Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова

Друзья мои, сейчас все мы с вами находимся в такой жизненной ситуации, когда уже никоим образом не можем себя отделить ни какими стенами от окружающего мира. Правда, мы отчасти пытаемся… И особенно пытаются это сделать в тех общинах, которые хотят вести монастырский образ жизни. Но, увы, даже при всем усилии мы не можем окончательно отгородиться от мира. Да и возникает вопрос: можно ли сейчас это делать? А какова ситуация вокруг нас?

Одна из тех реальностей, которая наиболее нам близка такова, что мы оказались в море религиозного плюрализма. Когда‑то Петр прорубил окно в Европу – это было всего окно – теперь, всем известно кто, разрушил стену. Теперь просто дом открыт, и прошенные и (главным образом) непрошенные гости, заезжие и залетные, наполняют нашу землю. Мы с вами оказались перед лицом такого множества людей, каждый из которых предлагает нам свои идеалы, свои нормы жизни, свои религиозные воззрения, что, пожалуй, предыдущие поколения (вот например – мое поколение) не позавидуют вам. У нас было проще. Хотя и были разные религии, но все это было как‑то приглушенно. Главная проблема, которая стояла перед нашим поколением, это – религия и атеизм. У вас появилось нечто гораздо большее и гораздо более сложное.

Если хотите, это только первая ступень – есть Бог или нет Бога… Ну хорошо, человек убедился, что есть Бог, а дальше? А кем ему быть? А почему ему надо быть христианином? А почему не мусульманином? А почему не буддистом? А почему не кришнаитом? Я не хочу перечислять. Сейчас так их много, вы лучше меня знаете. Ну ладно, пройдя сквозь дебри и джунгли этого религиозного древа, он становится христианином, и вдруг здесь к своему изумлению (когда кажется, что нашел уже пристанище) видит – а христианство‑то оказывается тоже разное… Кем мне быть? Православным? Католиком? Пятидесятником? Лютеранином? Опять – несть числа!

Вот перед какой ситуацией оказалась наша современная молодежь. Это, конечно, всегда было, но степень не та! Если когда‑то это было так просто, под сурдинку, то сейчас с полной силой, каждый из представителей новых и старых религий (из представителей не православных конфесий), пожалуй, гораздо больше трубит о себе и имеет гораздо большие возможности выступлений посредством средств массовой информации, чем даже мы – православные.

Итак, первое, перед чем мы останавливаемся – перед вот этим плюрализмом. И вот сегодня мне бы вам просто хотелось, очень кратко – конспективно – пройтись по вот этой лесенке. Лесенке, которая стоит перед каждым современным человеком, и посмотреть, хоты бы в самых общих, но принципиальных чертах, почему человек должен стать не просто христианином, но именно – православным. Вопрос в высшей степени важный.

Правда, напомню вам, что у нас за дисциплина. Основное богословие имеет целью обоснование главных религиозных истин. Конечно, если можно, и не главных – все зависит от того, сколько времени отводится, но главная задача – обоснование основных религиозных истин. И, прежде всего, обоснование христианских истин, и уж, прежде всего конечно – православных истин. Здесь оказывается тоже, вы видите, целый ступенчатый ряд.

Так вот: перед чем мы стоим сейчас? Первая проблема – самая простая для нашего времени, но очень не простая для предыдущего поколения – атеизм и религия. Очень часто встречаясь на конференциях разных с людьми, которые действительно образованны, не поверхностны, не верхогляды – приходится постоянно сталкиваться все с тем же вопросом: кто такой Бог? Почему вы считаете, что Он есть? Даже: зачем Он нужен? Если есть Бог, то почему Он не выступит с трибуны ООН и не объявит о себе? Даже такие вещи предлагаются сейчас. Что можно сказать по этому вопросу? Я повторяю еще раз, что это один из не «тонких» вопросов, это – «толстый» вопрос, с ним все‑таки проще, но и он заслуживает внимания.

Все вопросы, кстати, которые мы с вами будем рассматривать, это в большинстве случаев не те вопросы, на которые можно дать однозначный ответ – так и только так. В значительной части это будут более или менее обоснованные точки зрения, обоснованные мнения. Привыкайте к этому. Не считайте, что по всем вопросам есть абсолютные решения. Есть очень много точек зрения, которые могут излагать позитивную точку зрения, не охватывая всей проблематики данного вопроса.

В данном случае: на что я бы обратил ваше внимание, когда ставится вопрос о бытии Бога – о вере в бытие Бога, или о вере в небытие Бога? Этот вопрос, мне кажется, наилучшим образом решается с позиции современной главной философской мысли, которую легче всего выразить понятием экзостенциальности. Существование человека, смысл человеческой жизни – в чем он может быть? Ну, конечно, только в жизни. А в чем еще? Какой смысл какого‑то дела, если по завершении его я не могу воспользоваться плодами этого дела? Смысл жизни может быть только в жизни – еще ни кто никогда и во веки веков не мог считать и не утверждал, что смысл жизни может быть в вечной и окончательной смерти. А что утверждают атеизм и христианство? Два совершенно взаимоисключающих тезиса. Христианство говорит: человек, тебя ожидает вечная жизнь. Готовься – эта жизнь является условием и средством подготовки к этой вечности: вот что необходимо для этого сделать, вот каким надо быть, чтобы вступить туда. Что утверждает атеизм? Верь, человек, тебя ожидает вечная смерть.

Какой ужас, какой пессимизм, какое отчаяние – верь, человек, тебя ожидает вечная смерть?! Я уж не говорю о тех обоснованиях, которые приводятся при этом. Одно это утверждение уже заставляет содрогнуться человеческую душу – избавьте меня от такого мировоззрения! Когда человек заблудился в лесу, ищет дорогу, ищет путь домой и вдруг, находя кого‑то, спрашивает: есть отсюда выход? – а ему в ответ: нет выхода и не ищи! Все… Оставайся здесь и устраивайся, как можешь. Поверит ли он ему? Сомнительно…

Когда он найдет другого человека и тот скажет ему: да, есть выход и я тебе укажу признаки, приметы, по которым ты можешь выйти отсюда – кому он поверит? Совершенно ясно, пока у человека еще сохраняется искра искания истины, искра искания смысла жизни, до тех пор он психологически не может принять концепции, утверждающей, что его как личность ожидает вечная смерть.

Я вам сейчас указал на одну сторону, психологически очень существенную, и которой, как мне кажется, достаточно для каждого человека с живой душой, чтобы понять, что здесь ни о каком гадании нет и речи: ясно, что только религиозное мировоззрение – только мировоззрение, которое принимает за основу и смысл жизни Того, Кого называем мы Богом – дает возможность говорить о смысле жизни, о понимании жизни и о твердой цели, к которой можно идти. Итак, давайте сейчас закроем этот вопрос. Все! Я верю в Бога!

Будем считать, что мы первую комнату прошли. Итак, по вере в Бога, мы входим во вторую: кому же верить? Народу полно и все кричат: я есть истина! И мусульмане, и конфуциане, и буддисты, и индуисты, и иудеи, и кого только нет?! Какой‑то журналист взялся считать, сколько религий в мире и насчитал, что‑то говорит, тысячу религий – не меньше. Не знаю, я никогда их не считал, да и тут, знаете, не простая вещь – по какой классификации их распределять. Пусть тысяча – не важно. Я думаю, конечно, меньше. В общем‑то, меньше – значительно меньше, много меньше… Это уж там разветвления отдельных религий, а как правило эти ответвления основных религий сохраняют всю суть основного корня. Ответвлений множество, а корень – суть – сохраняется. Поэтому, если вы займетесь сравнительно–историческим и сравнительно–богословским анализом религий различных вариаций, то сведете их к весьма немногим. Это мусульманство, это иудаизм, это индуизм (Он очень многообразен. Я как‑то читал в академии курс лекций об индуизме, действительно разнообразие колоссальное, но тем не менее он сохраняет одну идею, которая налагает печать на все эти ветви), это китайские религии, можно выделить в отдельную категорию шаманские или магические религии, которые имеют своеобразие по существу.

Но дело не в этом. Мы видим, что их много. Христианство находится среди них. Вот он стоит христианский проповедник среди других. А я ищу: кто прав, кто виноват? Есть, друзья мои, тут два пути подхода – может быть даже больше, но я назову два. Один из этих путей, который даст возможность человеку выбрать и понять, что христианство религия правильная, истинная, – то, что она утверждает, объективно соответствует человеческой природе, человеческим исканиям, человеческому пониманию смысла жизни.

Есть метод, как я уже сказал, сравнительно–богословского анализа. Довольно долгий путь. Тут нужно хорошо изучить каждую религию. Кстати, отец Серафим Роуз прошел этим путем – это замечательный человек, замечательный подвижник, вообще человек, я бы сказал, просто редчайший для нашего времени. Он прошел этим путем и из состояния неверия, и из состояния агностицизма, он пришел к христианству и затем к православию. Но далеко не каждый может пройти этим путем. Повторяю еще раз: требуется большое время, большие силы, если хотите, способности, для того чтобы, изучить все это (а тем более, изучить все в подлинниках, как пытался Роуз это сделать). Это отнимет столько сил души… пожалуй, затылок почешешь… пожалуй, годы пройдут, может быть, десятки лет… Да еще потом, окунувшись туда, нескоро и вылезешь‑то, можно даже и запутаться. Но это метод реальный, метод вполне научный и вполне приемлемый.

Но человеческий ум лукав, он ищет дорожку полегче. И я вот тоже искал, где бы найти дорожку полегче: откроешь этого Радха Кришну два тома – индийскую философию – изучай ее, почешешь затылок – ой, как много!.. Когда же этим заниматься?.. Так вот, как мне кажется, я нашел одну зацепку и хочу с вами поделиться. Как можно выбраться из этого… ну болота что ли. В конце концов, каждая религия обращена к человеку – ему она утверждает, что вот такова истина, а не другая. Существо всех религий, я бы сказал больше, всех мировоззрений заключается в учении о спасении. Все мировоззрения, все религии утверждают одну простую вещь – вот то, что сейчас есть, это меня не устраивает, и даже если это лично меня устраивает, я знаю, что это множество не устраивает. Это не устраивает вообще человечество: они ищут чего‑то другого, большего. Стремятся куда‑то!.. Настоящее положение вещей никого не устраивает.

Студенты вечно ругают профессоров, ректоров и администрацию. Нет и не было ни одного университета или института и не будет, чтобы они этого не делали. Всегда они так… Потом проходят годы и они говорят: эх, золотые годы были!.. Вдруг, представляете, деревяшка в золото обращается!!! Каких только не бывает трансформаций, но дело не в этом.

Существо каждой религии это учении о спасении и вот здесь мы сталкиваемся с весьма интересными вещами, которые, как мне кажется, уже дают возможность сделать обоснованный выбор, когда мы стоим перед лицом религиозного многообразия. Христианство, в отличие от всех других религий, утверждает нечто, что другие религии просто не знают. Не только не знают, но и, если им говорят это, с негодованием отвергают. И это утверждение заключается в одном понятии, которое сейчас вам расшифрую немножко, понятии греха.

Все религии говорят о грехе… Если хотите, все мировоззрения, все идеологии… там тоже есть свои грехи… Называются, правда, по–разному, но это не важно. Христианство что говорит? Христианство утверждает, что то состояние, в котором мы все с вами находимся – родились, растем, воспитываемся, мужаем, созреваем, развлекаемся, учимся, делаем открытия, обращаемся к народу и человечеству и т. д. – вот это состояние, которым мы наслаждаемся, это состояние глубокой болезни. Это состояние глубокого повреждения… Мы больны!.. Речь идет не о гриппе и не о бронхите. Речь идет даже не о психическом заболевании. Нет–нет!!! Вы психически и физически здоровы – можете в космос лететь, но вы глубоко больны!

Христианство утверждает, что состояние нашей природы человеческой – это не нормальное состояние. Совсем не норма!.. – это глубочайшее отступление от нормы!!! Мы находимся в состоянии глубокой ненормальности. В чем эта ненормальность? Произошло какое‑то странное, трагическое расщепление единого человеческого существа на противоборствующие очень часто, автономно как бы существующие: ум, сердце и тело. Щука, рак, да лебедь… Какой абсурд, не правда ли?!

Все возмущаются: как это – я не нормальный? Извините… Вокруг меня, может быть, но не я! Вот это ощущение своей цельности, вот это ощущение, если хотите, своей здравости – это глубочайшее чувство, присущее каждому человеку. И христианство говорит: вот здесь‑то и заключен тот корень, тот источник, из‑за которого человеческая жизнь, как в индивидуальном плане – личном – так и в плане общечеловеческом, развивается таким образом, что мы приходим к одной трагедии за другой. Особенно яркой иллюстрацией, конечно, является человечество в целом.

Весь вопрос в том, что другие религии не признают этого, отвергают… Они считают: да, человек это семечко, но здоровое. Да, это семечко может нормально развиваться, может – не нормально: верно. Что развитие обусловлено социальной средой, экономическими условиями, психологическими факторами – обусловлено многими вещами… Да… И поэтому он может быть хорошим, может быть плохим, но сам человек по своей природе это то, что и есть. То, что и есть!..

Вот главный тезис нехристианского сознания!.. Не говорю – нерелигиозного – там и говорить не о чем: там «…человек это звучит гордо», что еще больше?! Я говорю: религиозного… Только христианство говорит о том, что вот это наше состояние – это состояние глубокой поврежденности, причем такой поврежденности, что никто (в индивидуальном, личном плане) сам не может исцелить ее.

Поэтому на этом утверждении строится величайшая христианская догма – о Христе, как Спасителе! Вот это понимание греха и Христос, и являются принципиальным водоразделом между христианством и всеми прочими религиями. Здесь мы можем увидеть, какая сторона ошибается, какая – права. Итак, я сейчас попытаюсь показать, что христианство действительно верно говорит, что есть такой грех, что действительно мы ненормальны и больны, и поэтому действительно нужен Бог–Спаситель. Если это так, то христианство именно право, а не какие‑либо другие религии.

Давайте обратимся с вами к истории человечества – давайте посмотрим, чем оно живет?.. Всю историю – по крайней мере, доступную нашему историческому взору – какими целями?.. Конечно же, все хотят построить Царство Божие на Земле, создать рай. Все понимают, что невозможен этот рай на Земле, это Царство без мира (война – это ад), без справедливости (само собой понятно: какое Царство Божие, если несправедливость царит?..), без уважения друг к другу (снизойдем уже до таких вещей). Невозможно!.. То есть, все прекрасно понимают, что без этих основополагающих нравственных ценностей, без их осуществления, невозможно достичь человечеству никакого благоденствия на Земле. Всем понятно?! – Всем понятно. Все умные люди?! – Все умные люди. Что мы делаем – все человечество – всю историю? Что мы делаем?! – Эрих Фром хорошо сказал: «История человечества наполнена кровью».

Историки (военные историки) лучше всех могли бы нам проиллюстрировать, чем наполнена эта история: войны, кровопролития, жестокости, насилие – точно все то, что противоречит той идее, той цели, той мысли, к которой казалось бы все направлены и исполнения которой все ждут – когда же оно настанет, Царство Божие?!. И все делаем точно наоборот!.. Двадцатый век это век ужу такого гуманизма, о котором сами гуманисты, наверное, никогда не предполагали мечтать – все уже кажется, мы дошли до верха человеческого совершенства и показали этот «верх». Если бы предыдущее человечество могло посмотреть на то, что произошло в двадцатом веке, то оно содрогнулось бы, наверное – таковы масштабы (и количественные, и качественные) той жестокости, той несправедливости, того обмана (политика стала обманом), которые творятся в мире.

Я задаю самый простой вопрос: простите, а может ли так себя вести умное существо? Это – ум?! Это ум??? – когда он рубит и режет себя? Если человечество действительно было умно, если бы действительно было здраво, если бы действительно было разумно – сделали бы все возможное, чтобы никогда никаких войн не было. Уничтожить всякую ловушку, всякую зацепку для несправедливости!..

История опровергает наш ум, издевается над ним, иронизирует: посмотрите вы, человечество, вы умные?.. вы здравые?.. Вы не душевнобольные, конечно, нет–нет. Поэтому вы творите немножко больше и хуже, чем в сумасшедших домах!.. Мне кажется, что это очень сильный факт, от которого никто и никуда уйти не может, и он показывает, что не единицы какие‑то в человечестве только заблуждаются – нет–нет, – а действительно это массовое сумасшествие, это всечеловеческая ненормальность!..

Ну а если мы обратимся теперь в плане личного? Если у человека хватит честности к себе обратиться? Взять зеркало и посмотреть на себя? Правда, на себя смотреть очень трудно, тут я с вами согласен, – ну давайте на соседа посмотрим. Тут – легко!.. Тут такой простор!!! Тут красота!.. Тут замечательно!.. Ну, что вы?! Вокруг меня я вижу – ну, «хороши–и-и»!.. От верху – до низу… Где ни возьми – один только я хороший!.. Единственный кто хороший – это я, все прочие – это кошмар какой‑то!.. Что за народ пошел?! Недаром апостол Павел сказал золотые слова: «Бедный я человек. Я делаю не то доброе, что хочу, а то злое, что ненавижу».

Действительно, бедный человек. Каждый, кто хоть немножко соприкоснется с самим собой, – с самим собой! – увидит, что такое действие страсти. Когда действительно я знаю, что это плохо и делаю. Так что же ты, голубчик, делаешь? Зачем же ты делаешь? Ну зачем же ты режешь себя, рубишь корни? Зачем же ты это делаешь? Ты же знаешь – это вредно… это плохо – плохо тебе, плохо другим?..

Что показывает личный опыт? Действительно, мы находимся в каком‑то порабощении. Действительно: «…не то доброе, что хочу, а то злое, что ненавижу» – делаю… Здесь, в глубине души, каждый человек увидит, что с ним происходит, и что он делает. Если человек внимательно присмотрится к себе, то он увидит картину: оказывается не вокруг меня все плохие, а во–первых – я плохой!.. Вы подумайте, при этом психология человека как может меняться?

Обратите внимание: святые отцы – вот те, кто является нашим идеалом (Я говорю о св. отцах конечно подвижниках, тех, которые приобрели особое дарование Духа Святого, которые очистились. Потому что в святцах у нас много там мучеников и других, которые не достигали этой степени обожения – я говорю именно о подвижниках, которые, по слову Серафима Саровского, «стяжали Духа Святого»), – к чему они приходили? Это вообще любопытнейшая в психологическом отношении вещь. Они видели всех – лучше себя. Себя видели, скажу иначе, худшими всех!.. Совершенно парадоксальная вещь!.. Странная… Они, которые даже в мыслях боялись согрешить и уж кажется совсем святыми были, вдруг заявляют, что они хуже, грешнее всех. Что это, лицемерие какое‑то что ли? Смиренничание какое‑то противное?.. Избави Бог!!! Даже мы грешные и то начнем плеваться, когда увидим, что человек начинает смиренничать. Да и самому себя противно станет!.. Здесь люди, повторяю, которые в мыслях даже боялись допустить ложь – не могли такого говорить. Когда Пимен Великий говорил: «Поверьте, братья, куда будет ввержен Сатана, туда буду ввержен я» – не лицемерил он. Он это говорил от всей сути своей души – он говорил то, что действительно он видел. Когда Сесой Великий умирал и его лицо просветилось как солнце – на него невозможно смотреть было – а он умолял Бога дать ему еще хоть немного времени на покаяние, простите, не лицемерил человек, а говорил от всей души.

Что же это такое с человеком происходит? Что может совершаться с человеком? Мы кажется переполнены всякой грязью и… я, знаете, чувствую себя очень хорошим человеком!.. Я – хороший человек, но если я когда‑то что‑то делаю плохо, то только по той причине, будьте уверены, что это виноват он, это виновата она, это виноваты они и т. д. Все вокруг меня виноваты – один я хороший!.. Тут святые вдруг говорят: никто не виноват – я виноват. Даже виноват и в том, что, кажется, он не делал. По моей небрежности, по отсутствию моей молитвы, по моим грехам эта духовная атмосфера такая устанавливается, что даже и люди другие впадают в согрешение. Интересное же явление, не правда ли? Поразительное!!!

Так вот, меня что в данном случае интересует? На что я обращаю внимание? Что я хочу показать? Христианство утверждает, что человек по своей природе, в настоящем состоянии, глубоко поврежден. Это повреждение, к сожалению, мы не видим. Самая потрясающая слепота! Самая страшная, самая главная, которая присутствует в нас – это невидение своей болезни. Кстати, самая страшная болезнь, когда человек не видит своей болезни. Вы мне скажете: «Алексей Ильич, вы же глубоко больны». Ха–ха–ха!.. Больны? В больницу меня? Сами идите! Я здоров. А я здоров – что вы мне указываете! Самая страшная болезнь… Потому что когда человек увидит, он начнет лечиться. Он идет к врачам, он ищет помощи – помогите мне! А когда я вижу себя здоровым, я вас отправлю туда.

Вот на что указывает христианство. Вот корень самой этой поврежденности, присутствующей в нас, а то, что она есть, об этом однозначно, со всей силой и яркостью свидетельствуют как история человечества, так и история жизни каждого человека в отдельности. И, в первую очередь – для каждого человека – его личная жизнь.

Так вот, мне что хотелось вам показать? Что утверждение христианства о поврежденности нашей – ненормальности, является не какой‑то метафизической истиной. (Знаете, сидит философ там, положил палец в рот и, наконец, высосал это – первородный какой‑то грех.) Совсем нет. Объективные… (вы посмотрите)… объективные доказательства. Вы посмотрите: как история, так и индивидуальный опыт совершенно и определенно однозначно говорят об этом, и об этом говорит только христианство. Оно указывает причину – где: не вне нас. (Мы все время ищем вне себя: дурные политики, дурные цари, дурные князья и вельможи, дурные епископы и патриархи и т. д. и т. п. – все дурные. Забыли мы только об одном – «слона я только не приметил», – свою собственную душу, этого я не вижу.) Христианство – и только оно – говорит об этом. Обратите внимание, как основополагающие христианские истины адекватно выражают, отражают, подлинное состояние человека.

Вот, я не могу сейчас касаться других каких‑либо сторон, но скажу, что констатация одного только этого факта, одного этого утверждения христианской веры о поврежденности человеческой природы – констатация, я бы сказал, важнейшего факта – уже показывает мне, к какой религии я должен обратиться. Я должен обратиться к той религии, которая вскрывает мои болезни и указывает средства их излечения, а не к той религии, которая замазывает их. Говорит: нет, никаких нет… ничего подобного!.. Все здраво и хорошо! Идите. Все прекрасно! Вам нечего лечиться. Только создавайте лучшие условия: экономические, социальные, политические, культурные и все будет о’кей – завтра вы помрете, мы вас отнесем на кладбище. Вот почему мне кажется, – это один конечно из аргументов – что я должен избрать христианство, а не другие религии.

Итак, мы с вами прошли две ступени. Религия и атеизм. Ясно: там – бессмыслица, а здесь – смысл. Христианство и другие религии – здесь прямо откровенно говорится человеку о том, что у него есть и с чем надо бороться, и даются средства. Другие, в лучшем случае, предлагают этику, а правильно кем‑то сказано: «Этика это гигиена, а не терапия души». Терапия – это аскетика!.. Вы знаете, что самое главное для врача? Найти эту болезнь, и найти ее причины. До тех пор пока мы не выявили надлежащую причину – ту, правильную причину болезни – и саму болезнь, мы не можем применить ни каких правильных средств. Христианство указывает на основную болезнь, христианство дает пути ее исцеления. Поэтому я избираю христианство, а не те религии, которые льстят моему самолюбию – говорят: ты хороший, ты лучше всех на свете.

Ну, хорошо. Дошли до христианства, да? Вхожу в следующую комнату, а там опять полно! Вот искушение! Католик кричит: самая лучшая вера – лучшая в мире! Если не веришь – посмотри, сколько за мной стоит?! Сколько?! Там вон православные, видишь, стоят – всего каких‑то 170 миллионов. Ну, протестанты – 350 миллионов. А нас католиков – миллиард 45 миллионов! Уже одно это является сильнейшим доказательством, что мы и есть истинное христианство. А там кто‑то такой говорит, пищит: да нет – истина не в количестве… Ну а в общем‑то ситуация серьезная… Действительно, где же оно истинное христианство – где оно? Где оно?!

Я вам скажу так: здесь тоже есть несколько методов… ну… анализа, что ли. В нашем академическом богословии (вот я учился в семинарии – в академии даже, как вы) нам всегда предлагали метод сравнительного изучения догматических систем, в частности: католицизма, протестантизма и, естественно, православия. Вы понимаете, что конечно это метод заслуживающий внимания, заслуживающий доверия, но мне он представляется недостаточно хорошим и недостаточно точным. Вот с католиками мы спорим – ну примат папы возьмите – вы что думаете?.. Это хорошо, вот собрались мы сейчас православные и будем: да, да, это никуда не годится, а вы попробуйте, когда перед вами сидят католические богословы – вы увидите, что там вести дискуссии посложнее… Там просто так вы не закидаете шапками, а надо говорить по существу. Причем, что значит – по существу? Надо обратиться к истории… Надо хорошо знать историю… Фактическую сторону… Что этот примат – действительно является выражением христианского сознания или это болезнь, которая возникла на древе христианства? Что эта фелиокла – действительно отражает веру церкви, является допустимым вариантом веры, или это есть ложь? То же самое в отношении всех прочих, я вам скажу, католических догматических утверждений, отличающих его от православия. То же чистилище, то же непорочное зачатие и прочие всякие вещи…

Не так тут просто – мы проводили не раз такие встречи. Вы знаете: Русская Православная Церковь долгое время вела диалог с католиками, я во многих заседаниях этих участвовал (причем со стороны Римской Католической Церкви была всегда делегация Ватикана – не какой‑либо поместной, национальной церкви, а именно Ватикана). Я вам скажу, что для человека не имеющего хорошего образования, не имеющего достаточных познаний, трудно будет разобраться, кто прав, а кто виноват. Я вам скажу, что там используются подчас такие психологические сильные методы, какие вы и представить себе не можете!.. Ну, представьте себе: вот я в Ватикане. Мне иезуит, не моргнув глазом, говорит: «Папа, ой, такая чепуха – этот примат папы!.. Такая чушь, ну что вы! Ну это то же самое, что ваш патриарх». Это один из тех случаев, когда они чувствуют, что здесь доказать будет очень трудно – пытаются даже создать саму атмосферу.

Я к чему говорю вам все это? Сравнительный метод догматических исследований очень не прост, особенно когда вы будете поставлены перед лицом людей не только знающих, но и хитроумных. Тут будет не просто… И кстати вы знаете, что сама наша история русская показывает, как иногда люди, недостаточно знакомые с православием, не утвержденные в нем, спотыкались и даже переходили в католичество. Ну другие, если не переходили, то по крайней мере очень симпатизировали. Возьмите хотя бы Владимира Соловьева, книгу «Россия и Вселенская Церковь». О–о! Прочитает ее человек так и не известно, что он начнет после этого думать. Не побежит ли к Папе Римскому. Уж, кажется Владимир Соловьев – великий мыслитель, талантливейший, образованнейший человек, – а посмотрите, что только писал?

Так вот, друзья мои, вот тот сравнительный метод изучения – мне кажется, что и здесь он страдает вот этим вот изъяном. Он требует очень тщательного хорошего изучения, хороших познаний, прежде чем человек действительно сможет сам не поверить кому‑то, а убедиться сам – да, здесь я вижу, мы ошибаемся, заблуждаемся.

Мне кажется и в данном случае есть совсем другой вариант, другой путь, который однозначно говорит о том, что католицизм – это действительно религия заблуждения. Не прав католицизм… Не верно это христианство!.. – оно ведет человека не туда. И этот метод лежит на другой дорожке. Этот метод – исследование, изучение католической духовности и ее сопоставление с православной духовностью. Здесь во всей силе, во всей яркости (причем такой яркости подчас – убийственной!) обнаруживается все, если хотите, безумие – выражаясь эстетическим языком, вся прéлестность католической духовности. Та прéлестность, которая чревата колоссальными изъянами и повреждениями для человека, ставшего на этот путь жизни.

Знаете, вот иногда я выступаю… (Общественные лекции бывают. Там собираются люди… ну, просто так: вот здесь учащиеся собираются, а там… ну кто придет тот и придет.) – иногда задают вопрос: как узнать, что католичество не верно, чем оно отличается? Я много раз убеждался, что достаточно привести несколько высказываний, несколько фактов католических мистиков, чтобы они просто даже наивно сказали: спасибо, нам теперь все ясно – нам больше ничего не нужно!..

Все ясно… Действительно – по святым оценивается Церковь: скажите мне, кто ваши святые и я вам скажу, какая ваша Церковь. Святые – это идеал (вы слышите?), это идеал, это норма жизни, на которую мы должны ориентироваться. Это вовсе не чин и не звание, а норма жизни! Это те люди, которые осуществили и показали, что разумеется под святостью в данной Церкви. Поэтому по святым мы можем лучше всего судить о самой Церкви. И вот здесь, не залезая далеко – потому что эта тема, как и любой из вопросов затронутых здесь, требует отдельного разъяснения, отдельного развития – я вам скажу, что здесь факты вопиющие, и мы можем показать их! Возьмите, например, хотя бы вот эту книжонку «Откровения блаженной Анжелы»… Что там творится с этой «блаженной Анжелой»!!! До каких вещей она доходит?! Какие диалоги она ведет со Святым Духом и с Иисусом Христом?! В какой любви ей объясняются эти лица Святой Троицы?! Ой, любим мы и апостолов всех, но никого не любим так, как тебя… Были в апостолах всех, но ни в ком так не были, как в тебе… И видит она себя во мраке Святой Троицы, в самой середине… Чего там только нет: то она видит себя припавшей к Ребру Христову и пьющей Кровь Его; когда отходит Христос, она начинает вопить и кричать – монахини, другие монахини, ее хватают за руки, за ноги и выносят скорее из костела. Срам – монахиня, а вопит: «Куда ты ушел Христе, я еще не насладилась тобой!!!» Ужасы какие!

У Алексея Федоровича Лосева есть блестящая конечно страница, где он дает итоговый взгляд на католическую мистику, где он противопоставляет строгую московско–византийскую духовность с католической сладостностью и, я выражусь современным языком, сексуальностью. Возьмите вы только эту Великую Терезу – что там происходит!.. Вообще вот есть книжечка такая Мережковского «Испанские мистики», я бы советовал вам посмотреть там многие вещи. Там много конечно всякой чепухи, но многие факты из жизни католических святых, которые он там сообщает – просто поразительны!.. Когда Христос является к Терезе и говорит (после многих конечно явлений): «До этого Я был Бог твой – отныне Я и Супруг твой», а Тереза закатывает глаза и падает в обморок от восторга, то знаете ли это какой‑то кошмар просто! Мороз по коже!.. Когда она восклицает: «О, Бог мой, Супруг мой!!!» – да что же это такое?! Когда она о Христе говорит: «Возлюбленный…», зовет таким пронзительным свистом, что не услышать этого невозможно и «…душа моя изнемогает от желания», то тут я не знаю куда и деваться… Когда она, игуменья Тереза, любит петь и плясать с кастаньетами, я просто обращаюсь к нашему игумену: вы почему отстаете, в конце концов? (Смех в зале.)

Я вам скажу, что этих фактов множество, причем – обращаю ваше внимание – я вам сказал: Тереза, Тереза Великая, вы знаете – кто она? Папой Павлом VI она возведена в достоинство учителя Церкви!.. Учитель Церкви – это высшая ступень канонизации в католической церкви!.. То есть она – Учитель: то есть она равна Василию Великому, Иоанну Златоусту, Григорию Богослову – этим Великим, кого мы называем Великие! Это Тереза.

А такая же Катарина Сиенская? Ей двадцать лет и она чувствует, что с ней должно что‑то произойти, ходит по садовой дорожке, часами разговаривает с Иисусом, который ей объясняет и толкует Псалтирь и всякие прочие вещи? Часами!.. Что бы мы сделали с этой бедной девушкой, которая одна ходит и разговаривает с Иисусом и которая непрестанно творит молитву? Вы так и думаете: молитву Иисусову, небось… Ох, отсталые люди вы!.. Совсем не Иисусову!!! Есть молитва оказывается «получше» – учитесь у Великой Катарины!.. Тоже Учитель Церкви, тоже возведенная ПавломVI с это достоинство. «Соединись со мною браком в вере». Больше ничего не надо.

Я скажу вам, когда посмотришь на вот этих святых, чем они живут, то сразу поймешь, с какой религией мы соприкасаемся. Этот папа последний Иоанн Павел II возвел опять‑таки в достоинство Учителя Церкви, теперь Терезу–маленькую. Эту француженку… Почему? Потому что в предыдущем году, когда он был в Париже, молодежь кричала: «Терезу, Терезу!!!» Он сказал: «В следующем году будет». Все, в следующем году он ее возводит в Учители Церкви. Кого?! Отроду 22 года прожила. Чем занималась? Украшала цветочками младенца Иисуса, и она Его любила больше всех на свете. Этим она прославилась. А уж какие там перлы есть, в ее книге?! Например, вот такие строки возьмите – является ей Иисус–младенец: «Мы посмотрели друг на друга и все поняли». Вы подумайте…

Как прав был тот помещик, о котором пишет Игнатий Брянчанинов – святитель, который, увидев в руках своей дочери книжку «Подражание Иисусу Христу» Фомы Кемпийского, вырвал ее у нее из рук и сказал: «Прекрати играть с Богом в романы!» «В романы»… и больше ничего!.. Так сказать неосуществленные природные склонности, потом могут суррогатом проявлять себя – что называется: «боком выходить». Вот это «выхождение боком» и проявляется там.

Ну, знаете, это тема громадная – католическая мистика – об этом можно говорить много и долго. Я просто хотел вам показать: когда здесь мы соприкоснемся вот с этой католической духовностью и православной, то нужно быть только уже человеком ничего или не понимающим, или не желающим видеть, чтобы он мог не отшатнуться в ужасе от этой мистики! Кстати я, вы знаете, такой человек, что иногда лезу на рожон – это у меня, к сожалению, такое свойство натуры – я пытался на русско–католических диалогах иногда проделывать такие штуки – вот, последний раз это в Минске было, два года тому назад: я специально в свой доклад вставил резкую цитату из Святителя Игнатия Брянчанинова, где он называет вот этих католических святых – сумасшедшими. Делегацию возглавлял кардинал, все как положено – там епископы, богословы – ну я думаю все: сейчас уж они возмутятся и набросятся на меня!.. А мне только этого и нужно, я этого именно и хотел!.. Вы что думаете? Я был поражен! О чем только не спорили – об этом ни звука… Я пытался поставить вопрос – уходят от этого вопроса, и я понял… Я понял: они погрешают против истины: видят ложь этого; понимают, что это прелесть и уходят от ответа. А это, я вам скажу, это уже беда. Потому что это уже сознательный шаг – не просто заблуждение – каждый из нас может ошибаться, о чем говорить? Уходят от этого…

Вот это то, что касается католицизма. Ну, с протестантизмом, по–моему, даже еще проще – тут достаточно, мне кажется, догматики. Даже догматики достаточно, не обязательно переходить к мистике. Достаточно только одного утверждения – сейчас я ограничусь только им, друзья мои – достаточно только одной мысли, чтобы сразу увидеть, что такое протестантизм: верующему грех не вменяется в грех!? Я когда это слышу кричу: все – перехожу в протестантизм!.. Какая красота!!! – верующему грех не вменяется в грех, человек спасается только верою. Когда им говоришь: но, простите, и бесы же веруют, и трепещут!!! И пишет‑то об этом кто? Апостолы же!!! Что же вы говорите?

Вот тут вопрос, который они перепутали. Они десятый этаж назвали первым, или, я не знаю, первый назвали десятым – зашли на него и кричат, что мы уже на десятом небе – на самом деле будучи на нашей бренной Земле. Все перепутали на свете: они забыли, какая вера спасает человека. Не вера же в то, что две тысячи лет назад Христос пришел и все в порядке – все сделал за нас, и теперь, если я верую, все – мне грех автоматически не вменяется. Перепутали, да еще как перепутали!..

Ну, об этом отдельно надо бы говорить, что это значит, скажу вам только: православие решительно заявляет, что спасает человека – да вера, но какая? Не вера «умовая», как говорит святитель Феофан; не вера в то, что что‑то было, или что есть, или что будет – а это то состояние человека, которое приобретается правильной (я подчеркиваю) правильной христианской жизнью… Приобретается только правильной христианской жизнью, благодаря которой человек убеждается, что оказывается страсть он ни одну не может искоренить в себе сам. Сам!.. С Богом, оказывается, может; сам – не может!..

Основополагающая христианская истина – синергия! Слышите? – синергия! Не идея предопределения – продестинации, когда Бог все творит, все что хочет, то и делает; не биологианство человеческое, когда я могу все сделать… Синергия… Нормальное человеческое состояние это собожество – богочеловечество, вот нормальное человеческое состояние. С Богом – я побеждаю, без Бога – ничего не могу сделать. И вот тут‑то, когда при правильной христианской жизни человек увидит, наконец, что сам он не может, а с Богом может – вот когда у него и начинается спасительная вера. Вот!.. А почему – вот? А потому: только когда я тону мне нужен спаситель, а когда я на берегу мне никого не надо.

Православная правильная христианская жизнь как раз и показывает, обнаруживает человеку те болезни, которые в каждом из нас присутствуют; показывает ему, что сам он – сам, без Бога – не может их исцелить. Отсюда, видя себя тонущим, он обращается ко Христу! Христос приходит, помогает ему – вот откуда начинается живая спасительная вера. Так для человека начинается христианство уже, а не просто религия, не просто вера в бога.

Я вам сказал все, больше ничего не знаю. Спасибо!

Вопросы и ответы

ВОПРОС: Во–первых, правилен ли вопрос: чтобы так правильно по православному думать надо в первую очередь читать святителя Игнатия Брянчанинова?

ОТВЕТ: Замечательный вопрос, я просто радуюсь, что здесь такая атмосфера. Мой духовный отец, игумен Никон Воробьев, надписал мне в первый том в свое время следующее: «Сейчас – в наше время, когда оскудели действительно такие духовные наставники, которые видели душу человека, и могли, что называется, без слов сказать человеку то, что ему нужно – нет лучшего руководителя духовной жизни, чем творения святителя Игнатия Брянчанинова. Он переложил древних Отцов применительно – как важно – применительно для нашего времени, для нашего состояния, для нашего понимания. Поэтому: его сочинениями руководствуйся, их изучай!» Вот что он написал мне. Спасибо за этот вопрос. Я считаю, что действительно святитель Игнатий Брянчанинов – это бесценное сокровище для нашего времени.

ВОПРОС: Католическая духовность и православная духовность – вы сравнительный метод считаете главным аргументом в споре с католиками – но ведь у нас, православных, тоже есть какие‑то моменты, вот например «Жития святых» Дмитрия Ростовского: там тоже есть такие перегибы как‑то. В данный период это просто апокрифы, просто апокрифы пишутся сейчас… Или цензурные какие‑то надо вводить уже ограничения…

ОТВЕТ: Спасибо. Правильный вопрос! Очень верный вопрос. Я вам на это могу ответить следующее: во–первых, относительно «Житий» Дмитрия Ростовского. Уже не секрет, что святитель Дмитрий Ростовский – к сожалению – брал и не критически использовал католические материалы. Вы же должны понять, что эпоха, в которой жил Дмитрий Ростовский, бала эпохой очень большого засилия католического влияния. Вы же знаете: Киево–Могилянская Академия – начало XVII века, Московская Духовная Академия – конец XVII века; посмотрите, что там было. Вы даже не представляете, под каким сильнейшим влиянием – католическим, а затем и протестантским – развивалась вся наша богословская мысль, наши духовные учебные заведения. Почему они носят такой схоластический характер? Школы должны быть в монастыре – сквозь монастырь все должны пройти, чтобы хоть немного познакомиться с духовной жизнью, а не заниматься только исключительно этой внешней, умовой деятельностью, этой практикой. Но я отклонился, скажу вам: итак, действительно, в «Жития» Дмитрия Ростовского встречаются материалы, которые он не критически поместил туда. Но скажу вам так, если бы католики нам сейчас указали на это, я бы им так и ответил: «Извините, мы от этих вещей открещиваемся, а вы открещиваетесь от того, что делала Тереза или нет? Ну‑ка, скажите?» Скажите, говорите?! А это – я бы сказал – нет, не принимаем! Если там Матронушке говорят что причастие надо выплюнуть, чтобы бес вышел – я не знаю, мне кажется каждый скажет: ну, извините, нет! Это какая‑то или фальшь, или ей приписали, или извините, не знаю!.. Вот как мы скажем. Для нас истина дороже всего, а там нет. Относительно этого отец Серафим Роуз хорошо писал, что все католические источники – это агиографические источники, т. е. житейные источники – к сожалению, говорит он, оказались крайне поврежденными и испорченными. Источники, которые появились после XI столетия. А наши что? Да, – скажем мы, – и у нас есть сумасшедшие!.. И у нас есть люди, которые мнят себя не знаю кем – и Святой Троицей, и кем угодно – мы их называем как? Сумасшедшими, а вы – Учителями Церкви! Вот в чем разница между нами и ими – только и всего!

ВОПРОС: Много религий и вот, прекрасно как вы сказали, у нас главное понятие о грехе… ( Замечание А. И. Осипова: «Речь идет, конечно, о первородном грехе – вы поняли потом, да».)… и в этом вот сравнении – кардинальное отличие. То есть я вот смотрю – буддизм: там смычечный путь – очищение. У них как бы основное остается, ты здоров, просто очистись, отбрось иллюзии… (Замечание А. И. Осипова: «Да, да… свои иллюзии…») …то есть они здоровыми считаются…

ОТВЕТ: Нет, сам по себе здоров, но к сожалению иллюзии‑то присутствуют – их надо отбросить. В веданте, например, – этой основной, ортодоксальной системе вишнуизма – в веданте, когда ученик достигает достаточной меры духовного развития, приходит к нему учитель и говорит: «Ты враг Ману». Тот слушает – все!!! Несколько лет потом ходит, и наконец возвращается к этому учителю и говорит: «Я Брахма». Как вам это нравится? Правда же, здорово! Неплохо!.. Вы чувствуете, какой корень лежит там? Будете как боги – вот куда ведет путь развития буддийского, индуистского аскетизма. К культу своего я, к культу гордыни! Ты Брахма, я Брахма – лучше не придумаешь… А если бы вы прочитали строки, как Будда о самом себе пишет? Учитесь от меня, у меня не было учителя, я сам себе учитель, я сам всего достиг, я сам все понял, я сам все познал, я – Он. Больше ничего не нужно. Достаточно одной вот такой этой фразы, чтобы сразу мы могли с вами сказать, бесстрастно, без всякого осуждения – нет, нет! – сказать о его духовном состоянии. Именно духовном состоянии…

ВОПРОС: Вы согласны с таким положением, что, как часто моно слышать сейчас, в русском человеке – в русском народе – генетически заложена православная вера?

ОТВЕТ: Ну, тут расшифровывать надо конечно, что такое генетически заложена – я бы иначе выразился. Иначе. Я вам скажу, что русский человек по своей природе наиболее соответствует усвоению православной веры, то есть – правильной веры. Лучше сказать христианства, но правильное христианство – это православие. Наиболее соответствует по своей природе. Мы ни в коем случае не можем отвергать, что каждая нация, каждый народ подобен различным породам цветов, деревьев – чего угодно – животных, птиц и т. д. Каждый народ обладает своей спецификой, у каждого свои свойства, свои особенности – у каждого свои! И вот действительно у русского народа, да – я бы сказал шире: у славян – природа действительно наиболее соответствующая восприятию, причем очень глубокому, восприятию христианства. Кстати поэтому Святитель Игнатий Брянчанинов высказывает интереснейшую мысль – мысль, которая для нас сейчас приобретает все большую значимость. Очень большую значимость, я бы сказал! Она заключается вот в чем (сначала скажу не о нем, потом скажу его мысль)… Христос рождается среди еврейского народа. Кто Он – Христос? Спаситель! Если перевести на медицинский язык – величайший врач. А куда приходит величайший врач? Когда кто‑то обрежет пальчик – он пососет и выплюнет; когда голова заболит – он пойдет к медсестре, какую‑нибудь таблетку чтобы взять; когда аппендикс воспалился – ну придется к хирургу идти, что же сделаешь, операция простая; когда с сердцем плохо – консилиум собирается. Чем сложнее болезнь, тем более высокого уровня – более высокой специализации, опыта, знаний – требуется врач. Христос пришел туда – это является очевидным фактом, что следовательно это оказалось наиболее больное место в человечестве. Ибо Он есть любовь, а мать к кому проявляет наибольшее внимание? К здоровому ребенку или к больному? Совершенно очевидно – вопроса нет! Христос пришел в наиболее больное место. А теперь зачитаю Игнатия Брянчанинова: «Антихрист должен родиться в России». Надеюсь теперь понятно почему? Значит здесь народ наиболее восприимчивый к правильному отношению к Богу. Там где наиболее здоровый дух, где наибольшая целостность – ибо Антихрист по своей функции должен делать прямо противоположное тому, что делал Христос. Вот эта мысль о том, что Антихрист должен родиться в России, мне очень близка и мне кажется, что так и будет. Скорее всего!.. Потому что именно русский народ наиболее восприимчив к православию, наиболее он, ну душой что ли, склонен к этому, а если это так – здесь и надо ему родиться, ибо здесь нужно разрушить самое святое, как там надо исцелить самое тяжелое. Итак, будем ждать царя в России… Только берегитесь… будьте осторожны, чтобы не ошибиться!..

ВОПРОС: Где‑то в шестидесятые–семидесятые годы, в Латинской Америке, где мне приходилось работать, я наблюдал элементы раскола среди католического высшего духовенства – образовалась своего рода мятежная церковь, народная такая церковь. Приходилось встречаться с епископами католическими, чтобы понять сущность их «грозы» и один из основных постулатов, которые они проповедовали, была попытка как‑то конвертировать, свести вместе учение о социализме и учение о христианстве. Выбирая из Евангелия очень многие положения, они сопоставляют их с положениями социалистической доктрины и говорят, что это примерно одно и то же. И оттуда родились представления, что между мировоззрением социалистическим и ранним христианством очень много общего. Правомерны ли были такие воззрения, или это была очередная мистика заблуждения?

ОТВЕТ: Вы говорите о вещах, которые сейчас – и уже в то время они, кажется, так назывались – именуются богословием этиологией освобождения, этиологией революции. Совершенно верно. Это, я вам скажу, идея очень старая – идея, которая свои корни имеет в так называемом хилиазме. Хилиазм – от слова хилия, тысячелетие – это такое верование среди достаточно значительного числа христиан – уже можно сказать среди первых христиан возникло, в связи апартеистическими определенными чаяниями, что Христос придет и устроит тысячелетнее Царство на Земле. Вот это благоденствие! Причем это тысячелетнее – оно не обязательно будет тысячу астрономических лет, может быть там и десять тысяч, и сто тысяч – сколько угодно!.. То есть идея какова? – что Христос является не тем, который пришел исцелить человека от всех духовных и душевных, а затем естественных и телесных страстей, и от самой смерти, а тот, который принес новую идеологию: дал новую мораль, дал новые принципы, благодаря которым мы можем здесь на Земле устроить Царство Божие. Вот эта идея Царства Божия на Земле в том состоянии, в котором мы находимся – вот в чем заключается хилиастическая идея. Она очень живуча! В русском богословии, например у Владимира Соловьева, она очень сильно развивается. У протоиерея Павла Светлова, профессора Киевского университета, Киевской Академии. У него есть целое исследование на эту тему, где он пытается буквально защитить эту идею. В Латинской Америке, как вы знаете, это люди, которые ориентированы – при всем их католическом кажется мировоззрении – именно на эту жизнь, прежде всего. Об этом лучше всего свидетельствует хотя бы то, что у них происходит, когда там бывают футбольные там и прочие сражения. Тут и Бог и никто во веки веков не нужен!.. Кто победит и все! Это народ горячий и весь охваченный земными и только земными интересами. Какая‑то духовность, какое‑то смирение, какая‑то кротость, какая‑то любовь, какое‑то молчание, какие‑то внутренние радость и переживания – о чем вы говорите? Какое‑то «…Царство Божие внутрь вас есть» – это вообще просто невероятно!.. И вот постепенно… Вы знаете, это не трудно. Богословы вообще, я вам скажу, искусные люди – вот нужно вам, они докажут, что слон произошел из гвоздя. Это они могут сделать: даже это могут сделать. Ну, на то их и учат все‑таки. А здесь тем более просто было показать, что только путем освобождения – включая революцию, включая насилие, убийства и даже кровь – можно создать общество справедливости на Земле. Забыли, что источник‑то несправедливости не вне нас находится, а в наших душах, и во всех этих революциях всегда тирана сменяет тот, кто сам хочет быть тираном, и начинает сам быть таковым. Это почти без исключения! У Шафаревича это так великолепно показано в его книге «О социализме»!!! Это просто прекрасный материал, иллюстрирующий эту идею!.. Все эти восстания, все эти революции происходят вовсе не из глубокой идеи мира, справедливости и любви – из зависти, из ненависти, из желания самому стать таким же богатым, самому приобрести власть. И вообще, я вам скажу: даже если бы сейчас он этого не ощущал, сердце не очищенное от страстей обязательно придет к этому, получив власть!.. Посмотрите, с нами бедными людьми что происходит? Вот человек – кажется нормальный человек – и вдруг ему дают лычку: ефрейтор! Говорят: ну все, был человек, стал – скотина! Нельзя же повысить человека!.. Начинает с ума сходить!.. Почему? Он, видите ли, поднялся на одну ступеньку!.. Прямо горе!!! Так вот: богословы освобождения и революции забыли о цели христианства и забыли о великой истине, что дух творит себе форму! Не очищенное сердце, то есть сердце, в котором не побеждены страсти, не может сотворить ни справедливости, ни мира. Они к нам приезжали, я помню, даже к нам в Академию, провели беседу, поговорили с ними кое о чем… Это было как раз в те времена. Ну что вы – богословие и революция!..

ВОПРОС: Можно слышать о монашестве, как о специальном, особом пути христианина, ведь много миллиардов святых только в монахах узнали о Боге?

ОТВЕТ: Я вам скажу так: это глубокое заблуждение, когда думают, что христианство для монахов. Все заповеди даны для всех христиан. Для всех!.. Не важно: монах он, мирянин, патриарх он, дьякон он – заповеди даны для всех одни и те же. Отличается монашество от немонашества только условиями жизни, которые человек принимает для лучшего осуществления заповедей. Монашество – это только особые условия жизни, когда специально люди отрекаются от некоторых вещей, чтобы освободить себе больше времени, больше души для более правильного, более точного исполнения заповедей Евангелия. Правда же, ну когда человек может лучше это сделать – когда он может помолиться? Когда у него не знаю, что творится, или когда он все‑таки монах? Когда столько забот у мирского человека – у монаха гораздо меньше. Вот есть люди, которые хотят освободить себя максимально от того, что можно – от всего не освободишь – для лучшего осуществления Евангелия в жизни. Вот только чем отличается монашество. А эти лучшие условия позволяют человеку достигать большего очищения души. То, что именуется на аскетическом языке громким словом – для нашего времени и говорить‑то неудобно – для достижения христианского совершенства. Для достижения вот этого бесстрастия… Да, монашеская жизнь создает для этого лучшие условия, только этим оно и отличается. Почему именуются преподобными? Преподобными… Поскольку там – оранжерея!.. Игнатий Брянчанинов так и говорит: монашество это оранжерея и в ней можно вырастить действительно великолепные цветы, которых в обычной среде не вырастишь. Потому и преподобные, ну а здесь – праведные. А кто выше? К кому был послан Макарий Великий? К двум женщинам!!! Подумайте!.. Замужним!!! Поучиться… К кому Антоний Великий был послан? К сапожнику… Ну, знаете, это уже вообще!.. Это вообще кошмар уже – к сапожнику!!! Зачем?! Поучиться!!! И в том, и в другом случае оба ушли с великим назиданием!.. Вы слышите? И какой вывод делают все древние отцы? Оказывается: «Мерою смирения измеряется благодать», а даже не мерою подвигов. Ведь почему их Бог послал туда – к этим женам, к этому сапожнику? Потому что у них возникала мысль, что вот мы – подвижники, а там в миру? А там в миру, кто это? Сравните с нами!.. Правда – на сколько мы лучше?! Вот эти вот тайные мысли, вот эти некие тени появлялись в их душах, и Господь послал и научил их… И для них это явилось прекрасным средством для более высокого духовного развития. Вот так монашество что есть. Все должны исполнять, а не только одни монахи. Это большая беда, когда думаешь, что монахам нужно что‑то там: молиться, трудиться, а другим ничего не надо. Это вообще‑то такое безобразие, что я не знаю… Полное искажение христианства!

ВОПРОС: Алексей Ильич, вот мы сейчас издаем «Жития Святых» Филарета Гумилевского. Вот как вы именно к этому автору относитесь?

ОТВЕТ: Черниговскому… Вообще‑то, к нему самое положительное отношение. А вот в отношении Дмитрия Ростовского – надо бы как‑то переложить его… Надо бы…

ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНОСТЬ.

Лекция профессора Московской Православной Духовной Академии А. И. Осипова.

Я полагаю так, что у нас, конечно, будет не какая‑то лекция – мне бы хотелось, чтобы был свободный обмен мнениями по одному из наиболее болезненных и очень важных для нашего времени вопросов. Ведь чем характеризуется наше время? Очень многими чертами, но одна из них и может быть самая показательная, свидетельствующая о такой специфике, которую может быть мы еще никогда и не имели… Мне кажется, самая определяющая черта современности заключается в том, что происходит все большее и все усиливающееся смешение добра и зла. Сейчас мы дошли до того что критерии, которые когда‑то четко отделяли добро от зла, красоту от безобразия, истину (лучше сказать – правду) от лжи, сейчас буквально стираются. Были грани, были пороги – пороги срубаются, грани уничтожаются, межи исчезают… И действительно сейчас мы стоим перед таким большим вопросом: что такое хорошо, и что такое плохо?..

Кстати, вот этот вопрос о духовности, который обозначен в качестве тематики сегодняшней встречи, наиболее хорошо показывает перед чем мы стоим. Действительно, что такое духовность? Сейчас так часто обращаются к этому термину; так много говорят о необходимости духовности, о восстановлении духовности; о том, что бездуховный человек это ужасный человек; а что это такое – духовность? Здесь мы сталкиваемся подчас с весьма большой многозначимостью: действительно, что разумеется в наше время под духовностью? Это же вопрос очень важный! Кстати, очень много самых основополагающих понятий в нашем языке не имеют не только точных определений, – это‑то не беда, – а нет даже точного, ну что ли, представления, ясного ощущения того, что это есть на самом деле… Вот духовность как раз сейчас относится к этой категории. Я полагаю, что одной из причин этой неясности, которая сопряжена с этим понятием, заключается в том, что несколько десятилетий – более семидесяти лет – очень активно шла работа по буквальному вытравлению этого понятия. Этот термин или игнорировался, или подменялся такими вещами, которые подчас вызывают просто недоумение!

Итак, перед чем мы сейчас стоим? Что разумеется под духовностью? Любопытно, знаете, было бы провести опрос… Это было бы замечательно и, я думаю, это следовало бы сделать: что сейчас человек разумеет под духовностью? Ну, можно попытаться и предложить несколько вариантов, которые будут отвечать действительности. Ну, лучше, наверное, сказать не что такое духовность, а кто является духовным человеком. Ну, наверное, мало кто будет возражать, если мы скажем, что это человек образованный – особенно если он эстетически образованный; это человек, обладающий большой эрудицией; хорошим знанием литературы, искусства, музыки: это человек духовный. Человек воспитанный, знающий правила поведения и ведущий себя соответственно – он невольно вызывает к себе уважение! Вот это одно из понятий, которое достаточно широко распространено. Действительно говорят: это человек духовный же…

Я не говорю уже о том, что часто под духовностью разумеются вещи, которые относятся к категории религиозного сознания. И если здесь, между секулярным определением духовности, о котором я только что говорил, и религиозным, чувствуется различие, даже когда мы не знаем определения религиозной духовности; то если мы коснемся различных религиозных интерпретаций духовности – здесь уже темный лес!.. Все религии, в общем‑то, говорят о духовности, и может быть чем‑то и отличаются, но в общем‑то – все духовное. А ведь если попытаться все‑таки отнестись к этому понятию аналитически и немного более скрупулезно; не обобщая, а более конкретно выявить содержательный смысл этого понятия; то с чем мы имеем дело?

Ведь когда мы говорим о духовности, то мы, интуитивно даже, предполагаем нечто возвышенное, нечто высокое, если хотите – самое высокое, что может быть у человека!.. То есть то, к чему он наиболее стремится, или что заложено у него в душе, и, хотя бы сейчас он не был таковым, но тем не менее он предполагает, интуитивно чувствует, ощущает… То есть в конечном счете, духовное это есть самое высокое, самое последнее, самое лучшее, что человек чувствует, переживает и, даже не осознавая, к чему стремится.

В религии обычно понятие духовности связано с понятием Бога, естественно, поскольку Бог должен быть существом духовным – это само собой разумеется. И вот может быть здесь мы несколько поймем: если понятия о Боге в разных религиях действительно по существу, вы слышите, – подчас принципиально, по существу – отличаются друг от друга, то, по–видимому, и понятия духовности очень серьезно различаются! Оказывается, что в религиях, в каждой из них, свое понимание, при этом подчас это понимание может очень серьезно отличаться от другого!..

Есть такая мысль, что все религии ведут к одной цели: это мысль очень распространенная, ее часто повторяют. Теософы даже своим девизом поставили такие слова: «Нет религии выше истины!» Это звучит очень здорово, правда же! До чего красиво звучит!.. Вообще я много раз замечал, что есть такие сильные фразы, настолько сильные своим эффектом, настолько поражающие сознание человека, что человек даже подчас не задумывается об их смысле. Вы подумайте только – нет религии выше истины! – звучит просто потрясающе… А если немножко разобраться, что такое значит: нет религии выше истины? А истина что такое? Это значит, никакой религии нет истиной или что?.. Или истина вне религии?.. Или истина и религия это вещи никогда не могущие совпадать друг с другом?.. Вообще, что стоит за такой фразой? – великолепной, блестящей фразой! Непонятно что!.. Этим подчеркивается только то, что, в конечном счете, ни одна религия не может претендовать на действительное, положительное, полноценнее знание истины. Истина вне как бы стоит, над всем этим, и в таком случае мы вообще даже не знаем, а где же тогда искать истину?!

Так вот, оказывается, что в каждой из религий, в силу различных представлений о Боге, присущих этим религиям, и свое понимание духовности: особое и подчас принципиально отличающееся от других представлений. Мне кажется, что стоит немножко поговорить об этом, поскольку эта тема довольно часто уходит из сознания человеческого и по крайней мере не имеет столь широкого звучания, как это подчас бы хотелось, и всему виной вот это теософская идея о том, что все религии ведут к единой цели. Вот, к примеру, возьмем одну из древнейших религий, которая уже существовала задолго до христианства, которая существует и до настоящего времени, имеет сотни миллионов своих представителей и которая – особенно сейчас, в двадцатом веке, в связи с развитием средств массовой информации и связи – стала доступной Европе, Соединенным Штатам, ну а теперь и нам. Случилось это совсем недавно, началось это даже в конце прошлого столетия (XIX в.) – я говорю об индуизме…

Вы знаете, индуизм это была достаточно закрытая религия: фактически ее внутреннего содержания почти никто не знал. Содержание ее скрывалось от людей… Может быть первым, кто открыл ее для всеобщего обозрения, был знаменитый йог Рамакришна, сочинения которого, – лучше сказать: слова которого, – беседы и учение его были опубликованы в известной книге «Провозвестие Рамакришны». Правда нужно сказать, что очень многие йоги обвиняли его в том, что он открыл невеждам и профанам, под которыми разумеются европейцы, американцы и т. д., открыл сокровенное содержание индуизма. Ну, это первая реакция, удивительного в этом нет, но особенно познакомил Европу и нас с духовностью Индии его знаменитый ученик – именно знаменитый – Вивикананда. Он знаменит тем, что получил наряду с практическим образованием в Индии у самого Рамакришны, получил в то же время и европейское образование, то есть сочетал в себе практику индуизма с теоретикой, если хотите, Европы. Он был знаком с европейским мышлением, и вот он‑то, знаменитый Вивикананда, он‑то и предпринял попытку ознакомить европейский мир, цивилизованный, скажем, мир, с индуизмом как таковым – в частности в его главнейшей системой «Ведантой». Он предпринимает целый ряд поездок в Соединенные Штаты, в Европу; выступает с циклами лекций; производит ошеломляющее впечатление на интеллигенцию! Что он проповедует, интересно? Очень интересно, действительно, вещи в высшей степени любопытные! Веданта не знает никакого другого бога, кроме человека: бог для меня – это есть человеческое тело или человеческая душа!.. Это потрясало совершенно всех!..

Мы же прекрасно знаем, что такое индуизм: это многобожие, политеизм. Я когда спросил, сколько у вас там богов? – у вас, наверное, сотни богов!.. – мне ответил чиновник какой‑то из министерства: ошибаетесь, у нас миллион богов! Я говорю: «Извините, не предполагал этого». Миллион богов!!! Да, политеизм: бесчисленное множество, всюду, в разных провинциях, чтятся свои, естественно, боги – есть высшие. Это бесконечная вереница и вдруг здесь Вивикананда заявляет о том, что бог «Веданты» – это человек: человеческое тело или человеческая душа! Ну, хорошо. Это центральная, так сказать, идея, а что из нее следует? Очень любопытные вещи…

«Веданта» прямо провозглашает: человек ты должен всегда осознавать, и всегда думать и внедрять в свое сознание так, чтобы все твое существо прониклось мыслью, что ты – человек – Душа с большой буквы! Это, то что он хотел сказать, непереводимо! Ну, непереводимо только по той простой причине, что индуизм, будучи системой многобожия – политеизмом, по существу своему, тем не менее, является пантеистической системой, то есть системой утверждающей, что существует некое духовное начало не просто пронизывающее насквозь все наше бытие, а само наше бытие – вот это, что мы видим, чувствуем, переживаем и сознаем – все это является ни чем иным, как проявлением этого единого начала. Отсюда Вивикананда делает потрясающие выводы: человек только тот велик, кто может сказать о себе: «Я все знаю! Я всемогущий, я всесильный!» Замечательно!..

Итак, основным стержнем человеческой психологии, человеческой духовности, по концепции «Веданты», которую выразил такой громкий и наиболее авторитетный учитель, – он остается и до сих пор великим авторитетом индуизма, – оказывается духовным содержанием человека должно быть ни что иное, как приобретение им сознания того, что он безгрешен, что в нем нет никаких слабостей. Что все то, что называется грехом, я вам почти цитирую, это только рябь на воде, а ты всегда остаешься существом прекрасным, всесильным, всемогущим! Сама идея слабости, идея сознания какого‑то греха, не должна присутствовать в человеке. Ты – безгрешен всегда, ты – свят и всемогущ!

Если кто‑то интересуется, можете посмотреть: книга, изданная в начале нашего (XX–го) века, где‑то в начале девятисотых годов, называется – Вивикананда, «Джнана–йога». Кстати, когда читаешь ее, то невольно у человека, который когда‑либо держал в руках Библию, всплывает в памяти самая первая глава, почти первые строки ее, когда этот некто змий, обращаясь к Еве, говорит: «Вы будете как боги…». Она посмотрела, плод изумительный, прекрасный: что значит плод, в данном случае? Речь идет не о яблоке конечно, а о чем? Какая красота – мы будем как боги!.. – и для этого достаточно только сорвать… что‑то сорвать… А что сорвать? Плод‑то как назывался? – познания добра и зла!

В переводе, если с точки зрения еврейского языка взять вот эту фразу – «познания добра и зла» – это есть идиома, означающая полноту знания: ту полноту знания, которой обладает, естественно, только Бог – по определению! Все тварное естественно не может иметь такой полноты знания по своему существу, – по определению, – ибо: кто есть Бог, и кто есть человек!? И вдруг идея обладания полнотой знания: действительно, плод изумительный, невольно привлекает. Но здесь есть и другая оказывается сторона, – в понимании этого плода, прекрасного плода, – на которую также обращают внимание интерпретаторы Библии. Эта сторона заключается вот в чем: познание плода добра и зла – почему, добра и зла? Ну, достаточно бы было плода зла – тогда будет все понятно: «смертью умрешь», не правда ли? Если вкусишь плод зла, смертью умрешь – все было бы ясно!.. Почему добра и зла? Что за странность такая!? Причем тут добро? Ведь помните, напоминаю еще раз, что: «Древо познания добра и зла не вкушай, иначе смертью умрешь». Что за загадка? Причем тут добро?..

Оказывается, что мы люди по природе – все‑таки люди, а не какие‑то там дьяволы, и нас так очень просто не заставишь идти на зло: есть в нас великое чувство святыни и истины – есть; есть то, что мы называем чувством совести – чувство добра; и когда мы увидим прямое зло, мы отшатнемся от него! Посмотрите, как мы реагируем на какие‑нибудь ужасные случаи: у людей возникает гнев, праведный подчас гнев, когда говорят о некоторых страшных преступлениях. В самой природе человека заложено это чувство добра и зла, и гнева против зла – просто так, в чистом виде, человек зла не примет! Не примет: надо создать личину добра, смешать с добром, перемешать с ним – тогда и не поймешь… По–моему, кажется, это все‑таки добро… или зло? Кажется и не то, а может быть и то… Вот эта перемешанность; вот это смешение; вот эта вакханалия, если хотите, когда бочка меда и ложка дегтя, – а потом можно и менять постепенно пропорцию, и дойдем до бочки дегтя и ложки меда, только нужно постепенно, сразу не надо делать, – вот только это смешение добра и зла дает возможность восприятия человеком: возможности принятия им этого… Но это само по себе смертоносно, там же зло содержится!..

Вот это вот второй, если хотите, аспект понимания этого одного из самых первичных, фундаментальных понятий библейского сознания, которое стало христианской истиной о том, что же совершено в начале, что произошло с человеком!? Что произошло?.. Ну, ладно что произошло!? Ну, произошло… Ну, был Наполеон и нет его, ну и что? Нет, не просто произошло, самое как раз интересное‑то и важное другое!.. Не произошло, а произошло и происходит! То есть это не акт какого‑то момента, может быть даже внеисторического характера, еще до начала истории или, пожалуйста, в начале истории человеческой – нет, нет! Это не то, что мы проходим по истории древнего мира или истории религии. Нет, это факт продолжающийся, продолжающийся в каждой личности! Это то искушение, которое стоит перед каждым человеком! Вы понимаете, что сказано там? Не просто перед первым человеком, а перед каждым затем человеком происходит то же самое! Искушение… Какое искушение? Почувствовать себя божеством.

Вивикананда откровенно это выразил, без всякого сомнения – прямо, как вот топором!.. Ты божество, ты бессмертная Душа, с большой буквы! Он не нашел другого слова, хотя он и знал английский язык, знал наш менталитет, наш понятийный аппарат, но он стоял перед сложнейшей задачей – какой? С одной стороны – он не верил ни в какого личного бога, как вы видите: нет бога! С другой стороны – он понимал, что европейцы‑то в основном народ религиозный и у них есть понятие Бога, как существа личностного: духовного личностного существа! Как он мог сказать? Ну вот, он нашел термин, я бы сказал, серединки на половинку, устраивающий и тех, и других. Душа, с большой буквы!.. Ты, человек, вечная, бессмертная, всесильная, святая Душа! – вот ты и есть, короче говоря, божество.

Вот вам одна концепция духовности… В самой сердцевине ее догматизируется утверждение, которое для библейского сознания, для христианского сознания является первым грехом, потрясшим самую природу человека!.. Потрясающую до настоящего времени, утверждающую вот эту идею, мысль: сорвать вот этот плод, то есть объявить себя, – сразу, – я был никем, стал всем! Почему? А так я объявляю!.. Ничего не сделав, никакого труда, никакого усилия – преступил и все! Ворвался в царский дворец застрелил императора и сел на трон. Все… и я сразу император!..

Духовность Вивикананды это духовность гордыни! Именно так, надо называть вещи своими именами. Кстати, он скончался рано, ему было что‑то 33 года – совсем немного. И скончался, я вам скажу, ужасно!.. Ведь время от времени йоги впадают в состояние экстаза или саматхи – это является у них той точкой, куда они всегда стремятся. Правда, они не всегда могут входить в такое состояние, ибо это состояние требует отдачи, концентрации всех человеческих сил: физических, интеллектуальных, эмоциональных, душевных – всех! Поэтому человек, который впадает в это состояние, подобен трупу, но не просто труп – он находится в это время в скорченном ужасном, с точки зрения постороннего зрителя, состоянии: состоянии так называемой каталепсии. Тело его становится каменным – его невозможно ни согнуть, ни разогнуть! – и ужасный, ужасный вид… Войти‑то в состояние саматхи они могут, а вот выйти из него – сами они не в состоянии. Надежда вся на то, что в человеке что‑то там, я не знаю, в конце концов, происходит и естественным просто образом человек постепенно возвращается к жизни. Ну, вы сами понимаете, что такое сверхпереутомление, сверхнагрузки – лучше сказать: сверхперегрузки – долго человек не может выдержать их. И Вивикананда в частности скончался в возрасте 30–ти с небольшим лет, когда он вошел в очередной раз в это состояние и уже из него выйти не смог…

Я привел эту иллюстрацию с тем, чтобы показать еще одно, кажется религиозное, понимание духовности, но теперь вы убедились, что религиозного‑то здесь почти ничего нет, а лучше сказать: совсем нет! – ибо там нет Бога. Нет Бога, как существа, с которым человек может иметь общение; понимания Бога, как некоего источника бытия, без которого невозможна даже религия – ибо религия (это латинское слово: religio), означает связь, соединение, а здесь с кем я могу соединяться, если я и есть бог? Не с кем… все замкнуто на самом себе: религии нет!

Если мы от этого понимания духовности попытаемся перейти к христианскому пониманию духовности, что действительно должно бы быть для всех нас интересным, то опять‑таки я должен вас огорчить… Оказывается и здесь мы не имеем одного понимания. Что значит, одного понимания? – то есть одного и того же содержания. Оказывается и здесь мы находим вещи так же взаимоисключающие. Это может удивить кого‑то, но когда мы соприкоснемся с конкретными фактами, то увидим, что это действительно так. Мы находим удивительные вещи: православное понимание духовности и возьмем католическое понимание духовности – совершенно различны! И речь идет не о рациональном понимании, не о том, знаете, мы поспорим о том какое дать лучше определение духовности: католик–богослов скажет так, православный скажет вот этак – это детские игрушки. Речь‑то идет о понимании духовности!!!

Еще раз обращаюсь к этому: мы все, независимо от мировоззрения, прекрасно понимаем, что человек хоть чем‑то, но отличается от животного. Вот это‑то отличие как раз и характеризует его как человека. И в частности называем, в чем состоит это отличие: человек имеет другой ум, интеллект, которого нет у животного; он имеет способность самоанализа; человек имеет способность переживаний, таких переживаний, которые – ну, по крайней мере уж, если быть совсем корректным – животные конечно не имеют. Человек способен к религиозным переживаниям; к познанию самого Бога; человек имеет язык – понятийный язык; он имеет свободу воли, то есть он обладает многим тем, чем не обладают животные. То есть духовность оказывается сопряжена с самой душой – тем, что именуется душой человека, а точнее говоря, уже с состоянием этой души… особым каким‑то состоянием души! И духовность может быть очень различной, ибо состояние души очень различно, и если душа это духовная все‑таки субстанция, значит, духовность может быть сама по себе различной. Она может доходить до полного уничтожения того, что мы назовем духовным в человеке, и мы говорим тогда: бездуховный человек, или можем даже сказать, что у него духовность отрицательная. Может иметь какое‑то положительное развитие. Может, ну конечно может, да! Какое?

Христианство предлагает нечто другое по сравнению с индуизмом, с той же «Ведантой». Христианская духовность вся ориентирована на те ценности или те положительные категории, которые мы находим в Евангелии; в жизни Иисуса Христа; непосредственно в том учении, которое Он дает; если хотите, в самом образе даже Христа. И вот здесь опять, оказывается, исторически так произошло, что из одного потока, из одного понимания духовности затем выделяется, отчленяется другой поток: странный, поражающий воображение я вам скажу, но в то же время привлекающий множество людей.

Наверное, может быть стоит сначала сказать о католической духовности для того, чтобы потом уже предложить православное понимание этого вопроса. Чем характеризуется католическая духовность? Есть несколько видов католической мистики, которые прекрасно показывают, я бы сказал, самые центральные нервы что ли, католической мистики, католической духовности. Первое что может, по крайней мере, удивлять православного человека, но что совершенно не поражает и не отталкивает людей западной традиции это следующий метод достижения духовности… Метод, ведь духовность как‑то приобретается, не правда ли? Я думаю по методу можно судить о содержании и, в конечном счете, о цели. Этот метод хорошо выражается одним латинским словом, которое составляет центральный пункт, средоточие духовности такого известнейшего католического святого, своего рода чуть ли не отца католической мистики, каким является Франциск Ассизский – аскет XII века. Слово это, основа всей его духовности, по–латыни звучит compasio, что в переводе на русский язык означает просто сострадание. О чем идет речь?

Франциск был убежден, что существом человеческой жизни и той высшей ценностью, к которой человек должен стремиться и при которой только он достигнет высочайшего блага и здесь, и там, это есть переживание страданий Иисуса Христа. Compasio значит – сострадание, переживание этих страданий. Именно в это углубился Франциск и на этом пути приобрел то, чего не имел ни один аскет никогда в мире – никогда и нигде, в христианстве в частности. В конечном счете, у него возникли стигматы. Стигматы это кровяные незаживающие раны на теле, но не просто на теле: Франциск, постоянно воображающий себе Христа Распятого – вы слышите, воображая себе постоянно, концентрируя свое внимание, концентрируя все свои чувства на тех страданиях, которые Христос мог переносить – в конечном счете, настолько отождествил себя с этими страданиями, что у него возникли на руках, на ногах и на боку кровавые незаживающие раны! Для его учеников это было потрясением. Католическая церковь очень скоро причислила его к лику святых. В то же время самосознание его было очень интересным. Он говорил: я не сознаю за собой ни одного согрешения!.. Он видел себя святым… Я не комментирую сейчас, я просто предлагаю те варианты, модели, которые имеют место там.

А вот другой пример, тоже католической духовности, но другого рода. Знаменитая Тереза Авильская, которая уже в XX веке предшествующим папой была возведена в высшее достоинство католической святости – учитель Церкви. Там все разложено по полочкам у католиков: учитель Церкви!.. У нее мы находим совершенно другое: она воображает себе Христа как жениха, начинается с этого – кончается тем, что Христос превращается в супруга!.. Она начинает Его видеть, она начинает Его чувствовать, Его переживать – «О бог мой, супруг мой!» Этот Христос ей является и говорит: «Я до этого был твоим Богом, а отныне Я являюсь и твоим супругом». И все соответствующие переживания и впечатления… Причем идет методическое развитие в себе этого чувства! Католическая церковь называет это святостью и, повторяю вам еще раз, в XX веке – сейчас, в эпоху кажется развития мысли, науки – вдруг эта особа объявляется высочайшей святой: учителем Церкви!.. Знаменем ее, повторяю, является: «О бог мой, супруг мой!»

Еще один момент, связанный с основателем ордена иезуитов Игнатием Лойолой. Там предлагается и рассматривается в качестве образца наилучшей духовности и приобретения человеческого совершенства ни что иное, как представление себе картин – библейских картин: как родился Иисус Христос?.. что там было в пещере?.. кто там и что говорил? Оказывается, требуется послушать, прикоснуться, потрогать, подумать и т. д. Вот это вот непрерывное кино, которое проходит перед мысленным взором человека, рассматривается как духовное состояние человека.

Я специально привел вам эти три модели для того, чтобы увидеть перед чем мы стоим. Как это оценить? Вот теперь мы приступаем к самому главному и самому важному. Мне бы конечно хотелось вам говорить не об этих всех вещах, они собственно являются только фоном, а говорить о том, как православие понимает, что такое духовное, что такое духовный человек? При этом, что очень важно? Я хочу сказать, что понимание православием духовности человека не есть какое‑то надуманное, абстрактное, выдуманное какими‑то учителями Церкви – нет, нет! Мы стоим перед важнейшей задачей действительно узнать, действительно понять, что же это такое духовность в человеке?! Чем она определяется, какими чертами?.. Что она дает человеку, на что она ориентирована?.. Вот это же самое важное!..

Во–первых, православие утверждает, что духовность человека не определяется его эрудицией, его развитием – эстетическим развитием, его культурой, уровнем его образования и т. д. Православие не перечеркивает этих вещей, – духовность не определяется этими вещами самими по себе, то есть все эти вещи являются факторами, которые не имеют существенного значения в содержании духовности человека. Оно говорит, что духовным может быть и высокообразованный человек: с большим развитием, с колоссальной эрудицией; но точно таким же духовным может быть необразованный человек, не имеющий такого интеллектуального развития! То есть, если хотите, то и Василий Великий, и Павел Препростый (Был такой святой в Церкви, который не имел образования. Он был назван даже Препростый, не только в силу своего характера, но и в силу того, что не имел никакого особого образования) были одинаково духовными людьми. То есть, во–первых: в православном понимании духовности эти вещи не являются важнейшими, – нет, нет! – они все вторичны!

Второе, на что следует обратить внимание: когда православие говорит о духовности, то оно ориентирует человека на осознание центрального момента: кто есть Дух?.. Что есть Дух? Православие отвечает: Дух есть Бог, Бог есть Дух! Духовность это есть богоподобие!.. Кстати, в первых же строках Библии сказано: «Бог сотворил человека по образу и по подобию», проходит какое‑то время и перед потопом слышим страшные слова, они звучат особенно сильно и ярко по–славянски: «Человек в честе сый не уразуме. Приложися скотам бессмысленным и уподобися им». Была великая заданность – богоподобие… Мы увидели: человек обладающий свободой, – вот этой широтой, о которой Достоевский писал, я бы ее сузил, – вдруг оказывается осуществил свою свободу не в ту сторону; что будучи в чести, вдруг оказался подобным скотам бессмысленным, подобным им! И более того, Бог произносит в это время: «Не может пребывать Мой Дух в них, поскольку они таковы». Прямое противопоставление!

Значит под духовностю ясно разумеется что? Что‑то исключающее вот эти вещи… Вот это уподобление скотам бессмысленным, оказывается это совсем не духовность. Но оказывается, вот один из моментов, которые сразу наводят нас на мысль: что же такое духовность, если здесь обращено внимание на это? Оказывается, обращение‑то к чему ведет? К свойствам человека, к его нравственному содержанию и к тому, к чему стремится человек… К какому Богу он стремится?.. Ведь у каждого человека свой Бог: у одного человека богом является чрево, у другого – деньги, у третьего – слава, у четвертого – научность, эрудиция. Богов великое множество, великое множество и что ни человек, то свое божество, – может быть с каким‑то оттенком, но действительно свое! Так духовность человека и определяется тем, кто для него, или что для него является Богом! Если для него божеством является только желудок, все духовность его здесь и заключается… Мы сразу можем сказать, что это за духовность! Ничуть не лучше и другие явления человеческой жизни.

Посмотрите, какие интересные вещи? Посмотрите, куда обращено оказывается понимание духовности? – на внутреннее содержание человека! Оказывается, человек с внешней стороны может выглядеть блестяще, прекрасно, а внутри быть наполненным таким содержанием, что если бы оно открылось, все в ужасе бы отшатнулись. И Достоевским об этом прекрасно словами князя Мышкина говорит: «О если бы только открылось, что есть в человеке и что он скрывает не только от всех людей, но что он тщательно скрывает и от самого себя, пошло бы такое зловоние, что невозможно было бы и дышать в этом мире». Ну, Достоевский, конечно, вы понимаете, как он пишет – его бы надо только зачитывать здесь: это же один из величайших психологов мира!!! Как он описывает, что есть в человеке?! Оказывается, что духовность это вот то содержание человека, которое является для него самым жизненно важным… К чему я стремлюсь? Ведь я могу стремиться просто к шахматам, или к компьютеру и вся моя жизнь в компьютере, вся моя духовность здесь… и отстаньте от меня все на свете – я этого мира уже не вижу, я весь в виртуальной действительности! То есть лучше сказать: в виртуальной фантазии. И вся моя духовность этим описывается…

А что же является главными чертами подлинной духовности? Кажется, уже было сказано, что правильная духовность определяется самим понятием Бога, но что мы можем знать о Боге? В том‑то и дело, что преимущество наше заключается в том, что все то, что мы можем знать о Боге или, лучше сказать, должны знать о Боге, дано в Евангелии, дано в Иисусе Христе. Дано именно в этом Евангелии, даны самые основополагающие черты человечности, о которых мы думаем и гадаем: что же это составляет?..

Что же действительно составляет жизнь Иисуса Христа? Это поразительно явление, которое нам трудно даже усвоить себе – просто трудно это осознать до конца: что Он точно зная для чего пришел, пришел на это! В Гефсиманском саду Он молится до кровавого пота! Свидетельство потрясающего напряжения! Причем молится о чем, вы помните? – если возможно, «…да минет Меня чаша сия!», но для того Я и пришел. Вы слышите, какое противоборство идет, кажется? Я для этого и пришел и в то же время, если возможно… Вполне понятно! Тут же само существо наше кричит перед лицом смерти! Утопающий за соломинку хватается – это вполне естественно! Вот эта вот жертвенная любовь к кому? Будучи пригвожденным на кресте Он говорит: «Отче, прости им, они не ведают, что творят».

В кресте Иисуса Христа присутствуют две совершенно потрясающие черты – основополагающие и характеризующие православное понимание духовности. Первая черта, о которой мы только что сказали, это жертвенная любовь. На чем она основана? Когда Петр, по преданию, взял меч и выступил на защиту, и отсек даже ухо одному, ударив мечом, Христос сказал ему: «Вложи меч в ножны, – а потом добавил: – Ты что, думаешь Я не мог бы вызвать двенадцать легионов ангелов?» Он же добровольно пришел! Добровольно!!! То есть смирил себя перед лицом человеческой злобы и неблагодарности для того, чтобы сделать все возможное для этих людей. «Мы проповедуем Христа распятого иудеям – в соблазн, эллинам – в безумие». Действительно: то, что совершено Христом, потрясает! Причем изложено это самым простым языком, незатейливым: то есть здесь просто констатируются факты. Это не какая‑то фантазия, не какой‑то миф, а констатируется то, что имело место в действительности!

Вот эти вот две основные черты они и охватывают вот то главное, что характеризует христианскую духовность. С одной стороны – это любовь, с другой стороны – при каком условии она может осуществиться, эта любовь. Когда я, не взирая на то, как относятся ко мне люди, ради них готов сделать максимум того, что я могу сделать. Не потому, как они ко мне относятся, я им делаю… Потому что, конечно, я же знаю кто хорошие люди – это кто меня хвалит, а плохие – кто меня ругает! Для меня критерий очень простой… А здесь вдруг совсем другой критерий: совсем не потому, как относится ко мне этот неблагодарный род, а во имя их пользы, во имя их спасения он делает то, что возможно сделать.

Как приобретается это? Это вопрос действительно очень важный, но это уже просто специальный вопрос, сейчас невозможно об этом говорить. Просто хочу сказать, вот оказывается что характеризует человека духовного. Его характеризует содержание, направленность его деятельности: ради чего он делает?.. Какому Богу он поклоняется?.. Богу жертвенной любви или Богу романтики, когда Тереза восклицает: «О Бог мой, супруг мой!» Или Богу мечтаний разных, когда Франциск воображает все эти страдания Христовы и доходит до кровоточащих ран. Или самоутверждения, когда утверждается: ты есть бог, что проповедует Вивикананда, а если я есть бог, то все прочие, сами знаете для меня кто. Гордыня что делает? Гордыня замыкает человека в самом себе. Это мы всегда знаем. Гордыня ставит человека над всеми и все это, в конечном счете, распадается как ничто! Мир, жизнь, что это такое? Ничто!.. Так вот, для христианской духовности совершенно исключается, считается самым порочным явлением, гордыня человеческая!

Почему? А чем она плоха? Давайте подумаем. Почему она плоха? Думать нечего! С кем предпочтет человек иметь дело: с гордым или не гордым? Каждый скажет!.. Христианство удивительно близко к каждому человеку. Христианское понимание духовности соответствует душе человека: мы с удовольствием имеем общение с человеком, который рад ради другого сделать что можно. Мы обращаемся к нему, мы даже готовы сами ему что‑то сделать. О если бы мы действительно имели хоть капельку этой любви!!! То есть делать человеку добро и пользу не потому, что мне это делают, а именно ради самого добра, ради самой пользы – то, что в христианстве именуется ради Бога. Вот она где начинается, эта христианская духовность! И как делать? Ведь я могу делать так, чтобы меня видели, чтобы меня слышали, чтоб меня снимали на телевидении и потом по всему миру распространяли – я даю миллион! – и все газеты кричали!.. Христианство называет это преступлением, и говорит: пусть твоя левая рука не знает, что делает правая! Втайне делать!.. Вы только подумайте – вот духовность!!! Только ради добра, – не ради славы, не ради этого тщеславия несчастного, а ради добра делать: вот это действительно духовный человек! Человек, который никогда не расскажет о своих добродетелях, а который делает что может, невзирая на то, как люди реагируют на это.

Конечно очень важный вопрос, очень интересный вопрос, как приобрести все это? Потому что очень легко сказать, что жертвенная любовь является высочайшей духовной ценностью… При этом именно та любовь, которая не красуется, не требует себе чести, скрывает свое – это все звучит очень прекрасно! Не правда ли? Прекрасно звучит. Я думаю, редко кто, ну очень немногие, скажут, что это не духовная ценность. Но вопрос действительно очень большой, и действительно важный и интереснейший вопрос о том, как приобретается эта духовность? Как можно получить, как можно в себе приобрести эти свойства? Как?.. Ну, я ограничен временем…

Я поставил этот вопрос: вопрос, который заслуживает самого серьезного обсуждения; о котором есть прекрасная литература, которая показывает путь духовной жизни христианина, указывает критерии этого пути, основные вехи на этом пути, говорит о том, что необходимо для этого пути. Сказать кратко, первое главнейшее условие – это совесть человеческая. Ни о какой духовной жизни не может и речь идти, если человек живет бессовестно. Конечно, совесть у каждого человека в значительной мере определена его воспитанием, условиями жизни, даже культурой, даже религией. Это уже второстепенный вопрос, второстепенный вопрос!.. Если мусульманину можно иметь четыре жены, и он может жить по совести, имея четыре жены, а у православного одна может только быть и он по сути бессовестный, если у него кто‑то еще будет! Это вторичный вопрос, слышите?! Важно чтобы по совести человек жил!.. и жил, соблюдая вот этот закон, – закон любви, – исключающий при этом лжезакон гордыни и тщеславия.

Вот это вот, так сказать, база, основа. Это самый, так сказать, ну широкий костяк, на котором затем человек может строить свою духовную жизнь. Ну а как строить, это уже вопрос особого рассмотрения. Хорошо, я на этом заканчиваю для того, чтобы предоставить возможность и вам тоже как‑то поучаствовать в обсуждении вопроса духовности, и мы могли бы с вами может быть то, что нас интересует. Пожалуйста, вопросы.

Вопросы и ответы

ВОПРОС: Значит ли что технократический путь развития человечества ошибочен и неизменно долог для достижения осознания себя богоподобным в конце концов? Если так, то чего бы могло достигнуть человечество, не занимаясь укрощением сил природы, космоса? Знание есть гордыня?

ОТВЕТ: Нет, это не значит… Это не значит. Христианство как раз относится к научно–техническому прогрессу не как к гордыне, и не как к божку – оно относится очень спокойно. Пока в семье один ребенок, можно вот такой огород иметь; когда больше детей, приходиться больший огород иметь. Больший огород иметь? – да, с лопатой уже не обойдешься, придется, наверное, изобретать плуг… Там лошадь… Еще больше – приходится еще изобретать что‑то. То есть научный прогресс должен из чего исходить? Из необходимости… – необходимости существования здесь, и в таком случае он нисколько не противопоказан. Конечно невозможно вскопать лопатой несколько гектаров, требуется уже лошадь, трактор и т. д. Беда наступает совсем не здесь, а тогда когда научно–технический прогресс начинает рассматриваться как некое божество: наука для науки, техника ради техники, открытие ради открытия. Когда начинается шахматная игра, ведь это же увлекает невероятно! Вы знаете, наука очень увлекает, так же как может увлечь литература, как искусство, что угодно! То есть, какова цель? Очень легко забыть о цели. О если бы научный прогресс весь исходил – из какой цели? – из цели оказания блага человеку, пользы человеку! Я думаю, что тогда очень многие открытия ученые никогда во веки веков не показали бы. Мне рассказывали, что были случаи, когда ученый в куски разрывал свою работу из страха перед тем, что это попадет в руки человека безнравственного, и тогда он принесет беды такие человечеству, от которых оно не будет знать, что делать! Сейчас мы как раз стоим на пороге этих вещей. С одной стороны – компьютеризация, с дугой стороны (не с другой, может быть, с многих сторон) – открытия в области генетики. Мы же стоим перед страшными вещами… Что там это рабство, которое имело место в истории?.. Ну, что это – рабовладельческий строй? Ну, что там?.. держат в цепях человека… надсмотрщик… Он может сбежать куда‑то, он может вынашивать планы. Рабы могут организовываться подчас, устраивать восстания, а когда вживят нам какую‑нибудь штучку и, с помощью этой штучки, будут руководить всем нашим поведением? Или, более того, читать мысли? Уже вот сейчас опубликована «Компьютерра», есть такой журнал, одному параличному уже вживили там очень сложные вещи, микроэлементы и он мог уже мысленно управлять отдельными операциями компьютера. Это о чем говорит? У мысли есть энергия и если я могу мыслью управлять какими‑то техническими вещами, то значит и техникой скоро можно будет управлять мною. И не только управлять, но значит и читать мои мысли. Представьте только себе, что это вообще будет? Да и вообще, даже если только маленький компьютер будет вживляться в человека, и где‑то какой‑то дядя будет сидеть и командовать, что мне делать?.. И ничего я не сделаю, я буду такой раб, какого никогда еще не было в истории. И все будут также с этой штучкой, и все будут кем? Вот наступит рабство‑то, какого в истории человечества никогда не было! В руках небольшой кучки людей все прочие будут рабами стопроцентного послушания! Никаких восстаний никогда не будет, никаких заговоров не будет. Вот это – да здравствует рабство! Научно–технический прогресс – изумительно! Свобода, равенство и братство ведут нас сейчас к потрясающему порабощению! К потрясающему, какого человечество никогда не знало. А мы видим, что концентрация власти происходит в каких кругах? Все более узких. Насчет их честности нам трудно говорить, не будем говорить, правда? Но этот круг все более сужается: вся информационная сеть – там; вся политическая – там; вся финансовая – там; все это в узком–узком кругу! Вот мы идем к какой свободе – изумительно просто! Лучше не придумаешь… Вот против такого развития научно–технического прогресса, да, христианство против, а не вообще против. Почему же не сделать лопату получше, почему же вместо лопаты плуг не сделать, почему вместо лошаденки трактор не сделать, когда это нужно, почему же? Человечество умножается, людей становится больше, требуются лучшие технические условия – ничего тут худого нет. Но что называется все хорошо в меру и все хорошо тогда, когда хорошо для человека, а не для какой‑то избранной элиты, которая хочет поработить все человечество, оставив всего один миллиард рабов. Поэтому сказать: знание есть гордыня… Много великих святых было… Василия Великого называли: это корабль, полностью нагруженный драгоценностями! Это был человек потрясающего образования и эрудиции: Василий Великий, Церковью назван Великим – знание гордыня? Не знания гордыня, а нищий и сумой хвалится! Пустой сумой хвалится нищий, где гордость значит? Внутри человека, а не в том, чем он обладает как таковым.

ВОПРОС: Религия и Церковь аппарат управления людьми?

ОТВЕТ: Что разуметь под управлением людьми? Церковь как раз, по крайней мере христианская я хочу сказать, вся обращена к тому, чтобы воспитать свободу в человеке. Она утверждает интересную вещь, о которой не знают вне Церкви, относительно свободы: «Делающий грех раб есть греха». Как это понять? А очень просто!.. Спросите у пьяницы он раб или не раб? Кто‑то будет кричать: нет, если захочу, не буду пить! – и тут же напился. Если он захочет, конечно, но он никогда не захочет. Конечно, делающий грех раб есть греха! Церковь говорит, что рабство начинается тогда, когда наш ум их вождя, из руководителя превращается в послушное орудие страстей человеческих. Не я руковожу своими эмоциями, своими страстями, а они заставляют мой ум работать на удовлетворение страстей, и когда ум становится рабом – ум рабом! – вот тогда наступают жуткие вещи. Вот что говорит Церковь! Она говорит: освобождайтесь от этого порабощения; стремитесь к тому, чтобы то, что вверху и было вверху – не ходите вверх ногами! Голова должна быть вверху, а не ноги. Вот чему учит христианство! Это называется управление? Нет! – это освобождение человека, но при этом оно (христианство) говорит: смотрите, чтобы эта свобода не стала свободой греху, то есть не превратилась в разнузданность. Да, будьте свободны, но не разнузданы! Вот о какой свободе говорит Церковь, а другие стороны – это уже вторично для нее.

ВОПРОС: Вера это состояние духа?

ОТВЕТ: Ну, естественно, вера это состояние духа, когда мы говорим о вере как убеждении, будем говорить что ли, но вера может быть и системой знаний. Все зависит от того, что мы будем подразумевать под верой.

ВОПРОС: Каковы взаимоотношения между религией и верой?

ОТВЕТ: Точно такие же, или примерно такие же, как и в науке и вере – как наука и вера, так и религия и вера. Каковы взаимоотношения между наукой и верой? А вот таковы… Приходят в первый класс вот такие кнопочки и им учительница там читает. Они слушают и все повторяют: дважды два это четыре, а не три с полтиной, и они знают, что это четыре. Проходят дальше, доходят до десятого класса – узнают больше; поступают в институт – еще больше; в аспирантуру – еще больше; все учатся, все узнают… Наконец их берут в какие‑то лаборатории, наконец они присутствуют при каких‑то опытах, но все до сих пор они верят, что все что написано в этих книжках так и есть, так на самом деле и есть. Что, оказывается, не Солнце вокруг Земли вращается, а Земля вокруг Солнца, хотя каждому ясно видно, Солнце же всходит и заходит! А если же вам не ясно, возьмите календарь и посмотрите, что там написано? Восход чего? Земли? Солнца! Ну, совершенно ясно… И тем не менее эти дяди и тети утверждают, что Земля вращается вокруг солнца. Но, верят, ну что делать? Итак: первый этап науки – вера, и если ученик не будет доверять всем этим теоремам и выкладкам, и утверждениям ученых он никогда не сможет участвовать в дальнейшем развитии науки – только усвоив верою весь комплекс знаний, он может дойти до переднего края науки и тогда уже развивать ее дальше. То есть начинается с чего? С элементарной веры – веры! – потом наступает область знания. Таково соотношение науки и веры. В религии? – то же самое! Что религия утверждает? Грех это плохо! Грехом что называется? Все то, что вредит человеку. Вот говоришь, что объедаться плохо?.. Хм… плохо!.. да как же не объесться, когда я сел за стол? Фу, какая чушь, какие там грехи?! Ах, не веришь? Проходит какое‑то время – ах, что‑то у меня заболело там… Бежит в больницу… Врач говорит: послушайте, вам бы вот лучше воздержаться от жирного, от этого, от того, от другого, а вообще‑то и от количества неплохо было бы воздержаться. Ах, верно, когда‑то мне бабушка говорила, что грех объедаться, а я не верил; грех пьянствовать, а я не верил – теперь я убеждаюсь. В религии тоже начинается с веры, тоже, а потом начинается опыт. Начинается с веры элементарным вещам, а затем человек, если он ведет правильную духовную жизнь, сам познает, сам видит: то, о чем говорила религия, является реальной жизненной ситуацией – реальностью самой! Так что ситуация примерно подобная.

ВОПРОС: Вот тут вопрос поступил: в вашем понимании Ленин злодей или нет?

ОТВЕТ: Для этого нужно познакомиться с историей его жизни и его деяний, и тогда будет ясно. Меня лично поразила однажды одна картина: как‑то я видел фрагмент документальный, где во время разлива он с ружьем в лодке подъехал к одному острову, где скопилось очень много зайцев в половодье. В какое он пришел неистовство и стал убивать этих зайцев!? Он их набил огромнейшее количество – просто избивать стал прямо в неистовстве! Меня это конечно потрясло. Эта картина о многом говорит! Ну, а затем вы знаете, какие он давал распоряжения в отношении репрессий к священнослужителям. Наверное, вы все знаете? Расстрелять, как можно больше расстрелять, и сделать это так, чтобы помнили десятки лет, и никогда уже подобного не повторялось! Там очень сильные строки, связанные с таким лицемерием причем: кто это должен подписать, а кто ни в коем случае не должен объявлять и т. д. То есть многие эти факты свидетельствуют о том, что основным принципом его деятельности было: все средства хороши для достижения цели. Какова же цель? Поражает, конечно. Потому что мы видим, что когда эта цель достигалась, какие потоки крови были пролиты, и сколько злодеяний было совершено! Но я боюсь говорить до конца, поскольку последние годы его жизни были связаны с болезнью, и… почему его стреляли? В чем дело? Тут есть какие‑то тайны, которые для меня, по крайней мере, остаются не раскрытыми, и с чем это было связано, мне тоже неизвестно. Вообще я вам должен сказать такую вещь: когда меня спрашивают о каком‑то учении, я могу сказать, каким оно мне представляется – ложным или истинным. Как только меня спрашивают о человеке – спасется вот такой или нет? – я вешаю на свой рот пудовый замок или говорю: не знаю! Почему? Первый в рай вошел кто? Разбойник!.. И мы не знаем, не знаем души человеческой: в каком состоянии он скончался? – может быть, он раскаялся так, как никто и не каялся. Степан Разин негодяй? Негодяй. Как умер? Всех простил, у всех просил прощения, и умер как праведный разбойник!.. Лично с моей точки зрения, судя по этому факту, он умер именно как праведный разбойник. Поэтому и здесь, мы можем говорить о некоторых конкретных деяниях человека – о конкретных деяниях, когда же мы хотим подвести окончательный итог, я ставлю огромный знак вопроса! Итог я имею в виду какой? – в смысле спасенности человека – я не знаю. Боюсь… О любом человеке я боюсь сказать, а о конкретных деяниях – да, мы можем и подчас должны говорить! Должны давать оценку, ибо прав был Цицерон, когда сказал: «История – наша лучшая учительница», и мы должны учиться как на худом, так и на добром.

ВОПРОС: Вы представляете в своей лекции, что только христианская духовность, православная в том числе, является истинной. С вашей точки зрения, правильно ли это?

ОТВЕТ: Да, я считаю, что христианская духовность истинная.

ВОПРОС: Тогда можно я продолжу вопрос? Считаете ли вы тогда, что все что делают люди других религий и других вер не является духовным?

ОТВЕТ: Это неверно! Это шараханье из одной из одной крайности в другую. Если я говорю, что вот эта вот картина хорошо написана, лучше всех написана, вы скажете, что остальные плохо написаны? Нет, не все плохо написаны, но есть отметка пять, есть пять с минусом, есть четыре, есть четыре с плюсом – нельзя сразу бросаться в крайности!

ВОПРОС: Еще вопрос: по ходу лекции у меня сложилось впечатление как притча о трех слепцах, которые трогали слона за хобот и за ноги. Вы проповедуете одну из трех сторон, то есть это ваша личная точка зрения?

ОТВЕТ: Это хорошо, что вы такой вопрос задаете. Прекрасно! Спасибо, это хороший вопрос! Действительно, видимо требуется обоснование, и я‑то полагал, что некоторое обоснование, по крайней мере, самое существенное тут есть, но видимо не все сказано и нужны акценты. Итак, я утверждаю, что та духовность, в которой гордость человеческая восхваляется как ценное человеческое свойство, которое составляет, если хотите, сердцевину духовного содержания человека, я утверждаю, что это духовность лживая, неверная! Почему утверждаю? Если мы обратимся к реальной человеческой жизни, не к религиозным каким‑то идеям и догматам, а к реальной человеческой жизни, мы увидим, что сопряжено всегда с гордостью. Мы видим такие негативные вещи, – такие в психологическом плане, в плане отношений человеческих и в плане последствий различных человеческих деяний, – жуткие даже вещи, когда человек ради гордыни может совершить величайшие преступления! Недаром говорит пословица: «На людях и смерть красна». Отъявленный трус на людях может знаете совершить какой подвиг? Ради гордыни люди совершали величайшие преступления!.. Если центральным моментом является не любовь к людям, а что‑то любое другое, это открывает путь к самым ужасным преступлениям человеческим. Христианство говорит, что любовь является центральным моментом: нет любви – нет истины! Вот что утверждает христианство, и деяние человеческое только то может быть правильным, (хотя и здесь могут быть ошибки) только тогда, когда здесь присутствует элемент любви! В гордости любви не может быть, она выше этого. По этой причине я так отрицательно характеризовал, например, учение «Веданты», поскольку там гордость составляет сердцевину. Далее, я просто акцент вынужден сделать, почему я отрицательно отношусь к католической мистике? По очень простой причине: я не думаю, чтобы человек, отрешившийся от реальности, а весь погрузивший свое сознание в мечты, мог действительно сделать что‑то доброе. Распните кошку живую и начните думать о том, как она бедная страдает, и мы тоже начнем проливать слезы – и что это мне даст? Как это меня перевоспитает? Где у меня борьба с моими страстями: тщеславием, лицемерием, лукавством, обманом ложью? Христианство говорит, что эта мечтательность не изменяет человека. Изменение человека начинается только тогда, когда присутствует, во–первых, вот этот центр, направленность исполнить главную заповедь: любовь, жертвенная любовь ко всем, а на этом пути необходима победа над своим эгоизмом! Как он побеждается, этот эгоизм? Борьбой с тем, что именуется человеческими страстями. Страстями, то есть вот то, что я сейчас перечислял. Здесь и объедение, здесь и обман, здесь и ложь – уж не говорю о страшных преступлениях – здесь гордость, здесь тщеславие, здесь зависть. Не победив это, пусть не думает человек, что он может действительно любить другого, ибо ради тщеславия он может предать другого человека! Ради зависти я могу оклеветать другого человека! Пока я не победил этих страстей, не может быть у меня любви. Вот поэтому я считаю, что и католическая мистика, погруженная вот в эту созерцательную мечтательность, тем более в этот романтизм: «О Бог мой, супруг мой», исключает самое главное в человеке – борьбу со страстями, без которой невозможно приобретение любви. Вот почему я только и говорю, приведя эти примеры, о том, что христианская духовность действительно является истинной. Мне бы хотелось, в свою очередь, задать вопрос: а что есть выше любви? Что может дать человеку большее благо, – человеку, обществу, государству, – кроме любви? Найдите, что есть высшее? Не знаю что, но только в христианстве есть такое утверждение: «Бог есть любовь». Говорится о милосердии Божьем, о снисхождении… Что такое милосердие? Вот я сижу, шах на троне, ну я могу уж так и быть, помилую сверху вниз кого‑то, какого‑то преступника, если он будет ползать на коленях и целовать мою туфлю. А здесь христианство что утверждает? Бог есть любовь, и это не есть слова: воплощается, страдает Тот, Кто мог перевернуть весь мир! Шах этого себе не позволит, даже милосердный. Только тронь меня, я тебе покажу, несчастная тварь и переверну тебя! А Бог христианский страдает до креста! Вот почему я и говорю, что христианская духовность – есть истинная духовность, по той причине, что ничего нет высшего и большего в нашем человеческом мире, чем идея жертвенной любви! Если ее нет, все, все, все! служит человеческому греху и преступлениям. спасибо вам за этот вопрос.

ВОПРОС: «Блаженны нищие духом», как с духовностю сочетать? И второе: разве великий Лев Николаевич Толстой не то же говорил? В чем же тогда дело?

ОТВЕТ: Блаженны нищие духом означает ни что иное, как осознание человеком того состояния, в котором он находится на самом деле. Я сегодня утром встал, – допустим, не подумайте, что на самом деле – встал и решил: все, сегодня я целый день буду настоящим человеком. Никого не обману, не слукавлю – понимаете? – ни на кого плохо не посмотрю, не подумаю чего‑нибудь дурного – я решил сегодня. Так, решил? Решил. Только вышел, мне тут говорят: вот тот‑то, представляете? украл! Ах, негодяй! Ведь я же обещал сегодня не осуждать?! И одно за другим начинается: то лукавство, то лицемерие, то ложь, то зависть, то не такой взгляд, то сел за стол и яств уже наелся, а тут очень вкусно!.. Вот когда сопоставлю свое поведение с образом человека, настоящего, полноценного, тогда я увижу, какой я нищий все‑таки, а? Я, такой человек, кажется… знаете, звучит как здорово! Оказывается, малейшая страстишка руководит мною, как не знаю кем… Раб!!! Ведь решил? Решил и тут же провалился! Итак, первое: я убеждаюсь, кто я есть на самом деле – не в мечтах, а на самом деле. Оказывается я действительно нищий духом – духовно! Почему блажен теперь? Только осознав и увидев это, – кто я есть на самом деле, – сняв розовые очки с себя, я теперь действительно подумаю о том, что же мне теперь делать. «Так завистью кипела кровь моя, что если хорошо было другому, ты видел бы как зеленею я!» Это Данте! Зависть меня мучает… Как выгнать ее, скажите? Я зеленею и не знаю, что делать!? Как быть? Ну–ну? Что вы мне посоветуете? Что мне сделать, чтобы не завидовать? Я знаю, что завидовать очень нехорошо, я никому не рассказываю об этом, но я зеленею весь внутри, если не снаружи. Что мне сделать? Оказывается, что только это осознание, реальное осознание того, кто ты есть на самом деле, дает мне возможность обратиться к тому, о ком я постоянно забываю: «Господи, помилуй, помоги мне! Я действительно уже не могу». Оказывается вот это обращение, вот это осознание себя дает мне возможность связать себя – знаете, как по телефону, набирая номер: «Господи, Боже мой, помоги!» – связать себя наконец с Богом: начинается религия – связь! Я обращаюсь, наконец, к Богу. Блажен, кто наконец увидел себя нищим духом. Он наконец‑то обращается к тому, кто является источником всякого блага – к Богу, который по мере осознания мною моей нищеты, по мере обращения, очищает меня, помогает мне, и наконец я освобождаюсь от этой жуткой вещи – зависти. Блажен, действительно, тот, кто нищий духом. Это первое. В отношении же Льва Толстого, вы же конечно прекрасно знаете, что Лев Толстой был очень гордым человеком. Именно гордым человеком! Недаром, когда спросили Амвросия Оптинского, каково его впечатление, после того как Лев Толстой побыл, он сказал удивительные слова: «Хотя он и лев, но не смог разорвать те путы гордости, которыми связал его сатана». Он себя мнил не меньшим старцем, чем эти старцы. И о нем современники пишут, он очень гордый был. Вот это беда! У него нищеты духа как раз не было. Это его бедняжку и погубило… Погубило настолько, что он выступил против всей Церкви! И синод‑то его не анафемствовал, а только констатировал, что не может быть такой человек в Церкви. Он себя поставил вне Церкви, только и всего. Что за этим последовало?! Какие кощунственные вещи он стал писать? Ясно, что человек из нищеты духовной таких вещей написать не мог. Кстати, я с удовольствием его читал, Льва Толстого, но как прочитал его роман «Воскресение», с тех пор я долго не мог прикоснуться к нему. Это не воскресение, а такая жуть, такой мрак души, что я просто ахнул! Здесь какой‑то мрак… что‑то меня поразил просто! С удовольствием читал его многие вещи, его романы известные, рассказы его, а здесь какой‑то мрак! Ну, в общем‑то, это уже другая сторона, это личное восприятие, об этом не хочу говорить, а вот в каком соотношении стоят эти понятия и его личность.

ВОПРОС: Возможно ли проявление добродетели не в тайне ради любви к людям?

ОТВЕТ: Ну да, конечно возможно, когда нет других выходов, но я вам скажу так: одним из важнейших свойств, центральной характеристикой каждой добродетели, является целомудрие. Слышите? Интересная характеристика: целомудрие! Как ведет себя целомудренный, целомудренная? Все время, так сказать, скрываясь – скромность! Это во всем: в поведении, в отношениях, в одежде – во всем. И как ведет себя нецеломудренный тоже знаем. Вы посмотрите, как целомудрие скрывает себя: Христос воскрешает дочь Иаира – воскрешает! – и приказывает никому не говорить! Прокаженного очищает и приказывает никому не рассказывать! Слепого – никому не говори! Что это, вы думаете? Почему это такое? В чем дело? Это естественное свойство, это просто естественное свойство целомудрия – скрывать себя! В этом удивительная красота!.. Это же поразительная красота, жалко вот только, что многие не знают об этом! То, что потрясает буквально, поражает человека, это целомудрие. И каждая истинная добродетель целомудренна: она скрывает себя, ни за что не выдает себя, прячет себя! Но конечно есть ситуации, когда спрятать невозможно. Когда человек попал под машину, естественно, вы ему поможете и что‑то делаете, все видят это – никуда не денешься. И много есть таких ситуаций, когда человек делает открыто, но опять, делая даже открыто, он так сказать в самом себе это прячет, а не хочет, чтобы другие видели. Ведь важно еще, что внутри меня. Я могу что‑то кажется скрывать, а на самом деле хочу, чтоб все видели. Вот тогда беда начинается. Каждая добродетель своим источником имеет сердце человеческое, внутри сердца это происходит – добро и зло, а снаружи это только проявление того, что совершается в человеческой душе.

ВОПРОС: Следующий вопрос по поводу… магия, допустим, экстрасенсорика, ясновидение. Ваше отношение к этому?

ОТВЕТ: Ну, отношение Церкви всем известно, я не хочу об этом даже говорить, потому что нас интересует, – ну, людей не церковных – а что тут худого? Вот ведь в чем дело‑то. Мы все рассматриваем с точки зрения нашей пользы, нашей выгоды, правда же? А что здесь худого, если я поверю какому‑нибудь астрологу, гадалке, экстрасенсу и т. д.? К счастью сейчас наука подходит все ближе – сама наука уже. Ведь мы все рабы науки и пока дядя ученый не скажет, нам все не верится. Экстрасенсорика показала уже, что она делает с человеком! Оказывается, что все эти методы воздействия человека на человека не так‑то просты и совсем не безобидны. Есть замечательная фраза одного человека, который сказал так: «Какими же чистыми должны быть руки того, кого мы допускаем в свою душу». Ведь когда мы обращаемся к человеку, обладающему экстрасенсорными способностями, вы знаете, что происходит? Это же надо просто знать. Мы же не просто так к нему обращаемся, мы распахиваем перед ним душу! И вот этот человек, который в своей жизни и не знал, что такое борьба с своими страстями, с своими гадостями – он даже о ней не слыхивал, он и христианином никогда не был, – и он весь в этих своих грязных сапожищах, но зная где что‑то отрубить, то что надо тончайшим скальпелем, топором отрубает, испачкав всю нашу душу! Последствия бывают ужасные… Я не знаю, знаете вы или нет, вот в Александрове, например, была целая серия статей после тех вот известных выступлений Кашпировского, помните? Были очень интересные статьи, – я жалею, что не сохранил их, – с массой фактов последующих очень отрицательных явлений в тех людях, которые подвергались вот этому воздействию. В основном женщины, дети… В основном и главным образом, потому что они особенно легковерующие: ах, исцеление! Что потом было!.. Какие психические были поражения! Физические даже были: особенно это связано с сердцем, с нервами и т. д. Мы же должны не забывать, что человек единое существо и что бы мы не поражали в нем, это отзывается на всем организме. Экстрасенсорика прямо явно воздействует на нашу психику: отсюда на наши нервы, отсюда на все – на весь наш душевный и телесный организм. Опасно человека с грязными руками допускать в свою душу. Посмотрите как хирурги: насколько стерильным все держат, все инструменты, самих себя, проводя операцию над человеком. А здесь какая стерильность, скажите? Никакой… Почему искали всегда святых людей и к ним обращались? Почему святых? Что значит святой? Святой это чистый, который не занесет в меня какую‑нибудь бациллу страсти. Вот почему к ним обращались. А здесь – без разбору, эффект есть и все! А мы знаем, как это опасно: эффект в одной области отразиться тридцатью тремя отрицательными эффектами в других областях. Это то, что касается экстрасенсорики. Ну а в отношении астрологии и прочих вещей… Послушайте, вот кто‑нибудь взялся бы и занялся, ради интереса: в течение месяца прослушал бы эти гороскопы, записал бы все предсказания и потом проверил бы их. Ведь никто не проверяет! А я вам скажу такую вещь: вот я выйду на улицу, возьму ружье, закрою глаза и буду целый день время то времени палить в воздух и, наконец, такое произойдет, что какую‑то ворону застрелю. То, что тысячу выстрелов – в никуда, это все молчат, но то, что один раз попал: смотрите, лучше всего стрелять с закрытыми глазами! Вот примерно такова ситуация с гороскопами. Это просто беда какая‑то, беда! Там сидят или люди, которые, – ну, я не знаю уж почему, – уверовали в это, или люди, которые увидели, что это доходная статья. И люди доверяют этому. Во Франции на астрологию тратится средств больше, чем на всю медицину. Я не знаю, что творится, мы действительно приближаемся к апокалипсическим каким‑то временам! Кажется, век науки и техники и во что верим? Какая там звезда за звезду захлестнула… До чего дойти!.. Ай–яй–яй. Ну, вы знаете, в Церкви не так много людей, которые названы великими, совсем немного. Это в частности Варсонофий Великий, когда его спросили, как относиться к лечению у врачей и вот тех, кого мы сейчас называем экстрасенсами и т. д., он сказал так: «Врачи это люди, которые исполняют волю Божию, поступая по любви к человеку и у них лечиться нужно», а вот у этих всех, категорически запретил! Потому что они, еще раз повторяю, расстраивают самое главное – душу человеческую, от которой идет расстройство на весь духовный и телесный организм человека. Ведь святые почему так говорили? Говорили не из каких‑то абстракций – опытом познано! Опытом познано, что это вредит человеку, и, исходя из опыта, говорится людям. Я думаю, что стоит поверить им: они говорили не просто так.

ВОПРОС: Без гордости и тщеславия можно карьеру сделать в науке, в политике?

ОТВЕТ: Без гордости? Конечно можно. Мы знаем великих ученых даже, которые как раз были в высшей степени скромными людьми. Ну, в той же педагогике, Ухтомский тот же самый… Возьмите Флоренский, наш вот здесь, местный, пожалуйста. Это что называется скромнейший человек! – даже и говорить нечего, он на весь мир известен. Если не революция он бы был трижды или, я не знаю, десятерижды академиком. Тот же аббат Мендель, возьмите… Лука Воиноисенецкий, архиепископ – скромнейший человек, хирург, который получал сталинские даже премии. Так что, все можно, конечно можно! Более того, я вам скажу, но тут требуется просто вера. Тот, кто будет действовать ради Бога, именно ради Бога, увидит, как Бог совершенно необычными путями, но посылает ему больше, чем тем людям, которые живут по принципу: хочешь жить, умей вертеться. Они именно всю жизнь вертятся, я не знаю, когда они начнут жить? Вот этого я никак понять не могу.

ВОПРОС: Я вас хотела спросить, как духовенство относится к разговорам о конце света?

ОТВЕТ: Такие сильные ожидания в истории только даже нашей России были многократно. В конце пятнадцатого века уже не составляли пасхалию, поскольку итак было ясно, что все – конец света. Когда был 1666 год, то тут, по–моему, и спрашивать нечего – ясно, конец света. Как он не состоялся только, вот этого не знаю. И сейчас то же самое… Эти апокалиптические так называемые настроения постоянно присутствуют в массе людей. Постоянно, но не знают люди, чего ждут и на что обращать внимание. Сам Христос сказал, что никто не знает ни дня, ни часа. Здесь вдруг находятся люди, которые начинают объявлять вам, пожалуйста, и год вам скажем, и месяц, и число скажем. Этим отличается сектантская психология. Целая секта возникла, адвентисты седьмого дня, которые на этом именно и возникли. Прямое отступление от того писания, на основании которого ждут второго пришествия. Вы подумайте, все перевернуто вверх тормашками! Есть объективные признаки, которые нужно просто знать – объективные признаки, которые говорят о приближении, может быть, даже о близком наступлении, но никогда не говорят о конкретном годе или, тем более, месяце. Есть некоторые объективные признаки, их несколько, этих объективных признаков. Ну, об этом бы нужно специально конечно говорить, это интересный конечно вопрос, я понимаю, но в частности одним из объективных признаков, ведь сказано, будет антихрист. То есть, будет человек, который по контексту всего будет царем мира, то есть тот, который объединит все народы и все государства! Будет одно государство и одно царство. Видим мы сейчас это? Нет. Концентрация власти идет, то есть направление идет, но пока говорить о едином государстве мира не приходится. Обладает ли сейчас даже узкий круг полнотой власти во всем мире? Нет. Там будет полнота власти! Значит, опять нет. Наконец 666, что это означает? В Третьей Книге Царств, есть в Ветхом Завете такая книга, написано, что когда в Израиле был царем Соломон, то это царство достигло необычайного могущества, славы и богатства, и в частности сказано, что он (Соломон) получал тогда ежегодно 666 талантов золота. Талант это мера веса, которая означает что‑то 120-130 кг. Вы можете себе представить? – умножьте, я не знаю, какое государство сейчас получает столько золота! Иоанн Богослов конечно лучше, чем мы знал это, и знал не только этот факт, но знал и основу этого факта – то, что называется, подоплеку. В чем она заключается? Эти 666 талантов золота были свидетельством номер один потрясающей славы, которой не имел никто никогда и нигде – славы Израиля, этого царства, этого государства! Золота 666! Золото так и осталось символом, понятно чего. 666 это есть ни что иное, как символ полного и окончательного погружения человечества, то есть каждого из людей, в цели исключительно земные, только земные – долой Небо! Вот земные цели, сиюминутные, – какие? Материальные, культурные, эстетические, экстрасенсорные, мистические, – слышите? – не религиозные. А мистика вот эта вся; вот это полное и окончательное погружение, забвение Неба и всех ценностей духовных, то есть вечных ценностей; все это прекрасно изображается числом 666! Вот оно где: суть жизни, вся жизнь, сведена только к этому. То есть господство мамоны, иначе выражаясь, – пока и этого нет. Хотя я на лекциях часто говорю, когда меня спрашивают, например, о западной религиозности христианской, я говорю, что там живут по принципу, переиначивая слова из Евангелия: «Ищите, что есть, что пить и во что одеться, а Царство Божие приложится вам». Прямо почти–почти по Евангелию, вы знаете, но чуть–чуть наоборот только. Всего только наоборот, а так почти по Евангелию!.. Так вот: к этому идем… К этому человечество пока идет… Но наряду с этой психологической и духовной деградацией человечества, идет параллельно и закономерно научно–техническое развитие, которое приведет вот как раз к полноте власти одного человека, когда каждым из нас будут управлять с помощью клавиш. И какая‑то Александра Ивановна пойдет вот туда‑то и больше никуда – и она страстно будет хотеть идти туда и больше никуда, делать только это и больше ничего не делать, и если ей придет какая‑то дурная мысль в голову, тут же приходит человек и говорит: «Не того духа вы, умрите!» – и она тут же умирает! О чудо!!! Чудо?.. – никакого чуда… там же вживлено уже, соответствующий сигнал только подается. Знаете, как мины на расстоянии, радиоуправляемые? Так и здесь: лжечудеса и Лжехристос! Так вот оказывается есть некоторые объективные признаки, по которым мы можем судить о приближении. Когда же вы слышите конкретные вещи, плюйте на них и берегите свое здоровье.