Легенда о лиловом драконе

Глава тринадцатая: Дорога домой

Ариана нисколько не опасалась попыток Тилы уклониться от своего обещания, каким-то шестым чувством понимая, что отказать ей он не сможет. Она боялась реакции Лила, который из-за ее каприза вынужден будет несколько часов делить дорогу с человеком, обманом едва не лишившим его жизни. И это после того, как Лил великодушно согласился отвезти ее на состязания, да еще и помог выиграть кубок, и развлекал, и утешал в минуты отчаяния… Он имел полное право не только возмутиться, но и силой доставить Ариану домой в том случае, если она будет упорствовать и настаивать на своем. О том, что он может оставить ее одну, она не допускала даже мысли. И оказалась совершенно права.

— Хорошо, — просто сказал Лил и, как ни в чем не бывало, продолжил упаковывать купленные Арианой подарки для родных. Она даже оторопела, а потом решила, что он не понял, о чем она говорила.

— С Тилой! — повторила она и испытующе посмотрела на товарища. Лил кивнул и приступил к следующему подарку.

— С Тилой так с Тилой, — согласился он. — Только надо поторопиться с выездом, пока совсем не стемнело. Боюсь, что на ваши награды может найтись немало желающих поживиться.

Ариана вздрогнула: о таком развитии событий она никак не подумала. Она хотела завоевать кубок — и сделала это. Но к кубку прилагалась еще и вполне весомая денежная сумма, вначале так порадовавшая Ариану, а теперь вдруг ставшая ее проклятием.

— Я… я потороплю Тилу! — слегка напуганно проговорила она и направилась было к двери, но все-таки остановилась. Хотелось объяснить Лилу, почему она так поступает, как-то скрасить собственную бестактность и рассказать, как она благодарна ему за все, что он делает.

— Ты… точно уверен?.. — начала было она, но взгляд Лила прервал ее на полуслове. Жесткий, незнакомый взгляд.

— Я точно уверен, Ариана, — отчеканил Лил и, отодвинув подарки, сжал кулаки. — С Тилой или без него, домой мы будем возвращаться вместе. Даже если тебе станет трижды стыдно или неудобно за меня, я не оставлю тебя одну! Никакой Тила не сможет тебя защитить, если вдруг свора мерзавцев решит на вас напасть. Так что выбирай сейчас, иначе я сам решу, как нам действовать дальше.

Ариана смотрела на него со все возрастающим изумлением. При всем своем воображении она и подумать не могла, что Лил поймет ее слова так, как он это сделал. Нет, все-таки его невозможно было назвать обычным человеком. Но вовсе не по той причине, которую он вбил себе в голову.

— Дурачок, — только и сказала она и вышла за дверь. А Лила с головой накрыло уже ставшее привычным тепло.

…Времени у Лила аккурат хватило, чтобы закончить все необходимые приготовления. Для этого пришлось потратить несколько монет из выигрыша Арианы и несколько минут для разъяснения ей своего плана.

— Думаешь, таких людей это остановит? — усомнилась она. Но Лил только весело улыбнулся.

— Уж об этом я позабочусь, — уверенно сказал он, и Ариана не стала больше спорить. А вот Тила воспринял необходимость прицепить к своей телеге еще одну развалюху в штыки.

— Хочешь, чтобы моя лошадь сдохла на полдороге? — грохотал он. — Да мне отец голову снимет, если с ней что случится! На кой мне тогда этот кубок?..

— Пусть лучше сдохнет лошадь, чем мы, — резонно заметила Ариана. Посвященный в ее опасения и частично согласный с ними Тила присмирел.

— Сомневаюсь, что эта рухлядь сможет защитить нас лучше моих кулаков, — все-таки огрызнулся он. Ариана пожала плечами.

— Прости, но своему брату я доверяю больше, чем твоим кулакам, — ответила она. Тила поджал губы. Потом хмыкнул.

— Я так и не понял, откуда у тебя взялся брат, — заявил он. Ариана улыбнулась.

— Это сын маминой сестры, — объяснила она. — Они живут недалеко от Армелона, и мы вместе решили…

— Да-да, эту историю я уже слышал, — оборвал Тила и пробормотал вполголоса: — Тетушка Ана свихнулась, отпустив тебя в Бевидерстоун с этим хлюпиком.

Ариана было нахмурилась, но роль требовала от нее иной реакции.

— Мама согласилась с условием, что обратно мы поедем вместе с тобой, — мило улыбнулась она.

Тила расцвел.

— А чего сразу не сказала? — довольно попестовал он. — Придумала какие-то условия… Неужели я отказал бы тетушке Ане?

Ариана неопределенно повела плечами, стараясь избавиться от вопросов, на которые у нее не было ответов, и предложила все-таки выдвигаться. Тила не стал спорить, и вскоре четверо ребят, включая его оруженосца, покинули стены Бедиверстоуна и направились на восток, в свой родной город.

Ариана сделала все, чтобы Лил не чувствовал себя в этой компании лишним. Сколько Тила ни предлагал ей занять место возле него, соблазняя разрешением править лошадью и удобством езды лицом вперед, она решительно уселась сзади телеги, свесив ноги и пристроившись к боку Лила. И Тиле, чтобы иметь хоть какую-то возможность беседовать с Арианой, пришлось постоянно оборачиваться. Но любопытство было слишком сильным, и ради его удовлетворения он пренебрег неудобством.

— Как вы добрались до Бедиверстоуна? — первым делом спросил он. — Только не надо брехать, что дошли пешком, — в этой-то обувке?

Ариана посмотрела на свои почти новые башмаки, купленные мамой уже в этом году, и поняла, что Тила прав.

— Нас подвезли знакомые тетушки Айлин, — без тени смущения соврала она. — Они приезжали в Армелон на ярмарку, а нынче отправились домой. А нам очень удачно было с ними по пути.

— Да уж, удачно, — хмыкнул Тила и продолжил допрос: — А откуда ты узнала, что в Бедиверстоуне сможешь найти меня?

Ариана неслышно хихикнула.

— Да ты же с прошлого года на всех углах трубил, что собираешься выиграть здешний турнир, — напомнила она. — Я ни секунды не сомневалась, что наши пути пересекутся.

— Знала, что я буду на турнире, и все-таки рассчитывала выиграть главный приз? — искренне изумился Тила.

Лил усмехнулся. Ариана ткнула его в бок.

— Я же говорила, что ехала не за призами, — объяснила она. — Хотела просто попробовать силы. А в Армелоне меня не допустили бы к соревнованиям.

— Это точно, — подтвердил Тила. — Не пристало девчонкам мечом размахивать.

Ариана промолчала, не желая спорить. Хотя, пожалуй, еще пару месяцев назад принялась бы с пеной у рта доказывать обратное. Но… Ей все сильнее нравилось быть девочкой. Нравилось носить платья, заниматься домашним хозяйством, чувствовать себя будущей женщиной и мечтать о чем-то исключительно девичьем. Что позволяло класть голову Лилу на плечо, или крепко сжимать его ладонь обеими руками, или даже обнимать его, когда иначе выразить чувства не получалось. Если бы она была мальчишкой, они с Лилом тоже наверняка стали бы друзьями. Но все было бы совсем иначе. И Лил никогда не сказал бы ей…

— Забавная вы, однако, парочка, — продолжил свои наблюдения Тила. — Девчонка берет кубок, а будущий воин прислуживает ей оруженосцем. Тебе самому-то не смешно? — обратился он к Лилу.

Ариана встрепенулась, готовая немедленно кинуться на защиту товарища. Но Лил только качнул головой и улыбнулся.

— Нет, не смешно, — совершенно спокойно ответил он. Тила ждал продолжения, но его не последовало. Ариана также молчала, и какой бы то ни было разговор окончательно расклеился. Тила насупился: вот еще, новости. Он взял этих двоих в свою собственную повозку, нагрузил собственную лошадь, подставил собственную спину для защиты — и что? Должен теперь пять часов тащиться в Армелон в полной тишине? Оруженосец его, устроившись поудобнее, мирно засопел, рассчитывая таким образом скоротать время в пути. Ариана последовала его примеру, уютно устроив голову на плече брата. И Тила словно остался один. Не общаться же, в самом деле, с этим! Еще неизвестно, кто он такой и откуда взялся. Что-то родители ни слова не говорили о том, что свояченица Хедина обзавелась потомством. А сделать это она должна была уже довольно давно, и тем непонятнее было отсутствие хоть каких-то слухов об Айлин и ее сыне в Армелоне. Не то чтобы семья Арианы занимала столь высокое положение в городе, что всем было до нее дело. Но все же Хедин считался достаточно прославленным воином, и известие о побеге его невесты и его скоропалительной женитьбе на другой не сходило с языков горожан в течение нескольких лет. Вероятно, тетка Арианы все это время жила в другом месте, где, возможно, даже нашла мужа и родила ему сына. А потом, по стечению обстоятельств, вернулась в Армелон. И ее сын, разумеется, стал членом семьи. Но это никак не объясняло две вещи. Во-первых, почему Хедин, всю жизнь мечтавший о сыне, не сделал из единственного племянника настоящего воина, а позволил ему подносить стрелы девчонке. А во-вторых, почему этот самый племянник казался Тиле таким невозможно знакомым, хотя его лицо почти полностью скрывал нездешний капюшон. Но фигура, наклон головы, манера держаться и даже голос — все вызывало в Тиле самые неприятные воспоминания, и, как он их ни гнал, отделаться от подозрений у него не получалось.

Ариане, пожалуй, достанет и смелости, и глупости подружиться с драконом. А ее сумасбродной тетушке хватит дурости усыновить это эндово отдродье. Это объяснило бы, почему таинственный братец не участвовал с состязаниях: драконам, даже самым юным, под страхом смерти было запрещено прикасаться к оружию. Но как мог Хедин позволить дочери общаться с чудовищем? Или Ариана рискнула пойти против воли отца? А может быть, Тила все же ошибался? Ведь всем на свете известно, что драконы ненавидят девчонок. Знаменитого Желку, историю о котором с рождения знал любой ребенок, предала цирковая акробатка, когда он уже почти достиг желанной свободы, и он погиб под огнем защитников города. А драконы с тех пор прониклись исключительной ненавистью ко всему женскому роду и особенно к таким юным созданиям, как Ариана. Как же они тогда могли подружиться?

И почему эта дружба не давала покоя Тиле? Только ли потому, что он тоже питал отвращение к драконам и считал, что их нужно истреблять в зародыше? Но чем тогда объяснить неконтролируемую зависть, испытываемую сейчас Тилой к так называемому брату Арианы? Разве мог он завидовать дракону? Да и имело ли значение, был ли этот самый брат драконом или нет? Тилу беспокоило то, что Ариана предпочла другого. Впрочем, если это действительно был ее брат, волноваться Тиле не стоило. А вот если под капюшоном скрывалась знакомая физиономия драконыша…

И Тила решил пойти на хитрость.

— Кажется, именно в этих краях когда-то поймали Желку, — словно размышляя вслух, произнес он. Потом обратился к Лилу: — Слышал про такого?

На самом деле Тила не имел ни малейшего представления не только о том, где именно пленили несчастного Желку, но и о том, существовал ли оный Желка вообще. Однако ему нужен был предлог, чтобы заговорить с подозрительным спутником о драконах и увидеть его реакцию. И решить, кто же он на самом деле.

Лил повел плечами.

— Слышал. Только мама рассказывала про него иначе, чем вы, — сказал он. Тила тут же подобрался, словно охотник, почуявший добычу.

— Оправдывала дракона и обвиняла во всех бедах его хозяина? — вызывающе поинтересовался он. — Это вполне в духе Айлин. Она давно славится своими странностями.

Но Лил оставил без внимания выпад против матери.

— Не обвиняла пожалевшую Желку девочку в предательстве, — ответил он. И тут же услышал негромкий голос Арианы.

— Расскажи, — попросила она. — Я всегда была уверена, что девочка не могла так поступить со своим другом. Не может быть правдой история, которой нет в «Сказаниях о драконах».

Тила фыркнул.

— А то, что придумывает сумасбродная тетка, конечно, не подвергается никакому сомнению, — заявил он, и Ариана даже в полумраке заметила, как сжались кулаки у Лила. Он держал себя в руках только ради нее, но рано или поздно оскорбления Тилы вынудят его ответить. И что тогда будет, Ариана не хотела даже представлять. Поэтому поспешила разрядить обстановку.

— Не так давно произошла эта история, чтобы о ней можно было забыть, — певучим маминым голосом завела она сказку. — Люди уже научились не только противостоять драконам, но даже придумали, какую пользу можно извлекать из своих побед… — и тут запнулась, поскольку дальше шел пересказ всех тех издевательств, какие удачливые охотники творили над малолетними дракончиками, а Ариане совсем не хотелось ранить Лила этими подробностями. Поэтому она решила пропустить их и сразу же перейти к сути истории. — Однажды в руки охотников попался дракончик удивительного желтого цвета. Он был невеликих размеров и так слаб, что с трудом поворачивал голову и совсем не мог шевелить крыльями. Охотники быстро поняли, что от него не будет никакого проку в хозяйстве, и хотели было прикончить его на месте. Но потом все же решили продать пленника в цирк на потеху, и вскоре дракончик, прозванный Желкой, стал самым популярным местным аттракционом. Женщины ходили в цирк, чтобы увидеть красивейшую янтарную чешую, дети — чтобы посмеяться над испуганной безобразной мордой, а мужчины — желая прочувствовать собственную силу, узрев дракона в полном подчинении человека.

— Как-то странно ты рассказываешь, — прервал ее Тила. — Вроде и все верно, да только дракон у тебя не чудовищем выглядит, а жертвой жестоких людей.

— А разве это не так? — без тени смущения отозвалась Ариана и продолжила свою историю: — Несладко жилось Желке и между представлениями. Хозяин цирка не просто не любил его, а люто ненавидел, как и всех его сородичей. Если бы Желка не приносил ему львиную долю дохода, он давно сжил бы его со свету. Но деньги хозяин любил пуще собственной матери, а потому продолжал кормить дракона.

Желка жил в клетке, спал на холодном полу и питался объедками, которых едва хватало, чтобы он мог на представлении перевоплотиться в дракона. Но хозяину именно это и было нужно: истощенный, измученный Желка даже не помышлял о каком-либо сопротивлении. В таком состоянии его можно было не опасаться; а то, что чешуя поблекла, так невелика беда: все равно ее не видно под слоем протухших яиц, коими зрители щедро потчевали мерзкого ящера…

— Тьфу, — незаметно сплюнул Тила. Мать вроде и то же самое рассказывала, но словно совсем по-другому. Тогда у него даже в мыслях не было пожалеть дракона, ведь всем ясно, что тот получил по заслугам. По каким именно заслугам, Тила тогда не задумывался. А Ариана говорила так, что неведомые раньше вопросы возникали сами собой, и Тила вдруг очень отчетливо представил себе худого, изможденного, избитого мальчишку, вся вина которого состояла лишь в том, что он умел превращаться в ящера. Ни разу в жизни он не причинил никому вреда — не имел на это ни сил, ни возможностей. А впереди маячило только такое же беспросветное существование и мучительная смерть или от палки хозяина, или от камней беснующейся толпы. Именно такая казнь была утверждена в отношении провинившихся драконов. А за провинностями дело обычно не становилось.

— Только один-единственный человек на всем белом свете жалел Желку и пытался хоть как-то облегчить его жизнь, — голос Арианы смягчился, и взгляд стал теплым и мечтательным. — Сказания не сохранили ее настоящего имени, а в цирке, где она служила акробаткой, ее нарекли Девочкой-луной, так как она всегда выступала в наряде с полумесяцем на груди. Желка звал ее просто Луной, а она его Эмбером, потому что не хотела обижать своего друга придуманной хозяином кличкой.

Луна, как могла, старалась помочь ему выжить. Тайком от хозяина она заменяла ему гнилую воду для питья свежей и приносила хлеб. Она смывала отвратительно пахнущие снаряды и врачевала полученные им на представлении раны. Она научила Желку говорить и однажды заронила в его голову мысль о побеге. И в его жизни появился смысл.

Оруженосец Тилы всхрапнул и перевернулся на другой бок. Но Ариана не слышала его. Она жила историей, пропуская ее через себя и еще острее чувствуя трагедию Желки, потому что рядом сидел Лил и Ариана невольно примеряла на него страдания другого драконьего детеныша и едва не вздрагивала от накатывающего ощущения беспросветного ужаса.

— Долго не решался Желка заговорить с Луной о своей мечте. Но однажды Луна пришла к нему в слезах и со следами побоев. Только тогда Желка понял, что она такая же пленница хозяина, как и он, и все, что Луна делала для него, она делала под страхом серьезного наказания. «О, как бы я хотела сбежать из этого проклятого цирка! — прошептала Луна, когда потрясенный Желка выслушал ее историю. — От этого изверга, который называет себя нашим хозяином. Но из города не выберешься: сквозь эти стены и мышь не проскочит. Если бы я только умела летать…» Из ее закрытых глаз снова потекли слезы, и тогда Желка сказал то, что она даже не надеялась услышать: «Я умею!» И Луна все поняла.

Они вместе придумали план, как организовать побег, проработав его до мелочей. Желке требовалась пища, чтобы восстановить силы и, превратившись в дракона, выбраться из клетки. И Луна приносила ему продукты, ни разу не сказав, как их удается добыть и каких сил ей это стоит. Желка молча глотал еду, надеясь только, что придет тот день, когда он сможет возместить подруге все принесенные жертвы. Он мужал на глазах; чешуя снова становилась блестящей, грудь — широкой, а кровь — горячей. Желка осторожно пробовал прутья решетки на прочность и рассчитывал через неделю-другую с ней расправиться. Но в один из вечеров Луна к нему не пришла. И только вновь ставший острым драконий слух различил болезненные вскрики и слезные мольбы о пощаде такого знакомого и такого дорогого голоса.

Силы возросли стократ!

Желка не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, что хозяин избивает Луну. Он не помнил, как разворотил клетку, как добрался до хозяина, разрушив половину цирка, как отшвырнул мучителя, сломав ему хребет…

— Глупая девчонка, — пробурчал Тила, хотя и не слишком уверенно. — Нашла, с кем связываться. Пожалела дракона. Выкормила его. А потом как увидела, на что он способен, так и взялась за ум. Да только поздно было!

— Не могла она отказаться от своего друга, ради которого рисковала жизнью, — опустив голову, повторила Ариана. — И Желка не мог так жестоко поступить с Луной, которая делала для него столько хорошего.

— Он же дракон, — довольным голосом отозвался Тила, почувствовав опору под ногами, когда повествование расставило все по своим местам. — Им неведома благодарность. Они думают только о себе.

— Тогда он должен был просто улететь, как только вырвался из клетки! — с силой возразила ему Ариана. — К чему он затеял поиски, отнявшие у него драгоценное время? К чему потом кинулся за Луной, побежавшей к охранному пункту? Ему нужно было просто взмыть вверх, и ни одна стрела не достала бы его!

Драконы, как и люди, могут быть жестоки. Но они не бывают глупы!

Тила хмыкнул, однако не нашелся, что ответить. Действия Желки в конце истории действительно вызывали удивление. Когда мама уверенным голосом говорила, что было именно так, Тила принимал ее слова на веру. А когда Ариана начала приводить доводы…

— Да отомстить он хотел, — заявил проснувшийся оруженосец, и Тила обрадованно закивал, соглашаясь.

— Да за что отомстить? — возмутилась Ариана. — За то, что испугалась его силы и бросилась бежать? Вы себя-то представьте на месте Желки, тогда и поймете, что этого не может быть!

— И, тем не менее, когда дракона подстрелили и он упал, в его лапах была убитая Луна, — насмешливо заметил оруженосец, на которого сомнения Арианы не произвели ни малейшего впечатления. — И против этого ничего не попишешь.

— Только убита Луна была до того, как Желка до нее дотронулся, — негромко, но очень твердо проговорил молчавший до сих пор Лил, и Ариана, вздрогнув, впилась в него взором. — Она была мертва, когда он нашел хозяина, поэтому и расправился так жестоко с ним. И без нее не нужна была ему ни свобода, ни жизнь. Он сам бросился на бойницу, чтобы найти свою смерть. И хотел только в момент гибели быть рядом с Луной. И не отпустил ее до последнего вздоха.

Лил умолк, и вокруг повисла странная, словно торжественная тишина. Почему-то даже оруженосец не решился высмеять его слова. А Тила покрепче перехватил лук и отвернулся.

Ариана почувствовала, как по ее щекам побежали слезы.

Она сразу поверила Лилу, словно увидела несчастных ребят своими глазами. Его версия развязки объяснила все, не оставив предыдущих вопросов. Кроме одного: за что? И не было у нее ответа на него; и ни исправить, ни изменить ничего было нельзя. Желка и Луна погибли, так и не увидев в своих коротеньких жизнях ничего хорошего. И Ариана снова плакала над ними, как когда-то в детстве, впервые услышав эту жестокую, совсем не сказочную историю.

— С нами ничего подобного не случится, — вдруг прошептала она и изо всех сил сжала пальцы Лила. — Я знаю.

Лил накрыл ее руки своей.

— Я обещаю, — глубоко, только ей одной ответил он.

Оруженосец Тилы многозначительно хмыкнул, но тут же осекся, заметив, как напрягся вдруг Лил, словно весь превратившись в слух. Но причиной оказалось вовсе не его прозорливость. Лил обернулся к Тиле.

— Прячьтесь в лесу! — непререкаемым тоном проговорил он. — Быстро и без шума!

— Я ничего не слышу, — взбрыкнул было тот, но Лил, откинув капюшон, уперся в Тилу взглядом.

— Когда услышишь ты, будет уже поздно.

Тила содрогнулся: то ли от его тона, то ли от осознания правильности своих догадок, то ли от представления грозящей им опасности. Но выглядеть трусом он не желал.

— Если кто-то действительно польстился на наши выигрыши, они выследят нас и в лесу, — заявил он. — Только сражаться там будет сложнее.

— Не выследят, — ответил Лил. — Для этого твоя кляча и тащила вторую телегу.

И, не пускаясь в дальнейшие разъяснения, он быстро отвязал дышащий на ладан обоз, а затем подошел к Ариане.

— Сделай все, как я просил, — сказал он и еще раз сжал ее руку. А Ариана обхватила его за шею и прижалась губами к щеке.

— Ты обещал, — чуть дрожащим голосом произнесла она. Лил кивнул и улыбнулся.

— Я помню.

Ариана разжала руки и отвернулась. Глубоко вздохнула. Потом расправила плечи, шагнула к мальчишкам и увела их в лес вместе с лошадью и поклажей. Лил секунду глядел ей вслед, борясь с непонятным беспокойством. Нет, за себя и свой план он не волновался. Если что-то пойдет не так, у него все равно был способ избавиться от преследователей. Лишь бы Тила со своим оруженосцем не принялись геройствовать и не навредили Ариане. Только ее жизнь имела значение — Лил слишком хорошо понимал Желку.

Топот всадников приближался, и Лил уже мог разобрать их смех и преступные разговоры. Слишком велик был соблазн легких денег, а на пути стояли лишь четверо детей. Если те не станут сопротивляться, останутся живы. А нет — так кто об этом узнает? Мало ли разбойников шастает ночами по лесным дорогам?

Лил замел следы, ведущие в лес. Потом вынул нож, сделал на руке небольшой разрез, забрызгал выступившей кровью несколько лоскутков ткани разного размера и разбросал их возле телеги. Стряхнул пару раз кровь на землю. Быстро перевязал руку, достал пригоршню монет и тоже швырнул их на дорогу. Теперь предстояло самое неприятное: сделать то, за что люди и ненавидят драконов. И пусть Лил собирался лишь инсценировать нападение, все внутри противилось такому поступку. И только мысли о безопасности Арианы заставили действовать.

Уже в образе дракона Лил разломал телегу, когтями пробороздил грунт на дороге и взмыл вверх, чтобы в нужный момент тенью мелькнуть над всадниками, подтверждая своим появлением якобы совершенное на детей нападение. Это должно отвадить грабителей от дальнейших поисков. А уж если и это их не остановит, Лилу придется вспомнить, на что способны настоящие драконы. Но он очень надеялся, что до этого дело не дойдет…

…Ариана, как и обещала, увлекла мальчишек далеко от дороги, чтобы какое-нибудь неловкое движение не выдало их преследователям. Лошади дали связку сена в надежде, что это отобьет у нее желание испуганно ржать в темноте. Им же оставалось только ждать сигнала Лила о том, что все закончилось, и молиться, чтобы у него все получилось.

Но Тилу волновало совсем другое.

— Ты дружишь с драконом, — всю дорогу повторял он. — С ума сойти, девчонка дружит с драконом!

Наконец Ариане это надоело.

— Я дружу с лучшим мальчишкой на свете! — с некоторым превосходством произнесла она. — Он самый добрый и самый смелый. И еще умеет превращаться в дракона!

Но Тила, казалось, не слышал ее слов. Зато слышал его оруженосец.

— Сейчас твой добрый и смелый поживится кем-то на дороге, пока мы не видим, а тебе скажет, что спас нас от злых разбойников. А ты и уши развесишь.

Ариана чуть не задохнулась гневной тирадой, подготовленной в ответ на это заявление. Но вдруг поняла, что знает слова получше.

— А ты сходи, проверь, — посоветовала она. — А потом мы тебя послушаем. Если останется, кого слушать.

Но мальчишку было нелегко смутить.

— Что, не доверяешь дружку? — усмехнулся он. — Проверка требуется?

Но Ариана умела постоять за себя.

— От такого трусишки, как ты? — она унизительно хмыкнула. — Да я даже не поверю, что ты дошел до дороги. Отсидишься за ближайшим кустом, а потом начнешь сказки рассказывать.

Оруженосец скрипнул зубами, но вызов не принял. Только продолжил рисоваться.

— Это ты у нас мастер по сказкам, — заявил он. — То мальчишкой переодеваешься, то брата какого-то новоявленного представляешь. А теперь вдруг оказывается, что это дракон, да не абы какой, а спаситель и выручатель…

— Замолкни! — вдруг приказал Тила, который в браваде своего помощника увидел только попытку пересилить страх перед глухим лесом, перед грабителями и перед ящером. Тиле тоже было порядком не по себе. Но не выглядеть же перед девчонкой трусом! Тем более, когда сама она почти дрожит и в глазах назрели слезы, которые не может скрыть даже окружающая мгла. Вот только Тила не знал, что страх это был вовсе не тот, что с головой накрывал его оруженосца. Ариана смертельно боялась за Лила. И за то, что у него не получится сдержать обещание.

— Может, подмогнуть ему там чем? — предложил Тила, не зная, что сделать, чтобы хоть как-то отвлечь Ариану от ее мыслей. Но она истово замотала головой.

— Ты только все испортишь, — прошептала она и опустила глаза. — Грабители должны подумать, что на нас напал дракон. А если они увидят тебя, живого и невредимого…

Тила кивнул, соглашаясь. Потом, не найдя ничего лучше, вдруг шагнул к Ариане, присел рядом и обнял за плечи. Она не вздрогнула и не возмутилась, а словно бы не заметила. Взгляд у нее был совсем пустой, и Тила покрепче сжал руки. В конце концов, Ариана всего лишь девчонка, хоть и выиграла сегодня кубок в мужских соревнованиях. И хоть водилась с драконом, называя его своим братом. Но настоящим воином из них был именно Тила, и он сделает все, чтобы защитить Ариану. Если понадобится, пожертвует и своей жизнью. За правое дело…

— Все в порядке, — раздался где-то над ухом усталый и словно надломленный мальчишеский голос. — Можно выбираться отсюда.

И Тила мысленно помянул Энду, потому что Ариана тут же вскочила и, словно забыв обо всем на свете, бросилась на шею вернувшемуся драконьему выкормышу.