Глава 8

Небольшой отряд из десятка крепких мужиков шел за Самославом по левому берегу реки Инн. Ни за неделю, ни за десять дней они до заветной цели не дошли. Все-таки здесь оказалась не лубочная Австрия с ровными ниточками автомагистралей, а самый, что ни на есть бор, в котором зловредная судьба забыла проложить дороги и поставить придорожные кафе. Все это так сильно отличалось от виденного в прошлой жизни, что Само даже начал сомневаться в своей правоте. Но нет, он шел верно, хоть и удивлялся бесчисленным стадам оленей, косуль и кабанов, что попадались им на пути. Тут много лет не было людей. Что им делать в недружелюбных предгорьях, когда еще столько земель пустует? Еды с собой взяли самую малость, и то по настоянию вождя, который с лесом был знаком исключительно в виде пиломатериалов. А вот мужики из его отряда, переглянувшись, ничего не сказали. Им, лесовикам, была в диковину такая запасливость. Ведь еды здесь столько, что и вовек не съесть. И рыба, и птица, и орехи, и дичь всех видов и размеров. К Зальцаху, который был здесь просто безымянной речкой, они вышли только дней через пять. Само уверенно повернул налево, и повел отряд вдоль берега. Он не боялся ошибиться, ведь в свое время бывший военный тщательно изучал карты, не доверяя новомодным навигаторам. Собственно, это был единственный крупный приток Инна, да и синева гор, показавшаяся на горизонте, тоже не давала сбиться с дороги. Они прошли чуть больше трети пути.

Остров, на котором через полторы тысячи лет будет стоять старая солеварня-музей, показался на тринадцатый день. Пятьсот шагов в длину и триста в ширину. Чтобы поставить лагерь — в самый раз. Здесь они и заночевали, чтобы утром подняться в гору.

Лют и Мстиша взяли на водопое оленя, и умопомрачительный запах жареного мяса разносился по лагерю. Самослав, который в топку растущего организма кидал недоступную ранее пищу, креп на глазах. Мясо, рыба, орехи и немного каши. На таком питании тощее мальчишеское тело перестало просвечивать ребрами, а понемногу начало обрастать жестким упругим мясом, сильным, словно у лесного зверя. Да и движения его перестали напоминать городского увальня, и он стал постигать нелегкую науку мягкого лесного шага, когда даже ветка не хрустнет под ногой. Утром, глядя на огонь, он сказал своим новым родовичам.

— Я вам клятву хочу дать, братья. Но и от вас тоже хочу клятву получить.

— Говори, владыка, — сказали спутники.

— Я слово даю, что если жив останусь, то у каждого из вас будет корова, свинья, франкский меч, железный шлем и щит.

— Серьезная клятва, — выразил общее мнение Лют, который был тут старшим. — Что от нас взамен хочешь?

— Что ни одной душе не проболтаетесь, где мы соль добывать станем. Даже бабе своей, даже после ведра хмельного меда, даже под пыткой.

— Мы-то можем поклясться, да только шила в мешке не утаишь, — хмыкнули парни. — Выследить нас несложно. Хороший лесовик по нашим следам дойдет.

— Я это и сам знаю, — поморщился Само. — Мне три года нужно. А еще лучше — пять. Если мы пять лет одни эту соль добывать будем, то потом нам никто не страшен будет. Даже каган Аварский, даже король Хлотарь.

— Клянемся, — кивнули мужики. — Ну, пошли, что ли.

— Пошли, — упруго вскочил на ноги Самослав. — Тут час пути в гору. Ищите пещеру и развалины домов рядом. Там раньше галлы соль добывали.

— А почему бросили? — удивленно спросили хорутане. — Это же соль!

— Римляне запретили, — пояснил Само. — Они морской солью торговали. Тут их городок стоял — Ювавум, а потом его германцы разрушили.

Пещера была километрах в трех от островка, и отряд робко вошел туда, запалив факелы и зажав в кулаке обереги, что висели на шеях. Мужикам было боязно. Неровный свет косыми бликами плясал на стенах, несущих следы ударов киркой, а кое-где своды пещеры искрились, словно покрытые инеем.

— Мы пришли, — сказал Самослав, аккуратно откалывая топором пласт соли, который с шумом упал наземь, разлетевшись на множество осколков. В этом месте камень стены был белым, и тускло сверкал в несмелом свете факелов.

— Да что б меня, — прошептал Горазд, но гулкое эхо разнесло его слова на много шагов. — А ведь я не верил. До самого конца не верил. Владыка, прости. Ты и, правда, богами отмечен. — А потом, когда прошло первое удивление, деловито добавил. — Корова, свинья, меч, щит и шлем, ты обещал! Я за такую награду не то, что не проболтаюсь, и вовсе рот себе зашью.

Ответом ему был довольный гул. Мужики были полностью согласны. Им только что показали путь к богатству, подкрепленной священной клятвой вождя. Тому осталась самая малость — не умереть на пути к этой самой цели. Ну, так они будут рядом, подсобят в меру сил. Ведь своя корова — это ого-го! А если еще свинья…

— Трое — рубить соль, трое — делать плоты, остальным — плести корзины. Нам, парни, уже домой пора.

* * *

Возвращение было триумфальным. Горан, который закончил с мужчинами племени строительство остальных домов, со счастливым ревом поднял Самослава наверх. Ему, с его бычьей силой, это было раз плюнуть. Остальные мужики, бабы, и даже дети изумленно ломали в руках грязновато-серые камни, и не верили своим глазам. Это же богатство немыслимое. Они соль на мех меняли чуть ли не по весу, а тут ее три десятка больших корзин. Это же теперь они рыбы и мяса на всю зиму засолят, и еще на продажу останется. Это же теперь сытая жизнь наступает, о которой Лют рассказывал, когда их со старого места уводил.

Пять сотен душ, что и составляли теперь род Самослава, были похожи на пчелиный улей. Вождь ломал голову, но никак не мог вспомнить, что же ему это напоминает. Что-то очень важное, не менее важное, чем соль. Но круговерть праздника, в которой его замотали родовичи, вышибла все посторонние мысли из головы Само. Да и непривычно молодое тело мешало мыслить рационально, ведь то одна девка, то другая как бы невзначай задевала его тугой грудью. Мужние жены себе такого не позволяли, только глазами стреляли из-под ресниц, а вот девкам можно было. Они все одно на празднике летнего солнцеворота с парнями кувыркались. Да и как не кувыркаться, если сама Мать-сыра земля приношений требует. А что для нее лучшей жертвой может быть? То-то! Так что девки те девками были весьма условно и далеко не всегда. Молодой вождь реагировал на шутки молодух весьма бурно, от чего приходил в немалое смущение, но зато женский пол веселился от души, поглядывая на его оттопыренные штаны.

На закате племя собралось у священного дуба, и родовичи, которые виделись все вместе далеко не каждый год, ощутили торжественность момента. Их жизнь только что перевернулась с ног на голову. Немалый по местным меркам род сел на добрую землю, где рядом было немыслимое сокровище, с которым можно было забыть о голоде. Юный владыка, который вводил в оторопь не по-юношески умным и пронзительным взглядом, сидел во главе импровизированного стола, который и столом-то не был. Так, на траве полотно расстелено, а на нем хлеб, репа, рыба и мясо. И, конечно же, долбленые бочонки с хмельным медом. Его уже налили в чаши, вырезанные из клена, и теперь выжидательно смотрели на Само. Владыка поднялся и сказал:

— Первую чашу я хочу поднять за богов, что привели нас сюда, и подарили эту землю. Наша она теперь, здесь вовеки наши дети и внуки жить будут. И не пойдут наши юноши в походы, где сложат головы ни за что. Все тут останутся, все родят своих детей, и тем наш род крепнуть будет.

Собрание озадаченно промолчало. Странные речи вел молодой вождь. Не бывало такого, чтобы хорутане на одном месте сидели. Лес свели, сожгли, три урожая собрали, и пора новое место искать. Здесь, все соки из земли выпив, только через двадцать лет доброе зерно взойдет. Ведь Матери-земле отдых нужен от словенской сохи. Но никто ничего не сказал. Они уже ничему не удивлялись, просто верили этому парню с горящим взглядом. Все выпили и закусили, после чего неугомонный глава встал и снова всех удивил:

— Вторую чашу я хочу поднять за Хотислава, который столько лет род берег и управлял им мудро. Позволь, почтенный Хотислав, за твои труды поднести тебе дар.

И Само на глазах изумленной публики поднял лежащие рядом сакс и франкское копье. Оружия они взяли с небольшим запасом. Хотислав, который все эти дни ходил как побитая собака, растерянно поднялся на ноги. Это злая шутка? Разве так ведут себя с побежденным? Но нет, новый владыка был абсолютно серьезен и держал в руках копье и тесак, которые протягивал ему. Хотислав погладил окладистую бороду, а сотни глаз пристально смотрели на него, не мигая.

— Я принимаю оружие из твоих рук, владыка, — сказал он после недолгого раздумья. — Не жди от меня плохого. Я в спину не ударю. И позволь мне здравицу сказать. Я хочу третью чашу за тебя поднять. За того, кто наших братьев из плена спас! За того, кто моему роду сытую жизнь подарил. За владыку Самослава!

Вся поляна разразилась приветственными криками. В глазах своих подданных, которые еще не знали, что они подданные, Само читал уважение, восторг, обожание. И сейчас уже не имело значения то, что на вид ему было шестнадцать лет. Тут люди взрослели быстро. Короли франков начинали править в пятнадцать. Великому Хлодвигу, когда он Галлию завоевал, едва двадцать лет исполнилось. А ведь до этого он мелких франкских вождей к покорности привел. Новый владыка рода был отмечен богами, а значит, власть получил по праву. Теперь это не вызывало сомнений ни у кого. А застолье только набирало обороты. Запасы хмельного были невелики, а потому никто никуда не спешил. Три чаши забродившего меда с ягодами, били по непривычным мозгам довольно сильно. Само, видя, что веселье нарастает, незаметно ретировался. Он безумно устал за последнее время.

Впрочем, поспать ему не удалось. Раздался шорох, и гибкое женское тело ввинтилось к нему под бок, а горячий поцелуй прервал все вопросы. Кто это был, он так и не понял. Он ведь даже еще толком не был знаком с личным составом вверенного ему подразделения. Даже мужиков запомнил едва половину, а баб не знал вовсе.

— Кто ты? — спросил он, когда лежал, обессиленный, в полнейшей темноте. — Я ведь даже лица твоего не вижу.

— А к чему тебе мое лицо? — промурлыкала женщина, прижавшись к нему жарким телом. Горячая рука шарила по его животу, забираясь все ниже и ниже. — Мой муж спит пьяный, а я от тебя понесу. Ни к чему тебе знать, кто я такая. Сына мне подаришь, что тоже будет богами замечен.

Такая практичность даже немного покоробила Самослава, но женская ручка, которая не останавливалась ни на минуту, уводила в сторону все серьезные мысли. В голове оставались только несерьезные. И тогда он решил, что нельзя отказывать в просьбе, высказанной в столь убедительной форме.

* * *

Утром он бессовестно проспал почти до полудня. Загадочная незнакомка решила закрепить достигнутый успех, и ему пришлось пойти на третий круг. Все-таки, в том, чтобы быть молодым, оказалось немало плюсов. Его статус пока был незыблем, а потому он решил побездельничать подольше. В голове роились мысли, которые он копил не одну неделю, но в круговерти событий обдумать их тщательно все никак не получалось.

Вопрос первый, и наиглавнейший! Еда. Это был какой-то лютый мрак. Капуста, морковь, свекла, лук, чеснок, картошка, помидоры, огурцы, петрушка, укроп, яблоки — ничего этого здесь нет и в помине. Картошку и помидоры привезут позже, а вот все остальное в Средиземноморье совершено точно выращивают. Но в эти места вся эта роскошь еще не добралась. Тут знали ячмень, овес, рожь и просо. Выращивали кур, которые были размером с кулак, и уток, что оказались гораздо меньше, чем привык видеть в прошлой жизни Николай Семенович. Свиньи тоже были невеликих размеров, и их пасли, как коров. Тех было мало, удои у них оказались очень скудными, а стоила «корова добрая с целыми рогами» в той же Бургундии аж три солида. Волы тоже были ценностью необыкновенной, а лошадей у рода не было совсем. Теперь о хорошем. Дичи вокруг полно, на пару лет хватит точно. Кабан, косуля, лось, зубр и даже исчезнувшие в наше время туры и тарпаны. Все это великолепие ходило стадами по окрестным лесам почти непуганое. Рыба здесь была такая, какой в прошлой жизни Николаю Семеновичу видеть не приходилось. Сом длиной в метр здесь ловился на тухлятину и особого любопытства не вызывал, как и аналогичного размера осетры, икру которых родовичи не солили. Нечем было до этого дня. Ну, ничего, он это исправит!

Подсечным земледелием славяне занимались не оттого, что были недалекими дикарями, а потому что урожайность на месте сведенного столетнего леса была просто невероятной. До семидесяти зерен урожая на одно посеянное зерно, что для обычной запашки было результатом недостижимым. Гораздо более продвинутое трехполье давало урожаи существенно ниже, но зато было куда менее трудоемким. К нему перешли тогда, когда свободная земля закончилась. Впрочем, Само решил, что с этого места он уходить не станет, а значит, менять подход к производству зерна придется. А что нужно для повышения урожайности? Правильно! Навоз! А где его взять? Коровы и лошади нужны, а их не так много. Что будем делать? Компост будем делать! Благо старый опытный садовод знал толк в утилизации травы и веток на участке. Решено! Начнут закладывать компостные кучи. Пусть преет травка и ветки. Через пару лет отличное удобрение получится. Нужно будет посевной материал в Бургундии заказать. Без лука и чеснока совсем тоска. Уф-ф! Один вопрос вроде обдумал!

Теперь второе. Безопасность. Как только слух о странных словенах, торгующих солью, по окрестным землям пойдет, сразу потянутся любопытные. А потом с визитом нагрянут люди баварского герцога, как это случится и в нашей реальности лет через шестьдесят. Живущих здесь хорутан загнали в Альпы или превратили в монастырских арендаторов. Позже они хорутанами быть перестали, а стали добропорядочными австрийцами. И даже словенский Градец превратился в австрийский Грац. Армия нужна! Пусть небольшая, но крепкая дружина мечей на двести, в хорошем доспехе, со щитами и в шлемах. Лучники нужны, ведь из хорутан стрелки — как из дерьма пуля. Луки слабые, ими только белок бить, да оленя из засады срезнем в бок. Это авары с луком рождаются, а словенский парень дротики учится бросать с раннего детства. У франков и римлян дротик-ангон — тоже главное оружие. Все битвы с него начинаются. Бывало так, что после нескольких залпов от бездоспешного врага половина остается. А при таких потерях любое войско разбежится. Отсюда логично вытекает третий вопрос.

Деньги! Где их взять, чтобы осуществить такое громадье планов? Самослав стал считать. Щит и копье — солид. Шлем — три солида. Кольчуга или чешуйчатый панцирь — семь солидов, меч — семь солидов. Плюс нужен воинский пояс, топор, всякие мелочи для похода — плащ, сума, обувь… Двадцать золотых на человека, как ни крути. Если на всю дружину брать — четыре тысячи! Мама! Тысяча триста пятьдесят коров! Почти тысяча крепких рабов, которых еще продать нужно! Да все огромное и сильное племя саксов королям Меровингам в виде дани пятьсот коров платит, и из-за этой непосильной ноши восстает непрерывно. Невозможно! Только у королей и герцогов есть такие деньжищи. Мозг новоявленного вождя работал на полную мощь. Надо снижать планку. На первом этапе — щит, копье, кожаная куртка, шапка, топор. Можно в три солида на человека уложиться, а эта сумма уже куда более реальной кажется. Хотя… целая корова на одного воина!

А ведь был еще один важный вопрос, который крутится у Самослава в голове, но ускользал от него солнечным зайчиком. Да что же он упускает? Ведь только вчера он почти поймал эту мысль за хвост, да снова упустил. Суета эта вчерашняя. Не деревня, а пчелиный рой. Ну, точно!

Самослав вскочил, словно подброшенный пружиной. Мед! Пчелы! Ведь и его отец когда-то бортничал, нещадно разоряя ульи. Хищнический промысел убивал пчелиную семью, а потому за медом приходилось забираться все дальше и дальше с каждый разом. Он же водил пчел! Он же знает, как это делать. Хотя… А как это делать? Где взять вощину? Не разрушать же ульи, убивая пчелиную семью, как в древности. Таким варварством Само заниматься не хотел. Как подкормить пчелок зимой? Как защитить пасеку от медведей, которых тут немало? Как вывозить ульи к цветущей липе или акации? Как древние египтяне, которые сплавляли свои ульи по Нилу? Пока вопросов было больше, чем ответов. Но надо начать. Опыт, он сын ошибок трудных. Пробовать нужно.

И он вышел из своего дома, ловя удивленные взгляды односельчан. Ведь солнышко давно миновало полдень. Негоже бездельничать, когда добрые люди уже трудятся вовсю. Владыка ты там или не владыка!

Загрузка...