Ледовые пути Арктики

ВПЕРВЫЕ В ИСТОРИИ АРКТИКИ

На палубе атомохода «Ленин» стоит оживленная группа людей, нетерпеливо всматривающихся вдаль. Вот-вот должна показаться огромная паковая льдина, где предполагается открыть новую дрейфующую станцию с юбилейным номером СП-10.

Высадка дрейфующих станций с судов у нас раньше никогда не производилась. Теперь это стало возможным благодаря мощному ледоколу, обладающему повышенной ледопроходимостью и прочностью корпуса. Использование атомохода для организации станции имеет преимущества по сравнению с авиацией. На ледоколе можно сразу, за один рейс, завезти все необходимые грузы — оборудование, продовольствие и топливо на целых полтора года.

Использовать ледокол, правда, возможно только в период навигации, когда льды становятся более слабыми и разреженными. Пробиваться сквозь торосистые ледяные поля весной, когда лед очень прочный и толстый, пока еще невозможно. Поэтому станцию СП-10 и решили высадить осенью. Начальником ее был назначен молодой океанолог Н. А. Корнилов, показавший себя на зимовках талантливым организатором.

В конце сентября 1961 года атомный ледокол «Ленин» вышел из Мурманского порта и 9 октября, закончив проводку судов в проливе Вилькицкого, направился на восток. Самым сложным участком для ледокола с его большой осадкой оказался мелководный пролив Санникова, отделяющий Новосибирские острова от материка. Но за сутки он был благополучно пройден, и атомоход вышел на просторы Восточно-Сибирского моря.

Много пришлось поработать ледоколу, пока он пробивался сквозь льды трех арктических морей к месту предполагаемой высадки станции — северо-восточнее острова Врангеля, в квадрат 74-75° северной широты и 185-190° восточной долготы. Для осмотра и выбора льдины в этот район вылетел самолет ледовой разведки.

В намеченном районе обнаружили американскую дрейфующую станцию «Арлис-2», которая была высажена на ледяной остров в мае 1961 года в 150 милях к северу от мыса Барроу. Остров имел размеры 6,5 х 3,7 километра при средней толщине льда около 24 метров. На нем было много скоплений обломков коренных пород и валунов. Станцию «Арлис-2» высаживали с самолетов в течение 22 дней. В октябре ее принесло в район высадки станции СП-10. Нецелесообразно, конечно, было высаживать одну станцию по соседству с другой, поэтому для советской станции выбрали другой район, несколько западнее, между 175° и 180° восточной долготы. Там нашли подходящее ледяное поле, к которому ледокол и стал пробиваться.

Под проводкой вертолета, используя все разводья, по возможности обходя зоны мощного всторошенного льда, ледокол достиг намеченной льдины и ошвартовался у ее края. Это произошло на 75°27' северной широты и 177°10' восточной долготы.

…Метет метель, несется колючий снег. Солнце чуть просвечивает сквозь густую пелену низких облаков. Холодно, неуютно.

Началась выгрузка. Предстояло спустить на лед около 600 тонн различных экспедиционных грузов, в том числе 3 трактора и 10 домиков на полозьях, из них 7 домиков, заранее собранных на палубе ледокола. Подхваченные мощным краном, домики легко взмывали вверх, проплывали по воздуху и выстраивались один за другим на льдине. Трактор по одному тащил их на перевалочную базу в 400 метрах от края льдины. Горы ящиков, бочек, мешков, баллонов с газом и тюков всевозможной формы, веса и вида быстро росли. Тишину нарушали деловитый грохот лебедок и пронзительный лязг гусениц трактора.

Выгрузка проходила круглосуточно, в три смены. Надо было торопиться: осень, недалека полярная ночь, а ледоколу предстоит нелегкий обратный путь. Через три дня, в ночь на 15 октября, все грузы были на льду. Место для лагеря было выбрано в 2,5 километра от стоянки ледокола, дороги туда пока еще не было. Пришлось ее спешно строить.

Во время выгрузки льдину посетили нежданные гости. Привлеченная соблазнительными запахами камбуза, из-за торосов вдруг вышла медведица с двумя большими медвежатами. Не обращая никакого внимания на людей, они вспороли ближайший пакет с мясными полуфабрикатами и жадно стали их поедать. Механик станции Юрий Гуляев, работавший на тракторе, первым обнаружил нахальных гостей и, включив фары, поехал прямо на медведей. Но голодные медведи не обращали никакого внимания ни на шум приближающегося трактора, ни на свет его фар. Только шипящая и брызжущая искрами ракета, выпущенная прямо над головами зверей, заставила их ретироваться.

Как только дорога была готова, в лагерь перевезли домики, часть оборудования, необходимого для постройки станции, продукты и газ. Дорога была очень тяжелая, один рейс трактора занимал около 4 часов.

За двое суток основные сооружения лагеря были готовы, и 17 октября торжественно подняли флаг новой станции. В этот знаменательный день в Москве открылся XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза, и высадка дрейфующей станции с атомного ледокола «Ленин» была трудовым подарком съезду от советских полярников.

24 октября, дав три долгих прощальных гудка, ледокол отошел от льдины. Ему предстояло выполнить еще другое задание: установить ДАРМС и радиовехи вдоль южной кромки льдов в западном направлении. Путь ледокола проходил в высоких широтах Центральной Арктики, где раньше никогда не ходили суда, если не считать отдельных точек, которых они достигали в наиболее благоприятные в ледовом отношении годы.

Следуя вдоль кромки льдов, ледокол в нужном пункте врезался в ледяной массив, где устанавливали автоматическую станцию или радиовеху. В этих местах океанологи брали гидрологическую станцию, ледоисследователи с помощью электромагнитного измерителя определяли толщину льда, измеряли модуль упругости ненарушенного ледяного покрова, вырубали из ледяного поля кабан и на борту ледокола выпиливали из него образцы для определения физико-механических свойств, структуры и солености льда.

Регулярно проводились метеорологические и ледовые наблюдения с борта ледокола. Гидрографы непрерывно измеряли глубины судовым эхолотом, а на стоянках — обычным лотом. Всего было сделано 1230 промеров глубины. Наибольшую глубину — 3460 метров — обнаружили в точке 80° северной широты и 130° восточной долготы. Самая северная точка, достигнутая ледоколом во время плавания, — 81°30'. Ледокол вполне мог проникнуть и дальше на север, но такая цель перед экспедицией не ставилась.

Чрезвычайно интересен был обратный путь ледокола. Расставив радиоавтоматы в северной части моря Лаптевых, ледокол двинулся к югу и, установив последние радиовехи на восточной окраине Таймырского ледяного массива, вошел в пролив Вилькицкого. Еще ни одно судно не проходило этим проливом в такое позднее время, поскольку этот пролив даже в период навигации является одним из самых труднопроходимых участков Северного морского пути. А ледокол прошел пролив за 14 часов, легко форсируя молодой и годовалый лед, затем направился к северу вдоль западных берегов Северной Земли и провел там ледовую разведку. Оттуда судно повернуло обратно, к архипелагу Норденшельда, и, пройдя пролив Матисена, подошло к острову Диксон. Здесь путь ему преграждали сжатые и сильно всторошенные молодые льды. На отдельных участках ледоколу приходилось врезаться в них с разбега. От острова Диксон ледокол прошел Карским морем, затем судно проследовало мимо Новой Земли и вошло в Баренцево море. Здесь льдов не было, но на смену им пришел свирепый шторм, затруднявший плавание. Только 22 ноября ледокол достиг Мурманского порта.

Так закончился выдающийся поход атомохода «Ленин», вписавшего еще одну славную страницу в историю исследований Арктики. Почти за два месяца плавания им было пройдено 8153 мили, из них 5669 миль во льдах. Этот поход доказал более широкие возможности судоходства в Северном Ледовитом океане с помощью мощных ледоколов, а также организации дрейфующих станций с судов, установки на льду радиометеорологических станций и радиовех в условиях полярной ночи и проведения обширного комплекса научных наблюдений.

На зимовку на СП-10 осталось 15 человек во главе с Н. А. Корниловым.

Организация станции и строительство лагеря поздней осенью в условиях наступающей полярной ночи оказались делом очень трудным. Устройство аэродрома осложняли большие неровности и недостаточно прочный лед на еще плохо промерзших снежницах. Трактор, укатывая полосу, то и дело проваливался в такие ловушки. Пока стоял ледокол, коллективу станции СП-10 большую помощь оказала команда судна и участники экспедиции на нем.

Сама лагерная льдина представляла собой многолетнее ледяное поле размером 4 х 6 километров с очень неровной поверхностью, изобилующей снежницами. Для лагеря было выбрано место почти в центре поля, на пологих склонах большого ледяного холма, где толщина льда была очень значительной — от 4 до 15 метров. По-видимому, это была очень старая льдина, претерпевшая много сжатий и торошений, а затем вмерзшая в окружающий ее более молодой лед.

После ухода ледокола главной задачей стала доставка грузов в лагерь, особенно соляра и угля, запас которого в лагере был невелик, всего на два месяца.

21 декабря через ледяное поле прошла трещина, отделившая лагерь от баз и строящегося аэродрома. Перевозка грузов оказалась невозможной. Только в январе, когда лед на трещине окреп, перевозка возобновилась. Через трещину грузы перевозили на ручных волокушах, а дальше трактором. Из-за многочисленных разломов и торошения льдины часть оборудования и продовольствия погибла.

Несмотря на непредвиденные трудности, научные наблюдения проводились в полном объеме. Велись исследования дрейфа льдов, гидрологического режима водных масс, характера рельефа дна и донных отложений, а также погодных условий в приледном и верхнем слоях атмосферы, радиационных свойств снежно-ледяного покрова и магнитного поля Земли. Станция передавала также в научно-оперативные центры синоптические и аэрологические сводки, обеспечивала авиапогодой самолеты высокоширотной экспедиции «Север-14» и самолеты ледовой авиаразведки.

С началом весны участники дрейфа с новыми силами взялись за подготовку лагеря к летнему таянию. Оно не замедлило наступить, и пошли, как обычно, бесконечные авралы по спуску воды под лед, очистке от снега домиков и других сооружений.

Природа просыпалась, и любители-фенологи пытались записывать даты появления животных и птиц, фотографировать их. В январе и феврале у склада продуктов весь снег был испещрен следами песцов. Весной и летом гости стали гораздо разнообразнее. В мае в гидрологической лунке появилась нерпа, а в разводье не раз резвился морж. В июне двое суток на льдине жил гусь-казарка, три поморника и один кулик. Интересно наблюдать за пернатыми вестниками лета. Как эти птицы залетают так далеко на север?! Снова видели плавающую в разводье нерпу, приходили и медведи. Собаки быстро отогнали их от лагеря. В июле над лагерем летали поморник и чайка-моевка. В августе станцию посетил кулик, мимо пролетели чистики и чайки-моевки, а в сентябре в больших разводьях плавали две нерпы и над водой кружились стаи уток по 5-6 штук. Затем зачастили медведи. За лето и осень они приходили 12 раз! Их удавалось отгонять, так как летом они не бывают такими голодными, как поздней осенью, — вокруг немало нерп.

23 октября 1962 года на станции произошла смена полярников. 371 день несла научную вахту первая смена. Коллектив второй смены во главе с В. И. Архиповым продолжит ее. Новые зимовщики получили в наследство обжитой лагерь, а подготовить его к полярной ночи им гораздо легче, чем строить заново на пустом месте. Но работы, связанной с перевозкой и складированием многочисленных, грузов на долгую полярную ночь, с лихвой хватило и им. Завоз закончился успешно, и сразу развернулись научные наблюдения.

В напряженном труде прошла длинная полярная ночь. В коротких, скупых телеграммах, полярники сообщали о выполненных научных исследованиях, своем здоровье, трудностях и достижениях, разломах и торошении льда и обо всех главных событиях на станции.

В марте 1963 года в Арктику вылетела высокоширотная экспедиция «Север-15». Ей предстояло доставить на СП-10 необходимые грузы и на летнее время четыре научных отряда для проведения сезонных исследований. Вначале завоз грузов проходил успешно, но капризы арктической природы всем известны. Началось сжатие льдов, и 7 апреля через льдину СП-10 прошла трещина. К несчастью, она расколола аэродром на две части, а он находился всего в 200 метрах от лагеря и был очень удобен. Остался неповрежденным только конец полосы длиной около 400 метров, но он был слишком короток. Завоз пришлось прекратить.

Много времени и сил потратили на поиски льдины, подходящей для устройства посадочной площадки, но в радиусе 3 километров такой льдины не было. 10 часов летал в районе СП-10 самолет, и наконец подходящую льдину нашли только в 8 километрах от станции.

С 16 апреля возобновился завоз грузов на новый аэродром, который кто-то остроумно окрестил «подскоком». Самолеты садились и разгружались на «подскоке», а в лагерь грузы доставлял маленький самолет Ан-2. То, что за один рейс доставлял большой самолет, Ан-2 мог перевезти только за два рейса. 15 мая основная работа по завозу была закончена.

Весной в связи с болезнью уехал В. И. Архипов, а вместо него прибыл молодой, но уже бывалый полярник Ю. Б. Константинов. Он работал в обсерватории Певек, плавал на судах, проводил ледовую разведку.

Как только закончился завоз грузов, метеорологи и радисты немного освободились от большой дополнительной работы. Им ведь приходилось давать ежечасные сводки погоды для самолетов, некогда даже было нормально поспать. Теперь у них остались только обычные метеорологические и актинометрические наблюдения.

В каждый сезон года появляются свои специфические работы. Весной — это сплошные авралы по приему, перевозке и складированию грузов, подготовке помещений и складов к лету. Летом — борьба с таянием льда и наводнением на льдине, очистка территории лагеря от мусора, накопившегося за полярную ночь, принятие мер для сохранения скоропортящихся продуктов. Осенью — подготовка к отъезду и строительство взлетно-посадочной полосы. И на протяжении всего года — неукоснительное проведение научных наблюдений. Особенно ответственный момент наступает в период навигации на Северном морском пути. Данные метеорологических, гидрологических и аэрологических наблюдений, а также наблюдений за дрейфом льда нужны при составлении синоптических и ледовых прогнозов.

15 июня полярники услышали по радио сообщение ТАСС о еще одной замечательной победе в космосе. Корабль «Восток-2^{3}», пилотируемый Валерием Быковским, в полете! А через день другое сообщение: первая женщина — Валентина Терешкова в космосе! Новости обсуждаются особенно оживленно.

В июле в связи с бурным таянием снега и льда провели «санитарную неделю»: очищали территорию лагеря, отвозили мусор и грязь на край льдины. По меткому замечанию начальника станции Ю. Б. Константинова, льдина напоминала в это время осушаемое болото с магистральными и отводными каналами и канавками. Вода по каналам бежит к лункам и с журчанием стекает в океан. Лунки уже размыло до 1,5—2 метров в диаметре, так что к ним опасно подходить: можно попасть в водоворот. Удалось сбросить с льдины около 100 тысяч тонн воды. Все домики и кают-компания стоят на высоких ледяных фундаментах. У входов видны разнообразные трапы, сооруженные из досок, ящиков и бочек. Наиболее комфортабельный трап с поручнями ведет в кают-компанию.

Самым трудным оказалось сохранить до осени поверхность аэродрома. Все попытки выровнять бугры, засыпать снежницы и спустить воду не помогают — лед на поверхности раскисает с каждым днем все больше и больше. Всюду озера. Взлеты и посадки самолета Ан-2 напоминают представления «Цирк на воде». Кажется, что самолет садится просто на воду: его бывает совсем не видно в громадных фонтанах воды и брызг.

Живности почти не видно. В первый год дрейфа, когда льдина находилась в Восточно-Сибирском море, ее часто навещали гости — птицы и морские животные. Теперь, когда до ближайшей земли — Новосибирских островов — больше 1000 километров, на льдину залетела единственная пуночка.

17 июля была отмечена самая высокая за лето температура воздуха — плюс 4,1°. Светит солнце, все стараются подольше быть на открытом воздухе.

Завтра праздник — День Военно-Морского Флота. Потрепанный ветрами и метелями, выжженный солнцем старый флаг осторожно спустили, и тут же на высокой мачте торжественно, под салют карабинов и ракетниц, развернулось новое красное полотнище. После этого церемониала провели соревнование по стрельбе из карабинов. Чемпионом оказался участник Отечественной войны метеоролог Федя Заяц, которому и был вручен приз.

В августе лето пошло на убыль: 8-го были уже первые заморозки, снежницы покрылись тонкой корочкой льда. Надо готовиться к передаче станции и отъезду домой. В первую очередь нужно подготовить взлетную площадку для самолета Ан-2 на лагерной льдине, а затем разыскать подходящую льдину для посадок больших транспортных самолетов.

14 августа начали строительство взлетной площадки около лагеря. Лед еще не окреп, вязкий, почти не поддается кирке. По четыре часа долбили его, срубали бугры и на волокушах отвозили к снежницам. И так каждый день. А погода совсем испортилась. 18 августа разыгралась первая пурга.

Еще одно испытание выпало на долю участников дрейфа СП-10. 27 августа началось сильное сжатие. Пришлось проверить волокуши с аварийным запасом продуктов, собрать и упаковать материалы наблюдений. Большой участок льдины, отколовшийся от основного поля, раздавило. Образовавшийся ледяной вал наползал на лагерную льдину, отламывая от нее куски и надвигаясь на лагерь. Всего в 8 метрах от палатки геофизиков он наконец остановился.

Последний день августа. Закончили подготовку взлетной площадки. Теперь надо искать подходящую льдину для больших самолетов. Все вокруг исходили, но безрезультатно. Тогда стали искать с самолета — та же неутешительная картина. В радиусе 15 километров годовалые льдины сплошь покрыты снежницами, кое-где зияют даже сквозные промоины. Решили остановиться на каким-то чудом уцелевшей многолетней льдине в 5 километрах от станции, где раньше была перевалочная база и находился запасной трактор. Но и здесь предстоят большие работы: пологие ледяные бугры чередуются с глубокими снежницами. За первый день упорной работы по 4 часа в три смены удалось выровнять полосу длиной 50 и шириной 40 метров. На второй день продвинулись еще на 40 метров. Бугры разрушали взрывами, а лед на волокушах отвозили к снежницам. Трактор тащил сколоченный из бревен планировщик, который выравнивал поверхность аэродрома.

Надвигающаяся полярная ночь заставляла торопиться. Хотя солнце еще только начинает уходить за горизонт и появились лишь двухчасовые сумерки, но с каждым днем они становятся все длиннее. А тут еще часто портится погода, и в некоторые дни из-за туманов, пурги и подвижек льда летать на строящийся аэродром нельзя.

18 сентября до заветного флажка в конце полосы осталось 400 метров. Но последние метры — самые трудные! Все очень устали, да и работать приходилось теперь только в две смены. Для третьей уже не хватало светлого времени. Через две недели наступит ночь.

Пять дней свирепствовала пурга. Даже научные наблюдения проводили с большим трудом. Особенно тяжело аэрологам: три часа подряд на пронизывающем ветру и 20-градусном морозе пытались они выпустить радиозонд. Четыре раза готовили в полет новые приборы, наполняли резиновые оболочки газом, а неумолимый ветер один за другим бросал их на лед и разбивал. Только при пятой попытке им удалось благополучно выпустить шар.

30 сентября основные работы на аэродроме были закончены. За короткий срок 15 человек взорвали, вырубили кирками и развезли на волокушах по снежницам более 1000 тонн льда!

Пошел последний месяц дрейфа, идет подготовка к передаче станции новой смене. Проведен профилактический ремонт дизелей, проверены линии электропередачи, приборы и оборудование, отремонтирован камбуз. Часть приборов, требующих ремонта и поверки после года работы, уже упаковывают для отправки на землю. Готовят к сдаче материалы наблюдений.

23 октября 1963 года прилетели первые участники новой смены, а к концу ноября закончился завоз всех грузов. В полярную ночь дрейф будет возглавлять кандидат географических наук В. Ф. Захаров.

Выбор места для лагеря при создании станции СП-10 был очень удачным: за два с лишним года ни разу не возникала необходимость переноса жилых или рабочих помещений. Но это относится только к тому участку льдины, где расположен лагерь, разломов же самого ледяного поля было более чем достаточно.

В первый год дрейфа, когда льдина находилась в районе материковой отмели, размеры ее значительно уменьшились. Если вначале площадь ее достигала 24 квадратных километров, то через 2 года она сократилась до 0,3 квадратных километра. Она была округлой формы, по кромке ледяного поля располагались торосы высотой от 3 до 5 метров. Толщина льда колебалась от 3 до 15 метров. Удачная форма, небольшие размеры и солидная толщина льдины спасли ее. Этому способствовало и положение льдины среди тонких осенних льдов, выполнявших роль естественного буфера при сжатии.

Научные наблюдения велись бесперебойно, а программа исследований геофизической группой была даже расширена — добавили измерение вариаций космического шума с помощью риометров. Была сделана и новая гидрологическая лунка, где энтузиаст своего дела М. В. Извеков отрабатывал методику наблюдений за дрейфом льда с помощью изобретенного им прибора — дрейфографа.

В конце декабря на станцию вылетел самолет с новогодней елкой, почтой и подарками. Принять его было некуда, поэтому грузы, упакованные в три контейнера, были сброшены с парашютами. Из-за сильного ветра один контейнер отнесло за пределы льдины, и только спустя несколько дней его удалось найти.

В начале марта приступили к работам по подготовке полосы на «подскоке». За 10 дней ее очистили от снега и укатали, но разыгравшаяся пурга за три дня свела на нет всю работу. Пришлось отложить ее до апреля. 25 апреля прилетел Ан-2. Полоса на «подскоке» оказалась сильно занесенной снегом, стали разыскивать другую, более подходящую льдину. Искали два дня и нашли только в 90 километрах к югу от станции. Учитывая сложность оказания помощи участникам дрейфа в случае разлома льдины, ее небольшие размеры (длина в самом широком месте всего около 500 м), решили эвакуировать станцию. Вместо нее начнется дрейф новой станции, СП-13, в северной части Чукотского моря.

В конце апреля 1964 года, спустя два с половиной года с момента организации, станция СП-10 закончила свою работу. Интересной особенностью дрейфа этой станции явилось некоторое отклонение от обычного пути в районе, где льды чаще дрейфуют на запад. Так двигались «Фрам», «Г. Седов», станции СП-5 и СП-6.

Станцию СП-10 в отличие от них несло преимущественно на север, вдоль западного склона хребта Ломоносова, в непосредственной близости от него. 18 апреля она находилась в самой северной точке своего дрейфа — всего в 73 милях от полюса северной широты и 94°02/^{4} восточной долготы). За последние годы ни одна станция не подходила так близко к нему.

Дрейф СП-10 позволил уточнить глубины и изучить гидрометеорологический режим в этом малообследованном районе океана.