«Пегас»

Глава 21 Это действительно происходит

"Вы все напряжены? Или взволнованы?" спросила Сандрин нашу небольшую команду в офисе Forbidden Stories в понедельник утром после того, как мы отправили письмо в НСО. Это была группа молодых репортеров, которые участвовали в проекте вместе с нами с самого начала, поклявшись хранить абсолютную тайну, работая долгие часы над сложными заданиями в течение семи месяцев без перерыва. "Как у вас дела?"

"Между делом", — ответила Одри Тревер. "Мое имя будет фигурировать в статье о НСО. Я очень хочу, чтобы она вышла в свет, чтобы все узнали об этой истории и обо всех этих возмутительных злоупотреблениях. Но в то же время есть и страх".

"Нас трое, и мы будем фигурировать в статьях, посвященных НСО", — добавил Финеас. "Есть ли что-то, что мы можем сделать для подготовки?"

"Для вашей безопасности?" спросил я.

"Да", — сказал Финеас. "С точки зрения безопасности. А также с юридической точки зрения".

"Аргентина!" предложил я. "Завтра вечером. Терминал F в Руасси. У нас есть ваши билеты на самолет. Мы собрали ваши паспорта. Мы все едем в Аргентину. Это всего лишь шесть месяцев нашей жизни. Ведь так? Мы уезжаем на шесть месяцев".

Смех был громким, почти яростным, и я был рад его слышать. Потому что я знал, что мне понадобится много хорошего настроения и товарищества, чтобы пережить следующие несколько недель. До даты публикации оставалось меньше недели, и я чувствовал, как вокруг нас набирают силу недобрые ветры.

Сандрин и я провели часть этой короткой встречи в Forbidden Stories, повторяя те же самые наставления, которые мы делали с первых часов расследования. Не разговаривайте ни с кем за пределами проекта, не говорите ничего даже одному из наших партнеров по репортажу, что могло бы навести на мысль об источнике утечки данных, и убедитесь, что если ваш мобильный телефон взломан, на нем нет ничего, указывающего на проект "Пегас". (Мы с Сандрин поручили Клаудио и Доннче регулярно проверять наши телефоны на наличие признаков заражения "Пегаса", в том числе три раза только за последнюю неделю). В нашем офисе царила настоящая тревога, и это было не совсем плохо, потому что мы все должны были быть начеку — независимо от того, насколько устали.

Их работа произвела впечатление на самые уважаемые редакции в мире, и у нас еще будет время, — пообещала Сандрин съемочной группе в то утро, — чтобы насладиться этим моментом. В жизни журналиста их не так много, так что пользуйтесь этим". Но не сейчас, добавила я: "Это действительно тот момент, когда мы можем ожидать не драки, а напряженного противостояния".

Мы с Сандрин не ждали ответа на наше письмо в НСО еще пару дней, но уже догадывались, что нас ждет. Накануне вечером, когда мы отправили в Герцлию запрос на ответ, нам позвонил очень странный знакомый, который поддерживал связь с Шалевом Хулио. Звонивший решил, что мы должны знать, что Шалев сказал, что он в "Правдивых историях", как он нам постоянно звонил, и знает все о "списке". Шалев хотел предупредить нас, что этот список не имеет никакого отношения к "Пегасу", и если мы его опубликуем, то нанесем большой ущерб своей профессиональной репутации.

"Шалев Хулио в ярости от того, что он называет "Правдивыми историями", которые, по его мнению, готовят неминуемую атаку на НСО", — объяснил я команде "Запретных историй" на утренней встрече в понедельник. По словам Шалева, "Они совершенно неправы, "Правдивые истории". На самом деле то, что у них есть, совсем не то, что они думают". Он сказал нам быть очень осторожными, потому что существует реальный разрыв между тем, что вы думаете, что у вас есть, и тем, что у вас есть на самом деле. Будьте очень осторожны".

Однако делать было нечего, пока мы не получили реальный и официальный ответ от НСО. Что мы могли сделать в ожидании, так это заняться своими делами.

Некоторые из партнеров начали загружать ранние, неотредактированные черновики своих материалов в общую для всех центральную базу данных проекта Pegasus, что давало каждому из партнеров возможность публиковать материалы, авторами которых были другие репортеры консорциума. Некоторые из ранних черновиков преподнесли неожиданные сюрпризы. Мы знали, что Саболч Паньи делал очень хорошие репортажи в Венгрии для Direkt36, но его основной материал для проекта "Пегас" оказался намного больше, чем мы ожидали, отчасти из-за его личного опыта, когда он стал жертвой киберслежки. Он рассказал о том, что был возмущен, пристыжен и в некоторой степени горд. "Хотя правительство Орбана в большинстве случаев просто игнорирует мои официальные запросы в СМИ, оказалось, что они все-таки ценят мои репортажи, хотя их способ проявления интереса, возможно, немного жуткий….".

Он также рассказал о том, что стал жертвой шпионского программного обеспечения, созданного израильской компанией и лицензированного с одобрения Министерства обороны Израиля. "Как и многие венгры еврейского происхождения, я никогда не придавал особого значения государству Израиль", — написал он. "Это просто еще одна чужая страна, которую я никогда не видел. Моя единственная реальная связь с Израилем — это брат моей бабушки, который уехал туда, пережив Освенцим, и стал солдатом. Я знаю, что это глупо и не имеет никакого значения, но я бы, наверное, чувствовал себя несколько иначе, если бы моему наблюдению помогало какое-нибудь другое государство, например Россия или Китай".

В работе над репортажами Direkt36 из Венгрии принимали участие Бастиан Обермайер и Фредерик Обермайер, а также другие журналисты из Германии, Великобритании и Франции, все из которых проделали серьезную работу в Будапеште и его окрестностях. Несколькими днями ранее репортер Le Monde добился интересного ответа от министра юстиции Венгрии, когда спросил ее о явном разрешении на слежку за журналистами или политиками, критикующими Орбана. "Что за вопрос", — ответила она, пылко не отрицая. "Это само по себе провокация!"

Статистика по количеству людей в наших данных, которые были выбраны для таргетинга, атакованы Pegasus или фактически заражены, все еще обновлялась в последние дни. Из 50 000 телефонных номеров, содержащихся в данных, нам удалось проверить, используя несколько источников для каждого, личности более 1000 человек из пятидесяти стран. Среди них было более 600 политиков и государственных деятелей, в том числе 3 президента, 10 премьер-министров и 1 король. Среди них было 65 бизнесменов, 85 правозащитников или адвокатов и две эмиратские принцессы. Благодаря тому, что Крейг Тимберг в последнюю минуту добавил американского репортера, работающего в Саудовской Аравии, число журналистов выросло до 192.

По состоянию на понедельник, 12 июля, Клаудио и Доннча провели экспертизу шестидесяти пяти мобильных телефонов, которые фигурировали в утечке. Тридцать пять показали, что они были атакованы и/или заражены Pegasus. Почти все остальные были либо телефонами на базе Android, либо новыми iPhone, которые не использовались на момент атаки, поэтому не могли дать убедительных выводов. Успешность экспертизы iPhone, которые использовались в момент отбора, по-прежнему превышает 80 %.

На тот момент, в последнюю неделю расследования, у нас были доказательства успешного заражения Pegasus на телефонах журналистов, правозащитников и адвокатов по правам человека. У нас не было доказательств, подтверждающих атаку или заражение какого-либо политика, потому что мы посчитали слишком рискованным предупреждать этих людей на ранних этапах проекта, обращаясь к ним с просьбой предоставить их телефоны для анализа. Но мы не теряли надежды на это, и у нас был небольшой промежуток времени, чтобы осуществить задуманное.

Команда Le Monde пыталась подтвердить наличие следов Pegasus на мобильном телефоне французского политика Франсуа де Рюжи. Сиддхарт Варадараджан, редактор издания Wire, выполнял миссию по добавлению индийского политика в список подтвержденных целей. Сиддхарт уже пытался связаться с главным политическим врагом премьер-министра Нарендры Моди, Рахулом Ганди, но у Ганди больше не было iPhone, которым он пользовался в момент выбора. Последнюю попытку Сиддхарт предпринял 12 июля, на этот раз с Прашантом Кишором, который в тот день случайно оказался в Дели, чтобы встретиться с Рахулом Ганди. Эта встреча между Кишором и Ганди не могла стать радостной новостью для бывшего клиента Кишора, Нарендры Моди. Кишор был одним из самых амбициозных и медийно подкованных политических оперативников в Индии, и сначала он сделал себе имя, способствуя приходу Моди к власти. Однако в течение последних семи лет Кишор использовал свои таланты, чтобы затормозить Моди и его все более авторитарный стиль правления. В политических кругах Индии ходили слухи, что Кишор будет прилагать все усилия, чтобы сместить Моди и его приверженцев на следующих крупных выборах. Команда Моди обратила на это внимание.

Сиддхарту не составило труда убедить Кишора отдать свой телефон на экспертизу, что обещало поэтическое завершение круга нашего расследования. Сандрин и Сандхья Равишанкар уговорили Сиддхарта разрешить Лаборатории безопасности провести экспертизу его собственного телефона четырьмя месяцами ранее, и его устройство предоставило проекту первое убедительное доказательство заражения Pegasus в данных; теперь же Сиддхарт уговаривал Прашанта Кишора дать нашему консорциуму последний шанс получить важнейшее доказательство перед публикацией.

Это сработало. 14 июля, на следующий день после того, как Доннча подтвердил наличие следов Pegasus на телефоне Руги, он нашел доказательства заражения Pegasus на телефоне Кишора. Так что теперь у нас было два подтвержденных политика, оба из демократических стран. Один — из самой большой демократии в мире.

Даже после ужасающего сбоя в работе сервера компания THE SECURITY LAB продолжала вести бизнес в своем офисе в Берлине. Оказалось, что после напряженных переживаний и глубокой диагностики проблема заключалась в странном по времени аппаратном сбое: это эквивалентно тому, что ваш карбюратор нуждается в замене, в отличие от того, что кто-то насыпал сахар в ваш бензобак. Два наших технических эксперта работали на пределе возможностей, как и все мы, и им еще предстояло завершить важные дела. Например, они готовили к выпуску версию инструмента для судебной экспертизы, который они использовали в проекте "Пегас". Для меня это было похоже на использование силы светового меча Люка Скайуокера из "Звездных войн" и дарение его массам — самое демократичное оружие для борьбы с самым недемократичным врагом. Mobile Verification Toolkit (MVT) позволил бы любому человеку в любом месте провести быструю диагностику своего мобильного телефона и выявить следы заражения Pegasus. По признанию Клаудио, MVT не был надежным и имел ограниченный срок годности, но это было лучшее, что можно было скачать бесплатно. Клаудио и Донча надеялись, что это хоть немного уравняет шансы и, возможно, позволит многим людям обрести душевное спокойствие.

Команда Security Lab также вносила последние редакционные изменения в свой отчет по методологии криминалистики, в котором было много подвижных частей. Список стран, в которых находится наибольшее количество серверов, откуда исходят векторы атак Pegasus, необходимо было обновить с помощью необработанных цифр. Великобритания, Швейцария, Франция и США занимали высокие позиции в этом списке, но Германия возглавила его. "Некоторые из крупнейших хостинговых компаний находятся в Германии, равно как и некоторые из более дешевых", — говорит Клаудио. "Довольно распространенное направление, когда вы хотите создать инфраструктуру в больших масштабах". Клаудио и Доннча также смогли сообщить, что NSO недавно — и не очень удачно — начала использовать Amazon Web Services в качестве хостинга как минимум для семидесяти трех своих серверов.

Экспертиза, проведенная на мобильном телефоне Прашанта Кишора всего за четыре дня до публикации, предоставила Клаудио и Доннче новые тревожные подробности. Только за предыдущую неделю компания Pegasus удалила с iPhone около 100 мегабайт данных — как раз в то время, когда Кишор встречался с главным политическим оппонентом индийского премьер-министра. Доказательства заражения были получены именно в тот день, 14 июля 2021 года. Это означало, что программа NSO все еще может проскочить мимо существующей системы защиты Apple на iPhone с самыми современными средствами защиты. "Совсем недавно, — добавили Клаудио и Доннча во введении к своему отчету, — была замечена успешная атака "нулевого клика" с использованием нескольких "нулевых дней" на полностью пропатченный iPhone 12 под управлением iOS 14.6 в июле 2021 года".

По мере приближения назначенного часа я снова и снова проверял свой почтовый ящик. Результат был всегда один и тот же. Там ничего не было, или, по крайней мере, ничего из того, что я искал. Мы с Сандрин попросили НСО ответить на наше письмо до 18:00 по французскому времени в среду, 14 июля. В пять минут шестого я снова проверил свой почтовый ящик, но ответа по-прежнему не было. Тогда я снял трубку и позвонил в отдел по связям с прессой компании.

"Как дела?" сказал я, когда она взяла трубку.

"Очень хорошо", — ответила она на удивление бесстрастно.

"Спасибо, что нашли время ответить на звонок", — сказал я. "Мне просто интересно, планируете ли вы отвечать".

"Да", — ответила она, все так же отрывисто. "Теперь вы можете увидеть это в своей электронной почте".

Я снова проверил почтовый ящик. По-прежнему ничего нового. "Ты только что отправил его?" спросил я, продолжая обновлять почту. "Я ничего не вижу. Можешь просто проверить?… Ты отправила его несколько минут назад?" И вдруг оно появилось. "Хорошо! Вижу."

"Спасибо, до свидания", — это все, что она сказала, и отключила телефон.

Я прочитал ответ Сандрин вслух, пытаясь по ходу дела понять его смысл. "NSO Group решительно отрицает ложные утверждения, содержащиеся в вашем отчете, многие из которых являются неподтвержденными теориями, вызывающими серьезные сомнения в надежности ваших источников, а также в основе вашего рассказа. Ваши источники предоставили вам информацию, не имеющую под собой фактической основы, о чем свидетельствует отсутствие подтверждающих документов для многих утверждений."

Вся депеша занимала едва ли больше страницы, типичная реплика НСО — стандартный ответ на очень нестандартное письмо. Вот только не совсем стандартный. В нем было несколько опечаток и грамматических ошибок, как будто Шалев набросал его минут за двадцать, пока занимался другими делами. Компания не опровергла, не опровергла, не добавила контекста и не попыталась объяснить ни одну из десятков деталей, содержащихся в письме. "Делая такие подстрекательские заявления, читатели, естественно, ожидают, что вы предоставите хоть какие-то доказательства", — продолжал я читать Сандрин. "Вместо этого, похоже, вы просто продолжаете распространять грязную информацию о NSO Group, которую стратегически придумали несколько тесно связанных между собой групп с особыми интересами".

В неподписанном письме NSO.com просто повторялось опровержение Хашогги, утверждения о том, что Pegasus продается только "проверенным иностранным правительствам", что "ни один клиент никогда не получал технологию, которая позволила бы ему получить доступ к телефонам с американскими номерами", что NSO может прекратить работу системы, если обнаружит ее неправомерное использование. "Проще говоря, — говорится в заключении письма, — NSO Group выполняет миссию по спасению жизни людей, и компания будет добросовестно выполнять эту миссию, несмотря на все попытки дискредитировать ее на ложных основаниях".

Сандрин была так же озадачена, как и я. Казалось, они не приняли во внимание почти все факты, изложенные в нашем письме.

"Это очень хорошо для нас, — сказала она.

"Он действительно хорош", — согласился я, пока Сандрин объясняла мне, как переслать его нашим партнерам.

Долгое ожидание закончилось.

"И это все?" размышляла Сандрин.

"У них нет ответов", — сказал я. "На самом деле они просто пытаются зацепиться за хрупкие точки, но не затрагивают сильные стороны или суть наших вопросов. Это невероятно".

"Это безумие".

Мы пошли выпить, чтобы отпраздновать это событие, и я не знал, что чувствовать, кроме странной невесомости. Я думал о фильмах, которые хочу посмотреть, о книгах, которые хочу дочитать, о возможности вернуться к нормальной жизни и увидеться с семьей. Поговорить с родными и открыть им большой секрет, который я от них скрывал. В тот вечер я отправился домой на поезде, на сорок минут оторвавшись от суматохи офиса, и впервые за долгое время хорошо выспался.

Когда я проснулся в четверг утром, на моем телефоне был целый шквал новых сообщений. Первое письмо, которое я открыл, было от Дрю Салливана из OCCRP, который приложил письмо, с которым хотел, чтобы я ознакомился. Наши партнеры получили совсем другое сообщение от NSO, точнее, от нанятого компанией адвоката в Вашингтоне. "Наша фирма является адвокатом NSO Group по вопросам диффамации", — говорилось в открытии письма. "Очевидно, что Forbidden Stories уже сформулировала (и намерена опубликовать на своей платформе) ложную, предвзятую и крайне вредную информацию о NSO Group — и что она намерена сделать это независимо от фактических обстоятельств. Мы официально уведомляем OCCRP, что Forbidden Stories опубликует клеветнические ложные сведения о NSO Group в своей серии статей и что, если OCCRP решит опубликовать или переиздать любую часть этих статей, OCCRP подвергается значительному риску публикации клеветнических ложных сведений".

Нанятый адвокат НСО предложил краткий учебник по журналистской этике и указал на семь вопросов из нашего письма, которые он считает "ложными и клеветническими обвинениями". Но он не объяснил, в чем именно они были неточными, не говоря уже о клевете. В новом письме, правда, говорится о нескольких конкретных моментах: адвокат утверждал, что номера в наших данных не являются "списком номеров, на которые нацелились правительства, использующие Pegasus, а, напротив, могут быть частью более крупного списка номеров, которые могли быть использованы клиентами NSO Group в других целях". (Он не объяснил, какими могли быть эти другие цели.) Он отрицал, что Саудовская Аравия выбрала в качестве мишени адвоката невесты Джамаля Хашогги. Он отрицал, что NSO "потеряла контроль" над Pegasus в Мексике, или что какие-либо неправительственные пользователи имели возможность злоупотреблять шпионским ПО в этой стране, или что NSO Group является "инструментом израильской дипломатии" или "черным ходом" для израильской разведки.

Его письмо было немного сложно расшифровать — опровержения выглядели как танцы вокруг фактов, изложенных в наших вопросах к NSO, — но его стратегия была ясна. Разделяй и властвуй. Каждый из наших партнеров по проекту "Пегас" получил свою версию письма с угрозами.

В то утро я первым же поездом вернулся в Париж, захватив с собой достаточно одежды, чтобы остаться в офисе на несколько ночей. Следующие четыре дня должны были пройти в большой борьбе с NSO и череде мелких стычек с юристами, работающими на наших различных партнеров. Среди пустых угроз NSO было несколько полезных подсказок о том, где у нас слабые места в понимании системы Pegasus и где мы могли бы уточнить и отточить наш язык.

За свою двадцатипятилетнюю карьеру я неоднократно убеждался, что кризисные моменты выявляют хорошую журналистику и делают ее лучше. Ошибок не бывает до тех пор, пока материал не выйдет в эфир; до этого момента у писателя или редактора всегда есть возможность улучшить историю. Лучшие журналисты готовы признать, где они ошиблись, и исправить это до публикации. Скрывать ошибки — не дело чести.

У нас было четыре дня, чтобы убедиться, что мы все сделали правильно и удовлетворили весь консорциум. Каждый из нас должен был убедиться, что ни одна опубликованная нами информация не выходит за рамки собранных нами доказательств и что формулировки в каждом рассказе о проекте "Пегас" ясны и точны.

Пол Льюис из The Guardian был одним из первых, кто позвонил нам в тот четверг утром. "Очевидно, мы все прочитали письмо, — сказал он, когда мы дозвонились. Для Пола, как и для всех нас, письмо не дало ответов на многие вопросы, но некоторые все же подняло. Он хотел узнать больше о механизме запрета НСО на заражение мобильных телефонов американскими номерами и получить более точную информацию об адвокате невесты Хашогги. Ему очень хотелось узнать от NSO и о других целях, которые может преследовать клиент, вводя номер телефона в систему Pegasus.

Однако больше всего на свете Пол хотел побыстрее составить новое письмо, чтобы отправить его в НСО с просьбой дать разъяснения. Срок приближался, и он хотел получить как можно более четкие ответы. "Я думаю, что письмо должно быть отправлено утром, а крайний срок — 6 часов вечера того же дня", — сказал он нам.

В итоге ДОННЧА оказался в роли эксперта в последние дни и часы перед публикацией, пытаясь успокоить редакторов и юристов медиакомпаний на четырех континентах и во многих других часовых поясах. Он жил в номере инопланетного отеля, куда Amnesty International поместила его на хранение, и уже вторую неделю жил в комнате, в которой ему казалось, что он живет в 1985 году. Здесь был плюшевый ковер и предметы мебели, которые казались не связанными с окружающей обстановкой и друг с другом. Доннча вынужден был ставить каждый из трех своих телефонов на беззвучный режим, чтобы хоть немного поспать каждую ночь. После шестнадцатичасового рабочего дня он засыпал далеко за полночь и просыпался на следующее утро, где-то в восемь часов, с пятьюдесятью сообщениями на каждом из своих мобильных телефонов, на которые нужно было ответить.

Донча вспоминает, что стресс был очень сильным, но он пытался поговорить с каждым репортером, с каждым редактором и с каждым юристом СМИ, чтобы заверить их в силе экспертизы и в том, как они с Клаудио связали улики в мобильных телефонах с NSO и Pegasus. По соображениям безопасности Донча считал, что лучше всего делать все эти звонки в ванной комнате. "Когда в ванной горел свет, там громко жужжал вентилятор", — говорит он. "Так что у меня был выбор: кричать из-за шума или отвечать на звонки в темноте". Донча рассказал нам, что он "терпел" эти последние дни еще долго после окончания проекта. "Мы с Клаудио так много работали над этим на протяжении многих лет", — сказал он. "Я не могу допустить, чтобы все сорвалось. Мы не можем допустить, чтобы NSO выиграла, отталкивая [угрозой] судебных исков".

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ, 16 ИЮЛЯ, всего два дня до финиша, а редакции по всему миру уже готовились к публикации проекта "Пегас". Развертывание материалов растянется на пять дней, но настоящая работа началась уже сейчас. Редакторы и репортеры собирали все материалы за неделю, а юристы за их плечами занимались проверкой. "Честно говоря, здесь немного напряженно", — признался редактор одной из тех далеких редакций. Редактор и так страдал от переутомления и скучал по семье, но у него не было времени перестать беспокоиться о заголовках, графике, макетах первых полос, видеопакетах, цифровых промороликах и пояснительных капсулах, рассказывающих о проекте, технологии, жертвах, НСО и ее клиентах. ("Мы должны печатать [пояснительные капсулы] в каждой ежедневной газете", — сказал он графическому редактору).

В разгар всего этого редактор созвал всех репортеров, каких только мог, на важное совещание, чтобы сообщить им о графике работы. "Все идет хорошо, и если мы продолжим этот проект, — объяснил он, — то в воскресенье вы должны быть рядом для проверок, доработок и тому подобного, и мы примем окончательное решение. Но я думаю, что решающий момент наступит в ближайшие двенадцать часов".

Одна фраза явно привлекла внимание всех присутствующих на линии. "Если мы продолжаем?" — спросил кто-то.

"Да."

"Вы сомневаетесь?"

"Ну, это никогда не подтверждается, — сказал редактор, — пока не подтвердится".

Юристы и пресс-секретари NSO играли в игру "хороший полицейский — плохой полицейский" вплоть до момента публикации, и в итоге получился корпоративный филибастер. Они отказались отвечать на все вопросы, кроме нескольких конкретных, которые мы задали им в наших письмах с просьбой дать комментарии и разъяснения, а также уклонились от обсуждения судебно-медицинских доказательств, которые им представила Лаборатория безопасности. Они не могли раскрыть личности своих клиентов, напомнили они консорциуму; они вновь заявили, что очень возмущены любым злоупотреблением Pegasus, и настаивали на своей способности и своих усилиях искоренить любое такое злоупотребление, если они получат достоверные сообщения. Из двадцати восьми конкретных жертв, которые мы им назвали, они опровергли лишь несколько — "технологическая невозможность", сказали они об одной. Что касается остальных, то они заявили, что мы не дали им достаточно времени для проверки. Они пытались бросить нам в глаза много песка по поводу данных, к которым мы имели доступ, но им было трудно сохранить последовательность своих объяснений.

Партнеры, тем временем, потрудились включить ответы НСО в тексты своих статей, а также дать ссылки, по которым читатели могли ознакомиться с письмами НСО в полном объеме.

Более восьмидесяти журналистов были готовы отвечать на вопросы редакторов и корректировать формулировки вплоть до последней минуты перед публикацией. Но только несколько боссов, занимавшихся подготовкой материалов, прогоняли их через редакционные лотки, каждый из которых должен был завершить работу над десятками статей, боковых разделов и графических пакетов, и большинство из них были на взводе. "Мой мозг понемногу отмирает", — признался один редактор.

Другому пришлось на мгновение прерваться, чтобы ответить на сообщение от родителей, которые, похоже, потеряли терпение из-за того, что их так долго откладывали. "Проблемы?" — спросил его коллега.

"Я просто сказал, что не смогу позвонить ей сегодня вечером, потому что я на работе и очень занят", — сказал он. "Я не рассказал ей всего, потому что боялся, что она будет волноваться".

"Ты говоришь о своей маме?"

"Моя мама. В последний раз, когда я навещал родителей, я сказал: "Сейчас я работаю над большим делом. Над историей о кибернаблюдении". Она сказала мне: "Но почему ты всегда ввязываешься в сложные дела?"".

Работа в редакции продолжалась: репортеры и редакторы вместе дорабатывали формулировки и следили за тем, чтобы соответствующие ответы НСО попали в пакет материалов первого дня. Затем раздался телефонный звонок. "О, черт, это моя мама…. "Алло? Привет! Не сейчас. Только если это чрезвычайно срочно, и кто-то умер…. Хорошо, я могу вам перезвонить? Спасибо большое. Целую."

"Я взял выходной [вчера], потому что, между прочим, это была годовщина моей свадьбы", — сказал один из коллег, сочувствуя. "Поэтому я был в ресторане. И в результате я пропустил звонок из посольства Марокко".

Наши репортеры из Forbidden Stories все еще обращались за комментариями в последнюю минуту. Мы хотели включить голоса как можно большего числа людей, выбранных в данных, в наши репортажи в первый день. Одри Тревер удалось дозвониться до одной журналистки в последний день работы и объяснить ей, что ее номер был в наших данных, что делает ее возможной мишенью для шпионской программы Pegasus. Одри оставалась на линии в течение сорока минут, описывая себя как "парализованную журналистку", неспособную выполнять свою работу, потому что она больше не чувствует себя в безопасности в своей родной стране. Она считала, что ее работа даже подвергла опасности ее семью.

Одри мягко объяснила женщине, что у нас нет доказательств того, что киберслежка продолжается, а также предложила помощь в проведении экспертизы мобильного телефона журналистки, чтобы убедиться, что теперь она в безопасности. Однако в итоге журналистка сказала Одри, что слишком напугана, чтобы называть свое имя в нашем репортаже. "Конечно, мы не будем называть ваше имя", — сказала ей Одри. "Я, конечно, уважаю ваше решение, и оно абсолютно понятно, но мне очень грустно, что вы не можете продолжить свою страсть — быть журналистом".

"Одри, поверь мне, однажды я заговорю", — сказала она. "Я буду говорить". Затем она начала плакать. "Но сейчас я не могу. У меня в сердце много всего… но я не знаю тебя и никому не доверяю…. Они заставили нас замолчать".

За несколько минут до 18:00 по французскому времени в воскресенье вечером Пол Льюис все еще работал над последними изменениями. Он занимался этим уже несколько дней и сейчас стоял за плечом главного юриста "Гардиан", который проводил последнюю проверку. "И что дальше?" — спросила она.

"Хорошо, — сказал он, указывая на маленькую коробочку, в которой лежала капсула с ключевым объяснением. "Вот простая. Около трехсот слов. Совершенно нормально, я уверен".

Расследование касалось не только НСО, отметил коллега Пола, читая заголовок пояснительной записки.

"Может быть, мы скажем "NSO Group и ее клиенты"?" предложил Пол.

"Да", — согласилась она. "И ее клиенты". Вставьте "и ее клиенты".

Через три минуты в эфир вышел материал газеты Guardian о NSO, ее клиентах и многом другом. "О, черт возьми", — объявил Пол. "Это было просто смешно".

Вечером в воскресенье, 18 июля 2021 года, ДОННЧА находился в арендованном им номере отеля в Берлине, где, как он отметил про себя, отмечалась десятилетняя годовщина его розыгрыша над Рупертом Мердоком. В тот вечер он все еще принимал сообщения от журналистов консорциума, потому что впереди было еще четыре дня работы. "Я отвечал на все вопросы на двух своих ноутбуках, — рассказывал нам позже Донча, — а также постоянно обновлял различные веб-страницы. Le Monde. The Guardian. The Wire. The Washington Post. Die Zeit. Süddeutsche Zeitung. Knack. Daraj. Direkt36. Aristegui Noticias. Proceso. И все остальное. Семнадцать СМИ в десяти разных странах, все точно по графику. Проект "Пегас" красовался на первых страницах всех этих изданий. Доннча испытал краткий миг осознания того, что все это готовилось почти пять лет: "Это действительно происходит".

А потом: "Хорошо. Хорошо. Возвращаемся к работе".

Дамьен Лелуп и Мартин Унтерсингер из Le Monde прошли через тот же свежий ад, что и Доннша и все остальные. К этому добавилась еще одна трудность: им требовалась реакция Елисейского дворца на откровения о том, что президент Макрон и большинство членов его кабинета были выбраны для возможного преследования иностранным правительством, которое должно было стать его союзником. Эти два репортера Le Monde были ключевыми членами первого круга, который мы с Сандрин привлекли к проекту "Пегас", что означало, что они работали над этой историей почти столько же, сколько и мы.

Через несколько минут после появления первых материалов в Le Monde в Twitter появилось оповещение.

"Сноуден?"

"Сноуден", — сказал Дэмиен, прочитав твит от Эдварда Сноудена. "Остановись и прочитай это. Эта утечка станет историей года".

"Отлично!"

Команда "Гардиан" уже обновляла сайты партнеров в несколько минут после 18:00 по французскому времени, и Пол Льюис снял трубку, чтобы позвонить Крейгу Тимбергу из "Вашингтон пост". Эти два современника работали в одной из самых уважаемых англоязычных журналистских организаций в мире и обычно были яростными конкурентами в борьбе за материалы по обе стороны Атлантики. Сегодня все было иначе. "Привет, Крейг", — сказал Пол и перешел к дружеским подначкам. "Вы, ребята, еще не публиковались?… А, теперь уже да, хорошо. Мы просто удивились. Мы подумали, что вы, возможно, струсили".

Крейг предложил Полу посмотреть видеозапись проекта "Пегас" газеты Post.

"О, мне придется подписаться", — ответил Пол, открывая канал. "Нет, я подписался. О, отличная графика. Очень красивая графика".

Крейг, казалось, не был уверен, что Пол продолжает шутить.

"Нет, мне очень нравится", — настаивал Пол. "У тебя есть свитки. У нас не было времени на прокрутки. Мои скролли будут в ярости, когда увидят это.

"Ну что ж, смотрите. Поздравляю с тем, что он перешел черту".

Я мог в одно мгновение получить доступ к десяткам историй, разбросанных по всему миру, и я искал одно конкретное имя; оно принадлежало человеку, который стал вдохновением и толчком для проекта "Пегас". Первое имя, которое я обнаружил в данных, еще в той съемной квартире в Берлине, на первой встрече Сандрин и Клаудио с Дончей: Хадиджа Исмаилова.

Было очень приятно осознавать, что ее история распространяется по континентам, внезапно становясь доступной для сотен миллионов людей. Тем временем Хадиджа в тот день вернулась в Баку. Возможно, ей не удастся освободиться от правительственной слежки (или сопутствующих преследований и запугиваний), но я надеялся, что благодаря репортажам консорциума Хадиджа хотя бы немного лучше защищена. Конечно, она уже работала над своим очередным расследованием деятельности правительства Алиева, ведя свою одинокую борьбу за демократию в доме, который она отказалась покинуть.

В одном из материалов первого дня проекта "Пегас" была цитата Хадиджи, которая привлекла мое внимание: "Важно, чтобы люди видели примеры журналистов, которые не останавливаются, потому что им угрожают. Это как на войне. Вы покидаете свой окоп, затем приходит нападающий…. Вы должны сохранять свою позицию, иначе ее займут, и тогда у вас будет меньше места, меньше пространства, пространство будет сокращаться, и тогда вам будет трудно дышать".