Личное удовольствие

50 Мейбл Бэрроу

Во вторник утром Герм зашел ко мне выпить чашку черного кофе и опять начал тащить меня в свой мотель. Я подумала: „Ну какого черта! Я здесь вся стухну, прежде чем найду что-то более подходящее. В конце концов, эта рутина доконает меня". Поэтому я решила, что, наверное, все идет как надо, и согласилась встретиться в среду в двенадцать часов дня. Даже если Герм окажется наполовину такой любовник, как он себя расписывает, то уже одно это стоило небольшого риска.

Когда я приняла окончательное решение, то сразу успокоилась. Я хочу сказать, что долгое время эта проблема волновала меня, и сейчас, решив что-то, я стала чувствовать себя лучше.

В этот день в 12 часов у меня была встреча с доктором Черри Ноубл, и я попыталась объяснить ей то, что происходит.

— Послушайте, — начала я, — у меня, конечно, не такие уж выдающиеся мозги, я знаю это, но мне выпало быть женщиной, полной женских эмоций, и мне нужны мои удовольствия. Это что, настолько ужасно?

— Это нормально, — ответила доктор Ноубл, улыбаясь.

— Поэтому я решила гульнуть, хотя бы разок. Мне совсем не нравится идея изменять своему мужу, но, если он не узнает, ему ведь не будет больно, верно?

— Гм, — ответила она.

— Я знаю, что это мой шанс. Я хочу сказать, что этот парень абсолютное дерьмо и подонок, но, похоже, он знает, на какое место на теле женщины положить руку. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да, понимаю, — сказала она.

— Я не допущу, чтобы это переросло в длительную привычку, но я собираюсь дать себе небольшую разрядку. Возможно, это не лучший вариант, но для меня это лучшее, что я могу придумать. У Грега полно замечательных достоинств. Он надежный, постоянный, трудолюбивый, и я думаю, что в своей пресной манере он любит меня. Он приносит домой деньги, и у меня нет необходимости тревожиться о материальной стороне своей жизни. Просто тот парень похож на супермена, а я давно не имела ничего подобного в кровати.

В течение какого-то времени Черри молча смотрела на меня.

— Насколько я понимаю, этот мужчина — сосед, о котором ты мне уже рассказывала.

— Да, правильно. Он алкоголик. Это еще одна из причин, почему я не хочу заводить настоящий, серьезный роман. Но он веселый, и, может быть, он сделает мою жизнь чуть-чуть менее несчастной.

— Под весельем, как я понимаю, ты имеешь в виду сексуальное удовольствие?

— Да, именно это я и имею в виду. Вы осуждаете меня?

— Нет, Мейбл, я абсолютно тебя не осуждаю. Я не собираюсь тебе говорить, что ты делаешь правильно или не правильно. Это твой выбор, твоя жизнь. Ты хочешь продолжать встречаться со мной?

Ее вопрос удивил меня, потому что я решила, что после встречи с Германом Тоддом я не стану больше пользоваться услугами доктора Ноубл. Я имею в виду, что, мне казалось, я нашла лекарство от моего заболевания, не так ли? Почему же я должна была нуждаться в психиатре и дальше? Помимо всего, это стоило безумных денег.

— Мне кажется, я сделаю перерыв, — призналась я. — Я действительно ценю все, что вы сделали для меня, особенно то, что вы столь внимательно выслушивали мои жалобы. Это было большой поддержкой разговаривать с такой умной женщиной, как вы. Но, может быть, я попытаюсь сделать что-нибудь сама? Как вы считаете?

— Конечно, — ответила она. — Я полностью поддерживаю тебя и желаю тебе удачи. А если ты решишь, что нам опять следует поговорить, звони. Я всегда найду для тебя время.

— Вы необыкновенная, — сказала я. — Послушайте, доктор, а у вас есть парень?

Она улыбнулась и неопределенно помахала рукой.

— Ну, типа того.

— В таком случае, он будет идиотом, если позволит вам уйти, — сказала я ей.

Она засмеялась:

— Спасибо, Мейбл, я тоже так думаю, но в глубине души считаю, что он не позволит.

— А в чем-то есть проблема? — спросила я.

В течение какого-то времени она молчала, затем проговорила:

— Похожие проблемы есть у всех. Проблемы и жалобы.

Вот и все, что я услышала.

Все утро в среду я провела, готовясь к предстоящему свиданию. Честер во что-то играл в гараже с Таней Тодд, поэтому дом был предоставлен в мое распоряжение.

Я хотела все сделать как можно более тщательно и аккуратно, потому что это было первой изменой в моей супружеской жизни. Но потом я подумала, что те наряды, которые я приготовила для встречи, вряд ли могли бы произвести впечатление на Германа. Поэтому после душа я просто натянула на себя джинсы и хлопчатобумажную майку. Каждый, кто смог бы увидеть меня, подумал, что я отправляюсь за покупками или в гимнастический зал. Когда я уже заканчивала причесывать волосы, мне позвонила Лаура Гюнтер из „Хашбима".

— Мейбл, — вся возбужденная, начала она, — ты должна сейчас же приехать. У нас новая поставка, и тебе наверняка понравятся кое-какие вещи. А одну вещицу я отложила специально для тебя.

— Ой, Лаура, — сказала я, — сегодня ничего не получится. Я пообещала одному другу встретиться с ним за ленчем и должна уже убегать.

— Как жалко, — огорчилась она. — Тебя не будет весь день?

— Скорей всего. Но я постараюсь заглянуть к тебе завтра.

— Хорошо, тогда до встречи.

Итак, я продолжала собираться. Я не стала брать с собой дамскую сумочку, просто засунула бумажник в задний карман джинсов. Мне совершенно не хотелось рисковать оставить ее в комнате в мотеле.

— Честер, я уезжаю, — прокричала я в сторону гаража, — мне нужно сделать кое-какие покупки. Вернусь к ужину.

— Хорошо, мама, — прокричал он в ответ. — Делай все, что тебе нужно.

Я залезла в свою машину, сделала глубокий вдох и отправилась по направлению к форту Лаудердейл. Герман все объяснил очень толково, и я добралась до мотеля без всяких приключений. Ну, что мне вам сказать, он действительно выглядел как мотель, а не как „Риц Карлтон", но тем не менее внутри оказалось весьма чисто. К счастью, вокруг было много зелени, и я подумала, что здесь меня вряд ли кто-либо увидит.

Как Герман и обещал, у меня не возникло никаких проблем у столика администратора. Они тут же дали мне номер его комнаты, не задавая никаких вопросов. И с этого момента я вдруг начала нервничать, потому что поняла, что сейчас должно произойти.

Комната, которую он снял, не была особенной. Обычная стандартная комната в мотеле, но мы же не собирались здесь жить. Что меня удивило, так это поведение Германа. Он встретил меня с абсолютно глупой улыбкой, и если бы я не знала его лучше, то решила бы, что он просто ненормальный или наглотался наркотиков. Не напился, но наглотался.

После того как дверь была закрыта и заперта, он обнял меня и крепко-крепко прижал к себе. Он сказал, что хочет провести период подготовки, поэтому примерно минут пять мы стояли, прижавшись друг к другу, как пара идиотов.

— Мне нравится вот так стоять, обнявшись с тобой, — сказал Герман. — А тебе нравится обниматься?

— Ну, конечно, нравится. Обнимание — это очень хорошо. Своего рода закуска перед основным блюдом. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Наконец он отпустил меня и потянул на кровать. Мы сели рядышком. Ну, теперь дела начнутся, подумала я. Потом я заметила какую-то штуку возле кровати, которая выглядела как пульт.

— Что это такое?

— А, это очень забавно. Включи, и кровать начнет вибрировать.

— Нет, в самом деле? — изумилась я. — Я не видела ничего подобного. Включи, Герман.

— Мы не нуждаемся в этом, моя сладкая.

— Я просто хочу посмотреть, как это работает. Включи, пожалуйста.

Он включил. Я повернула диск программ на максимальную отметку. И действительно, кровать начала трястись.

— Ого! — сказала я, и мы стали хохотать. — С ума сойти! Ну, теперь самое время для глотка „галлиано".

— Ой, дорогая, извини, я забыл, — сказал Герм. — Но у меня есть прекрасное, холодное диетическое пиво. Разве это не великолепно?

Я только удивленно взглянула на него. Он обнял меня за плечи.

— Самое важное, Мейбл, это забота. Ты согласна?

— Ну, конечно, — ответила я, не понимая, какого черта он ходит вокруг да около.

— Я испытываю потребность заботиться о тебе, — продолжал он. — А у тебя есть потребность заботиться обо мне, дорогая?

— А иначе что бы я здесь делала?

Тогда Герман обнял меня еще крепче и поцеловал несколько раз в шею.

— Мы должны доверять друг другу, — простонал он, — и любить друг друга. Я собираюсь рассказать тебе о своих самых сокровенных чувствах и хочу узнать о твоих. Я хочу быть абсолютно открытым перед тобой, Мейбл, поведать тебе все мои мысли и мечты.

В это время чертова кровать стала нагреваться, начала двигаться быстрее, и мы подпрыгивали вверх и вниз ну прямо как акробаты на батуте. У Герма возникли проблемы, с тем чтобы обнимать меня.

— Просто обнимать тебя — это такое блаженство, — продолжал стонать он, говоря громче, потому что кровать начала издавать шум, похожий на скрежет мясорубки. — Я мечтал о подобном романе всю свою жизнь. Теперь я знаю, что такое настоящее взаимопонимание между мужчиной и женщиной. Это самая чудесная вещь в мире.

— Герм, — сказала я, — как нам выключить эту дрянь?

— Ты и я, мы создадим целый мир только для нас двоих! — заливался он со своей идиотской улыбкой. — Я хочу, чтобы мы стали любящими, такими необыкновенными, такими необходимыми друг другу, что даже смерти не удастся нас разлучить. О, Мейбл, Мейбл, Мейбл. Я люблю тебя так сильно!

— Когда? — завизжала я. — Да когда же?

Он прижал меня еще крепче, и какое-то время нам удавалось подпрыгивать на этой чертовой кровати в такт.

— Вот так прижимать тебя! — проорал он в мое ухо. — Вот ответ на все мои мечты! Я хочу провести остаток своей жизни с самым лучшим, самым честным, самым любящим другом, который у меня когда-либо был. Я хочу…

— О-о, черт! — воскликнула я и соскочила с этой галопирующей кровати.

Несколько секунд я покачивалась, стараясь обрести равновесие, затем бросилась к двери.

И пока я бежала по коридору, вслед мне неслось его завывание:

— Я люблю тебя-я-я-я-я.