Лондонские убийства

33

Утром, даже не позавтракав, я отправился в Скотленд-Ярд. Лестрейд уже был на работе.

– Ватсон, я как раз собирался заехать к вам! Не читали утренних газет?

– Нет, сэр, а что пишут?

– И не читайте, – помрачнел он.

– Вы меня пугаете, Лестрейд, – сказал я, присаживаясь в кресло.

– «Таймс» требует, чтобы я отстранил вас от дела, – сказал инспектор, насупившись. – Собирают подписи у общественности.

– А вы?

Он посмотрел на меня, покрутил в тонких пальцах карандаш.

– Давайте работать, доктор.

Я вытащил из кармана номер «Криминальных ужасов», протянул Лестрейду.

– Статья называется «Похождения ложной святоши Розамунд Нэш-Мерфи».

Инспектор прочитал заметку, почесывая бороду тупым концом карандаша.

– Н-да, – проговорил он. – Снова нас ждет цветок, на этот раз черная роза. И Садовник убьет девушку на кладбище. Вот только на каком? В Лондоне их тысячи.

– Нужно установить наблюдение за всеми, – сказал я.

– Попробуем, хотя силы полиции не безграничны, – он вернул мне газету. – Выходит, Садовник узнал о нашем посещении редакции «Иллюстрированных новостей полиции» и решил сменить площадку для публикаций своих ужасных анонсов.

Я кивнул.

– А как мистер Тернер?

– А что Тернер? – удивился Лестрейд. – Учитель сидит в камере. Если он и есть Садовник, Розамунд ничего не угрожает, нам нужно ее только найти.

– Вы верите в это? – устало спросил я.

Он посмотрел на меня задумчиво.

– Я хочу верить, Ватсон.

За окном кабинета инспектора жил своей обычной жизнью один из крупнейших и сложнейших городов мира. Спешили на работу клерки, кричали мальчишки-газетчики, грохотали тачками зеленщики и молочники, шли по своим неведомым мужчинам делам симпатичные и не очень барышни.

– Идемте, Лестрейд.

Мой седой товарищ кивнул и, положив карандаш, поднялся.

Издателем и редактором «Криминальных ужасов» оказалась женщина. Звали ее миссис Гэррот. Очень полная, в толстых роговых очках, она работала прямо в своей небольшой квартире, превратив жилище в склад газет.

В отличие от своего коллеги из «Иллюстрированных новостей полиции», женщина совершенно не проявила энтузиазма в общении с нами, но я не винил ее: принимать полицию на дому мало кому приятно.

Миссис Гэррот сообщила, что статья «Похождения ложной святоши Розамунд Нэш-Мерфи» была принесена в редакцию молодой женщиной, скрывшей вуалью лицо. За публикацию в кассу газеты поступило 18 шиллингов. Гэррот обязалась напечатать статью в строго определенный срок, что и было сделано.

– Это какая-то чепуха, Ватсон, – сказал Лестрейд, когда мы сели в машину. – Эти статьи, эта молодая женщина, Садовник… Голова идет кругом. Убей меня Бог, если я что-нибудь понимаю!

Я хотел признаться ему, что тоже ничего не понимаю, но не стал терзать его нервы.

– Эх, доктор, – инспектор тяжело вздохнул. – это дело убивает меня. Садовник убивает не только девушек, он убивает нас с вами.

Я взглянул на него, но ничего не сказал. Мы, нахохлившись как два пингвина, сидели рядом, враги по молодости, а теперь просто два усталых старика, которым предстояла последняя битва за жизнь юной девушки.

Увы, эту битву мы проиграли. Вернее будет сказать, что проиграл ее Лестрейд. Я просил его усилить контроль за лондонскими погостами, а тело Розамунд было найдено на самом знаменитом кладбище столицы Британии.

Когда я с неудовольствием указал на этот факт Лестрейду, тот развел руками:

– Мы уделили особое внимание малоизвестным кладбищам на окраинах и в Уайтчепеле, Ватсон. Кто бы мог подумать, что Садовник будет настолько нагл, чтобы использовать для своего черного дела Хайгейтское кладбище.

Я прекрасно помнил это место. На Хайгейтском кладбище мы неоднократно бывали с Шерлоком Холмсом. Погост был заложен относительно недавно, в 1839 году, но успел сформировать вокруг себя таинственную, почти мистическую ауру.

Памятники и склепы в готическом стиле, буйство зелени, множество захоронений известных личностей, включая монарших особ: неудивительно, что это место всегда привлекало всякого рода странных личностей, декадентов и молодежь.

После выхода в свет известного, но, мой взгляд, весьма претенциозного романа господина Брэма Стокера, среди лондонцев распространился слух, что на Хайгейтском кладбище захоронены вампиры, которые выбираются из склепов по ночам, нападают на запоздалых путников, забираются в дома жителей Хайгейта и пьют кровь младенцев. Слух был настолько силен, что энтузиасты принялись заколачивать склепы досками, разрывать могилы и вбивать в замшелые трупы осиновые колья. Подумать только, что во всех этих безумствах, хоть и косвенно, был виновен ирландский графоман.

Тело Розамунд обнаружили мальчишки, лазавшие среди заросших папоротником могил. По словам Лестрейда, сорванцы получили такой шок от увиденного, что им понадобилась помощь врача.

Деревья на Хайгейтском кладбище так разрослись, так сдвинули свои мощные кроны, что очертания надгробий тонули в полумраке уже через пару шагов в сторону от аллеи.

Невысокий констебль с усталым угрюмым лицом указывал нам с Лестрейдом дорогу. Мы молчали. Не знаю, как инспектор, но я ощущал себя так, будто на плечи мои присел каменный ангел, подобный тем, что возвышались над многими здешними могилами.

– Вот, господа, – вздохнув, указал констебль. – Да примет Господь душу бедняжки.

Тело Розамунд находилось на могиле неких Кэтрин, Энн и Ричарда Джефферсонов18, отмеченной литерой V. Судя по дате, эти трое скончались в один день 15 мая 1899 года.

На этот раз Садовник почему-то не стал расчленять труп своей жертвы. Казалось, что обнаженная девушка сидит на надгробии в непристойной позе, раскинув руки и раздвинув ноги. Чтобы тело не съехало с плиты, убийца привязал девушку к камню толстой веревкой в районе пояса.

Голова Розамунд была слегка запрокинута, глаза прикрыты. Черные и длинные волосы девушки Садовник зачесал вверх, собрав прическу, которая, надо отдать ему должное, очень напоминала черную розу.

– Присмотритесь к ее губам, господа, – с каким-то священным трепетом сказал констебль.

Я взглянул – и холодок заструился по моей спине. Губы девушки были перепачканы чем-то красным, тонкая струйка стекала с губ к подбородку.

– Это кровь? – с удивлением спросил Лестрейд.

– Экспертиза покажет, – отозвался я.

– Проклятая вампирня, ну, мы вам сейчас покажем!

Громкий вопль заставил нас обернуться. Из зарослей вышли пять мужчин и женщина. У мужчин в руках были покрытые землей лопаты, женщина держала охапку кольев из белоснежной древесины.

– Гарри, ты только взгляни! – воскликнула женщина.

Мужчины застыли, глядя на «черную розу».

– Они убили девчонку! – взвизгнул плюгавенький мужичонка с сердитым, щедро покрытым оспинами лицом. – Вампиры поганые!

Взяв лопаты подобно копьям, охотники на вампиров угрожающе двинулись на нас. Я мысленно проклял ирландского писаку Стокера, смутившего умы и без того недалеких британцев своей нелепой книгой.

– Мы из полиции, – предупредил констебль, отступая.

– Стойте на месте, джентльмены, – приказал Лестрейд. – Вы находитесь на месте преступления.

– Врут псы! – крикнула женщина. – Убейте их и пригвоздите к земле кольями!

Ситуация из комической быстро превратилась в угрожающую. Поняв, что сейчас на наши головы обрушатся лопаты, я выхватил из кармана револьвер и выстрелил в воздух.

– Еще шаг и один из вас умрет.

Они замерли, недоуменно хлопая глазами.

– Так вы и правда из полиции, господа? – удивленно осведомился плюгавый коротышка. – А что же вы делаете на могиле Джефферсонов? Разве вы не знаете, что они были вампирами? И кто эта девочка? Может, она вампир? Может, ее нужно пригвоздить к земле колом?

– Пошли вон, идиоты! – заорал Лестрейд. – Пошли вон, а не то, клянусь Богом, Ватсон перестреляет вас одного за другим!

«Охотники», негромко переругиваясь между собой и грозя нам смертными карами, скрылись в зарослях.

– Н-да, сюда нужно с десятком констеблей ходить, – вытирая пот со лба, сказал Лестрейд.

Я спрятал револьвер.

– Продолжим, инспектор.

Мы прибыли в Скотленд-Ярд вечером. Сюда же на специальной машине было доставлено тело Розамунд Нэш-Мерфи. Пока эксперт осматривал труп, мы с Лестрейдом отправились совершать уже ставший обыкновенным для нас ритуал: освобождение подозреваемого в убийствах девушек. Учитель Тернер расплакался, когда узнал, что с него сняты все обвинения, и полиция больше не считает его Садовником. Я смотрел на него, утирающего лицо белым платком, испытывая все то же гадливое чувство. Все-таки, этого перверта следовало бы упечь хоть на какой-то срок. Во всяком случае, я бы ни одной директрисе не посоветовал взять его учителем в школу для девочек.

Между тем, новый патологоанатом Скотленд-Ярда завершил экспертизу тела. Как и было написано в газете «Криминальные ужасы», девушку задушили. Признаков изнасилования обнаружено не было, как и каких-либо повреждений плоти. Язык Садовник не вырезал, как в случае с Беатрис Пройслер. Губы девушки, и правда, были испачканы кровью. Патологоанатом Скотленд-Ярда, используя открытый в 1900 году Карлом Ландштейнером19 метод определения группы крови, однозначно заявил, что кровь эта принадлежит не Розамунд.

– Если кровь принадлежит не Розамунд, очевидно, она принадлежит убийце, – сказал Лестрейд.

– По всей вероятности, – пожал плечами патологоанатом. – Но есть еще один весьма интересный момент, джентльмены.

– Какой же? – спросил я, ощущая почему-то холодок под ложечкой.

– Кровь присутствует и в желудке Розамунд, сэр, – отозвался патологоанатом. – Прямо перед смертью она пила человеческую кровь.

Лестрейд выругался.

– Что же это такое происходит, Ватсон, а?

Я ничего не ответил.