Личное удовольствие

31 Честер Бэрроу

Я никому не говорил об этом, но мне кажется, что мои родители — не мои настоящие родители. Я думаю, меня усыновили. Мы совсем не похожи друг на друга, и их отношение ко мне весьма отличается от отношения других родителей к своим детям. Они, правда, не бьют меня или что-нибудь в таком духе, но и не обращаются со мной, как с родным ребенком.

Я считаю, мои настоящие родители погибли в авиакатастрофе, когда я был совсем маленьким. Наверное, мы пролетали над „Диснейуорлдом", и у нашего самолета отказали моторы — мы стали падать. Мои родители крепко держали меня, пытаясь уберечь от ударов, поэтому я остался жив, а они погибли.

Затем полиция объявила, что желающие могут усыновить маленького ребенка, чьи родители погибли в авиакатастрофе. Таким образом, я оказался у своих теперешних родителей, у которых не было собственных детей. Оки никогда не говорили мне, что я не родной, что мой настоящий отец был космонавтом, а мать — кинозвездой, без колебаний бросившей свою карьеру, чтобы заниматься мной. Вот что произошло на самом деле.

Если бы они были моими настоящими родителями, они бы любили меня и мне не пришлось бы убегать из дому. Значит, это все доказывает.

Когда Таня передала мне, что ее дядя согласен дать нам сто долларов, чтобы мы могли удрать, я здорово обрадовался. Он предложил нам взять такси до его дома, а он оплатит проезд и отдаст деньги. Тогда мы могли бы отправиться куда хотим.

Мы с Таней много говорили об этом и в конце концов наметили уехать на Аляску. Однако в первую очередь мы решили заехать в „Диснейуорлд", который находился совсем рядом, но мы там ни разу не были.

— Это верно, — сказала Таня, — у нас должен быть хороший старт, прежде чем они заметят наше отсутствие и сообщат в полицию. Чет, как ты думаешь, что мне надеть?

Я не понял, что она хотела услышать от меня, и пожал плечами.

— То, что ты обычно надеваешь. Шорты и футболку, наверное.

— Нет, — возразила она, — так нельзя одеваться для путешествий. Пожалуй, я надену джинсы и шерстяной жакет, поскольку ночи становятся холодными. А остальные вещи я положу в чемодан.

— Чемодан? — удивился я. — Зачем тебе чемодан? Я пойду просто так.

— Но нам потребуется много вещей, а не только то, что будет на нас надето. Поэтому нужен чемодан. У тебя есть?

— Есть сумка. В нее влезет все, что хочешь.

— Тогда тебе следует упаковаться, Чет. И не забудь свои любимые вещи.

— Что, например?

— Ну, может быть, тот маленький приемник, и потом, разве ты не возьмешь свою коллекцию марок?

— Я забыл о ней. Она в больших кляссерах. Скорее всего, ее не стоит брать. Я могу начать собирать новую на Аляске.

— Как ты думаешь, сколько времени мы будем туда добираться?

Я стал прикидывать, потом наконец ответил.

— Это зависит от обстоятельств.

Этим вечером я внимательно оглядел свою спальню и понял, что Таня абсолютно права. У меня было полным-полно любимых вещей. Мне нравился большой кусок гранита с золотыми прожилками, несколько очень красивых раковин (я нашел их на берегу), череп из пластмассы. Я знал, что не смогу утащить все это с собой и чуть не разревелся.

А потом случилось нечто, чего я не мог понять. Было начало августа, мы с Таней много гуляли и обсуждали наши планы. Именно тогда мне и показалось, что мои родители стали немного дружелюбнее.

Мама перестала ходить вечно надутой и начала шутить со мной, а отец стал интересоваться, как прошел мой день, и даже подарил мне настоящую кепку для рыбалки с большим прозрачным козырьком. Наши отношения становились все лучше и лучше, и однажды вечером мы всей семьей поехали в ресторан есть бараньи ребрышки.

Я не знал, почему они так себя ведут. И спросил Таню. Она ответила, что, скорее всего, это фаза.

— Какая фаза? — удивился я.

— Фаза — это когда что-то не может продолжаться долго. Через какое-то время все станет по-прежнему.

Я ничего не понял, однако не стал признаваться в этом Тане, так как не хотел, чтобы она считала меня дураком.

Затем случилось кое-что совсем необыкновенное.

У нас посреди газона растет роскошный фикус, и как-то утром мама попросила меня хорошенечко вскопать вокруг него землю и обильно полить, а то его листья уже начали желтеть и сохнуть. Она уехала за покупками, а я занимался порученным делом, когда возле нашего дома остановился отличный серебристый „инфинити". Парень за рулем опустил окно и помахал мне рукой. Я подошел к машине, но не слишком близко, так как не знал, что у него на уме. Может, он сексуальный маньяк или хочет украсть меня для выкупа.

Но парень не был похож на похитителя детей. Я хочу сказать, он был хорошо одет и не пытался затащить меня в машину. И еще он улыбался.

— Привет, сынок, — приветствовал он меня. — Жаркая работа в жаркий день. Верно?

— Да, сэр, — ответил я.

— Скажи, туда ли я попал? Это дом Мейбл Бэрроу?

Я кивнул.

— Рад, что не заблудился. — Он продолжал улыбаться. — Ты не знаешь, дома ли Мейбл?

— Нет, она уехала.

— Ты уверен?

— Абсолютно уверен. Она моя мать, поэтому я знаю.

— Ты не шутишь? — удивился он. — Ты сын Мейбл? Ну и ну, я просто ошарашен. Как тебя зовут?

— Чет. На самом деле Честер, но Чет мне нравится больше.

— Мне тоже. А твой отец — Грегори Бэрроу?

Я опять кивнул.

— И, я полагаю, он работает в лаборатории „Макхортл". Ставлю четыре сотни.

— Ммм… Он не вернется до вечера.

— Жаль, что я не застал его, — с сожалением сказал парень. — Я старый друг твоего отца. Мы вместе ходили в химическую школу. Что ж, придется заехать как-нибудь в другой раз.

— Как ваше имя? — спросил я. — Я могу сказать предкам, что вы их искали.

— Послушай, Чет, ты ведь любишь сюрпризы?

— Некоторые.

— Понимаешь, то, что я хочу сделать, будет сюрпризом для твоих родителей. Я хочу как-нибудь вечером нагрянуть неожиданно к ним. Мы не виделись несколько лет. Ты представляешь, как они изумятся?! Поэтому я не хочу, чтобы ты рассказывал им о моем приезде. Это испортит мой сюрприз. Договорились?

— Договорились. Я ничего им не скажу.

— Смышленый парень, — одобрительно произнес он, продолжая улыбаться, затем сунул руку в карман и достал оттуда пятидолларовую бумажку. — Держи. За то, что ты мне здорово помог.

— Нет, не надо.

— Держи, держи, — продолжал настаивать друг отца, — купи своей подружке мороженое. У тебя есть подружка?

— Что-то вроде того, — ответил я.

— Конечно, есть, — засмеялся он, — такой красивый парень не может быть один. Возьми деньги, Чет. Ты заслужил их, поскольку был очень вежливым и обещал ничего не говорить отцу с матерью, чтобы не испортить мой сюрприз.

— Хорошо, — согласился я.

Я взял деньги, он помахал мне руной и уехал. Я внимательно разглядел банкноту. На ней был портрет Линкольна.

Я опустил деньги в карман и решил не покупать мороженое. Лучше мы с Таней потратим их, когда приедем в „Диснейуорлд".