Ленка и мертвецы

История 4. Подкроватный черт

События этой истории завертелись в Клюквине спустя три года после смерти ведьмы Дарьи Строгановой.

Володя отвез Лидочку домой, в ее городскую квартиру, вернулся к себе в Клюквино и долго курил на кухне, путаясь в мыслях.

Вот уже несколько месяцев он чувствовал себя стариком — дряхлым и немощным. А ведь ему только сорок лет. Откуда же это вязкое ощущение, будто все испытано, жизнь прожита, ничего хорошего в ней уже не будет?

Даже Лидочка… Сегодня Володя понял, что больше с ней не увидится. Не позвонит, не назначит встречу, не ответит на ее сообщение. Почему? Она, прекрасная юная женщина, пылающая к нему страстью, больше его не возбуждает. Не волнует сердце. Он ее не хочет.

— Это старость. Старость, алкоголь, сигареты и нервы, — сказал вслух сам себе Владимир.

Он раскрыл окно и вдохнул свежий деревенский воздух. В черном небе поднималась над верхушками деревьев огромная желтая луна. У соседей по улице залаял пес. Вдалеке были слышны веселые голоса — народ допоздна жарил шашлыки и балагурил. Вот она — жизнь за городом, жизнь в деревне.

Дом в Клюквине Володя приобрел, повинуясь какому-то внезапному необъяснимому порыву. Развелся с женой год назад, поделили имущество, продали квартиру. Надо было покупать новое жилье. Но вместо четырех стен в городе он выбрал скромный, но современный и довольно уютный коттедж в деревне.

— А и правильно. Смени обстановку, — сказала ему мать, когда узнала. — Ты все равно на машине на работу ездишь. Ну, прибавится с десяток километров к дороге. Зато будешь возвращаться в дом и отдыхать душой.

Все так. Хорошее тут было место, красивое, уютное. Речка рядом. Вот только отдыхать душой все никак не получалось.

Каждый раз, устраиваясь спать, Володя подолгу не мог заснуть. В темной комнате ему все мерещилось, будто снизу, под кроватью, кто-то есть. И этот кто-то постоянно там скребется.

Звук был таким, словно невидимый подкроватный гость проводит длинными когтями сначала от головы к ногам, а потом от ног к голове.

Володя было решил, что в доме мыши. Притащил из города санинспектора, тот облазил все углы, проверил подвал, кухню, в спальне отодвинул шкаф, отковырял один плинтус, понюхал щепотку пыли из-под кровати и твердо заявил: «Ни мышей, ни клопов, ни тараканов, ни муравьев — никого постороннего. Чисто».

В другой раз, услышав противный скрежет, Володя сунулся вниз с фонариком, но звуки сразу же стихли. Под кроватью было пусто и пыльно. Только дыхнуло холодом. Сквозняк?

Потом кто-то сказал Володе, что в деревянном доме всегда что-то скрипит да трещит. И он принял это объяснение. Раз живности в доме нет и под кроватью никто не сидит, значит, это или галлюцинации, или просто звуки дома. Конечно, звуки дома. Звуки дома, да и все тут.

Но, в очередной раз просыпаясь ночью по неясной причине, он чувствовал, как по коже невольно пробегают мурашки.

Как-то на выходных приехала к Володе мать — погостить да по хозяйству помочь. Давай, говорит, я у тебя хоть полы помою, а то бобылем живешь, питаешься черт-те как, уборку не делаешь. Ну а что тут возражать? Володя и согласился.

Сам пропылесосил, а мать достала тряпку и швабру. Минут через пятнадцать позвала сына в спальню.

— Володь, помоги. Сережка, зараза, расстегнулась и под кровать закатилась. Посмотри, куда упала.

Поймав себя на неприятном чувстве легкого беспокойства, Володя включил фонарик, откинул покрывало, свисающее до самого пола, и посветил в темноту. Сережка блеснула, конечно, в самом дальнем углу. Нужно было двигать кровать.

— Вот, — протянул он матери пропажу. А сам уставился на фрагмент стены, который открылся взору.

Желтые обои у пола были в длинных и глубоких царапинах, словно их драл какой-то зверь. Вот только какой?

Володя посветил фонариком на дно кровати — характерные царапины были и на ламелях. Прямо под тем местом, где он спал.

— Сына, ты чего там? — спросила мать. И тут же сама нагнулась, чтобы посмотреть, что там разглядывает Володя. Но тот постарался как можно скорее придвинуть кровать на место.

— Ничего, ма, все хорошо.

— Ой, а это у тебя что такое? — Мать обратила внимание на странную статуэтку на книжной полке над кроватью. Там стояло творение неизвестного современного дизайнера — подобие фигурки человека извивалось, изображая танец.

— Да это Верка подарила. На новоселье.

— Верка? Твоя Верка? — поразилась мама.

— Да, Верка. Не «моя», а моя бывшая! — Володя потащил маму из спальни, чтобы она еще чего-нибудь не углядела.

— И чего это она расщедрилась? — ворчала мать, заканчивая уборку.

— Слушай, мы развелись, но людьми остались. Общаемся нормально. Подарила и подарила.

Вечером Володя отвез мать домой и заехал в круглосуточный магазин на заправке. Здесь как раз был поворот с трассы к деревне. На фоне темного неприветливого леса уютно светились панорамные окна. В зале стояло несколько стеллажей с товарами на самые разные случаи жизни и несколько столиков для тех, кто захочет перекусить. У кассы милая девушка с толстой темной косой отчаянно терла глаза, пытаясь не заснуть.

— Два капучино, — попросил ее Володя, и кассирша шустро завертелась возле кофемашины.

— Пожалуйста. — Буквально через минуту она поставила перед ним картонные стаканчики.

— А это вам, — пододвинул один из них к ней Володя. — Подарок. Кофе и бензин можно в один чек пробить.

Девушка удивленно заморгала. Ее большие голубые глаза обрамля­ли длинные черные ресницы. Уставшая, бледная, без малейших следов макияжа, она все равно выглядела ярко и даже завораживающе.

— Спасибо, — она сделала глоток.

— Бодрой ночи, — улыбнулся ей Володя и прочитал имя на бейджике, — Елена. На службе — не спать!

Володя вернулся в машину. Ленка проводила его взглядом, а потом вышла из-за кассы, чтобы посмотреть, на каком авто он приехал. Интересный мужик. Видный, широкоплечий. Как он сказал: «На службе не спать»? Интересно, из полиции или военный?

Она проследила за светом фар и поняла, что он повернул на Клюквино.

«Ну, может быть, еще встретимся…» — подумалось Ленке.

Этой ночью Володя спал совсем плохо. Назойливый шорох под кроватью сводил с ума. Пришлось встать, выпить водки, чтобы сон стал глубже.

Из темноты перед лицом возникла странная женщина: на вид ей было порядком за шестьдесят, лицо землистого цвета, тонкие поджатые губы, бесцветные глаза, растрепанные седые волосы выбиваются из-под старого выцветшего платка. Потом картинка сменилась. Теперь женщина стояла в конце деревенской улицы, смотрела на Володю и качала головой. И от взгляда этой бабы становилось не по себе, начинало болеть за грудиной.

А главное, Володя чувствовал, что это сон. Мутный и дурной сон. Очертания домов расплывались и тонули в голубой дымке. По земле стелился то ли туман, то ли дым. И Володя знал, что за заборами кто-то прячется. От незримого присутствия по спине пробегал холодок, сводило живот, хотелось проснуться. Но проснуться не получалось. Словно его в этом забытьи держали клещами.

* * *

Ленка после ночной смены на заправке проснулась в час дня. Мать была на работе, в кухне по радио играла негромкая приятная мелодия. Старый тополь под окном не давал солнечным лучам ворваться в комнату.

Ленка сбросила одеяло и сладко потянулась. «Сейчас бы блинов с молоком и с малиновым вареньем!» — пронеслось у нее в голове. Сунулась в шкафчик, где обычно хранилась мука, но оказалось, что в пакете от силы ложки две. Нужно топать в магазин.

Юбка красного сарафана щекотала икры, тяжелая коса лежала на плече. Ленка закинула муку в маленький белый рюкзачок, сшитый собственноручно еще в мае, и, млея от предвкушения, повернула назад, к дому. У аптеки увидела вчерашнего мужика с заправки. Серая рубашка, черные штаны… Смотрит под ноги, в руках — яркая коробка с разрекламированным лекарством от простуды. На лицо бледный, носом шмыгает.

Вообще Лена не любила влезать в чужие дела, но, вспомнив, как он вчера угостил ее кофе, решилась подойти:

— Добрый день. Вы как? Не выспались?

— А? — шарахнулся от нее мужик. — Кто? Я?

Ленка рассмеялась:

— Смотрю, приболели?

— О, полуночница! Здравия желаю! Это ты вчера на заправке была? — Мужик протер опухшие глаза и закашлялся.

— Я. Пойдемте со мной, помогу. — Она по-свойски коснулась тыльной стороной ладони его лба. — У вас температура.

— Какая шустрая. Я с незнакомыми женщинами никуда не хожу, — попытался пошутить Володя. На самом деле ему была приятна эта неожиданная встреча и забота, которую он услышал в голосе девушки.

— Так мы знакомы. Меня Лена зовут, помните? — Она забрала у него купленное лекарство.

— Так точно! Я Володя. И что же мне теперь делать?

Ленка привела Володю к своему дому, оставила сидеть на лавке у забора и сходила в сарай за травами. У них в семье по докторам никто не ходил, принято было самим лечиться. Набрала пучок — от горла, от головной боли, от заразы всякой… И мяты — для вкусного запаха. Положила в чистый холщовый мешочек.

— Вот. Домой придете, чай заварите. — Она протянула новому знакомому сбор. — А малина у вас есть? Варенье?

— Малины нет. Это какое-то деревенское снадобье? — Он сунул нос в мешок, запах был приятный.

— Малину я сейчас дам. Это прабабушкин рецепт, проверенный. Все пройдет. А эту штуку из аптеки можете не принимать.

— А ты не приворожить ли меня хочешь? — улыбнулся Володя и встал с лавки.

— Вот сразу видно, что вам совсем плохо. Бред уже начинается. Какая ворожба? Вы себя в зеркало-то видели? Если лечиться не начнете, за вас уже свечки ставить надо будет, а не ворожить! — Ленка уже спряталась за калиткой.

— Надеюсь, свечки за здравие, а не за упокой, — крикнул ей Володя. — Смотрю, ты за словом в карман не лезешь!

Он крепко сжал подарок в руке и отправился в сторону дома. А Ленка вышла на высокое крыльцо, чтобы посмотреть ему вслед. И тут заметила, что из кустов, точно так же как она, сверлит Володю взглядом покойница баба Вера. Интересно, чего это она уставилась?

На следующее утро Володя сам постучался в дом к Ленке. На этот раз выглядел он гораздо веселее. Его высокая фигура светилась за забором белой рубашкой, он перетаптывался с ноги на ногу. Ленке даже из окна было видно, что мужика отпустило и чувствует он себя намного лучше.

— Здоро́во! — поприветствовал он ее как старую подругу, когда она впустила его в сени.

— И тебе не хворать, — усмехнулась Ленка. — Мы на «ты»?

— Слушай, помог твой отвар. Легче мне стало. Спасибо.

Володя тут же оценил обстановку: на крючках только женская одежда, чисто, пахнет пирогами.

— Ну и хорошо. Еще дня три его пей. Чего пришел? — Ленка стояла руки в боки. Ишь, какой борзый новый знакомый!

— Дело есть. Только ты это… не обижайся, — замялся Володя.

Ленка вздохнула. С таких или примерно с таких слов начинали разговор все, кто узнавал, что она видит покойников.

— Мне тут местные шепнули, чтобы я к тебе не ходил. Мол, ты ведьма, — глядя в глаза, сказал ей Володя. Правда, с таким видом, будто комплимент сделал.

— Ага, значит, тебе шепнули не ходить, а ты взял да пришел! — Ее определенно забавлял этот мужик.

— Ну ты же меня вылечила? Вылечила. Я поправился. Значит, если и ведьма, то добрая. А у меня такое дело… даже не знаю, к кому обратиться. И вот подумал: может, ты мне еще раз поможешь? Это по вашей колдовской части. — Он сунул руки в карманы и выжидательно замер.

— Ну и что за дело? — Ленка перебросила косу с плеча на спину и с вызовом посмотрела на Володю.

— Не могла бы ты ко мне в дом прийти? В спальню. Понимаешь, я человек обычный, рациональный, следователем в городе служу. С контингентом специфическим общаюсь. В общем, не до мистики мне. А тут… такое чувство, что под кроватью у меня кто-то поселился. Только я его не вижу. И это точно не мышь. — Володя заметно занервничал. — Блин! Кому скажешь — засмеют.

— А ты не приворожить ли меня хочешь? — напомнила Ленка вчерашнюю Володину шутку.

Тот в ответ виновато улыбнулся.

— Я понимаю, как это звучит. Мужик приглашает девушку в спальню, потому что ему там что-то померещилось. Ладно. Забудем. — Он развернулся и уже собрался выйти во двор, но Ленка его остановила.

— Врут они всё.

— Кто?

— Да деревенские наши. Не ведьма я. Не ведьма. Я просто мертвых вижу. А колдовать не умею. Но если хочешь, посмотрю, что там у тебя.

Дом у Володи был ладный, хоть и небольшой: двухэтажный, с двускатной крышей, снаружи выложен красным кирпичом, внутри почти везде выбеленная вагонка или спокойные обои без рисунка. Мебели немного, оттого все помещения казались просторными, полными света.

Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж, Ленка оказалась в спальне, деловито прошла к кровати и сразу заглянула под нее. Но ничего, кроме пыли, не увидела.

— Погоди, я сейчас. — Володя отодвинул кровать. Ленкиному взору открылись царапины на обоях. Впрочем, за прошедшее время к ним прибавились новые.

— Там тоже есть следы. — Владимир показал на ламели.

Ленка развела руками.

— Мертвецов в твоем доме нет. Так что я понятия не имею, чьих это рук дело. — Она развернулась, чтобы выйти. Володя вернул кровать на место и догнал Ленку уже на лестнице.

— А ты вот прям их видишь, да? — Он коснулся ее руки.

— Вижу, — просто ответила Ленка.

— Как живых?

— Как живых. — Она прошмыгнула к двери и стала обуваться.

— И допросить, то есть поговорить с ними, можешь? — Володя быстро сунул ноги в кроссовки и преградил ей путь на улицу.

— Чего пристал, следователь? Говорю тебе: в твоем доме никого нет. Никаких мертвецов. Не с кем разговаривать.

— М-да. Фигня какая-то.

Он пропустил Ленку к выходу и вышел сам. Достал из пачки сигарету, зажигалку и прикурил.

«Дуралей. И что на меня нашло? Какие мертвецы? Какая ведьма? Обычная девица… Чего я ждал, когда звал ее домой? Как мальчишка, ей-богу! Дурак. А под кроватью мышь, наверное. Надо ловушку поставить...» — крутилось в голове.

Он закашлялся. Ленка стояла рядом, хмуря брови.

— Что, разочарован? — с вызовом спросила она.

Володя молча выпустил кольцо дыма. Потом сухо ответил:

— Сам виноват. Не знаю, чего я от тебя ждал. Но спасибо, что попыталась.

— Чай-то пьешь еще?

— Пью.

— Вот и пей. Дня три еще пить надо, запомни. Иначе хворь твоя вернется.

Развернулась, вышла на улицу — и замерла как вкопанная. Перед Ленкой возникла мертвая баба Вера. Она строго смотрела на Ленку и пальцем показывала: ей нужно обратно в дом.

Володя, конечно, ничего не понял. Но Ленка ни с того ни с сего вернулась и сама предложила:

— Значит, так. Останусь у тебя на ночь. Ты будешь спать где хочешь, только не в спальне. А в спальне — я. Впрочем, может, и спать не придется. До вечера!

— Как скажешь, — пожал плечами Володя и снова закашлялся.

* * *

Как стемнело, Ленка и правда пришла.

Синие джинсы, коричневая водолазка, волосы убраны на затылке в объемный пучок. Заперлась в спальне и сняла с кровати одеяло, чтобы ничто не мешало разглядеть, кто там прячется внизу.

Села в кресло, свет не включала. Но с этого места ей хорошо было видно всю комнату — большой зеркальный шкаф в углу, напольную вешалку, на которой висел форменный китель, маленькую прикроватную тумбочку с будильником и, собственно, саму кровать.

Ждать пришлось часа два. Опустилась темная деревенская ночь. За неприкрытым окном неистово застрекотали сверчки. Было слышно, как на улице кашляет хозяин дома. Володя от любопытства или не желая ложиться спать дежурил на крыльце. Комната погрузилась во мрак, сквозь который уже с трудом можно было различить очертания мебели. Ленка не шевелилась.

И вот из-под кровати послышался слабый шорох. Сначала робко, совсем тихонько что-то зашуршало. А потом раздался явственный скрежет когтей.

Ленка замерла. Подождала еще секунды две или три, а потом резким движением включила фонарик и кинулась под кровать.

Никого. Вот дела.

Она отошла на пару шагов в сторону, и скрежет повторился. Ленка присела на корточки и снова посветила вниз.

Никого.

Тут уж и у нее по коже пробежали мурашки. Потому что если это не покойник, то версий остается немного. И все эти версии одна другой хуже.

Но выбирать из них не пришлось.

Взгляд ее упал на зеркальный шкаф. В отражении мелькнул луч ее же фонаря. А затем она увидела то, что сидело под кроватью. И закричала.

* * *

— Это черт, — сказала Ленка.

— Что за бред? В смысле?

— В прямом.

— Ты сейчас серьезно? У меня под кроватью черт?

— А ты чего ждал? Что там фея-крестная?

Ленка и Володя сидели на крыльце. Он курил и кашлял, она пила холодную колодезную воду, зачерпывая ее кружкой из большого эмалированного ведра.

Когда Ленка увидела в зеркальном отражении черта, она испугалась не на шутку. Эти ребята выглядят жутко, даже ведьмы их побаиваются. На ногах, конечно, копыта. А еще — огромные когти на передних лапах, свиноподобное рыло, длинные закрученные рога, шерсть и шишки по всему телу, словно он вылез из трухлявого пня и порос грибами. Глаза светятся красным, изо рта свисает набок длинный гноящийся язык.

— Ну, черт. И что? — Володя потер лицо широкой ладонью, чтобы скрыть улыбку. Для него Ленкин вердикт звучал как розыгрыш или шутка. Какой черт в двадцать первом веке? Она там уснула, наверное, ей и приснилось…

— Слабость замечал? Безволие? Высыпаешься? С бабами у тебя как? — Ленка говорила уверенно, смотрела открыто. На лице ни тени иронии или намека на шутку.

— Не высыпаюсь, — задумчиво протянул Володя.

— А заболел почему? Все черт. Он из тебя по ночам силы тянет. Ты ему как батарейка: в тебе жизненный заряд кончается, а в нем прибывает.

— Ох, Ленка! Сложно мне во все это поверить. Слышал я рассказы о чертях, да только от тех, кто их по пьяни гонял, а потом у меня в кабинете оправдывался за порчу имущества и другие последствия... Но ты вроде трезвая. Очень условно допустим черта. И что мне с ним делать? — Володя достал новую сигарету.

— Надо узнать, кто его к тебе подселил. И вернуть хозяину. Тогда черт будет пить силы из твоего недоброжелателя. Много таких, кто мог его на тебя наслать? — Ленка умыла лицо, вытерлась полотенцем, которое сушилось у Володи на леске, растянутой между домом и гаражом.

— Смеешься? Напомню еще раз: я следователь. Моя работа — отправлять за решетку злодеев. И чего только мне их родственники не обещали! — Он снова курил. Сизый дым вырывался изо рта, вился под лучами фонаря и исчезал в темноте.

— Слушай, время позднее, пойду я. А ты как вычислишь, кто тебе черта прислал, — заходи в гости. Что-нибудь придумаем.

Ленка уверенным шагом направилась к калитке. Володя задумчиво посмотрел ей вслед. Потом опомнился:

— Ночь на дворе, давай провожу.

— А кто меня здесь тронет? — улыбнулась она.

— А спать-то мне теперь где? — Володя затушил сигарету и растерянно посмотрел на дверь в дом.

— Где хочешь. Но в постели — не советую! — крикнула ему Ленка и закрыла за собой калитку.

Володя взял кружку, из которой она пила, зачерпнул в ведре воды, тоже выпил. Интересное кино получается… подкроватный черт. Бред! Но ведь Ленка права: он не высыпается, депрессия навалилась, бабы стали побоку. Вот даже с Лидочкой расстался. И все равно как-то не верится. Если бы своими глазами царапины под кроватью не видел — вообще решил бы, что Ленка над ним издевается или попросту разводит. И все-таки эту ночь решил спать на кухне — там стоял узкий диван.

Утром Володя проснулся с первыми лучами солнца. Они радостно пробились сквозь незадернутые занавески, обожгли веки, припекли левое ухо. Он сел и осмотрелся.

Собственная простенькая кухня показалась ему в этот момент удивительно красивой. Захотелось сварить кофе в турке и пожарить яичницу. Ох, как давно он не завтракал! Да с переезда в деревню, кажется. Подскакивал по утрам впритык к выходу на работу и мчался сломя голову в город. А там уже не до еды было. Целый день хлебал холодный растворимый кофе и газировку. В лучшем случае нормальной едой ужинал в кафе, если разгребал дела до десяти вечера.

Протирая стол, Володя вспомнил про травяной чай, подаренный Ленкой. Хорошая штука оказалась. Но Володя слукавил, когда говорил с Ленкой, — пил он его только в первый день, потом забросил. Все равно ведь уже полегчало, так что чего там.

Думая о деревенской девушке, он мысленно улыбнулся. А она милая и... От ее взгляда внутри становилось тепло. Кто его знает, есть там черт под кроватью или нет, а только этим утром Володя проснулся в хорошем самочувствии, бодрый и веселый. Словно в привычной кровати из него и вправду кто-то тянул силы, а сегодня он впервые выспался.

Из благостного состояния его выдернул звонок коллеги — Андрей Иващенко сидел с Володей в одном кабинете, и все тяготы службы они часто делили пополам.

— Ты как там? На ногах стоишь? — без лишних сантиментов перешел к делу Иващенко.

— Стою.

— Тогда чеши в контору. Оперативники вчера притащили троих рецидивистов. И всех троих — за разное. Бери одного на себя.

Вечером, закончив с допросами, Володя перебирал бумаги и думал, мог ли кто-то из тех, чьи дела тут у него в папочках, двинуться умом настолько, что подослал к следователю черта? А может, это кто-то из тех, кто уже сидит? Так их не перечесть.

Стемнело. Иващенко вытащил Володю из конторы и попросил подкинуть до дома. Сам Андрей Сергеевич на машине на работу не ездил — не хотел светить дорогую модель.

— Слушай, а ты во всякую бесовщину веришь? — Володя завел двигатель и негромко включил радио.

— Конечно! — Иващенко опустил стекло и достал сигареты. В пачке было пусто.

— Шутишь? — переспросил Володя, трогаясь с места.

— Я, брат, вообще человек верующий, каждое воскресенье в церковь хожу, Богу молюсь. А если есть Бог — есть и черт. — Иващенко смял пустую пачку, выбросил на улицу.

— Иващенко, ты — в церковь? Ты же коррупционер! — рассмеялся Володя. — Грехи замаливаешь, что ли?

— Цыц! Какой я коррупционер? Я только с плохих людей беру, и то — без обещаний. Ты пойми: я для них — дополнительная кара божья, они через меня очищаются от земных искушений. И в церкви я святых всегда прошу посылать мне побольше таких преступников.

— С которых поиметь можно? Это ж кощунство. — Володя рулил по ночным улицам, изредка поглядывая на коллегу.

— Ой, святоша наш, — фыркнул Иващенко.

Они часто спорили о взятках. Андрей считал, что с преступников брать «мзду», как он говорил, можно и даже нужно. А вот Володя изо всех сил держался и отказывался, даже когда деньги совали прямо в руки.

— Твой китель уже так ослепительно светится, что глазам больно. Спина не болит, крылья не режутся? Кончай строить из себя второго Христа! Верка и ушла от тебя потому, что невозможно с таким правильным жить. Тошно становится. — Иващенко нашел в бардачке Володины сигареты и взял себе.

— Верка от меня ушла к тебе, — Володя сделал акцент на пос­лед­них словах, — потому что для нее бабки оказались важнее человеческих отношений.

Иващенко усмехнулся:

— Ты же сказал, что тебе плевать. Так чего сам тему поднимаешь?

— Проехали.

И тут Володя кое-что вспомнил:

— Слушай, Андрюх, ты говоришь, что злодеям ничего не обещаешь, а как же дело Тетерина?

На часах было уже за полночь, когда Володя добрался до деревни. Первым делом зарулил на заправку, но там Ленки не было. Ему сказали, что ее смена только завтра. Тогда он поехал к ее дому. Наверняка не спит, молодая ж.

В окошках Ленкиной избы было темно. Только в дальнем вид­нелся слабый отсвет от настольной лампы. Позвонить бы, да телефон у нее не взял.

Володя постучал в дверь.

Послышались сонные голоса, заскрипел деревянный пол, что-то звякнуло, и вот на пороге показалась его знакомая. Длинные темные волосы распущены, сама в белой кружевной ночнушке до пят. На плечах — широкий павловопосадский платок с красными розами на черном фоне.

— Володь, ты? Чего так поздно? Мать разбудил. Черт подкроватный достал, что ли? — Она стянула на груди концы платка, хотя и без того выглядела целомудренно.

— Извини. Привычка рабочая: если кто-то нужен, на время не смотрю совсем.

— Ладно, давай к делу. — Ленка явно не собиралась приглашать его войти.

— Я, кажется, понял, кто мне черта прислал. — Володя сделал шаг ей навстречу, он все-таки рассчитывал на чашку кофе и разговор.

— Вот и молодец. Дуй спать. Завтра придешь и расскажешь!

Ленка решительно вытолкала его за порог и закрыла дверь. Володя вернулся в машину, откинулся на сиденье и улыбнулся: «А она хороша! В этой своей дурацкой ночнушке… хороша!» — сказал он сам себе, закашлялся и поехал домой спать на кухне.

* * *

Володя пока еще не привык к размеренной деревенской жизни. Днем в свой обеденный перерыв он снова приехал к Ленке, хотел пригласить ее посидеть в городе, в кафе, но она отказалась. Сама потащила его на лавочку к реке — там, мол, будет лучше.

Обстановка казалась Володе не подходящей для делового разговора: птицы поют, ветер шумит в листве, у воды кто-то издает непонятные звуки — то ли квакает, то ли крякает. Ну какие еще прогулки-посиделки?! Ему же обратно на работу надо! А потом подумал и решил, что она права. Неизвестно, кто может подслушать их в общественном месте. А здесь уж точно нет посторонних ушей.

— Расскажу тебе про дело одно, только рот на замок! Ясно? Я вообще не имею права такие вещи вслух произносить. Узнает кто — погоны сниму. — Володя поерзал по лавке, потом отвернулся от Ленки и посмотрел вдаль.

— Я — могила, — сказала Ленка.

— Некоторое время назад попал ко мне некто Тетерин. Мужик один, злодей-рецидивист. Взяли его на разбое, он с тремя товарищами решил ограбить сына директора молокозавода. Там они все так обставили, что хоть кино снимай. Раздобыли бандиты где-то полицейскую форму, но только три комплекта, на самого Тетерина не хватило. Да и не тянул он на мента — весь в наколках, рожа криминальная. Поэтому форму надели его товарищи, а он пошел на дело как есть. Ну и вот, вломились они в хату, сын директора дома был, но они так и рассчитывали — связали его и стали угрожать пытками, чтобы он рассказал, где деньги лежат. Но, на их беду, сынок был в квартире не один — в туалете в это время сидела его любовница. Она сообразила, что происходит, и по-тихому с мобильника позвонила на молокозавод, чтобы оттуда прислали чоповцев. Чоповцы заходят в квартиру и видят… ментов. Только они не знают, что менты липовые. Поэтому разговор поворачивается так: бандиты в полицейской форме говорят, что уже поймали грабителя, предъявляют чоповцам Тетерина и под шумок убегают.

Так я с Тетериным и познакомился — на допросе уже. Остальных не нашли. И грозило этому бандиту ни много ни мало восемь лет. А еще он подписал чистосердечное признание в содеянном. Его жена, когда Тетерин ей из камеры позвонил, взбесилась страшно, ворвалась ко мне в кабинет и давай сыпать проклятиями. Обещала мне все круги ада, вплоть до импотенции. Баба она с виду мерзкая, реально на ведьму похожа. И уж не знаю, из-за нее или нет, но на следующий день я слег с жесточайшей ангиной. А дело надо было закрывать, и его передали другому следователю. Он со мной в одном кабинете сидит.

Я почти уверен, что жена Тетерина дала ему денег. Свечку, как говорится, не держал, но, когда я очухался и вернулся на работу, дело было переквалифицировано из разбоя со всеми отягчающими на более мягкую статью. А признание злодея странным образом пропало. Ну и по итогу суд дал этому гаду только один год заключения.

Жена его чуть ли не плясала у нас под окнами.

Прошло какое-то время. Я как раз в деревню переезжал. И тут эта Тетерина пришла к нам в кабинет с пакетом яблок — благодарность типа. Я бы ее выставил, но меня не было на месте. А коллега мой был и яблоки оставил в пакете на столе. На следующий день я дежурил ночью, жрать хотелось ужасно, съел пару штук из пакета, одно в карман сунул и домой привез.

А коллега мне потом сказал, что жена Тетерина реально ведьма. Он яблоки эти просто не успел выкинуть — забыл… Ну что скажешь, Лен, может быть, это все из-за нее?

Ленка смотрела на Володю с улыбкой. Словно он ей не историю про бандитов и ведьму рассказал, а анекдот. Ну или песню спел.

— Весело живешь, — подытожила она.

— И все? Это приговор, ваша честь? — Володя подскочил с лавки, стал нервно мерить шагами землю вокруг.

— Я девушка простая, деревенская. Может быть, ты меня своей историей сейчас шокировал! Бандиты в полицейскую форму одеваются, полицейский в форме берет деньги у бандитов. Я и не догадывалась, как у вас в городе интересно! — Ленка смотрела на Володю с хитрым прищуром.

Тот не видел выражения ее лица. Остановился, отвернулся, закашлялся. В голове пронеслось: «Вот я дурак! Стоило ли девке такие вещи рассказывать! Напугал. Наверное, вообще откажется общаться со мной».

— Ты скажи, чай мой пьешь? — перебила его мысли Ленка.

— Так точно, пью, — соврал Володя, борясь с новым приступом кашля.

— Ну и пей. — Ленка потянула его за рукав рубашки, вернула на лавку, потом добавила: — А яблоки от той ведьмы тут ни при чем. Я хоть колдовать и не умею, но в деревне же выросла. У нас тут свои... злодеи, статьи, дела и суды. Просто поверь, что яблоками черта в дом не завести.

— А как тогда? — Володя наконец посмотрел на нее. — Объясняй мне ваши законы, раз мои тут не работают. А то я всю голову уже сломал! Не знаю, кто мог мне нечисть подселить. Ну не знаю!

— Ты не знаешь, а я знаю? Хотя… а пошли-ка на кладбище прогуляемся, может, помощника найдем или помощницу. Им с того света виднее. — И Ленка повела городского следователя на деревенское кладбище.

Идти было недалеко. Погост расположился на пригорке в светлой березовой роще у реки. В глаза бросились даты смерти — большинство могил были старыми, в них лежали усопшие еще с тридцатых годов прошлого века. Кружевные металлические кресты с фотографиями покойных и тяжелые гранитные плиты соседствовали на маленьких клочках земли, огороженных невысокими оградками голубого или белого цвета. Тропки между захоронениями узенькие, всего одна асфальтовая дорожка — в самом центре, и на ней могли бы с трудом разойтись два человека.

Ленка оставила Володю у входа рядом с контейнером для мусора и скрылась за березами. Минут десять Володя наблюдал, как ее оранжевый сарафан мелькает то тут, то там, словно она сама была привидением. Потом Лена вернулась к Володе с довольной улыбкой.

— С нами тут покойница баба Вера. Женщина неплохая, хоть и есть у нее грешок за душой, который ей на тот свет уйти не дает. Она давно к тебе прицепилась — ходила по деревне по твоим следам. Думаю, она нам поможет разобраться в происходящем. Только тебе надо будет ее в дом пригласить. Покойники могут незваными только в свой родной дом войти, а в чужой приглашение нужно.

Володя оторопело уставился на Ленку.

— Э-э... Чего? — только и сумел сказать он.

— Может, слышал про такое: бывает, в дверь постучат, открываешь, а там нет никого? Это покойник просится в дом.

— Бред…

— Если бред, то мы с бабой Верой пойдем. А ты сам с чертом разбирайся. — Ленка повернулась к кладбищу и уже собралась было снова войти в ворота. Но Володя схватил ее за руку.

— Стой! Бери с собой свою покойницу. Только пусть это будет последняя мертвая бабка, которая войдет в мой дом, хорошо?

Пока шли, Володя позвонил на работу и сообщил, что задержится. А потом его разобрало любопытство:

— А от чего умерла эта твоя баба Вера? — Он воровато осматривался по сторонам, стараясь разглядеть какие-то признаки присутствия рядом мертвеца.

— Она не моя. Не знаю. Говорили, что во сне. — Ленка шла уверенной походкой и совершенно ничем не выдавала, где именно сейчас находится покойная.

— Так ты сама у нее спроси!

— Я в чужие дела не лезу. Обычно.

— А почему она мне поможет?

— Нравишься ты ей, — со смехом сказала Ленка.

— Что?

— Да не знаю я! Вот прицепился как банный лист! Я вроде не на допросе пока.

— Я не каждый день в дом покойниц привожу! Имею я право знать, кто она?

Они свернули на улицу, где жил Володя.

— Ладно, спрашивай.

— А она давно умерла? Страшная? Покойники после смерти как выглядят — так же, как когда умирали? Или как зомби?

Ленка вздохнула и взглянула на бабу Веру, которая плыла в воздухе справа от нее на расстоянии вытянутой руки. В молодости это была фигуристая женщина с ярко-алыми напомаженными губами, веселым нравом, громким голосом и заводным характером. Был у нее муж, Иван Семеныч. Скромный, тихий, работящий мужик. Не пил, не курил — подарок судьбы. Только вот Вере, видимо, чего-то в Иване не хватало. И спустя десять лет после их свадьбы в деревне зашушукались, дескать, изменяет она мужу с пастухом Колькой.

Колька был полной противоположностью Ване: разбитной, шумный, выпить любил, песни погорланить. Образования у него не было, любви ни к какому делу тоже — потому и пас скот, а больше ни на что не претендовал. При всем при этом бабы его очень любили. Мужским естеством от него так и пахло. Не удержалась и замужняя Верочка, попала в его жаркие объятия.

Иван Семеныч случайно увидел их в поле, на стоге сена. И дышать перестал. Две недели ходил по деревне бледный, со стеклянными глазами. Говорят, с Веркой он разборок не учинял, ни в чем не обвинял ее, из дома не выставлял. Все принял на свой счет. И повесился.

Вот тогда до Верки дошло, что она натворила. Убивалась долго, черное платье носила до самой смерти.

Детей им Боженька не дал, а после смерти супруга Верка зареклась с мужиками дело иметь. И до шестидесяти семи лет дожила одинокой вдовой. Чувство вины изгрызло ее изнутри. Стала она худой, горбатой, серой, как земля в засуху. Все лицо в морщинах, губы почти исчезли, истончились в нить. От зубов осталось три сверху и четыре снизу, волосы выцвели. Пальцы стали длинными, костлявыми, как у самой смерти. И последние несколько лет она носила не снимая старый выцветший платок, который муж ей на первую годовщину свадьбы подарил.

Когда Лена описала ее Володе, он аж присвистнул:

— Так это же та бабка, что мне во сне приходила! Вот точно как ты сказала: в платке, с седыми волосами, тонкими губами и в морщинах. А почему она ко мне являлась? Ты же говорила, что и в деревне она за мной следила… Зачем ей я?

— Не знаю. Она неразговорчивая. Может, грех свой через тебя замолить решила? Тебе поможет — и ей самой легче станет, душа очистится, и она сможет на тот свет уйти…

Дошли до Володиного дома, он пригласил бабу Веру внутрь, и та сразу отправилась в спальню. Ленка за ней. А мертвая встала на пороге и застонала. Тоскливо так... А потом показала на полку, где стояли часы и статуэтка, подаренная бывшей женой.

— Эту штуку где взял? — спросила Лена Володю, который робко ждал в стороне.

— Так Верка подарила, — развел он руками.

— Верка?

— Жена бывшая.

— Ну вот, теперь все понятно. Верка, бывшая жена, тебе черта прислала, а баба Вера решила тебе помочь от него избавиться. Смотри, какой интересный поворот судьбы.

* * *

После встречи с Ленкой Володя вернулся на службу, но работать полноценно не мог. Слава богу, день был тихий, без происшествий. Думать о законе и преступлениях не хотелось. Володя сверлил взглядом казенную стену, обшитую деревянными панелями, пил чай, а в голове у него звучал бесконечный мысленный спор с деревенской девушкой — могла бывшая жена ему черта подселить или не могла?

«Зачем Верке это делать? Не понимаю! Как говорится, нет мотива!» — как бы заявлял Ленке Володя. «Плохо ты женщин знаешь. А то бы не женился на своей Верке», — возражала ему Ленка. «Но ведь она сама от меня ушла! И к кому! К коллеге! К Иващенко! А у него — все, о чем она мечтала, но чего не было со мной: деньги домой приносит, тачку крутую купил, дом в два этажа в черте города построил, шубу ей подарил. Из норки. За что мне черта подсылать?» — «А что же она сразу за Иващенко замуж не вышла? Двадцать лет назад? Вы же все трое знакомы еще с академии. И нравилась она твоему Иващенко тоже с тех самых пор». Воображаемая Ленка знала о Володе даже то, чего он никому не рассказывал. Оттого спорить с ней было непросто. «Так Верка мне сама говорила, что влюбилась в меня с первой встречи», — продолжал искать аргументы Володя. «Вот! Влюбилась. А потом к другому ушла. Значит, обида у нее на тебя, Володя. А когда у бабы обида есть, она начинает месть вынашивать…» — Мысленная Ленка смотрела на него с победной улыбкой. «Да ну, ерунда… За что? Я ее отпустил, мозг ей не выносил. Хочешь идти — иди. Мне, между прочим, от ее предательства больно было. Я забыл, как солнце выглядит, есть перестал, поседел весь. Смысл жизни потерял. А теперь еще на рожу Андрюхину каждый день смотрю, и ничего. А у нее — обида?» — продолжал спорить Володя. «Да-а… Ты в бабах совсем не разбираешься».

Все эти мысленные разговоры то ли с Ленкой, то ли с самим собой неизменно заходили в тупик. Володя вынужден был признаться себе, что действительно не очень хорошо знает свою бывшую жену. И все-таки он никак не мог понять: если сама разлюбила и сама ушла — за что мстить?

Вечером, как обычно, Иващенко плюхнулся к Володе в машину и попросил подвезти до дома. По дороге слушали радио, курили.

— У вас там с Веркой все хорошо? — как бы невзначай спросил Володя, когда Андрей уже собирался выходить.

— Лучше некуда! — расплылся в улыбке коллега. — Ничего, Вов, и ты себе найдешь хорошую бабу. Может, даже помоложе. А? — Иващенко открыл дверь, но выходить не спешил.

— Ага. Уже! Нашел, — зачем-то соврал Володя.

Не хотелось выглядеть в глазах Иващенко совсем уж каким-то терпилой.

— Это Лидка, что ли? Конопатая? Которая тебе обеды носила? — Иващенко одну ногу свесил наружу, но его грузное тело все еще покоилось на сиденье.

— Нет. Лида хорошая девушка, но я встретил другую. Горячая… ух! — Неожиданно для себя самого Володя покраснел.

— Ого! И где ж ты ее нашел? В деревне своей? — Иващенко наконец вышел из машины, но всунул голову обратно в салон.

— В деревне, — кивнул Володя.

— Ну, рад за тебя. Давай бывай! До встречи в конторе! — Андрей хлопнул дверью, а Володя тяжело вздохнул. И тут же снова закашлялся.

Поборов приступ, он уже было собирался дать газу, но увидел через кованый забор, как на кухне у Иващенко загорелся свет. Показалась фигура Андрея, а затем Веркина. Она хотела обнять мужа, но в ответ тот как будто грубо толкнул ее. Володя напрягся. Но больше ничего разглядеть не удалось.

«Показалось. И не мое это дело», — решил он и поехал в Клюквино.

Лена сегодня снова работала на заправке в ночь. По торговому залу витали ароматы булочек с корицей и кофе. Володя угостил ее капучино и, пользуясь отсутствием других клиентов, сказал:

— Не верю я, что это Вера. Не могу понять, за что ей меня проклинать. Может быть, ты знаешь способ какой-нибудь, как проверить точно — она или не она?

Володя стоял перед ней серый и бледный, пропахший табаком, с тоской в уставшем взгляде — сам словно призрак.

— На, держи. — Ленка протянула ему какую-то нитку.

— Что это? — На огромной мужской ладони нитка казалась тонкой царапиной.

— Шерстяная красная нить. Придешь домой, возьми статуэтку, обмотай нитью за голову или что там у нее. И повесь на гвоздь. Лучше в прихожей. Если твоя бывшая к тебе в течение трех дней приедет — точно она черта прислала. А если не приедет, нет на статуэтке черной магии.

Верка заявилась к нему уже на следующий день вечером после работы. Приехала на такси, нарядная, как на праздник: шелковая юбка, розовый пиджак, темные очки, хотя солнце уже спряталось за крыши домов.

Помня о том, что у самой двери болтается на красной нитке Веркин подарок, Володя за порог ее пускать не стал. Предложил присесть на лавочке у калитки.

Верка оценивающе посмотрела на фасад его дома. Хоть и кирпичный, а по сравнению с домом Иващенко он, конечно, казался маленьким и простеньким. Потом лениво поинтересовалась:

— Что на чай не зовешь? Боишься, баба новая ревновать будет?

На лавочку Верка не присела, встала напротив Володи.

— Какая баба? — Он не сразу понял, о чем говорит Верка. Руки предательски дрожали, не давая вынуть сигарету из пачки.

— Ну, твоя деревенская пассия, — с усмешкой сказала бывшая. Она прекрасно видела, как взволновал Володю ее приезд.

Несколько секунд понадобилось Володе, чтобы сообразить, что это Андрюха пересказал жене разговор в машине.

— Моей пассии сейчас нет. Просто хочу воздухом подышать. Чего приехала? Рассказывай. — Он наконец прикурил и сел.

— Да вот сама не знаю. Потянуло тебя проведать. Дай, думаю, посмотрю, все ли в порядке. Андрюша говорил, ты кашляешь сильно. Не следит она за тобой совсем? — Вера говорила медленно, растягивая слова, изучая Володю взглядом.

— Вер… Давай начистоту, чистосердечное признание смягчает наказание, — перешел к делу Володя. — Та фигурка, что ты мне на новоселье подарила, она заговоренная была? Ты мне черта подселила? Просто скажи правду.

Верка отвернулась. Потом подошла вплотную, нависла над Володей, до белых костяшек сжала свою модную сумочку и сообщила с вызовом:

— Допустим, я! И что? Я смотрю, наврала ведьма. Не работает ее наговор. С бабами у тебя полный порядок. И на умирающего непохож, хоть и кашляешь. Только откуда ты узнал про это все?

Володя выбросил окурок, достал новую сигарету. Признание Верки его оглушило, несмотря на то что он готовился это услышать. Но в реальности все звучало страшнее и… мерзопакостнее, чем он ожидал. В три затяжки докурив до фильтра, он тоже встал и посмотрел в глаза бывшей.

— За что? Что я тебе такого сделал? Слова плохого от меня не слышала. Развод дал по первой просьбе, любовнику морду бить не стал. И даже не заложил его службе собственной безопасности, когда он дела мои разваливать начал и взятки брать. А я мог! Мог сдать его! Из мести, что он тебя увел. И сел бы твой Иващенко на красную зону. Надолго. Но нет же, я, блин, вас чуть ли не благословил. Живешь в шоколаде, как мечтала. Чего ты от меня еще хочешь? А? Вер, ну объясни мне, дураку, чего тебе надо? Ну, тупой я, не понимаю вас, баб!

— Благословил? — начала в ответ на его претензии заводиться Верка. — Да ты и вправду тупой! Я тебя, только тебя всю жизнь любила! Не его. А ты со своей честностью задрал меня! Жили, как бомжи, в квартире твоей покойной бабушки. За двадцать лет один косметический ремонт сделали. Даже в Турции не были. Я же забеременеть от тебя боялась — думала, куда ребенка принесу? На помойку, которую ты квартирой называешь? Да я с Иващенко замутила, чтобы тебя заставить хоть что-то сделать! Чтобы ты шевелиться начал! Чтобы подумал: надо жене дать все, чего у нее не было, чтобы она на сторону не смотрела. А ты? Что ты мне дал? Развод?

— Вер, да как я мог догадаться…

— Да уж действительно, как дураку догадаться! Благословил он нас!

Верка заплакала, по щекам потекли слезы вперемешку с тушью. Она сняла очки, попыталась аккуратно вытереть лицо, но Володя ее опередил — достал из кармана чистый носовой платок и приложил к щеке. Верка от неожиданности дернулась, на платке остался след от ее тонального крема. Володя поднял глаза и увидел, что под слоем грима и черными очками его бывшая жена пыталась замаскировать синяк.

— Он что, бьет тебя? Андрей тебя избивает? — догадался Володя.

Верка вырвала у него платок и зашвырнула в траву:

— Да! Да! Я хотела на тебя порчу наслать, подселить к тебе черта, чтобы он душу всю из тебя выпил, как ты из меня! Чтобы лишил тебя сна и любви! Как ты меня лишил! Козел ты, Володька! Дурак и козел!

Ленке Володя разговор с женой пересказывать не стал. Пришел к дому уже затемно, сообщил сухо, что она права насчет бывшей, и поинтересовался:

— Что теперь с чертом делать?

— Вариантов два. Первый — подбросить статуэтку Верке, желательно так, чтобы она не знала, что вещь к ней вернулась. Тогда черт поселится уже у нее под кроватью, а от тебя съедет.

Ленка стояла с ним на крыльце в уже знакомом павловопосадском платке на плечах. Дверь в избу оставалась открытой, оттуда лился желтый уютный свет, доносился запах печеной картошки с мясом. Володя прятался в тени, живот предательски урчал.

— А второй? Какой второй вариант? — тихо спросил Володя.

— Найти ведьму, которая все это для твоей жены сделала. И договориться о снятии заклятия. Что выберешь?

— Я подумаю.

Ни один из вариантов Володе не нравился. После того как он обнаружил синяк на лице у Верки, подбрасывать ей в дом черта не было никакого желания. Ей сейчас хуже, чем с чертом, приходится. Но и где искать ведьму, тоже непонятно. Звонить Верке и спрашивать напрямую? Ну, это пусть останется самым последним выходом. Не хотел он больше слышать голос бывшей жены, до тошноты не хотел.

Ну и пусть Верка — сучка! Все-таки вместе столько лет прожили. Не бросать же ее в беде…

* * *

— Знаешь, когда связываешься с магией, все становится неслучайным. Неслучайные шорохи, неслучайные слова, неслучайные встречи. Так что ведьма эта, жена Тетерина, тебе в парке не просто так встретилась. Даже не сомневайся.

Ленка и Володя сидели на берегу реки Весточка, что протекала через деревню мимо кладбища, на котором была похоронена баба Вера.

— Честно говоря, я подумал, она за мной следит. Ты же понимаешь — я из материального мира, человек приземленный. Да и по работе всякое бывало... — Володя говорил и любовался Ленкой. Ее длинными волосами, затянутыми в высокий хвост, простыми нежными чертами лица. Ленка его взглядов не замечала.

— В некотором смысле действительно следит. Если хочешь аналогию из материального мира, объясню так: вот в телефоне у тебя есть GPS, который по спутнику определяет твое местоположение. Верно? А заговоренная ведьмой вещь тоже как бы шлет сигнал — похоже на GPS, только магический. И Тетерина чувствует, что с этой вещью происходит, где она и что с ней хотят сделать. Понимаешь?

Ленка смотрела, как медленно садится солнце, и объясняла Володе, как все устроено. Два дня назад на берегу той же реки, только намного выше по руслу — в городском парке, — он собирался выкинуть в воду статуэтку, с которой бывшая жена подослала ему черта, и встретил жену преступника Тетерина.

Тетерина не дала ему швырнуть в воду заговоренную вещь и призналась, что это она над ней поколдовала. Оказывается, после того как следователь Иващенко сумел сделать так, что ее мужу дали срок поменьше, к ней приехала Верка.

От Андрея она слышала, что он помог какой-то ведьме, и решила воспользоваться случаем, чтобы отомстить Володе. Тетерина и заговорила для нее статуэтку.

Ведьма строго-настрого запретила Володе куда-либо ее зашвыривать. Объяснила, что нужно провести ритуал на полную луну. Только так не будет беды от черта ни ему самому, ни Верке, ни ей, ведьме. Ритуал состоял из двух частей.

Во-первых, следовало настоять пучок свежей петрушки на святой воде из храма. Затем встать лицом к входной двери и произнести специальное заклинание, изгоняющее нечистую силу. Потом окропить настоем все углы дома, представляя, как все вокруг наполняется благодатью.

Если бы пару недель назад кто-то сказал Володе, что он будет заниматься подобной… хм… ерундой, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Но сегодня он чувствовал, что все делает правильно и совершенно ничего смешного в происходящем нет.

После завершения первой части Володя взял с собой Ленку, чтобы доделать начатое на берегу реки. Тут после заката, когда на небе появилась луна, полагалось развести костер. И с новым заклинанием сжечь статуэтку. Пепел и все, что останется после, собрать и высыпать в воду.

Вот они и ждали восхода луны, чтобы приступить.

А пока смеркалось, обсуждали прошедшие события.

Володя очень хотел начистить Иващенко морду, поговорить по-мужски, пригрозить, что посадит его, если тот не прекратит бить Веру. Но, как назло, Андрюха куда-то пропал. Он не появлялся на работе, и дома его тоже не было. Несколько раз Володя приезжал и высматривал его у ворот, но Верка в доме была одна. Не отвечал и мобильный Иващенко.

Ленка просила Володю:

— Не торопи события! Иващенко во всем этом не последнюю роль сыграл. Значит, высшие силы и до него доберутся.

— Ты же говорила, что не ведьма. А тебя послушать, так ты не меньше этой Тетериной знаешь.

— Я не колдую, — отрезала Ленка.

На берегу реки стало темно и прохладно. Застрекотали сверчки, стало слышно, как плещется в воде рыба. Над кромкой леса блеснула тонкая белая полоска.

— Восходит. — Володя показал на луну. — Сейчас все сделаем.

Хворост для костра они приготовили заранее. Положили на него заговоренную статуэтку — причину Володиных несчастий. Оставалось поджечь. Тетерина велела делать это обязательно от спички. Володя залез в карман, достал коробок и поджег одну. Маленький дрожащий огонек отразился в его глазах и глазах Лены.

Пламя занялось быстро. Затрещали ветки, сноп искр взвился в звездное небо.

— Красиво. И спокойно даже. А ведь черта прогоняем. — Володя посмотрел на Ленку с улыбкой, как бы приглашая вместе полюбоваться костром. Но та глядела в другую сторону. Даже в темноте ей было хорошо видно, как по берегу реки идет на свет их костра мертвая баба Вера. И лицо почившей старухи было перекошено ужасом.

— Володь, я пока не понимаю, в чем дело, но лучше ты побыстрее начинай. Мы сюда все-таки не природой любоваться пришли.

Володя пожал плечами, достал бумажку, на которой были записаны нужные слова, и стал читать написанное.

Не успел он дойти и до середины, как пламя увеличилось раза в два, словно в костер кто-то кинул охапку сухой травы или плеснул жидкостью для розжига. От неожиданности Володя отпрянул и вовремя заметил, что огонь лизнул бумажку, которую он держал в руках. Володя послюнявил пальцы и притушил.

— Читай скорее! — поторопила Ленка. — Или ты думаешь, черт тебе без боя сдастся?

Володя стал читать быстрее. Костер вырос в человеческий рост, дыхнул на него жаром. Володя заморгал и тут явственно увидел в языках огня огромного черно-красного монстра. Черт улыбался и смотрел на него не мигая всеми своими тринадцатью глазами. В его открытой пасти виднелось несколько рядов острых зубов. Длинный хвост, словно хлыст, был занесен для удара.

Это зрелище заставило Володю замереть от ужаса.

Увидела черта в пламени и Ленка.

А в следующую секунду произошло невероятное. Черт щелкнул хвостом, намереваясь оплести им руки Володи и утащить его за собой в костер. Но на его пути оказалась мертвая баба Вера. Черт истошно завизжал, поняв, что поймал не ту добычу. А баба Вера вцепилась в него, обняла, как родного, и начала читать молитву.

Самое невероятное, что в этот момент Володя тоже видел бабку будто наяву, но от ужаса потерял дар речи и остолбенел.

Ленка похлопала его по щекам:

— Читай, миленький, читай, что в бумажке написано! Баба Вера тебе шанс дает, душу твою спасает!

Оторвавшись от происходящего, Володя вернулся к ведьминому заклинанию.

Чем больше они с бабой Верой читали — он свое, а она свое, — тем пламя становилось слабее, а черт чернее и меньше. И к моменту, когда слова в бумажке у Володи закончились, от костра оставались уже только едва красные угли. Баба Вера и нечисть, от которой она спасла Володю, растаяли в воздухе.

Обессиленный, он уселся на землю и только теперь увидел, что Ленка стоит в сторонке и тихонько всхлипывает, наматывая на палец прядь волос, выбившуюся из хвоста.

— Эй, ясновидящая моя, ты чего там? Чего плачешь? Иди сюда. Все закончилось, — ласково позвал ее Володя. Он и сам сейчас был готов разрыдаться, но не мог сделать этого в присутствии хрупкой девушки.

— Бабу Веру жалко, — сказала Ленка и села рядом с Володей. А потом уткнулась ему в плечо мокрым носом.

* * *

Володя вернулся домой уже под утро. Пока всё закончили у реки, пока проводил Лену, уже и рассвет. Летние ночи короткие.

На душе было легко. Он поднялся на крыльцо своего дома, оперся о перила и посмотрел на улицу, над которой уже розовело небо. «А и правда, хорошее это было решение — переехать сюда жить», — подумал он и улыбнулся.

В обед его разбудил звонок мобильного телефона. На экране высветилось: «Бывшая». Звонила Вера. И, судя по всему, звонила уже не в первый раз, просто первых звонков Володя в счастливом сонном забытье не услышал.

— Да! — Володя включил громкую связь и положил телефон на подушку.

— Андрюшку взяли! — закричала в трубку Верка и зашлась в плаче.

Оказалось, сотрудники службы собственной безопасности давно следили за работой Иващенко. А пару дней назад сумели поймать его на взятке с поличным. Так что пока Володя мечтал дать ему в морду, тот уже сидел в КПЗ и рассказывал о своих должностных преступлениях.

— Что ж ты рыдаешь, Верка? Он сядет. Зато бить тебя больше некому. И развестись с ним можно будет без проблем.

— А я? Что со мной теперь будет? Приезжай!

— Нет, дорогая. Мы с тобой уже давно разными дорожками идем. Ты уж решай свои проблемы сама. И потом, у меня же «деревенская пассия», помнишь? Все, пока! — Он повесил трубку и отправился на кухню делать кофе.

Ленка, конечно, быстро вычислила, что Володя врал ей, будто продолжает пить лекарственный чай. Как она и предупреждала, без лечения вскоре вернулись и насморк, и боль в горле. Тогда она отправила Володю к Егору Кузьмичу: у того на берегу Весточки стояла лучшая в деревне баня.

Тем же вечером, напарившись и напившись травяного настоя с медом, Володя сидел возле этой бани и смотрел на реку. На дальнем берегу возвышалась над водой еловая роща — темная и красивая, словно с картины. И вдруг всплеск. Слишком громкий — не рыба. Он присмотрелся. Там, у рощи, вынырнула из воды обнаженная девушка, провела по глади рукой и снова нырнула, будто русалка. Длинные волосы были заплетены в косу. Лица с такого расстояния не разобрать. Но Володя отчего-то был уверен: это Ленка.