Лед в твоем сердце

Глава 21 - Маша

– А я думал, ты храбрая девочка, – продолжает в том же духе Тим, и ничего его не смущает. Скидывает с себя остатки верхней одежды, поворачиваясь ко мне спиной. Черт, даже спина у него идеальная какая-то.

Поднимаюсь с кровати. Превозмогаю собственные желания продолжать открыто пялиться и подхожу к дверям. Нужно ехать домой. До добра такие посиделки не доведут. Вроде и вид у него усталый, и щеки бледные, а мысли в голове у парня, видимо, остаются всегда хищными.

– Трусиха, – кидает он мне в спину, усмехаясь. Кто там болел пару минут назад, я не поняла? Вот этот шутник? Это он кряхтел, что помирает? Серьезно?

– Знае… – хочу уже ответить как следует, но дверь внезапно открывается. На пороге на меня взирает красивая невысокая женщина в облегающем платье вишневого оттенка с короткими рукавами. У нее пшеничные волосы до плеч и какие-то до боли тоскливые глаза.

– Добрый день, – мягко здоровается она, немного удивленно оглядывая меня снизу вверх. И только сейчас понимаю, что товарищ сзади все еще стоит без майки. Боже! Как же неловко.

– Привет, мам, – огорошивает Тимур, и я едва не падаю на месте. Мама! Это его мама? А я здесь в комнате, а он там без майки. Божечки! Где там врата в мир Нарнии? Срочно требуется волшебный шкаф. Да что угодно, лишь бы спрятаться от столь эпичного позора.

Нервно сглатываю, ощущая, как щеки знатно полыхают, а в ушах звон от сердца, которое не иначе сошло с ума. Прикусываю край губы и боюсь поднять глаза на эту очаровательную даму.

– Мы можем поговорить, сынок? – неожиданно обращается его мама, переводя взгляд на Тима. Надеюсь, он там оделся.

– Позже, у меня гости, не видишь? – холодно отрезает.

Между нами тремя нависает давящая пауза. Что в таких ситуациях делают обычно? Как нужно вести себя с родителями парней? Складывается дикое ощущение, будто Тим и его мать немного в контрах. Поэтому мне приходит самая странная идея в голову.

– Про…– откашливаюсь. – Простите, эм… Тимур, может, чаю попьем? – обращаюсь в пустоту. Повернуться к нему не могу, он там то ли одет, то ли раздет, один черт знает. А разрулить все это как-то надо.

– Конечно, давайте попьем чай, – вдруг подхватывает женщина. Затем вновь переводит взгляд на меня. – Как тебя зовут?

– А? – теряюсь моментально.

– Я не хочу чай, – бурчит позади недовольный хмурый мальчишка.

– Ты болеешь, – строгой интонацией робота отвечаю ему. – Тебе надо чай. Много чая.

– Да что ты говоришь, – ерничает он. Спина гореть начинает, явно пялится и посылает в меня все свои злые флюиды.

– Пойдемте на кухню, так… как тебя зовут? – вновь обращается мама Тима, одаривая меня улыбкой. Лицо ее, с одной стороны, выглядит молодо, она красивая. Да, таких женщин называют именно красивыми с большой буквы. Но кажется, словно неживая. Не живет, а существует.

– Маша, меня зовут Маша.

– А я Ирина Александровна, мама Тимура. Рада столь неожиданному знакомству.

– Взаимно, – кое-как поднимаю глаза, стараясь выдержать все внимание в свой адрес. Неудобно, да и в каком образе я предстала перед ней. Ужасно. Просто ужасно.

– Тимур, пошли, – вежливо обращается Ирина Александровна, а затем поворачивается и уходит вдоль коридора. Выхожу следом, не дожидаясь одобрения Тима. Но судя по звуку хлопнувшей двери, он не оставит меня одну. И это в какой-то степени греет душу.

Пока иду, в голову лезут всякие глупые мысли. Например, сколько раз Тимур приглашал в эту комнату девушек, а скольких лично знает его мать. Наверняка сотню, а то и больше. Ирина Александровна даже не удивилась, когда застала нас в таком, скажем, странном виде. Вот мой отец точно упал бы или устроил допрос. А тут все как-то… Обыденно, что ли. Ну или у богатых свои правила.

Интересно, кто отец Тима? Его дом – дворец, как у самого настоящего принца из сказки про Золушку. Нет, я не считаю себя Золушкой. Да и в сказки особо не верю. Просто никогда не думала, что окажусь в столь богатом месте. А еще не думала, что Тимур из подобной семьи. Жаль. Наверное, мне все же жаль.

В пустых коридорах почти нет жизни, правильней будет сказать – здесь безумно тихо. Раздается лишь звук наших шагов. На стенах висят картины, очень необычные картины природы и абстракции. Остановиться бы и коснуться их, провести пальчиком по краскам. Но не решаюсь. В гостях все же.

Мы спускаемся на первый этаж, сворачиваем и входим в большую светлую кухню. В центре стоит круглый стол, на котором лежат в тарелках разного рода продукты и сладости. А еще здесь Марта.

– За чаем или обедом, Ирина Александровна? – вежливо уточняет она.

– За чаем, – кивает мать Тима. Садимся на барные стулья, а Марта тем временем включает чайник.

Атмосфера, между нами тремя, мягко скажем, напоминает отсчет до начала бомбардировки. Тимур молчит, мать его тоже. А я… Ну мне особо и сказать нечего. Поэтому зачем-то сползаю с высокого стула и подхожу к Марте.

– Простите, – почти шепотом обращаюсь, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Что-то хотите, Маша? – улыбается она в ответ.

– А у вас есть облепиха? – тихо и очень осторожно интересуюсь. Идеи ко мне приходят просто колоссально гениальные.

– Есть, а что? Хотите заварить?

– Тимур приболел, – поглядываю на него из-за спины. Но кое-кто даже этого не замечает. – Думала приготовить ему пунш из облепихи. Если вы не против, то… – На самом деле даже не представляю, как буду готовить что-то на этой супердорогой кухне. Вообще, надо бы ноги делать. Но почему-то не хочется уходить, по крайне мере, на такой ноте. Ведь для чего-то Тим притащил меня к себе.

– Хотите проявить все свои женские штучки? – наклоняется и шепчет почти на ухо мне Марта.

– А? – хлопаю глазами и краснею как первоклашка. Боже! Нет, я… Я точно не хочу себя проявлять перед ним. В этом нет смысла. Однозначно.

– Что нужно для этого пунша? У нас тут боевой арсенал из продуктов, – радостно сообщает женщина. Глазки ее так и горят чем-то загадочным, будто пазл сложился в единую картинку.

– Апельсин, лимон, мед, облепиха и пряности, – выдаю на автомате, старательно откидывая эти неоднозначные намеки Марты.

– Сейчас будет.

– Маша, – вдруг раздается голос Ирины Александровны. – Присаживайся, чайник щелкнул.

– А… да я… эм…

– Маша будет готовить особенный чай для Тимура, – на слове «особенный» Марта заостряет внимание. Бровки ее немного поднимаются, а губы растягиваются в улыбке. Боже! О чем только думает эта милая дама. – Придется подождать.

– Особенный чай? – переспрашивает мама Тима.

– А… ну… мне… я обычно, когда болею… вернее, болела, мама мне готовила. И, в общем… кхм…

– Я вроде ничего не сказал, у тебя уже начались баги, нено… Маша, – откидывает очередную шутку за двести Тимур.

– Твои бациллы просто слишком заразны, – отвечаю резво ему.

– Да ну? – тянет певуче он.

– А ты как думал?

– Ну удиви меня «особенным» чаем.

Ох, моих щеки вспыхнули в ту минуту, когда он произнес это проклятое слово. А с какой интонацией сказал, так вообще сразу под стол и зонтиком прикрыться.

– Маша, вот, – возвращается Марта, выставляя продукты перед моим носом. – Чем-то помочь?

– Ну разве что немного.

В итоге мы вместе с Мартой начинаем возиться с чаем, а Тим на фоне вроде как общается с мамой. Хотя это сложно назвать общением. Она задает ему вопросы, а он как-то односложно на них отвечает. Без особого желания, что ли.

Если задуматься, я вообще не знаю этого парня. Он будто с другой планеты. Никогда не знаешь, говорит серьезно или шутит. Радостно ему или грустно. А какой смысл несут его фразы – это в принципе отдельная тема для разговора.

Положа руку на сердце, мне стоит держаться от него подальше. Просто потому, что с каждой нашей встречей сердечко мое начинает давать сбои. Тут Тим безусловно прав. Ему и говорить ничего не надо, а я уже теряюсь. Но мы с ним разные. И строить розовые замки в голове глупо.

– Скоро там? – голос Тимура заставляет меня вернуться в реальный мир.

– Какой нетерпеливый, – бурчу себе под нос.

– Я тебе потом отвечу, – серьезным тоном произносит этот шутник. – После твоего «особенного» чая.

Хмыкаю, однако не спешу кидать ответочку. Потому что замечаю на лице Ирины Александровны улыбку, легкую и очень нежную. Она словно расцвела, как первый подснежник зимой. И в глазах ее отразился блеск, которого буквально пару минут назад не было.

– Ну-ка, – возле моего уха разносится голос Марты. Женщина обходит меня стороной и начинает разливать по кружкам горячий напиток. Запах на кухне смешался из разных ароматов: немного цитруса, меда и, конечно, облепихи.

Усаживаюсь обратно на барный стул, скромно скрестив ноги. Тянусь к чаю, но не спешу пробовать. Жду, пока Ирина Александровна и Тимур сделают глоток. И нет, это не желание проявить себя, как думает Марта. Просто… Просто… Ладно, оставим это на потом.

– Как вкусно, – комментирует первой мама Тима. – Маша, из тебя выйдет отличная хозяйка.

– С-спасибо, – опускаю голову и отвечаю как-то робко.

– Ну не знаю, – это уже Тимур в его привычно недовольной интонации. – Я целый час помирал здесь ради обычного чая.

– Тимур, – одергивает Ирина Александровна. – Маша старалась. Девушек нужно хвалить, да и напиток на самом деле потрясающий.

– Думаю, одной похвалы ей хватит.

– Можешь не пить, если не нравится. Нам больше достанется! – тянусь к его кружке в надежде схватить и убрать куда подальше. Однако Тим вдруг поднимает руку вверх, переводя на меня какой-то крайне необычный взгляд. Я даже теряюсь на секунду. Потому что там словно лед растаял.

– Сиди уже, – хмыкает Тимур.

– Тебе же не нравится.

– Кружка моя, что хочу, то и делаю!

– Тогда пей воду, а не мой чай, который не нравится, – настаиваю я, пытаясь ухватиться за кружку. Машу в воздухе рукой, а этот будто забавляется. В какой-то момент и вовсе поднимается со стула с намеком, мол, теперь попробуй дотянуться. Сразу видно, человек болеет, помирает, я бы сказала даже.

– Раскомандовалась тут, – фырчит он. И я почему-то заостряю ненужное внимание на его пушистых изогнутых ресницах, которые взлетают и опускаются то и дело. Красивые.

– Тимур, – влезает неожиданно Ирина Александровна. – Не мог бы ты принести мой телефон? Я его оставила в комнате. Пожалуйста, – снисходительно просит женщина. Сперва мне кажется, он не пойдет. Но Тим вдруг ставит кружку на стол и удаляется. Вот это да! Кое-кто умеет быть покорным.

– Маша, – обращается ко мне мама Тимура, одаривая улыбкой. Да такой доброй, словно сам ангел смотрит.

– Да?

– Если честно, мой сын обычно так себя ведет только в очень комфортной ему среде обитания.

– Что, простите?

– Вы давно знакомы?

– Недавно. Мы… на меня напали, а он помог. Так и познакомились. Мы даже… нас и друзьями назвать нельзя. Если честно, у вас очень хороший сын. Многие бы прошли, а он не побоялся заступиться. – Сама не знаю, зачем говорю все это Ирине Александровне. Иногда язык мой живет отдельной жизнью.

– Мой сын… тебе нравится? – я едва не падаю со стула от такого вопроса в лоб.

– Что… простите?

– Тимур тебе нравится? – повторяет она, но уже более серьезным тоном.

– Я… я… – воздух словно куда-то испарился: ни глотнуть, ни выдохнуть. Слова все растерялись, да и мысли. Что нужно отвечать в таких случаях?

– Сложно ответить?

– Просто… вы только ему не говорите. Но даже если бы он мне и нравился, то между нами ничего не выйдет. Мы… мы разные. Я, как и любая девочка, за серьезные и стабильные отношения, хоть у меня их и никогда не было. А он… – замолкаю. Почему-то так грустно становится. Я ведь с самого начала это понимала. И внушала себе постоянно. Но когда произнесла вслух, фраза приобрела какой-то иной оттенок.

– Тимур, как и любой мужчина, боится привыкнуть, а потом потерять крылья.

– Да, наверное, – сглатываю, сжимая кружку крепче в руках.

– Ты мне нравишься, Маша. Непохожа на всех его одноразовых подруг.

– Что, простите?

– Дай ему шанс, – достаточно громко и серьезно произносит Ирина Александровна, не сводя с меня своих карамельных глаз. Таких же притягательных, как и у ее сына.

– Я… я…

– Что-то в тебе есть такое, что цепляет его. Думаю, он еще не понял этого. Но обязательно поймет. Дай ему немного времени. А еще, – она внезапно наклоняется, словно хочет поделиться самым важным секретом, – оборону нужно ослабить только тогда, когда поймешь, что этот самовлюбленный мальчишка окончательно влюбился. Иначе он не поймет. Уж я-то знаю своего сына. Тимур думает, что в этом мире все по щелчку пальцев будет принадлежать ему. Но если этого не случится, начнутся баги. Запомни это, милая.

– Я…

– Мам, твой телефон же… на столе, – появляется Тим на кухне, обрывая наш столь откровенный и необычный разговор.