Кто-то внутри 2

Глава 10

Вы знаете, что такое «цугцванг»?

Это положение в шахматах, когда любой ход игрока ведет только к ухудшению его позиции, и что бы вы ни сделали, в результате станет только хуже. Отличие реальной жизни от игры в шахматы заключается в том, что здесь некоторое время можно вообще ничего не делать. Не факт, что ситуация изменится в лучшую для вас сторону, но чем черт не шутит?

Так что аварийное освещение работало, сирены завывали, местные ученые пытались усмирить своего подопытного, а я просто стоял у стены и ничего не делал.

Потому что вариантов для действий у меня было немного. Бежать к выходу? Скорее всего, на этом пути меня будут ждать бойцы Ван Хенга, и вряд ли они станут разбираться, кто тут есть кто, и на кого он работает. Да и попасть под перекрестный огонь совершенно не хотелось. Помогать яйцеголовым? Даже если бы я знал, как им можно помочь, мое непосредственное начальство могло бы записать меня в штрейкбрехеры. Двинуть в противоположную от выхода сторону? Но я никогда здесь не был и ни малейшего представления не имею, как далеко простираются подземные туннели, и что там можно найти.

Тем временем, ситуация стремительно развивалась.

Местные решили воспользоваться неразберихой и навалились на подопытного со спины. Он встретил одного из них ударом локтя в лицо, и я даже со своего места услышал, как что-то очень неприятно хрустнуло, повернул корпус, перенося вес на опорную ногу, а второй ногой нарисовал в воздухе полукруг, и его тяжелый ботинок врезался второму нападающему в плечо. Третьего нападающего он уже встретил лицом к лицу и разобрался с ним двумя быстрыми ударами.

Он был хорош. Он перетекал из одной боевой стойки в другую быстро и практически незаметно глазу. Его движения были выверены и точны. Если задуматься, это было довольно странно, ведь телом Игоря сейчас явно управлял не его прежний владелец, однако же, никакой адаптации вселенцу не потребовалось.

Продемонстрировав упрямство, достойное куда лучшего применения и полное отсутствие пытливости ума в экстремальных ситуациях, руководитель проекта выстрелил в него в третий раз. Лже-Игорь снова перехватил дротик в полете и резким движением бросил его назад, угодив ученому в грудь. Тот качнулся и безвольным мешком рухнул на пол.

Все эти манипуляции заняли куда меньше времени, чем потребовалось мне для их описания. Спустя всего несколько секунд после сигнала тревоги, все присутствующие валялись на полу и не проявляли интереса к дальнейшей борьбе.

Кроме меня, разумеется.

Я стоял неподвижно, размеренно дыша и стараясь лишний раз не моргать, но, как и следовало ожидать, это не сработало. Лже-Игорь меня заметил, наши взгляды встретились, и он бросил мне короткую фразу на своем языке. К сожалению, мои познания в нихонском были ограничены всего парой слов, и я просто пожал плечами, давая ему понять, что ничего не понял.

Он почему-то расценил этот мой жест, как вызов, и двинулся на меня, сердито поджав губы. Из коридора послышались звуки стрельбы, автоматные очереди и несколько одиночных выстрелов, но Лже-Игорь не обратил на них никакого внимания. Когда он приблизился на расстояние удара, я занял боксерскую стойку. Не то, чтобы я так уж стремился побороться с оказавшемся в чужом теле нихонцем на кулачках, но использовать энергетическое оружие демонов мне не хотелось. Вполне возможно, Ван Хенг до сих пор не хочет, чтобы я раскрывал свою сущность перед посторонними.

Пусть и жить им, скорее всего, осталось не более пары минут.

Лже-Игорь оказался примерно моего роста, но весил килограммов на десять меньше. Худощавый, если не сказать, тощий, на первый взгляд он не выглядел опасным противником, но мне уже довелось посмотреть, на что он был способен.

Поэтому я подошел к нашему поединку со всей серьезностью и атаковал первым. Он легко увернулся от моего правого джеба, но это была ложная атака, и я сразу же ударил левым. Он ускользнул и от него, пусть и в самый последний момент, изогнувшись совершенно немыслимым для человека его сложения образом. В следующий миг его кулак полетел мне в голову. Я блокировал удар, подставив правую руку.

Это было довольно болезненно. Ощущения такие, как будто меня по руке железным прутом ударили. В отместку я попытался пнуть его в живот, но он снова ускользнул, ответив ударом в колено. Удар у него толком не вышел, поэтому ему не удалось выбить мне сустав. Но синяк, я думаю, там будет изрядный.

Мы временно разошлись, недовольные как друг другом, так и общим ходом схватки. Он снова попытался мне что-то сказать, я снова не понял и покачал головой. Он перетек в низкую стойку, изготовившись для атаки, когда дверь в лабораторию распахнулась и на пороге появился симб. Он был одет в боевую броню цветов триады Ван Хенга и держал в руках энергетический меч.

Это явление привело Лже-Игоря в такую ярость, что он забыл обо мне в ту же секунду.

— Демон! — снова возопил он и бросился на цинта.

Их разделяло около десятка шагов, и уже на втором шаге в руке подопытного золотым сиянием заполыхала сабля. Хотя нет, не сабля.

Это была энергетическая катана. Похоже, что Лже-Игоря изнутри раздирали его собственные демоны.

Боец Ван Хенга, наверное, даже удивиться толком не успел. Расстояние между ними стремительно сократилось, подопытный пустил в дело меч и первым же движением отрубил сжимавшую оружие руку симба. Тот замер на месте, то ли в эмоциональном ступоре, а то ли от болевого шока, но продолжалось это всего считанные доли секунды, которые потребовались Лже-Игорю, чтобы снести ему голову.

Как я уже говорил раньше, являясь частью оккупационных сил, цинты не были подготовлены к противостоянию с себе подобными. Их боевой стиль всегда основывался на том, что противник не в состоянии ответить им на равных.

Это напомнило мне ситуацию с британской армией, по историческим меркам случившуюся не так давно. Привыкнув гонять зулусов по пустыням и выжигать немногочисленные оазиса напалмом, британцы слишком многое о себе возомнили и чуть ли не провозгласили свою армию первой в мире. Каково же было их удивление, когда в свое время им пришлось столкнуться с войсками сумрачного тевтонского гения. С регулярными воинскими частями, у которых была артиллерия, воздушная поддержка, бронемашины и собственная боевая аристократия, ничем не уступающая английской, а на отдельных участках фронта даже превосходящая.

Самоуверенность обошлась бриттам довольно дорого. Сначала они утратили свою империю, а потом и независимость страны, превратившись в одну из многочисленных колоний германцев.

Симбы Ван Хенга на низовом уровне повторяли ту же ошибку.

Еще двое попытались ворваться в лабораторию и были убиты Лже-Игорем на месте. Определив, с какой стороны появляются атакующие противники, подопытный скрылся в коридоре и вскоре оттуда донеслись крики ужаса.

Впрочем, стихли они довольно быстро.

«Вот, кстати, тебе пример человека, способного работать с энергией ци без посредника», — подал голос Сэм. — «Как тебе такой потенциальный союзник?»

Я попытался осмыслить новую информацию, но метка на моем плече запульсировала огнем, словно от сильнейшего ожога, а голову как будто зажали в тиски, и я услышал Ван Хенга. Как будто мне и без него голосов не хватало.

Не голова, а проходной двор какой-то, право слово.

— Убей его! — проскрежетал Ван Хенг.

Давление сразу же исчезло, и мне захотелось потереть ладонями виски. И я наверняка так бы и сделал, если бы у меня было время.

Рассудив, что мною только что было получено разрешение на активные действия и скрываться больше нет необходимости, я привычным жестом подставил ладони и Сэм вложил в них шпагу и кинжал.

Я бросился к двери и выскочил в коридор. Лже-Игоря там уже не обнаружилось, но по оставленным им кровавым следам было видно, куда он пошел.

У него была некоторая фора, но я рассудил, что смогу его догнать, потому что для продвижения вперед ему требовалось драться, а мне нет. Я двинулся по следу из мертвых тел. Часть людей погибла от огнестрельного оружия, и среди них были только члены сопротивления. Цинтов же просто порубили на куски.

Мой расчет оказался неверным. Я добрался до караульного помещения, где лежали тела застреленных цинтами охранников, но Лже-Игоря так и не догнал. Похоже, он двигался куда быстрее, чем я рассчитывал, даже несмотря на то, что ему приходилось прокладывать дорогу мечом.

Сэм в кои-то веки молчал и полностью воздерживался от комментариев. Видимо, проникновение Ван Хенга (или только голоса Ван Хенга) в мою голову здорово его напугало, и он решил затаиться.

Я открыл дверь, отделяющую караульное помещение от ангара, в котором стоял транспорт. Фургон, на котором меня сюда привезли, стоял на месте и был изрешечен пулями. Рядом с ним на холодном бетонном полу валялись два тела. Один повстанец и один цинт. Оба были зарублены мечом, но характер повреждений был разный и указывал, что Лже-Игорь убил только цинта. А повстанца уложил кто-то из воинов Ван Хенга.

Как-то все изрядно запуталось.

Выезд на поверхность перегораживала массивная металлическая дверь, опускающаяся сверху. Кто-то, скорее всего, цинты не стал мудрить с механизмом открывания и попросту прорубил себе дорогу через металл. Охранники встретили этого кого-то огнем, поверхность ворот вокруг отверстия была выщерблена пулями, но мертвых тел в непосредственной близости не наблюдалась.

Убить симба не так уж просто, если ты сам не симб.

За дверью было темно. Решив, что Лже-Игорь вряд ли решит устроить мне засаду, я вылез наружу, и преодолел тридцать метров идущей вверх под довольно крутым наклоном дороги. С поверхности доносились звуки проигрываемой кем-то схватки, в основном состоящие из тяжелого дыхания, бессвязных выкриков и предсмертных стонов. У самого выхода из тоннеля я приказал Сэму убрать оружие, чтобы меня не выдало его предательское свечение, и остановился, прислушиваясь.

Был короткий выкрик, а потом что-то, как я подозреваю, мертвое тело, упало на землю. И наступила тишина.

Бой закончился, и я почему-то был уверен, что команда, в цветах которой я выступал, в нем не победила.

Я не трус.

В прежние времена любой, кто посмел бы бросить в мою сторону обвинение в недостатке храбрости, немедленно получил бы вызов на поединок и предложение выбрать секундантов, и если он был не в состоянии ответить мне на высшей дуэли, я без колебаний пронзил бы его шпагой в обычной схватке.

Я был солдатом. Я защищал позиции и ходил в атаку, участвовал в диверсионных операциях и ходил в одиночные рейды. Я не боялся смерти в своем родном мире, и, уж тем более, я не боялся ее здесь, и все же, мне чертовски не хотелось выходить на поверхность и лезть в эту драку. Просто потому что мне до сих пор было непонятно с кем именно я дерусь и ради чего.

Кем бы ни был Лже-Игорь на самом деле, у меня не было ни единой причины желать ему смерти. Он убивал моих врагов, людей, которых я бы и сам с радостью отправил на тот свет, и добился на этом поприще значительных успехов. Если посчитать, то мы с ним вдвоем за пару стычек убили больше симбов, чем сопротивление за все годы своего существования.

Кроме того, однажды я уже переоценил свои силы и сцепился с Ван Хенгом, и результаты той схватки оказались для меня весьма плачевными. Второй раз наступать на те же грабли мне не хотелось.

Но у меня был приказ, поэтому я приказал Сэму вернуть мне мое оружие и вышел на поверхность.

У въезда в тоннель стояли три черных микроавтобуса, на которых сюда приехали люди Ван Хенга. Борт одного из них был изрезан мечом, как консервная банка, на земле лежало шесть мертвых тел.

А чуть поодаль стоял Лже-Игорь с катаной в руке и всматривался в надвигающиеся на окружающий нас лес сумерки.

— Любезный, — позвал я. — Не уделите ли мне минутку вашего внимания?

Смысла в этой реплике искать не стоит. Я был уверен, что он меня не поймет, и не сомневался, что ему и без того известно о моем присутствии. Просто так уж меня воспитали.

Необходимо произнести хоть какую-нибудь фразу, прежде чем вступить с человеком в смертный бой.

Лже-Игорь повернулся ко мне и сказал что-то на своем языке. Видимо, его воспитывали в тех же традициях.

Он взмахнул катаной и двинулся мне навстречу.

В Академии мне рассказывали, что специфический стиль нихонского боя на мечах обусловлен крайне низким качеством стали, из которой эти мечи выковывали. Дескать, тамошние фехтовальщики стараются обойтись минимумом скупых движений, потому что знают, что любое из них может привести к фатальной поломке меча. Их удары быстры, коротки и всегда наносятся по оптимальной траектории.

Разумеется, у энергетического оружия демонов таких ограничений не было, но драться-то его учили исходя из совершенно других реалий. А привычка, нарабатываемая годами, никогда не исчезнет бесследно.

Он атаковал рассекающим ударом сверху, а потом попытался меня перехитрить, в последний момент вывернув лезвие и попытавшись уколоть меня в руку. Я парировал его удар шпагой и попробовал пырнуть его кинжалом в бок, но мне удалось только зацепить край его одежды. Он ушел вбок и тут же стремительно контратаковал, я снова парировал шпагой и обрушил на него целый град ударов, но ни один из них не достиг цели.

У моего противника была отличная школа фехтования, и поединок закончился бы куда быстрее, если бы он вел его более агрессивно. Но он слишком осторожничал, уклонялся и уходил в сторону вместо того, чтобы парировать, всячески пытался минимизировать количество столкновений наших мечей.

На этом я его и подловил.

К тому моменту я же изучил рисунок его боя и схемы, по которым он уклонялся. После очередной контратаки я нанес ложный удар, одновременно уходя в сторону и выбрасывая вперед кинжал. Он заметил мой выпад, но сделать уже ничего не успевал. Как бы хорош он ни был, полностью игнорировать инерцию у него не получилось.

Кинжал вонзился ему в бедро и вошел в плоть на добрый десяток сантиметров. Я мог бы рвануть его вверх, окончательно лишить его мобильности, и, может быть, перерубить бедренную артерию, что довольно быстро привело бы к смерти, но вместо этого приказал Сэму убрать кинжал.

Послав мне мысленный недоуменный вопль, демон подчинился, и я позволил Лже-Игорю рухнуть на одно колено. Надо отдать ему должное, он попытался атаковать меня даже из такой невыгодной позиции, но я с легкостью парировал его катану своей шпагой.

Меч в его руке погас, исчез, растворился в воздухе.

Я занес шпагу для завершающего удара. Он посмотрел на меня, в его глазах не было ни страха, ни отчаяния, только спокойная решимость. Он был солдатом, как и я.

Он не боялся смерти, как и я.

Он не любил проигрывать, как и я, но был готов принять свое поражение с честью.

Я начал движение, метя шпагой ему в грудь и одновременно отдавая приказ Сэму.

«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», — неохотно пробурчал он.

За мгновение до того, как мой клинок должен был пронзить сердце Лже-Игоря, мой клинок исчез, словно у меня тоже закончилась энергия. Нихонец в чужом теле усмехнулся мне, перекатом ушел в сторону и прихрамывая бросился к линии деревьев. Вместо того, чтобы бежать за ним, я наклонился над телом одного из мертвых цинтов, вытаскивая его оружие из кобуры.

Как назло, оружие застряло и мне не удалось вытащить его с первой попытки. В тот момент, когда я рванул его на себя, снял с предохранителя и изготовился к стрельбе, нихонец уже скрылся в сгустившихся сумерках.

Для очистки совести я несколько раз выстрелил в том направлении, в котором он убежал.