Лед в твоем сердце

Глава 10 - Тимур

Выгоняю из гаража байк, в последнее время хочется погрузиться в атмосферу скорости. Надеваю шлем и выезжаю из дома под вопли охраны. Они боятся, что отец вставит по полной за мой побег. Но это их проблемы. Тут два варианта: получат либо от меня, либо от старика.

Жму на газ и пытаюсь мысленно проложить кротчайший путь. С неба срывается мелкий дождик, ветер обдувает тело. Хочется раствориться в моменте, слиться с байком, с трассой и машинами. Забыть отца и рану на губе, которая больно ноет. Но не могу. Не сегодня. Там в сарае Маша, и она ждет меня. Пусть я ее ненавижу, пусть проклинаю директора, но не получается иначе.

Пока еду, чувствую, как телефон в кармане вибрирует дважды. Вероятно, Уварова все же скинула адрес. Хотя я и так знаю, куда ехать, но не палиться же. Для ее нервных клеток так будет спокойней. И да, я все же дал контакту имя – ненормальная. Она в самом деле у меня ассоциируется с чем-то неподвластным логическому объяснению.

На трассе машин почти нет, поэтому позволяю себе ускориться. Проезжаю однотипные многоэтажки, магазины с неоновыми вывесками, автомойку, пару мастерских. Замечаю большой баннер с улыбчивой мордой отца, где он обещает всем процветание. Выглядит очень правдоподобно.

Сворачиваю на светофоре, забыв про остановку на красный. И буквально в метре от ворот школы даю по тормозам. Слезаю с байка, оставляя его на земле возле канавы. Вытаскиваю гаджет, и да, там действительно есть адрес. Я не прогадал.

Оглядываю старый высокий забор, в школьном дворе даже фонари не горят. Не то что в нашей элитной гимназии. Подхожу к железным дверям, дергаю. Закрыто. Ожидаемо, конечно. Снимаю шлем с головы и начинаю размышлять, как быть дальше. Вариантов не особо много, разве что… Перелезть. Ладно, я не человек-паук, но это даже подстегивает. Ставлю ногу на железную перекладину, вроде устойчиво.

Мне приходится попыхтеть, чтобы преодолеть проклятый забор. Это только в кино все просто. В реальности оказалось, что трындец как нелегко. Пару раз у меня соскальзывала нога, и я думал, что полечу камнем на землю. Но все же не полетел. Вполне вероятно, здесь есть и другой вход, но почему-то эта мысль мне пришла, только когда я все-таки оказался во дворе школы.

Снова вытаскиваю телефон из кармана и включаю фонарик. Темно, тихо, пахнет мокрым асфальтом. Ветер задувает в затылок, а я продолжаю оглядывать двор. Куда дальше-то? Где этот проклятый сарай? Где охранники? В окнах нет света нигде. Весело, ничего не скажешь. Ладно, всегда есть план Б.

Набираю контакт «ненормальная». Надеюсь, это первый и последний раз, когда я звоню ей. Уварова поднимает сразу, даже не дает одному гудку пройти.

– В какую сторону мне идти? – без всяких приветствий задаю вопрос. Чем быстрей закончу с этим приключением, тем лучше.

– Ты… – медлит с ответом Маша. Слышу, как она вздыхает в трубку. – Ты реально приедешь?

– Уже здесь, – сообщаю спокойно, пытаясь найти что-то похожее на будку, в которой заперли девчонку.

– Что? – ее голос дрогнул. Клянусь, я это отчетливо слышал.

– Куда идти, Маша? Я возле баскетбольного щита.

– Я… ты… – вдруг уверенная и дерзкая Уварова начинает мямлить. На секунду и я теряюсь. За все те разы, что мы успели пересечься, она была другой – сильной. Хотя… Разве что тогда, во дворе.

– Соберись, ненормальная! – прикрикиваю, чтобы вернуть ее дух.

– От щита нужно идти вдоль длинной части здания, видишь вывеску запасной вход? – наконец оживает девчонка. Оглядываюсь и понимаю, что ни черта не вижу. Куда уходят деньги налогоплательщиков, раз здесь такая темень.

– Нет тут никакой вывески, – отвечаю спустя пару секунд.

– Самая длинная часть школы, видишь? Не возле ворот, а другая. Тебе нужно идти вдоль нее.

– Надо было с этого и начинать, – цокаю негромко. Отдаляю телефон от уха и подсвечиваю дорогу.

– Там в конце будет забор, – слышу ее голос из гаджета. Впереди замечаю вывеску запасного выхода или входа. Далее окна, много окон.

– За углом? – уточняю, предполагая, что мне нужно свернуть.

– Да, – отзывается Уварова. Подсвечиваю фонариком. Вот и забор. Старый, по пояс мне, но с острыми пиками у основания. А еще там замок.

– Твою мать, – недовольно бурчу, потому что везде в этом гениальном плане Чайки есть препятствия. Вот как дирек должен был проникнуть сюда? Перелезть через забор? Серьезно? Хотя это было бы забавно, но уверен, что он в своем идеальном костюмчике вряд ли бы отважился.

– Что такое? – тревожный голос доносится из трубки.

– Заперто, – отвечаю, пока перелезаю. Благо у меня рост позволяет просто перекинуть ногу. Однако делаю это максимально аккуратно, не хочется получить пикой по крайне мягкому месту.

– Черт! – слышу, как Маша ругается. В голове почему-то всплывает ее образ, где она выпячивает губы, запрокидывает подбородок и сжимает руки в кулачки. Не знаю почему, но это заставляет усмехнуться.

– Дальше куда? – спрашиваю, хотя очевидно, что прямо.

– Ты смог? – как-то уж слишком радостно то ли восклицает, то ли спрашивает.

– Куда дальше, ненормальная? – снова прикрикиваю. Я ей не супергерой, а тот, кто сам засадил в эту гребаную яму. Мне не нужны яркие эмоции, потому что от них просыпается что-то странное.

– Прямо! Окон десять надо пройти, и там будет сарай.

– Понял, – коротко отвечаю и снова убираю трубку от уха. Подсвечиваю фонариком, отсчитывая окна. Почему-то думаю о том, как долго они тащили ее сюда. И почему никто не заметил.

– Ну что? – слышу ее голос.

– Пока шесть прошел.

На девятом останавливаюсь. Поднимаю гаджет и направляю его в сторону небольшой деревянной будки. Кажется, будто Маша прижалась всем телом к двери с той стороны. Будто она пытается разглядеть из маленькой щелки меня. И от этого ощущения дыхание перехватывает.

Чувствую себя мерзко.

– Эй! – кричит девчонка. Даже у девятого окна я отчетливо слышу: она радуется. Всего однажды со мной так было. Когда в шесть лет я едва не утонул. Барахтался, тянул руку и думал, что вряд ли меня спасут. Но стоило только чужому голосу позвать, как внутри все разорвалось от счастья. Маша сейчас почему-то напомнила мне себя.

– Я здесь, не кричи. Я не глухой.

– Эй! – снова голос Уваровой. Вздыхаю негромко, затем делаю долгожданные пару шагов и тянусь к деревянной балке.

– Почти, – отзываюсь сухо. Открываю так называемый замок, который, по сути, разделяет нас с Машей, и наконец распахиваю дверь. В нос дает сразу запах сырости и чего-то еще, вероятно, от трупа. Поэтому по инерции я машу перед лицом ладошкой.

– На выход, – строго говорю остолбеневшей девчонке. Кажется, она все-таки в шоке. Что уж там, я тоже в шоке от себя и от придурков, которые устроили это проклятое похищение.

Делаю шаг назад, не хочу заглядывать внутрь сарая. И без него мерзко. Маша же шагает вперед, оказываясь под ночным темным небом. Смотрит на меня всего секунду, затем в телефоне включает фонарь и резко светит им мне в лицо. От неожиданной вспышки в глазах начинает рябить.

– Эй, совсем уже? – прикрикиваю.

– У тебя… рана? – глухо спрашивает Уварова, опуская вниз гаджет. Не сразу понимаю вопрос. Потому что любой нормальный человек в такой ситуации думал бы в первую очередь о себе. Радовался там, не знаю, еще что-то.

– Что? – зачем-то переспрашиваю. Но Маша умеет удивлять, не иначе. Она делает шаг ко мне, упираясь почти лицом в грудь. Затем поднимает руку, и ее тонкие ледяные пальцы осторожно касаются края моих губ, туда, куда пришелся удар отца.

Меня словно поразил разряд молнии. Я даже вздох не успел сделать, до того изумился ее поступком. Всего секунду, не больше. Мы успели встретиться взглядами. И мне вдруг показалось, что в ее зеленых глазах что-то мелькнуло. Так, если бы на черном ночном покрывале пролетела маленькая звезда. Никогда прежде чужие глаза не вызывали во мне подобного ощущения: желания нагнуться и разглядеть ближе то таинство, которое они в себе хранили.

Однако я быстро опомнился. Оттолкнул руку девчонки и отступил.

– Пошли, – холодно произнес. Развернулся и поплелся в обратную сторону.

– Знаешь, никогда ночью не была в школе. Говорят, здесь живет призрак какой-то ученицы, – заговорила Уварова где-то за моей спиной. Я отчетливо слышал ее шаги: она семенила.

– Глупости, – все так же без особого интереса ответил я.

– Не знаю, но многие охранники говорили, что слышали голоса, – не унималась эта ненормальная. Возле забора с пиками мы остановились. Ладно я, но как девчонка перелезет?

– Ты чего встал? – спросила Маша, наконец поравнявшись со мной.

– Я первый, а ты… – я посветил фонариком и заметил железную перекладину между двумя трубами. – Станешь сначала сюда, затем перекинешь ногу.

– Без проблем.

Меня удивило ее спокойствие и умение держать себя в руках. Словно не она просидела почти день в закрытом сарае с трупом животного. Откуда столько выдержки в этой маленькой девчонке, которая едва достает мне до груди? Наверное, ее стоило бы внести в книгу рекордов Гиннесса. А может, она в самом деле ненормальная.

Я перелез первый, потом посветил фонариком на Машу. И только сейчас заметил, насколько она легко одета. Тонкий вязаный мятный свитер и черные скинни. Не ночной наряд, вернее, не для ночных прогулок. На плечах ее висел рюкзак, тот самый, который мне до сих пор кажется детским.

Уварова наступила на железную перекладину, и ее худощавое тело пошатнулось. Тогда она чуть нагнулась и ухватилась руками за пики. Мне вдруг подумалось, что другая на ее месте заныла бы и начала просить помощи. Но Маша характерная.

– Давай, – протянул я ладонь. Девчонка подняла голову, и ее пронзительный взгляд вновь скользнул по моему лицу. Что она пыталась там разглядеть в темноте? Душу или рану возле губы? Черт, девушки на меня так обычно не смотрят.

– Я могу и…

– Давай, говорю.

– Ладно, – сдалась Уварова. Она коснулась моей ладошки, и я опять заострил ненужное внимание на ее ледяных пальцах. Маша крепко сжала мою руку в качестве опоры, затем перекинула ногу и спрыгнула на землю.

На этом наше рукопожатие закончилось. Я снова шел впереди и подсвечивал фонариком дорогу. Только в этот раз мы не разговаривали. А еще я никак не мог отделаться от ощущения, что должен отдать ей свою куртку.

– Почему ты не позвонила родителям? – мне было необходимо узнать ответ. Потому как я искренне не понимал происходящего.

– Все сложно, – тихо произнесла девчонка. Кажется, с ее губ слетел тяжелый вздох. Что ж, если все сложно в такой дерьмовой ситуации, то мой план – полный провал. Только сейчас я начал понимать, что мы не учли много факторов. Даже самый банальный – Маша может не контачить с отцом, как, допустим, и я сам. Тогда, очевидно, звонить и просить помощи не будет. Друзей из школы не осталось, по словам Чайки. В итоге я загнал в ловушку мышку, которая никогда и не держала в зубах моего сыра.

Возле высокого забора мы остановились. Это было последнее препятствие к выходу на свободу. Ветер подул сильней, а морось с неба стала раздражать еще больше.

– Закрывают изнутри, – вдруг сказала Маша. Я перевел взгляд на нее и заметил, как она подошла к железным дверям, затем потянула ручку вверх. Скрип разлетелся эхом по пустому школьному двору, и мы увидели свободу. Уварова скользнула наружу первой, следом и я. А там возле канавы валялся мой байк.

– Нам туда, – показываю в сторону мотоцикла.

– Что? Зачем? – явно не поняла девчонка.

– Домой тебя отвезу.

– Что? Не надо! Я и сама в состоянии добраться! – запротестовала Маша. Между нами увеличилось расстояние, потому что она продолжала стоять у ворот, а я уже успел дойти до байка.

– Да ты не иначе как хочешь переспать с местными гопниками? – усмехаюсь. Девчонка вскидывает голову, и даже в темноте я замечаю, как ярко блестят ее глаза. Она смотрит с вызовом на меня, так же, как и в предыдущие наши встречи.

– А ты, верно, хочешь навалять местным гопникам, которые захотят со мной переспать? – отвечает Уварова. Голос ее звучит уверенно и бодро. И что-то в этом есть, однозначно. Ведь обычно девушки со мной играют в милых принцесс, улыбаются и кивают. Когда еще кто-то так яро будет желать вставлять палки в колеса?

– Спустись на землю. Ты не в моем вкусе, чтобы я становился твоим личным телохранителем. Но предложение довезти домой все еще в силе. Однако через пять секунд я передумаю. Так что? Отсчет пошел.

– Эй! Стой! – вопит она, когда я зажимаю пальцы на руках. – Ладно! Ладно! Подожди! Я передумала!

– Кто бы сомневался. А кстати, за твоей спиной валяется мой шлем. Можешь его взять.

– Что? – прикрикивает все еще с возмущением. И я задумываюсь, почему до сих пор не послал эту ненормальную. Чувство вины? Ответственность за свой поступок? Или… Может, дело в чем-то еще.

– Осталось две секунды.

– Эй! Не смей! Ты же обещал! – даже в темноте замечаю, как от изумления ее брови поднялись вверх. Маша оглядывается, находит все же шлем, поднимает его с земли и мчится ко мне.

Пока она бежит, снимаю с себя парку. В конце концов, мне и без нее жарко. Кровь кипит в венах, и я честно не понимаю: раздражение это на весь мир или исключительно в Уваровой дело.

– Держи, – кидаю ей куртку. От неожиданности Маша делает шаг назад. Разглядывает в своих руках одежду, затем поднимает глаза на меня.

– Что мне с этим делать?

– Шлем на голову, куртку на плечи. Все так туго с серым веществом? – отвечаю ей, пока поднимаю байк. Затем закидываю одну ногу, а вторую все еще держу на земле в качестве опоры.

– Слушай, а ты хорошо подумал?

– Одна секунда.

– Эй! Я за секунду не успею даже шлем натянуть. Притормози коней, шумахер! – кричит на всю улицу девчонка. Наверное, окажись мы здесь днем, то уже привлекли бы много ненужного внимания. Голос у нее очень звонкий.

Минут пять уходит на то, чтобы Маша оделась. Я не помогаю ей, просто молча наблюдаю, как она пытается сообразить, где застежка на шлеме и как внизу расстегнуть часть парки, чтобы удобно было передвигать ногами. В моей одежде Уварова выглядит необычно. Но отдаю должное, ей идет куртка, да и головной убор придает какую-то дополнительную таинственность.

– Ну? Долго еще? – устало вздыхаю. Маша наконец подходит к байку. Оглядывает его с опаской, явно не зная, с какой стороны подступиться. Затем все же кое-как залезает, правда, не с первой попытки. Все это время меня терзает один единственный вопрос: почему я до сих пор с ней? Хотя нет, у меня два вопроса. Почему я вообще сталкиваюсь с ней? Злой рок, не иначе.

– Вроде готово, – возвращает меня в реальность Уварова. Чуть поворачиваю голову, кидая взгляд из-за плеча.

– Держись, а то улетишь.

– А за что держаться-то?

– За меня, – холодно отвечаю. Скорей бы уже поехать. Эти подготовительные работы жутко раздражают.

– Готово! – сообщает она мне, и я замечаю, как девчачьи пальцы сжали часть моей толстовки сбоку. – Слушай, а как тебя зовут все же?

– Неважно, – отрезаю. Еще раз смотрю на ее руки, и во мне вдруг просыпается огонек. Повеселиться бы. Разрядить атмосферу. Включаю зажигание, даю газу, а дальше происходит что-то максимально странное и забавное одновременное.

Мы успеваем отъехать всего на метр. Уварова, естественно, резко подается вперед и обхватывает меня настолько сильно, что дай Бог бы воздуха глотнуть. Она прижимается всем телом, да так крепко, будто я последний человек на Земле. Короче, со мной такого еще не было. Девчонок на мотоцикле я не катал ни разу. Даже Алиску.

А потом Маша, видимо, когда понимает, что мы остановились, чуть приподнимает голову и произносит возле моего уха:

– Волан-де-Морт, – с тяжелым вздохом вылетает у нее.

– Что? – оглядываюсь. – Эй, ненормальная, ослабь хватку.

– Буду звать тебя Волан-де-Морт, – выдает Уварова. Ее пальцы слегка разжимают часть моей одежды, однако я до сих пор чувствую спиной, как стучит чужое сердце.

– Только попробуй! – прикрикиваю раздраженно.