Ленка и мертвецы

История 3. Мертвецы-прислужники

Все, что здесь описано, случилось задолго до событий из истории «Мертвый нянь». Я расскажу вам, как не стало Петра Строганова и почему он помогает Насте присматривать за детьми.

С Настей Строгановой Ленка когда-то училась в одном классе. Анастасия была приметной — ладное румяное личико, длинные стройные ножки. На уроках руку тянула самой первой, русые косички аж тряслись от рвения. За все годы учебы не было у нее в журнале ни одной оценки ниже пятерки.

Мальчишки по очереди носили ей портфель и пакет со сменкой, девочки рисовали ей именные открытки, первой приглашали на праздники. Только Ленка не обращалась к Насте без острой необходимости. А почему — и сама себе объяснить не могла.

Как-то раз классе в девятом, ближе к лету, Настя по ошибке взяла в школе Ленкину тетрадку — у них оказались одинаковые обложки, с яркими цветами. Ленка заметила путаницу только дома. Делать нечего — собралась и пошла к однокласснице меняться.

Приоткрыла Настину калитку — и обомлела. На крыльце толпилось человек десять мертвецов — старухи и молодые женщины, мужчины и даже один мальчик.

Они стояли, словно привязанные невидимой нитью к ручке двери, покачивались, как мокрое белье на ветру, постанывали и пихали друг друга в спины.

У Ленки от удивления открылся рот. Страха она не почувствовала — привыкла к мертвякам, — но было как-то неловко, что ли.

Тут дверь распахнулась, и на крыльцо вышел старший брат Насти — Петр. Разница в возрасте у них была всего два года, но для девятиклассницы парень, который вот-вот окончит одиннадцатый класс, — почти бог. А этот был, как и сестра, красавчик: высокий, ладный, с широкими плечами, огромными голубыми глазами и небрежной челкой.

— Ленка? Тебе чего? — Он хитро прищурился и стал откровенно разглядывать одноклассницу сестры.

Лена молча протянула ему тетрадку.

— Что там, задание? Погоди, сейчас позову Настю.

Он скрылся за дверью, а Лена так и осталась стоять с протянутой рукой.

Но тут мертвецы, протяжно застонав, вывели ее из оцепенения.

— Чего вы тут? Кыш! — Ленка постаралась сказать это не слишком громко.

— Нельзя! Не можем! Служим мы! — зашипели призраки.

— Кому служите?

— Ведьме служим. Служим ведьме. Ведьме, — наперебой заговорили покойники.

Снова отворилась дверь в избу, и вся инфернальная толпа отпрянула, освобождая проход живому человеку.

— Привет! Я тетрадки наши перепутала, ты же за своей? Вот, держи. — Это Настя выскочила на порог.

Ленка забрала свою тетрадь и отдала чужую. Ей хотелось задать мертвякам еще пару вопросов, но Настя никак не уходила с крыльца обратно в дом, взяла веник и давай подметать.

Пришлось промолчать.

Однако любопытство одолело Ленку. Всякое она уже успела повидать, но толпа умерших, которая служит ведьме, — это было слишком странно.

Ленка дождалась вечера и стала огородами пробираться к Стро­гановым.

Дом и земля их были расположены в самом низу улицы Осиновой. При этом Строгановы ни с кем не соседствовали: с одной стороны от их дома был берег реки, с другой — лес, с третьей — улица. А там, где могли бы быть соседи, оказался заброшенный участок.

Ленка пробралась к забору со стороны леса. Тут его давно никто не ремонтировал, не красил, не поправлял, а потому она без труда нашла достаточно большую щель, в которую уже собралась пролезть, но передумала.

В центре огорода Настина мать Дарья Строганова что-то чертила между грядок. А потом вышла на дорожку и стала махать руками, словно закидывая невидимое лассо. И тут к ней начали слетаться духи, которых Ленка видела еще днем. Они занимали на огороде каждый свое место и начинали кто копать, кто поливать, кто собирать паразитов с картошки.

«Вот так служба. Прям крепостные крестьяне! Это ж как придумали — мертвецов использовать, — удивилась Ленка. — Только ведь надо бесплотных духов наделить силой влиять на наш мир. А это непросто. Получается, Дарья Строганова и есть ведьма, которой они служат. И сильная ведьма».

А Настя, стало быть, ведьмина наследница. Так в этих краях было заведено.

Ленка поморщилась: вот почему ее от Насти всегда воротило. Не переносят Лебедевы ведьм.

Ну, а как распоряжаться душами умерших родственников — дело личное. «Используют их Строгановы как бесплатную рабочую силу? Ну и не лезь!» — сказала сама себе Ленка. И постаралась выкинуть увиденное из головы. Но яркий образ Петра мешал ей совсем не думать об этом странном семействе.

А тут и праздник «Последний звонок» приближался у старшеклассников. В честь такого дела в местном клубе была запланирована дискотека, на которую Ленка, конечно же, отправилась в своем самом красивом платье — мать из города привезла, с распродажи: белое, с желтыми цветами по краю юбки. Скромное: выреза на груди нет, попу не обтягивает. Но нарядное.

Ленка особо-то ни на что не рассчитывала, но, когда объявили белый танец, решила, что не простит себе, если не попробует пригласить красавца Петра. Она уже рисовала в голове картины, как он скажет ей свое небрежное «нет». Она расстроится, конечно, но так и забыть о нем будет легче.

Однако Петр, вопреки ожиданиям, согласился на танец. И после того, как музыка стихла, позвал Ленку потанцевать снова.

В какой-то момент вечера Ленка вышла на улицу подышать свежим воздухом, перевести дыхание, полюбоваться яркими звездами, которые внезапно стали такими близкими. С губ не сходила улыбка, щеки горели от духоты и от счастья.

Рядом со входом хохотали девчонки и парни. Лена приняла их за знакомых и подошла ближе. Но ребята оказались чужими — в Клюквино на танцы часто приезжали подростки из соседних деревень.

— Шампанского хочешь? — протянула Ленке открытую бутылку девушка, которую она видела впервые в жизни.

— А давай! — Ленке хотелось пить, так почему бы и не шампанского.

Через десять минут она уже стала частью этой компании, о чем-то шутила, что-то рассказывала… Это произошло легко, незаметно. И тут Ленка поняла, что все девчонки куда-то ушли, а трое взрослых широкоплечих парней взяли ее в кольцо.

— Красивая ты девчонка, Ленка! — заметил один из них и как бы невзначай погладил ее по плечу. — Глаза у тебя… большие!

Что-то было в его улыбке… странное. Недоброе. Похотливое.

— Спасибо! — Ленка попятилась ко входу в клуб. Но почувствовала, что сзади кто-то положил руки ей на талию.

— Да ты не бойся! Поехали с нами кататься? — склонился к ее уху второй парень из этой компании. А третий уже тянул ее за сумочку в сторону машины, которая неприметно стояла за кустами.

Сердце рухнуло в пятки. Ленка закрутила головой в надежде увидеть рядом кого-то из класса. Но, как назло, все ее друзья были внутри, в клубе. На улице осталась только она и трое неизвестных.

— Не ломайся! Тебе понравится! — Тот, что стоял сзади, провел рукой по ее распущенным волосам. И Ленка почувствовала, что он примеряется, как схватить поудобнее.

— Давай, давай скорее! — Это тот, что отвешивал комплименты, уже открыл заднюю дверь авто.

Ленка растерялась, она что-то невнятно мычала и хлопала глазами, а незнакомцы продолжали подталкивать ее к машине.

— Так, а вы куда это мою девушку увозите? — Петя возник из ниоткуда в самый последний момент. Один из этой омерзительной троицы уже сидел за рулем. Секунда — и Ленку втащили бы внутрь машины и увезли в неизвестном направлении.

Тот парень, что стоял ближе всего к Ленке, на мгновение замер, и этого мгновения оказалось достаточно: Петр схватил Лену за руку и дернул на себя. Она прильнула к его груди, потеряв дар речи.

— Да на фиг нам сдалась твоя девушка! — Парни прыгнули в авто, и водитель завел двигатель.

— Получше себе найдем! — крикнул в открытое окно один из них. Тусклые фары скользнули лучами по асфальту и скрылись за поворотом.

Петя обнял Ленку, а она подняла голову и заглянула ему в глаза. Если он ее сейчас поцелует, она умрет на месте. Но тот только ласково улыбнулся.

— Дурочка. Не выходи больше без меня на улицу. Потанцуем?

И они снова танцевали.

Ближе к утру, когда небо за окнами уже стало светлеть, Петю выдернула с танцпола сестра Настя и потащила в сторону туалетов. Туда шел длинный темный коридор, заканчивающийся кладовкой. В кладовке они и начали разговор, а Ленка незаметно пристроилась за дверью, чтобы подслушать.

— Ты сдурел? Ты кому глазки строишь? Ленке?! — шипела Настя на брата. — Мы тебе уже нашли невесту. Так что давай без фокусов!

— А чего вы с матерью за меня всё решаете? Достали! Ты вообще сопля! Мала еще меня учить! С кем хочу, с тем кручу! — ответил Петр.

Ленка сбежала с танцев домой не попрощавшись. Потом весь день рыдала. Все казалось глупостью, издевкой. Зачем она только навязалась этому Петьке Строганову? Сразу ведь сердце чуяло, что добра не будет.

Но через три дня после праздника Петр поймал ее на улице.

— Батя мне машину иногда дает. Давай сгоняем в город в пятницу? — предложил он, краснея. — Там кино хорошее идет…

— Давай, — ответила Лена, не поднимая на него глаз.

Только ни в какое кино они не сгоняли. Потому что в тот же день Петя разбился на своей машине на выезде из деревни. На полной скорости въехал в старый дуб. Как? Почему его туда занесло? И трезвый был, и дорога прямая… Ответа ни у кого не было.

* * *

Со дня смерти Петра прошло несколько лет. Закончилась школа, началась учеба в ПТУ в соседнем городке. Ленка старалась не встречаться со Строгановыми, от их вида начинало болеть сердце. К счастью, они нечасто попадались на пути — бывшая одноклассница Настя уехала куда-то учиться, а родители ее были нелюдимы, просто так на улице в деревне их не встретишь.

Про Ленкин дар видеть невидимое в деревне уже многие прознали. Только часто путали это с ведьмовством. Мол, раз с мертвецами общаешься — значит, и колдовать умеешь. Но Ленка не колдовала и не ворожила, не гадала и не загадывала. Не по нутру ей это было. И всех, кто приставал к ней с очередной глупостью, посылала. В культурной форме.

Как-то раз пришел к Ленке Федька Дьяконов. Он в их школе учился на год старше. Лена на него сама, бывало, поглядывала — парень статный, умный, глаза ясные. После школы сразу в армии отслужил, не отлынивал. Как дембельнулся — на работу устроился. Не пил, опять же.

Вот расселся у Ленки на кухне, рядом кружка с чаем дымится, а он пальцем по клеенке на столе возит и сказать не решается.

— Лен, а Лен! Ты, говорят, это… ну… сама понимаешь… — пробубнил Федя невнятно.

— Не понимаю. Чего надо? — Ленка стояла, опершись на подоконник. По виноватому виду своего гостя она, конечно, догадывалась, что парень пришел с какой-то необычной просьбой.

— Ну, ты можешь то, чего другие не могут! — выдохнул Федя и посмотрел Ленке в глаза.

— Я могу щи сварить, ты можешь пи́сать стоя. Все, Федь, могут чего-то такое, что другие не умеют. Тебе чего?

— Тьфу ты! Я не о том! Ну, говорят, ведьма ты. Но я не против. Мне приворожить бы.

— Я не ведьма. И не колдую! — насупилась Ленка. — Кого ты там привораживать собрался?

Любопытства, конечно, у нее было не отнять.

Федька почесал бритый затылок, покраснел, выпил залпом кружку чая и признался, что нравится ему Настя Строганова. Но она на него ноль внимания. Вот он и решил поискать помощи, хоть бы даже и колдовской.

Ленка рассмеялась — вот дурень!

— В нашей деревне как раз Настина мама первая колдунья и есть. Она вас и сведет, если ты ей приглянешься. Будет у тебя теща — ведьма!

Федя из красного сделался пунцовым. Встал, потоптался неловко, сунул руки в карманы и ушел. Что он в итоге предпринял и как подкатывал к семейству Строгановых, Ленка уже не узнала. Только похоже, что ведьме Дарье, Настиной маме, жених понравился. Через год молодые расписались. А в день, когда родилась у Насти с Федей дочка, умер старший Строганов, Настин отец Илья. Семейство Дьяконовых осталось жить в доме Строгановых.

Ленка на их стороне деревни не появлялась. Что ей делать на Осиновой улице — ни родни у нее там нет, ни подруг, ни важных дел. Но она не сомневалась, что все покойники этого рода так и продолжают трудиться в огороде или в доме Строгановых-Дьяконовых. Почему бы нет, раз уж ведьма Дарья научилась их использовать. Хотя умерших было немного жаль — не так они, должно быть, загробную жизнь представляли. Ленка напоминала себе, что в чужую семью вмешиваться не стоит. Да и что она могла сделать? Если не умеешь говорить с ведьмой на одном языке, лучше и не соваться.

Как-то раз Ленка отправилась на речку Весточку стирать ковер. Это городские жители свои ковры по зиме на белом снегу выбивают. Так те ковры и деревенской грязи в глаза не видели. А в Клюквине всю жизнь ковры в реке мыли. Вот загрузила Ленка свой ковер в трехколесную тачку, чтобы на спине не тащить, и покатила. Пришла к воде, только расстелила — смотрит, а по берегу кто-то идет.

По зеленому пригорку при свете дня, не замечая ярких бабочек и толстых мохнатых шмелей, шел серый бесцветный призрак. Ленка присмотрелась — да это же Илья Строганов, покойничек. «Что ж он здесь делает?» — удивилась Ленка. А Илья пьяной походкой мертвеца шел прямо на нее.

Увидел живую, остановился, застонал. Ленка видела сквозь него, как через пыльную тюлевую занавеску. Запахло сыростью, гнилью. У Ленки заболело горло.

— Иди отсюда! — крикнула она покойнику. — Иди к своим!

Но мертвый Илья сделал еще несколько шагов к Ленке, и тут она увидела, что за ним волочится веревка.

— Ой, да ты повесился, что ли? — удивилась Ленка. — Тогда понятно.

Самоубийцу-то себе на службу не поставишь. Его душа потеряна для всех.

Призрак в ответ снова грустно застонал.

— Что ж ты повесился-то в день рождения внучки? И не стыдно тебе? Вот родне-то и пришлось скрывать, что ты самоубийца. Никто в деревне и не знает, — отчитывала призрака Ленка. Тот грустно кивал. — Чего тебе надо от меня? Иди прочь! Я тебе ничем не помогу. Ну, пошел! Брысь! — Она замахала на него руками.

Призрак отошел на несколько шагов. А Ленка вздохнула, сложила обратно в тачку свой нестираный ковер и пошла в деревню. Бросила ковер дома и отправилась на кладбище. Могилки семьи Строгановых было несложно отыскать. Род их старый, в этих краях жили давно, хоронили покойников рядышком.

Среди высоких берез и осин могилка Ильи: тяжелая гранитная стела с фотографией мужчины в парадном костюме. Рядом памятники поскромнее — его отца и матери. А за ними чуть правее родители Дарьи Строгановой, в девичестве Козловой, и родители ее матери.

Солнечные зайчики пробивались сквозь листву, играли на надгробных плитах. Ленка присмотрелась к датам жизни и смерти членов этой семьи.

На берегу, когда она ругала неупокоенную душу Ильи, ей в голову пришла одна мысль. Она и отправилась на кладбище, чтобы проверить. И точно! Все сходилось. Старшие мужчины в этой семье умирали, когда у дочерей рождались первенцы. Точнее — первеницы.

Так, в день, когда родилась Дарья, умер ее дед. А в день, когда родилась Настя, отошел на тот свет Дарьин отец.

Ленка слышала, что ведьмы питают свои силы мужской энергией. А строгановские колдуньи, судя по всему, не просто сосали силы из мужиков — они их буквально приносили в жертву новорожденной ведьме. Старшая дочь рождается — старший мужчина умирает. Понятно, что не своей смертью. Но жертвоприношения они научились маскировать.

Илья слыл по деревне умным и рукастым мужиком. И хотя ведьмы отлично умеют отводить глаза, он, видимо, догадывался, что его ждет. И покончил с собой — только бы не стать частью черного ритуала по инициации новорожденной ведьмы. Что ж, его выбор.

«Интересно все-таки, что ж строгановские бабы с Петькой сделали, чтобы он на машине разбился?» — поймала себя на запретной мысли Ленка. С тех пор как парня не стало, она не разрешала себе о нем вспоминать. От таких воспоминаний болела душа.

* * *

«Любопытство сгубило кошку…» Или нет: «От любопытства кошка сдохла!» Кажется, так говорила любимая прабабушка Нюра. Но Ленка редко слушалась взрослых.

Вечером она пошла к Строгановым.

Как и в прошлый раз, подобралась к их участку со стороны леса. Дошла до невысокой калитки и заглянула: что там делается в огороде? Если кто живой копошится — можно сказать, что просто шла мимо. А мертвецам все равно.

В огороде собирал с картошки колорадских жуков призрак какого-то мужчины. Не Ильи и не Петьки. Ну и бог с ним. Лена открыла калитку и осторожно стала пробираться к дому.

Лучи закатного солнца окрашивали все вокруг в красно-розовые тона, небо отражалось в окнах огненными всполохами, только на крыльце было уже темно и серо. Почти все умершие родственники Строгановых толкались на невидимой привязи у двери.

Среди них был и Петр.

Он стоял, грустно свесив на грудь светловолосую голову. Со лба на рубаху капала кровь, словно в аварию он попал только что, а не годы назад. Руки висели безвольными плетьми.

От его вида у Ленки на глаза навернулись слезы, затряслись руки. Эх! Ну и пусть бы женился на другой. Пусть бы у них ничего не вышло! Лишь бы жил! Но прошлого не вернешь.

Ленка хотела подойти к нему, пожалеть, сказать, что она помнит о нем. Но только сделала шаг вперед, как услышала за спиной знакомый стон. Обернулась — это висельник Илья Строганов. Стоит неприкаянный за забором, тоже на Петьку смотрит. А подойти к сыну не может. Никак не примкнуть самоубийце к другим покойникам. Не положено ему.

Отворилась дверь, и на крыльцо вышла ведьма Дарья. Мать Петра и Насти. Вдова Ильи.

Сердце в груди у Ленки заколотилось, как воробушек в клетке. Но Дарья не казалась рассерженной.

— Чего пришла?

Ведьма смотрела на Лену с любопытством. В ее вопросе не было ни злости, ни удивления. Ленка в ответ промолчала. А что сказать-то? Тогда Дарья заговорила сама:

— Ходят слухи, ты мертвых видишь, как прабабка твоя. Это правда?

Лена кивнула, засунув ладони в карманы джинсов.

— Ну пойдем, поговорим в избе, — пригласила Дарья.

Покойники расступились, Лена вошла в дом. В оглушающей тишине громко тикали старые часы. Похоже, никого больше нет, кроме Дарьи. А она тем временем скрылась за занавеской.

— Я сейчас, огонь под супом уберу и поболтаем! — крикнула она.

Ленка не решилась пройти в дом. Она осталась в сенях, робко осматриваясь по сторонам. На одной стене, справа от нее, у самого выхода висели куртки, на другой, слева, сушились какие-то травы. Обувница, лавка, сундук — все как у всех.

Она обернулась на дверь, за которой толпились мертвые. Толстая. Обита выцветшим, но крепким дерматином. И тут Ленка заметила, что по всему дверному косяку сверху донизу начерчены карандашом какие-то знаки.

Было видно, что их периодически подновляют. Некоторые обведены два-три раза, другие новые, третьи уже глубокими бороздами впечатались в крашеное дерево. Чуднó. Ближний к себе знак Ленка рассеянно поскребла ногтем, от чего его форма слегка изменилась. А тут и хозяйка позвала:

— Ну что ты там стоишь, проходи!

Ленка не разуваясь вошла на кухню, робко присела на табурет. Дарья крутилась у шкафа: достала крупу, дуршлаг — видно, собиралась варить кашу.

— Что, много покойников у нашего дома? — спросила Дарья, не отвлекаясь от своего дела.

— Вы ж и сами знаете. Много. Все ваши и вам подчинены.

— Подчинены. Есть такое дело. Я ими распоряжаюсь, как мне нужно. Это я могу. Но я их не вижу. — Дарья закончила промывать гречку и высыпала ее в кастрюлю.

— Как не видите? Я думала, видите, как я. — Ленка не могла оторвать взгляда от ведьмы.

— Так-то я посильнее тебя буду. Но вот видеть их — не могу. А вот как ты мне докажешь, что их видишь? Что не брехня все, что про тебя говорят? — Дарья отставила кастрюлю, присела рядом и тяжело посмотрела Ленке в глаза.

Та потупилась. Но тут в кухню тихо вплыл Илья со своей веревкой и злобно уставился на бывшую жену.

— Муж ваш повесился... — прошептала себе под нос Ленка.

— Откуда знаешь? — Дарья недоверчиво прищурилась.

— Веревка за ним тянется…

— Ага! Значит, он тоже тут где-то ходит! — засмеялась ведьма. — Убедила! Похоже, и правда видишь. Никто про это не знал в деревне, кроме ментов. А они не болтливые ребята.

Ленка робко улыбнулась Дарье.

— Так а пришла-то ты зачем? — вспомнила ведьма. — Погоди, не отвечай. Дай сама догадаюсь. Небось все по Петьке моему сохнешь?

Лена не нашлась что ответить. А Дарья уже встала и вернулась к готовке.

— Я же знаю: сынок мой тоже тут, служит нам с другими покойничками. — Ведьма залила крупу водой и поставила на огонь.

— А что с ним случилось? Он из-за меня разбился? — еле выдавила из себя Ленка в спину Дарье.

— Ага, вот оно что! Ты думаешь, он из-за тебя разбился? — Дарья обернулась на свою гостью, и Ленка увидела, как поменялось ее лицо. Взгляд стал тяжелым, уголки глаз и рта сползли вниз. — Поругались мы с ним в тот день. Но сын давно своевольничал, моих указов не слушал, жениться на правильной девушке не желал, делал что хотел, гулял с кем хотел. С тобой вон якшался. И вообще — в столицу собрался ехать.

Ведьма сжала губы так плотно, что ее рот стал похож на узкую длинную щель. Она помолчала секунду или две, потом кинула злой взгляд на Ленку и закончила свою речь:

— Я такого отношения к себе не прощаю. Опоила его дурманом да и посоветовала мужу дать ему машину, чтоб Петька в магазин сгонял. Вот он и разбился на ровном месте.

Дарья с силой бросила в мойку поварешку и накрыла крышкой кастрюлю. Заметалась по кухне, не находя себе дела: бралась то за масло, то за приправы, открывала и закрывала холодильник, ничего не доставая оттуда и не убирая внутрь.

Ленка посмотрела на призрак Ильи и поняла, что тот в бешенстве. Покойник из серого сделался красным, его глаза вращались в глазницах, руками он вцепился в веревку на шее. Для него рассказ жены был сюрпризом.

Неужели ведьма и правда не видит призрак мертвого мужа?

— И не смотри на меня осуждающе! — рыкнула Дарья, снова присев на табуретку рядом и вперившись взглядом в Ленку. — Ты, наверное, думаешь: вот мать, родного сына одурманила, чтобы он разбился? Так, да не так. Мы, ведьмы, себе не принадлежим! Если не будем следовать начертанным правилам, то все подохнем! Весь род! Петька мог нас сгубить. Так что одна его смерть лучше, чем гибель всей семьи!

За спиной у Ленки что-то упало. Она обернулась. По полу катилась глиняная кружка, свалившаяся со старого буфета. А у буфета стоял мертвый Петр.

Он, как и отец, услышал рассказ матери. Глаза в расколотом черепе налились кровью, переломанные руки сжались в кулаки.

— А вы не боитесь мне об этом рассказывать? — спросила ведьму Ленка.

— А чего мне тебя бояться? Кто тебе поверит? — ухмыльнулась Дарья и распрямилась, выставив перед собой свою широкую грудь.

— Так мертвецы услышат, разозлятся. Вы ж им сами силу дали, чтоб грядки полоть. А можно же и по-другому эту силу использовать.

— Мертвецы не услышат. Они в дом зайти не могут. У меня там знаки нужные под порогом начерчены. Погоди-ка…

Ведьма, похоже, что-то почуяла, что-то поняла. Она выбежала в сени и буквально носом стала пересчитывать начертанные закорючки.

— Стерла! Исправила знак! Ты разрушила запретную черту! Они что, вошли? Они здесь? Они что, всё слышали? — Дарья заметалась по комнатам, вглядываясь в тени в углах, но конечно, так ничего и не увидела.

— Слышали, — тихонько сказала Ленка.

И тут началось что-то страшное.

Мертвые души отца и сына разрослись от гнева в огромные черные воронки. Со шкафов и полок полетела утварь, задрожали стекла в окнах. С плиты сорвалась и упала на пол сначала кастрюля с недоваренной кашей, затем подлетела в воздух и врезалась в стену рядом с Дарьей кастрюля кипящего супа, брызги попали на лицо ведьме. Она заголосила, заматерилась.

Ленка, прикрываясь руками, кинулась к двери. Выбежала из избы и увидела, как в дом один за другим входят покойники, раньше толпившиеся на улице.

Вот, значит, как… им вход был воспрещен, а Ленка нечаянно разрушила невидимую преграду.

Покойники ненавидели Дарью. Каждый за свое. Но раньше их обиды были как дуновения легкого ветерка — слабыми, несущественными. Теперь же они объединились, слились воедино с гневом Ильи и Петра. Все черные мысли, терзавшие умерших, обрели силу, превратились в ураган. И этот ураган разносил дом и калечил саму ведьму.

Ленка выбежала на улицу и вцепилась в штакетник забора, не заметив, что в ладони вошли несколько острых тонких заноз. В окнах трепыхались занавески, был слышен грохот и крики ведьмы. Нужно позвать на помощь. Кого?

В дальнем конце улицы показалась фигура Насти, она катила коляску с маленькой спящей дочкой. Видно, возвращались с прогулки. Ленка замахала руками и кинулась ей навстречу:

— Скорее в дом! Там мама твоя! Ребенка со мной оставь!

Настя вбежала на порог, хлопнула дверью. Но меньше чем за секунду до этого шум в избе прекратился. Она опоздала. Мать уже было не спасти. Старый буфет завалился на ведьму и пробил ей череп своим массивным углом.

На похороны ведьмы собралась вся деревня. Впрочем, речей никто не говорил, и на поминки должны были остаться только родственники, приехавшие из других сел.

Едва на блестящий гроб из красного дерева полетели комья земли, народ стал расходиться.

Лена сперва держалась поодаль, но под конец отозвала Настю в сторону. Они вышли с кладбища на берег Весточки, и, глядя с высоты холма на родной лес и речку, убегающую вдаль, Ленка все рассказала однокласснице: как приходила, что увидела, что узнала от Дарьи, как взбунтовались духи.

Настя выслушала молча, не поднимая глаз. Она не плакала, только крепче прижимала к груди маленькую дочку, которая все это время сидела у нее на руках.

— Я тебя не виню, — сказала Настя очень тихо.

Подошел ее муж Федя Дьяконов, сверкнул глазами на Ленку, забрал ребенка. Настя нервно разгладила складки на черной юбке.

— Ты их разгонишь? — спросила Ленка про мертвецов.

— Разгоню, — ответила Настя. — Брата только при себе оставлю. Я скучаю по нему. Пусть с дочкой помогает. Дом от него запирать не стану.

Лена вздохнула.

— А ты к нам больше не приходи, — жестко сказала Настя.

— Хорошо.

На том и расстались.