы получить музыку, нужно следовать поставленной задаче.
- Посмотри на меня! - резко повторил он и переместил ладони с плеч флинта на его щеки, безуспешно пытаясь зафиксировать на себе блуждающий взгляд светлых потерянных глаз. - Я знаю, что ты меня не видишь, но можешь хотя бы посмотреть прямо перед собой?! Ты ничего не бросишь! Не смей скисать! Я никогда не сидел в углу - и тебе не позволю! У нас все получится! Я же говорил - не одна ты! Имей совесть, Юрьевна, ты вот этим своим нытьем и вечной депрессухой мне совершенно не помогаешь!
Аня несколько раз хлопнула мокрыми ресницами и с кривой улыбкой сказала:
- Раз уж у меня появился внутренний голос, он мог бы быть и менее злобным.
Костя невольно фыркнул, и она тоже засмеялась, глядя ему в подбородок. В какой-то момент ему показалось, что они смеются вместе, а не по разные стороны миров, и когда этот момент закончился, Денисов отчего-то почувствовал себя так, словно его жестоко обманули. Аня продолжала смотреть на него, как-то беспомощно опустив руки, и словно чего-то ждала. На кончике ее носа, как раз над родимым пятнышком застыла крошечная капля воды, и Костя машинально попытался смахнуть ее - и почти удивился, когда ему это не удалось.
- Не моя вина, - пробормотал он, озадаченно глядя на свою руку, - что ты лучше всего слышишь меня только тогда, когда я на тебя злюсь.
- То и дело кажется, что этот внутренний голос вот-вот даст мне по шее, - Аня сморщила нос, потерла его и шагнула навстречу Косте под хлещущие из лейки горячие струи.
- Ты не представляешь, детка, до чего же мне хочется это сделать! - буркнул Денисов, выскакивая из ванны и наблюдая, как его флинт, став в профиль, смывает шампунь с волос. - Хорош полоскаться, мы везде опоздаем!
Черт, отличная, все-таки, грудь - если куда и тянуться, так это к ней, а не к носу! Все эти дурацкие аспекты хранительской работы сказываются на нем не лучшим образом.
Аня взяла мочалку и, словно в издевку, принялась старательно намыливать именно ту часть тела, о которой он размышлял.
- Вот блин! - раздраженно сказал Костя и отвернулся.
Когда они вышли из ванной, в квартире стояла полная тишина, и Денисов понадеялся, что Гордей, презрев все кодексы домовиков, попросту слинял. Но едва он шагнул за порог кухни, как эти надежды рассыпались в пыль - домовик сидел на плафоне кухонной лампы, болтая толстыми ногами и крепко держась за провод. На довольной бородатой физиономии отчетливо виднелись белые разводы и коричневые пятна, подозрительно напоминавшие сметану и шоколад.
- Вижу, ты уже успел позавтракать, - заметил Костя.
- Пфух! - согласился домовик и, сползши по плафону, повис на нем, что-то лопоча себе под нос. Он неминуемо бы брякнулся в раковину, если б Костя не подхватил его, после чего Гордей тут же снова полез обниматься.
- Черт знает что! - Костя с трудом отделил от себя домовика, пораженного внезапной любвеобильностью, и ссадил его на табуретку. Гордей, перевернувшись, забрался на табуретку с ногами и, просунувшись в прореху между занавесками, всплеснул лапами над обнаруженной на подоконнике бегонией и начал мелодично приворковывать, поглаживая коротким пальцем темно-зеленые листья.
- Дурдом! - сказал Денисов сам себе. Аня открыла холодильник, вытащила пластиковую бутылку и озадаченно произнесла:
- Мне казалось, молока было больше... Хм, а где сметана?
- Честное слово, - Костя покачал головой, - я хотел, как лучше. Если б я знал, что это начнет все жрать!..
- Ухух! - возмутилось "это" и предприняло попытку забраться на стол, чтобы дотянуться до молока. Костя еле успел изловить Гордея и усадил обратно на табуретку, где он принялся совершать нетерпеливые подпрыгивания, наблюдая, как Аня взбивает яйца для омлета. Попутно Гордей успел свистнуть веточку укропа и мгновенно сжевал ее, громко чавкая.
- Ты же пожилой домовик, - напомнил ему Костя. - Разве ты не должен вести себя степенно? Что за детский сад? Неужто ты такой прям голодный?
В ответ домовик извлек из своей котомки деревянную ложку и принялся требовательно дубасить ею по столу. Костя удрученно закрыл лицо ладонями, слушая стук ложки, шипение масла на сковородке и голос своего флинта, негромко напевающего мелодию из репертуара "Унхайлиха". Вскоре задребезжал крышкой вскипевший чайник, и Костя опустил руки - как раз вовремя, чтобы перехватить мохнатую лапу, подкрадывающуюся к сахарнице.
- Ты спалишь нас обоих! - прошипел он. - Либо мой флинт загремит в психушку! Ты принципиальный или вообще никогда не слышал о конспирации?!
- Тьфу!
- Еще раз в меня плюнешь, и я засуну тебя в духовку!
Домовик съежился на стуле, превратившись в громадный шар рыжей шерсти, из которого настороженно моргали круглые глаза. Тем временем Аня подхватила с плиты сковородку и начала перекладывать в тарелку пухлый омлет, от которого поднимался пар. Гордей, тут же забыв про раздраженного хранителя, оживился и запрыгал на табуретке, жадно втягивая носом воздух.
- Ух! Ух!
Сковородка вернулась обратно на плиту, и Гордей, чуть не врезавшись в Аню, ринулся следом, перемахнул прямо на решетку и, прежде чем Костя успел его остановить, склонился над сковородкой, высунув язык.
- Дурное животное! - ахнул Костя и кинулся к плите, уже понимая, что опоздает, и вот-вот раздастся шипение поджарившегося языка и истошный вопль боли. Но, к его изумлению, ничего этого не произошло - он услышал только довольное чавканье. Костя опустил уже протянутые к Гордею руки, и домовик покосился на него, продолжая торопливо вылизывать раскаленную сковородку.
- Ты чокнутый! - свирепо констатировал Денисов и ушел в гостиную. На ходу он ощупывал свой разодранный домовиком пиджак, сожалея о том, что в гостиной нет зеркал, и по окончании Аниного завтрака у него будет не так уж много времени, чтобы попытаться сотворить вместо загубленной одежды что-нибудь толковое. Ругая про себя бородатого обжору последними словами, Костя бросил вокруг рассеянный взгляд и недоуменно остановился.
Что-то в гостиной изменилось. Вроде бы все вещи были на своих местах, и в то же время теперь гостиная смотрелась как-то иначе, словно до этого все в ней было затянуто толстым полупрозрачным целлофаном, который внезапно куда-то делся. Нет, красивей она не стала, и пыль все так же лежала на своих местах, но теперь пыльный слой стал как будто тоньше и приобрел менее неряшливый вид. Люстра светила ярче, в складках тяжелых оконных штор появилось что-то элегантное, обои уже не так сильно отходили от стен, сора на паласе стало меньше, и сама комната словно слегка раздалась во все стороны. Гостиная определенно стала уютней, хотя Косте казалось, что это совершенно невозможно, и он заметил, как Аня, обычно приступавшая к своему завтраку в самом мрачном расположении духа, слегка улыбнулась. Похоже, Гордей сразу же начал отрабатывать свои харчи, и Костя усмехнулся, заметив на пыльных мебельных поверхностях несколько пятен и извилистых разводов, которые стопроцентно были ничем иным, как следами четырех толстых пальцев. Он позвал домовика, и Гордей тотчас прикатился на четырех конечностях, грохоча по коридору, словно волосатый боулинговый шар.
- Ухух! - он с разбега повис на Косте, точно шимпанзе, но прежде чем тот успел его стряхнуть, спрыгнул сам, с важным видом пригладил бороду, оценивающе огляделся, показал язык новостному диктору, вещавшему с экрана телевизора, шумно принюхался, вертя головой по сторонам, после чего вразвалочку двинулся к креслу, в котором сидел Костин флинт.
- Эй, эй! - Костя поспешно встал между ним и креслом. - Вот это трогать нельзя! Слышишь?! Фу!
Гордей небрежно пихнул его в ногу, остановился возле кресла, внимательно разглядывая его обитательницу, после чего подскочил и уселся на подлокотнике. Костя наклонился, готовый схватить Гордея, как только ему вздумается выпустить когти. Но домовик только заурчал и, болтнув толстыми ногами, перевалился Лемешевой на колени. Аня, разумеется, не обратила на это ни малейшего внимания.
- Ахах! - Гордей приподнялся и обхватил девушку лапами, с чувством уткнувшись физиономией ей в плечо. - Ииииих!
- Хочешь сказать, она тебе нравится?
- Мммо!
- Перестань с ней целоваться!
- Мммо! Мммо!
- Слушай, ты мне ее сейчас всю обслюнявишь! - Костя попытался спихнуть Гордея на пол, и тот, в свою очередь, снова попытался попробовать на вкус его руку, после чего облокотился на стол и принялся отхватывать своей деревянной ложкой крошечные куски омлета, когда Аня смотрела в другую сторону.
- Полная антисанитария! - сердито констатировал Денисов и уселся в соседнее кресло. Домовик урчал и похрюкивал, стуча ложкой по тарелке, а когда омлет кончился, быстро прошелся по ней языком, облизал ложку, достал из котомки деревянный гребешок и, забравшись на спинку кресла, принялся осторожно, что-то лопоча себе в бороду, расчесывать влажные волосы домовладелицы, то и дело осуждающе поглядывая в сторону хранителя.
- То есть, это я ничего не делаю! - буркнул Костя, раздраженно разглядывая своего флинта, наскоро прихлебывающего чай. Даже с такого расстояния ему были хорошо видны тени под глазами Лемешевой, и дело тут, видимо, было не только в алкоголе, который Аня вчера употребила точно по расписанию, хоть и в меньшем количестве, чем обычно. Сегодня ночью она опять спала неспокойно, ворочалась, что-то бормотала, несколько раз вскрикивала во сне, и из-за этого Костя и сам спал мало, то зажимая уши ладонями, то пытаясь трясти ее, что, разумеется, было бесполезно. Вспомнив методы, которые его мать применяла к нему в глубоком детстве, Денисов, предварительно проверив, чтоб возле окон никто не шатался, даже попытался спеть ей какую-то глупую детскую песенку, из которой знал от силы слов десять. Но песенка в собственном исполнении, сплетенная с бормотанием и вскриками флинта и шуршанием одеяла и звучащая в глубокой тьме, не только не прогнала Анины кошмары, но и слегка напугала самого Костю. Поэтому периоды ночного бодрствования он заполнял руганью в адрес невидимых кошмариков, которые, несомненно, были во всем этом виноваты, и флинта, усердно продолжающего рубить не только здоровье, но и психику ежевечерним алкоголем. Да, при жизни Костя и сам пил, но это было в ресторанах, на вечеринках, на финалах деловых встреч - и вообще он - совсем другое дело!
- Может, завтра поднять тебя попозже?.. - пробормотал он. - Да нет, нельзя прекращать тренировки... Интересно, что за хрень тебе снится, что ты и мертвому выспаться не даешь?!
Костя встал и, подойдя к окну, глянул в щель между шторами. На улице уже начало светать. Снег не шел, но небо было плотно укрыто пухлыми тучами, а воздух казался каким-то странным - то там, то здесь тянулись полосы и обрывки какого-то марева - они появлялись и тут же исчезали, уносясь куда-то. Казалось, перед окном полощутся, пролетая, длинные целлофановые ленты. Туман, что ли такой? Откуда туман снежной зимой?
Аня не дала ему в полной мере рассмотреть эту природную аномалию - подхватилась с кресла и побежала в спальню. Костя, вовремя заметив это, развернулся и быстро пошел следом, завистливо глянув на Гордея, который, в отличие от него, от перемещений Ани не зависел и мог шататься, где вздумается.
- Ну, - деловито сказал он, усаживаясь на кровать за ее спиной, - как у нас сегодня настроение?
Флинт не ответил, разглядывая себя в зеркало, но Косте это и не было нужно - он и так его чувствовал. Задумчивость, легкая усталость - и все, как обычно, щедро сдобрено хандрой. Легкие повороты головы Ани перед зеркалом как всегда казались ему нелепыми - ведь для него это зеркало отражало только интерьер комнаты, но не Анино лицо.
- А ты не отдаешь себе отчета, что сегодня утром ты впервые не поздравила себя с еще одним кошмарным днем? Может, ты забыла? А может, эти дни не такие уж кошмарные?
Она неопределенно пожала плечами, торопливыми движениями нанося на лицо тональный крем.
- Мне сказали, что тебе нужно брать на тон светлее, - Костя сгреб свои записи и пересел поближе, чтобы видеть ее лицо. - Мне вообще много чего сказали, я вот тут все записал... На самом деле я не понимаю, что все это значит, по мне так это полная галиматья, и наблюдать за этим процессом мне совсем неинтересно. Я просто прочту тебе все с самого начала. Буду читать каждое утро - может, через месяц ты что-нибудь и услышишь. Самое главное - глаза. Мне сказали, что все портит то, как ты красишь глаза... хм, ну и я тебе говорил то же самое. Сказали... - он уткнулся в бумаги, - что тебе вообще нельзя пользоваться подводкой... черт меня дери, если я знаю, что это такое! Глаза, глаза... подожди, как только я пойму, что это за слово тут... подожди, ничего не рисуй на себе. Не трогай глаза...
Костя поднял голову - его флинт озадаченно смотрел перед собой, а его пальцы скользили под нижними веками. Аня поворачивала лицо то в одну сторону, то в другую, словно пыталась то ли что-то рассмотреть, то ли что-то понять.
- Глаза-глаза... - забубнил Костя, воодушевленный замешательством своего флинта. - Подожди, ничего не делай!
- А что не так с моими глазами? - озадачено вдруг спросила Аня.
- Сейчас, - Костя придвинулся к ней вплотную, то пристально разглядывая, то переводя взгляд на записи и сравнивая их с увиденным. - Под-во-дя и снизу и сверху, ты делаешь их маленькими, а на ресницы тушь кладешь слишком толстым слоем и совершенно неправильным способом, делая их короткими, а глаза еще меньше... хм... Короче, чего ты их так замазываешь?! У тебя ведь... - он снова наклонился вперед, почти уткнувшись в своего флинта носом... - а у тебя ведь без всей этой замазки красивые глаза. Серьезно.
Ответом ему была легкая улыбка - похоже, она почувствовала это, и Костя только сейчас осознал, что впервые сказал своему флинту что-то искренне хорошее. Он произнес именно то, о чем подумал. У его флинта и впрямь были красивые глаза. Необычные, такие светлые, странные и немного раздражающие, как раздражало его пятнышко на кончике ее носа. Но безжизненные. Будь в них хоть искорка - наверное, все ее лицо смотрелось бы иначе. Но ничего - холодные озерные воды, схваченные льдом, в которых не отражается улыбка, уже исчезающая с губ.
Костя вышел в коридор, содрал разорванный домовиком пиджак и принялся сооружать новый, мрачно разглядывая себя в зеркало.
Но ты же уговорил ее бегать по утрам, Денисов. Чем эта задача с красками сложнее? Усердие и терпение - и постепенно сделаешь из нее вполне сносного флинта. Или ее эмоции тоже начали оказывать на тебя воздействие?
Закончив с пиджаком, который получился даже лучше прежнего, Костя вернулся в комнату. Аня, уже накрашенная как обычно, натягивала потертые джинсы, и Денисов, удрученно покачав головой и хлопнув своего флинта по сопротивлению воздуха в форме полупопия, пошел собирать свой арсенал. Гордей увлеченно гремел чем-то на кухне, и Костя в ответ на свой зов получил лишь громкое "ухух", что могло означать что угодно на денисовский выбор. Аня торопливо влезла в свой рыжий пуховик, и Костя, пристраивая ракетку за спину, скривился.
- Как же я ненавижу это тряпье! Что тебе точно нужно, так это нормальное пальто, которое шло бы тебе и не раздражало меня. Черт, где взять денег? Сколько ты зарабатываешь - тыщу восемьсот? Этого не хватит даже на рукав. Не понимаю, как женщины твоего достатка ухитряются одеваться и при этом не помирать с голоду?! Тыща восемьсот - это так себе вечер в хорошем ресторане вроде "Вальса".
- Его там нет! - вдруг пропела Лемешева и крутанулась перед зеркалом, раскинув руки. - Его там больше нет, этой твари там больше нет! Насколько легче теперь стало! Я молодец!
- И я! - буркнул Денисов. - Глаза накрасила неправильно!
- Отстань, злобный внутренний голос! - Аня надвинула капюшон и пошла к двери.
- Вот она, флинтовская благодарность! - подытожил Костя, обгоняя ее и первым выскакивая в подъезд, как обычно заваленный смятыми сигаретными сугробами.
Высунув голову на улицу, он первым делом оглядел асфальт перед дверью и ближайшие кусты. Один из утренних флинтов, выгуливавший истеричного живого пекинеса, еще трех не менее истеричных призрачных и злобную, похожую на воблу хранительницу, то и дело оставлял во дворе пару-тройку падалок, устраивавших засады в кустах перед домом, и только вчера Костя с трудом смотал с ног Ани очередную тварь, из-за которой его флинт чуть не растянул себе лодыжку. В какой-то мере хранителей глазливых флинтов можно было пожалеть - их не больно-то жаловали, и большей частью они были изгоями в разношерстном хранительском сообществе. Их не били, потому что это было опасно, но с ними и не общались, и хранители порождающих были обречены на работу в одиночестве, что, разумеется, не улучшало ни их характера, ни их настроения.
Но сегодня падалок перед подъездом не было - только двое мусорщиков, деловито выметающих со двора остатки минувших суток, дворник-флинт, с грохотом катящий тележку со своим хранителем в сторону дороги, да трусящая за ним огромная дворняжья стая, наполовину состоявшая из призрачных псов. Костя опустил уже занесенную было скалку и недоуменно огляделся.
Воздух вокруг него все так же был наполнен этими странными извивающимися лентами марева, отчего зимний двор выглядел сюрреалистически нарядно. Ленты то лениво плыли мимо Денисова, то уносились прочь на огромной скорости, извиваясь, меняли направление, метались туда-сюда, истончались и пропадали с глаз. Если из окна они походили на целлофановые полотнища, то теперь Косте они больше казались похожими на воду, словно в воздухе, вопреки всем законами природы, протекало множество речушек.
- Что это такое? - озадаченно спросил Костя самого себя и осторожно протянул руку к одной из струящихся лент, пролетающих мимо как раз на уровне его носа. Марево выглядело привлекательным и совершенно безобидным, особенно судя по тому, что утренние хранители не обращали на него ни малейшего внимания.
- Не трожь! - рявкнул неподалеку голос, очень похожий на голос его наставника, но денисовские пальцы уже схватились за ленту, и к удивлению Кости не прошли насквозь, как сквозь воздух, а встретили живое упругое сопротивление. В следующую секунду его с силой рвануло вперед и вверх, Костины ноги оторвались от земли, и прежде чем он успел разжать пальцы, его дважды крутануло вокруг своей оси, перевернуло вверх ногами, после чего он треснулся об акацию и свалился на землю. Мотнув головой, Костя перевернулся и узрел нависшее над ним лицо Георгия, лучащееся дружелюбием.
- Помочь тебе встать, мой юный ученик?
Костя с готовностью протянул руку, наставник в ответ продемонстрировал его руке сложенную из пальцев фигу и, выпрямившись, исчез из поля зрения Денисова. В следующую секунду двор поехал назад - Костин флинт не стал его ждать и, как в прежние времена, поволок своего хранителя за собой на "поводке". Извернувшись, Костя вскочил, догнал Аню, а потом и Георгия, ехавшего на пару метров впереди на плече своего потомка.
- А что это было?
- Порывы ветра, - раздраженно ответил Георгий. - Ты начал видеть ветер, это говорит о том, что период малька для тебя закончился, и будь у меня такая возможность, я бы заказал бутылочку шампанского - не для того, чтобы распить ее в твою честь, разумеется, а чтобы как следует треснуть ею тебя по башке! Тебе тридцать шесть лет или шесть?! Чего ты руками полез?!
- Просто хотел понять, что это такое...
- Ты и незнакомые порождения руками хватаешь, чтобы понять, что это такое?!
- Это же не порождения, это просто... было так необычно... Значит, теперь я смогу научиться летать?! - Костя не отрывал глаз от снующих вокруг переливающихся лент, почти забыв про работу, отчего чуть не наступил на щупальце дремлющему у обочины дорожнику. - Сегодня же?!
- Во-первых, твой поводок еще слишком короток. Во-вторых, если ветер к вечеру не станет устойчивым, точно нет - только идиоты летают на переменном ветре!
- Ну, хоть попробовать-то можно?! И уж точно ты должен начать преподавать мне теорию! Ты меня даже не предупредил, что к чему с этими порывами!
- Ну конечно, - наставник закинул на плечо свое весло, - прости, сынок, что я так неосмотрительно предположил, что ты достаточно умен и сначала задашь вопрос.
- Я же не знал, что это... Вдруг они как-то опасны для моего флинта...
- Какая жалкая отговорка. Нам сегодня в другую сторону, так что... - Георгий сделал выразительный жест в сторону Ани, уже сворачивавшей за угол дома на свой привычный маршрут.
- Но раз я с сегодняшнего дня больше не малек, разве наставник не должен устроить какую-то торжественную церемонию? Или вечеринку?
- Раз ты больше не малек, - Георгий хищно улыбнулся, - сегодня вечером я обязан снабдить тебя знаниями о твоей могиле.
- Спасибо, Жора, - упавшим голосом произнес Костя и показал наставнику отогнутый большой палец, - сейчас поднял настроение во как!
- Я старался, - Георгий лучезарно улыбнулся и уехал прочь.
* * *
Когда ты идешь на работу каждый день приблизительно в одно и то же время одной и той же дорогой, очень многое вокруг становится, привычным, ожидаемым, предсказуемым и в чем-то даже ритуальным. Это как движения простого танца, которые невозможно забыть и в которых очень сложно ошибиться. Знаешь, когда нужно повернуться, сменить ногу, наклонить голову. Предсказуемость приносит безопасность в новом мире. В старом мире ты просто садился в свою машину и ехал на работу, глядя только перед собой, понятия не имея, кто вокруг тебя и совершенно этим не интересуясь. В новом мире тебе нужно смотреть во все стороны, изучать и запоминать. Так он и делал, и уже в точности мог сказать, кто откуда выйдет, кто что скажет или сделает. Простой танец на привычной сцене. А когда у тебя прекрасное настроение - настолько прекрасное, что даже наставник не в силах толком его испортить - этот танец совсем прост.
Постоянно опаздывающая флинт-студенточка бежит на занятия. Ее матерая хранительница совершенно чокнутая, и тут надо вести себя осторожно. Если посмотришь на нее - она взбесится. Если не посмотришь - взбесится еще больше. Если посмотришь на ее флинта - решит, что ты что-то задумал. Если не посмотришь - решит, что ты что-то задумал и пытаешься этого не показать. Настоящий параноик. Тут очень трудно понять, как поступить правильно.
- Делаешь вид, что меня не замечаешь?!
Вот черт!
- Ну что вы, Лариса Анатольевна. Как можно вас не заметить?
- А почему не здороваешься?!
- Я как раз собирался это сделать...
- Да?! С чего бы это?! Я тебя вообще не знаю!
- Хорошего вам хранения.
- Да пошел ты!
Вроде ничего так сегодня поговорили. Хорошо, что ее флинт почти сразу же переходит дорогу. А вот Зоя и Денис, хранители молодой влюбленной пары, и если приветливо кивнуть им и сразу же чуть приотстать, они тут же про тебя забудут, и можно во всех подробностях узнать все о вчерашнем сексе их флинтов. Опять на стиральной машинке? Никакого разнообразия в последнее время. А вообще странно, что они еще не продают билеты.
- Ты что - нас подслушиваешь?
- Как вы могли подумать, конечно нет!
Конечно да!
А вот Николаич - имени он не знает, никто не называет его по имени, тощий патлатый мужик, у которого всегда можно узнать последние спортивные новости. Его флинт работает монтажником окон и всегда идет до гастронома, где его забирает рабочий грузовичок.
- Ну как, смотрел матч вчера?.. А-а, все время забываю, у тебя ж баба!..
- Не тяни.
- Уделали насухую, как я и говорил.
- Обидно.
- Состав надо им менять, состав!
Из-за угла выныривает маленький небритый флинт в мешковатой одежде с тоскующим болезненным взглядом. Хранитель в джинсовом костюме стиля восьмидесятых нахохлившись сидит на его плече, злобно оглядываясь по сторонам. Степка, причиной ухода которого стала страстная любовь к любой градусосодержащей жидкости, и теперь хранящий такого же алкаша. Чмо, каких поискать, но со всеми следует здороваться.
- Придурок!
- Сам придурок!
Девчушка младшешкольного возраста, болтающая ногами на плече пожилой домохозяйки, всегда идущей на рынок в одно и то же время. Нелепость, конечно, выбирать себе детский возраст - такой малявкой должно быть трудно отбиваться от порождений.
- Привет, дядя Костя.
"Дядя Костя" - и это с учетом того, что писклявой хранительнице далеко за семьдесят.
- Марья Павловна, в вашем-то возрасте с голыми коленками!
- Хи-хи, дядя Костя, и что ж вы всегда такой неприветливый. Жаль, при жизни не довелось вас встретить - такие мужики как раз в моем вкусе. Эх, в молодости я знаешь какая проворная была! Как я сегодня выгляжу для своих девяти лет?
Тебе семьдесят шесть, что за идиотские вопросы постоянно?!
- Не хотелось бы вас огорчать, Марья Павловна, но вы выглядите на все десять.
- Хоть бы раз услышать от вас что-нибудь приятное.
А вот если Аня пойдет чуток быстрее, можно перекинуться парой слов со своим тезкой, Константином Сергеевичем. Спокойный мужик, простой, бывший моторист, от него всегда можно узнать что-нибудь полезное.
- А, Костя, здорово! Смотрю, с утра на приподнятом настроении.
- Вижу ветер!
- Поздравляю, перешел в старшую группу. С тебя бутылка!
Протянутую руку можно пожать - Сергеич безопасен, если его не раздражать.
- А сам чего такой мрачный.
- Ночью соседский флинт ушел, а я как раз на балконе был, санитарную службу видел. Сам понимаешь, это настроение не очень поднимает.
- Да уж.
Гибель хранителей он видел уже несколько раз, но уход флинтов наблюдать пока не доводилось, и Костя вовсе не стремился стать зрителем этого действа. При жизни он никогда не видел чьей-то смерти - только ее результат, и ему совсем не хотелось узнавать, что это такое. От самих слов "санитарная служба" веяло чем-то жутким, темным, хотя представители этих служб, скорее всего, выглядели не страшнее того же Евдокима Захаровича, а может, и столь же невероятно красиво, как служба оповещения.
- Кстати, слышал, что вчера на другом конце города патрули опять шастали, так что ты в ближайшее время лучше на улице своим арсеналом не свети.
- Идиотизм, они ж должны понимать, что нам без оружия от порождений не отбиться!
- А они и понимают, потому и не обыскивают. Но порядок надо соблюдать - их тоже можно понять, они на работе. Да всем ясно, что их не столько заботят наши жалкие деревяшки, - Костантин Сергеевич с усмешкой помахал своей суковатой палкой и понизил голос, - сколько возможность вычислить кукловода по его товару. На твою ракетку, кстати, вполне можно такое подумать... хотя слишком недожженная. Ты ведь у мусорщика ее брал?
- Ну да. Слушай, я уже не в первый раз слышу это слово - Кукловоды. Это кто такие?
- А твой наставник тебе не говорил?
- Нет.
- Тогда, извини, у него и спрашивай. Видимо у него были причины пока держать тебя от этого знания подальше, - бывший моторист настороженно огляделся. - И не спрашивай об этом у всех подряд. За кукловодство абсолют положен.
- В смысле, небытие?
- Восьмой дом, хорош болтать!
Он прав, они приближаются к дому номер восемь. Сейчас, невзирая на предупреждение о патрулях, лучше приготовить лучшее из своего арсенала - и скалку, и ракетку. Второй этаж, угловая квартира, облезлые окна и облупленный балкон, заваленный хламом. Там живет скандальная пара, почти каждое утро начинающая с потасовки, в результате которой из квартиры вылетает не меньше десятка гнусников. Их хранители на улицу предпочитают не высовываться.
- Вроде тихо...
Зря сказал. Тут же грохот, от которого вздрагивают стекла, истошный визг, порция отборного мата, болезненный мужской вой, снова грохот - и вот он, первый гнусник, расправляет пятнистые крылья и выпархивает из окна, злобно поквакивая и раздувая шипастые щеки, а за ним бодрой стаей вываливаются его сородичи. Ну, гнусниками нас уже не запугаешь. Нна! Отличная подача - от вожака остается только исходящее дымом пятно на серо-желтой стене. Еще пара ударов, почти грациозный прыжок на плечи своего флинта и, уже сидя на них, резко свести руки, и трепыхающаяся тварь оказывается зажата между скалкой и ребром ракетки. Пытался припарковаться на голове его флинта? Большая ошибка! Гнусник с размаху впечатывается в придорожный столб, а прочие, потеряв интерес к чересчур резвому хранителю, разворачиваются и атакуют кого-то позади. Ну, это уже нас не касается! Ставшие видимыми порывы ветра несколько сбивают с толку, но в принципе, оборона была поставлена почти идеально.
Вплоть до шестнадцатого дома обычно попадаются только малозначимые и неинтересные хранители, с которыми он знаком только визуально и их разговоры ограничиваются лишь короткими приветствиями и вежливыми кивками. На голове одного из флинтов напевает блюз крупная мрачняга. Не повезло с утра. Шестнадцатый дом, почтовое крылечко, на котором уже толпятся пенсионеры, а вот и мрачный рыжий знакомец со своим флинтом - всегда точно в одно и то же время. Флинт, как всегда симпатичен и свеж, хотя в изгибе губ уже есть что-то горькое - видимо, начинает сказываться отсутствие мужского внимания. Кшуха, отмахивающаяся ладошками с его плеча, кажется крупнее и неряшливее с каждым днем.
- Что, так и не согнал?
- Да пошел ты!
Ну, тоже своего рода приветствие... А вот здесь у конца дома осторожней, быть наготове, плеч флинта не покидать. Отсюда в это время частенько выходит женщина с мортом, и за те две недели, что Костя ее видел, она уже обзавелась новой хранительницей. Ну-ка, ну-ка, знакомых унылых звуков не слышно.
- Аня, сейчас иди быстрее, быстрее, нужно идти быстрее...
Нет, сегодня тетки с мортом нет, пронесло! Сейчас Аня догонит двух приятелей, хранители которых постоянно пытаются втянуть Костю в свои музыкальные споры:
- Костян, здорово! Ну как, тебе удалось послушать где-нибудь ту вещь "Аксиза", про которую я говорил, "Утопию"?!
- Да последний альбом "Аксиза" ваще отстой, послушай лучше "Хевенли" за две тысячи девятый - полный вынос мозга!
- Жалкий закос под Квинов!
От этих лучше сразу отделаться - работать мешают, а их шумные флинты пугают Аню своим гоготом.
- Мне нравится слушать "Унхайлих"! А еще мне нравится слушать "Стратовариус" и "Авантазию"! Но больше всего мне нравится слушать, как вы со мной не разговариваете!
И ведь все равно до завтрашнего утра они все забудут. Так, пропустим машину, поприветствуем бывшую учительницу, которая уже уходит на поворот вместе со своим флинтом.
- Доброе утро, Инна Петровна!
- Здравствуй, Костик, как твои дела?
- С сегодняшнего дня вижу ветер. А вы как, никто не обижает? Если что - мне скажите.
- И что ж ты, мальчик, можешь сделать?
- Посочувствовать.
Приветственный кивок хранителю Васе, который в ответ вяло машет рукой - судя по всему, его флинт опять заглянул в любимый сигаретный ларек и вместе с сигаретами получил очередную мрачнягу, поэтому у хранителя такой измотанный вид. Осталось совсем немного до перехода, и сейчас по лестнице должен спуститься Тимка. А вот и он, трусит перед своей сестренкой в окружении беспрерывно щебечущих хранительниц ее трех подружек. Жалобно-несчастное лицо, почти утратившее обычное для него мечтательное выражение, затравленные глаза, в которых при виде Кости вспыхивает надежда утопающего, углядевшего совсем рядом спасательный круг. Ты прекрасно знаешь, что он скажет. Он говорит это каждое утро.
- Костя, пожалуйста, забери меня отсюда!
* * *
- Чего ты так таращишь глаза?
- Они, - творческая личность оглянулась на хранительниц подружек своего флинта, буравивших его и Костю недобрыми взглядами, и перешла на шепот, - они разговаривали про роды и критические дни - и заставили меня их слушать.
- Сочувствую.
- Не понимаю, почему они считают, что раз я храню женщину, то обязан все знать про критические дни?! С тобой же никто на такие темы не разговаривает?
- Пусть только попробуют!
- Хорошо, когда твой наставник - мужик. И когда твой флинт не ходит на работу с подружками, - Тимка покрутил головой. - Я с утра такого наслушался! А ты знал, что...
Костя сунул ему под нос свою скалку.
- Я сегодня поймал домовика. Я начал видеть ветер. У меня прекрасное настроение! Так что если попытаешься закончить фразу, я тебя верну обратно в кубло этих злобных гарпий.
Художник покосился на "злобных гарпий".
- Пожалуйста не надо!
На светофоре загорелся зеленый, и они зашагали через дорогу. Тимка, постоянно оглядывавшийся на своего флинта, все время спотыкался и уже возле самого бордюра запутался в своем кожаном плаще и шлепнулся на заснеженный асфальт. Костя на ходу нагнулся и вздернул его на ноги, наградив тычком скалки в спину.
- Спасибо, - промямлил Тимка, отряхиваясь, - что-то я сегодня...
- Мне неинтересно.
Художник на некоторое время обиженно замолчал. Костя встал рядом со своим флинтом на остановке, прикурил у соседнего флинта и принялся сосредоточенно высматривать автобус и опасности, то и дело поглядывая на снующие вокруг порывы ветра. Георгий был прав - за все сегодняшнее утро он не видел ни одного летающего хранителя.
- Знаешь, Костя, - вдруг снова ожил рядом Тимка, - мне очень страшно.
- С чего? - буркнул Денисов, облокачиваясь на Аню и небрежно поигрывая скалкой. - Никто ж не заставляет тебя рожать, да и критические дни тебе не светят.
- Я очень много думал...
- Это одна из основных твоих проблем, - Костя вытянул шею. - Где этот чертов автобус?!
- ... о своей сестре, о себе. А вчера вечером я встретил Динку.
- Кого? - рассеянно спросил Денисов.
- Динку. Свою бывшую. Я тебе рассказывал, собственно, из-за нее я тогда так и накидался, - Тимка осторожно огляделся, но никто их не слушал. - И знаешь, что я почувствовал?
- Ничего, - Костя пожал плечами. - И не понимаю, почему это для тебя такая запоздавшая новость. Это вообще не новость. И думать тут не о чем. А говорить - тем более.
- Я так к этому готовился. Все думал - что будет, когда я ее увижу, что я почувствую?.. И вот я ее увидел. Я обрадовался, подумал о том, что очень огорчился бы, если б с ней что-то случилось, а когда она ушла, то просто продолжал заниматься своими делами. Мне было все равно, понимаешь. А ведь у меня к ней прям горело!.. А теперь - о, Динка. Прикольно! Ну и ладно... Как так?
- То есть, ты вообще не слышал, что я сказал, да? Слушай, я тебе объясню простым языком! Нет тела - нет и чувств. Невозможно любить то, что нельзя потрогать и... в общем, ты меня понимаешь. Чего ты вечно лезешь ко мне со всякой ерундой?! Мне нужно где-то достать денег для своего флинта, и я пытаюсь думать!..
- А как же Светка? - Тимка кивнул на свою долговязую сестренку, болтающую с подружками. - Это же совсем другое...
- Господи, ну что еще?!
- Я привязан к ней, правда, очень. Она ведь моя сестра и я... Но что-то кажется мне таким неправильным. Чего-то не хватает. Что-то... как с ощущениями. Мы помним слова, определения, но мы не помним, что за этими словами. Я помню, что любил свою сестру. Не помню толком, что это... но я точно ее любил. А теперь этого нет.
- Как ты можешь знать, если не помнишь, что это такое? - усмехнулся Костя.
- Я знаю! Я точно знаю! Уж поверь мне! Я привязан к Светке. Но я... не люблю ее. Совсем. И Динку я любил! А теперь этого нет, и меня это пугает!
- Они флинты, мы хранители. У нас разные цели и разные формы существования... Я не понимаю, чего я вообще с тобой об этом говорю! Думаешь, если б ты продолжал сходить с ума по своей девчонке, тебе бы было тут легче?
- Я бы, по крайней мере, тогда был самим собой! Я не думаю, что дело в том, что у нас теперь нет тел! Просто эти службы... они все забрали. Провели ампутацию, потому что так считали нужным. А нас не спросили! Это неправильно! У нас должен был быть выбор!
- Елки-палки! - сказал Костя, мысленно проклиная разошедшегося художника и автобус, который никак не приезжал.
- Кажется, ты не понимаешь, о чем я говорю.
- Нет, не понимаю!
- Так я и думал. Таким как ты, здесь проще всего.
- В смысле? - Денисов резко повернулся, с любопытством глядя на сгорбившегося Тимку. - Каким-таким?
- Таким, у которых нечего забирать.
Костя, закатив глаза, презрительно фыркнул и тут же дернулся в сторону, ощутив за спиной чье-то слишком близкое присутствие. Но не успел - чья-то рука опустилась ему на плечи, потянув так, что свела на нет денисовскую попытку вывернуться, другая рука сгребла за плечи испуганно ойкнувшего художника, и между ними, дурашливо улыбаясь, выплыла небритая физиономия Сергея.
- Смотрите-ка кто тут у нас! - хранитель хирурга на мгновение почти повис на плечах спорщиков, но Костя почти сразу-таки скинул полуобъятье, а Тимка, тараща глаза, остался в плену. - Наши Розочка и Беляночка! Ей-богу, так и хочется иногда перевязать вас праздничными ленточками - вы б тогда вообще смотрелись супер-пупер здоровски!
Сергей легко уклонился от удара Костиного кулака, направленного ему в нос, неуловимым движением перетек за спину Тимки, слегка развернув его, отчего перед уже опускавшейся из замаха другой рукой Кости со скалкой оказались испуганные глаза творческой личности. Денисов чертыхнулся и придержал руку, коротко глянув на прочих обитателей остановки, наблюдающих за ними с выжидательным любопытством.
- Какого хрена тебе надо?
- Вообще никакого, - Сергей отпустил Тимку, который, взъерошившись, отскочил к своей сестренке, и развел руками, в которых ничего не было, хотя Костя прекрасно понимал, что под полами неизменного черного френча Сергея могло скрываться что угодно. - Так, решил поздороваться, при Андреиче-то это особо не сделаешь. Видел, как вы за ручку дорогу переходили - так умилительно!.. - он примирительно вскинул развернутые ладони. - Ладно, ладно, дядя Сережа шутит!
- Шел бы ты со своими шуточками! - Костя отвернулся к своему флинту, нервно подпрыгивавшему на бордюре, и забросил скалку на плечо. - Мне не до тебя!
- Да, вообще-то мы разговаривали... - подал было голос Тимка.
- Ты, кстати, тоже уйди! Достал своей нелепой болтовней! Мне не облегчают жизнь всякие унылые придурки, которым постоянно не терпится рассказать мне о том, какие они унылые придурки!
- А вот это ты зря, - заметил Сергей, снова ловко хватая за плечо начавшего было обиженно отворачиваться художника и придвигая его обратно к Денисову, после чего наклонился вперед и продолжил заговорщическим шепотом. - Я сейчас каждому из вас скажу умную вещь. Ты, рыжий, если не научишься плевать на все, особенно на собственные переживания, или хотя бы делать вид, долго тут не протянешь! А ты, Костя, после моих слов, постарайся не глазеть активно по сторонам. Тебе, кстати, следует поблагодарить этого унылого придурка. Потому что он до такой степени унылый придурок, что даже ты не выдержал и наклонился, чтобы сгрести его с дороги, когда он упал - и это единственная причина, по которой шедший за тобой тип промахнулся и не воткнул обломок чего-то там тебе в затылок!
Тимка, не сдержав возгласа, попытался повернуться, но Сергей придержал его, продолжая смотреть на Костю. Денисов, не меняя позы, скосил на него глаза - хранитель все так же дурашливо ухмылялся, и понять по нему степень серьезности сказанного было невозможно.
- Сейчас придумал? - одними губами произнес Костя. - Или репетировал?
- Не трепыхайся и не вращай башкой! - велел Сергей художнику, продолжая ухмыляться, и, достав сигарету, придвинулся к Косте вплотную. - Мужик в красной спортивке, возле столба, где маршрутки тормозят. Похоже, кроме меня его маневр никто не заметил... Только не вздумай на него таращиться!.. Флинта его поблизости точно нет, да и по ухваткам видно - стаж большой, без поводка скорей всего. Но не профи. Профи бы уже свалил, ждал другого момента. Хотя время выбрал правильное - утро. Флинт у тебя рабочий, до вечера не заснет, так что при серьезном ранении можешь не успеть восстановиться.
Костя, сделав раздраженную гримасу, наклонился и выглянул за бордюр - не едет ли автобус, а отклоняясь обратно, незаинтересованным взглядом обвел остановку. Возле столба действительно стоял хранитель в красном спортивном костюме и красной бейсболке. Он увлеченно разговаривал с другим хранителем, облаченным в белый смокинг, и на Костю ему, судя по всему, было глубоко плевать. Денисов хмыкнул и скептически посмотрел на Сергея.
- Всерьез решил, что я поведусь?
- Я тебя предупредил, - пожал плечами хирург, ловко провернув сигарету в длинных пальцах. - И учти - он может быть не один.
- И с чего бы тебе меня предупреждать?
- Мне все равно было нечем заняться, - Сергей сунул сигарету в зубы и осклабился. - Ну, пока, детвора!
Он направился к своему флинту, скучавшему возле газетного ларька, по дороге отвесив шлепок какой-то хранительнице, попытавшейся треснуть его в ответ табуреточной ножкой по спине.
- А вдруг он не врет?! - испуганно прошелестел Тимка рядом с денисовским ухом. - Вдруг он...
- Вон наш автобус, - Костя раздраженно отпихнул его. - Да отстань ты!
- Такими вещами не шутят!
- Мог бы уже сообразить, что он шутит любыми вещами.
- Может, сообщить в милицию?.. Ну, то есть, в какую-то службу...
- Чего? - Костя едва сдержался, чтобы не расхохотаться. - Слушай, ты тут как первый день! Еще не понял, что наши смерти здесь никто не расследует?! Всем плевать!
- Но как так можно?!
- Я поехал, - Костя двинулся следом за рыжим пуховиком, уже взбиравшимся по автобусным ступенькам, - а ты можешь остаться тут и поразмышлять об этом!
Мечтательность на лице Тимки почти растворилась в негодовании, и, судя по его сузившимся глазам, он бы с удовольствием так и поступил, но его флинт, распрощавшись с подружками, прыгнул в автобус, тем самым лишив художника этой возможности. Аня пробралась на свободное местечко у окошка почти в самом начале салона, и Костя устроился рядом на спинке сиденья, с усмешкой глянув на своего раздраженного спутника, которого вместе с сестренкой почти сразу же затерли где-то в середине. Он вытянул шею, выглядывая на остановке краснокостюмного флинта, но не нашел. С легкой тревогой Костя огляделся. Салон уже был битком-набит флинтами и их хранителями, все гомонили, толкались, зоосопровождение флинтов лениво грызлось между собой, а в хвосте автобуса, судя по характерным звукам, происходили легкие боевые действия. Костя снова уставился в окно, и стоявший на уплывающей остановке рядом со своим флинтом Сергей, ухмыльнувшись, послал ему напутственное крестное знамение.
- Вот козел! - буркнул Костя. Тут вид из окна рассекся свесившимися с крыши чьими-то длинными ногами, и смотреть в окно стало неинтересно. Костя внимательно изучил салон - на стоявших поблизости флинтах никаких порождений не наблюдалось, хранители не обращали ни на него, ни на Аню ни малейшего внимания, и Денисов успокоился окончательно. Как всегда фыркнул при виде бумажки, привязанной к поручню за сиденьем водителя, на которой кривыми буквами было написано предупреждение:
Зглазы и драки в афтобасе строга заприщены
На ветровом стекле раскачивалось малиновое плюшевое сердце, снабженное ручками, ножками и довольно-таки жутковатой большеглазой физиономией. Продолжение привычного утра. Костя уже знал этот автобус и знал водителя - тощего усатого флинта, не снимающего солнечных очков даже ночью. А вот его хранитель, сидевший в соседнем кресле, был ему незнаком. Костя привык видеть на этом месте крикливого низкорослого парня в чекистской кожанке и фуражке, который большую часть поездки торчал в окне и ругался со всеми, до кого только мог докричаться. Новый же хранитель - темноволосый, чуть полноватый молодой мужчина - сидел ровно, собранно и в окно почти не смотрел. Судя по его одежде, больше всего напоминавшей скроенную и сшитую в усмерть пьяной швеей ночную рубашку, хранитель был мальком, и Костю удивило его спокойствие. Он знал, как ведут себя мальки, видел каждый день, да и забыть свою первую неделю в новом мире было невозможно. Но за спокойствием хранителя водителя чудился стаж - он не глазел по сторонам, ни дергался от малейшего звука в салоне, он вел себя так, словно давным-давно привык к происходящему вокруг. Как-то это не стыковалось. Хранители, переброшенные на новую должность, не теряли навыков одеваться.
Мысленно пожав плечами - в конце концов, какое ему дело?! - Костя снова принялся глазеть то на попутчиков, то на переливающиеся порывы ветра за окном. Автобус сильно тряхнуло, и он недовольно повернулся. Кресло хранителя опустело - теперь он был за спиной водителя и, прислонившись к нему и приобняв, что-то нашептывал ему на ухо. В салоне кто-то выругался в адрес водителя и его хранителя, но шепчущий никак не отреагировал и даже не обернулся. Денисов глянул туда, откуда донеслось ругательство, и тут неподалеку от него воздух между двумя флинтами-женщинами, раздраженно смотревшими друг на друга и почти беззвучно шевелящими губами, задрожал и начал стремительно сгущаться, образуя бешено вращающийся дымный серый клубок размером с боулинговый шар. Клубок почти сразу же метнулся к более стройной женщине-флинту, на лету покрываясь шерстью и открывая блестящие злобные глазки. Из серого вытянулись когтистые птичьи лапы, проросли широкие ладошки, под глазами алчно распахнулся черногубый рот с квадратными зубами.
- Кшуха! - взвизгнул кто-то, и в толпе хранителей вокруг женщины моментально образовалась промоина. Костя, сжав скалку, невольно вскочил - он еще не привык к подобным эксцессам, хоть и знал, что кшухи - порождения направленные, и для его флинта опасности нет никакой. Поведение метнувшихся в стороны хранителей не удивляло - любое порождение не выносило хранителей, и даже направленное между делом не упустило бы возможность отхватить от кого-нибудь из них кусок побольше. Прыгнувшая к своему флинту хранительница, заболтавшаяся с подружкой неподалеку, успела ухватить кшуху за лапу, и кшуха тотчас всадила когти ей в руку, другой лапой уже накрепко вцепившись в плечо флинта. Хранительница с яростными воплями принялась дубасить мохнатую тварь деревянной колотушкой, продолжая тянуть рычащее порождение за вывернутую лапу и пытаясь сдернуть его с флинта, кшуха же бешено дергалась, щелкая зубами и силясь высвободить конечность. У хранительницы еще был шанс - как только кшуха цеплялась за флинта обеими лапами, согнать ее оттуда становилось в сотни раз труднее. Подружка хранительницы причитала на безопасном расстоянии от действа, прочие хранители подбадривали защитницу воплями и советами. Зрелище было удручающим - и стало еще более удручающим, когда флинт хранительницы достал телефон и принялся преспокойно болтать. Сочувствия у Денисова хранительница не вызывала - нечего было трепаться! - но он слишком отчетливо представлял себя на ее месте. Автобус снова тряхнуло - и он оглянулся. Теперь лицо водительского хранителя было обращено в салон, и Костю кольнула легкая иголочка тревоги. Это было невыразительное, совершенно обычное лицо с тонким носом и вялым подбородком, и тем не менее что-то в этом лице показалось Косте очень знакомым. Где-то он уже встречал этого человека - причем совсем недавно... только кажется выглядел он немного иначе. А в следующую секунду тревожная иголочка обратилась толстой вязальной спицей - тонконосый, по-мальковски одетый хранитель водителя смотрел не на порождение, пытающееся захватить предназначенную ему территорию, хотя и малек, и хранитель водителя в первую очередь таращились бы именно на него. Он смотрел даже не на Костю, с учетом того, что лицо человека было таким знакомым и, вероятно, денисовский облик тоже должен быть ему знаком. Хранитель смотрел точно на Аню, которой - поди ж ты! - как раз в этот момент вздумалось выбраться из кресла, дабы усадить в него какую-то древнюю старушку, отягощенную сеткой с двумя капустными кочанами. Выражение его лица было странным. Так смотрит человек на какую-то очень необходимую ему вещь в магазине, размышляя - купить ее или попросту стянуть.
Какого черта он на нее уставился?!
Автобус снова тряхнуло, и Костин взгляд невольно дернулся к водителю, который, мотнув головой и уронив очки, как раз выпрямлялся в своем кресле. Денисову подумалось, что тот выглядит неважно - видимо накануне вечером водитель хорошо отдохнул и ныне страдал от общеизвестного синдрома. Черная щетина оттеняла нездоровую бледность лица, делая облик флинта еще ужасней, и Костя, окончательно отвлекся от того, что творилось в середине салона. Автобус в любую секунду мог запросто куда-нибудь въехать, и крик кого-то из хранителей подтвердил его опасения:
- Эй, твой там уснул, что ли?!
Костя повернулся к своему флинту - и в следующее мгновение дернулся в сторону, припоздав лишь самую малость, так что длинный острый обломок толстого оргстекла только прорвал пиджак и слегка поцарапал бок, вместо того чтобы воткнуться Денисову под ребра. Державший обломок хранитель в красной бейсболке, выскользнувший из-за плеча Ани, хищно дернул губами, потом ужом скользнул вниз, перекрутившись в талии почти на сто восемьдесят градусов, мгновенно выскочил уже откуда-то сверху, оттолкнувшись от плеча чьего-то флинта, и прыгнул на разворачивавшегося Костю, метя стекольным обломком в горло.
Денисова всегда восхищали драки между опытными хранителями, и он давно осознал, что в случае с Русланом ему просто повезло - покойный толстощекий хранитель был слишком заносчив и самоуверен и, вероятней всего, слишком мало времени уделял тренировкам. Драки же профессионалов были действием невероятно стремительным, и для него пока проследить все составляющие было практически невозможно. В основе лежали не столько какие-то приемы, сколько немыслимая реакция, хранители не просто уходили от удара, а словно выключались с линии атаки и включались чуть поодаль. Здесь не встречали силу силой, здесь не было резких и грубых движений, которые предугадывались и чувствовались еще в зачатке, здесь уклонялись и уворачивались, здесь танцевали молниеносные хищные танцы, выискивая слабинку в обороне противника и накапливая злости для решающего удара. Старые приемы никуда не годились, хотя тренированным при жизни людям изначально было проще - они были более уверенны в движениях и не так сильно привязаны к страху за свое тело - сломать позвоночник или вывихнуть шею. Но в конце концов побеждали скорость, эмоции, способность четко представить любое, даже самое невозможное действие, решительность и умение чувствовать противника, сбивать его с толку, запутывать его в своих движениях. У Кости, несомненно, был великолепный наставник, но ему пока еще было далеко до подобных мастеров, рядом с которыми кобры и пауки-волки казались ленивыми, неповоротливыми матронами. Наблюдая, как двигается Георгий, Костя постоянно испытывал дикую зависть и ошеломление. Ему вряд ли когда-нибудь удастся выработать и половину этой ртутной стремительности и бесподобной реакции. А взять того же Сергея? Сколько раз Костя пытался врезать дурашливому хранителю, но ни разу не смог даже пальцем его коснуться. Поэтому сейчас ему в голову пришли сразу две вещи. Сукин сын в черном френче не соврал. И на него напал не мастер - от мастера он не смог бы увернуться. Хотя выражение лица противника было очень уверенным - как будто Костя сейчас сделал именно то, что от него и требовалось. На долю секунды Денисов даже подумал, что это розыгрыш, но острое прозрачное лезвие, летящее ему в горло, тут же убедило его в обратном.
Вспомнив все, чему успел научиться, Костя запрокинул голову, спиной уходя вниз и вбок, руками оттолкнулся от пола, прыгнул на плечо своего флинта, в прыжке забросив скалку на спину, а вместо нее выхватив деревянный обломок и вентиляторную лопасть на короткой рукоятке, больше подходившие для ближнего боя, и кинулся туда, где разворачивался к нему краснокостюмный хранитель. Но его там тут же не стало, и уже приземлившись, Костя ощутил замах у себя за спиной. Не останавливаясь, развернулся, успел зацепить взглядом, как хранитель ужом скользнул в противоположную сторону, и метнулся ему наперерез в новом развороте. Прыгнул на колени какому-то флинту, читавшему газету, увернулся от его хранителя, оттолкнулся от спинки кресла и, провернувшись в воздухе, попытался достать обломком дерева пустившегося ему вдогонку противника, но обломок впустую рассек воздух. Осколок стекла, выскочив откуда-то снизу словно сам по себе, чуть оцарапал ему бедро, Костя, скакнув в сторону, тут же дернулся обратно, уходя от нового выпада, не глядя, ударил себе за плечо и почти задел человека в бейсболке вентиляторной лопастью по щеке. Противник издал раздраженный возглас, в котором слышалось легкое одобрение, отшвырнул сунувшегося было ему наперерез какого-то хранителя, пытавшегося оборонить своего флинта, и схватка всплеснулась новой волной. В середине салона хранительница все еще безуспешно пыталась сдернуть кшуху со своего флинта, но внимание хранителей пассажиров теперь разделилось - часть наблюдала за тем, чем разрешится ситуация с порождением, а часть металась в начале салона, пытаясь не давать дерущимся использовать их флинтов в качестве опорных столбов и внося тем самым неповторимое разнообразие в и без того причудливую свалку.
Костя, пока что танцевавший исключительно за оборону и старавшийся при этом не выпускать из поля зрения своего флинта, успевал уворачиваться не от всех ударов раздраженных коллег, сыпавшихся на него со всех сторон, и ощущал, что уже начинает выдыхаться, тогда как противник двигался все так же ловко и уверенно. Он то запутывал Денисова в своих почти неуловимых вращательных движениях, то кидался к Ане и замахивался на нее стеклянным ножом, разбивая на середине все денисовские стратегические маневры. Костя окончательно перестал понимать, чего добивается хранитель в бейсболке - убить его или его флинта. Злость переполняла его - возможно, сейчас Костя был бы в состоянии зашвырнуть противника в соседний район, но для этого нужно было суметь хотя бы коснуться его, а пока ему это не удалось ни разу. Коллеги бушевали вокруг, где-то рядом хранитель водителя громкими матами требовал восстановления спокойствия в транспорте, и даже сейчас, в пылу схватки не только его лицо, но теперь и голос казались Косте отчаянно знакомыми. Кто-то выбил деревянный обломок из его руки, он почти пропустил очередной замах на развороте, и тут над головой его противника взмыла и резко опустилась толстая суковатая палка, метя в голову. Голова хранителя, успевшего почуять опасность, правда тут же отдернулась, и палка лишь задела его по плечу, но змеиное па танца уже было нарушено, и стеклянный нож не достиг своей цели. Тимка, державшийся за другой конец напроказничавшей деревяшки, испуганно-потрясенно округлил глаза и приоткрыл рот, а в следующее мгновение краснокостюмный нанес ему сокрушительный удар локтем, отчего художника унесло куда-то в хвост автобуса. Он отвлекся от Кости лишь на долю секунды, но Денисову этого хватило, и он наконец-то достал противника, впечатав кулак в одну из тех точек, куда хранителю особо не рекомендуется получать удары - туда, где раньше, согласно анатомии, располагалось сердце. Он очень четко представлял себе, как противник от его удара сейчас улетит из автобуса к чертовой матери, но тот с озадаченным возгласом лишь въехал в автобусную стенку, частично вывалившись на улицу, так что в салоне остались только его дергающиеся ноги, простершиеся на коленях двух сидящих флинтов, невозмутимо смотревших перед собой. Ухмыльнувшись, Костя ринулся вперед, не давая противнику опомниться, и тут ощутил за спиной чье-то присутствие. Он повернулся, но уже на начале разворота что-то с силой ткнулось ему в спину и проникло внутрь, мгновенно разогнав по телу отвратительную слабость. Костя рванулся в сторону, чужеродный предмет исчез, но слабость осталась, и он, пошатнувшись, почти повис на спинке сиденья, ошеломленно глядя на водительского хранителя, который стоял перед ним, пригнувшись и сжимая в руке изъеденный недогоранием детский пластмассовый меч, почти до самой рукояти измазанный серебристо-сизым, медленно клубящимся вокруг синего клинка.
- Вот так, песик, - тихонько сказал хранитель, криво улыбнувшись, и тут Костя узнал его - узнал этот голос, узнал это лицо. Правда, когда он его видел, это лицо было перекошенным, словно стекающим вправо, как тающая восковая маска, а вместо глаз зияли черные дыры, но это точно было то самое лицо - лицо, гримасничавшее в ночи по другую сторону стекла.
Приветики... Новый песик?.. Добрый песик?
Недавний противник Денисова резким движением выпрямился на коленях флинтов, тем самым вернув себя в салон. Бейсболки на нем уже не было. Сделав упреждающий жест осколком стекла двоим хранителям, кинувшимся было к нему, он уставился на Костю и стоящего напротив человека с мечом и почти обиженно произнес:
- Эй, какого черта?!
Судя по его выражению лица, такой исход событий явно не входил в его планы, и в следующую секунду несостоявшийся убийца подтвердил это - он соскочил с колен флинтов, подпрыгнув, ухватился одной рукой за поручень, крутанувшись, пролетел сквозь крышу автобуса и пропал с глаз. Смотреть ему вслед Денисову было некогда - бывший призрак, самодовольно блеснув глазами, кинулся к нему, замахнувшись своим оружием. Его движения, после стремительных бросков и проворотов отбывшего хранителя, казались медленными, неуклюжими, и у Кости осталось пропасть времени на то, чтобы возмутиться и обидеться на самого себя. Он получил возможно смертельное ранение от хранителя, который, судя по всему, ни черта не умел. По сравнению со своими прежними умениями он в недавней схватке демонстрировал чудеса ловкости, а ему всадил меч в спину какой-то ясельник!
Оттолкнувшись от кресла, Костя дернулся в сторону, пролетев сквозь каких-то флинтов. Ноги слушались плохо, и зрение значительно ухудшилось, но все же он смог удержать равновесие и, сдергивая со спины скалку, развернулся и выскочил у атакующего хранителя со спины. Тот успел повернуться, и Денисов, не раздумывая, швырнул скалку ему в лицо и тут же метнулся вперед. Экс-призрак дернул головой, машинально вскидывая руку навстречу летящей скалке, мгновением позже Костя боднул его в незащищенный живот и вместе с противником повалился на пол, одной рукой прижав вооруженную конечность противника, а другой с размаху ударив вентиляторной лопастью под запрокинувшийся подбородок. Рядом кто-то отчетливо произнес:
- Елки, хоть бы раз дали нормально доехать до работы!..
Костя выдернул меч из разжавшихся пальцев раненого и, ухватившись за сиденье, кое-как поднялся на ноги. Экс-призрак, дернув головой, завозился, перевернулся и, встав на четвереньки, пополз к своему флинту, оставляя на полу серебристо-сизые кляксы. Вентиляторная лопасть все еще торчала из его шеи.
- Как ты это сделал? - Костя пошатнулся и трудом устоял, ухватившись за Анино плечо. Краем глаза он заметил, как один их хранителей проворно подхватил его скалку и спрятал под рубашку, воровато оглядываясь. - Как ты получил флинта?
Ползущий издал кудахтающий звук и протянул вперед руку со скрюченными пальцами. И тут водитель, явно забыв о том, кто он и где находится, бросил руль и, повернувшись, полез в салон, глядя перед собой пустыми глазами лунатика. Автобус мотнуло и повело на встречную, в салоне всплеснулся слаженный вопль ужаса как флинтов, так и хранителей, и тут Костя, действуя исключительно инстинктивно, отпустил Анино плечо, шагнул вперед, вернее, скорее качнулся на подгибающихся ногах и, повалившись на спину хранителю, все так же тянущему руку к своему флинту, вонзил синий пластмассовый клинок ему в спину и сразу же в затылок. Скрюченные пальцы, уже почти касавшиеся бедра водителя, подпрыгнули, распрямляясь, и начали стремительно таять, обращаясь туманной дымкой, и сам хранитель тоже начал таять, рассеиваться, и его отчаянно-злобный крик тоже оказался туманным, расплывающимся, почти несуществующим.
- Нет!
Препятствие между Костей и полом исчезло, и он упал на колени, сжимая рукоять меча густо перепачканными в сизи пальцами - все, что осталось от хранителя. В ту же секунду в глаза водителя вернулось осмысленное выражение.
- Ой! - сказал он, машинально схватившись за воздух, судорожно огляделся и метнулся обратно за руль, вывернув его в самый последний момент - автобус шел в лобовую со встречным троллейбусом, издававшим истошные гудки. Костя повалился на своего флинта, который, спрятавшись за сидение, визжал, в ужасе глядя в окно, и накрепко за него ухватился. Автобус, разойдясь с троллейбусом, скрежетнул по его боку и, вернувшись на свою полосу, затормозил так резко, что большая часть пассажиров обоих миров попадала друг на друга. Троллейбус же, размахивая слетевшими с проводов "рогами", прыгнул за бордюр и остановился, вметнув рылом масштабный снежный фонтан.
- Мама! - пискнула Аня, втягивая голову в плечи.
- Я здесь, - машинально отозвался Костя, ощупывая отверстие в спине.
- Костя! - в прореху между взбудораженными флинтами и их хранителями просунулся Тимка, выглядевший изрядно помятым. - Костя... ох! Тебя убили?!
- Идиот! - огрызнулся Денисов, подобрал выпавшую из убитого противника лопасть и, проигнорировав протянутую руку художника, поднялся, держась за сидение. - Я думал, это тебя убили... Чего ты влез вообще?!
- Это вместо благодарности? - обиделась творческая личность.
- Спасибо, идиот! Это не твой ли там флинт с гнусником на макушке?
- Черт! - упавшим голосом сказал Тимка и скрылся в волнующейся толпе, часть которой теперь стремительно перетекала к кабине, жаждая сообщить водителю все, что о нем думает. Тот монотонно моргал в своем кресле, все еще накрепко сжимая руль, а за поручнем между ним и толпой стоял молодой человек в элегантном светло-сером костюме, небрежно поигрывая своим оружием - на деревянный стержень, толщиной и длиной не превышавший обычную трость, с одной стороны была насажена деревянная же грушевидная головка с толстыми шипами, а с другой стороны красовался наконечник из какого-то полупрозрачного с металлическим отливом материала, чем-то смахивавший на уменьшенную копию нидерландской алебарды. Другой молодой человек, одетый и вооруженный идентично, пристроился в свободном кресле рядом с водителем. Черты их лиц были разными, но выглядели они близнецами, и их скучающие голоса тоже звучали абсолютно одинаково.
- Назад! Хватит орать, упокоились все! Назад!
На взбешенных флинтов это, конечно, не действовало, но хранители, ворча, начали отступать. Временная служба - Косте уже доводилось их видеть. Быстро прискакали. Их оружие было предметом вожделения любого хранителя, в том числе и Денисова, он бы, плюнув и на законы, и на моральные принципы, с удовольствием ограбил бы кого-нибудь из времянщиков. Но те владели своим оружием слишком виртуозно, кроме того, всегда работали в паре. А ведь и они когда-то были хранителями. Возможно, сам Денисов со временем тоже мог бы попасть в какую-нибудь службу - если б захотел, конечно. А на данный момент он точно этого не хотел.
Костя отыскал взглядом прибравшего его скалку флинта и решительно двинулся к нему. Внушительность походки была подпорчена тем, что ноги у него по-прежнему подкашивались, но он все-таки достиг конечной точки, и хранитель, облаченный в ковбойский наряд с уклоном в гламурность, вопросительно вскинул голову, чуть передвинувшись на коленях своего флинта.
- Чего надо?
- Отдай мою вещь, - ровно произнес Костя. Ковбой окинул его насмешливым взглядом, оценив общее состояние, и сказал:
- А ты попробуй отними...
Последнее слово он договаривал уже с прижатым к горлу острием меча. Ноги плохо слушались Денисова, но руки он еще вполне мог контролировать, и с поставленной перед ними задачей они справились выше всяких похвал. Ковбой испуганно скосил глаза на пластмассовую игрушку, торопливо шаря руками за пазухой рубашки.
- Да на, на, просто взял посмотреть!.. Такие все нервные!..
Костя принял скалку, напоследок погрозил ковбою мечом и вернулся к своему флинту, снова привалившись к его плечу, отчего почувствовал себя немного лучше. На него уже давно никто не смотрел, хранительница и ее флинт с кшухой куда-то исчезли, и исход их битвы был загадкой, сейчас, впрочем, Костю не особо интересующей. Как бы уговорить Аню вернуться домой и лечь спать? Ведь пока она не заснет, он не сможет восстановиться. А если он не дотянет до вечера? Если он умрет? Костя совсем не хотел умирать. Во-первых, нынешнее существование, несмотря на всю его убогость, вполне стоило того, чтобы существовать. Во-вторых, у него появилось слишком много вопросов. В третьих...
Сквозь крышу автобуса в салон просунулась девичья голова и, тряхнув светлыми волосами, с любопытством вопросила:
- А что это тут вообще сейчас такое было?
Блеск!
* * *
- Я понимаю, что у тебя есть причины злиться, - Георгий, лежа на спине, ухмыльнулся. - А теперь, сынок, тебе следует спокойненько перекантоваться на диванчике до тех пор, пока твой флинт не пойдет спать. Я отвечу на все твои вопросы, даже самые дурацкие, только не делай больше резких движений.
- Я так и знал, - дрогнувшим голосом сказал Денисов и, отпустив гимнастерку наставника, перебрался на диван, где и улегся, вытянув ноги и скрестив руки на груди. - Я умираю.
- Не говори ерунды, - Георгий сел, покосившись на домовика, который, пристроившись на подоконнике, что-то лопотал бегонии, оглаживая ее листья толстыми пальцами. - Просто ты целый день работал с дырой в спине, потерял много сил, тебе надо отдыхать.
Костя скептически хмыкнул. Если уж говорить откровенно - "работал" в применении к его послеавтобусной деятельности было слишком громким словом. Большую часть времени Денисов провел на плечах своего флинта, боясь упустить хоть каплю из того крошечного количества силы, которую тот передавал своему хранителю в бодрствующем состоянии. И берег все, что у него было, как скряга, игнорируя насмешки женской половины персонала, а также снующие вокруг порождения, отмахиваясь только в самом крайнем случае. Он не тратил энергию даже на разговоры и гнал прочь мысленный совестливый голосок, ехидно вопрошавший, не есть ли ему стыдно? Он не хотел умирать. Костя и сейчас бы перебрался к своему флинту, щелкавшему клавишами компьютера, на плечи или колени, но присутствие Георгия смущало.
- Уж и так отдыхаю, отдыхаю, а лучше мне не становится. Омерзительное состояние. Как будто меня засасывает внутрь самого себя. Не утешай меня - я знаю, что мне конец! После работы ее, как назло, понесло в этот чертов супермаркет, и там естественно мы наткнулись на хранителей моего брата и бывшего друга, тех веселых братанов. И знаешь, что они сделали?
Георгий, как внимательный слушатель, сложил руки на коленях.
- Ничего! Посмотрели на меня, как на подыхающего пса, развернулись и ушли! - Костя закрыл глаза ладонями. - И ты мне сейчас поддался, чтоб не расстраивать напоследок. Все я понимаю. Так что все кончено... опять. И теперь, наверное, навсегда. И не пожил-то совсем!
- Слушай, - ехидно произнес наставник, - я от тебя, сынок, чего угодно ожидал, но вот точно не того, что ты окажешься таким нюней!
- Я не нюня, - прошелестел Костя. - Негоже так разговаривать с умирающим.
- Да не умираешь ты! - фыркнул Георгий, вставая. - Такая дырка для хранителя - плевое дело!
- Тогда почему мне так плохо?!
- Потому что это твое первое относительно серьезное ранение, - Костя издал сдавленный стон, и Георгий скептически прищелкнул языком. - Относительно серьезное, но не прям уж вообще серьезное и уж точно не смертельное. Я даже не намерен из-за него отменять завтрашнюю тренировку. Более того, в ближайшее время я собираюсь дать тебе двойную нагрузку, договорюсь с одним знакомым... Не нравится мне вся эта история. Значит, говоришь, ты этого типа раньше в глаза не видел?
- Нет, - Костя убрал руки с лица, - зато точно видел второго!
- Ты опять за свое?! Сынок, призрак не может стать хранителем! Это невозможно. Даже если б его поймали и отправили на общественные работы, и он бы там себя проявил с лучшей стороны, его кандидатуру, возможно, и рассмотрели бы... но прошла бы уйма времени. А ты говоришь, что видел его всего несколько недель назад!
- Мне не померещилось! - Костя бросил взгляд в сторону темного окна, за которым шелестели ветки. - Это точно был тот тип, который скребся в наше окно! Жор, у меня прекрасная память на лица!
Георгий заметил, что переднюю часть головы многих призраков можно назвать лицом лишь с большой натяжкой, и Денисов, разозлившись, сел и треснул ладонью по диванной обивке.
- Я тебе говорю, это был он! Да, выглядел намного лучше... выглядел теперь, как все, но это был он! Его лицо, голос, манера говорить... И он меня узнал, Жор. Он точно меня узнал! И, видимо, понял, что я узнал его. Может, поэтому и пытался меня убить. Может, он напал на какого-нибудь хранителя, убил его, а его флинта...
- Сынок, призрак ничего не может сделать хранителю, - Георгий успокаивающе похлопал его по плечу. - И уж точно самостоятельно присоединиться к его флинту. Вообще никто не может самостоятельно присоединиться к флинту - думаешь, это так же просто, как вилку в розетку воткнуть?! Это может делать только служба присоединения, специалисты, и их у нас очень мало, потому что умение присоединять - это дар, научить такому нельзя. Ты представляешь - правильно сплести все духовные связи, правильно направить жизненный поток... хм, - наставник почесал затылок, - я не особо в этом понимаю, но знаю, что каждое присоединение индивидуально и уникально. Так что призрак, заваливший хранителя, присоединившийся к его флинту и преспокойно шатающийся по улицам - это бред! - Георгий потянулся и взял со стула пластмассовый меч, денисовская сизь с которого уже почти стаяла. - Любопытно...
- Так же любопытно, как твое весло? - вкрадчиво спросил Костя, временно отложив мысли о скором умирании.
- Думаю, этот тип просто решил улучить момент и грабануть тебя, - Георгий невозмутимо помахал мечом в воздухе. - А вот первый... очень похоже на заказ. Тебе повезло, что сумел увернуться - он, судя по твоему рассказу, хоть и не профи, но очень близко к тому. Как ты его вычислил - он тебя, перед тем как ударить, по плечу, что ли, похлопал?
- Думаешь, ты плохо меня тренируешь? - возразил Костя, умолчавший о роли в происшедшем столь нелюбимого Георгием Сергея.
- Я знаю свои способности и знаю твои.
- Значит, мне просто повезло.
- Если только изначально он и не собирался тебя убивать, - Георгий бросил меч на стул. - Столько прыжков в общественном месте - как-то слишком это... Возможно, просто хотел тебя напугать.
- Ну, у него получилось, - сердито сказал Костя, недовольный тем, что Георгий пытается свести на нет добрую половину его сегодняшних боевых заслуг. - Только зачем? Мой флинт - никто, а я вообще мертвый.
- Ты - мертвый бизнесмен, - напомнил наставник. - Уж извини, что спрашиваю, но ты сам строил свой бизнес? Сам им управлял? Или все делали за тебя, а ты получал денежки и посвистывал на диванчике?
Денисов возмущенно вскочил, но Георгий тут же коварно подставил ему подножку и свалил обратно на диван, крепко прижав рукой поперек груди. Домовик, перестав лопотать, с любопытством глазел на них сквозь расписные листья.
- Я же сказал, лежать спокойно! Мне твой прежний статус с самого начала не очень нравился, но с другой стороны, не такой уж у тебя был и крупный бизнес, и в городе ты был не такая уж и важная шишка. Ан нет, ошибся. Может, конечно, тебя заказали какие-нибудь хранители твоих врагов, но я больше склоняюсь к тому, что дело тут в твоей деятельности.
- А почему ты склоняешься к этому с таким радостным выражением лица?
- Чего?
- Ничего! Хочу тебе напомнить, что бизнес мне с собой на тот свет не завернули! У меня больше ничего нет!
- А знания? - Георгий постучал его указательным пальцем по лбу. - Знания, которые можно использовать. Или от которых можно избавиться, чтоб они не достались кому-то еще.
Костя озадаченно заморгал.
- Ну... я даже не знаю, что и сказать. Всякие, конечно, бывали пакости, но заказывать меня никогда не заказывали. И что ж, надо понимать, ко мне скоро начнут подкатывать со всякими охренительными предложениями?
Георгий насупился. Судя по всему, он был сам не рад, что начал развивать эту тему.
- Это просто мое предположение. Трудно сказать, что на самом деле сегодня...
- Жор, ты всех своих учеников считаешь такими идиотами?
- Не понял! - наставник высоко приподнял брови, и его и без того вечно растрепанные волосы, казалось, сами собой взъерошились еще больше.
- И себя ты уж точно идиотом не считаешь. Но ты ведь не можешь всерьез предполагать, что можно держать человека вдали от знания, которым обладают все остальные вокруг него?!
- Ну, пока что у меня это получалось.
- Ну да, местный дурацкий кодекс, нелепо, что все так активно его соблюдают! - Костя пожал плечами. - Но я сегодня кое-что видел. И думаю, что уже примерно представляю себе, кто такие Кукловоды. Может, дополнишь мои сведения?
Лицо наставника исказилось в презрительной гримасе, и он издал звук, похожий на рычание пожилого ротвейлера.
- Малоинформативно, Жор, - Денисов закинул руки за голову. - Начало должно быть примерно таким: "Кукловоды - это хранители, которые..."
- Ты, вроде, только что умирал.
- Я решил пока с этим делом повременить, - Костя выжидающе уставился на мрачное лицо наставника. - Жор, ты, в конце концов, мой учитель. А учитель должен учить.
Георгий неожиданно злобно блеснул глазами, чуть вздернув верхнюю губу, и Костя невольно отодвинулся. Сейчас на него смотрел не раздраженный хранитель, а опасный хищник, и Денисов подумал, что своими словами каким-то образом зацепил Георгия за больное место. Он даже прикинул - не пуститься ли наутек, но тут Георгий отвернулся и, сгорбившись и свесив руки между колен, ровно произнес:
- Кукловоды не шепчут своим флинтам, как мы, не уговаривают их. Они просто заставляют их делать то, что считают нужным. Слабые Кукловоды могут контролировать своего ведомого от двух до шести минут подряд. Сильные - несколько часов. Бывали такие, которые годами жили за своего флинта. Конечно, у них не было ощущений, но они делали ведомым все, что заблагорассудится, полностью подавляя его волю и личность. Это омерзительно!
- Что плохого в том, чтобы заставить сделать своего флинта то, что для него же лучше, чем безрезультатно шептать ему об этом годами?
- Сам-то веришь в то, что говоришь? - Георгий сухо усмехнулся и сгорбился еще больше. - Сначала ты заставишь ее посмотреть, куда считаешь нужным. Потом повернуть туда, куда считаешь нужным. Сказать то, что считаешь нужным. Сжечь для тебя то, что тебе нужно. Ты не сможешь остановиться. Ты захочешь, чтоб она жила так, как ты считаешь нужным. И ты очень быстро поймешь, насколько это выгодно. Ты ж бизнесмен - не мне тебе объяснять, как все это работает. Кукловод может достать любую вещь, которая, сгорая, появляется в этом мире. И за эту вещь он может купить что угодно. Информацию, зрелище, чью-то жизнь. Кукловод своим флинтом может совершить действие, которое не может совершить хранитель.
- Я слышал, за кукловодство отправляют в небытие.
- Так и есть. Службы стараются, как могут, но вычислить большую часть Кукловодов, находящихся на должности хранителя, очень трудно. Они ведь не дураки, шифруются изо всех сил, тщательно выбирают моменты и окружение. И, начав кукловодить, делают это на полную катушку, потому что понимают, что уже подписали себе смертный приговор. У них нет второго шанса, нет возрождений, нет переводов на новую должность. Как только ведомый Кукловода умрет или будет убит сам Кукловод, о нем сразу становится известно. Я не знаю механизма рассмотрения наших дел, но знаю, что нас каким-то образом выворачивают наизнанку - все, что мы когда-либо совершили, станет известным.
- Значит, если Кукловод на должности хранителя, его не раскусят, пока он не засветится или не умрет? - Костя поджал губы, поражаясь сложности и нелепости устройства работы департаментов, которые, как выяснялось с каждым днем, оказывались далеко не всесильными и всеведущими. А этот мир не особо отличается от прежнего. Может, представители служб и взятки берут? Интересно чем? - А разве нельзя узнать об этой способности сразу же, когда мы... ну... только того?
- Департаменты могут определять только способности к той или иной специализации - присоединители, распределители, оповестители - ну и так далее. Способность управлять флинтом определить невозможно. Она проявляется только после присоединения - и отнюдь не сразу. Я слышал, проходит несколько лет.
- А тебе, конечно, сообщили, какие у меня способности? - насторожился Костя.
- Никаких. Выше хранителя тебе не подняться.
- Пока не понял, огорчил ты меня сейчас или обрадовал. Значит, в любом городе полно этих...
- Кукловодов очень мало, это редкая способность. Но они есть везде, и у них все схвачено и расписано, целые схемы. Они постоянно изучают прибывающих хранителей и приезжих флинтов и высчитывают, кто, кому, когда и как может пригодиться. Кто становится им интересен - сами его находят. Но предпочитают хранителей с опытом - от начинающего максимум, что можно получить - это впустить кого-то из хранителей в дом флинта. Или знания, как в твоем случае.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги