Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов

Глава 31 Простые домашние средства при тяжелом отравлении

Я летел в полной темноте секунд десять. Приземлился сравнительно мягко, лишь слегка отбил филейные части. Если бы не торможение ци, разбился бы нафиг о каменный пол. Судя по хрусту костей, в какие-то давние допоточные времена такое тут уже случалось.

Ничо се, поворот событий…

— Сян! — проорал я в темноту. — Сян!

Мне показалось, или вдалеке действительно кто-то отозвался? Я побрел вперед, опираясь на близкую стену ладонью, потом хлопнул себя по лбу. Я же могу запитать до свечения один из моих шаоданей, если постараться, я сделаю это довольно быстро, ци чувствовалась в слабом сквозняке коридора, значит где-то и выход есть.

Но с наполнением даньтяня у меня неожиданно не задалось. Что за фигня? Есть же ци — я ее чувствую, а собрать, втянуть, вдохнуть не могу. Словно все втягивающие, дыхательные каналы забиты серым цементом. Как при насморке.

Да блин! Это еще что за фигня? Какой-то эффект отката после пилюль этих стремных? И Дзянь не спросить, где ее сейчас искать? Блин.

Я побрел дальше в темноте. Ну, хоть глаза немного привыкли, и я даже начал что-то различать. Или светлее стало.

Точно, светлее стало. Это я выбрался в коридор, в котором на стенах горели старинные бронзовые светильники синего пламени. Вспомнил, газовые фонари, во. Это ж сколько лет этим катакомбам, если тут освещение еще газовое? Лет двести?

Я дошел до Т-образной развилки, посмотрел налево, посмотрел направо. По решетчатой двери из грубого прутка в конце каждого короткого коридора. Блин, опять муки выбора. Направо или налево? Красавица или чудовище? Пан или пропан?

— Что-то меня это уже достало, — пробормотал я.

И заорал во всю мочь:

— Ся-ян!

Прислушался. Это отозвался кто-то, или эхо вернулось? Пойду на звук, налево, значит.

С лязгом и усилием открыл решетчатую дверь, прошел дальше.

— Сян!

Вот точно же я что-то услышал! Кто-то там отозвался. Я поспешил вперед по коридору, наступил на утонувший в полу камень и… за моей спиной, опустилась стена, наглухо перекрыв коридор. Всё, приплыли. Теперь идти можно только вперед.

— А вот это что-то мне совсем уже не нравится, — пробормотал я, делая осторожные шаги.

И видать, опять не угадал, наступил на что-то. Потому что сверху на меня обрушился поток воды, холодный и соленый.

Сука! Опять тону! Да что же это такое!

Помещение стремительно наполнялось водой. Да ты реально гребанный романтик, Джи Панг! Не лень тебе было возиться с этими ловушками? А теперь я здесь захлебнусь, как мышь в трехлитровой банке?

— Сян! — заорал я.

— Чан! — совершенно четко услышал я где-то рядом.

Булыжники в стене выбросило едва мне не в лицо. Меня смыло потоком воды вбок, устремившимся в пролом, прямо в объятия Сян, стоявшей там с охваченными синим пламенем кулаками после удара в стену, пробившего кладку. Нас обоих снесло с ног и понесло по лежащему ниже коридору водой. Поток быстро схлынул в стоках, оставив нас мокрых и счастливых в объятиях друг друга. По крайней мере я-то был счастлив точно. Я все-таки угадал с дверью, и там оказалась моя девушка!

— Чан! — орала Сян. — Чан! Я тебя нашла!

— Это же я тебя нашел, — удивился я. — Нашел и спас!

Ну, и тут я не выдержал — мы слились в долгом страстном долгожданном поцелуе…

Хотя кого я обманываю! Поцелуй был, возможно, и долгожданным, и импульсивным, и даже страстным, но достаточно коротким. Потом Сян вдруг начала вырываться и чуть ли не оправдываться:

— Ох, Чан. Что-то на меня нашло! Я рада, блин, я думала, что ты умер, но… Да отпусти меня уже! Захлебнемся же в луже.

Цепляясь за кладку стены, мы поднялись на ноги:

— Я тоже боялся, что не найду тебя, — произнес я, откидывая мокрую прядь с ее лица.

— У меня все было под контролем, — сдув воду с кончика носа, довольно отозвалась Сян.

— Блин, — расстроился я. — Серьезно? А я этот клоповник штурмом брал…

— Ну, убивать меня они не собирались, — Сян отжимала ладонями мокрые пряди волос. — Пока, по-крайней мере. Они хотели засунуть меня назад в госпиталь, под свою крышу. Джи Панг придумал, что ты не вернешься и весь вечер втирал мне эту чушь. Как ты выбрался? И чего так долго то? Я и не думала, что они смогут удерживать тебя дольше пятнадцати минут, неукротимый ты наш.

— Ну… — смутился я, не понимая пока, что стоит рассказывать, а что подождет более удобного случая… — Там возникла пара технических сложностей. Но, я их преодолел. А где Джи Панг?

— Они с Тао сбежали, — ответила Сян. — Ушли подземельями. Они тянутся под всей этой частью города, вплоть до исторического центра.

— А я так надеялся их застать.

— Ладно, прекрасный принц, — Сян махнула рукой. — Давай выбираться. Это туда.

Коротко обняла меня одной рукой, подтолкнула, но целоваться на этот раз точно не была намерена. Щелкнув пальцами, она зажгла в правой ладони сияющий шаодань, осветив пространство прямо перед собой.

— Давай, — подбодрила она меня. — Зажги тоже фонарик, нам нужно больше света.

— Э-э… — я не нашелся даже, сразу, что ответить. — Давай я попозже, что-то я поистратился весь.

— Набирай, не ленись! — засмеялась Сян, а потом напряглась. — Так, подожди. И давно это с тобой?

— Ну, как провалился сюда.

— Провалился? А ты интересно проводил время! Ладно, потом проверим. Пошли отсюда.

И мы пошли. Пробирались по узкому коридору, прошли несколько поворотов, поднялись по каменной лестнице. И вылезли из подземелий, подняв напольную решетку прямо под ногами поваров на кухне ресторана на первом этаже.

— Спокойно! — громко, предупредила всех Сян. — Мы здесь уже проходили!

Работники тарелок и кастрюль осторожно опустили впечатляющие кухонные ножи и пропустили нас к выходу. Мы аккуратно опустили решетку обратно, тихо и вежливо покинули помещение.

— Даже и не думал, что тут такие замысловатые подземелья, — пробормотал я.

— Да тут понастроили в свое время, контрабандисты, триады, непонятно кто, — отозвалась Сян, следуя к выходу окольными путями, удивленно взирая на убираемый персоналом мусор и битое стекло. — Это ты устроил тут такой погром?

— Обещал — вот и сделал, — довольно отозвался я.

— Кому это ты пообещать такое успел? — удивилась Сян.

— Дзянь обещал. И этому еще, — вспомнил я. — Мастеру пилюль.

— Что⁈ — произнесла Сян, останавливаясь на месте.

Я даже не понял сначала, что она так тихо сказала и только потом я понял, что тихо получилось от душившей её ярости.

— Ну…

— Кто-кто? Каких еще пилюль?

— Ну каких… Жареных! — вспомнил я.

Сян рывком повернулась ко мне:

— Ты ел какое-то дерьмо неизвестного происхождения и свойств⁈

Ну, похоже, всё. Ждать повторного поцелуя сегодня не придётся. Я даже не понял, чего она так взбесилась.

— Всего две. Чтобы энергию пополнить, — попытался я все объяснить. Ну а чо, благое дело же?

— Идиоты… Я эту сучку крашеную порешу, — негромко и решительно обронила Сян, бросаясь к выходу.

У центрального входа было людно. Внизу лестницы выглядевшей так, словно по мрамору кувалдой фигачили, мигали огни, носились люди в форме парамедиков, грузили парней в голубых пиджаках на носилки.

— Охренеть, — медленно выговорила Сян, озирая эпичную панораму массового побоища. — Это ты один учинил?

— Ну, почему один, — смутился я. — Мне Дзянь помогала.

Я четко услышал, как Сян скрипнула сведенными от ярости зубами и пошла вниз по раздолбанным ступенькам, спотыкаясь на осколках мрамора.

Похоже, Дзянь вот-вот придет конец, скорый и неотвратимый…

Надо Сян как-то остановить, успокоить ее, чего это она, разозлилась то так?

Уже внизу лестницы нас внезапно позвали:

— Сян Гинчен! Это ты?

Сян остановилась, а потом резко поклонилась.

— Господин старший инспектор скорой помощи!

Благообразный старичок поманил Сян к себе:

— Подойди милочка, на пару слов.

Я, конечно, пошел за нею.

Старичок с явным укором, во взоре задержался взглядом на мне, покачал головой:

— Ребятушки, вы бы как-то поспокойнее бы в следующий раз. Скромнее, бы как-то. Поговорить, обсудить же можно, что-ж вы сразу в кулаки то, шаодани жжете. Пятнадцать карет скорой помощи на второй круг заходят, три района оголили, нельзя же так. У нас и так дефицит кадров.

Хе, это он еще про бойню на пропускном пункте не знает. Надеюсь он с нами ее не свяжет…

— Мы все учтем, почтенный инспектор! Это больше не повторится! — Сян истово кланялась.

Обернулась на меня, кланяйся мол невежа. Пришлось тоже согнуться.

— Под твою ответственность, Сян Гинчен. Я на тебя рассчитываю, — погрозил нам пальцем дедушка.

— Будет сделано, господин инспектор!

Старичок благосклонно покивал и удалился руководить эвакуацией раненых.

— А кто это? — удивленно спросил я. — Что за благообразный дедушка?

— Это председатель городской квалификационной медицинской комиссии, — зло отозвалась Сян. — От него зависит, останусь я квалифицированным медиком, или так и буду на рынке знахарствовать. Если дедушка говорит прыгать, я прыгаю и язык восторженно высовываю! Понял?

— Да понял, — в некотором офигении отозвался я. — Понял. И незачем так орать…

— Я еще даже не начинала, — прошипела Сян, — Я еще даже не пробовала. Но вот сейчас, я точно заору.

И набрав полные легкие воздуха Сян завопила так, что голуби с карнизов взлетели:

— Дзянь! Дзянь! Выходи, сука крашенная!

— Чего орешь? — был спокойный ответ.

Мы обернулись. Дзянь стояла всё в том же платье, только слегка потрёпанном, в вольной позе, нога за ногу, опираясь локтем на парапет лестницы, сливаясь с темным фасадом, и похоже стояла здесь уже давно.

Сян тигрицей прыгнула к ней, протянула согнутые когтями пальцы к лицу не дрогнувшей и мускулом Дзянь.

— Ты! — заорала Сян. — Зачем ты это сделала? Ты что натворила? Ты хоть понимаешь? Пилюли? Жаренные? Серьезно⁈ Ты соображаешь хоть немного⁈

— Мы тебе жизнь спасли, — спокойно отозвалась Дзянь.

— У! Меня! Все! Под контролем! — натурально пролаяла Сян, я даже не знал, что она так может.

— До-до-до, — Дзянь глумливо скривила губы. — Ты расскажи это тому, кто не видел твоих горьких слез на втором этаже этого кабака. Что они тебе сказали? Что он никогда уже не вернется? Дура доверчивая. Небось задумалась, как теперь жить дальше будешь? А я вот не задумывалась. Я действовала. И поступила как было нужно! Нам всем троим!

— О да, — ядовито обронла Сян. — Я и вижу, что не задумывалась. А, что мне теперь с этим делать, дура ты набитая? Как его вылечить?

— Эй, девочки, — подал я обеспокоенный голос. — Вы это о чем?

Они обе разом посмотрели на меня симметрично удивленно подняв брови.

— Ты его не предупредила, что ли? — проговорила Сян.

— Предупредила, — неуверенно отозвалась Дзянь. — Кажется…

— Кажется? — Сян отошла от Дзянь, закрыла лицо руками и начала истерично ржать.

И делала она это точно не от переполняющей радости. Я только секунду спустя понял, что это она так рыдает в голос. И стоял, не понимая, что делать. Так, наверное, половина мужиков делает, когда девушка рядом начинает внезапно реветь.

— Ну-ну, — сказал я, осторожно попытался погладить по плечу, но едва не словил леща в ответ.

— Ну, все, это конец, — вытерла Сян. зареванное лицо рукавами. — Конец.

— Да почему? — выкрикнул я.

Сян немного успокоилась только спустя минуту. Подошла ко мне, осторожно приложила ладонь к моей груди:

— Чан, милый мой мальчик, ты не понимаешь. Ты не знал. Но побочный эффект использования пилюль — забивание каналов. Шлак из ци блокирует твои меридианы. Я не буду тебе врать. Это надолго. Может, навсегда. Я все сделаю, чтобы вылечить тебя. Но прогноз… неблагоприятный.

Ох. Ре. Неть…

— Дзянь, ты знаешь, что входит в состав пилюль? Если бы я знала, что входит в состав, я бы нашла средство от каждого компонента шлака, — кажется Сян преодолела первый шок.

— Точный рецепт — секрет мастера, — угрюмо отозвалась Дзянь.

— Мы сможем его достать? — скривила Сян черную бровь.

— Скорее, он нас убьет, — поморщилась Дзянь.

— Понятно… — задумчиво произнесла Сян. — Значит — позже будем его убивать. Ладно, пойдемте домой, скоро рассвет уже. После диагностики еще подумаем, что можно сделать. С бабулей посоветуемся.

О да, бабуля Хо точно может знать что-то неожиданное.

Но реакция бабули меня не порадовала.

Едва мы вошли в лапшевню, бабуля вышла нам навстречу из-за прилавка, внезапно нахмурясь, прищурилась, присмотрелась и начала ругаться:

— Да что же это такое! Ты чего это с собой сделал, дурень? Ты что за дрянь сожрал? Выплюнь каку! А, поздно уже, переварилось. По венам, а потом по меридианам разлилась. Ох, беда! А вы, дуры длинноволосые, куда смотрели? Доверила им кровиночку! Зла на вас нет! Вот же дуры великовозрастные!

Сян и Дзянь потеряно смотрели в пол.

— Бабуля, — осторожно произнес я. — Неужто совсем ничего нельзя поделать?

Сам-то я пытался прощупать хоть что-то на тему ци непрерывно всю дорогу от Круглой Площади до Центрального Рынка. Никаких подвижек. Но я с железной решимостью приказывал себе не унывать. Ведь тогда действительно все рухнет. И, в конце-концов, я жив, руки ноги целы. Многим и этого достаточно.

И в общем-то этими самоуговорами держал себя на краю срыва. Хотя, уже знал, что мне этого достаточно не будет. Поздно. Я уже вкусил силы и мощи и не представлял как я от этого откажусь.

Бабуля задумчиво покачала седой головой:

— Ну, я даже не знаю, что тут теперь поделать. Я позвоню, конечно, паре знающих человек, уточню. Но не знаю, что тут поможет. Только диета и оздоровительная гимнастика. И живительная порка!

— Это я могу! — с довольным видом вызвалась Дзянь, но поймала недобрый взгляд бабули — та её рвение не оценила и снова повернулась ко мне.

— Девки дуры, так сам хоть задуматься должен был!

— Да вот как-то, — промямлил я.

— Давай, садись за стол, я тебе лапшички сотворю, поглядим, как пойдет.

Мы сели за стол, и что-то я тут и пригорюнился. Слова бабули меня сильно расстроили, чего уж там. Раз бабуля Хо так говорит, значит, дело точно дрянь.

Правда, очень скоро бабуля грохнула передо мной на стол ведерную чашку, исходящую паром, жидкость еще кипела.

— Давай, — скомандовала бабуля. — Залпом.

— Да вы что, бабуля, — с сомнением отозвался я взвешивая великанскую кружку в руке. — Да она же вдвое больше объема моего желудка.

— Поболтай мне тут, — сварливо отозвалась бабуля. — Как жрать невесть что, так сразу в рот тянешь, а как лекарства пить — так немощь охватила? Пей, давай!

Сян с такой надеждой смотрела на меня, что пришлось пить, давиться.

Адская жижа кипела, стекая по горлу и бурлила в желудке, меня охватил жар, меня пробил пот, меня затрясло, слёзы брызнули из глаз, а из ушей едва не засвистел пар.

— Ох, бабуля, знаете вы толк в вареве. До кишок пробрало.

— Давай, а теперь лапшичкой заешь. Давай, давай, не смотри так грустно. Лучшего средства нет.

Мне, что теперь на одной золотой лапше жить? Да блин! Я и так ее уже видеть не могу! Я же сдохну от тоски!

Но пришлось жрать.

— Что входит в состав пилюль? Давай, колись, не мямли! — насела бабуля на Дзянь и та подавленная бабулиным авторитетом не стала отмазываться секретами мастерства:

— Сушёные молоки фей-ю, сурьма, ртуть, пищевая известь, мышьяк…

— А чо сразу тараканий яд в свои пилюли класть не пробовали? — несколько офигев, спросила бабуля. — О! Серьезно? Пробовали? Больные ублюдки…

— Путь к совершенству требует самоотречения и жертв, — неуверенно отозвалась Дзянь.

— Хорошенько оплаченное жертвами самоотречение — процедила бабуля. — Шарлатаны проклятые! Поубивала бы.

— Слушайте, я же ушла оттуда, — почти плача отозвалась Дзянь. — Я с ними больше не работаю.

— Некоторые вещи нельзя исправить, просто перейдя на другую сторону, — мрачно процедила бабуля. — Ладно, с алхимиком и его сетью мы разберемся потом, когда будем посвободнее. Сейчас нужно вернуть Чану форму, слишком у многих виды на нашего драконоборца, особенно после того что случилось вчера. Вас Янсен искал, надзиратель Ди, и этот тип — хозяин арены на Пустыре.

Да блин! Я аж застонал. Мы же там все в хлам разнесли!

— Предъявлять будут? — мрачно спросил я.

— Разберемся, — бросила бабуля. — Это мелочи. Так, доел эту чашку? Теперь давай, вот эту. Давай-давай, не корчись, все влезет, я тебе гарантирую!, Каждая минута дорога. Сейчас минута выигрывает год! Мы эту пакость размягчим и выведем. Как выведем? А вот и узнаешь скоро.

Я жрал в ужасе, ожидая следующей партии. И она пожаловала. И потом еще одна. Бабуля мрачно следила за тем как я еле еле втягиваю в себя золотистое тесто, явно готовая в любой момент подмогнуть и заколотить мне в глотку эту лапшу безжалостной ногой в цветастом тапке. Потом позвонила кому-то по старому кнопочному телефону и тихо разговаривала на каком-то малоизвестном мне горном наречии. А потом вернулась снова.

— А теперь, самое главное, — произнесла бабуля, накапывая в ложку пульсирующего зеленью средства. — Так, Дзянь, метнись к туалету, проверь, не занято ли? А то мало ли, мы последствия этого ракетного выхлопа потом втроем не соберем. Свободно там? Вот и стой, дверь держи. Так Чан, открой ротик.

— Может, не надо, бабуля? — я с мерзким предчувствием взирал на эту ложку и единственное что мне еще хотелось смыться отсюда куда подальше.

— Как жрать что ни попадя — так ты герой, а как разбираться с последствиями, так бабуля помоги, — Бабуля Хо со свирепой радостью поднесла ложку мне к лицу. — Открывай рот, Великолепный Чан! Бабуля плохого не сделает! Давай! А-а-ам! Вот и молодец. Вот и ладушки. Ну как, внучек? Не чувствуешь еще? Ничо, сейчас почувствуешь. О! Вижу пошел розжиг! Прихватило, да? Крутит? Пять секунд до старта! Дзянь! Дверь открыта? Давай, Чан! Не стой! Погнал!

И я погнал! О, да! Я еще как погнал! Сорвал с ручника и помчался к дальний угол зала, к заветной дверце!