«Пегас»

Глава 7 Замыкая первый круг

Когда Палома де Динечин спросила его, сохранился ли у него мобильный телефон, которым он пользовался весной 2016 года, четырьмя годами ранее, Хорхе Карраско был несколько озадачен. Это был октябрь 2020 года, и Палома находилась в Мексике на заключительных этапах проекта "Картель", который сейчас мчится к финишу. Большую часть субботы она с небольшой съемочной группой провела за интервью с Хорхе, чтобы связать концы с концами в деле об убийстве его коллеги по Proceso Регины Мартинес и его последствиях. Но в тот день у Паломы было еще одно задание — убедить Хорхе согласиться на анализ его телефона на предмет возможного заражения шпионским ПО.

Мы с Лораном и Паломой долго обсуждали с Паломой, как именно обратиться к Хорхе. Мы хотели рассказать ему как можно больше, не разглашая того факта, что у нас есть доступ к огромному количеству утечки данных о NSO и Pegasus.

Палома заговорила об этом с Хорхе только в конце дня, когда интервью было уже готово. Она была максимально откровенна, объяснив, что "Запретные истории" заинтересованы в изучении содержимого его старого телефона с помощью нового криминалистического инструмента, который разработали два эксперта из лаборатории безопасности Amnesty International. Хорхе предположил, что это часть репортажа о проекте "Картель", но отсутствие конкретной информации от Паломы только усиливало его растущее чувство разочарования и растущее ощущение, что его оставляют в неведении относительно важных аспектов расследования, в котором он был ключевым партнером. Несколькими месяцами ранее, как только мы впервые узнали, что его телефон мог быть заражен "Пегасом", мы попросили Хорхе отстраниться от участия в работе группы "Сигнал", занимающейся проектом "Картель". С тех пор мы общались с ним почти исключительно через одного из репортеров, работавших на него в Proceso. "Я помню, как разговаривал с Сандрин, чтобы попросить о дополнительном обмене", — позже объяснил Хорхе. "Меня поразило то, что общение между нами сократилось".

Хорхе Карраско — очень способный журналист и очень проницательный человек. В течение двадцати лет он занимался освещением вопросов, которые вызывали недоумение у частных предприятий и государственных учреждений Мексики: дела наркоторговцев, а также различных полицейских, военных и разведывательных служб. Он проделал значительную работу по расследованию утечки информации от Hacking Team в 2015 году и использования шпионского ПО RCS в своей стране. В 2017 году он и его коллеги-репортеры и редакторы в Proceso также написали репортажи после того, как Citizen Lab обнаружила доказательства того, что Pegasus использовался для атаки на Кармен Аристеги и других мексиканских журналистов, а также на сторонников налога на газировку, введенного правительством Мексики, и даже на адвокатов, представлявших родителей сорока трех студентов, пропавших в Герреро. Хорхе уже много лет задавался вопросом, не стал ли и он объектом киберслежки. У него сохранился старый телефон, но, увы, как он сказал Паломе, когда она спросила его в ту субботу в октябре 2020 года, он не мог вспомнить PIN-код.

Мексика в то время представляла для Паломы ряд трудностей: для двадцатитрехлетнего репортера эта страна была непростым местом для обучения профессии. Ей удалось сохранить свою обезоруживающую привычку улыбаться в конце каждого своего заявления и каждого заданного вопроса, что оказалось очень эффективным средством, чтобы расположить людей к себе. Но в Мексике очаровательной манеры не всегда было достаточно. Палома провела несколько дней в Веракрусе, знакомясь с ближайшими друзьями Регины Мартинес, но ни один из них не захотел рассказать о ее нераскрытой смерти. Им было неважно, что дело давно закрыто, ему уже более семи лет; призраки Веракруса держатся рядом и, кажется, всегда присутствуют. После нескольких дней, проведенных в городе, антенны Паломы стали более чувствительными, чем обычно. Она звонила на в наш офис в Париже, чтобы сообщить нам о каждом дне пребывания в Мексике, и ее звонки из Веракруса могли вызывать беспокойство. Я помню ее звонок в тот день, когда она посетила улицу, где жила и умерла Регина Мартинес. Она сказала нам, что у Паломы было плохое предчувствие, как будто по этой улице дул недобрый ветер. Она также начала чувствовать, что некоторым людям в этом районе нельзя доверять. Один из ее лучших источников был так расстроен, что заставил ее сесть в такси и поехать в другое место — "Давай уедем отсюда, черт возьми", — сказал он ей, — где они могли бы спокойно поговорить.

В тот момент меня поразило то, что то, что убедило Лорана нанять Палому годом ранее — ее любопытство и бесстрашие, — оказалось бесконтрольным. Ее полная фамилия, Дюпон де Динешин, говорила о том, что она происходила из аристократической французской семьи с длинной историей и большими замками. Все остальное в ней не соответствовало действительности. Палома выросла в семье, которую она назвала бы "родителями-хиппи". Ее отец был французом, а мать — чилийкой. Первое, что поразило нас в Паломе с самой первой встречи с ней, — это ее трудолюбие. Перед тем как прийти на собеседование, она прочитала каждое слово, опубликованное Forbidden Stories. Она могла пересказывать и цитировать интервью, которые Лоран давал много лет назад, когда пытался запустить Forbidden Stories. Она также обладала природной зрелостью и твердостью, которые наверняка пригодились ей в выбранном виде спорта — регби.

Свободно владея французским, английским и испанским языками, Палома до двадцати двух лет успела снять документальный фильм о насилии в отношении коренных жителей Чили и пройти полугодовую стажировку в цифровом издании в Герреро, одном из самых опасных районов Мексики. После приема на работу она очень быстро стала ключевым контактным лицом для наших лучших источников по проекту "Картель", человеком, к которому обращались наши партнеры из других СМИ, когда им нужно было проверить тот или иной факт или обратиться к трудному источнику. К концу проекта она получала по десять звонков в день с просьбой предоставить то или иное подтверждение. Поэтому я без колебаний отправил Палому убедить Хорхе стать тестовым примером в криминалистике — первой цифрой в данных, которую мы действительно проверим.

Хорхе появился в отеле Паломы через несколько дней после интервью, когда автомобиль пытался разблокировать его старый телефон; на это ушло некоторое время и много разных попыток, но в конце концов он получил PIN-код, который разблокировал устройство. Он сомневался, стоит ли разрешать нам сделать резервную копию содержимого его телефона, которая включала бы список контактов Хорхе, все отправленные им текстовые сообщения и, что очень важно для нашего проекта, все полученные им текстовые сообщения с отметками времени. Он хотел знать, удалит ли Лаборатория безопасности все данные, когда закончит работу, и как долго им придется хранить резервную копию. Когда Палома объяснила, что для завершения анализа нам понадобится около двух недель, он сказал, что это очень долго. Но в конце концов он согласился, чтобы она сделала резервную копию и загрузила файл Клаудио и Доннче в Берлин.

Процесс кажется простым, но для Паломы он был в новинку. Перед тем как отправиться в Мексику, у нее было время только на то, чтобы быстро смоделировать процесс в Париже. Потребовалось несколько попыток, длившихся несколько мучительных часов, чтобы снять резервные копии с телефона Хорхе и успешно загрузить их на криминалистическую платформу Лаборатории безопасности. Затем Клаудио и Донча приступили к работе с новым инструментом, разыскивая очень специфические улики. "В то время, — говорит Донча, — мы все время обсуждали "Что означают эти данные?". Это был главный вопрос…. Мы были немного обеспокоены тем, что не сможем найти шпионскую программу. И, возможно, это не будет успешным".

Первый момент наступил, когда инструмент Security Lab выделил одно странное текстовое сообщение от неизвестного отправителя: "Привет, Хорхе. Я делюсь этой заметкой, которую сегодня опубликовало издание Animal Politico. Я думаю, что это важно для повторного распространения". Хорхе получил это сообщение со ссылкой всего через несколько часов после того, как был выбран его номер телефона, согласно данным, содержащимся в утечке. Не только время выбора совпадало с подозрительным сообщением, но и номер телефона отправителя. Ведь именно этот номер, уже идентифицированный в опубликованном отчете Citizen Lab, отправил Кармен Аристеги несколько SMS-сообщений, содержащих ссылки на поддельный веб-сайт, с которого загружался эксплойт, предназначенный для установки шпионского ПО Pegasus.

Доказательств заражения не было, поскольку Хорхе благоразумно не перешел по ссылке, которая могла бы запустить атаку. Но iPhone Хорхе явно подвергся атаке, судя по уликам, найденным с помощью инструмента, и это явно было связано с NSO. Кроме того, Хорхе был новой находкой. Его не было среди дюжины журналистов и частных лиц в Мексике, которые уже были идентифицированы как цели Pegasus.

Первый номер, который нам удалось проверить в утечке данных, оказался не только подтвержденным как цель клиента NSO, но и как ранее неизвестная цель. Даже такому дилетанту в технологиях, как я, казалось маловероятным, что Хорхе окажется единственной новой жертвой, которую криминалистический инструмент Security Lab обнаружит среди пятидесяти тысяч номеров в наборе данных.

Клаудио и Донча не показывали этого, когда представляли нам свой первый отчет, но позже они сказали нам, что их воодушевили полученные данные. Доказательства того, что в телефоне Хорхе находилась цель Pegasus, — доказательства, которые у них теперь были, — подтверждали сами данные. "Вы видите номер в данных, а затем вы видите сообщение, появляющееся в данных в нужное время, именно тогда, когда мы ожидали его появления. Так что это было действительно подтверждением того, что мы на правильном пути".

Впереди был еще долгий путь, все еще оставался шанс, что они, как сказал Донча, "промахнутся". Но, как сказал Клаудио, проявив свойственную ему сдержанность: "Это, гм, может сработать".

Вскоре после того, как Палома вернулась в Париж из Мексики, в офисе Forbidden Stories начало нарастать напряжение. В первые дни декабря 2020 года я время от времени замечал Лорана, стоявшего у открытого окна в офисе и курившего сигарету — старая привычка, к которой он всегда возвращался в напряженные дни перед и сразу после публикации крупного расследования. Через несколько дней, в 18:00 по парижскому времени 6 декабря 2020 года, "Проект Картель" должен был выйти в эфир по всему миру, и наша небольшая команда работала долгими, тяжелыми часами. Они писали свои собственные истории и одновременно принимали звонки от наших партнеров по всему миру. Партнеры хотели, чтобы Палома проверила тот или иной факт о Веракрусе, или чтобы Одри указала на конкретные факты из обнаруженных ею транспортных накладных из Китая или Индии, или чтобы Финеас подтвердил количество пистолетов Berettas, Glocks и других пистолетов, проданных в Мексику из Европы, Израиля или Соединенных Штатов. Редакторы и юристы из разных партнерских компаний звонили на, чтобы разобрать язык конкретных обвинений и предложить поправки в последнюю минуту.

Это был мой первый опыт координации международного расследования, и я чувствовал себя как стадо кошек. Всего в консорциуме было шестьдесят журналистов из двадцати пяти отдельных СМИ в восемнадцати разных странах, участвовавших в проекте "Картель", и они тоже работали сверхурочно в последние дни перед публикацией. Многие из них добавляли репортажи к все еще загадочным обстоятельствам убийства Регины Мартинес. Другие подхватывали нити историй, которые Регина оставила незавершенными на момент своей смерти.

Эти нити, как и нити, оставшиеся после десятков из 119 мексиканских журналистов, убитых за последние двадцать лет, начинались в Веракрусе, Герреро и Синалоа, но тянулись по всему миру. Картели получали химикаты-прекурсоры для смешивания фентанила из Азии, отмывали деньги через Испанию, покупали оружие в Австрии, Италии и Америке. Это означало, что у каждого из партнеров был свой местный угол зрения на эту историю, который они считали своим.

Я с пониманием отнесся к тому, что журналист одного европейского издания позвонил мне, чтобы сказать, что они не смогут провести репортаж о лабораториях по производству метамфетамина в своей стране, обслуживающих мексиканских наркоторговцев. Он опасался, что конкурирующее новостное издание в их родной стране может опередить их. В таком положении оказаться было нелегко. Никто не хочет быть вторым в истории, над которой так усердно работал. Но я также знал, что должен быть тверд с нашим нервным партнером. Ни одно другое издание, нигде, ни в одном месте не могло привнести в эту историю ту глубину и размах, которые мог привнести наш международный консорциум. Что еще более важно, все партнеры договорились, что первые материалы появятся не раньше назначенного часа, а затем будут выходить в заранее определенном порядке в течение последующих дней. Если кто-то из партнеров начнет раньше, я опасался, что это может привести к давке среди других партнеров. Это не только ослабило бы силу откровений, но и поставило бы под угрозу то, от чего больше всего зависела модель сотрудничества "Запретных историй": доверие между партнерами.

В дни, предшествовавшие публикации, я почти не спал. Когда я не отвечал на звонки и не вносил окончательные правки, я навязчиво обновлял веб-страницы, чтобы проверить, не поторопился ли кто-нибудь из наших партнеров. Мне пришлось звонить кому-то в Америку, чтобы попросить его убрать скриншот документального фильма Cartel Project, который он выложил в сеть. Но потом, к счастью, проект вышел в эфир в назначенный час, идеально синхронизировавшись на сайтах СМИ по всему миру. В первый же день в центре внимания оказались истории о жизни и смерти репортера Proceso, которого мы решили поставить в центр проекта; заголовки пестрели на первых полосах газет и занимали первые строчки на веб-сайтах по всему миру:

Убийство Регины Мартинес: Одно из многих

Неотвеченные вопросы преследуют дело об убийстве мексиканского журналиста

История убитого журналиста — портрет жестокой, коррумпированной эпохи в Мексике

Жестокое убийство этого журналиста было квалифицировано как ограбление. Теперь репортеры со всего мира намерены раскрыть правду.

Сразу же последовала реакция других изданий, которая продолжала расти. В первые часы после публикации по нашему измученному офису словно пронесся электрический разряд. Идея сотрудничества большой группы журналистов со всего мира над одной историей до этого момента оставалась для меня теоретической, почти академической. Сотрудничество не является естественным порывом для тех, кто занимается журналистикой; большая часть трудностей и половина удовольствия от репортажа заключается в том, чтобы получить историю, которой нет ни у кого другого. Но в тот день, когда проект "Картель" выходил в свет, я наконец почувствовал реальность, и меня поразила огромная сила совместного предприятия; командная работа усилила и репортаж, и его воздействие.

Нам было что отпраздновать, и кто-то из "Запретных историй", вероятно Сесиль, уже принес необходимое шампанское, вино и пиво. Вскоре мы уже откупоривали пробки, и я увидел Лорана и Палому, стоящих у открытого окна, оба закурили. В разгар веселья мы пригласили всех наших партнеров присоединиться к праздничному Zoom-звонку. Старый друг Лорана и член совета директоров Бастиан Обермайер предложил тост за всех партнеров. Другие присоединились.

Дана Прист, ловкая журналистка "Вашингтон пост", лауреат Пулитцеровской премии, поставила точку в этом дне для всех нас. Дана сказала, что ее особенно впечатлило то, как этой группе удалось вывести лицо Регины Мартинес и ее историю на первые полосы газет по всему миру. Заголовки и новости о журналисте на первых полосах — большая редкость. Команда Cartel Project не только рассказала о мужестве Регины, освещавшей наркотики и коррупцию в Веракрусе, и по ее старым следам создала новые истории, но и заставила нынешнего президента Мексики вновь начать расследование ее смерти, что вызвало международный резонанс. "Я чувствую, что мы заставили ее снова жить", — сказала Дана.

Сюжеты CARTEL PROJECT STORIES еще не закончились, когда мы с Лораном позвонили Дане, которая находилась на своей ферме в окрестностях Вашингтона, округ Колумбия. "Вы уже выспались?" — было первое, что она хотела узнать. "Я устала", — ответила она. "Вы, должно быть, были измотаны".

Лоран не стал тратить время на светскую беседу или очередные похвалы в адрес нашего недавнего общего успеха. Мы переходили к новому проекту, и нам хотелось, чтобы Дана и "Вашингтон пост" подписались на него в качестве одного из ключевых партнеров. "В общем, если объяснять коротко, — сказал он Дане, — у нас есть доступ к большому количеству информации о масштабной кампании слежки по всему миру, во многих странах, направленной на многих, многих людей. Множество людей, в том числе очень известные имена: главы государств, лауреаты Нобелевской премии, многие журналисты… Если вы заинтересованы, нам действительно нужно иметь возможность встретиться физически, чтобы рассказать вам больше. Мы так говорим, потому что в этом деле участвуют многие разведки, и все они будут очень расстроены, если узнают, что кто-то из нас имеет доступ к этой информации. Если нас взломают, все будет кончено".

В то время Дана технически находилась в академическом отпуске. Но она великодушно согласилась поговорить с руководителем отдела расследований "Пост", а затем назначить личную встречу, чтобы мы могли сделать свое заявление, как только сможем приехать в Штаты.

Прошло почти шесть недель, за день до инаугурации президента США в январе 2021 года, когда мы с Лораном наконец приехали в Вашингтон, чтобы представить свои аргументы Дане и редактору из Post. К тому моменту мы еще больше стремились попасть в знаменитую вашингтонскую газету. Die Zeit, Süddeutsche Zeitung и Le Monde уже согласились стать партнерами Forbidden Stories по проекту киберслежки. The Post стала бы четвертым и последним членом первого круга расследования, важнейшим американским партнером.

Когда мы выглядывали из окна машины во время поездки в город из аэропорта, трудно было почувствовать надежду. В этот момент столица США представляла собой мрачный и опустошенный пейзаж, который оправился от четырехлетнего правления Дональда Трампа и готовился к последним уродливым спазмам. Ежедневное число погибших в стране превысило три тысячи человек и продолжает расти. Над отражающим бассейном было установлено четыреста фонарей, каждый из которых символизировал тысячу уже погибших граждан США. Медицинская травма была как бы подручной политической. Менее чем за две недели до нашего приезда усилия Трампа по отмене результатов выборов были спровоцированы смертоносными беспорядками в здании правительства страны. Новостные ленты все еще были заполнены новыми кадрами того, как мародеры с флагами Конфедерации ворвались в Капитолий США, разгромили офис спикера и обе палаты законодательного органа, загнали представителей и сенаторов с их помощниками в безопасные комнаты в недрах здания, до крови избили полицейских и разграбили оборудование для камер у журналистов, прибывших на место событий, чтобы освещать события. "Враги народа", — назвал репортеров американский президент, сделав их (и нас) еще одними в длинном списке групп с мишенями на спине.

Обычно праздничное преддверие президентской инаугурации имело все прелести тюремного замка. Территория Капитолия была огорожена цепью высотой в семь футов, которая, как утверждалось, была "несокрушимой". У ключевых входов стояли бронированные военные машины. Периметр и близлежащие улицы патрулировали шесть тысяч солдат в форме с автоматами. Мы с Лораном быстро прервали нашу единственную попытку немного размяться, совершив пробежку по торговому центру. В итоге мы остались в отеле, чтобы посмотреть инаугурацию по телевизору, в то время как за окнами непрерывно трещали вертолеты. Нас лишь немного развеселило выступление двадцатидвухлетней поэтессы Аманды Горман.

Я не мог оторвать глаз от ее роскошного желтого пальто и от того, как мощно ее руки и пальцы рассекали воздух, отмеряя такт, когда она говорила.

Ведь свет есть всегда, если только мы достаточно храбры, чтобы его увидеть.

Если только мы будем достаточно смелы, чтобы стать им.

Остальная часть бледной церемонии стала печальным напоминанием о том, во что превращается мир, когда автократы начинают использовать выбранное ими оружие, чтобы уничтожить даже самые сильные демократические государства.

Когда мы встретились с Даной у нее дома на следующий день после инаугурации, она выглядела немного обеспокоенной нашей просьбой выключить мобильный телефон и ноутбук и убрать их в другую комнату, прежде чем мы приступим к работе. На самом деле я не был уверен, что она согласна на этот новый проект киберслежки. Но теперь мы могли получить доступ к данным с помощью удаленного подключения, поэтому было легко продемонстрировать ей масштабы и объем данных, содержащихся в просочившемся списке. Ее сомнения относительно перспективности этой истории, казалось, таяли по мере того, как она прокручивала этот массивный список, а мы выделяли некоторые из имен, которые мы уже определили как цели, выбранные для киберслежки.

Через два дня Дана везла нас через весь город на встречу с главой отдела расследований "Вашингтон пост" Джеффом Лином. В то время Джефф работал удаленно из своего дома примерно в тридцати милях от центра Вашингтона, но он согласился встретиться с нами в Национальном дендрарии, на полпути. Мы с Лораном немного нервничали, потому что, хотя Джефф и был ответственным редактором проекта "Картель" в "Пост", нам еще не доводилось сидеть с ним в одной комнате. Дана не успокоила наши нервы, пока везла нас к условленному месту встречи. Она заставила нас поработать, отрепетировав наше выступление. "У этого парня с мало времени, — объяснила она, — и ему каждый день подбрасывают "очередную сенсацию". Так что не теряйте времени".

Многое об утечке мы не могли объяснить, пока Post не согласился стать партнером проекта. Мы нервничали, рассказывая Джеффу о том, что компания, оказавшаяся в центре расследования, — NSO, но знали, что не сможем удержать эту заманчивую информацию. NSO была не только самым известным в мире разработчиком шпионских программ, но и подозревала, что ее киберинструменты каким-то образом связаны с недавним убийством журналиста, который писал статьи в газете Post. Мы согласились с Даной, что главным аргументом в пользу проекта, если мы его осуществим, будет раскрытие огромных масштабов киберслежки, которая сейчас ведется по всему миру — во многом благодаря Pegasus.

Строгий приверженец правила шести футов, Джефф не хотел проводить встречу в тепле внедорожника Даны, поэтому мы вчетвером вышли из машин и промаршировали через парковку, спустились по наклонной площадке и прошли через вход в дендрарий. Насколько я мог судить, в парке больше никого не было. Небо было кристально-голубым, но было очень холодно, дул ветер, и я был рад, что надел куртку, теплую шапку и запасную пару носков. Джефф был высоким парнем, закутанным в толстое пальто и громоздкие утепленные брюки. На нем было что-то вроде трапперской шапки с откидными крыльями и пара самых больших перчаток, которые я когда-либо видел. Глава одной из самых технологически продвинутых следственных групп в Соединенных Штатах пользовался для записей доской, которую можно было увидеть на уроке физкультуры в средней школе в 1980 году. Казалось, что мы находимся в сцене из очень странного шпионского фильма, где один из главных героев оказывается бригадиром бригады лесорубов из Саскачевана.

Мы с Лораном говорили о масштабах международной киберслежки, о которых говорит этот список, но при этом откровенно рассказывали о том, что мы знаем и чего не знаем об утечке данных, которые мы готовы были предложить "Пост". В списке было несколько примечательных имен, но нам предстояло проделать большую работу, чтобы определить, были ли эти люди просто отобраны для заражения шпионскими программами или же они действительно были выбраны в качестве мишени и успешно заражены.

"Хорошо", — сказал он, — "понял".

Дана была права. Он не терял времени. Он задал всего пару вопросов, например, о том, есть ли в данных американцы. Вся беседа длилась меньше двадцати минут. Мне пришло в голову, что в любом другом проекте мы могли бы завершить его за пару трансатлантических телефонных звонков. Но наше обещание любой ценой защитить источник означало, что нам пришлось проделать путь из Парижа в этот промерзший до костей лес в Вашингтоне, финансируемый налогоплательщиками, ради того, что в итоге могло оказаться неудачной подачей материала.

Джефф никогда не говорил: "Вау! Или: "Это фантастика! Или: "Не могу дождаться, когда начну!

"Что вам от меня нужно?" — вот и все, что он сказал.

Мы предположили, что в ближайшие месяцы нам понадобится много ресурсов, а пока, возможно, штатный репортер для работы с Даной.

"Хорошо", — сказал Джефф. "Понятно".

Мы восприняли это как "да".

Итак, к последней неделе января 2021 года все встало на свои места. Клаудио и Донча провели успешный тест телефона Хорхе, я координировал свое первое крупное международное сотрудничество в области репортажей, наша молодая команда в Forbidden Stories доказала свою состоятельность, а мы с Лораном собрали очень опытную группу партнеров для выполнения первой фазы расследования Pegasus.

Как сказал бы Клаудио: "Это, эм, может сработать".