Статья про первую жертву Садовника называлась «Похождения оболганной соблазнительницы Беатрис Пройслер». Автором текста снова значился человек с инициалами Г.М. Публикация отличалась гораздо большим сочувствием к главной героине, чем заметка про бедняжку Эмбер Уоллис.
Автор поведал историю молодой девушки из семьи, которая только с виду была хорошей. Мать – сумасшедшая, отец – безвольная тряпка, не способный защитить собственное дитя от безумной женщины. Сердце девушки жаждало любви, и со всем неистовством распахнулось навстречу первому мужчине, который ей приглянулся. Однако, тот оказался негодяем. История любви Беатрис и некоего мистера Ф. была представлена в духе эротических книжечек, что можно купить по два пенса у старушек на углу Флит-стрит. Обманутая в самых светлых чувствах, девушка ищет того, кто сможет ее защитить от несправедливости мира. Но встречает она Садовника.
Заканчивалась статья следующим образом:
«Бедняжка Беатрис! Если бы она только знала, кто перед ней! Чудовище, полное пороков. Демон во плоти. О чем думала Беатрис, когда шла под руку с Садовником в сторону его логова? О том, что он задушит ее и сделает из ее тела изумительной красоты ромашку? Нет, конечно, она об этом не думала! Она думала о весне, о любви, о божественной прелести поцелуев.
Но вот только нет в этом мире ни весны, ни любви, ни поцелуев даже для такого прекрасного цветка, как Беатрис. Есть только похоть, зависть и ненависть, которые высушат ее тело и душу. И есть Садовник.»
Я передал газету Лестрейду. Он быстро пробежал текст глазами.
– Странно, что автор называет мать Беатрис сумасшедшей, – сказал инспектор задумчиво. – Я общался с ней, очень приветливая и приятная с виду женщина. Немного зациклена на здоровье, но да это сейчас обычное дело. Мистер Пройслер мне тоже не показался тряпкой.
– Лестрейд, обратите внимание на последний абзац, тот, где про весну, любовь и поцелуи. Он вам ничего не напоминает?
Инспектор нахмурился.
– Пожалуй, нет, Ватсон, – задумчиво проговорил он, и тут же воскликнул. – Ах, да. Стишок! Стишок, с которого все началось. Как там? «Пока ветер злой не сорвал лепестки, С моих милых цветов, Я цветы сорву».
– Вот именно, Лестрейд!
Увлекшись чтением и попытками выбраться из созданного Садовником лабиринта, я как будто позабыл, что мы находимся в редакции бульварной газетенки. Между тем, редактор этого самого издания что-то строчил в толстой тетради.
– Мистер Джонсон, все, о чем мы говорили с инспектором, не должно выйти за пределы этого помещения, – стараясь придать голосу суровость, сказал я. – Это тайна следствия.
Разочарованный редактор положил ручку.
– Интересно, сколько вы платите авторам за эту писанину? – Лестрейд кивнул на кипы газет по углам комнаты.
– Шутите, сэр? – усмехнулся редактор. – Наши авторы – графоманы, поэтому они сами нам платят за возможность увидеть свои сочинения опубликованными. Мы платим только художникам за иллюстрации.
– Вот как! – невольно воскликнул я. – Но вы ведь сказали, что заплатили Г.М. пятнадцать шиллингов?
– Я не говорил, что я заплатил мисс Г.М. пятнадцать шиллингов, сэр. Я сказал, что было уплачено за эту статью пятнадцать шиллингов. Мне уплачено, сэр. Девушка заплатила мне эту сумму с одним условием.
– Каким же?
– Статья должна была выйти в определенный день. Равно как и все другие статьи Г.М. должны выходить именно в тот день, который она назначит.
– Очень интересно, – протянул я. – Скажите, мистер Джонсон, а не сохранилось ли у вас оригинала статьи, написанного рукой мисс Г.М.?
Редактор почесал лысину.
– Вообще-то мы не храним рукописи авторов, сэр, но, кажется, оригинал последней статьи я еще не выбросил в корзину для бумаг.
Он полез в стол и выудил исписанный лист бумаги.
– Пожалуйста, сэр.
Я взял листок. Даже одного взгляда было достаточно, чтобы понять: статья для «Иллюстрированных новостей» и стихотворение о девушках-цветах написаны разными людьми. Почерк был совершенно разный.
– Спасибо, мистер Джонсон, вы нам очень помогли. Если мисс Г.М. снова придет к вам с рукописью, немедленно позвоните в Скотленд-Ярд.
– Непременно, сэр.
– Можем мы взять эти два номера газеты и рукопись?
– Разумеется, сэр! Возьмите еще halva!
Мы попрощались с гостеприимным редактором и покинули его скромную обитель. Лестрейд нес увесистый кусок странного русского лакомства, завернутый в папиросную бумагу.
– Хороший человек этот Джонсон, – восхитился инспектор, когда мы сели в машину.
– Не спешите с выводами, Лестрейд, – сухо сказал я. – Этот Джонсон вполне может оказаться Садовником.
– Вы правы, Ватсон, – подумав, сказал он. – В делах с маньяками никого нельзя сбрасывать со счетов. Бывает, человек с виду сущий ангел, а внутри у него таится монстр. Вас отвезти домой?
– Да, сэр, если не затруднит.
– Смит, на Бейкер-стрит, – приказал инспектор. Молчаливый водитель завел мотор.