Летящий ястреб, рыжая лиса

Глава 28

Студия, расположенная в мансарде трехэтажного дома, была залита светом из высоких окон и застекленного потолка. В воздухе пахло пылью и химикатами. Кэтрин с любопытством огляделась по сторонам.

Посреди помещения на треноге стояла камера с «гармошкой», накрытая черной тканью. Натянутое напротив нее полотнище изображало поросшую кактусами пустыню. На стенах красовалось множество фотографий — нарядные дамы, элегантные джентльмены и дружные семьи, позирующие на фоне греческих развалин, джунглей или дворцов. Когда Кэтрин первый и единственный раз снималась у бродячего фотографа, позади нее висела всего лишь белая простыня.

— Давай сфотографируемся вместе! — неожиданно для себя самой предложила она.

Брайан чуть удивленно посмотрел на нее.

— А почему бы и нет? — Его губы дрогнули в легкой улыбке. — Вот станем старыми и сморщенными, и будем любоваться на то, какими мы были молодыми и красивыми.

Встретить старость вместе… От этой мысли у Кэтрин стало теплей на душе, но тут в ее мечтания вторгся жизнерадостный баритон:

— Бонжур, мадам! Бонжур, месье! Чего изволите? Портрет — одиночный, семейный, кабинетный? Визитные карточки?

Оглянувшись, Кэтрин увидела у боковой двери невысокого мужчину с тонкими усиками, пухленького и румяного, как сдобная булочка.

— Мы бы хотели совместный портрет и… — начал было Брайан, но тут фотограф вытаращил на него блестящие черные глаза.

— Ах! Мон ами! Какой образ! Какая фактура! Вы, должно быть, индеец? — нещадно картавя завопил он. — Шарман! Формидабль! Вам нужно обязательно надеть головной убор! Погодите! Одну минуту!

Брайан не успел и глазом моргнуть, как невесть откуда появился ворох перьев, который в следующую секунду уже красовался на его голове. Белые перья с черными кончиками пышным веером раскинулись вокруг лица, придавая Брайану сходство с индейским вождем.

— Шарман! Сюперб! Аттрактиф! — восторженно защебетал фотограф, но в следующий момент Брайан стащил венец с головы и всучил ему обратно.

— Заберите это! — буркнул он.

— Почему? Тебе идет! — сказала Кэтрин, с улыбкой наблюдая за этой сценой.

— Мадмуазель права! Вам очень идет! — заголосил француз, пытаясь снова напялить на Брайана головной убор.

— Хватит! — рявкнул тот. — Мы здесь по делу!

Если фотограф и обиделся, то вида не подал, и, когда Брайан показал ему документы и объяснил, чего хочет, с пониманием кивнул.

Брайан встал перед камерой и взял в руки бумаги, так, чтобы был виден заголовок отчета, письмо Зильберштейна, где тот возражает против строительства дороги через Вороний Хребет, и письмо из железнодорожной комиссии, из которого ясно, что Вудвилл подменил отчет.

Фотограф нырнул под черную ткань, накрывающую фотоаппарат.

— Поднимите повыше! Пониже! Левее! Правее! — командовал он, при помощью рычажка то удлиняя, то укорачивая «гармошку». — Шарман! Мажестик!

Настроив камеру, француз высунулся наружу. Сперва он закрыл колпачком объектив, затем установил кассету с фотопластинкой и под конец опять накрыл заднюю часть фотоаппарата черной тканью.

— Внимание! Снимаю. Не шевелитесь! — Он вынул из кармана секундомер, после чего снял с объектива колпачок.

Брайан застыл с документами в руках, Кэтрин тоже затаила дыхание. Подождав с минуту, француз снова надел колпачок и извлек кассету из аппарата.

— Вуаля! Снято! — сообщил он и вдруг истошно завопил. — Мишель! Мишель!

Из боковой комнатушки показалась курчавая голова негритенка.

— Чего, масса Бельвью?

— Вот! Займись делом, да не засвети пластинку, как в прошлый раз! — Француз сунул кассету в руки негритенка и, когда тот скрылся за дверью, повернулся к Кэтрин. — Хорибль! Терибль! Ничего нельзя доверить этим черномазым!

— Мы бы еще хотели сфотографироваться вдвоем, — напомнила она.

— Ах да! Шарман! Адмирабль! Встаньте рядом с вашим… э-э-э…. бьян-ами.

Кэтрин не стала уточнять, что такое «бьян-ами», и послушно встала рядом с Брайаном, который уже успел убрать документы в сумку.

— Мон шер, может, все-таки наденете головной убор? — француз снова схватил в охапку перьевое безумие и попытался напялить его на Брайана.

— Нет! — отшатнувшись, выпалил тот.

— Очень жаль, — буркнул фотограф и принялся командовать: — Месье, сядьте, мадмуазель, встаньте рядом! Положите руку ему на плечо! Ах нет! Фон! Нужно сменить фон!

С этими словами он подбежал к стенду и принялся бешено вращать рукоятку. Жалобно заскрипели ролики, перематывая полотна с задниками, но Кэтрин не решалась повернуть голову, чтобы на них посмотреть. Выбрав подходящий, по его мнению, фон, француз опять уставился на Брайана и Кэтрин.

— Ма шери, встаньте с другой стороны! — снова начал распоряжаться он. — Нет! Не то! Лучше сядьте, а месье пускай встанет! Нет! Снова не то! Лучше встаньте оба! Да! Вот так! Трэ бья!.. Нет! Чего-то не хватает! Я знаю! Нужна ваза! Мишель! Мишель! Где наша китайская ваза?

Негритенок не показывался, и фотограф, продолжая что-то по-французски кудахтать, кинулся за боковую дверь.

Кэтрин выдохнула и вытерла со лба пот.

— Может, нужно было сходить к парикмахеру и сделать прическу? — пробормотала она, поправляя выбившиеся из косы пряди.

— Нет, Лисичка, ты мне нравишься именно такой. — Брайан взял ее за руки и отступил на полшага назад.

Он разглядывал ее, чуть склонив голову набок, а Кэтрин, в свою очередь, любовалась им. Бездонные черные глаза затягивали на опасную глубину, а губы так и манили коснуться их поцелуем. Кэтрин невольно подалась вперед…

— Замрите! — Истошный вопль фотографа заставил их вздрогнуть. — Шарман! Грандиоз! Манифик! Не двигайтесь, сильвупле!

Боковым зрением Кэтрин заметила, как француз нырнул под покрывало камеры. Через минуту, когда от напряжения задеревенело все тело, снимок был, наконец, готов, и кассета перекочевала в соседнюю комнату.

— Когда будут готовы фотографии? — поинтересовался Брайан.

— Ах, мон ами, приходите завтра! Но может, вы все-таки сфотографируетесь в перьевом уборе?

— Нет!

Он нахлобучил шляпу, подхватил Кэтрин под руку, и они покинули ателье.

— А тебе и впрямь идет эта корона из перьев, — заметила Кэтрин, когда они шагали по улице, — и почему ты так не хотел ее надевать?

— Потому что это не шутовской колпак, — довольно резко ответил Брайан. — Убор из орлиных перьев могут носить только вожди и великие воины. Каждое перо означает какой-то подвиг. Это все равно, что нацепить на себя чужие медали и ордена.

— Прости, не хотела тебя обидеть. — Кэтрин смущенно стиснула его ладонь.

— Разве ты можешь меня обидеть, Кэт? — уже мягче произнес он. — Но, признаться, этого лягушатника я чуть было не придушил.

— Да ладно, по-моему, он довольно милый, — усмехнулась она.

— «Милый»? — Брайан ревниво прищурился.

— Не переживай, до тебя ему далеко.

Оказавшись в «Прекрасной Елене», Брайан достал из сумки документы, разложил их на столе и принялся изучать. Кэтрин тоже пробежала бумаги глазами, но никаких новых зацепок не нашла. Опасным для Вудвилла был только отчет Зильберштейна в сочетании с письмом из комиссии, где упоминался другой отчет, составленный неким Эндрю Леманом.

— Как думаешь, стоит ли поговорить с этим Леманом? — поинтересовалась Кэтрин.

Брайан наморщил лоб.

— Думаю, нет, — через пару секунд ответил он. — Этот тип работает на Вудвилла, и вряд ли нам удастся его разговорить… Нет, при желании разговорить можно любого, но пока не вижу в этом особого смысла.

— Ладно, но что дальше?

— А дальше, Кэт, мы напишем нашему приятелю письмо, а эти документы хорошенько спрячем.

— Где?

— Там, где их никто не найдет. Но давай начнем с послания. Ты не могла бы мне помочь, а то боюсь, если письмо напишу я, то в нем будет больше клякс, чем слов?

— Хорошо, я попробую, — кивнула Кэтрин. — Но предупреждаю, мои навыки чистописания оставляют желать лучшего.

Брайан пододвинул к ней чернильницу с пером и лист бумаги.

— Прошу!

Спустя полчаса, кучу испорченных страниц и груду смятых промокашек, письмо, наконец, было готово. Оно гласило:

«Дорогой мистер Вудвилл,

В наши руки попали весьма интересные документы (см. приложенную фотографию). Если вы не хотите, чтобы они были обнародованы, то даем вам две недели на то, чтобы изменить маршрут железной дороги Денвер-Сиэтл так, чтобы она не проходила через Вороний Хребет.

Об изменении маршрута вы должны дать официальное объявление в местные газеты. Если через две недели мы не увидим такого объявления, то найденные нами документы будут разосланы в компетентные инстанции.

Искренне ваш

Доброжелатель»

— Фух! — Кэтрин с величайшей предосторожностью накрыла письмо промокашкой и воткнула перо в чернильницу. — Сто лет ничего не писала.

— Спасибо, Кэт, у тебя отлично получилось. — Брайан склонился над ней и обнял ее сзади за плечи. — Осталось только написать адрес.

— О, нет! У меня уже отваливается рука.

— Ну, пожалуйста, Лисичка, ты справишься! — Он отодвинул ее косу и поцеловал в шею, туда, где начиналась линия роста волос. По спине пробежали мурашки, и Кэтрин не смогла устоять. С нарочито тяжелым вздохом она подвинула к себе конверт.

— Ты собираешься отправить его по почте или с посыльным? — поинтересовалась она, когда закончила.

— Брошу в какой-нибудь почтовый ящик подальше отсюда, — ответил он. — Думаю, за день-два дойдет.

Когда чернила просохли, Кэтрин вложила письмо в конверт и протянула Брайану. Тот сунул послание в жилетный карман. В следующий момент в дверь постучали — принесли ужин.

Расправившись с малиновым пирогом и выпив кофе, Брайан поднялся из-за стола и подошел к двери.

— Ты куда? — полюбопытствовала Кэтрин, вытирая салфеткой пальцы, на которых до сих пор синели чернильные пятна.

— Прятать документы, — пояснил он, надевая шляпу.

— Ты уже придумал куда?

— Придумал. Туда, где никто не потревожит их покой.

Он не договорил, но Кэтрин продолжала выжидающе смотреть на него.

— На кладбище, — сказал Брайан, сделав страшные глаза.

Кэтрин прыснула в кулак, но через секунду догадалась, что он не шутит.

— Серьезно, что ли?

— Ну да. Зарою под каким-нибудь могильным камнем. Где еще можно похоронить чью-то грязную тайну, как не среди мертвецов?

— Жуть какая! — выдохнула она. — А можно я пойду с тобой?

Пришел черед Брайана удивленно таращиться на нее.

— Ночью? На кладбище?

— Почему нет? Никогда не была ночью на кладбище.

— Ну ладно… как хочешь.

Кэтрин надела шляпку и жакет, и они вышли из номера, но перед тем, как покинуть пансион, заглянули в комнату Брайана. Там он отыскал в сумке кусок брезента и, тщательно завернув в него документы, перевязал их бечевкой.

На город опустились душные летние сумерки. Кэтрин и Брайан быстро шагали по мостовой, окутанной призрачным желтым светом газовых фонарей. Дневная суета улеглась, и редкие звуки — цокот копыт, громыхание экипажей и голоса припозднившихся гуляк — гулким эхом разносились по пустынным улицам.

По подворотням кучковались подвыпившие компании, а проститутки, совершенно не стесняясь Кэтрин, предлагали Брайану вкусить разнообразных наслаждений в их пылких объятиях. Вечером большой город представлял собой куда более неприятное место, чем днем. И это еще относительно приличный район. Что же тогда творится на рабочих окраинах?

Наконец, впереди показалась высокая кованая ограда, сквозь которую в туманном полумраке угадывались силуэты надгробий. Увы, но на воротах висел огромный замок.

— И как же нам туда попасть? — спросила Кэтрин, с унынием разглядывая заостренные пики, которыми ощетинился забор.

— Подержи-ка! — Брайан сунул ей в руки сверток с бумагами.

Кованые секции перемежались узкими кирпичными столбами. Брайан подошел к одной из таких опор. Взглянул на нее, примеряясь, затем подпрыгнул, ухватился за край и, подтянувшись, ловко, словно кот, взобрался наверх. Покачнулся, балансируя на верхушке, и в следующий момент уже соскочил на землю с другой стороны.

Кэтрин сквозь прутья вручила ему документы.

— Жди здесь, Кэт, я мигом.

Он взял у нее бумаги и скрылся во тьме. Кэтрин боязливо огляделась по сторонам. Поднялся ветер, зашумела листва, то заслоняя, то открывая свет одинокого фонаря, от чего вокруг заплясали жутковатые тени. Кэтрин прислушивалась к отдаленным голосам и собачьему лаю, и все больше осознавала, какую опасную они с Брайаном затеяли игру.

На ум пришли слова фрау Зильберштейн о том, что ради прибыли капиталисты пойдут на все. Если Вудвилл и правда убил геодезиста, то что помешает ему расправиться с ней и Брайаном? На кону огромные деньги — Кэтрин даже не пыталась подсчитать сколько именно. Она ничего не смыслила ни в бизнесе, ни в политике, но догадывалась, что скорее всего в деле замешаны и государственные чины. Стоит им с Брайаном засветиться, сделать один неверный шаг…

— Эй ты! — хриплый женский голос прервал ее размышления.

Кэтрин вздрогнула и, подняв голову, увидела перед собой двух девиц. Яркий макияж, голые плечи, корсеты, выставленные напоказ — сразу стало понятно, что дамы не отличаются благочестием. А судя по ядреному перегару и перекошенным позам — они еще и в стельку пьяны.

Одна их них — полноватая блондинка с грудями, выпирающими из декольте как поднявшееся тесто, повторила:

— Эй ты! Я к тебе обращаюсь!

— Чем могу помочь? — Кэтрин постаралась говорить спокойно, но ладони предательски взмокли.

— Это наш участок. Вали отсюда! — вульгарно кривляясь, прошепелявила вторая — тощая брюнетка с испитым лицом.

— Я не… — Кэтрин замялась, подбирая нужное слово. — Я не работаю, а просто жду своего знакомого.

— «Просто жду своего знакомого», — пискляво передразнила блондинка. — Ты давай, курочка, топай отсюда, а мы сами его подождем.

— И выдоим досуха. — Брюнетка гаденько захихикала, демонстрируя отсутствие переднего зуба. — И его яйца, и кошелек.

Кэтрин невольно отпрянула и уперлась спиной в забор. Черт! Еще не хватало подраться с уличными девками. Что же делать?

Но тут рука нащупала в кармане юбки дерринджер, и Кэтрин воспрянула духом: «Я убила несколько человек, так неужели я испугаюсь каких-то шалав?»

Она достала пистолет и направила его на блондинку.

— Простите, дамы, но сегодня вам придется поискать другое место, — твердо заявила она.

Шлюхи очумело переглянулись.

— Слышь, Молли, что это у нее? — спросила брюнетка.

— А я почем знаю? Похоже на пистолет.

— А по-моему, это детская игрушка.

— Эй ты! — пробасила толстуха, обращаясь к Кэтрин. — Кого ты пытаешься надуть? Это же детская игрушка!

— Из такой же игрушки застрелили президента Линкольна, — сообщила Кэтрин, неторопливо взводя курок.

— Твою мать! Валим отсюда! Эта сучка застрелила Линкольна! — завопила блондинка, и проститутки бросились наутек.

Кэтрин проводила их недоуменно-насмешливым взглядом. Повезло, что бабищи оказались такими недалекими и трусливыми — драка с ними не входила в ее планы. Она сунула дерринджер обратно в карман, перед этим плавно опустив курок, а в следующий момент услышала негромкий голос:

— Все в порядке?

Оглянувшись, она увидела за оградой Брайана. Вздох облегчения невольно вырвался из груди.

— Да так… Пообщалась с некоторыми представительницами местной фауны.

— Вечно ты, Лисичка, куда-нибудь встрянешь, — проворчал он, перебравшись через забор.

— Заметь, на этот раз я выпуталась совершенно самостоятельно, — чванливо произнесла она.

— Горжусь тобой, моя прелесть! — Он притянул ее к себе и чмокнул в лоб. — А сейчас — давай сматываться отсюда.

Убедившись, что на улице все спокойно, они двинулись в обратный путь.

— Запомни, Кэт, — по дороге сказал Брайан, — Сайлас Соул — его могила пятая слева во втором ряду, если смотреть на север. Бумаги закопаны позади могильного камня.

Кэтрин повторяла это про себя до тех пор, пока информация намертво не въелась в память.

Встречные забулдыги хоть и таращили на них глаза, от чего хотелось прибавить шагу, но, оказываясь ближе, отводили взгляд и цепляться не решались. В Денвере нельзя было носить огнестрельное оружие, поэтому кольты пришлось оставить в пансионе. Но даже так, Кэтрин чувствовала себя рядом с Брайаном в безопасности. У него на поясе висел нож, и она знала, что и с ножом, и даже с голыми руками он защитит ее не хуже, чем с револьвером.

Оказавшись в номере, Кэтрин и Брайан разделись и легли в постель. Но как бы ни утомил их сегодняшний день, стоило им дотронуться друг до друга, как страсть полыхнула, словно зажженный от спички керосин. И Кэтрин, впиваясь ногтями в мускулистую спину и замирая в сладком экстазе, благодарила небо за то, что оно послало ей такую любовь.