Летучая мышь

ГЛАВА 23

В понедельник, явившись на Смит-стрит, я встретился с Гарри, который пребывал в наилучшем настроении.

— Ну мы и попотели! — заявил он, — Джордж хоть и неприятный тип, но дело знает туго. Крутой профессионал.

— Поговорим после обеда, ладно? — сказал я. — А пока я растолкую шефу то, что сам искал.

Этим я и занялся в кабинете Пабджоя, пока он пил кофе, приготовленный Пенни, и ел булочку с сыром. Шеф не комментировал мой рассказ, однако, выслушав до конца, сообщил:

— Сегодня к шести нас с тобой вызывают в министерство иностранных дел.

Джордж прямо презентацию устраивает, — сказал я, когда мы после обеда собрались в конференц-зале. Здесь не продохнуть было от застарелого табачного дыма. Не знаю уж, кому там платят деньги за то, чтобы уносили чашки из-под кофе, но никто их не унес. Документ, на котором значилось крупными буквами: "Строго секретно", валялся тут же на длинном столе, покрытым зеленым сукном. Пепельницы были полным-полны.

Пришлось немало повозиться со всеми этими чашками, стульями и электрическими пробками, пока, наконец, удалось установить на столе проектор. Пабджою предоставили единственное кресло и самое удобное место как раз напротив экрана.

— Начинайте, — распорядился он.

Джордж Робертс — проворный малый с соломенными волосами и мозгами, вгрызающимися в дело, будто круглая пила. Там, где он учился — в Бирмингаме, кажется, — Джордж считался первым по статистике. Он просто гений количественных исследований и анализа. О такой штуке, как интуиция, он и не слыхал никогда. Может, поэтому — и не располагает к себе.

— Показывать данные на экране буду, когда сочту нужным. Если мистер Сатклифф добавит что-то по ходу моего рассказа, возражать не буду.

— Идет, — согласился добродушный Гарри.

— Сначала определим предмет исследования. Перед нами поставлена задача — установить наличие на околоземной орбите спутника, запущенного с целью трансляции и ретрансляции сигналов передатчика, установленного на юго-востоке Франции, в Конше. Так?

— Ну так, — буркнул Пабджой. — Это всем известно.

— Сначала рассмотрим общую картину, — Джордж нажал кнопку, на экране возникла схема, озаглавленная "Объекты в космосе — июль 1981".

— Данная таблица показывает что на тот момент в космосе по различным орбитам передвигались 4887 различных тел, из которых 988 несли эффективную полезную нагрузку — я исхожу из данных НОРАД. Кроме искусственных спутников здесь фигурируют остатки ракет-носителей, кабелей-привязок, куски металла все это выявлено и заложено в память компьютеров. Другими словами, вокруг Земли вращается множество предметов. Полной картиной располагают только Соединенные Штаты и Советский Союз.

На экране появилась новая схема — перечень спутников: их названия, принадлежность, назначение и прочие сведения.

— Данная схема постоянно обновляется американским космическим центром, который расположен, как вам известно, на горе Шейен. Возьмем к примеру, вот этот спутник — "Космос 21", запущенный русскими 11 ноября 1967 года, указка Джорджа ткнула в какую-то точку.

— Мы видим его орбитальные данные: период обращения вокруг Земли, перигей, апогей, отклонение. А вот его дальнейшая судьба: распался 14 ноября того же года.

— Лопнул, как мыльный пузырь, — хихикнул Гарри. Джордж Робертс игнорировал это высказывание.

— Или вот, — продолжал он, снова тыкая указкой в схему, — "Реле — 2", выведен на орбиту НАСА 24 января 1968 года с помощью ракеты-носителя "Дельта", сто семьдесят два килограмма, орбитальные данные указаны вот тут, эксперимент продолжался до сентября шестьдесят восьмого. Теперь это мертвое оборудование, которому суждено сгореть при возвращении в атмосферу. Если этого до сих пор ещё не произошло.

— Многовато подробностей, — проворчал Пабджой.

— При всем моем уважении, сэр, вы неправы, — возразил Джордж. — Я считаю необходимым доказать, что американцы и русские располагают точными данными о том, что творится в космосе.

— Неужели они не могут чего-нибудь там не заметить?

— И те, и другие утверждают, что это исключено. Не могу судить, скажу только, что технология слежения отработана отлично.

— Могут американцы что-нибудь запустить на орбиту и никому об этом не сообщить? — спросил я. Мой вопрос поверг Джорджа в полное изумление. Он из тех людей, для которых действия армии США — почти что божественный промысел.

— Такого быть не может! — воскликнул он. — Это полностью вывело бы из строя всю систему.

— Продолжайте, — велел Пабджой. — Я склонен с вами согласиться.

— Благодарю, сэр, — ответил Джордж. — В своем расследовании мы исходим из данных американского космического центра, и я всего-навсего остановился на аномалиях, которым впоследствии было придано немалое значение.

— Кто именно придал им немаловажное значение?

— Разведывательные службы, сэр, — невозмутимо ответил докладчик.

— Продолжайте!

— Я хотел бы обратить ваше внимание вот на этот спутник. Дата его запуска 14 февраля 1968 года. — Он провел указкой по цифрам. — А вот графа "Название" пуста. Это случается крайне редко, тем более, что, как видите, в графе "руководство проектом" значится "НАСА". Заметьте: всем спутникам, запускаемым этой американской ассоциацией с коммерческими или научными целями, присваиваются названия: "Рейнджер", "Бикон", "Эксплорер", "Тайрос" и так далее. Естественно, данная аномалия привлекла наше внимание. А теперь приглядитесь к техническим параметрам этого безымянного спутника, — указка снова прошлась по экрану. — Ракета-носитель "Атлас-Аджена-В", которая, как вам известно, способна поднять весьма значительный груз на большую высоту.

Мы покивали головами, как будто нам и в самом деле известно.

— Вес, который здесь обозначен, — сто двадцать килограммов характерен для спутников связи. Однако следующая графа, где следует быть описанию орбиты, снова пуста. Объяснение этому, сэр, находим в следующей, последней графе: "Недостаточная скорость на третьей стадии". Напрашивается вывод, что аппарат распался на части или сгорел, — мы бы так и решили, если бы не показалось подозрительным отсутствие названия.

— Вы что-нибудь предприняли?

— Да. НАСА ведет специальную картотеку аварий. Мы её просмотрели этот случай отражения не имел. Более того — в НАСА вообще нет сведений о запуске спутника в феврале того года. — Джордж доложил об этом с безразличным выражением, будто сообщил, что дважды два — четыре. Ему интересно было само по себе расследование, смысл происходящего его не волновал.

— Установив этот факт, мы обратились в управление военно-воздушных сил и управление военно-морского флота — поскольку они тоже являются спонсорами космических исследований. — Он сделал паузу, но не ради драматического эффекта, а чтобы высморкаться.

— И что там ответили? — рявкнул Пабджой.

— Что никаких спутников в тот день не запускали. Эти сведения абсолютно точны.

— Стало быть, никакого запуска и не было?

— Совершенно верно, сэр, это первое, что приходит на ум. Однако у мистера Сатклиффа есть близкий приятель, который занимает значительный пост в организации "Западные и Восточные испытательные полигоны". От него мы узнали, что в тот день все же имел место запуск. Известно, кто из сотрудников этим занимался и какие были использованы средства. Следовательно, мы должны признать, что запуск состоялся.

— Но три организации, которые обладают правом на подобные акции и ведут контроль за космическим пространством, этот факт отрицают, не так ли?

— На данной стадии исследований все выглядит именно так, сэр. Однако нашему информатору в Вашингтоне известен случай, когда ВВС передали один из своих проектов другому ведомству.

— Какому ещё ведомству?

— Оно называется ЭСА — "Западное космическое агентство". В списках организаций, связанных с космическими полетами, его нет. В НАСА о нем не знают. В правительственных каталогах оно не упоминается. Мы даже проверяли в космических центрах Маршалла и Годдарда и в Линкольновской лаборатории в Массачусетсе — там и слыхом не слыхали о таком агентстве.

— Объясните, — перебил его Пабджой, — зачем могли понадобиться такие сложности? Почему тот, кто запустил этот спутник, не поступил проще? Можно же сделать это под прикрытием ВВС или флота, обычным образом поставить в известность центр наблюдения — ведь не обязательно сообщать, чем они там собираются заниматься.

— Именно этого следовало ожидать, — подтвердил докладчик. — Тот факт, что этого не было сделано, особенно настораживает. Система обнаружения спутников и слежения за ними охватывает весь земной шар, включает множество радаров, камер, радиоприемников, сосредоточенных в самых разных точках — в Гренландии, к примеру, на острове Асенсион, в Новой Зеландии, на Британских островах, не говоря уже о территории Соединенных Штатов. В компьютер центра наблюдения поступает ежедневно около двадцати тысяч показателей. Пришлось бы модифицировать всю программу, чтобы исключить из общей картины данные, поступающие от объекта, о котором идет речь. Это большие хлопоты, если это сделано, стало быть, кому-то очень важно сохранить в тайне само существование данных.

Джордж Робертс снова высморкался — простудился, должно быть.

— С вашего позволения, сэр, вернусь к "Западному космическому агентству". По нашим ощущениям именно здесь кроется разгадка, поэтому мы поставили перед собой цель установить его местонахождение и принадлежность, соблюдая при этом, естественно, правила, регулирующие деятельность иностранных разведок на территории Соединенных Штатов.

— Вы что, орудуете тайными методами за моей спиной? Тоже мне рыцари плаща и шпаги! — возмутился неожиданно шеф.

Гарри неловко задвигался на стуле, а Джордж Робертс изобразил на физиономии легкое удивление:

— Я полагал, сэр, что мистер Сатклифф уполномочен проводить расследование.

— Не совсем так, радость моя, — с деланным смешком промолвил Гарри. Ничего я не расследовал, просто у меня есть приятели, я задал им пару вопросов. А уж их дело отвечать или нет. Никаких мы правил не нарушаем, иной раз и они меня могут спросить, а я отвечу, что тут такого?

— Ответишь, значит? Ну-ну! — многозначительно сказал Пабджой. Наступило тяжкое молчание, никто не решался его нарушить. Наконец Пабджой велел Джорджу продолжать.

— Как я уже сказал, мы установили, что спутник принадлежит ЭСА Западному космическому агентству. Самое забавное — его существование зафиксировано в печатных источниках. Это такой легкий путь — слишком легкий, мы даже готовы были его отвергнуть: не поверили, что так бывает. Дело в том, что в Соединенных Штатах публикуются сведения абсолютно обо всех новых разработках.

— Покажите результаты — я уж сам как-нибудь решу, насколько они достоверны.

Джордж нажал кнопку, на экране появилось изображение зала контроля. Справа треть картинки занимал пульт с телевизионными дисплеями, слева видна была часть стены, на которой висели таблицы. Под картинкой надпись: "Вид центрального зала контроля. Центр космических полетов Годдарда". Еще ниже две колонки типографским шрифтом набранного текста. "Это страница информационного листка "Спейс", выпущенного в центре Годдарда. Я хотел бы обратить ваше внимание, что центр находится в Гринбелте, штат Мериленд всего в тридцати милях от Вашингтона. Это важно, сейчас объясню, почему.

Он перевел изображение, и перед ними предстала в увеличенном виде та самая часть стены: почти во весь экран таблица озаглавленная: "Контакты". Графы под заголовком смазались и читались с трудом. Одна строка была подчеркнута красным.

— Это перечень лиц, с которыми надлежит связаться в случае, если возникнут вопросы касательно космических программ. Вы видите в графе "НАСА" три имени и три телефонных номера, а также названия: "Комсат", "Марисат" и "Интелсат". Это три спутника, запущенные центром под эгидой НАСА. А следующая графа — я выделил её красным — ЭСА. Сейчас рассмотрим эту строку.

Картинка сменилась, теперь перед нашими глазами оказалась одна-единственная машинописная строка. Во много раз увеличенные буквы кое-где расплывались и были аккуратно обведены красными чернилами. Одна или две полностью выпали, но прочесть можно было: "Р. Кокер-младший, 703-51-110. 1461".

Я узнал первый номер и тронул Пабджоя за локоть:

— Это коммутатор Ленгли. Они что там, с ума посходили?

Я имел в виду ЦРУ, а не Гарри с Джорджем, но не уверен, что Пабджой понял меня именно так.

— Это телефонный номер ЦРУ, — объявил между тем Джордж своим насморочным голосом. — Боюсь, стремление американцев к гласности идет на вред секретности. Здесь уместна параллель с русскими — фотография, опубликованная ТАСС в 1974 году, выдала нам их сеть слежения за спутниками[7].

— Есть подтверждающие факторы? — ледяным голосом осведомился Пабджой.

— Целый ряд подтверждающих факторов, сэр. Представляют интерес также некоторые данные о программах ЭСА. Но прежде всего прошу вас обратить внимание вот на что. Мы имеем дело с Центром Годдарда, расположенным в нескольких милях от Ленгли, штат Вирджиния. Между тем, спутником такого рода — я имею в виду характер его запуска и объявленые задачи — должен был бы заниматься Центр Маршалла, который находится в Хантсвилле, штат Алабама.

Джордж вывел на экран новое изображение: отрывок печатного текста с заголовком: "То появляется, то исчезает".

— Вырезка из американского журнала "Авиэйшн Уик и Спейс Текнолоджи" за 10 мая 1968 года. Позволю себе прочитать начало данной статьи. "Директор штаб-квартиры НАСА отказался прокомментировать таинственное исчезновение спутника, запущенного 14 февраля и адресовал репортера к сотрудникам станции на горе Шейен. А там ему объяснили, будто спутник сразу же потерпел аварию, поскольку больше о нем сведений не поступало. И, стало быть, слежение за ним не ведется. Репортер попросил представителя НАСА прокомментировать данный факт. И получил исчерпывающий ответ: никаких комментариев. То же самое — в космических центрах Маршалла и Годдарда. Спутник запущен — и концы в воду".

— Остальное в статье нас не касается, — продолжал Джордж, — Я прочел автор критикует космические ведомства за неразбериху в отчетах.

— Все это неубедительно, — произнес Пабджой кисло, — Нет связующих звеньев между этим запуском и самоубийством Маршана. Даже если все, что мы тут услышали, полностью соответствует действительности, то мы имеем дело с попыткой укрыть от посторонних глаз запуск спутника-шпиона. Я видывал уловки и похлеще, но нам-то что до этого?

Однако Джордж Робертс снова проявил невосприимчивость к ледяному душу, которым то и дело окатывал его Пабджой. Он только высморкался и сказал невозмутимо:

— А мы и не рассчитывали вас убедить. Нам нужно ваше разрешение, чтобы продолжить расследование. Технические данные передатчика, обнаруженного во Франции, позволяют точно определить, какие устройства и приборы установлены на спутнике, с которым он связан. Тогда останется только выяснить, было ли подобное оборудование на спутнике, запущенном в феврале.

— И есть способ это выяснить?

— Есть способ, — вмешался Гарри.

— Я о нем знать не желаю, только смотрите чтобы ваши делишки против нас не обернулись!

— Ни в коем случае, начальник, — успокоил его Гарри.

Пабджой уставился на него испытующе:

— Сколько ещё времени понадобится?

— Пару дней.

— Ладно, действуй.

Все поднялись, потягиваясь, и направились к дверям. Гарри подмигнул мне — ему явно доставляли удовольствие шпионские игры. Я его чувства не разделял.

В коридоре по пути к себе Пабджой сказал:

— Пока нет никакого смысла просвещать на этот счет нашего американского друга Хенка. Не стоит его огорчать. А этот Робертс мне не нравится. Нет в нем никакого уважения к начальству.

Джентельмены, могу я предложить вам шерри? — спросил министр иностранных дел. — У меня есть очень неплохой подарок испанской делегации, они тут вчера скандалили из-за Гиблартара. Как будто мне под силу сдвинуть эдакую глыбу, — он засмеялся над собственной шуткой и вообще явно был доволен жизнью. Вивиан по-прежнему в полосатом костюме обошел присутствующих с бутылкой и бокалами.

— Благодарю, не надо, — отказался Киллигрю.

— Сегодня у меня куча неприятностей, — сообщил министр, — Третий мир, сами понимаете… Мы все поддерживаем идею, что этим странам нужна постоянная помощь. Но лучше бы отправлять её почтой, честное слово. Итак, обратимся к проблемам собственного континента — надеюсь, вы не увеличите бремя моих сегодняшних неприятностей. — Он отпил шерри и бодро огляделся, Ну, Эндрью, чем порадуете?

— Пока особо нечем, господин министр. Есть кое-какие нити, но нужно время, чтобы их раскрутить.

— Как долго?

— Еще с неделю, скажем.

Киллигрю дернулся, будто желал высказаться, но передумал.

— Досадно, Эндрью, — произнес министр, — Знаете, премьер меня просто затрахал. Не могу отрицать, что у нашего премьера множество достоинств, но терпение — не в их числе. Напористость, сила убеждения — это да. Но он нетерпелив. Никак в толк не возьмет, почему наши спецслужбы так долго не могут дать простой ответ на простой вопрос. Необходима секретность — я это понимаю, а он нет. Да и ни к чему ему это — у него своих забот полно. Так что, судите сами, джентельмены, какое на меня оказывается давление, министр отхлебнул из бокала, никто не решился вставит слово. Он медленно обвел взглядом присутствующих.

— Что, Денверс? — обратился он к тому, кого Пабджой счел кэгэбэшником. — У вас есть соображения по этому поводу?

— Нет, господин министр, — Денверс не проявил волнения, но постарался спрятать глаза за своим бокалом с шерри.

— А у вас?

— Ничего, сэр, — браво отрапортовал Киллигрю.

— Требуется моя помощь, джентельмены? — ядовито спросил министр.

— Позвольте мне, — решился я. Киллигрю глянул на меня с изумлением, будто впервые обнаружив мое присутствие.

— Пожалуйста, Кэри, — пригласил министр, — Что там у вас?

— Я думаю, нам было бы полезно ознакомиться с протоколами встреч, которые состоялись у Маршана здесь, в Лондоне.

Министр почесал в затылке.

— Гм, это не так-то просто. Это ваш департамент, Денверс. Можно получить протоколы?

— Только заключительные выводы, — Денверс предвидел международные осложнения, он их вовсе не жаждал.

— Мне тоже так кажется. Но постарайтесь сделать все, что можно. Проясните вопрос в службе безопасности НАТО, не ставя их в известность, зачем нам понадобились протоколы.

Денверс не ответил. То ли он собирается выполнить просьбу министра, то ли готов убить его на месте — по виду не скажешь.

— Что еще, джентельмены? — даже природную живость нашего хозяина заморозили, наконец, мрачные, непроницаемые гости-жрецы госбезопасности, Вы считаете, что расследование приведет нас к большому скандалу? — его глаза смотрели на Пабджоя умоляюще.

— Вам не о чем беспокоиться, господин министр.

— Вот и отлично. Я доложу премьеру, что вы пока ещё не пришли к окончательным выводам, но ничего ужасного не предвидится. Такова ваша точка зрения, не правда ли?

— Именно так, сэр, — ответствовал Пабджой.

— Вивиан свяжется с вами, как только мы получим протоколы из НАТО.

Когда мы с шефом вышли на Уайт-холл, я спросил, зачем ему понадобилось заранее представлять результаты расследования как вовсе безобидные, когда уже совершенно ясно, что они прозвучат подобно взрыву бомбы.

— А я ничем не рискую, Кэри, — усмехнулся он, — Результаты расследования — это одно, а доклад о них — совсем другое. Между ними пропасть. Мы, разумеется, обязаны знать, что произошло на самом деле, а министр иностранных дел вовсе не обязан. Господи, да он сегодня только и делал, что пытался внушить нам: не сообщайте ничего, что могло бы меня огорчить.

— Почему бы тогда просто не сказать ему, что все, мол, в порядке?

— Это было бы слишком просто, Кэри. Пусть как следует попотеет — а то не почувствует облегчения, когда мы снимем с него груз. Пусть ещё недельку поволнуется.

Я счел за лучшее не углубляться в тему. В конце концов, политика — это не мое.

Я как раз был в кабинете Пабджоя во вторник, когда Гарри объявил, что готов доложить о результатах.

— Давай прямо сейчас, — велел Пабджой. В ожидании Гарри мы сидели молча. Я курил, шеф рисовал что-то в своем желтом блокноте. Гарри явился и начал с места в карьер:

— Все полностью соответствует!

Он проворно разложил на столе листки с машинописным текстом.

— Вот рабочие параметры передатчика, обнаруженного во Франции: длина волн, частота, мощность на выходе и, что особенно важно — корреляты для поиска приемника сигналов, то есть спутника.

Мы с Пабджоем тупо смотрели на цифры, которые для Гарри означали так много, а для нас так мало.

— А вот здесь — все об этом спутнике: период обращения, перигей, апогей, — снова цифры и малопонятные слова, из чего я смутно понял, что не всякий спутник может принимать сигналы с определенного передатчика и наоборот. Пабджой глубокомысленно покивал.

— Мой американский приятель раздобыл-таки данные якобы исчезнувшего спутника, запущенного в феврале шестьдесят восьмого — вот они. Теперь вы и сами видите — спутник может принимать сигналы передатчика, который я своими глазами видел во Франции. Другими словами, как я уже сказал, они друг другу соответствуют.

Эндрью Пабджой помолчал несколько минут, продолжая чертить линии в блокноте. Я, наконец, сформулировал свой вопрос:

— Допустим, русские захотели бы втереться в систему связи между Францией и Соединенными Штатами — что бы им для этого потребовалось?

Теперь помолчал Гарри.

— Ну, — задумчиво произнес он после паузы, — для начала им надо бы определить местоположение спутника, что в принципе возможно. Затем убедительную причину найти для своих действий. Подслушивание — это дорогое удовольствие. Прежде чем тратить силы и деньги, надо представить, стоит ли овчинка выделки.

— Можно ли украсть информацию так, чтобы следов взлома не осталось? спросил Пабджой.

— Конечно, начальник, — Гарри с энтузиазмом пустился в технические подробности.

— Русские, ты считаешь, располагают нужными средствами?

— У них были бы два пути, — сказал Гарри, тщательно подбирая слова, действовать с Земли, со станции слежения или с собственного спутника. Наша технология нам бы такое позволила, значит, они тем более могут. Насчет подслушивания в космосе — тут они американцев опережают. Я слыхал, из-за этого в Вашингтоне очень даже волнуются.

— Спасибо, Гарри, — кивнул ему Пабджой, — Ответ исчерпывающий.

Как только за Гарри закрылась дверь, он обернулся ко мне со словами:

— А как Маршана ко всему этому пристегнуть, мы все равно не знаем.

— Он был с этим связан, — сказал я, — Улики, хотя и косвенные, но сильные. Мы твердо знаем, что Бракони был агентом и работал на Хенка или на кого-то вроде него. Независимо от того, работал он только на американцев или был двойным агентом, Маршан действовал с ним заодно. Нам точно известно, что Маршан норовил заскочить в Конш при всяком удобном случае, пользовался для этого любым предлогом. Сопоставьте это с рассказами французских коммунистов и Мюллера о том, чем эти двое занимались во время оккупации — тут вывод сам напрашивается.

Пабджой, казалось, не слушал. Его карандаш скользил по бумаге, изображая большой квадрат.

— Передача информации была отлажена отлично, — произнес он, — Никаких встреч, никаких записей. Все строилось на редкостном умении Маршана запоминать детали. Все бы хорошо, если бы не Бракони. Он был слабым звеном. И ещё тот, кто его контролировал, — Пабджой перешел к внешней отделке нарисованного ящика. Внезапно он произнес резко:

— Можешь выкинуть из головы все, что Гарри тут плел насчет русских. Как они там подслушивают в космосе. Жизнь не так уж сложна. И ни к чему нам вся эта экзотика. Если уж к русским попадала секретная информация, так более простым путем.