Летняя роза

ГЛАВА 26

Эндрю медленна поднимался вверх, осторожно пробираясь среди валунов, усыпавших крутой склон холма, внимательно смотря под ноги, чтобы не наступить на гремучую змею. Жаркое солнце поблескивало на больших валунах, отбрасывая яркие блики, слепившие глаза и замедлявшие его движение. Внезапно что-то просвистело над плечом, юноша застыл как вкопанный, не зная, что бы это могло такое быть. Затем свист повторился, что-то ударило в скалу совсем рядом с его рукой и рикошетом отскочило прочь. Пули!

Эндрю бросился ничком на землю, боясь пошевелиться. Пепе смело стоял над ним, охраняя. Эндрю схватил храброго щенка и прижал к земле рядом с собой.

Осторожно приподняв голову, Эндрю огляделся, Пепе угрожающе зарычал позади него. Слегка перевернувшись на бок, Эндрю достал ружье, которое дал ему Майкл. Прячась за валунами, он принялся внимательно разглядывать крутой склон холма. Пепе, поднявшись на лапы, сделал угрожающую стойку. Эндрю тихо и односложно скомандовал: «Сидеть!»

Пес нехотя сел на задние лапы, глухо рыча. Эндрю продолжал внимательно оглядывать кусты, выискивая того, кто стрелял в него. Он не решался выставить свое ружье, опасаясь, что солнечные блики на стволе выдадут его врагу.

Высунувшись из-под нависшего камня, Эндрю заметил яркую вспышку, затем услышал звук выстрела. С удивлением он смотрел на кровь, заструившуюся по его ноге. Потрясенный, он на миг спрятал голову за валун, затем, собравшись с силами, положил ружье на камень. Помня, что патроны нужно беречь, он тщательно прицелился в то место, откуда полыхнула вспышка выстрела, и медленно нажал курок. В ответ — тишина. Медленно Эндрю опустил ружье и стал внимательно приглядываться, ожидая увидеть признаки движения. Ничего.

Он ожидал услышать в ответ ружейную пальбу, поэтому внезапная тишина нервировала, выводила из себя. Неожиданно в голове зашевелилась мысль. Вдруг он попал в того, кто стрелял в него?

Справившись с охватившей его паникой, Эндрю скатился вниз так быстро, как позволяла раненная нога, и спрятался в кустах. Он не мог бы сказать, что пугало его сильнее: то ли то, что человек, охотившийся за ним, был жив и ждал момента убить его, то ли то, что он сам вполне мог подстрелить своего врага и теперь тот, возможно, лежит в кустах мертвый. Эндрю сгреб в охапку напрягшегося Пепе и крепко прижал к себе. Ничто в его двенадцатилетней жизни не готовило его к подобной борьбе за свое существование.

Стук копыт, раздавшийся совсем рядом, вывел его из состояния немого ужаса. Выпустив Пепе из рук, Эндрю схватил ружье и прижал к себе. Страх усиливался, липкий пот покрыл все тело, мышцы дрожали, будто в них вонзились тысячи мелких иголочек. Сверху на него посыпались камешки, и он конвульсивно сглотнул.

Кинув быстрый взгляд вверх, Эндрю зажмурился и изо всех сил стал молиться о помощи. Поняв, что надеяться кроме себя не на кого, Эндрю заставил себя двинуться вперед, чтобы встретить лицом к лицу…

— Эндрю!

Мягкий голос с тревогой окликнул его. У Эндрю сразу не стало сил сдерживать колотившую его дрожь, не стало сил противиться неодолимому желанию оказаться под защитой.

— Шэйн!

Крик Эндрю донесся до Шэйна, и он тут же развернул коня и вернулся к обрыву, который только что миновал. Быстро спешившись, Шэйн бросился к мальчугану, вылезшему из кустов.

— Все в порядке, я здесь, малыш. Я слышал выстрелы…

— Кто-то пытался меня убить!

Лицо Шэйна стало таким же мрачным, как у Эндрю.

— Ты в порядке?

Эндрю, дрожа всем телом, утвердительно кивнул. Лицо его было белее полотна.

Шэйн осмотрел раненную ногу Эндрю и нагнулся наложить повязку.

— Похоже, ничего опасного, — пробормотал Шэйн. Затем проговорил уже громче: — Пошли отсюда.

Он ободряюще обнял Эндрю за плечи, внимательно глядя по сторонам.

— Идем.

Когда Касси узнала о несчастье, случившемся с Эндрю, она смертельно перепугалась. Шэйн не сомневался, что именно так все и будет. Гнев, страх и отчаяние, сменяя друг друга, отразились у нее на лице. Наконец верх взяло отчаяние.

— Почему? — упавшим, измученным голосом спросила она, не отходя от Эндрю, который негромко застонал, когда она осматривала его рану. Не дожидаясь ответа, она заглянула Эндрю в лицо, словно желая отыскать в нем подтверждение, что рана не опасная. Затем в глазах у нее появилась задумчивость.

— Где же ты научился стрелять из ружья, Эндрю? У нас в доме никогда не было оружия.

Эндрю опустил голову и пробормотал:

— Шэйн и Майкл научили.

— Что?!

Глаза Касси широко раскрылись от изумления и поднимавшейся ярости.

— Неужели было бы лучше, если бы парень не мог постоять за себя, Касси?

Негромкий голос Шэйна окатил ее, точно ледяной душ. Она побелела при мысли о возможных последствиях, не умей он стрелять. Но, черт их всех подери, нужно же было спросить у нее.

Шэйн спокойно продолжил:

— Тебе может не понравиться то, что я скажу, но ты не можешь не согласиться, что я был прав, предлагая тебе продать землю.

Он заметил вспыхнувшее в ее глазах пламя протеста, но проигнорировал его. И более того, продолжил намеренно равнодушным тоном:

— Неужели твоя гордость стоит жизни Эндрю?

Боль в ее взгляде пробудила в нем острейшее чувство вины, но он отказался внять ему. Его долг заставить ее понять, что тут не Бостон и что тут не играют по установленным правилам. Целые состояния появлялись и исчезали по воле случая — а человеческие жизни приносились в жертву часто по самым ничтожным причинам. Теперь самое время, чтобы она поняла это.

Касси молча погладила Эндрю по голове и, посмотрев в его измученное лицо, поняла, что он уснул, уснул тем сном, каким могут спать только дети, спасающиеся так от своего страха. Осторожно она положила ему под голову вышитую подушку и вытянула ему ноги на жесткой кушетке.

Встав, она прошла в столовую, подошла к окну и, ничего не видя, уставилась на равнину. Когда она заговорила, отвечая Шэйну, Голос ее звучал приглушенно и ровно:

— Ты выиграл.

В три огромных шага Шэйн подошел к ней так близко, что их отделяли всего лишь несколько дюймов.

— Неужели ты не понимаешь? — спросил он, взяв ее за локоть и разворачивая лицом к себе. — Это не бой — здесь не будет ни победителей, ни побежденных. Вопрос стоит о твоем выживании.

Внезапная решимость вспыхнула в ее глазах.

— Выживании, говоришь, не так ли, Шэйн? — И, не дожидаясь ответа, продолжила: — Да, я действительно считала, будто смогу заставить людей полюбить меня просто как человека, как хорошую соседку. Но я оказалась дурой.

В голосе звучала горечь.

— Мне, видимо, придется прибегнуть к тем же методам, какими действуют мои соседи.

Шэйн уставился на нее, не веря своим ушам.

— Не беспокойся, Шэйн. Я не собираюсь стрелять в них из ружей. У меня есть нечто более эффективное.

Она пересекла комнату, подошла к столу, открыла потайной ящик и извлекла оттуда листок бумаги. Молча она вручила Шэйну документ, касающийся ее прав на воду.

— Если ты дашь этому ход, ты объявишь войну фермерам.

Касси бросила взгляд в сторону Эндрю.

— Они уже сделали это сегодня днем.

Вновь схватив за руки, Шэйн привлек ее к себе почти вплотную.

— Ты не понимаешь, на что идешь! Я не дам тебе рисковать своей дурацкой головой только ради того, чтобы расквитаться.

— Неужели ты действительно думаешь, что все это только ради этого? Месть?

— А разве нет? — резко выпалил он, приближая свое лицо вплотную к ней.

— Нет, это восстановление того, что есть мое. Больше не станут стрелять в моего брата, не станут убивать моих овец. — «Или красть у меня землю», — безмолвно и яростно подумала она. — Твои дружки думают, что имеют дело с двумя слабыми женщинами и мальчишкой, но на нашей стороне закон. Я начну возводить плотину завтра же!

— Неужели ты думаешь, что они будут сидеть сложа руки и согласятся с этим? Тогда у них на самом деле появятся все основания жаждать крови.

— Как видишь, для того, что они уже натворили, им не требовалось никаких оснований, — ответила Касси, сердитым жестом указывая в сторону соседней комнаты, где спал Эндрю. — Может быть, узнав, что я начала действовать, они оставят нас в покое.

Пальцы Шэйна крепко стиснули ее руки, желая внушить ей хоть немного здравого смысла. Когда Касси взглянула на него, выражение ее лица говорило, как глубоко она ранена и оскорблена.

Он привлек ее к себе, желая успокоить. Сделав так, Шэйн пытался понять, что же в ней, в Касси, есть такое, что заставляет его отбрасывать в сторону годы жесткого самоконтроля. Отлично понимая, что ему следует повернуться и уйти, чтобы порвать неразрывные путы, которыми она сковала его сердце, Шэйн вопреки всему еще крепче прижал ее к себе. Он наслаждался ее мягкостью и, как никогда, понимал, что она вынуждает его принять роковое решение. Мог ли он предпочесть этого синеглазого эльфа и повернуться спиной к своему прошлому, к клятвам, которые он обязан исполнить?

Она стояла перед ним до боли прекрасная, но он уже познал свою долю прекрасных женщин. Ни одна не могла заставить его отбросить в сторону природную осторожность. И уж, конечно, ни одна из них не вызвала в нем желания упасть к ее ногам.

Однако, сжимая в объятиях ее маленькую, но крепкую фигурку, Шэйн обнаружил, что хочет и готов пойти не только на это, но и гораздо дальше. Ему хотелось увести ее от этой ненависти и злобы, в которой она оказалась с того самого момента, как появилась здесь. Ему хотелось защитить и лелеять ее. Ирония создавшейся ситуации поразила его. Удивленный и озадаченный ходом своих мыслей, Шэйн еще крепче стиснул ее в объятиях, приподняв ей подбородок.

Но когда губы его начали медленно приближаться, Касси вся напряглась, и он почувствовал, как она отшатнулась:

— Знаю, ты, Шэйн Лэнсер, думаешь, я сумасшедшая женщина, но не такая уж я сумасшедшая. Я рада, что у Эндрю легкая рана, задеты только мягкие ткани. Но я не забуду, как он дошел до этого, и я не забуду, какую роль сыграл ты во всей этой глупой войне.

Потрясенная, Касси остановилась перевести дыхание. В этот миг Джим Фоулер распахнул дверь и вошел в комнату с охапкой дров. Касси отошла в другую часть комнаты, пока он складывал дрова в ящик у печи. Ей хотелось быть как можно дальше от Шэйна.

Словно повинуясь его воле, Касси стояла на другом конце комнаты и завороженно смотрела ему в глаза. Теплые волны желания поплыли вверх по спине, когда она прочла призыв, горевший в его взоре. Мысли у нее в голове путались от бесплодных усилий скрыть собственный призыв, обращенный к нему в ответном взгляде.