Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова

Меня попросили поделиться мыслями о такой теме, которая, я бы сказал, безгранична. Поскольку вы знаете, если сказать что такое православие, нужно рассказать о всей совокупности и учения, и принципов жизни, и характере устройства той Церкви, которую мы называем Православной. Сейчас, в наше время, тем не менее, этот безграничный вопрос волнует очень многих. Причина совершенно очевидна. Тот религиозный плюрализм, свидетелями которого мы с вами сейчас являемся, – учитывая тот беспрецедентный, я бы сказал, наплыв религиозных течений, движений, церквей, который мы сейчас наблюдаем, – он невольно нас заставляет обратиться к той вере, которая всегда для нас была традиционной. Для нас – я говорю – для нашего народа. Искони, вот уже тысячу лет!

Почему так много сейчас к нам прибыло незваных гостей? В чем причина? Откуда появились совершенно новые какие‑то религиозные движения, которые находят здесь, тем не менее, себе адрес и, что называется, прописку? Как мы можем реагировать на это? Что говорит наша вера? Почему мы предпочитаем оставаться православными? Ведь, правда же, не потому что просто родились? Ибо тогда, что же это за вера: если я родился православным – значит я православный, если я родился католиком – значит я католик, родился мусульманином – я мусульманин? Это признак не интереса человека к своей вере.

Интересно как раз осмыслить: а что действительно такое православие, что оно дает преимущественное человеку по сравнению вот с тем безбрежным морем религий, перед которым мы все сейчас встали? Насколько это будет возможным, я постараюсь не читать академическую лекцию, иначе вы все заснете и что тогда делать? Я понимаю, что академические лекции достаточно сухи, они преподносят очень много формального материала, который для студентов, для будущих священников нужен, но он нужен им по другой причине. По причине, я бы сказал, больше методологической, нежели сущностной. Мне кажется, что всегда для каждого человека – по крайней мере для меня всегда так было, несмотря на то, что я занимаюсь богословием – всегда было главным и интересным увидеть суть дела: а что это такое – православие?..

Конечно легче всего показать это, сравнивая его с неправославием. Кстати, этот метод очень эффективен: сравнить и показать, чем отличается оно от католицизма, от протестантизма; чем отличается православие от других религий по существу? Я не знаю, если вам интересен такой план, то можем поговорить именно в таком разрезе, поскольку сейчас такая методология очень актуальна. Но можем посмотреть и с другой стороны не менее, мне кажется, интересной – посмотреть на православие с точки зрения совсем иной, а именно: как отвечает оно на самые такие глубокие, существенные запросы человеческой личности? Какие это существенные запросы? Что это за запросы, без которых мы буквально не можем жить? Ну, правда, можно конечно ничего не думать, но сейчас речь не идет о таких людях… Ну, а если человек думает, живет, чем он заинтересован?

По–видимому, все и каждый человек интуитивно, а если он еще и мыслитель, то и осознанно, ставит себе вопрос о смысле жизни, а если погрубее сказать, тогда будет еще яснее… Все же счастья ищут, счастья!.. Все историю человечества оно стремится именно к этому, и вот с этой точки зрения было бы небезынтересно: в какой степени православие отвечает этой идее и что же оно дает преимущественное человеку в ответе на этот действительно насущный вопрос?

Дело вот в чем: все буквально христианские конфесии говорят, что центром, существом, смыслом, конечной целью христианства является Христос! Он наш Спаситель, Он наш идеал и Он Тот, в котором мы – в Теле которого, образно выражаясь, используя образ апостола Павла – в Теле которого, в Церкви которого все мы входим в единство с Богом и приобретаем полноту блага. Все конфесии!.. – я говорю – христианские конфесии. Объясняю для тех, кто может быть не знает этого слова: когда мы употребляем слово конфесия, то говорим о христианских конфесиях и поэтому говорим об инославии, когда же говорим о других религиях, то говорим об иноверии.

Итак, о конфесиях речь идет. Представитель любой конфесии скажет: да, здесь мы вполне едины! Вся суть вот в чем: как только мы коснемся вопроса по существу – а что значит, мы верим во Христа как Спасителя; как вы понимаете, что Он сделал для нас – начинаются разногласия. Причем настолько серьезные, что, вы знаете, иногда это бывает похоже на ту борьбу за мир, в результате которой камня на камне не осталось от наших зданий. Так вот и здесь: конечно, существом христианства является исповедание Христа – того, кто является реальным Спасителем, говорим мы, но вот как понимать, что Он сделал?.. Вот здесь давайте так пройдемся немножечко… Как смотрит на этот вопрос католицизм?.. Как смотрит протестантизм?.. Как смотрит православие?..

Так вот: с католической точки зрения, преимущественным акцентом, считающимся буквально центром католической доктрины, является убеждение в том, что люди, во–первых – первые люди, бесконечно оскорбили Бога своим преступлением, своим преслушанием, и мы собственно ничего другого не делаем, как продолжаем это их дело. То есть эта доктрина предполагает, вольно или невольно, но другого вывода сделать невозможно, что тот Бог, который по идее – не только христианской, но я бы сказал, по идее дохристианской, ветхозаветной – но в общем‑то по идее: Бог как неизменное существо, в котором нет страстей, бесстрастное существо, прόстое существо, в данном случае оказался в положении того, кто страдает от грехов или от преступлений своей твари. То есть неизменное оказалось изменяемым, бесстрастное оказалось страстным!.. Это первый вопрос, который возникает в связи с этой доктриной – доктриной того, что мы можем оскорблять Бога!

Кстати, эту же точку зрения утверждает и протестантизм. Эту точку зрения отвергает православие. Чем оно отличается в данном случае? Оно говорит: нет, грехами мы раним себя – каждый грех это есть рана на теле нашей души… Мы нарушаем те законы нашего бытия, которые установлены действительно от Бога – мы же не бесформенные амебы, мы же существа богоподобные, и выступая за границы тех законов, в которых мы существуем, мы вредим себе. Грех есть вред себе! Я нисколько, думаю, не доставлю никакого неудобства закону тяготения, если прыгну с какого‑то там этажа вниз, но сам‑то я здорово пострадаю. Мы не Богу вредим своими грехами – себя мы убиваем!.. «Делающий грех, раб есть греха», он попадает вот в это вот рабство стихии выходящей за законы – мы убиваем себя!.. Вы знаете, отсюда уже приобретает другое значение, другой смысл понимание того, что сделал Христос для человечества.

С католической, протестантской точки зрения Он выкупил нас у праведного гнева Божия: Он за нас понес все наказание – вы слышите? за наши грехи и за грех первых людей – Он за нас перенес это наказание, Он укротил праведный гнев Божий!.. Вот какова идея… Протестантизм, например, в символических текстах – самых авторитетных, утверждает, что если до этого Бог гневался (до Христа) на людей, то отныне Он изменился: Он перестал гневаться на людей. Изменение происходит в Боге, а не в человеке с пришествием Христа!.. Из гневающегося и ненавидящего Он превратился в любвеобильного и спасающего, благодаря жертве Христовой. Поэтому в католичестве центральный догмат о спасении именуется догматом искупления – выкупа. Термин искупление означает – выкуп, выкуп раба! В протестантизме же этот догмат называется догматом оправдания. Вы знаете как на процессе судебном: вот обвиняют – и его оправдали в результате одного другого и третьего… И только в православии делается акцент на совсем другой стороне.

Мы говорим: Христос – Спаситель! Мы не отрицаем этой терминологии: оправдание, искупление – пожалуйста, там много других – усыновление, терминов много в Священном Писании, но термин в данном случае показывает нам как мы понимаем то, что совершил Христос. И если в западном христианстве (в католическом) дело спасения рассматривается как акция юридического порядка – суда, то в православии это рассматривается как акт любви! Как? Я сейчас скажу, в чем тут дело. Это очень серьезные вещи!

Дело вот в чем… Почему это серьезно? Я продолжу пока о западном понимании… В чем тут серьезность проблемы? А вот в чем: если Христос явился тем, кто выкупает нас или отдает долг правосудию Божию, то отсюда совершенно естественно (и она очень сильно разработана в католицизме) выступает мысль: что я могу сделать? Христос выкупил… в каком смысле Он нас выкупил? Что Он сделал? Католическое богословие отвечает: Он принес удовлетворение Богу–Отцу за первый грез людей, а за личные грехи мы точно так же должны принести выкуп. Вопрос: а если я сделал больше, чем это требуется? И разрабатывается в католицизме целая доктрина – доктрина совершенно потрясающая, которая абсолютно не приемлема православным сознанием и всем духом – доктрина сверхдолжных услуг. Оказывается, я не только могу выплатить долг за свои грехи, а могу сделать нечто большее, причем бесконечно много большее!.. И католическое богословие указывает: эти сверхдолжные бесконечные заслуги мы находим у Богоматери. Так много, так много, что вот теперь, вот сейчас уже оканчивается вторая тысяча лет, я не сомневаюсь (Ну, в этом году может быть этого и не произойдет.) что скоро появится в католическом мире еще один догмат: догмат о Соискупительнице Богоматери. Почему я это говорю? Я уже встречал неоднократно этот термин – помню, вступал в дискуссию с каким‑то кардиналом французским по этому поводу. У них искупитель кто? Тот, кто выплачивает долги, выкупает долги за грехи. Христос, да, принес много долгов: принес полный долг за первородный грех! За личные грехи мы сами должны, но мы можем не только выполнить долг – можем принести и сверхдолжное. Что из этого следует?

Я бы сказал: ужасная вещь. В чем ее тупость? А вот в чем. Представьте себе, что я прекрасно понимаю: вот я живу, кое в чем я грешу, – ну кто не грешит, сами понимаете, – за эти грехи я делаю, что мне положено, что мне определяют, но я делаю больше. Мне сказано, что я за грехи должен делать то‑то, то‑то и то‑то, – в католичестве очень развита эта доктрина удовлетворения правосудия Божия, – а я делаю больше. Как я себя чувствую? Я знаю, что я делаю больше, вы понимаете, кем я себя чувствую? Я делаю еще больше – кем я себя чувствую?! И мы видим: догматическое учение католицизма налагает свою страшную печать на душу человека!.. Оно сразу ставит человека на путь гордыни, тщеславия… Да что тщеславия – гордыни, в полном смысле этого слова! Думаете случайны такие заявления, как у Франциска Ассизского, когда он говорит: «Я не осознаю за собой ни одного согрешения, которого бы я не искупил исповедью или покаянием»? Случайны ли такие вещи, когда какая‑нибудь святая Тереза кричит: «О Бог мой, Супруг мой!» Ей является Христос, который заявляет: «До этого Я был твоим Богом, а отныне не только Бог, но и Супруг твой!» Это совсем не случайные вещи!.. Когда Франциск Ассизский видит серафима и вдруг узнает в этом серафиме Христа и вдруг чувствует, – вы подумайте только, послушайте! – чувствует себя совершенно превращенным в Иисуса!? Учтите, Франциск Ассизский это не какой‑то там маленький святой – это светило первой величины в западной церкви! Это светило, о котором у нас я не знаю, сколько вздыхают и превозносят его. Только почитайте вступление Дурылина к книге «Цветочки Франциска Ассизского», как он там пишет, как превозносит Франциска! Оказывается такого не было вообще святого – святые Апостолы оказывается в нем жили!..

Вот эти вот тщеславие и гордыня порождаются уже самим догматическим учением Церкви. Вот, вы знаете, для широкого круга людей вся догматика это достаточно сложная все‑таки область – и сложная, и скучная, когда же коснешься ее преломления в непосредственной духовной жизни человека, начинаешь понимать: какое огромное определяющее значение имеет то или иное понимание того, что совершил Христос. «Сверхдолжные заслуги…» Христос говорит, если бы сотворили все повеленное вам!.. Говорите, то есть думайте, видьте себя, поймите, что вы рабы неключимые?

Если мы возьмем и рассмотрим психологию… (я обращаю ваше внимание – с светской точки зрения я хочу, чтобы вы посмотрели) …психологию тех, кого православная Церковь именует величайшими святыми. Их в истории не так много, тех кого Церковь называет – великий: Антоний Великий, Афанасий Великий, Макарий Великий – их не так много! Если мы посмотрим на их психологию – их признанных всей христианской Церковью и той же западной Церковью признанных – как они себя мыслили, как они себя чувствовали!? Вот разительный пример, который мы встречаем, например, из жизни преподобного Сесоя Великого. Перед смертью, когда вокруг него собрались все его сподвижники и ученики, он молится – его спрашивают: «О чем ты молишься, Сесой?» – «Чтобы дал Бог мне еще время на покаяние». Ему говорят: «Сесой, тебе ли каяться?» (А его лицо при этом становилось все более просветленным, все более сияющим – настолько сияющим, что на него было трудно уже смотреть!) Он ответил так, что до сих пор приходится удивляться: «Поверьте, братья мои, я не знаю, положил ли я хоть начало покаяния моего». Я обращаю ваше внимание: человек умирает, ни о каком лицемерии и речь не может тут идти!.. Потом, это нужно просто ничего не понимать, чтобы думать, что здесь Сесой мог лицемерить – мы же находим подобные примеры сколько угодно!

Вот из тех, кто здесь сидит, и кто читает утренние молитвы, не могли не обратить внимания на молитву Макария Великого – утреннюю – поразительная молитва!.. Очень краткая, но послушайте, что он говорит?! – Макарий Великий, которого называли земным богом: «Боже, очисти мя грешного, яко николи же сотворих благое пред Тобою». То есть я ничего доброго перед Тобой не сделал! – это он, Макарий говорит… Что это такое? Что это, смиренничание, может быть? Положено так говорить? Да избави Бог, так мыслить! Это люди, которые боялись хоть тень лукавства допустить в своей душе! – и тут они начинают лицемерить?!

Я вам скажу об одной великой, может быть, одной из величайших истин, за которую православие держится обеими руками – знаете, как она звучит? – святые оплакивали свои добродетели как грехи!.. Вы слышите? – оплакивали добродетели как грехи!.. Ну‑ка, ну‑ка, как это поставить рядом со «сверхдолжными заслугами»? – Полный контраст, полный не только контраст – полное взаимоисключение!.. А что это такое: оплакивали свои добродетели как грехи? Как это можно оплакивать: я подаю милостыню, помогаю неимущему, спасаю там кого‑то от полного несчастья – что же я буду тут оплакивать? Не правда ли? Слава тебе, Господи! – я не фунт изюма. Как и говорил Феофан Затворник: «Сам дрянь–дрянью, а все твердит: «Не есмь яко же прочие человецы».

Святые видели, что в каждом – в каждом! – добром деле, которое мы делаем (вот, сейчас действительно кажется доброе, и человек хочет сделать доброе дело!) обязательно примешивается, – или тут же, или через мгновение – обязательно примешивается, как к бочке меда, ложка дегтя: тщеславие, человекоугодие, расчет… Ну, вообще‑то тень хотя бы того, что я сам сознаю как недолжное, как мерзкое подчас, как нехорошее, как дурное. Вот тонкие психологи были, вот кто действительно анализировал состояние своей души!!! Вот кто внимателен был к тому, что происходит в душе человека! Подумайте, видели и потому оплакивали свои добродетели как грехи! Вот где чистота была! Это поразительно!..

Смотрите, как у древних греков, например. Вот сейчас сравните древнегреческий музыкальный слух и современный, например – ну тот современный, который, по крайней мере, является нормой музыкальной школы. Достаточно различать тон, полутон, ну четверть тона – так, это уже говорят: «Ну, у него слух какой!» А древние‑то греки нет: а восьмой тон хотите? А что это такое? – мы говорим. Понимаете?.. Что такое абсолютный слух? – он не терпит малейшего отклонения: не только одну восьмую, одну шестнадцатую не вынесет вот этого диссонанса! И мы говорим: тончайший слух, это поразительно!.. Зато, какая чистота звучания, когда все исполнено действительно без каких‑либо диссонансов! Чистота звучания!.. Вот как в музыке чистота звучания, так оказывается эта чистота может быть и в душе человеческой. Они чувствовали насколько всегда, даже добрые деяния, даже их подвиги и молитвы, оказываются несовершенными перед лицом той святыни Божией, которую они тонко переживали и чувствовали в своей душе.

Вот православие и сравните теперь со сверхдолжными заслугами… Сравните с этой психологией, когда я не сознаю за собой ни одного согрешения… Видите, какая разница?! Это потрясающе, ничего общего нет!!! Понятно поэтому, что духовная жизнь в католицизме приводило к тому, о чем совершенно определенно, ясно, со всей ответственностью говорили наши величайшие святые, как о состоянии прелести. Игнатий Брянчанинов, аристократ высшего класса, тончайше воспитанный, деликатнейший человек и вдруг из его уст слышим такую фразу, когда говорит он об этих святых католических: «Сумасшедшие!» – он не находит другого слова. Ну, действительно, попробуйте найти другое слово, когда молодая девушка ходит часами с Иисусом Христом по садику и разговаривает. Вам любой скажет: пора бедную девочку куда‑то отправлять, наверное – беда!.. Ах, да вы ничего не понимаете! – это одна из величайших святых католической Церкви, Катарина Сиенская, которая в двадцать лет почувствовала, что с ней должно что‑то случиться необычайное и стала истово молиться великою молитвою!.. Какою же? Вот сразу не скажу. И у нас есть молитва – молитва так называемая Иисусова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного–грешного». А она стала молиться молитвой тоже: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…, – только дальше странное продолжение – сочетайся со мной браком в вере». Изумительно!.. В двадцать лет… Все понятно – никаких объяснений не требуется. Куда направлена ее мысль, куда направлены ее чувства? Отсюда и бесконечные видения: является ее небесный жених – Христос; привлекает ее к себе, то есть обнимает ее; вынимает из нее сердце; вставляет ей другое сердце, похожее на него и эти сладчайшие переживания (увы!) составляют существо ее духовной жизни.

А как эта духовная жизнь выражается, посмотрите, ведь я же вам сейчас рассказываю не какие‑нибудь злопыхательские наветы на бедную Катарину Сиенскую – нет–нет! – это то, что сейчас к нам приходит из Италии… В Милане издается – «Портреты святых», книги. Я думаю, вы видели, что же пишет автор умиляясь. Во–первых, умиляется этой молитвой: «…сочетайся со мной браком в вере» – дальше автор не находит уже слов: как она обращается к властителям, к Папе Римскому, королю Франции; что она пишет! Вы подумайте только!.. Автор ее жития пишет, что в состоянии экстаза она даже самому Христу говорила: «Я хочу!», с восклицательным знаком – это было лейтмотивом всех ее писем. Королю Франции пишет: «Слушайте меня и Бога!» Папе Римскому пишет: «Послушайте голоса Святого Духа, который к вам обращен!» Кстати, с ней происходит интересный факт, очень любопытный, на который трудно не обратить внимания: сидят у нее четыре и даже больше секретарей и она сразу им всем диктует ответы разным лицам – сразу! – причем с такой скоростью, что они едва успевают за ней записывать. Примерно ту же самую картину мы находим у Елены Рерих, когда она слышит голос оттуда и пишет тоже с огромной скоростью тракраты–откровения. Феномен похожий и очень понятный, по крайней мере с христианской точки зрения, не вызывающий сомнения: что происходит с этими бедными людьми…

Так вот, понимание Христа как Спасителя, понимание того, что Он сделал… Давайте от католицизма немножечко отойдем, а протестантизм что говорит? – о, еще более интересные вещи! Что такой протестантизм? Это лютеранство; это реформатство; это, если хотите, более поздние баптисты, пятидесятники – вся вот эта совокупность христианских движений, и как сейчас выражаются экуменическим языком, Церквей – там решение вопроса еще проще. Настолько просто, что от умиления не знаешь что делать… Замечательно! Оказывается Христос своей жертвою настолько удовлетворил правосудию Божию, что не только уплатил за первородный грех, но и за все грехи, которые мы верующие совершаем, и поэтому все мы отныне святы святостью Христовой, и «грех верующему не вменяется в грех»!

Я студентам говорю: слушайте, перехожу в лютеранство или куда‑нибудь – так хорошо, так легко и больше ничего не надо!.. Я свят! – что хочу, то и творю!.. Оказывается, верующему грех не вменяется в грех… Оказывается, мы праведны праведностью Христовой… Это так интерпретированы великие слова апостола Павла: «Мы спасаемся только верою». Как поняли?! Меня всегда знаете что удивляет? Это какой‑то, извините, – ну если тут есть кто‑то из протестантов, то извините меня, пожалуйста, – именно примитивизм, другого слова нет: ну как же это можно так легко такие вещи сделать? Превратить дело спасения в такую элементарную вещь? – я верю, что 2 тысячи лет назад пришел Христос, искренне верю – и я не сомневаюсь, они действительно верят, я вижу, что они искренне верят – и уже поэтому самому я уже свят святостью Христовой!? Да что же это такое? Вы теперь поймете, насколько разительно, принципиально отличается православие от этих вещей.

Как понимает, кстати, православие вот это: «Мы спасаемся только верою»? Как понимает православие подвиг Христов – что Он сделал, Христос?.. Если мы возьмем святоотеческое богословие, то первое что мы видим: о выкупе речь не идет! Смешно представить!.. Григорий Богослов пишет: «Кому принесена жертва Христова? – Говорит: – Меня очень беспокоит – кому же? Дьяволу? – спрашивает Григорий Богослов. – Как это безумно, чтобы Бог свою твари приносил в жертву, да еще какой твари – падшей! Отцу может быть Он принес жертву? – Он спрашивает дальше и он же отвечает: – Да разве Отец любит меньше, чем Сын? Разве дело спасения это не Троица? – Действительно, разве Отец любит меньше, чем Сын? – И разве позволено было даже Аврааму принести в жертву своего сына? Не Он ли заменил Исаака овном (овцой)? – То есть отвергает даже это и оканчивает словами: – Человеку нужно было освятиться человечеством Бога».

Надо расшифровать это. То есть первое: ни о каком выкупе и речь не идет! Отношения юридические, правовые, законнические не применимы между человеком и Богом, так же как между ребенком и родителями, – неприменимы! Действует совсем другой принцип!.. Православие все свое внимание обращает на то, что забывается, фактически отбрасывается, но что является центральным в христианском исповедании: Бог любовь есть… любовь Бог есть! Вот оказывается, кто Он: по любви Он смиряется до человеческого образа, соединяется с человеком, берет на Себя его природу – человеческую! – соединяется с человеческой природой – какой? – поврежденной и исцеляет ее – через страдания, через унижения, через крест, через смерть – и воскрешает ее!..

Посмотрите, как разительно, кстати, меняется даже Христос в Своем явлении ученикам: если до этого Он все время находится с ними; до этого Он алчет и жаждет; страдает, на кресте Он говорит: «Боже мой, Боже мой! Для чего Ты Меня оставил?»; посмотрите, после воскресения – идет со спутниками, кажется начинает садится за стол, преломляет хлеб… и исчезает. Входит «дверем затворенным» – помните Евангелие? – к ученикам; с одной стороны, кажется, ест и пьет с ними; с другой стороны – Он обладает свойствами, которых раньше не наблюдалось… Вот преобразованная, вот та первозданная, та «плоть в славе», независимая от стихий этого мира, с которой был сотворен человек и к которой предназначен человек в вечной жизни!

Смотрите, как меняется, что же Он сделал? Он исцелил ту поврежденность, которая возникла в нашей человеческой природе в результате греха – греха первых людей. они совершили личный грех, но в результате этого личного греха произошло серьезнейшее повреждение нашей природы. Что говорят Отцы по этому поводу? Они прямо говорят: произошло в человеке рассечение его существа на ум, сердце и тело. Эти три как бы обособились, каждая из них как бы приобрела свою волю, началось противоборство. «Ах, две души живут в груди моей! И рвутся врозь, и жаждут разделенья». И это замечает каждый человек, каждый это знает: нет в нас единства – ум прямо говорит, что естественно, что есть правда, как нужно поступить и совесть подсказывает; а сердце, а тело влечет к прямо противоположному!

Вот Христос восстановил, исцелил эту природу и по любви это совершил – по любви всей Святой Троицы – ни о каком выкупе речь не идет! И вот благодаря этой восстановленной природе мы теперь можем духовно – да, духовно! – рождаться от Него, получать эту новую природу в таинстве крещения. В крещении получаем мы семя нового человека, как и пишет Симеон Новый Богослов, один из трех названный Церковью Богословами – Иоанн Богослов, Григорий Богослов и Симеон Новый Богослов. Что он пишет? Поразительные слова: «Тогда Бог Слово входит в крещенного, как в утробу Приснодевы и пребывает в нем, как семя». Вот оказывается каким образом мы получаем плоды жертвы Христовой в самих себе!

Ничего кажется не изменилось внешне, когда Христос и воскрес – ничего не изменилось: люди какие были, такие и остались. Продолжаются войны, продолжаются болезни, продолжаются грехи, продолжаются преступления, однако случилось великое! – каждый человек, который увидел, что Христос действительно есть истина; что Он действительно есть та святыня, которой жаждет его душа; что действительно в нем он видит смысл и оправдание того мировоззрения, которое ведет его к благу его жизни – когда он в этом убеждается, он может приобщиться Ему! В этом таинстве рождения в Церковь, в этом таинстве крещения, я могу получить это благодатное семя и, если я буду вести действительно христианскую жизнь, это семя может возрастать во мне. Что значит – возрастать во мне? Ведь я могу принять крещение и – каким я был, таким остался: язычником! Правда, я называю себя христианином, конечно, что вы! Попробуйте усомниться во мне – обижусь даже! А живу язычником!.. А могу жить иначе…

И вот история Церкви предлагает нам бесконечное множество тех людей, которые показали, что делает это семя, полученное нами в крещении, с человеком. Что оно с ним делает?! Вот на примере святых, особенно таких ярких многих святых, которые оставила нам история, мы видим, как преображается человек, кем он становится – каким светом он действительно становится для человеческого общества! Не случайны же слова Серафима Саровского, который говорил: «Стяжи дух мирен и вокруг тебя спасутся тысячи». Точно!

Человек, который развивает в себе это семя правильной, то есть праведной христианской жизни; который кается в своих грехах и который прекрасно понимает, что никаких заслуг у него нет и быть не может; который кается даже в своих добрых делах – понимает, что это доброе он совершил не так как надо, не по доброму – этот человек постепенно посвящается; это семя у него прорастает; превращается в древо, которое приносит великие плоды, освещающие окружающий мир. Никакого выкупа, никаких оправданий – совершенно другой принцип жизни: другой взгляд на Христа и на духовную жизнь, по сравнению с западным пониманием христианства!

Я представил вам вот первый вариант возможного объяснения. Сами понимаете, что это краткий конспект. Естественно в духовной школе мы разбираем это более подробно: там очень много любопытных вещей. Например, в католическом учении, в протестантском вероучении, там много любопытнейших, я вам скажу, вещей, которые приводят сейчас к таким явлениям жизни, что мы все начинаем понемножку понимать, с чем мы имеем дело, что такое западное христианство. Оно породило нигилизм, материализм, деизм, атеизм – оно же породило! Причем это прямо следует из самого богословия, более того, я должен вам сказать, что вся европейская цивилизация порождена именно западным богословием как таковым – вот во всех тех формах, которые мы с вами видим.

Вопросы и ответы

ВОПРОС: В каком году пала Византия, какие события предшествовали этому?

ОТВЕТ: В 1453 году. Ну, вы знаете, что уже турки постепенно захватывали всю империю в течение предшествующего столетия или может быть даже больше. В конце концов, к этому времени вся Византийская империя оказалась в стенах Константинополя. Вся империя! И она пала! Как пала? Очень интересно! Последний император Константин, по–моему одиннадцатый кажется, с мечом в руках боролся вместе со своими согражданами за спасение своего отечества. Вот действительно замечательно: с мечом в руках, до смерти! И в этом смысле можно сказать, что он погиб как достойный император, как герой. Вот так!

Ну, что предшествовало? Вы знаете, в оценке любых событий подобного рода существует два подхода. Один подход мы назовем таким светски–историческим подходом, который находит и видит причины подобного рода явлений в исторических процессах, происходящих в мире. Очень тут неопределенно: почему идут эти процессы – ну никогда никто сказать не может. Идут эти процессы – когда там случается это, тогда вот здесь происходит другое… Христианство предлагает другой, я бы сказал, метод рассмотрения. Оно утверждает, что все процессы происходящие в обществе – общественные, исторические процессы – я бы сказал даже больше: все процессы происходящие в нашей биосфере и даже космической сфере, все они обусловлены духовным состоянием человека. Христианство не отрицает того вот термина, который правда в язычестве носил другой смысл, но оттуда идет, что человек микрокосм. Да, человек действительно является вот тем рычагом, той силой, которая определяет все состояние окружающего мира, и уж конечно состояние общества и все процессы, совершающиеся в обществах и государствах. Причина – наше духовное и нравственное состояние. Есть яркие баблейские примеры: Содом и Гоморра, например, пожалуйста вам, или Всемирный Потоп… Но мы указываем библейские примеры, а разве мы не могли бы привести примеры из жизни любого государства, в том числе любого православного государства – могли бы! – я думаю, не менее убедительных, которые показали бы как деградация духовной жизни; как превращение в частности христианства в форму, что приводит, в конце концов, к оскудению духа… (Понятно, что такое форма и оскудение духа? То есть мы сплошь православные, а живем по–язычески. Мы совершаем так же богослужения, украшаем то, что надо – ну все чин–чином идет, а сами остаемся язычниками.) …Так вот, если это имеет место, когда кажется с внешней стороны церковная жизнь кажется может и процветать, но если при этом нет соответствующего духовного процесса, когда люди не становятся лучше, когда нет борьбы со страстями, если не происходит это изменение души – греческое слово метанеа, переводимое на русский язык как покаяние, означает изменение – если нет этого правильного духовного изменения внутри человека, внутри людей, внутри общества, то это неминуемо приводит к катаклизмам общественного, исторического характера. Так вот, не приходится удивляться тому, что целые православные, ну в данном случае империя, государства многие именно по этой причин часто и падали. Вот это внешнее благополучие как теплый душ, знаете, как теплая ванна расслабляет нас. И все… Вместо правильной христианской жизни мы начинаем благоденствовать, причем – внешне. Вот тогда наступает пагуба! – обязательно и неминуемо. Так что в отношении той ситуации, в которой происходило падение Византии, мне кажется, что мы должны смотреть не столько на исторические какие‑то моменты, не на внешние – как там появились турки, почему они решили сюда и т. д., как они двинулись – все это лишь следствие. Люди, большею частью и как правило, лишь слепые орудия в руках премудрого промысла Божьего. Он думает: он кого‑то убивает – он даже и не знает, что ты‑то свободой обладаешь, и ты ответишь за ту злобу, с которой ты творишь грех, но убить или не убить человека не в твоих руках! Одного хотят убить – и никак не могут, а другого так – мысль пришла и тебе запросто! Каждый человек ответит за состояние своей души. Так вот состояние, – именно духовное состояние, в этом смысле, я говорю духовное, – оно определяет не только нашу жизнь, личную жизнь, жизнь каждого человека, но определяет и процессы, происходящие в обществе. Поразительный пример этому – Содом и Гоморра: помните, как Авраам беседует со странниками, с ангелами? Когда ему сказали, что будет уничтожен город, помните, Авраам говорит: «Но, господин, а если там будет пятьдесят праведников, не уничтожите?» – «Не уничтожим». – «А если сорок пять?» – «Не уничтожим». – «А если сорок?» – «Не уничтожим». И так дошел до десяти. «А если десять праведников?» – Ответил ему: «Не уничтожим», – и потом повернулся и отошел от него. Есть некая мера оказывается!.. Указано на очень интересное явление, в высшей степени важное и как жалко, что мы вот этого не понимаем! Мера есть праведности!.. Вот было бы там хоть десять праведников и не был бы уничтожен город – не оказалось их!.. И действительно мы видим, их не оказалось… Так и сейчас, почему произойдет та же кончина мира? Почему?.. Не останется этих десяти праведников… Не случайно в Апокалипсисе написано: «Жена облеченная в Солнце – что по толкованию всех Отцов есть Церковь – убежит в пустыню!» В человеческом обществе уже не найдется ей места – уже! Как писал Тихон Воронежский, – Тихон Воронежский, восемнадцатый век, о состоянии у нас в России, что он пишет? – «Христианство незаметно удаляется от людей, остается одно лицемерие». Феофан Затворник в конце прошлого (XIX–го) столетия пишет: «Никто ничего не делает. Еще одно–два поколения и христианства (православия) не останется на Руси». Прошло полтора поколения после того, как он говорил, и наступила революция. Игнатий Брянчанинов что писал? Ну, не буду я приводить эти вещи – мысль понятна! С христианской точки зрения, которая подтверждается огромным количеством фактов, все катаклизмы нашего мира – кстати, так же как и взлеты жизни – обусловлены духовным и нравственным состоянием человека и общества. Вот где основная причина и падения Константинополя.

ВОПРОС: Вопрос из зала, по–видимому о даре «говорения языками».

ОТВЕТ: Сначала скажу несколько общих слов о протестантизме. В чем беда протестантизма в целом? В том, что он решительно отверг Священное Предание Церкви. Что это такое, Священное Предание? Это совокупное учение, святоотеческое учение… Протестантизм отверг учение и опыт отцов по вопросам веры, по вопросам жизни! Протестантизм заявил: только писание и все! Так вот, мне приходится с ними беседовать и я говорю им: ну хорошо, а чем вы объясните тот факт, что существует много христианских конфесий, которые имеют одно и то же Писание? Ответ один: различное понимание Библии. Какой же критерий? Какое из этих пониманий верное, а какое ложное? Почему вы считаете, например, что пятидесятническое понимание Библии – верное, а католическое – ложное? Скажите мне почему? Почему вы считаете ложным лютеранское, например, понимание? Почему православное и т. д.? Где критерий? Так вот: православие утверждает, что если мы станем на почву субъективного понимания Библии, то мы можем прийти к каким угодно толкованиям и каким угодно абсурдам. В православии есть золотой принцип: мы веруем тому, во что верили всегда, все и повсюду. Почему это верно? По очень простой причине!.. К примеру: священство таинство или нет? На основании Книги Деяний еще пока трудно понять кто пресвитеры там, а кто епископы – неопределенно… Апостолы пишут в своих посланиях и неясно, о ком это идет речь?.. Как узнать, о чем они писали? Каким образом узнать?.. Мы можем гадать, что угодно… Простой же есть способ!.. Давайте посмотрим, что писали по этим вопросам ученики апостолов – уж они наверное лучше всех знали, что писали их непосредственные учителя, правда же? Правда. Оставили они сочинения какие‑нибудь? Да. (В Церкви они носят имя мужей апостольских). Да сколько осталось!… До чего интересные! И Климента Римского, и Ермия Пастыря, и Игнатия Антиохийского, – сколько осталось этих писаний! – Поликарпа Смирнского… Из их писаний совершенно отчетливо, прямо ясно видно: кто такой епископ, кто такой пресвитер и что, оказывается, рукополагать может только епископ и оказывается, преемство рукоположения является одним из законов существования Церкви. Прямо вот непосредственные ученики пишут! Их ученики то же пишут! То есть картина абсолютно ясная: мы выяснили как понимать слова апостолов по данному предмету. Это мы и называем Священным Преданием Церкви. Преданием, потому что в Евангелие об этом не написано… Вот критерий! В протестантизме – нет критерия!.. Представьте себе: вдруг в XIX веке, спустя тысячу восемьсот лет после возникновения христианства, вдруг объявляется какой‑нибудь учитель, какой‑нибудь Мюллер и говорит: вот так нужно понимать! Мы его спрашиваем: а почему? Мне было откровение! Ах, вот оно что – откровение? Вы знаете, вам одно, а вашему соседу – совсем другое, а вот ему – третье! А вы не подумали: а по каким признакам можно судить об истинности или ложности откровения? Все эти учителя абсолютно незнакомы с учением Отцов, то есть Священным Преданием Церкви. Поэтому то, что руководителю приходит в голову; то, в чем он может убедить своих последователей, это и считается истиной совершенно без какого‑либо отношения к тому, о чем учила Церковь в течение тысячелетий! Вот и в данном случае то же самое: Церковь вовсе не отвергает – утверждает даже, что при правильной христианской жизни, при святой жизни, человек сподобляется Духа святого, но кроме первого столетия мы не находим в истории Церкви того, чтобы даже великие святые, которых вот я сегодня называл, заговорили вдруг на иностранных языках! Ни Макарий Великий, ни Сесой Великий, ни Афанасий Великий – никто, пустынники особенно – ни Арсений Великий совсем на иностранных языках не говорили! Разве в этом состоит дар Святого Духа? Это только один из маленьких даров, который был крайне необходим в первом столетии для становления и утверждения Церкви, ее проповеди – дальше, совершенно этого мы не видим. Поэтому, свести дары Духа Святого к говорению языками – это, я не знаю… Это так примитивизировать, что мне больше даже трудно себе представить! Разве в этом дар Святого Духа состоит? Дары Святого Духа апостол Павел перечисляет: «Плод Духа есть: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» – посмотрите, сколько перечисляет!? Вы подумайте только – вот что есть плоды Духа! Нет даже ни слова о говорении языками. Это вещь практическая, носившая чисто исторический характер! И второе: как приобретается дар Святого Духа? – вот об этом совсем забыли. «В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном грехом». Приобретение дара Духа Святого возможно только на почве правильной христианской жизни, а правильная христианская жизнь приводит к тому, что человек убеждается в том, что он совсем не то, чем он должен быть. Более того, он убеждается – знаете в чем? я это особенно подчеркиваю – убеждается в том, что он не достоин ни одного дара Божьего! Ни одного!!! Поэтому в житиях святых что встречаем? – умоляли отнять даже те дары, которые Бог даровал им! Вы слышите?! – умоляли даже отнять вот эти внешние дары: дары, например, чудотворения – а некоторые обладали. Как они скрывали эти дары!!! Доходило даже до чего? Все знали – чудотворец, но он категорически конечно: я такой же, как все. Так что делали? Буквально такой благочестивый обман. Вот случай – приносят ребенка, просят: «Отче, помолись над ним». Что‑то он тяжело болен и пр. – вот таким что называется обманом. Он помолился и человек встает, а он, святой, не знал, что человек умер! Как скрывали?! Скажу вам очень замечательную вещь, поразительную: каждая истинная добродетель всегда глубоко целомудренна!.. Понятно, что такое целомудренна? – скрывает себя. Как женщина целомудренная, как одета? Каждая христианская добродетель глубоко целомудренна, прячет себя!.. Христос воскрешает дочь Иаира и что говорит? – никому не рассказывайте! Исцеляет слепорожденного – никому не рассказывайте, прокаженного – молчи, никому не рассказывай! Вы подумайте только: кажется для этого и пришел, но Он, как по человечеству и по истине праведный и всеправедный был, показал – и Он не мог иначе, это естественно!.. Истинная добродетель – прячет себя, фальшивая – кричит и шумит. Дар вон у меня, все, сейчас я заговорю языками иностранными: вот только ничего вы не поймете, что я буду говорить, но зато вы увидите, что я в даре Духа Святого! Вот вам все «целомудрие»: забыли они бедные основы правильной духовной жизни – нет духовности там, где нет смирения! Где это осознание своего недостоинства?! Еще раз напоминаю Сесоя Великого, лицо которого просветилось так, что не могли смотреть на него, а он умолял Бога дать ему время на покаяние! Вы подумайте только!? Вот что значит – святость. Почему такое состояние? – понятно!.. Когда человек приближается к истинной святыне, он начинает видеть всю мерзость, все недостоинство свое. А тут открыто говорение языками… Бедные люди!.. Вот вам пример того, как опасно отрываться от того, что мы именуем Церковью; от того, что мы именуем Священным Преданием – Преданием, то есть учением Отцов. Видите, какая разница? Вот надо бы об этом поговорить, если только примут… Все зависит от того, как глубоко зашло вот это мнение о себе. Пользуюсь случаем, чтобы сказать вам, поделиться: самое страшное, что есть в человеке и что во веки веков не позволит человеку спастись – это мнение о себе: я хорош! Ясно вам? – я хорош. Все нехорошие, а я хороший! Вот еще раз повторяю слова великие, слова Феофана Затворника: «Сам дрянь–дрянью, а все твердит: «Не есмь якоже прочие человецы». Тут действительно смерть духовная.

ВОПРОС: Что есть Бог? Почему Бог Слово?

ОТВЕТ: Дело вот в чем: слово это первое значение в переводе греческого слова «логос». Евангелие от Иоанна начинается: «Эн архи ин о Логос» – в начале было… Логос, и мы переводим с греческого – Слово. На самом деле логос имеет тридцать четыре гнезда – значения, а в каждом гнезде еще по три, четыре, пять… То есть это порядка сотни с лишним значений. В переводе, ну надо же перевести на русский язык, вы же не напишите сто значений – не напишите там: ум, логика, рассудок, суждение, понятия, знания, мысль – все это переводы слова логос. Поставили просто первое значение: слово. Вот почему, и в этом есть, что называется, доля истины, ибо мы верим, что Бог един по сути и троичен по ипостаси. В чем это выражается? Вот я вам приведу ну самый, кажется, лучший из святоотеческих образ понимания Троицы: человек есть образ Троицы Бога. И они обращают и говорят: человек, – никто больше не назван! Что же есть такое особенное в человеке, чего нет в других творениях? Они говорят: ум человеческий имеет свойство всегда рождать мысль. Мысль высказанная это есть слово. Это есть логос. Ум – образ Отца; всегда рождающаяся мысль – есть образ Сына, поскольку рождается; и третья сопричастная уму и слову – Дух. Что такое дух? Попробуйте сказать, что такое дух? Самые простые вещи не поддаются определению, но мы чувствуем, что такое дух: мы знаем дух человека, дух семьи, дух книги, дух эпохи, дух народа, дух зала и т. д. Вы знаете, что такое дух: это некая атмосфера, которая соприсуща всегда уму и слову. Вот это некая, будем говорить, такая нравственная реальность. Так вот, в связи с этим становится понятным: слово–мысль всегда рождается умом, так вот и у Святой Троицы Бог Отец всегда рождает Сына – рождаться это свойство. Это не акт, что когда‑то это Слово родилось у Бога Отца – нет, оно есть всегда состояние рожденности – это свойство. Слово всегда есть, Оно всегда рожденное, рождающееся – всегда! Таково свойство, но это, еще раз говорю, образ. Образ, ибо дать прямую интерпретацию немыслимо и невозможно, сами прекрасно понимаете. Мы сами не знаем даже что такое наш, а уж что говорить о Боге!? Вот так. Вот что связано с пониманием Логоса и пониманием Слова

ВОПРОС: Заимствовано ли христианство, как более поздняя религия, из языческих религий?

ОТВЕТ: Первое: конечно нет, и оснований для такого утверждения более чем достаточно! Даже Энгельс – вы представляете: достаточно одного имени, чтобы понять его отношение к христианству – говорил, цитирую: «Христианство, народившись, вступило в резкое противоречие со всеми существовавшими до него религиями». Все существовавшие до христианства религии, все языческие религии между собой вовсе не враждовали. Вы знаете, в Риме был Пантеон, куда свозили всех богов, и каждый человек мог совершать свой культ, никто никому не мешал, никакого антагонизма не было. В отношении же христианства, когда оно появилось, – вы помните: религио иллицита, религия недозволенная – законом было принято уничтожать каждого, о ком будет известно, что он христианин. Уже этот внешний даже показатель свидетельствует о том, что христианство явилось чем‑то совершенно другим! Повторяю еще раз, все религии были позволены в Риме, одна только эта была не позволена! Вот. Ну, я мог бы привести еще множество примеров, ведь это действительно вопрос очень большой, но достаточно и того, что вы слышали.

ВОПРОС: Какой принципиальной линии на ваш взгляд следует придерживаться учителю истории в школе в условиях, когда постоянно подчеркивается, что Церковь отделена от государства, а школа – от Церкви?

ОТВЕТ: Первое, в отношении самой истории (я думаю, это всем известно, но я напоминаю): мы историю проходим не ради того, чтобы узнать когда, где и что случилось. Что проку от того, что будем знать? Ну знаем, ну не знаем? Ну и что? Ну и ничего? История не для этого изучается… Как сказал Цицерон – история наша лучшая учительница. На примерах как безобразных и отрицательных, так и лучших, положительных и святых мы учим, каким надо быть и каким не надо: к чему приводит такое направление жизни, к чему приводит такая‑то жизнь. Вот цель истории, а не в самом описании: кто когда был, кто когда родился, кто когда крестился… Что это дает? Так вот, теперь в отношении отделения Церкви от школы и от государства. Что это значит? К сожалению вот в этих понятиях большая неразбериха. Если Церковь рассматривать как организацию, то здесь могут быть разные вещи, – как организацию, но ведь Церковь рассматривают не как организацию – совсем нет! Самое важное, что составляет существо Церкви, это вера во Христа; вера в то, что с Ним связано благо человека; что смысл человеческой жизни наилучшим образом представлен в христианстве. И не только смысл жизни, но и даются истинные, правильные, верные положения и принципы жизни, на которых человек может достичь этого блага. Ведь все идеологии о чем спорят‑то? Где оно, это благо и как его достичь. Христианство толком утверждает: вот оно это благо и вот как оно достигается! Так вот, еще раз повторяю, о Церкви, как организации: то есть может ли преподавать священник или не может, могут ли преподаваться именно те предметы или другие, об этом можно спорить, но в данном случае никто и никогда не может помешать человеку, особенно в условиях нашего времени – верующему человеку и убежденному – показывать, что предлагает христианство в качестве идеала и нормы человеческой жизни. Пожалуйста! Это можно сопоставить с другими идеологиями, с другими религиозно–философскими или религиозными течениями – пожалуйста! Мы не осуждаем других; мы не осуждаем людей, верящих иначе, но мы имеем такое же право на убеждения, как и они; и я имею право сказать: я считаю, что вот здесь‑то христианство так учит и оно именно потому‑то и потому‑то верно! Вот тут важно‑то что? Нужно знать почему… что это значит. Вот, к сожалению это и бывает часто камнем преткновения. Так вот: я полагаю, что отделение Церкви от государства, которое имеет юридический характер, нисколько не заграждает нам пути к тому, чтобы мы могли говорить о христианстве – мы, кто угодно, как граждане, как педагоги – говорить о христианстве и показывать, что оно значит для нашего народа, для человека. Так что здесь, я полагаю, вопрос может быть решен.

ВОПРОС: Расскажите о взаимоотношениях в настоящее время Русской Православной Церкви и Грузинской Православной Церкви и с чем связано недавнее посещение Грузии Папой Римским?

ОТВЕТ: Ну, я вам скажу так – много я не могу сказать – скажу так: многие отношения у нас сохраняются, хотя, как и всегда между братьями и сестрами, бывают те или иные недоразумения. Пока вот так только скажу. Но отношения сохраняются, и они вполне канонические и достаточные. Вот так. Больше по этому вопросу я ничего не скажу. А в отношении визита Папы Римского скажу, что он прибыл в Грузию по приглашению правительства, а вовсе не Грузинской Церкви. Дело в том, что там, в конце концов, был достаточно сильный нажим и на самого патриарха, чтобы он все‑таки, ну по крайней мере, не проявил себя как‑то негативно в отношении этого визита. Поэтому, видите ли, там такое явление: с одной стороны Папу принимают на высшем государственном уровне; патриарх появляется, кое–где его сопровождает; но никаких не было специальных совместных церковных церемоний. На богослужении, которое провел Папа Римский, не присутствовали, как вы знаете, ни патриарх, ни члены синода. Вот так. Так что видите, патриарх деликатно показал: ну, если государство этого желает, пожалуйста; я как человек член государства – пожалуйста; но как Церковь – в данном случае занимаем свою особую позицию. Вот так.

ВОПРОС: Алексей Ильич, можете ли вы кратко сказать о задачах православия в современную эпоху?

ОТВЕТ: Задача православия совершенно очевидна: мы сейчас находимся в труднейших условиях мощного воздействия на наше сознание нехристианского, я бы сказал, языческого менталитета. Язычество буквально нас одолевает. Вот беда! В чем это проявляется? В том, что мы все большее придаем значение внешним формам церковной жизни, и забываем о той цели, ради которой пришел Христос – «Блаженны чистые сердцем». Вот это к сожалению все дальше уходит… Вот сплошь и рядом священники рассказывают, с чем приходят к ним: что сделать, чтобы… дочка в институт поступила, чтобы сыночек не болел, чтобы у меня на работе все хорошо было – исключительно все касается земных вопросов. К духовникам с чем обращаются? Как жениться, как выйти замуж, развестись или переехать туда‑то, или продать то‑то, или купить это – интересует исключительно, будем говорить, вот эта задача земного порядка. Как спастись, как мне победить свою зависть и как мне бороться с тщеславием – это мало кого интересует. Почти никого! Съедаю соседа или соседку: э, да подумаешь, он негодяй (или негодяйка), я‑то хороший – это естественно! Это никого не беспокоит… Забыли о том, что главное в православии: нет христианства в человеческой душе, вы слышите? – ни одной йоты нет в той душе, в которой нет, я не говорю уже любви, хотя бы благожелательства к другим людям – независимо от того, кто они: католик или протестант, православный или баптист и т. д. Нет христианства без любви, ибо Бог есть любовь! И если в моей душе нет этого благожелательства к человеку – нет во мне христианства! Вот главная задача, которая стоит перед нами: как бы нам вот это главное не подменить формой – а я хожу в церковь, а я заказываю молебны, а я соблюдаю посты, я исповедаюсь и причащаюсь – и съедаю своего соседа со всеми потрохами!.. Я «православный»! Вот беда где: забыли главное! Забыли что: «Суббота для человека, а не человек для субботы». Все внешние формы церковной жизни нужны? Да – постольку, поскольку они помогают мне стать христианином. Ведь легко превратиться в святого сатану: все исполнить внешне и быть исполненным ненависти ко всем окружающим… Еретики, фанатики враги вокруг меня – я один блистаю святостью!.. Только и осталось подойти и целовать туфлю у меня. Вот беда какая! Итак, вот наша задача, вот задача православия: хоть обратить внимание на то, чему учил Христос, на это «Блаженны чистые сердцем»!

ВОПРОС: В дополнение к этому вопросу: возможно ли православным принимать участие в жизни государства?

ОТВЕТ: Еще раз вам говорю: Церковь прежде всего не организация. Церковь это есть единство Духа Божьего в тех верующих, которые своей жизнью стремятся исполнить Евангелие. Организация это уже форма некая, которая естественно не может не быть – это понятно. Поэтому, христианин может ли быть, например, дипломатом?.. Министром может быть?.. Ну, правда же – кто угодно может быть!.. Каждый на своем месте должен исполнять свой долг по–христиански, то есть по совести и честно, исходя из принципа любви к людям. Поэтому если вы видите, например, какое‑то движение, с вашей точки зрения, будет наиболее соответствовать тем задачам, которые перед нами стоят, то что же – за него можно и голосовать. Ясно, что мы же не знаем, и заглянуть мы же не можем в души этих политиков – мы знаем, много и лукавых, и обманщиков, и кого угодно: возможно есть и честные люди – тут уж как каждому Бог дает разумение. Кто сколько знает: за тех, я думаю, и надо голосовать. Мне кажется, что нужно голосовать иначе, если мы не будем голосовать за лучших, то пройдут худшие, и мы сами себе будем подписывать приговор. Чем ближе к выборам, тем будут более говориться жуткие и страшные вещи в отношении конкурентов – будут уничтожать себя всем, чем можно. Если посмотреть на историю выборной власти, то, знаете, иногда в последний момент такое вдруг открывают, что люди в ужасе и тот проигрывает! Проходят выборы и буквально на следующий день открывается: фальсификация, но уже поздно!.. В том‑то и дело… Почему монархическая власть – это власть лучшая по идее? Потому что монарх неподкупен – понимаете, в чем дело? Выборная власть связана с подкупами, обманами, фальсификациями, этой борьбой и т. д., но мы сейчас находимся в этой ситуации. Поэтому учтите, друг друга будут поливать грязью. А подумайте, какой самый ужасный принцип: голосуйте за меня, я лучший, они все – негодяи и дрянь! Замечательно просто!