Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова

Боговоплощение

Я полагаю, что с вопросом о логосе, как он был представлен в древнегреческой мысли, и, в частности в таких наиболее известных системах как у стоиков, затем в учении Филона, достаточно показывают, насколько христианское понимание Логоса и представление о нем отлично от них. По крайней мере, я не слышал еще таких вопросов, которые возникали бы по поводу возможного принципиального сходства. Действительно здесь нет. У стоиков Логос скорее – закон, безличностный закон. У Филона это ничто иное как или тварно–личностный посредник, или бессамостная энергия божества, по крайней мере нечто низшее по сравнению с божеством. Но то что особенно обращает на себя внимание, это взгляд Филона на материю, и в связи с этим на возможность воплощения Логоса. Как мы уже видели это принципиально не возможно с точки зрения учения Филона, это богохульство для Филона. Так что вот это рассмотрение, оно достаточно беглое, но по существу отвечающее тем философским мировоззрениям, в атмосфере которых развивалось христианство, показывает то, что ни о каком заимствовании христианскими богословами учения этих философов не имело место, о нем не возможно даже говорить. Поэтому точка зрения Энгельса, и его высказывание о том, что Филон является настоящим отцом христианства, звучит несколько странно.

Сегодня я хочу показать еще одно, обратить ваше внимание, я бы сказал, на основополагающую истину христианства, которая связана с фактом боговоплощения. Атеистическая критика прямо говорит и указывает, что уж здесь‑то как раз христианство нового ничего не сказало. Вся история языческих религий наполнена воплощениями богов, ничего здесь поэтому какого‑то необычного, чрезвычайного, тем более, как утверждают христианские богословы, сверхъестественного, мы здесь не видим. А вот давайте посмотрим, так ли это? Ведь для того чтобы увидеть, нужно сравнить. Я напоминаю вам французскую пословицу: ночью все кошки серы. Так вот давайте попытаемся сравнить, что из себя представляли языческие воззрения по данному вопросу и что говорит христианство? Картина, я вам скажу, открывается не менее интересная, чем и в предыдущем вопросе.

Чем характеризуется язычество в этом отношении? Первое, можно сказать, важное и в то же время любопытное – это тот факт, что воплощение языческих богов, о которых нам говорит, как мифология средиземноморских регионов, всех народов и религий, так и мифология индуистская, – вся она связана с одной очень интересной мыслью. Мысль эта заключается в том, что боги воплощаются не на самом деле, а они только принимают вид. Т. е., если хотите, это своего рода артисты, которые снимают и одевают маски. Это можно проиллюстрировать очень многими примерами, я вам, может быть, кое‑что назову. Юпитер, например, превращался в дракона (Юпитер – это главное божество римского пантеона), Зевс превращался в быка, в сатира, в золотой дождь. Вообще‑то не важно во что, он вообще мог во что угодно превратиться, на то он и представляет собою бога, коли божество – все может. Второй очень интересный момент, связанный с данным вопросом, заключается в том, как происходит это воплощение. Если мы обратимся к языческой мифологии, то оказывается этих божеств или полубогов рождают. Ну вот несколько примеров: Геракла, известного героя, кто рождает? Венера – богиня красоты, чувственной любви и, выражаясь христианским языком, даже разврата. Другая мать – Артемида, отличается жестокостью невероятной. Озирис, например, или Адонис хотя бы, был сыном, по одним сказаниям, девы Мирры, по другим, был сыном сирийского царя от кровосмешения. Вот эта неопределенность очень поражает. Богиня Гера, которая кажется уж была супругой Зевса, тем не менее, называется то вдовой, то девой. Аполлон рождается то от девы, то от Зевса и Леды. Вообще это довольно любопытная картина, когда древнегреческая мифология, как и мифология других народов, не имеет никакой определенности в решении, в рассмотрении, в констатации вот этого важного факта, как явления бога человеку. К тому же, как вы знаете, все эти религии носили политеистический характер. Богов было множество, отсюда и воплощений тоже было множество. Эта картина, которая всем хорошо известна, и здесь мы не встретим никогда никаких возражений и недоумений.

Но любопытно еще одно. Я сначала процитирую вам. Эпикур – это древнегреческий философ, прямо говорит: «Боги не пойдут на то, чтобы сделаться людьми действительными». Я вам сказал уже, что они принимают маски, они принимают вид, они являются людям в том образе, в котором они хотят предстать им. Не на самом деле воплощаются. А почему Эпикур так говорит, что за странная фраза, что боги не пойдут на то, чтобы сделаться людьми действительными? Причина совершенно очевидная: если они сделаются людьми действительными, значит они окажутся подверженными всему, что может произойти с человеком, т. е. разным неприятностям, страданиям, ранам, смерти. Именно по этому боги не могли стать людьми действительными, и не видим мы этого. Вот.

По выражению ведийских текстов, Вишну, и это имя нам с вами уже хорошо известно, воплощаясь, уподобляется актеру, как я вам сказал. Актеру, который меняет костюм, одевает маску, играет разные роли. Так что вот эти аватары, аватары, т. е. разные воплощения верховного божества в индуизме, они оказываются ни чем иным, как сменой декорации, и больше ничего. При этом мы в индуизме видим и такие факты, что Вишну, например, воплощается очень много раз, и имеет достаточно много аватар. Например последняя аватара, последнее воплощение Вишну, двадцатое, под именем Кришна, имеет в то же время и все предыдущие аватары, ну например, девятнадцатую аватару, бога Раму. Вот этот Кришна и Рама – это своего рода только аватары, совместно сосуществующие, более того, соперничающие между собой. В то же время, оказывается, мы замечаем, что эти аватары имеют последовательность и сосуществования не только во времени, когда они одновременно существуют друг с другом, но любопытно другое, что они как бы непрерывно нисходят, начиная от высших до низших. Т. е. эти аватары–божества в индуизме, например, начинают с Кришны, 20–е воплощение Вишну, и доходят, например, до вепря, до рыбы, – все это есть воплощения Вишну. Вот отсюда профессор нашей Академии дореволюционной Введенский писал: «Ясно что такое учение о боговоплощении по существу не имеет нечего общего с христианским учением о воплощении Бога–Слова».

А что же говорит христианство по этому вопросу? Я думаю, что здесь надо расставить точки над и. Каково христианское учение? Если мы обратимся к Евангелиям, то здесь мы увидим просто констатацию факта и больше ничего. Бог–Слово, с которого начинается Евангелие от Иоанна, Он – Логос, мы за тем видим, что Он есть такой же истинный человек, и в течении всей своей жизни Он одинаково являет себя – и как Бога и как Человека. Вот этот вот факт, я бы сказал, является одним из трудно воспринимаемых.

Попытки последующего истолкования этого факта приводили к самым разным, иногда печальным, последствиям. Трудно было понять, как Он может быть и Богом и Человеком одновременно, при чем каким Человеком? Истинным, настоящим, настоящим Человеком, не кажущимся, а настоящим. Вот в чем была проблема. Кстати это уже первая и важная характеристика, которая прямо показывает отличие христианства от язычества, что здесь Богочеловек был истинным настоящим Человеком, ничего не теряя в своем Божестве. И вы по истории Церкви знаете, какими были попытки объяснения этого удивительного и непонятного, ну с точки зрения науки, сказали бы – нетривиального совершенно, факта в истории человечества.

Как понять? И вот мы видим крайнее суждение. Одно из них несторианское, которое рассматривает вопрос следующим образом, что Бог–Слово вселяется в человека Иисуса, т. е. пребывает в этом в человеке. Кажется здесь сохраняются основные характеристики факта: Бог? – Да. Человек настоящий? – Да. Интересно, христианская Церковь решительно не приняла этого.

Вы помните историю третьего Вселенского собора и дискуссии, которые были связаны с ним. Не приняла этого, осудила это как ересь. При этом вы помните, что в качестве, как всегда это бывает, крайнего противоположного мнения возникает монофизитство, которым фактически утверждается… Тут очень много, друзья мои, есть нюансов, но если взять монофизитство как что‑то уже конкретное и в наиболее ярко выраженной форме, то предполагается фактическое снижение человеческой природы до такой степени, когда она поглощается Божеством. Это очень соответствовало языческим воззрениям. Если Божество прикоснется к человечеству, это кажется естественно соответствует нашему сознанию, то оно, человечество, должно фактически исчезнуть. Вот это монофизитство, которое затем, как вы помните, привело к монофелитству, т. е. к единоволию, как и здесь, единоприродность. Опять‑таки Церковью были отвергнуты.

Вы обратите внимание, что и та и другая теория были логичны и очень правильны в своей, я бы сказал, мысли, с точки зрения чистой логики. Не противоречило, это кажется факту Богочеловечества, и в то же время устраивало человеческую мысль и несторианская точка зрения и монофизитская. Кажется все было решено. Нет. Это не соответствовало тому образу Иисуса Христа, который мы находим в Евангелии. Невозможно увидеть там, чтобы Бог–Слово жил в человеке Иисусе. Всегда он от своего лица говорит, Иисус Христос, говорит как о своей человечности: «Отец более меня есть», так и о своем божестве: «Я и Отец – одно есть, и видевший Меня, видел Отца». Т. е. здесь какое‑то совсем другое единение. Никакого, в то же время, умаления человеческой природы мы не видим. Какое умаление? Какое поглощение, когда Он страдает на самом деле?

И вот на четвертом Вселенском соборе была предложена формулировка, которая поражает, по–человечески, я вам скажу, это потрясающе гениальная формулировка, на самом деле, это, по истине, Богооткровенная формулировка, только Духом Святым могли сказать это. Речь идет об известной, всем хорошо известной формулировке, что Божество и Человечество соединилось в единстве Богочеловеческой ипостаси неслитно, т. е. не образовав чего‑то среднего, как, знаете переплавляются два материала, неслитно, нет, нет, неизменно, никакая из природ не изменилась и не превратилась во что‑то другое, они остались теми же, и Божество и Человечество осталось тем же самым, нераздельно, т. е. в единстве Богочеловеческой ипостаси они нераздельны, их нельзя отделить друг от друга, понимаете о чем идет речь, это против Нестория, и неразлучно, т. е. это соединение имеет характер не временный, не случайный, характер не для данного момента, а вечностный, вечностный, т. е. выражаясь философским языком, можно было бы сказать, онтологический характер, т. е. это соединение касается по существу.

Вот этой формулировкой, если хотите, полностью перечеркивается все то, что мы знаем о языческих боговоплощениях в дохристианскую и в христианскую эпоху. Полностью не соответствует тому, что нам известно из истории религиозной и религиозно–философской мысли той эпохи. Посмотрите, сколько потрясающих отличий! Одно за другим. Я вот специально взял и составил прямо по пунктам. Запомнить их все вам будет, конечно, трудно, но я просто перечислю и прокомментирую, на сколько это возможно.

Первое, о чем говорит христианство, о том, что воплощается не Бог, слышите, не Божество само по себе, а вторая ипостась Божества. Сразу мы ставимся перед чем? Во–первых, перед реальностью понимания Бога как триипостасного существа (а мы с вами уже говорили, какое отличие христианской Троицы от нехристианских триад). Вторая ипостась воплощается, то есть для философов, например, это был бы клад – есть над чем подумать, есть о чем поговорить: вторая ипостась воплощается!

В язычестве воплощаются сами боги: Зевс, Юпитер, Афина Паллада, Вишну – кто угодно. Здесь – нет. Поэтому мы сталкиваемся с какой тайной потрясающей: нераздельная, единосущная Троица – и вдруг вторая ипостась соединяется – неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно – соединяется с человечеством. Куда возводится человечество, подумайте?

Для чего воплощались боги? Посмотрите мифологию, не хочу даже перечислять, для всяких земных и очень часто постыдных дел. Здесь происходит воплощение человеческой природы для возведения его на такую ступень, о которой никто никогда не говорил. Если хотите, то через вот это соединение логоса с человеческой природой, человеческая природа вводится в триипостасное Божество. Вы помните, что сказано в Евангелии: «Воссел одесную Бога Отца». Вы понимаете, кто такой справасидящий, вон из Библии хотя бы, помните, как Иосиф был одесную фараона. Это второй фараон, который фактически правит – первый только наблюдает. Вообще, из истории языка и из истории древних культур, вам ясно, что сидящий одесную, это «альтер эго» – второе я человека, около которого сидит. Человеческая природа, оказывается, вводится на предельную – выше нет! – высоту бытия. Ну‑ка, интересно бы поискать среди языческих учений что‑то подобное. Если у Вишну, индуистского божества, мы находим множество аватар, и эти аватары все являются воплощением высшего божества, то Христос, оказывается, не является воплощением какого‑то другого божества – высшего: ни Св. Троицы, ни Бога Отца. Он сам и есть воплощенный Логос – здесь нет идеи вот этих аватар.

Кстати, историки прямо утверждают, что трудно, практически невозможно, представить себе, чтобы в ту эпоху (взять хотя бы первый век) могла бы оказать влияние индуистская мысль на христианское учение. Это почти невероятно: не те были связи, не тот характер отношений, да и мало что было известно о той философской атмосфере, которая имела место в Индии. Далее: Христос родился безмужно, в отличие от всех мифических богов, за редким исключением, конечно. Его рождение, Его воплощение совершенно не связано с какими либо интимными человеческими отношениями – он стоит вне этого. Евангелие прямо говорит: «Дух Святый найдет на тебя и Сила Всевышнего осенит тебя». Сам Иосиф был только хранитель девства Марии. Нет здесь никакой романтики человеческих семейных отношений – сообщается простой ясный факт. Факт, перед которым все удивляются, удивляется сам Иосиф – поражается – и все. Нет никакой наигранности, никакой рекламности, никакого эффекта – ничего нет! Все просто. Максим Исповедник пишет: «Рождается Христос Бог, ставший человеком через присоединение плоти, обладающей разумной душой».

Оказывается, что такое Боговоплощение? Это не просто принятие плоти, то есть тела – не тело принимает Логос – нет. Речь идет о полной человеческой природе, которая обладает разумной душой. То есть, здесь в человеке есть разумная душа, разумная воля, сердце – оказывается, все есть. Не биологическую только оболочку принимает Логос, а полностью природу, со всеми компонентами. И мы видим, как это выражается разумная душа во Христе. Как говорит Он о себе: «Отец больше меня есть», «Иду к Отцу моему и Отцу вашему», «Иду к Богу моему и к Богу вашему». Вы представляете? Он называет такие вещи, которые просто удивляют. В нем все присутствует. На суде у первосвященника обращается к ударившему Его: «Если я сказал плохо – скажи, что плохо, если же хорошо – за что ты бьешь меня?» С Креста молится за распинателей. Всюду поразительная человечность, причем такая, которая вызывает чувство величайшего благоговения перед этим, именно, мужественным человеком.

Далее: Он воплотился однажды и действительно, а не как языческие боги. Я уже сказал вам, что языческие боги могут воплощаться сколько угодно, и мы видим десятки аватар у того же Вишну, мы видим, как принимает различные виды тот же Зевс или Юпитер. Все зависит от желания божества, поскольку оно воплощается, то есть принимает вид, а не на самом деле становится тем, во что воплощается. Христос же воплотился единожды, утверждает Евангелие, утверждает церковь. Причем настаивает на этом, как на бесспорной и само собой разумеющейся, истине. Странно. Кругом учения о том, что боги могут воплощаться как угодно – здесь: настойчивое утверждение этой истины. Откуда? Что за странность?

Ну, я уже сказал о том, что Бог Слово став человеком, действительно родился, действительно жил, действительно страдал, действительно умер – на самом деле. То есть, не вид был сделан, а на самом деле. Вот против этого‑то Эпикур и возражал: что боги наши не пойдут на то, чтобы действительно стать человеком. Он – Христос – как человек перенес все, в том числе и смерть. Мы вот к этому привыкли, учимся в Духовной школе, и уже привыкли к этим словам: страдал, умер, воскрес – на самом деле вы только попробовали бы задуматься! И, в этом отношении я думаю, для людей внешних, звучит неизмеримо, гораздо более сильно и впечатляюще тот факт, что церковь настаивает и Евангелие прямо говорит, что на самом деле жил, страдал и умер. На самом деле! Он – Бог–Слово воплотившийся – в своей человеческой природе страдал и умер. Не удивляйтесь поэтому тому, что Апостол Павел пишет, что: «Мы проповедуем Христа распята иудеям соблазна, эллинам безумия».

Далее: очень интересный факт, который отметит вам любой исследователь религии, и мимо которого нельзя пройти – это то, что Христос принимает страдание и смерть добровольно, то есть, зная на что пришел. Зная, прекрасно это понимая, даже страдая об этом – вспомните молитву в Гефсиманском саду – как Он переживал: пот был, как кровавые капли!.. Он уже знал, на что Он идет – ведь на подвиг не так просто пойти. Мы знаем по истории много было случаев, когда люди совершали подвиги, но представьте себе, как было трудно пойти человеку на заведомую смерть. Только тот, кто переживал это, может отчасти понять, почему Христос молился до кровавого пота. Вся человеческая природа против этого кричала – не хочу! Это естественно! «Отче, если возможно, да минует меня чаша сия!» Но, для того родился и для того пришел… Подумайте, какая идет борьба между разумной целью и криком плоти! Вот эта добровольность Его воплощения, добровольность принятия страдания – как принципиально она отличается от смертей, так называемых, умирающих и воскресающих богов.

В истории мифологии мы находим несколько примеров такого рода, когда боги представляются, в мифологической форме, умирающими: которых или вепрь разрывает, или злой брат убивает – как с Осирисом было – и затем вновь воскресают. Но как? Сами смерти всегда носят бессмысленный характер – случайный. Их смерть совсем не добровольна, совсем не для этого они пришли и живут – они ничего‑то об этом не знают. Вдруг случается: злой брат Сет заманивает и убивает Осириса (египетское божество). Ни о какой добровольности речи даже не может быть.

Но есть и другой момент, который присутствует здесь: это их смерть и последующее воскресение являются ничем иным, как мифами, выражающими ту смену природной жизни, которая повторяется каждый год. Ну взять, например, нашу полосу, то у нас что? Осенью, зимой – все умирает, весной – все оживает. Вот это воскресение и умирание, ежегодное, оно и выражено в этих мифах, но выражено как: не могли они понять, видимо, с чем же это связано и каким образом, почему так происходит. И вот этот факт природной жизни выражен в мифологической форме. Погибает божество и воскресает, и это происходит каждый год – каждую весну и каждую осень. Миф, т. е. образ. Слово «миф», помните, что означает – это образное выражение идеи. Это не просто сочинение, выдумка, сказка, а это образное выражение идеи, когда с помощью вот такого рассказа, может быть достаточно элементарного и простого, высказывается определенная идея. Так вот и в данном случае (божества рождаются, божества страдают, их убивают, вновь воскресают) – мифы являются ничем иным, как выражением ежегодно происходящих природных процессов.

Почему воплощается божество? Почему воплощается Бог–Слово в христианстве? Какие начала? Какие стимулы? Если обратиться к язычеству, причин может быть сколько угодно: какие угодно, вплоть до самых постыдных. В христианстве мы читаем: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына своего единородного». По любви, оказывается, происходит Боговоплощение. По любви – цель только одна, и никакой другой. Я бы даже сказал не цель, а источник – любовь Бога к человеку понуждает Его воспринять человеческую природу для исцеления ее. Это, опять‑таки, один из принципиальнейших моментов, которые показывают все различие между христианством и язычеством.

Очень важно отметить и то, к чему призван человек. Вот Максим Исповедник пишет: «Бог–Слово, сын Бога Отца, для того и стал человеком и Сыном Человеческим, чтобы соделать человеков богами и сынами Божьими». Или, в другом месте: «Чтобы человека сделать богом через соединение с Собою». Вот какова была цель Боговоплощения – «… соделать человеков богами». Найдите вы эту идею хоть где‑нибудь – нигде ее нет!

А возьмите какой образ – образ Христа – он же чист от всякой страсти. Сравните только с языческими богами, когда они воплощались… Вот тот же Кришна (кстати для всех это будет довольно интересно), по одному из сказаний, имел восемь жен законных, шестнадцать тысяч – незаконных и всего только сто восемьдесят тысяч сыновей. Недурственно, да?! Масштабы хороши – божественные. То есть, вся мифология пронизана вот этой эротикой, пронизана разного рода страстями, то есть отражает ничто иное, как этот страстный мир и больше ничего. В нем все естественно до предела. Во Христе мы ничего не видим. Вы обращали когда‑нибудь внимание на эпизод, когда в Евангелии от Иоанна Христос разговаривает с самарянкой и пришли ученики (помните), они удивились, что Он разговаривает с женщиной. Кажется странно: Он же всегда общается с людьми, постоянно в толпе, постоянно выступает перед всеми, а здесь Он один на один разговаривал с женщиной – ученики удивились даже! Представляете, каков Его образ?! Вот это, даже маленькое такое замечание, прямо свидетельствует о том, кем он был, и этого не знает ни одна мифология.

Нужно отметить то, что дало это Боговоплощение для человека: я уже сказал вам, что человечество было возведено на высочайшую ступень бытия. Что значит: человечество? Речь идет о человеческой природе, как таковой, о ее возможностях, о раскрытии данных, которые присутствуют в ней. Речь‑то о человеческой природе, а она же является достоянием каждой личности, следовательно, через этот шаг открываются врата для каждого индивидуума, для каждой личности. Открывается что? Возможность обожения человека – возведения его на высочайшую ступень существования или бытия, возведение его на уровень божества. Преподобный Максим Исповедник говорит, что через воплощение Бога Слова «… падший человек приобрел надежду воскресения и вечной жизни». Представляете что? Через Христа человек приобрел надежду на воскресение и вечную жизнь. Вот что связано, оказывается, с Боговоплощением – какая величайшая, скажем так, идея, вера. Так вот, он пишет что: «… человек приобрел надежду воскресения и вечной жизни, унаследовать которые он призван приобщением Иисусу Христу, который послушанием расторгнул осуждение прародительского греха, и смертью упразднив державу смерти, чтобы, как в Адаме все умирают, так в нем все ожили».

Мне кажется, что для любого человека, который только бы вот сопоставил языческие учения о боговоплощении, языческие мифы, и христианское, совершенно станет очевидным – ничего общего, кроме слова: боговоплощение. Вы подумайте, до чего интересно! А ведь, не касаясь этого вопроса, можно решить, что одно и тоже – там боги воплощаются и здесь воплотился – одно и тоже… На самом деле, только чуть–чуть подошли поближе и видим, ничего общего – совершенно разные учения. Опять я повторяю свой вопрос, откуда же оно могло возникнуть? Откуда этот образ Христа в Евангелии? Ответ один: Евангелисты констатируют факт – исторический факт. Они даже не объясняют – они просто констатируют. Только уже дальше святоотеческая мысль, и то в борьбе с заблуждениями и искажениями христианства, объясняет кое‑что.

В частности, вот этот замечательный, изумительный, гениальный догмат четвертого Халкидонского Вселенского Собора отвечает на один из важнейших вопросов: вопрос о том, каким же образом произошло единение Бога с человеком. Это то, что касается нашего вопроса о Боговоплощении, но, в связи с ним, мне хочется сейчас коснуться другого вопроса – вопроса имеющего прямое отношение и к нашей действительности, и к истории мысли, и к тем исканиям, которые имеют место в настоящий момент.

Речь идет вот о чем: ведь с языческим учением о перевоплощениях богов очень близко связана идея о так называемых перевоплощениях личности, то что по–гречески называется «метемпсихоза». У нас есть русский термин такой – «метемпсихоза», что в переводе с греческого означает переодушевление. На самом деле ясно, о чем идет речь – речь идет об идее перевоплощения. Надо вам сказать, что идея перевоплощения встречается уже у древнегреческих мыслителей, причем в достаточно яркой и сильной форме. Например, Пифагор утверждал, не больше не меньше, как то, что он помнит свои четыре предшествующих перевоплощения. Довольно интересно… Или возьмите, например, хотя бы Рериха Николая Константиновича, который еще в начале нашего века (20–го) утверждал, что он есть ни кто иной, как перевоплощение Сергия Радонежского.

Так вот эта идея о перевоплощениях сейчас всюду бродит – особенно с развитием теософского сознания в современном обществе и, я думаю, что мы должны быть готовы к восприятию этой идеи. Я бы предложил вам несколько соображений, которые могут быть, как мне кажется, надлежащим ответом на эту мысль, на эту идею. В частности, первое, на что мне хотелось бы ответить – это на «факты» воспоминаний. Эти «факты» описываются. Вдруг тот или иной человек вспоминает свое предшествующее воплощение, вдруг он вспоминает человека, которого он никак не мог знать, но которого мог узнать, только если бы до этого он был другим. Вот эти «факты» в определенной литературе приводятся. Я еще раз повторяю, что это «факты» в кавычках, и вот почему: я совсем не хочу обвинять кого‑то во лжи, хотя и это тоже возможно, сами понимаете. Я попытаюсь ответить не на ложь. Я попытаюсь ответить на искренние утверждения человека, что вот он помнит свое предыдущее воплощение и т. д.

Какие соображения в связи с этим можно было бы привести? Первое, на что бы я обратил внимание, таково: если бы имел место факт перевоплощения, то не отдельные личности, о которых можно сказать никто не знает, а все мы должны бы иметь какую‑то память о своих предыдущих воплощениях – пусть в разной степени, разной смутности и ясности, но все бы мы должны иметь. Если же такового нет, то, я бы сказал, в противном случае, обессмысливается основной аргумент теософов о том, что последующие перевоплощения являются средством очищения человека от предшествующих грехов. Ну как же я могу очиститься от предшествующих грехов, когда я не помню эти грехи? Только память о них дает мне возможность очищения – если этой памяти нет, от чего же я могу очищаться?

Или вот интересное замечание английского философа Локка (он жил на сто лет раньше Канта – семнадцатый век). Локк заметил следующее: если нет памяти о прежнем воплощении, то нет и тождества личности – нет, следовательно, и перевоплощения, а есть просто рождение нового я. Действительно, о каком можно говорить перевоплощении, если никакой связи, осуществляемой через память, не существует. Фактически, это учение о перевоплощении базируется на утверждении, а не на доказательствах. Единственное доказательство – свидетельство некоторых, вроде Пифагора, о том, что они помнят свои перевоплощения. Так вот этот факт я попытаюсь вам объяснить следующим образом: этот факт, который преподносится как доказательство, на самом деле может быть объяснен многими и, с моей точки зрения, очень разумными доводами.

Первое – внушениями. Вы знаете, когда люди находятся в атмосфере вот этих идей, идей перевоплощения, то для некоторых нетрудно поддаться вот этому внушению. Особенно легко поддаются этому люди, так называемого, медиумического склада – чаще всего, конечно, женщины и дети попадаются. И вы знаете, вот эта идея, когда она присутствует, когда об этом говорят, когда об этом читают, то у людей подобного рода, такого склада, легко могут возникнуть определенные фантазии – причем с такой силой, что человек уже верит в них. Кстати таких фактов в психологии вы найдете сколько угодно, когда человек начинает верить своим мечтам, например, своим идеям, своим фантазиям. Сколько угодно! Здесь может иметь место? Конечно может. Хорошо!

Следующее – непроизвольное самовнушение. То есть уже не внушение со стороны, а человек сам внушает себе это, если он глубоко в это поверит. Если человек поверит в это глубоко, то здесь он легко может оказаться под гипнозом себя самого.

Дальше – психические‑то заболевания есть на свете? Есть… Возьмите любой дом, где содержатся больные – кого только вы там не найдете: и Наполеонов, и Екатерин, и Пушкиных – кого угодно! Правда там это в яркой степени выражено, но идея фикс часто поражает человека без таких ярких, сильных отклонений психики. Психическое заболевание это реальность от которой никуда не уйдешь и, при обсуждении таких фактов, это может быть реальной причиной объяснения их.

Затем, те же теософы, те же индуисты – да и в общем‑то представители почти всех религий и религиозных течений – все верят в существование духов, а если это так, то мы должны понять, что их действие прямо возможно на человеческую психику. Уж этого отрицать мы никак не можем. Помните, мы приводили мысль Антония Великого о том, что мы своими делами соединяемся или с духами злобы – или, напротив, отходим от них и, тогда, соединяемся с Богом. Соответствующее духовное состояние привлекает к себе этих духов, бесовское воздействие, конечно же, может иметь место – отрицать этот факт просто невозможно.

И, наконец последнее, на что я бы хотел обратить внимание, это то, что все чаще встречается в современной научной литературе. Речь идет о так называемой генетической памяти. Особенно об этом часто говорят педагоги, связанные с детьми. Они говорят насколько легче приучить детей к нормальному восприятию, например, музыки. Они прямо утверждают, что генетическая память вбирает самое здоровое – нечто здоровое – в отличие от тех наслоений, которые происходят сейчас, с этой современной музыкой. Генетическая память это факт – мы не знаем, как оттуда, из нее, взять информацию, но на самом деле…

О чем говорит психология? Об очень интересных вещах – ни одно наше впечатление (вы слышите – ни одно!), через чувства внешние или внутренние, не исчезает из нашей души. Каждый человек это потрясающий компьютер, который записывает все до последней йоты. Вот я провел рукой – все, это записано… Любая мыслишка, что у меня возникает, записана. Почему и предупреждают опытные люди: смотрите, не допускайте дурных мыслей – это падаль, которую вы закладываете в свое подполье. Смотрите, чтобы потом она не отравила ваше сознание, вашу душу, вашу жизнь. У человека все хорошо, кажется, а он от тоски не знает куда деться. Все фиксируется. Так вот, происходит не только вот эта фиксация в каждом человеке, а вот эта скрытая информация, не исключено, передается из поколения в поколение, то есть, идет непрерывный вал информации. В каждом рождающемся есть, там где‑то – весь предшествующий опыт человечества. Благо, что мы не можем его вскрыть (там закрыто так основательно, на такое замки!) Но иногда у человека вдруг что‑то просыпается и он сам диву дается – откуда это?! Иногда это бывает, например, в форме сновидений. Так вот, если генетическая память является фактом (а пока что наука об этом говорит, но неопровержимых доказательств нет), тогда вообще удивляться нечего! Ну не знаю – у человека как‑то вдруг «открывается форточка» и он воспринимает сознание, или чувства, или переживания какого‑то далекого предка, как свои собственные (причем переживает в том далеком прошлом, как свои собственные). Тут очень легко тогда бывает соединить себя с каким‑то предыдущим поколением.

И теперь еще аргументы в связи с метемпсихозом – об этом перевоплощении ни слова не говорит Библия (это очень интересно!), признаваемая за откровение и всеми теософами. Ни слова нигде не говорит. Более того, Апостол Павел пишет: «Человекам положено однажды умереть, а потом – суд». То есть, Библия говорит противоположное! Предупреждает.

Следующее: молчат все, без исключения, величайшие Отцы и, как говорят теософы, мистики христианской церкви, об идее перевоплощения. Никто, в течение двух тысяч лет, ни один мистик, ни один Святой никогда не говорит об этом. Что это значит? А Исаак Сирин пишет даже: «Кто не старается здесь стяжать эту жизнь (духовную), да не обольщает себя тщетною надеждою». На пятом же Вселенском Соборе это учение о метемпсихозе, вместе с Оригеном, вообще было осуждено.

Вообще, я вам скажу, учение о перевоплощении вносит лукавую мысль о возможности потом… – я здесь поживу, а потом, когда стану крокодилом, очищусь от грехов. Мысль эта вполне соответствует нашей психологии. Это нужно иметь в виду. Это, действительно, психологически реальный факт.

Ну и последнее, о чем я хотел бы сказать: каково, все же происхождение этой идеи – о перевоплощениях и пр.? Можно назвать, конечно, несколько источников, но на один я хочу обратить ваше внимание. Вы видели девочку, которая играет в куклу? Видели. Она что‑нибудь понимает? Ничего еще не понимает. Она совершенно ничего не знает о том, что такое рождение ребенка и прочие вещи, но вы ее от этой куклы не оттяните и ничем не оттащите – заложено в природе!.. Так и в природе человеческой заложена вот эта интуиция – что Бог Он же есть, Он должен прийти, Он должен явиться, мы должны Его увидеть, мы можем с Ним общаться – и вот это чувство, эта интуиция выражается в многоразличных бесчисленных мифах. Фантазируют: как это возможно?.. и рисуют картинки… Язычество – это девочка, играющая в куклу.

Христианство говорит о факте пришествия Бога – о факте Боговоплощения, потому оно, это учение, так принципиально отлично от всех языческих представлений.