Кто-то внутри 2

Глава 18

На следующий день я сидел в уютном уличном кафе (не в том, в котором вчера нам подали так себе жульены, которые, за неимением лучшего, Женя считал восхитительными) и пил так себе кофе. Впрочем, добрая порция коньяка, которым я его сдобрил, смогла слегка выправить его вкус.

Я ждал возвращения Жени с моими новыми документами. Как я понял, вчерашний день он потратил на решение каких-то своих личных вопросов, а сегодня отправился на встречу с кем-то из людей Ванов.

Окраина Марселя, на которой находился пансион мадам Луизы, была далеко от излюбленных туристических маршрутов, и потому народу на улицах было немного, и внимания на меня никто не обращал.

Кроме официантки, разумеется.

— Месье хочет еще кофе?

— Если только к нему будет прилагаться порция коньяка.

— Конечно, месье, — она упорхнула внутрь заведения, а я остался сидеть под тентом.

Та часть Марселя, которую я видел, тоже не производила впечатление оккупированного города. Впрочем, французы умели проигрывать с минимальными потерями. В моем прежнем мире мы брали Париж трижды, а еще два раза это делали германцы, а город как стоял, целый и почти невредимый, так и стоит.

А вот если бы они попытались взять Москву, мы бы ее, скорее, сожгли.

Официантка принесла мне кофе и коньяк. Я сделал глоток горячего напитка, освобождая потребное место в чашке, плеснул туда коньяк и глотнул еще.

Стало лучше.

Минут через двадцать появился Женя, и выглядел он так, словно не очень доволен жизнью вообще и результатами встречи в частности.

— Вот твои документы, — сказал он, выкладывая конверт на стол. Я посмотрел паспорт, туда была вклеена моя фотография, та же, что и на предыдущем, и значилось мое новое имя.

— Франсуа Дюран?

— Что тебе не нравится? Распространённое французское имя, распространенная французская фамилия. Франсуа Дюранов вокруг сотни. Шикарный вариант, если ты не хочешь привлекать внимания и затеряться в толпе. Все равно, что в России Александром Петровым каким-нибудь назваться.

— Я не очень похож на француза.

— Да кого это волнует? Конечно, ты говоришь с небольшим акцентом, что может вызывать вопросы здесь, в Старом Свете, но в Канаде ты запросто сойдешь за своего. Что ты пьешь?

— Кофе, — сказал я. — Кстати, тебе надо будет расплатиться по счету, у меня нет наличности.

— А пахнет от тебя не только кофе, — задумчиво сказал он и подозвал официантку. — Есть у вас арманьяк?

— Месье желает пить арманьяк в час дня?

— Почему бы и нет? — спросил Женя.

— И мне тогда тоже, — сказал я. Наверное, в этот момент мы оба были не очень похожи на французов.

Когда официантка вернулась с нашим заказом, Женя всучил ей крупную купюру, что для него, обычно экономного, было нетипично.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.

— То, что всегда случается, когда работаешь на людей вроде старика, — сказал он. — Планы изменились.

— Мне больше не нужно в Канаду? — спросил я, чувствуя укол разочарования. Я возлагал на эту миссию очень большие надежды.

— Тебе все еще нужно в Канаду, — сказал он.

Мне аж на душе стало легче.

— Проблема в том, что теперь за каким-то чертом в Канаду нужно и мне, — сказал Женя. — Прежний уговор был другим. Я должен был посадить тебя на корабль, идущий на еще свободные территории, но сегодня вдруг оказалось, что я должен сопровождать тебя на всем пути до континента. Как будто мое присутствие сможет на что-то повлиять посреди океана.

— Возможно, теперь ты более скрупулезно подойдешь к выбору судна, — заметил я.

— Это просто охренеть, какая неудачная шутка, — сказал он. — Мой главный талант — связи, и в открытом море он не работает. Если мы нарвемся на патруль… ну, полагаю, с местными я могу попробовать договориться, но цинты без прелюдий отправят нас на дно. Такое ощущение, что меня приставили к тебе, как проводника, как будто ты без меня не сможешь попасть в нужное место. В чем твой главный талант, Франсуа?

Он назвал меня новым именем, тем, которое было вписано в наиболее свежий из моих паспортов. То, что он сделал это, находясь на взводе, говорило об уровне его профессионализма. Возможно, он был не просто крысой.

Возможно, он был крысиным волком.

— Я убиваю людей, — сказал я.

Он фыркнул.

— А кто нет? Я всю дорогу пытаюсь понять, почему старик поручил это дело именно тебе.

— Потому что все остальные провалились, — сказал я.

Хотя сам так не думал. Вряд ли это было эксклюзивное задание, скорее, по этой теме работало несколько независимых друг от друга команд. Только так Ван Хенг мог гарантировать результат.

Еще мне было интересно, зачем ему это оружие. Он видит в нем только угрозу для власти цинтов, которую нужно изучить? Или он, как и я, ищет возможности?

Могут ли амбиции Ван Хенга простираться гораздо дальше того положения, которое он сейчас занимает? Думаю, ответ на этот вопрос вполне однозначный.

Иначе он бы просто не стал тем, кем он стал.

— Должно быть что-то еще, — сказал Женя.

Я пожал плечами.

— Старику виднее.

Откровенничать с ним я не собирался. Если Ван Хенг не посчитал нужным сообщить ему, что у меня внутри сидит демон, то и сам я этого делать не собирался.

— Черт бы драл вас обоих, — сказал Женя и залпом выпил свой арманьяк. А в нем было градусов шестьдесят, как минимум.

— Если тебя так тяготит эта работа, почему бы тебе не послать к черту ее? — спросил я.

— И всю жизнь скрываться от возмездия цинтов? — горько ухмыльнулся он. Значит, метки Ван Хенга на нем не было, отметил я. Иначе вариант со «скрываться» он бы даже не рассматривал. — Если ты еще не заметил, старик в этом деле очень педантичный тип, и он не остановится, пока не доведет дело до конца. А возможностей у него много. Нет, Франсуа, из этого бизнеса можно выйти только одним способом — вперед ногами. И похоже, что мы к этому выходу уже близки.

— Раньше ты говорил про пятьдесят на пятьдесят, — напомнил я.

— Может быть, для таких, как ты, это и нормально, а я люблю играть наверняка, — сказал он.

Глупое заявление. Чтобы играть наверняка надо быть чем-то большим, нежели пешка на шахматной доске. Пешек больше, чем любых других фигур, пешки идут в бой первыми, пешками рискуют, пешками жертвуют, а шанс пробиться в ферзи в реальной жизни где-то один из миллиона.

Любишь играть наверняка — будь игроком. Пока чужие руки двигают тебя по доске, всем плевать, что ты там любишь.

Утро мы посвятили похмелью.

Точнее, Женя посвятил, а я просто попросил Сэма избавить меня от последствий вчерашних возлияний (в которых арманьяк выступал только в качестве разминочного снаряда), и он, конечно же, отпустив пару едких замечаний, выполнил мою просьбу. Соседство с демоном все же имеет свои плюсы, хотя минусов гораздо больше. Я многое бы отдал, чтобы вернуться в своей прежний мир и своё прежнее тело, снова овладеть своими молниями. Но увы, то тело было мертво, а молниями сверкал кто-то другой.

Ближе к полудню мы выбрались на улицу, поймали такси и отправились в порт. Женя провел меня в район доков и показал…

— Это корыто не пересечет Атлантику, — сказал я.

«Да, правда? Признаться, я не разбираюсь в примитивных средствах передвижения».

«Это средство передвижения настолько примитивное, что даже я в нем не разбираюсь».

— Пересечет, — сказал Женя. — Оно уже не раз это делало.

Лоханка была около двадцати метров длиной. У нее были ржавые борта, ветхие палубные надстройки и не внушающие доверия снасти. На корме выцветшими от времени белыми буквами было написано название «Гамзе».

— Капитан Юсуф — лучший из всех морских волков, с которыми мне доводилось иметь дело.

— Прямо-таки лучший?

— Был еще командор Брэдшоу, но его потопили три года назад, — сказал Женя. — Вместе с судном, как ты понимаешь. Но вот тот корабль бы тебе точно понравился, большой, красивый…

— Юсуф, значит…

— Он турок, — сказал Женя. — У тебя с этим какие-то проблемы?

— Нет.

Проблемы с турками были у моего деда. Они начались во время летней военной кампании в Крыму, а продолжились уже после нашей победы, когда разъярённые османы назначили награду за его голову, и наемные убийцы стали охотиться за ним по всему миру.

Как вы уже, наверное, догадались, они не преуспели.

Словно услышав, как мы о нем разговариваем, на палубу поднялся капитан Юсуф. Это был высокий пятидесятилетний мужчина с буйной шевелюрой, которую уже тронула седина. Он носил широкие штаны и свитер на пару размеров больше, но под всей этой бесформенностью одежды все равно угадывалось его крепкое телосложение.

А еще он носил очки.

Увидев нас, он махнул рукой и спустился по трапу непринужденной походкой опытного моряка, даже не бросив взгляда на качающиеся под его ногами доски.

— Жан.

— Юсуф. Это Франсуа. Я привел его, чтобы он посмотрел на твой корабль.

Ладонь у него была больше моей, рукопожатие — крепкое.

— И как вам мой корабль?

— Выглядит надежным, — сказал я. Раз уж нам предстоит вместе отправиться в опасное плавание, я рассудил, что не стоит высказывать капитану то, что я на самом деле думаю о его посудине. — Что такое «Гамзе»?

— Так могли бы звать мою жену, если бы у меня была жена, — сказал он. — Гамзе — это ямочка на щеке, когда человек улыбается.

Он улыбнулся и продемонстрировал нам ту самую ямочку. И крепкие белые зубы. В отличие от корабля, капитан производил самое благоприятное впечатление.

Конечно, он контрабандист, но в новом мире я давно привык жить по эту сторону закона.

— Жан, я получу свой груз этой ночью, — сказал Юсуф. — Это значит, что уже завтра мы можем отплывать. Если у тебя есть в городе какие-то незаконченные дела, лучше тебе разобраться с ними сегодня.

Женя махнул рукой.

— Нет у меня никаких дел. Когда отплытие?

— В девять утра будет в самый раз.

— Мы придем, — пообещал Женя. — На этом рейсе будут другие пассажиры?

— Нет, — сказал Юсуф. — Ты же знаешь, я люблю возить грузы, не людей. Исключение делаю только для тебя.

— Отлично, — сказал Женя.

Мы еще раз пожали друг другу руки, и капитан отправился на свой корабль, а мы побрели в город.

Судя по небольшому водоизмещению, никаких серьезных грузов «Гамзе» таскать не могла, серьёзную партию оружия на ней не переправить. Значит, там должно быть что-то некрупное, но достаточно дорогое, чтобы оправдать затраты на логистику.

Что ж, воюющей стране нужно много всего и в огромных количествах, а значит, капитану Юсуфу не сложно было отыскать свою нишу.

— Хочется похмелиться, — сказал Женя. — Но, как говорится, для правильного опохмела нужно выпить чуть больше, чем было выпито вчера, а вчера было выпито… до хрена.

— Лучше воздержаться, — согласился я, хотя благодаря Сэму никаких проблем с похмельем я не испытывал. Женя был нужен мне трезвый на случай, если с контрабандистами что-то пойдёт не так. Да и тащить его на судно на своих плечах не входило в мои планы.

— Тебя не укачивает на воде? — спросил он.

— Нет.

— Отлично, — он вытащил из кармана кошелек и выдал мне небольшую сумму денег. — Можешь развлекаться в городе в пределах разумного, а я собираюсь вернуться в пансион, лечь в кровать и проспать до самого отплытия.

Насколько я понял, в моменты случайных поверхностных проверок «Гамзе» прикидывалась малым рыболовецким судном, для этой цели на палубе были развешаны сети, а в трюме лежало некоторое количество рыбы. Разумеется, это могло сработать только на разумных расстояниях от старого континента, рыбакам на такого размера посудинах нечего делать где-то далеко в океане, и это сразу бы вызвало подозрения. Впрочем, если мы наткнемся на патрульный корабль цинтов посреди океана или где-то вблизи канадского побережья, поверхностной проверкой дело не ограничится, а полноценного досмотра эта легенда не выдержит, и мы очень быстро отправимся на дно. Капитан Юсуф совершил уже больше десятка подобных рейдов туда-обратно, и пока что ему везло, но все мы понимали, что любое везение рано или поздно заканчивается.

Не хотелось бы, чтобы оно закончилось именно во время этого плавания.

Положа руку на сердце, сначала я не ожидал, что моя доставка на последние свободные земли будет выглядеть так прозаично. В глубине души я ожидал какого-то хитрого плана, словно сошедшего со страниц авантюрных романов. Что мы бросим якорь в точке рандеву где-нибудь в нейтральных водах, и спустя несколько часов ожидания рядом с нами всплывет подлодка, куда мы перегрузим таинственный товар из трюма и перейдем сами. Прорывать морскую блокаду под водой, на мой взгляд, было бы куда более безопасно, но, видимо, овчинка выделки не стоила. А может быть, контрабандисты просто не обладали подобными ресурсами.

Как бы там ни было, несколько дней мы шли по относительно спокойному морю, а потом, к вящей радости капитана Юсуфа, угодили в шторм. По словам османа, это снижало риски нашего обнаружения почти до нуля.

Но отрицательно сказывалось на комфорте пассажиров.

Он и без шторма был минимальный, нам с Женей приходилось делить одну довольно тесную каюту на двоих, но когда размер волн стал вдвое превышать размер самого судна, и плавание перешло в разряд экстремальных аттракционов наподобие «русских горок», нам пришлось прилагать максимум усилий просто для того, чтобы не убиться о стены.

Впрочем, все это мало волновало меня, и еще меньше — моего спутника, погруженного в невеселые размышления о его незавидном будущем. Чем ближе мы подплывали к Северной Америке, тем мрачнее становился Женя, и тем чаще мне приходилось выслушивать его сетования на то, что для него это билет в один конец и он не понимает, ради чего подвергает свою жизнь такому риску.

Его новое задание, корректировка которого произошла в Марселе, в грубом приближении звучало так: убедиться, что я получил образец оружия и всеми силами содействовать мне в его доставке на евразийский континент. Похоже было, что доставлять этот образец в Российскую провинцию нам не придется, и Ван Хенг, или его люди, что куда менее вероятно, намеревается встретить нас уже в Европе.

Женя был мне нужен только для облегчения поисков судна, которое отвезет меня обратно. Брать его с собой на наиболее активную и опасную часть миссии я не собирался. Во-первых, не собирался раскрывать перед ним свои способности, а во-вторых, просто не хотел, чтобы он путался под ногами. Надежным товарищем, которому я без сомнений смогу доверить свою спину, он все равно не станет, а следить за тем, чтобы его не убили, было бы слишком обременительно.

На все про все нам установили максимальный срок — два месяца, с учетом переходов туда-обратно. Довольно жесткие временные рамки, если учесть, что, вполне вероятно, за этим образцом и боеприпасами к нему нам еще придется побегать, и вряд ли люди, обладающие таким оружием, готовы будут расстаться с ним по первой же просьбе.

Как говорил Сэм (а скорее, та его часть, которая до поглощения демоном была настоящим Иваном Демидовым), это было похоже на квест из олдскульной компьютерной игры, когда тебе выдавали задание на поиск предмета, а маркер, по которому можно было отслеживать его на карте, отсутствовал. В нашем случае отсутствовала и сама карта, по крайней мере, значительная ее часть, скрытая белым пятном, и я в любом случае собирался узнать, что же под ним скрывается. Даже если в изначальные планы Ван Хенга это и не входило.

Получив определенную свободу действий, я собирался распорядиться ею по полной. Разумеется, я намеревался сделать это не для того, чтобы выслужиться перед Ван Хенгом.

Скорее, наоборот. Я искал возможность покончить с этой службой, как можно быстрее, и самый простой способ достичь этой цели — покончить с самим гангстером.

Где-то там в канадских лесах находился камень, на который нашла коса цинтов, и я хотел стать той пращой, что отправит этот камень в смертоносный полет.