Ленка и мертвецы

История 6. Призрак сестры

Ну что ж, вернемся в наши дни. К трагедиям, которые разворачивались в Клюквине уже на глазах у Ленки.

Лена шла через поле, наслаждаясь вечерней свежестью после дневной жары. Она была в любимых голубых джинсах, заправленных в высокие резиновые сапоги, и старой клетчатой рубашке. На плече у нее висела большая холщовая сумка, полная душистых трав.

Еще издали она увидела, что на холме, который деревенские считали проклятым, кто-то сидит на старом фундаменте, курит и любуется видом на ее родную деревню.

«Приезжий небось, — решила девушка. — Наши там сидеть не будут. Хоть и не стемнело еще, а место нехорошее, надо предупредить».

Подобравшись поближе, Ленка с удивлением узнала нового знакомого: это же Владимир Широков, следователь из города, который не так давно приобрел в Клюквине домик. «Вот же горазд на поиски приключений!» — подумала она и окликнула Володю:

— Эй, следователь! Ты чего там засел, как орел в гнезде? Высматриваешь кого?

— Ленка? Здравия желаю! Ты откуда взялась? — Володя поднялся, перешел по кирпичам на другую сторону, чтобы оказаться поближе к Лене.

— Из леса. До дома проводишь? Темнеет.

— Пойдем. А я прогуливался после тяжелого дежурства. Хорошо тут, простор. Душа отдыхает. — Володя спрыгнул с фундамента. — Место такое красивое. Говорят, тут храм должен был быть?

— Любят у нас поговорить-то… — Ленка заторопилась вперед, надеясь, что удастся спуститься с холма и увести за собой Володю до того, как солнце окончательно скроется за горизонтом.

— Знаешь, уже две недели прошло, а у меня все та ночь из головы не идет, — завел Володя разговор, пользуясь тем, что они одни. — Я про бабу Веру у тебя спросить хотел. Как ты думаешь, что с ней стало? Потом, после того как она этого черта в огонь утащила… И почему она решила мне помочь, я так и не понял. Я ведь про нее совсем ничего не знал.

— Покойники на тот свет не уходят, когда у них за душой что-то есть… что-то тяжелое, что их не отпускает: грех какой-то, тайна, дело важное или чувство вины. Я думаю, баба Вера именно виной тяготилась. И ей себя простить нужно было. А она не могла. И вот ты со своим чертом нарисовался. Вера и решила тебе помочь, чтобы душу свою облегчить. А куда она попала потом, не знаю. Но надеюсь, что ей там хорошо.

Ленка и Володя вышли к дороге, когда последний луч солнца скрылся за лесом. Впереди в надвигающихся сумерках еще можно было различить крайние деревенские домики и левее — поле, на котором днем пасли коров.

— А ты что, не знаешь, что там, после жизни? После того, как они уходят? Ну, мертвецы эти? — спросил Володя.

— Это только Боженька знает. А я даже не святая, — подмигнула Ленка. И Володя невольно вспомнил, как видел ее обнаженной на речке. Впрочем, ее ли? Он не мог быть до конца уверен. А спросить не решался, неудобно как-то.

Его размышления прервали странные звуки со стороны поля, и они оба одновременно посмотрели налево.

Коров там уже не было, пастух загнал их по домам еще до заката. Однако казалось, что кто-то пел в березовой роще, которая начиналась от края дороги и как бы огораживала выпас ровным полукругом. Голос был молодой, песня звонкой, и не сговариваясь Володя и Лена решили посмотреть, кто же там веселится.

Едва войдя в рощу, они увидели девушку, которая, похоже, пела сама себе и танцевала с закрытыми глазами. Легкий летний белый сарафан мелькал то тут, то там за деревьями. Босые ноги ступали по крапиве и тонким колким веточкам молодого кустарника.

Сестричка, сестричка, покажи свое личико.

Сестричка, сестричка, умойся водичкой, —

доносилось до Ленки и Володи, и фигура кружилась, и кружилась, и кружилась…

Володя смотрел на нее и думал, что такое можно увидеть только в деревне. Девчушке на вид не больше двадцати. Если бы она решила так покружиться на городской улице, ее приняли бы за сумасшедшую. А вот Ленку ничего в увиденном не удивляло. В отличие от Володи, она знала, кому поет песню эта юная красавица, почему ее глаза закрыты и отчего она так счастлива.

— Пойдем назад. — Ленка потянула Володю за рукав.

— А кто это? Что с ней? — тут же стал он сыпать вопросами.

— Да Маруська это. Вон, смотри, мать за ней идет, тетя Шура. Пойдем, по дороге расскажу.

Едва они отошли подальше от рощи, Ленка объяснила:

— Это Маруська Капустина. У нее старшая сестра Наташа год назад умерла. Ночью на речку пошла купаться и не выплыла. С тех пор, если Маруська ложится спать на закате, приходит Наташа и водит ее в рощу гулять. А Маруся и рада побыть с сестрой. Она ее не видит, конечно. Но чувствует.

— А мать как на это смотрит?

— А Шурка думает, что Маруська просто лунатит. Сейчас придет, по щекам ее отхлещет, разбудит и домой поведет. Вон их дом, тут рядом совсем. — Ленка показала на темно-коричневую избу за невысокой изгородью.

— Так… А ты почему матери не скажешь правду? — не понял Володя.

— Ой, да кому она нужна, правда эта! Я скажу, что это Наташка сестру в лес водит, — так меня еще и проклянут.

— Чудные ваши деревенские нравы…

— Не чуднее ваших городских!

Обсуждать эту тему дальше Ленке не хотелось. Увела она Володю с проклятого холма? Увела. Все, дальше сам дорогу найдет.

И стоило только Володе задуматься и пройти на пару шагов вперед, упустить Ленку из виду, как она юркнула на узкую тропинку между заборами и пропала. Он даже не понял, когда и куда ускользнула его спутница. «Странная все-таки баба!» — сказал он сам себе и зашагал к своему дому.

* * *

На следующее утро, как только Володя завел во дворе машину, чтобы ехать на работу, к нему постучалась соседка, тетя Катя, попросила подвезти ее в город.

Володя уже начал привыкать к простоте деревенских нравов. Тут соседи по улице все равно что родственники. Тетя Катя мучилась ногами. Они у нее были широкие, отекшие, немного кривые. Она никому не рассказывала, что за диагноз поставили ей врачи, да никто и не спрашивал. Однако отказать ей было не по совести.

Тяжело влезла в салон, уселась, поехали. По дороге рассказала, что ее сын — двадцатидвухлетний Егорка — женится. И на ком бы вы думали? На Маруське.

Соседка радовалась скорой свадьбе, рассуждала, какая Маруська выгодная партия для ее обалдуя. Парень-то учиться не хочет, решил таксовать. А у Маруськи дядя по линии матери — в местном ГИБДД. Полезные связи, получается. Ну и так далее.

Володя слушал и дивился. Кажется, хорошие люди, а думают только о личной выгоде. Где же здесь место любви? Романтике? Хотел было спросить, но передумал.

Но тетя Катя сама рассказала: оказывается, Маруся в Егорку влюбилась еще два года назад, да только мать у нее строгая, не давала девчонке с парнями гулять — годами не вышла. Тетя Катя боялась, что передумает девка — пока вырастет, полюбит другого. Егорка за то время уж и в армию сходил, и по деревенским девкам основательно прошелся. Но нет, дождалась Маруська, пока мать сочла ее достаточно взрослой, чтобы без присмотра за ворота выходить. И тут же к Егору пошла.

А он и не прогонял. Даже наоборот: стал в клуб на дискотеку приглашать да на свидания в город возить.

Катька сыну мозги тут же промыла, ну и о свадьбе договорились.

— У вас тут порядки… прям как в прошлом веке, — не удержался от комментария Володя. — Девушек блюдут мамки до замужества. А потом родители детей женят, а не дети сами решают...

— Ой, городской-прогрессивный! Ничего ты не понимаешь, хоть и следователь! — отозвалась тетя Катя, впрочем, без обиды в голосе. И отправилась по своим делам.

А Володя задумался: может, и права Ленка, что не рассказывает никому про мертвую Маруськину сестру Наташку. Что в городе, что в деревне с таким «приданым», как утопшая сестра, мало кто согласится с девушкой иметь дело. А уж семью заводить — тем более.

* * *

Тем же вечером Ленка никак не могла улечься спать. Все ее что-то отвлекало: то воды свежей из колодца забыла принести в дом, то кошку на ночевку пустить. Будто не давало ей что-то покоя, тянуло на улицу. И, накинув на плечи мамкину кофту, она вышла за калитку, села на лавочку и закрыла глаза. Сейчас суета внутри уляжется, мысли соберутся, тело расслабится, и она пойдет себе спать. Но не тут-то было.

Только Лена открыла глаза, только собралась встать и пойти домой, в родную кровать, как увидела перед собой серое мокрое лицо утопленницы — Наташки Капустиной.

— Ёшкин кот! Тебе чего надо? — спросила Ленка, не особо рассчитывая на ответ. Мертвецы — они молчуны обычно, не любят разговаривать.

Но Наталья Ленку удивила — тихо-тихо зашептала:

— Не пускай Маруську за Егорку.

— Что? — переспросила Лена.

— Не пускай Маруську за Егорку. Не пускай Маруську за Егорку. Не пускай. Худо будет. — И растворилась в воздухе.

Ежели покойнику что-то в голову втемяшилось, он ни за что не отступит — это уж Ленке было хорошо известно. Покойники больше живых знают, им можно доверять. Только вот как исполнить просьбу Наташки? Подойти к Марусе и сказать прямым текстом — не ходи замуж за своего любимого? А ведь Маруся с Ленкой даже не подружки, чтобы о сокровенных чувствах и планах на жизнь поболтать. Или лучше к Егору подойти и сказать — не бери Марусю в жены?

Оба варианта сомнительные.

Чтобы как-то прощупать обстановку, Ленка взяла трехлитровую банку и отправилась к Маруськиной матери — купить парного молока и попробовать что-нибудь разузнать.

У избы справа был пристроен хлев, где стояла корова Зоя.

Ленка подала банку, тетя Шура обменяла ее на такую же с утренним надоем. Все молча как-то. А как начать вопросы задавать? Да и о чем? Это следователь городской только и сыплет: «А что? А как? А кто? А почему?» Ленка так не умела.

Вышла с молоком за калитку, а уйти не может.

К счастью, через минуту показалась сама Маруська — в красивом платье с люрексом и в босоножках на каблуках, глаза подкрашены, улыбка во все лицо.

— Привет! Молоко у нас взяла? — Она сразу заметила Ленку.

— Да вот… — Ленка показала банку. — Задумалась чего-то… Пойду я. Ты в город нарядилась?

— Нет, до магазина. — Маруська провела рукой по волосам, проверяя прическу.

Ленка обрадовалась — им одной дорогой идти минут пять. Может, удастся что-то выспросить?

— Тебя, говорят, поздравить можно? — начала она разговор.

— Поздравить? А, да! Замуж выхожу. Можно и поздравить, — улыбнулась Маруська.

— Скоро свадьба?

— По осени. Только заявление подали. Всей деревней будем гулять. И ты приходи.

Маруся девушка простая, что в голове, то и на языке. Ленке открытые люди нравились. Жалко только, что у них в Клюквине таких было немного. Вот, на свадьбу пригласила.

Они дошли до перекрестка, где им надо было поворачивать каждой в свою сторону.

— Пока! — И Маруся легкой походкой счастливой девушки направилась к магазину.

— Пока… — прошептала себе под нос Ленка и пошла в сторону своего дома. Но не успела сделать и пары шагов, как увидела перед собой покойницу Наташу.

— Не пускай Марусю за Егорку, — снова зашипела утопленница.

— Вот ты и не пускай! — ответила ей Ленка. — Ты же к ней ходишь! Она тебя чувствует. И внуши ей, чтобы замуж не ходила.

— Чувствует. Но не слышит. Не пускай Марусю за Егорку.

— А меня, ты думаешь, она послушает?

— В огороде под яблоней. Скажи ей, — прошептала покойница и растаяла в воздухе.

— Что в огороде под яблоней? — переспросила Ленка. Но ответить ей уже было некому.

— Клад? — раздался у нее за спиной мужской голос.

— Ой, мамочки!

От неожиданности Ленка чуть не выронила банку с молоком. Позади нее откуда ни возьмись оказался Володя.

— Подслушивал? — спросила она.

— Это не в моей компетенции. Смотрю, стоишь сама с собой разговариваешь. Я и подошел. Думал: может, помощь нужна…

— Я не спятила. — Ленка покрепче обхватила свою банку и зло сверкнула глазами.

— Да я не… — попытался оправдаться Володя.

— Я не спятила.

— С призраками разговариваешь?

— С Наташкой… которая утопла.

В конце концов, они с Володей вместе видели черта и умершую много лет назад бабу Веру. А еще он следователь. Значит, можно ему и сказать про видение.

— Я спросить хотел. Говорят, утопленницы в русалок превращаются, а эта Наташка? — Володя подготовился: с прошлого дня шерстил интернет на предмет баек о потустороннем.

— Так то самоубийцы превращаются. А она же не утопилась — несчастный случай.

В следующий момент с Ленкой произошло что-то странное: безо всякого повода свет померк — и замелькала в пустоте череда странных живых картинок, будто кто-то вырезал из фильма фрагменты видео и хаотично начал крутить перед Ленкой в кинотеатре. Тихая летняя звездная ночь на реке Весточке, знакомый берег, плещется в прохладной воде рыба; девичий смех и звон стекла, кадр — пустая бутылка из-под водки падает в кусты на берегу. Потом руки, тяжелые, словно по сто тонн в каждой, стали ощупывать Ленку, лезть под юбку. Захотелось закричать, позвать на помощь, освободиться, но одна рука зажала ей рот, а вторая нащупала тонкие трусики.

Сопротивляясь, Ленка пыталась разглядеть: кто? Кто напал на нее? Что происходит? Но лица мужчины было не видно. Все скрывала темнота. Только на голом плече мелькнула жуткая татуировка — щит, на котором изображены смеющийся череп и меч.

Ленка поняла, что не владеет своим телом. Она словно оказалась в ком-то другом. И это на другую девушку нападает пьяный мужик с жуткой тату, это кого-то другого пытаются изнасиловать. Ленка только свидетель, хотя и чувствует все прямо на себе.

Насильник надавил своей жертве на горло. Дышать стало тяжело, она открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. А потом все пропало.

Лена стояла на берегу ночной Весточки и смотрела, как неизвестный мужчина скидывает в реку обмякшее тело другой девушки. Она еще дышит, хрипит, но, попав в воду, начинает захлебываться, кашлять. Сил не хватает, чтобы выбраться на берег.

Темная фигура отворачивается от нее, незнакомец достает сигарету, прикуривает и медленно уходит в сторону деревни.

Ленка так и не может понять, кто это. Но сознание пронзает острая как нож мысль: эта девушка — Наташка. Та показала ей свои последние минуты. Кто-то пытался изнасиловать ее и задушить, потом бросил обессиленную в воду и оставил умирать.

Боль жаром обдала Ленино лицо. Она открыла глаза — это Володя хлестал ее по щекам.

— Ленка, очнись! Что с тобой? Скорую вызываю?

— Тише, тише! Не надо скорой. Все хорошо. — Она поняла, что лежит на земле, — видно, упала.

— «Хорошо»? Да у тебя бред! Ты себя видела? В секунду побледнела и рухнула. Уже думал, что ты все… того. Сама к своим покойникам отправилась.

— Не дождешься! Поживу еще. — Ленка собралась с силами, села на землю и попросила принести воды. Страшные подозрения закрались ей в голову.

* * *

Видения очень вымотали Ленку. Раньше никто из мертвецов не входил в ее тело, не показывал ей свою смерть. Это оказалось очень тяжело физически и морально.

Володя отвел ее домой, сдал на руки матери, а сам уехал по делам. А Ленка, очухавшись к вечеру, поняла, что ждать больше не может — надо узнать наверняка, верны ли ее подозрения.

Первым делом она позвонила следователю:

— Ты сегодня после восьми сильно занят? Помощь твоя нужна, — сказала она Володе без предисловий.

— Могу приехать. А что делать? — весело отозвался он.

— Ничего. Просто рядом постоишь… Боязно мне немного. Хочу знать, что защитишь меня, если что.

— Что — если что? — Его голос тут же посерьезнел.

— Приезжай.

Володя прикатил через полчаса. Открыл перед Ленкой дверцу машины, будто сажал ее не в «Ладу», а в карету.

— Куда едем, товарищ начальник?

— Давай сначала к Егору. — Ленка не заметила Володиной иронии. Она вообще не смотрела на него, вглядывалась в сумерки, наползающие на Клюквино.

— Это парень, который на Марусе жениться собрался? — уточнил Володя.

— А ты откуда знаешь?

— Деревня маленькая. Да и служба у меня такая — все знать.

— Да, он, — Ленка вздохнула.

— Они с Маруськой ушли куда-то. Я видел. Егорка этот — мой сосед.

— Тогда давай по деревне покатаемся.

Володя завел двигатель и неспешно направил машину по улице, которая никогда не знала асфальтового покрытия. Ленка открыла окно со своей стороны и внимательно вглядывалась в фигуры людей.

Улицы и дома медленно окрашивались в синий. Брехали собаки, мычала у кого-то в сарае недоеная корова. Прохожих на улице было мало. Минут за пятнадцать они не торопясь объехали всю деревню.

Понимая, что Ленка так и не нашла того, кого искала, Володя свернул на последнюю улицу. Она огибала Клюквино по дуге и уходила в поля. А там, дальше, за проклятым холмом, на котором стояла недостроенная полтора века назад церковь, дорога упиралась в асфальтированный выезд на трассу.

Именно по этой улице шли Ленка и Володя, когда увидели Марусю, танцующую в березняке с мертвой сестрой Наташей. Сердце у Лены застучало быстрее. Она чувствовала: здесь все и должно открыться.

— Тормози. Пойдем пешком пройдемся.

Лена вышла из машины и направилась к роще. Дорога чуть вильнула, и вдалеке показались фигуры двух людей — тонкой, хрупкой девушки в красивом летнем сарафане и высокого, плечистого парня в джинсах и рубашке.

Жених и невеста шли, держась за руки, и о чем-то тихонько переговаривались. Ленка обернулась, убедилась, что Володя идет за ней следом, и окликнула Марусю. Парочка остановилась, и вскоре Лена с Володей их догнали.

— Не ходи за него замуж, — без предисловий начала Ленка и кивнула на Егора.

— Это с какой такой стати? — сразу подбоченилась Маруська.

Ленка поджала губы, потом выдохнула и решилась:

— Слышала небось, что я… ну, не совсем нормальная?

— Слышала? Да вся деревня в курсе, что тебя подглючивает! — усмехнулась Маруся. Теперь она не была приветлива и вежлива с Ленкой. Впрочем, Ленка после своего заявления и не ждала, что Маруся отреагирует по-другому.

— Не подглючивает меня. Я мертвых вижу. И сестру твою тоже.

Глаза у Маруси расширились, по рукам прошла мелкая дрожь.

— Я знаю: ходит она к тебе, водит по полям, по лесам — через сон. Не дает жить спокойно. Не лунатишь ты, как мать твоя считает, а с сестрой встречаешься. И ты знаешь, что я не вру. Ты ее чувствуешь.

Маруська бросила виноватый взгляд на Егора. Меньше всего ей хотелось выглядеть в его глазах сумасшедшей.

— Бред! Ложь! — коротко отрезала она. — Понятия не имею, что за чушь ты несешь.

— Хорошо. Мне Наташка сказала, чтобы ты в огороде под яблоней посмотрела. Знаешь, о чем говорю?

Маруся вздрогнула. Она задумалась буквально на секунду, а затем у нее на глазах выступили слезы. Она отпустила руку жениха и побежала к дому. Егорка, ничего не понимая, бросился за ней. Лена и Володя тоже не отставали.

Маруся влетела в калитку и бросилась в огород. У них было шесть соток, засаженных картошкой, еще сотки две с огурцами, кабачками, помидорами и всякой зеленушкой, а в самом конце участка росло три фруктовых дерева — груша, слива и яблоня с изогнутым стволом. Маруся бросилась перед ней на колени и руками начала разгребать сухую землю.

Егор молча смотрел, как его невеста сдирает пальцы в кровь, пытаясь откопать что-то под старым деревом. Володя заприметил рядом у сарая инвентарь, сходил, достал какую-то маленькую лопатку или совок, подал его Марусе. Та продолжила копать и… через пару минут достала из земли маленькую жестяную коробочку из-под конфет, перетянутую цветными резинками, видимо, чтобы внутрь не попали земля и влага.

Дрожащими руками Маруся открыла свою находку и достала тетрадку, разрисованную сердечками и ромашками.

— Это дневник! Дневник Наташи! Я знала, что она его ведет. Она говорила, что все-все туда записывает. Все самые сокровенные мысли. Я после ее смерти так искала его, так искала! Весь дом перерыла, чердак, сарай. Найти не могла. А он вот, под яблоней был… — Маруся, плача, листала странички, на которых были вклеены чьи-то фотографии, какие-то газетные заметки. И в следующий момент увидела нарисованный рукой сестры портрет Егора.

Он был не очень детальный, но легко узнавался. В том числе благодаря тому, что на плече у парня Наташа нарисовала татуировку — щит, меч и ухмыляющийся череп. Такой символ часто набивали себе ребята, отслужившие в пограничных войсках.

Маруся сдернула с плеча Егора расстегнутую рубашку. Посмотрела на его руку, провела пальцами по коже, будто сверяя — точно ли передал рисунок сестры его тату или неточно.

— Наташка? И ты?.. — В Марусину голову закрались первые сомнения.

Егор сделал шаг назад. Он не ожидал, не подозревал, что Наташа делала какие-то записи и что в этих записях есть что-то о нем.

— Марусь, я… Давай завтра поговорим. — Он попятился к калитке.

Но Володя схватил его под локоть.

— Подождите, молодой человек! Куда вам спешить? Давайте сегодня все узнаем.

Маруся быстро пробежалась глазами по мелким буквам в дневнике сестры. Дыхание у нее начало перехватывать, слезы покатились быстрее.

— Наташа пишет, что вы встречались. Встречались! Ты был с моей сестрой? И ничего мне не сказал!

— Марусь, ну зачем бередить прошлое? Не встречались мы с ней! Разок за руки подержались. Было и было. Теперь же я с тобой.

— Тут написано, что она тем вечером собиралась с тобой на речку! Тем самым вечером! Когда она утонула!

Егор дернулся. Силы в нем было много, и ему удалось вырваться из Володиной хватки, он попытался сбежать, но следователь настиг его в два прыжка и повалил на землю.

— Так… Пора вызывать коллег. Лежи смирно! Это в твоих же интересах. — Володя завел парню руки за спину, навалился своим весом сверху, чтобы Егор не мог встать, потянулся в карман за телефоном.

А Егора словно прорвало. Будто целый год с момента гибели Наташи копились в нем злоба и страх, а теперь вырвались наружу.

— Я не убивал ее! Не убивал! Ничего мне не пришьешь! Урод! Пусти! — кричал он, глядя в глаза Марусе.

— А что? Что ты с ней сделал, почему она потом в реке утонула? — спросила Маруся, встав на колени и наклонившись к самому его лицу.

— Ничего! Ничего я ей не сделал! Что вы меня тут разводите! Ничего я не сделал! Она сама мне отдалась! Сама!

— Ты изнасиловал ее? — дошло до Маруси. — Изнасиловал мою сестру?

— Она дышала! Дышала! — не слышал ее слов Егор. — Я не убивал! Я только бросил… рядом, рядом с водой! Не в воду! — И Егор расплакался, словно превратился в маленького провинившегося мальчика, которого должны выпороть за мелкий проступок.

— Не уходи, Маруська! Не в воду... Она дышала, клянусь тебе!

Но Маруся перешагнула через человека, которого еще пять минут назад считала своим будущим мужем, и ушла в дом.

— Ты с ним разберешься? — спросила Ленка у Володи, не глядя на Егора.

— Да, сейчас ребята мои подъедут, заберем его к нам в отделение на серьезный разговор.

— Хорошо.

Ленка вошла в избу вслед за Марусей и увидела, что та плачет на груди у матери.

— Ты правда ее видишь? — спросила Маруся Ленку, когда заметила ее присутствие.

Было понятно, что речь идет о мертвой Наташе.

— Правда, — ответила Ленка.

— Она здесь?

— Она рядом с тобой. Гладит тебя по волосам.

Маруська положила свою руку поверх призрачной руки сестры и закрыла глаза. Мать девочек, тетя Шура, тоже тихо плакала, ее сердце чувствовало рядом погибшее дитя.

— Скажи Наташе, что я люблю ее. И никогда не забуду… — попросила Маруся Ленку. — А еще… скажи ей спасибо. Пусть уходит. Она позаботилась обо мне. Дальше я справлюсь, обещаю. Я повзрослею, вычеркну из своей жизни этого гада и буду жить счастливо.

Ленка кивнула. Наташа и так слышала слова Маруси.

Мать обняла живую дочь. А мертвая Наташа обняла их обеих. Затем ее облик стал тоньше и прозрачнее. На женщин дыхнуло свежим ароматом летнего поля, и призрак покойной сестры исчез. Навсегда.

— Она знает, что ты справишься. Она ушла на небо, — сказала Лена Маруське.