Лед в твоем сердце

Глава 15 - Маша

Тимур ушел. Это было ожидаемо. Хотя кого я обманываю? В душе искренне надеялась, что он останется. Потому что привез меня сюда, потому посадил на свой проклятый байк, потому что вечно… Вечно не оставляет. Но сколько этих «вечно» было в наших с ним отношениях? Два или три раза? Как я могла подумать, что знаю этого ледяного мальчишку?

На душе стало грустно. И звезды на небе вдруг показались тусклыми, и луна пропала за облаками. Холодный ветер прошелся по моему телу, напоминая о приближении ночи. А еще он напомнил об одиночестве. Сегодня, здесь и сейчас я была одна.

Что такое одиночество? Нет, это не отсутствие друзей в жизни. Это состояние души. Когда мир превращается в большую серую лужу, а ты мечтаешь о радуге. И я мечтала о радуге. Безумно, до дрожи в коленях. Только небо затянуло тучами. Не сегодня, не здесь и не сейчас. Наверное, радуга светит на другой улице. Она прошла мимо, одарив меня одинокой лужей.

Я взяла деревяшку и положила ее на две небольшие горки мусора. Что ж, неплохая вышла лавка. Уселась и подтянула к себе ноги. Ладошки у меня замерзли, а изо рта шел пар. На улице градусов десять или двенадцать, но без куртки довольно прохладно. А впереди еще целая ночь.

Время вдруг остановилось. Я это отчетливо ощутила. Минуты почти не двигались. Что уж говорить о часах. Только одиннадцать. Я умру раньше, чем наступит утро.

Где-то вдали раздался звук сирены. Жизнь движется. Это у меня здесь полнейшая заморозка. Птицы парили в небе, и большой черный ворон активно пытался докричаться до своих собратьев. А я так и сидела, прижимаясь корпусом к коленкам.

Зубы медленно постукивали друг о дружку, но это не повод возвращаться домой. Наверное, можно было бы наступить себе на гордость и позвонить Леле. Уверена, она бы не отказалась приютить. Но стоило только представить, что мы снова сидим за одним столом, разговариваем, как становилось мерзко.

На часах стукнуло двадцать минут двенадцатого, когда я задумалась, почему папа ни разу не позвонил. Ведь я его дочь. Он должен переживать, должен понять, что был неправ.

С моих губ слетел тяжелый вздох. Плечи опустились, а пальцы, казалось, покрылись коркой льда. Холодно. Страшно. Одиноко. Целых три ужасных чувства сидели вместе со мной на крыше и смотрели куда-то в темноту.

А потом послышался какой-то звук. Я испугалась. Мало ли здесь тусуются бомжи или наркоманы. Черт, и почему только не подумала об этом раньше? Впервые пронеслась мысль: лучше бы осталась дома. Кому и что в итоге доказала?

Но нет, это были не бомжи.

– Что? – спросил Тим, пока я разглядывала его во все глаза: он реально здесь или это игра моего воображения.

– Зачем вернулся? – холодно спросила, хотя внутри меня Маша облегченно выдохнула.

– За рассветом, – кинул быстро Тимур. Переступил через мусор и поставил возле моих ног дорожную черную сумку.

– Что это?

– Способ не умереть от холода, что еще? – кинул сухо он. Расстегнул сумку и вытащил оттуда два пледа с ценниками, большой железный термос, две кружки и шоколадки. Много шоколадок.

– Ты что, ограбил? – не поняла я, ведь везде были этикетки.

– Я похож на грабителя? – качнул он головой. Затем протянул мне плед.

– Это мне?

– У тебя совсем туго с серым веществом? – раздраженно спросил Тимур. В ответ я хмыкнула, но плед взяла. Он пах новизной и хлоркой. Однако оказался довольно теплым.

– А термос с водой? Или будем дождь ждать?

– Можем с твоих слез набрать водицы, – то ли пошутил, то ли съязвил этот умник.

– Забудь об этом! Больше никаких слез! Это был второй и последний раз! – прикрикнула я. Тимур уселся на деревянную доску. Открыл термос, и оттуда повалил пар. Видимо, вода все же нам не пригодится. Он налил кипяток в железную кружку.

– Давай, – потянулась я за горячим напитком.

– Эй, кто сказал, что это тебе? – вскинул удивленно бровь Тим.

– Я, кто же еще, – пришлось выхватить кружку. Хотя никто и не сопротивлялся.

– Ну ты и хамка, – буркнул он. Было слишком темно, но мне вдруг показалось, что лицо этого ледяного мальчишки пронзила мимолетная улыбка.

– Кто бы говорил.

– Твой отец звонил, – вдруг огорошил Тимур. Я обхватила ледяными пальцами кружку, пытаясь согреться.

– Тебе?

– Мне, – кивнул он. Мы сидели так близко, что наши плечи могли бы соприкоснуться. И если честно, меня больше заботил тот факт, почему этого до сих пор не случилось, чем звонок отца.

– Откуда вы знаете друг друга? – я взяла шоколадку из сумки. Тимур вытянул ноги вперед, глубоко вздыхая. Будто думал, нужно ли меня вообще посвящать в такие подробности.

– Он директор в нашей школе. А я – его косточка в горле. Хотя у нас это взаимно.

– Постой, – в голове сразу всплыли слова папы про нерадивого ученика и коварный план, которым он мечтал поставить его на место. – Ты… не похож на школьника.

– А ты похожа на первоклашку. – Он вдруг повернулся, и я заметила, как ярко блестят его глаза, подобно самоцветам, дарящим тепло. Ветер играл с короткими волосами парня. Коснуться бы их.

– Ч-что? – спросила через силу. Щеки залил легкий румянец, хотя, может, и не легкий. А Тимур продолжал нагло смотреть, изучать каждый сантиметр моего лица.

– Почему твой старик сегодня такую сцену закатил?

– А?

– Б, мы же уже проходили алфавит. Твоя рыбья память меня начинает волновать.

– Эй, Волан-де…

– Не смей! – рычит Тимур.

– У рыбки все нормально с памятью, – хмыкаю я, делая глоток горячего чая. Тело обдает теплом. Поднимаю голову и замечаю, что звезды стали ярче, да и луна вылезла из-за туч. А еще моя лужа одиночества пропала.

– Рыбка слишком бесстрашная.

– Меня к директору вызвали, – решаю признаться. Что толку скрывать, раз жизнь уже выдала все плохие карты незнакомому человеку.

– За что? Ты кого-то побила?

– Эй, я что, похожа на драчунью?

– Скорей на робота, у которого отключили инстинкт самосохранения. Так за что вызвали? Тебя… – он замолкает. Тянется к термосу и наливает себе чай.

– Меня?

– Обидел кто-то? – вновь поворачивается. Его ледяной взгляд впервые, кажется, изменился. Там в глубокой бирюзе появился огонек.

– А я думала, что звезды тебя слушаются. Так ты не уверен в них? Или в себе? Ты же им поставил цель.

– Надеюсь, что слушаются, – выдыхает как-то раздраженно и немного грустно Тим. – Иначе придется им потухнуть.

15.2

Делаю глоток чая, кутаясь в теплый плед. Наверное, с виду мы похожи на парочку. Сидим ночью на крыше, да еще и вдвоем. Небо такое красивое и луна безумно яркая. Отличный повод познакомиться поближе.

– Луна похожа на сыр, – говорю первое, что приходит в голову.

– А звезды на изюм, – подхватывает Тимур. Серьезно, мне кажется, тон его голоса изменился. Хотя в нем до сих пор присутствуют нотки высокомерия, но уже не такие явные.

– Ты бы хотел побывать в космосе?

– Что за дурацкие вопросы?

– Что за дурацкие ответы?

И вот опять! Он поворачивается ко мне и смотрит. Нагло. Пристально. Его глаза переливаются в темноте ночного города. Я должна отвернуться, перевести взгляд. Но не получается. Вообще никак. Будто сработал магнетизм.

– Что? – наклоняю голову, вытягивая губы.

– Нет, – Тим ставит кружку на пол, а затем упирается руками сзади. Всматривается в небо, и мне тоже хочется. Хочется повторить за ним. – В космос я не хочу. Отсюда звезды наверняка кажутся ярче.

– Просто каждый вечер нужно, чтобы загоралась хотя бы одна звезда, – как-то грустно произношу, вспоминая обо всех своих черных полосах. Что-то не ломает человека, что-то заставляет бороться до конца. Сперва я думала, это что-то мой внутренний стержень. Но теперь почему-то кажется, здесь замешен странный парень, который сидит рядом. Загадочный, грубый, совсем не джентльмен. А еще он не любит разговаривать. Иногда хочется пнуть его или дать подзатыльник. Однако он здесь, и вполне вероятно, что его звезда самая яркая на этом темном полотне.

– Так за что тебя вызвали к директору? – напоминает Тимур. Снова поворачивается корпусом и нагло скользит по мне взглядом.

– У нас была самостоятельная парная, а я… я решила делать ее одна. – Говорить вслух о наболевшем сложней, чем в своих мыслях. Будто принимаешь реальность, будто сам подставляешь тело под градины несправедливости этого мира.

– Всего лишь?

– Ну…

– Ты послала ее на… три буквы?

– Что? С ума сошел? – прикрикиваю и как-то неосознанно бью его в бок локтем.

– Эй, ненормальная! – рычит удивленно Тим. Словно я первая девушка, которая посмела так себя вести с ним. Хотя не удивлюсь. Он соткан из иголок, не иначе.

– Меня никто не захотел брать в пару, – произношу из последних сил. Глаза начинают покалывать, но я моргаю пару раз. Слишком холодно для слез.

– Еще бы.

– Что? Эй! Я вообще-то умная. И оценки у меня – ого! Да я самая лучшая пара для любого!

– Скромная еще, – усмехается он. Вновь тянется к кружке и делает глоток чая.

– Тебе бы понравилось со мной в паре, – заявляю в шутку уверенным тоном.

– Я плохой мальчик, а плохим мальчикам обычно скучно в паре с хорошими девочками, – серьезно отвечает Тимур. Только вот неясно, к чему он клонит.

– А мне кажется, что плохие мальчики носят маску плохишей. На самом деле они те еще скромняши.

– Да ну? – Тим ставит кружку на пол и начинает хлопать себя по карманам. А я лишь молча наблюдаю. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что нам так легко общаться. Несмотря на его иголки, между нами нет барьера или тяжести. Хотя обычно подобное происходит спустя какое-то время: через месяц, два или даже год. А с глыбой Льда сразу. В день знакомства. Парадокс.

– В какой руке? – протягивает он два кулака вперед. Я изумленно смотрю на эту забавную картину. Вспоминаю бабушку. Она часто так делала: прятала шоколадки или конфетки.

– В этой, – показываю на правую. Где-то внутри меня просыпается азарт, а еще хочется улыбнуться.

– Бинго, – отвечает Тим и раскрывает ладонь. Смотрю и не сразу понимаю, что в ней лежит. Вроде похоже на упаковку с влажной салфеткой, которую дают в КФС или Маке. А вроде…

– Что это? – всматриваюсь в серебряную упаковку. При нашем освещении сложно разглядеть, однако на ум кое-что приходит, и я моментально краснею.

– Доказательство того, что плохие мальчики на самом деле плохие. Хочешь? – Тимур берет в пальцы то самое и шелестит им перед моим носом.

– Что? – глаза у меня округляются, а потом я вообще отсаживаюсь чуть дальше. Обхватываю кружку, сильней сжимая ее в ладонях. Хлопаю ресницами и нервно сглатываю. Нет, уверена, он нормальный парень, не из этих. Только…

– А говоришь, мне бы понравилось, – усмехается Тим. Клянусь, он улыбнулся. Вот как все нормальные люди. Зато я покраснела ни дать ни взять. Щеки просто знатно полыхают, об них можно было бы греть руки на морозе.

– Скажи честно, ты… – глупый вопрос. Безумно глупый. Зачем я его задаю. – Ты из тех парней, которые за быстрые отношения? И убери эту штуку, плохой мальчик. Верю на слово.

– Не дрейфь, – выдыхает он. – У меня на тебя бы и не встал.

– Что? – изумленно выдаю я, поражаясь такому яркому откровению. Нет, конечно, во мне нет столько красоты, как, скажем, в инста-девочках с утиными губами. Но не до такой же степени.

– Да, я из тех мальчиков, которых не интересуют отношения. А ты из тех, кто мечтает выйти замуж, завести собаку и десять безумных детей? – ощущение, словно этот самоуверенный умник пропустил мимо ушей мое возмущение.

– Эй! – не знаю, как это происходит. Просто тяну руку и со всей силы щипаю его в области между ребер. Тим моментально подскакивает. Сколько же в его глазах читалось удивления и еще кое-чего. Я отчетливо это видела. Тот самый огонек, который, наверное, никогда не забуду.

– Еще раз так сделаешь, и я за себя не ручаюсь, – шипит недовольно он, на что я начинаю смеяться. Потому что Тимур со всей его серьезностью и взрослостью сейчас выглядит жутко мило.

– Смешно? Тебе смешно? – недовольно бурчит глыба Льда.

– Чу-чуть, – ставлю кружку на пол и показываю пальцами скромное расстояние. Вроде и мало, а вроде и много. Тим хмыкает, а затем снова усаживается, и вот теперь его можно смело назвать маленьким ребенком. Взрослые так не делают. Не отвечают ударом на удар.

– Ай! – вскрикиваю я, когда его горячие пальцы касаются моих ребер. Даже плед не спасает. Но мне совсем не больно, скорей щекотно. – Прекрати!

– Да сейчас прям! Думала, можно безнаказанно распускать руки? Не на того напала! – тон его голоса звучит мягче, в нем прослеживаются нотки игривости. А может, мне просто кажется, потому что я пытаюсь закрываться от нападения.

– Хватит! Фу! Фу!

– Охренела в конец, Маша? Я что тебе, собака? Эй!

В неравной борьбе мне приходится подскочить с деревяшки, а Тиму следовать за мной. Я убегаю от него, продолжая громко смеяться. Сзади он спотыкается о разный мусор, кидает всякие ругательства, но не останавливается в надежде поймать меня. И в этот самый момент мне вдруг кажется, что наша встреча была предопределена. Он должен был появиться в моей жизни.

Больше нет серой лужи. И тучи куда-то подевались. На моей улице светит радуга, яркая и очень красивая. Согревающая.

Тимур, наверное, сам не понял, что стал в ту ночь моей радугой.