Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов

Глава 39 Младший муж Серебристой Поросли

Деревня стояла в небольшой долине между гор, посреди странного эвкалиптового леса — без подлеска, явно посаженного в прошлом столетии на месте какого-то пожара. Деревня сначала мне показалась вымершей, хотя ровные кучки мусора собранные метлой вдоль дороги говорили о том, что здесь точно кто-то живёт. Я припарковал байк, прошёлся между деревянных домиков с изогнутыми крышами… А затем увидел во влажной почве цепочку следов — это точно были копыта горбобыка, причём, неподкованного, большие, «розочкой» от растопыренных пальцев. Незаметно и тихо достал уздечку из сумки. Во вторую руку взял короткий нож-мачете.

Я был уверен, что сейчас за домом увижу горбобыка. Тихо, стараясь не наступать на сучки и мусор, завернул за угол большого дома, а там…

А там меня ждало всё народонаселение деревни.

Люди разного возраста, пола, в разной одежде — от праздничных национальных хонфоков и лохмотьев до дорогих пиджаков, — чёрт, даже разного цвета кожи — я заметил несколько европейцев и одного негра… молчали и пристально смотрели на меня.

А в их глазах была тьма. Точно та же тьма, что и у мрачного голого мужика, сидевшего в клетке у ботаников.

Тут же начался мелкий, противный дождь. Давно у меня уже не было такого инстинктивного, глубокого желания дать дёру. Я даже слово потом вспомнил — гиперкинетический рефлекс. Где-то в глубине души звучало: «беги, сражайся, или поговори с ними, или хотя бы громко заори…» Но я оцепенел и тупо не мог пошевелиться, как будто мне вкололи какой-то токсин-парализатор. Как при сонном параличе.

— Хорошие сапоги, — вдруг сказала одна молодая женщина. — Не ношенные. Не зря пришли.

— Хорошие сапоги, — повторили нестройным хором остальные. — Не ношенные. Не зря пришли.

— … Не зря пришли.

Толпа расступилась, разделившись на две половины. По центру остался старик — лысенький, кривенький, в старенькой кепке в дешёвых сельских шмотках, с клюкой. Он не спеша, шаркающей походкой пересёк пустое пространство, деловито поставил клюку к стене дома, а затем приковылял ко мне.

Подошёл вплотную — ростиком он оказался на полголовы ниже меня. Засочил рукава, протянул руки и…

Холодные пальцы легли на мои виски.

Дальше я смотрел мультики. Очень прикольные, интересные мультики — причём все в обратной перемотке.

Сначала мне показали утро глазами этого самого детка. Как он столпился с кучей своих соплеменников, как поймал рукой на лету птицу и съел, как встал с кровати — незастеленной, голые доски, как вечером предыдущего дня… ого, да дедок тот ещё жеребец! С какой-то молодухой.

Потом всё быстрее и быстрее. Пьёт какую-то жёсткую дрянь из бутылки. Пьёт воду из речки, по-собачьи, потом ест что-то, возможно, даже сырое, убивает бродячую собаку и бегает по лесу с самодельным копьём, сделанным из заборного прута, потом…

Банту. Я видел банту, мельком, она спокойно паслась на этой же самой площади.

Это я потом вспомнил и понял, конечно. А пока — просто мультики смотрел.

Потом — день, ночь, день, ночь, сплошное мельтешение, мозг уже не успевал обрабатывать. Заметил только, как какая-то здоровенная тварь идёт со стороны города, а по ней бьют молнии и повсюду горит огонь… А я машу руками, мол, привет, иди сюда!

А потом, наконец, самое интересное. Взгляд моего транслятора перенёсся в город, где он сначала шарахался где-то в пригороде, а затем… затем он встал из-под колёс сбившего его электророллера. Точнее — ровнёхонько так лёг под колёса, в обратной же перемотке всё шло. И тут же сразу всё резко поменялось — гамма стала совсем другой, как из тепловизора, «камера» трансляции взлетела в воздух, умчалась в парк, в протуберанец сизого огня, который валил из гейзера Основного потока.

И затем я рухнул в Основной Поток, как в воронку канализационной трубы. Полная темнота, полная боли, сжимающего со всех стороны чувства, вспышек и непонятных ощущений, затем — космос, изогнутый диск планеты — атмосфера была густейшей, разноцветной, очертания континентов не было видно. Основной Поток здесь был совсем не единственным — одним из многих, которые словно странные смерчи поднимались с поверхности. Они соединялись, пересекались, сливались в рукава…

Деление, ещё деление — наконец, всё белое и светлое осталось сбоку. Водоворот дыма, по которому я нёсся, стал из серо-сизого иссиня-чёрным, жгучим, холодным…

Чистейшее Инь. Я ведь знал, я помнил, что ци, которым наполнено наш чудесный город — это энергия смешанная, компот из двух компонентов. Откуда бил источник белой энергии Ян — я не заметил.

«Империя», — промелькнула в голове мысль и тут же испарилась. Я же летел вниз, и постепенно очертания континентов вырисовывались, как на старинной гравюре. Куда-то в негостеприимное место я летел, в общем. С одной стороны — десяток мерно чадящих в небо вулканов, с другой — ледники изо льда какого-то неправильного цвета, ниже — не то ядовито-жёлтая пустыня, не то — степь…

И вот туда-то я и приземлился. Я хлопнулся на землю, ударив по ней короткими шипастыми крыльями, которые затем превратились в когтистые волосатые руки, на которых играло красное пламя, а вокруг меня шла орда моих соплеменников — красно-чёрных пылающих демонов с мордами хищных зверей, то и дело обращающихся в облака струяющегося дыма. Они ехали на грубых самодельных повозках, как какие-то цыгане на кибитках, длинной дорогой от одного конца континента до другого. Много было всякого — толпой набрасывались и загрызали какую-то крупную тварь, сражались с гладкокожими ратниками, праздновали, сливались в страстном танце любви, огня и смерти, поливали красным пламенем из рук друг друга и гигантских существ, я видел разрушенные замки, дворцы, миллионные армии, я видел свой момент рождения, я…

Стоп, сказал я себе. А почему это — «я»?

Как это так вышло, что я всего за несколько минут просмотра мультика вдруг стал отождествлять себя вот с этим вот всем инопланетным безобразием?

Нет уж, довольно новых личностей. Я — Чан Гун. Я… не смогу выговорить имя, но, в общем, его же двоюродный тридцатилетний брат из России. Я — красавчик, Великолепный, меня ждут две замечательные девушки, поэтому…

Словно что-то шевельнулось между меридианов. В старых заросших шрамах, что-то не менее красное, страшное и жестокое, чем я видел только что в мультиках.

— О-хо! — удивлённо прошамкал старик, отпуская на миг пальцы. — Новые сапоги жмут! Ну-ка, посмотрим, кто был портным!

— Пошёл нахер, старый пердун! — прошипел я сквозь зубы, потому что челюсти всё ещё плохо двигались.

— О-хо! — повторил старик, снова прикасаясь к моим вискам.

Тут уже мультики были совсем другие, более знакомые, эдакими вспышками, флешбеками. Мой день — поездка, тренировка, потом предыдущие дни. Лапшичка. Твистер, декольте Дзянь прямо перед моим носом. Переговоры. Тренировки. Лапшичка. Пробежки. Госпиталь. Лапшичка. Долгий поцелуй с Сян в затопленном тоннеле… Цинготный саркофаг. Бой на арене. Лапшичка. Драка в переулке. Троица на электробайках под лестницей… Лапшичка. Бой с морским змеем. Лапшичка. Гараж, где в впервые встал с коляски. Бой с воздушным змеем. Лапшичка. Малыш Сяоху лежит у забора. Грудь Сян в зеркале в нашей совместной спальне пентхауса Янсена. Бой с Тао-кнутом у Лапшевни бабули Хо. Лапшичка. Госпиталь. Руки Сян над моим лицом…

И шило под ребро на холодной остановке. И взмывающая в небо глыба бетона с головой Великой Подземной Змеи.

— О-хо! — старик буквально отпрыгнул от меня. — Да сапоги не просто жмут! Они жмут, потому что они и не сапоги вовсе.

— Не сапоги, не сапоги, — зашептались другие странные жители этой деревни, стоящие во дворике деревни.

— Он равный нам! — сказал кто-то в толпе, и все снова заповторяли: — Равный, равный.

А я неожиданно понял, что могу двигаться. «Бей или беги!» — скомандовала симпатическая нервная система, но я с немалым трудом погасил это желание.

Уж как-то интересно стало, что дальше будет.

— Я не сапоги! — нахмурился и грозно повторил я.

Толпа рассмеялась. Хохотала синхронно, чуть ли не хором, заливисто и не вполне успешно.

— Хорошая шутка! — странно сказал старик и отступил в толпу — странно, шагая спиной вперёд.

Обстановка разрядилась. Я понял, что это неплохое время поговорить, и начал говорить всё, что думаю.

— Я понятия не имею, что вы за твари такие. Из другого мира, значит. Хорошо. Мне плевать. Хоть черти лысые… Я сюда за банту пришёл. Мне ваш главный, который в бункере у Ботаников сидит, сказал, что…

Тут я осёкся. Он там тоже про сапоги что-то ляпнул. Я теперь понял этот эвфемизм, типа, мы для них всего лишь обувка, временное вместилище, обёртка для конфеты. И отправил меня тот голый мужик вовсе не банту ловить. А чтоб я таким же вот сапогом стал! Я-то думал, что я охотником буду, а я был жертвой — отправился прямиком в ловушку!

И все предыдущие — тоже отправились. И Се-рьо-жа тот — тоже. Не, вот Серёгу реально жалко было. Наверняка хороший мужик был. Соотечественник по прошлой жизни. И меня снова понесло — видимо, отпустившие мышцы и бурлящий компот из гормонов продолжали действовать на меня как наркотик правды. Я снова нёс всё, что думаю.

— Ах вы твари такие, — начал я. — Дряни вы инопланетные. Это ж что ж вы такое делаете — у людей тела воруете, да? Вы тут не охренели часом? Чего вы сюда все заявились, что вам нужно? Может, провалите обратно в это своё подземное царство, а? Что за дрянь тут происходит?

— Злые. Мёртвые. Холодные. Отчаявшиеся люди. Плохие. Странные. Умирающие, — заговорил звонкий голосок.

— Кто? — не понял я.

— Это наши сапоги.

Разношёрстная толпа снова расступилась, и из толпы вышла феечка. Ну реально — девочка-игрушка, стройненькая, маленького роста, едва ли старше меня, хотя, возможно, просто миниатюрная. В пожухлой балетной пачке, с растрёпанными не вполне чистыми волосами, эдакая зомби-невестушка, только вполне себе живая и даже вполне красивая. А за ней вышла вторая — чуть постарше и повыше её, смуглая, какая-то слегка потасканная, в соломенной шляпе, какие я видел у морских цыган, рваной майке и одних трусах, без брюк, босая. Некрасивая, и лицом — совсем непохожая, хотя на голые ноги я и попялился пару секунд — чтоб избавиться от стресса. Она поравнялась и положила «балерине» руку на плечо.

— Чан Гун подходит для испытания, — сказала мне вторая. — Доченьке Огненной Гортани нужен муж. Второй, младший муж.

— Прекрасно… отличные семейные отношения, — прокомментировал я. — Второй муж… Доченьке… Тебе самой хоть есть восемнадцать, красотка?

— Огненной Гортани — сто семьдесят шесть оборотов местного светила, — вздёрнув нос, сказала вторая — стало быть, Огненная Гортань.

— Сорок пять оборотов местного светила, — сказала «балерина».

— То есть кому-то из вас младший муж, и я должен для тебя его найти? Привести?

«Балерина» неожиданно исполнила книксен — видать, мышечная память сработала — и как-то странненько представилась:

— Серебристая Поросль, Принцесса. Дочь вана. Это Серебряной Поросли нужен младший муж. Чан Гун может пройти испытания и стать вторым, младшим мужем.

Оп-а. Ван — стало быть, какое-то дворянское имя. Получается, я буду зятем какому-то знатному вельможе в полиандрическом браке с инопланетными тварями? Очень круто, настолько круто, что захотелось записать об этом вертикальное видео, как иногда делает Дзянь, и забыть, как страшный сон.

— Ты будешь моим, — пропела принцесса, проведя тонкой ручкой по моей груди. — Работящим и любимым.

— Сапогом? — с некотрой дрожью в голосе усмехнулся я.

Но определённые токи я в этот момент испытал. В этот момент никакой даже черноты в глазах как будто и не было. Эдакая феечка-эльфийка. Какой чудный, всё же, голосок. Очень красивый, серьёзно, если быть аудиалом и воспринимать красоту девушек исключительно по голосу — нетрудно и влюбиться. И имя-то какое прекрасное, Серебристая, ещё и Поросль.

Тут же пришла мысль — Дзянь и Сян явно не одобрили нашей с ней общение. Косы повыдергали бы.

— Чан Гун не станет сапогом, — сказал здоровенный негр, стоявший где-то далеко позади. — Второй, младший муж принцессы носит человеческий разум. Напряжённая Тетива тоже не стал сапогом. Если Чан Гун пройдёт испытания — он станет младшим мужем Серебристой Поросли и останется Чан Гуном. И будет семье верным другом.

Сперва я поймал себя на мысли, что всё выглядит очень круто и интересно. Значит, личность и разум я сохраню, а учитывая то, что я видел в «мультиках», показанных стариком… Нравы у них очень вольные. А следом — я снова подумал, что пора валить отсюда. Либо я продолжаю попадать во всё новые ловушки этих странных персонажей — либо деликатно, по-английский валю. Нельзя заходить так далеко, понял я. Нельзя служить тёмным инопланетным силам. Да и изменять моим девушкам в целом (и Сян в частности) — я не был намерен. Видимо, именно сейчас пришло время сказать твёрдое «нет».

Пусть следствием и явится «проваленный квест» с поимкой банту. Но я решил, что хоть попытаюсь напоследок:

— Я не за этим пришёл, уважаемая мать принцессы, уважаемая принцесса и важаемый Напряжённая Тетива, кем бы он не был. А за банту. За горбобыком. Как я понимаю, он где-то здесь ошивается, так? Не подскажете, где?

— Серебристой Поросли нужен младший муж, — твёрдо повторила Огненная Гортань. — Чан Гун понравился семье, он допущен к испытанию.

— Чан Гуну надо поймать ритуальное животное, — теперь говорил тот самый старик, который показывал мультики. — Этим Чан Гун докажет, что он работящий и можешь приносить пользу клану.

О! Неплохо! Значит, шанс выполнить задание про банту — есть. Значит, банту тут всё-таки неспроста. Значит, возможно, тот голый чувак в бункере реально посылал на испытание? Но, пока что я не был в этом уверен до конца.

— Вот же говно… То есть вы себе батрака ищете звосты банту крутить? Или чего? Мелочь по подворотням сшиьбать, таскать людишек из города, э?

— Семья никогда не обидит члена семьи, — добавил негр.

— Утром деньги — вечером шаодани. Вечером деньги — утром шаодани, — совсем неожиданно весело сказал старик.

Видать, выудил что-то такое из моей головы. Хм… а вот про то, что эти твари в обмен за деньги запросто могут прокачать мой энергетический уровень — я как-то не подумал. Мало у кого выпадает шанс стать союзником неведомых мощных инопланетных тварей. Да и если предположить, что Инь и Ян — нечто большее, чем «зло» и «добро», а эти твари реально падальщики, забирающие худшие тела в городе — то мероприятие уже не становится сделкой с совестью. Может, всё-таки попытаюсь?

— Допустим. Что входит в обязанности младшего мужа?

— Семья похожа на племя Чан Гуна, — снова говорил старик. — Научи племянницу Озорного Плуга земным способам любви.

Я благоразумно решил не уточнять, что под этим подразумевается.

— Ну и что за испытание?

— Выследить и привести то, что Чан Гун называет «банту», — сказала Огненная Гортань. — Чан Гуну надо дать ответ завтра, и выполнить поиски за два оборота светила.

С этими словами собеседование с кандидатом на должность младшего мужа принцессы инопланетных тварей явно можно было считать закрытым. Все разбрелись кто куда — по домам, к разного рода ремесленным занятиям, и беседовали все тихо и монотонно на каком-то своём языке, не то местном национальном, не то инопланетном. В целом — выглядело всё странно, как помесь наркопритона с лагерем ролевиков, но при этом вроде вполне безобидно.

Осталось слишком много вопросов. Что за ван такой? Тот ли это голый мужик, который сидит в бункере у Ботаников? Старший муж — кто он? Не придёт ли он меня убивать? И главное — что будет, если я провалю испытание или откажусь?

Я всё же отыскал Огненную Гортань в компании нескольких соплеменников у здания бывшей администрации посёлка. У очага, где жарилось аппетитное мясо — на которое, впрочем, я не рискнул покушаться на эту жратву, и задал этот последний вопрос.

— А если Чан Гун провалит испытание? Или сольётся? Что будет?

— Чан Гуну решать, что с ним будет потом. Это его путь. Ему нести по жизни этот позор. Но Чан Гун останется Чан Гуном, — сказала она и неопределённо пожала плечами, обернулась куда-то и наклонилась.

В этот самый момент к ней быстрым шагом подошёл тот самый негр в пиджаке, бесцеремонно закинул ей на спину подол майки, одним движением сдёрнул вниз бельё, и… Я поспешно удалился от начавшегося непотребства. Не, конечно, я тоже был молод и не против разного рода экспериментов на природе, гормоны и прочее — но тут всё прямо как у шимпанзе каких-то, ей богу. Старшие, младшие, запасные мужья… Интересно, а принцесса такая же развратная? Или нет? Нет. Я предпочту не выяснять.

Солнце тем временем уже клонилось к закату. Времени на поиски банту точно не было — следы были уже окончательно растоптаны, и пытаться распутать цепочку было бы очень странным. Что ж, у меня есть трое суток.

А пока — нужно навести справки, что за хрень происходит. И определиться — пока было слишком мало информации, чтобы принять решение. Я собрал вещи и отправился назад.

Остановился перекусить в Первой Национальной деревне, а заодно и разузнать, что за твари поселили в паре километров севернее — но от меня все шарахались, как от прокажённого. И теперь я прекрасно понимал, почему. Ох и тяжкий был путь до города! Видимо, «мультики» потратили все мои оставшиеся силы, да и в принципе управление электроскутером было не из привычных — плечи и спина затекли наглухо.

В здание таксопарка я завалился за минут пять до закрытия конторы.

— Ого! — удивился директор Джеронимо, который уже собирался. — Угадал Фыонг. Ты живой и вернулся… чёрт, теперь я должен десять новых коинов…

— Открой сейф! Мне надо позвонить. Срочно! — бесцеремонно потребовал я.

— Возвращай уздечку — получишь телефон.

После недолгих препираний я мы обменялись — уздечка снова отправилась в сейф. Первым делом я отменил отложенные сообщения Сян и Дзянь. Набрал Сян сообщение:

«Буду дома через час, готовь кушетку».

Только потом понял, что двусмысленно получилось — я-то про массаж имел в виду! Получил сообщение:

«Мы же решили, что Омато-Кокуру подождёт… массаж сделаю, ок»

А потом набрал Янсену — как-то очевидно показалось, что он может прояснить ситуацию.

— В общем, Янсен, такое дело… Возникли осложнения в ходе работы над поиском банту. Ты что-нибудь знаешь про вана из… Второй Национальной Деревни? И про собеседование на должность младшего…

— Так, — с ходу перебил меня он. — Никому про это не рассказывал?

— Нет.

— Хорошо. Позвони через мессенджер, который я поставил — он звонит через мой шифрованный СИП-сервер и безопасен. Или нет. Я сам тебе позвоню. Проверю. Уточню. Пять минут. Уточню. Погоди.

— Через полчаса тогда… Я сейчас в лапшевню дую, мне срочно надо съесть три порции лапши.

Он позвонил ровно между второй и третьей порцией.

— Итак. С кем ты общался, давай ещё раз проговорим, пройдёмся по пунктам? На всякий случай.

— Странные. Разноцветные. Разного возраста. Огненная Гортань и Серебристая Поросль. Ещё… как там… Тетива, Озорной Плуг. Достаточно симпатичные. И развратные. Говорили и о себе, и обо мне в третьем лице. Тела воруют они, в общем…

— Чёрт. Чёрт. А они рассказывали тебе… что-нибудь?

— О, не! Не рассказывали. Молча показывали мультики. Про мою прошлую жизнь и про жизнь того старичка, чьё тело я должен был поменять. И про Основной Поток, и про другую планету, где куча таких потоков, пустыня, вулканы, битвы разные, и…

— Это яогаи, — почти прошептал он. — Это, мать твою, грёбаные яогаи. Та самая деревня! Я слышал об этой грёбаной срани, мне никто не говорил координаты, но надеялся, что они где-то… Сука!

Никогда ещё не слышал, чтобы Янсен так ругался. Яогай. Как же я мог забыть слово из старых сказок! Слово теперь окончательно вспомнилось, и многое встало на свои места. Огненный демон-оборотень из китайской мифологии, ворующий тела людей. Значит, и такое тут было. И не просто было — целая деревня была. И, видать, какие-то агенты в городских кланах. Целое посольство.

«Зона дипломатической работы», — вспомнились слова полицейского и кого-то ещё.

— И что теперь делать?

— Значит, так, Чан… эм… эээ… мои опасения подтвердились, я всё уточнил, мне очень неловко тебя просить об этом… но это просьба мэрии. В общем, тебе надо стать, эээ… младшим мужем дочери вана яогаев.