Глава четвертая: Две сестры: младшая

— Ты помнишь, что папа не должен знать о том, где ты сегодня была? — не в первый раз спросила Ана у дочери. Ариана с притворно усталым вздохом кивнула. Но затем решилась спросить:

— Почему папа так ненавидит драконов?

— Они причинили ему много зла, — охотно ответила Ана. Ей нравилось говорить про мужа, пусть даже с дочерью и пусть даже о черной странице его жизни. — Его мама совсем молодой погибла при нападении дракона, а отец потратил всю жизнь, чтобы разыскать убийцу, да так и сгинул в неизвестности. Папа этого не простил.

— Но Лил не виноват в этих несчастьях, — заметила Ариана. — Он тогда еще даже не родился.

— Не виноват, — Ана вздохнула и отвела от дочери глаза. Ариана была права, и Ана это понимала. А потому не могла спорить и не хотела переубеждать дочь, приводя ей ложные доводы, даже ради мужа. Когда Ариана вырастет, она сама поймет, что мир взрослых сильно отличается от мира детей. А сейчас все события в ее представлении делились только на черные и белые, без всяких оттенков. И новый знакомый казался Ариане лишь несчастным, несправедливо обиженным мальчиком. — Тебе понравился Лил? — осторожно спросила Ана. Ариана пожала плечами.

— Он просто глупый мальчишка, — сообщила она. — Называет себя драконом, а сам боится, что я в это поверю.

Ана удивленно посмотрела на дочь. Такой ответ она никак не ожидала услышать.

— Ариана, но Лил ведь на самом деле дракон. И если ты этого не понимаешь…

— Я все понимаю, мамочка! — перебила ее Ариана. — Только если Лил умеет превращаться в дракона, это еще не значит, что его нужно так называть! Вот тетушка Айлин, например, хромая, но ты же не разрешаешь ее дразнить. А Лил и вовсе не виноват, что таким уродился.

Ана улыбнулась, подметив, что слышит из уст дочери слова, которые собиралась сказать ей сама. Признаться, она не рассчитывала, что Ариана так легко примет Лила и захочет с ним подружиться. Как никто другой, Ана видела, сколь одинока ее дочь. Девчоночьи забавы Ариане были неинтересны: Хедин, мечтавший о сыне, с самого рождения развивал в Ариане мальчишеские качества, а Ана, чувствуя свою вину в разочаровании мужа, ему не перечила. Вот только ни себя, ни жизнь обмануть было невозможно: сколько бы Ариана не рядилась в мужские одежды, она рождена женщиной, и через год-другой надо будет думать о приданом и присматривать ей жениха. Даже если Хедин будет упорствовать, Ана никогда не пустит дочь на поле боя, и он подчинится ее решению. Их семье достаточно и одной чудачки.

— Я наблюдала за вами из окна, — сменив тему, сказала Ана. — Ты подходила очень близко к Лилу. Ты совсем его не боишься?

Ариана передернула плечами.

— Как я могу бояться собственного брата?

Ана чуть вздрогнула. Брата? Ну да, получалось, что Лил приходился Ариане кузеном. Во всяком случае, дочь считала именно так. И Ана вряд ли смогла бы объяснить, как она заблуждается…

Когда от Айлин пришло письмо, в котором та сообщала, что усыновила драконьего детеныша, Ана думала, что лишилась сестры навсегда. Хедин бушевал так, что на крик сбежались соседи: они были уверены, что в город пробрались враги. Каких только эпитетов не удостоилась Айлин в тот памятный вечер — Ана сотню раз пожалела о том, что рассказала мужу о причуде сестры. Но она слишком хорошо знала Айлин, чтобы понимать, что та не откажется от своей затеи, а потому не стала откладывать дело в долгий ящик. Хедина волновал даже не столько факт, что Айлин подобрала драконьего детеныша, сколько позор, который взбалмошная свояченица навлекла на его семью. Если по Армелону поползут слухи и честь Хедина окажется запятнанной, обе его дочери могут остаться без женихов. Слишком велик был страх людей перед драконами, чтобы рассчитывать, что кто-то захочет связать свою жизнь с сестрицей подобного отродья.

А Лил на поверку оказался чудесным ребенком.

Ана долго присматривалась к нему, прежде чем решилась привести в дом Айлин дочь. Лил был гордым, упрямым и очень одиноким мальчиком, которого не желала понимать даже собственная мать. А вот Ана решила, что поняла. И познакомила с ним Ариану…

— То, что твой брат ­— дракон, не должна знать ни одна живая душа, — напомнила дочери Ана. — И ты поклялась хранить эту тайну даже от самых близких людей.

Ариана серьезно кивнула.

— Я помню, мамочка, и не нарушу клятву. Не хочу, чтобы папа на тебя снова сердился.

Сердился…

Ох…

Ана покачала головой.

Как ей тогда удалось сохранить семью, она удивлялась до сих пор. Наверное, она так сильно этого хотела, что Боги сжалились и помогли. Хедин поставил жесткое условие: или он, или Айлин, и Ана вполне его понимала. Но отрекаться от сестры отказалась сразу — и ее ответ на письмо Айлин был совершенно искренним. Все уговоры Аны разбивались о железную непреклонность мужа и закончились тем, что оскорбленный в своих лучших чувствах Хедин решил оставить семью. Но даже это не могло оторвать от сердца Аны сестру — непутевую, неустроенную Айлин, которая всю свою жизнь доставляла родным сплошные неприятности.

Она так гордо и так глупо считала себя старшей, словно пять минут между их появлениями на свет могли что-то значить. Впрочем, они разделили две жизни, явив на свет совершенно не похожих друг на друга сестер. Айлин с самого детства поражала окружающих красотой и открытостью; Ана на ее фоне казалась гадким утенком, но при этом была любимицей родителей. Айлин быстро вспыхивала, с воодушевлением хваталась за самые разные дела, но моментально остывала, забрасывала начатое и совершенно забывала о нем. Ана бралась за все основательно, взвешивая «за» и «против»; она всегда недооценивала себя, но всякий раз доводила работу до конца и при этом оставалась недовольна результатом. Айлин дышала полной грудью, беря от жизни то, что ей хочется, и ни о чем не жалея. Ана жила прошлым и будущим, стараясь принять такое решение, которое затем раскроет себя с наилучшей стороны. Она была замкнутой, сдержанной и казалась всем очень правильной, а сама втайне завидовала той непосредственности и тому удовольствию, которыми были окрашены дни сестры. А еще она однажды сделала такое, из-за чего была перед Айлин в вечном долгу и дала себе слово положить жизнь на то, чтобы загладить вину перед сестрой. Разумеется, Хедин об этом ничего не знал. До того момента, когда Ана, расплакавшись и ломая руки, не раскрыла перед готовым переступить порог дома мужем свою душу.

Она измучилась за ночь, извелась, пытаясь найти способ примирить Хедина с поступком Айлин и убедить его остаться с семьей. Но такого способа не существовало. И Хедин ушел бы — Ана слишком хорошо это понимала — потому что из них двоих любила именно она, а муж в свое время просто с ней смирился. Он был влюблен в Айлин, наверное, с самого ее детства, когда впервые увидел старшую дочь своего боевого товарища. Свадьба Айлин была обговорена между родами примерно в то же время, и Хедин принялся терпеливо дожидаться своего часа, который должен был наступить вскоре за восемнадцатым днем рождения сестер. Но непокорная, свободолюбивая Айлин не испытывала к жениху никаких нежных чувств, и Ана лучше сестры понимала, что в этом союзе не будет счастлив ни один из супругов. И побег Айлин был в большей степени заслугой Аны, которая без устали расписывала сестре все тяготы ее будущей жизни. И только сама Ана знала, что делала она это вовсе не из-за Айлин, а мечтая заполучить Хедина, в которого была влюблена всю свою сознательную жизнь. И у нее это отлично получилось.

Ставка на честолюбие отца и Хедина сработала безотказно: ни один из них не пожелал признать свое поражение, обозначенное побегом Айлин, и место сестры заняла Ана.

— Горемычная ты моя, — плакала, собирая ее под венец, мать, а Ана молчала, терзаемая муками совести и не смеющая раскрыть правду даже самому родному человеку.

— Я знаю, что ты не опозоришь семью, — наставлял ее вмиг поседевший отец, а Ана прятала глаза и в сотый раз клялась себе идти до конца и выкрасть у судьбы свою долю счастья.

— Я сделаю все, чтобы ты не пожалела о своем самопожертвовании, — сказал ей Хедин перед венчанием, а Ана эхом повторила его слова. И долгие годы была уверена в том, что именно он сделал ее семье и лично ей одолжение, согласившись на этот брак. Хедин позволял себя любить и был хорошим мужем — о большем Ана не могла и мечтать, уверенная, что не заслужила и этого. Но, услышав в ответ на свою исповедь веселый смех Хедина, почувствовав его сильные объятия, Ана поняла, что напрасно сомневалась в милости богов.

— Оказывается, у моей жены куча скрытых пороков, — продолжал хохотать Хедин, тут же забыв о том, что собирался уходить из семьи. — Но меня это даже радует. Пожалуй, я забуду об этом обмане и прощу тебя…

— Простишь ли ты Айлин? — не дослушав, перебила его Ана. — Ведь видишь: она не виновата в том, что сбежала из дома. Это все я…

И Хедин сдался, позволив Айлин жить своей жизнью.

— Я так благодарен богам за всех вас — и за тебя, в первую очередь, — прошептал он Ане на ухо после ночи примирения. — Если этот дракон сделает и Айлин счастливой — Энда с ней! — я не стану вмешиваться.

И Хедин сдержал слово, не поставив перед Аной ни единого условия для пребывания ее сестрицы с юным драконом в столь непосредственной близости от его семьи. Но Ана и сама понимала, что следовало делать и о чем следовало говорить при муже, чтобы он не пожалел о своем решении.

Однако авантюризм, очевидно, был их с Айлин наследственной чертой. Тайком от мужа Ана привела к сестре младшую дочь, уверенная, что этот визит не будет единственным. А глядя на Ариану, еще больше уверилась в этом.

Забавно, Ане никогда не пришло бы в голову взять с собой старшую дочь, хотя именно она была ровесницей Лила. Не потому, что к тетушке Айлин Беанна проявляла полное безразличие. Не потому, что Беанна разделяла ненависть отца к драконам. Просто она не поняла бы мать. Как, в общем-то, и никогда не понимала.

Беанна была любимицей Хедина и пошла в их породу. Даже ее безусловная красота передалась ей по отцовской линии: те же огненные вихры, те же ярко-синие задорные глаза — еще пара лет, и у ног Беанны будут все молодые люди Армелона.

Если бы Ариана родилась мальчиком и паритет оказался соблюден, все было бы иначе. Хедин полюбил бы сына, а Ана нашла бы себя в единственной дочери, привив Беанне те качества, которые считала необходимыми для юной девушки. Но Хедин сразу дал понять, сколь сильно он разочарован отсутствием наследника, и Ана неосознанно стала восполнять Ариане недостаток отцовской любви своей собственной, отнимая ее у старшей дочери. В какой-то момент Ана поняла, что они с Беанной стали друг другу совсем чужими, но изменить это не пыталась. У нее была Ариана, которая понимала мать с полуслова, а иногда и вовсе читала ее желания во взгляде, и Ана решила не гоняться за двумя зайцами. Перевоспитать Беанну с ее чересчур вольным взглядом на мир было уже невозможно: пытаясь сделать мальчика из младшей дочери, Хедин давал слишком много свободы старшей, и это не могло не сказаться на ее характере. Ариане же после отцовской муштры материнская забота и ласка были жизненно необходимы, и Ана отдавала дочери себя всю. Они были столь близки, что Ана чувствовала любое изменение в настроении Арианы — и сейчас была весьма озабочена появившимся в душе дочери смятением.

— Ариана, я не стану запрещать тебе общаться с Лилом, — сказала она и спросила прямо: — Но если тебя что-то беспокоит…

— Я позвала его завтра за ягодами, — тут же отозвалась дочь: лукавить она не умела. Но и слова мимо ушей не пропускала. — Я не пойду, если ты будешь против. Но ты обещала не возражать.

Ана улыбнулась.

— Не заходите далеко и не увлекайтесь, — дала наставление она. — И помни, что ты должна вернуться домой раньше папы.

Если бы кто-то спросил Ану, почему она не боялась отпускать дочь в лес вместе с драконьим отродьем, она бы не нашлась, что ответить. Сказать, что она видела, как Лил ухаживал за Айлин, и потому безоговорочно верила ему? Так ведь то мать, она вне всяких определений. Сказать, что Ана полагалась на непреложную истину: «Драконы не убивают детей»? Так ведь и на старуху бывает проруха. Сказать, что такое поведение Ане подсказывала интуиция? Так ведь интуиции Ана не верила, хотя всякий раз по прошествии времени убеждалась в правильности ее подсказок.

Просто в отчем доме Аны не было принято ненавидеть драконов — их жалели и им сочувствовали: возможно, потому что когда-то далекий-далекий предок Аны и Айлин был одним из участников похода за Жезлом Могущества. Легенда о нем передавалась из поколения в поколение, превратив в итоге потенциального вора в безвинную жертву обстоятельств. А Лил представлялся Ане каким-то чудом: мальчиком-драконом, получившим возможность стать человеком. Именно чуда так не хватало в жизни Арианы. И Ана не могла позволить дочери упустить такой шанс.

— Ты самая лучшая на свете, мамочка! — сверкнула глазами Ариана и умчалась в сарай искать корзину. Ана задумчиво посмотрела ей вслед. Только бы они обе не ошиблись.

Загрузка...