Кулинарные приключения в прошлое

Глава 34. Сентябрь 1978 г.

Плотно и вкусно угостившись, напившись чаю, я помогла хозяйке прибраться на кухне. Бабушка Дуся, как просила называть ее новая знакомая, провела в гостевую комнату с большим окном. В зале был диван, два кресла, телевизор, сервант с хрустальной посудой. На стенах и полу ковры. Цветы в горшках.

- Садись, дорогая! Ты не спешишь? Не надоела тебе старуха? – присаживаясь на кресло, рассмеялась бабушка.

- Ну что Вы! Я рада знакомству, мне очень понравилось Ваше угощение и дружелюбие! Мы с Мартой никуда не спешим, - заверила бабушку. – У Вас очень уютно.

Мы комфортно сидели и общались. В комнату тихо прокралась серая кошка, остановилась у ног бабушки и уставилась на мою собаку. «О, сейчас будет драка!» - с ужасом осознала я.

Марта не обратила внимание на нового персонажа, так как задремала от вкусной еды. Кошка подошла к щенку, потрогала лапой собачий хвост и легла рядом. Повезло!

В какой-то момент, незаметно у меня на коленях оказался альбом с семейными фотографиями. Евдокия Афанасьевна села рядом со мной, рассказывала о своей жизни и показывала героев ее историй.

К середине альбома на одном из снимков узнала женщину с ребенком. «Это моя дочка и внучка!» - гордо сообщила бабушка Дуся.

Я не могла поведать бабушке о знакомстве Раисы и Танечки. Я встретилась с ними в 1959 году, Танечке было 2 года, мне 15 лет. Сейчас в 1978 году, Татьяна выросла в прекрасную девушку 21 года, а мне 16 лет исполнилось на днях!

Бабулечка рассказала о том, как она одна растила детей, как тяжело было в войну. Поведала о бомбежках, как жила при школе, выживала одна с детьми. Так моя Раиса и Мишина Раечка одно лицо! Здорово! Наша общая с Мишей знакомая выжила и стала медсестрой! Крутяк!

- Лиза, посмотри, а это наши добрые друзья – семейная пара Мария и Анатолий. Долго мы жили в одном доме, общались, угощали друг друга мясом, выпечкой, вместе пельмени лепили. Все праздники гуляли одной компанией, принимали радушно. Анатолий приходил с женой в гости, всегда с гостинцами, привечал моих внучек дорогими конфетами с вафлями, - вспоминала моя новая знакомая.

- Сядет сосед в кресло, девочки встанут перед ним и ждут сладости. Дядя Толя, как они его называли, даст конфетку, внучка в щёчку его поцелует. Да, дружно жили. А три года назад Анатолий умер. Маша плакала, долго не могла смириться с потерей. Мы ее поддерживали. Эх, хороший мужик был – не пил, не дебоширил, работал на шахте инженером, помог жене поднять двоих детей, один из них общий. Все любили его – вежливый, веселый, красивый. Девки за ним бегали табунами. Ох, как Маша ревновала! Сама она не красавица была, всю жизнь одевалась как бабка старая, без шарма, - кивая своим мыслям сообщала бабуся.

– Он из Твери, у него там мать и сестра жили. А как приехал в наш город после войны, так здесь и прожил. Мария мне жаловалась, что в отпуск никуда не ездили, с родными не общался, писем не писал, в гости к ним не ездили. Ребенок родную бабушку и тетю никогда не видел! Так и его мать не приезжала к ним. Чудно, - рассказывала бабушка Дуся.

- А на днях, Лиза, представляешь, встретила я Машу. Совсем она постарела. Посидели мы с ней, поговорили о детях, внуках, молодость повспоминали. И поведала она мне такое… - замолчала бабуся, качая головой.

- Что вы, бабушка! Не переживайте, я никому не расскажу, - поняла по-своему ее заминку.

- Верю, дорогая, верю. Ох, аж тяжело говорить, - расстроенно проговорила Евдокия Афанасьевна.

- Маша рассказала, что Анатолий в своей деревне во время войны был полицаем! – ошарашила бабушка.

«Ого, нифига себе!» - подумала я.

- Вот поэтому он никогда не возвращался в родные места, не писал матери с сестрой. Были ли его руки в крови не знаю, жена не сказала. Кажется, она даже детям и внукам не рассказала, только мне, - грустно сообщила Евдокия Афанасьевна.

- Вот, я думаю, Лизонька – может он когда угощал конфетами моих внучек – грехи замаливал? Или не было тяжести в его душе? Просто сбежал, чтобы не наказали? Даже от родных отрекся. Это мы уже не узнаем. Вот такая жизнь, Лиза! – вздохнула хозяйка.

Я почувствовала, что Евдокия Афанасьевна устала, надо нам с Мартой прощаться и идти искать наш дом.

- Евдокия Афанасьевна, Вам нужно отдохнуть. Спасибо большое Вам за угощения, за интересные истории. Мы пойдем, отдыхайте! Здоровья Вам и Вашим внучкам и дочке! Им повезло, что Вы у них есть!

Мы с бабулечкой обнялись и она пошла нас провожать.

- Лиза, ты далеко живёшь? Дождь сильный идёт. Не пущу тебя голой! Возьми зонт и кофту, а потом занесешь. Я в парке часто на лавочке сижу, там встретимся.

Бабушка выдала мне длинную вязаную кофту, темно-синего цвета, красивую. Достала из шкафа красный зонтик.

- Бери, Лизонька! Удачи тебе! Приходи в гости, с внучками и дочерью познакомлю. Внучка Лариса почти как ты, ей 15. Всегда рады видеть, - начиная плакать, приглашала хозяйка.

- Спасибо Вам! Обязательно приду в гости! – целуя добрую женщину, стараясь тоже не заплакать, пообещала я.

Попрощались мы с Мартой с гостеприимной старушкой. Вышли на улицу. Было сыро, холодно, шел дождь. Ветер срывал пожелтевшие листья, окуная их в лужи.

«Почти за сутки моего путешествия в прошлое, я встретила двух таких разных женщин. Одна деспотичная, хотела погубить, насильно выдать замуж, вторая добрая - обогрела и накормила», - обходя лужи, размышляла я. Собака шла рядом, не делая попытки убежать.

Кофта была очень мягкая и теплая, зонт надёжно прикрывал голову и плечи. Шла я, наклонив голову и благодарила судьбу, что свела с такой чудесной женщиной.

Отвлек лай щенка. Оказывается, мы подошли к дому. Я не верила, что сейчас подойду, постучу и мне откроют мои родные и любимые люди. Слезы лились неконтролируемо, смешиваясь с дождем.

Рванули с собакой, перегоняя друг друга. Я стучала двумя руками, ногами, громко звала Мишу, Виктора Васильевича, Асима. Марта лаяла, скреблась в дверь. Тишина. Только редкие прохожие удивлённо шарахались от меня, покачивая головой, спеша по своим делам.

«Боже мой! Почему они не открывают? Не слышат? Никого нет дома?». Я сорвала голос, четвероногая подруга скулила.

Это провал! Мы потерялись во времени? Облокотившись об дверь спиной, я сползла на корточки и отчаянно заревела, уткнувшись в колени. Марточка лапой трогала меня и скулила в тон моего плача.

Не знаю, сколько я ещё рыдала, но слезы уже перешли в икоту, а я все не могла остановиться. Отчаяние разрывало душу. Я продрогла, бабуличкина кофта перестала спасать от холода. Марта, моя верная подруга, плотнее прижалась ко мне, стараясь согреть. Я обняла ее, уткнувшись в шею, закрыла глаза и замерла.