Ловушка для беглецов

Глава тринадцатая. ЕЩЕ ОДНА ЗАГАДКА

Я успел спрятаться за угол дома, и отец Бяшика меня не увидел. Но, постояв немного, я вдруг подумал: «А чего это я прячусь?..»

Конечно, поблизости мог быть Механик, но в городе мне нечего бояться. Тут народу вон сколько — попробуй тронь!

Выглянув еще раз, я убедился, что Механика нигде не было: дядя Игнат стоял один. Можно было выйти из укрытия и пройти даже мимо Бяшикова отца и поздороваться с ним. Но я, сам не знаю почему, не выходил.

Мне вдруг странным показалось, что дядя Игнат очутился на том же дворе, что и я. Понятно, у него могли быть здесь какие-нибудь дела или просто он к кому-то в гости пришел. Но уж очень не похоже было, что он пришел в гости.

Тут было что-то другое, потому что я заметил, что дядя Игнат, хотя и ждет кого-то, но вроде как бы и прячется за кустами. Ну не совсем прячется, а чувствуется, что он не хочет особо никому на глаза попадаться.

«Жалко, что у меня времени нет, а то бы я узнал, кого он тут ждет, — подумал я. — Ладно, прячьтесь. Мы тоже будем прятаться». И я решил обойти дом с другой стороны.

Пока обходил, по-быстрому проглотил свою порцию мороженого, чтоб не мешала. Неудобно же идти на разведку с пломбиром в руках. Конечно, жалко было его есть так быстро, большими кусками. Мало того, что никакого удовольствия, так еще зубы заныли от холода.

Подъезд, где жил Алёшка, был самым крайним, сразу за углом. Я не знал, как буду производить разведку, но думал, что главное — это попасть в квартиру, а там уже действовать по обстановке.

«Позвоню в дверь, скажу, что макулатуру собираю», — решил я и вышел из-за угла дома.

Мне хотелось как можно быстрее проскочить в подъезд, чтобы дядя Игнат ничего не заметил. Но старушка, сидевшая на лавочке, увидев мой рваный ботинок, подозрительно посмотрела на меня и остановила:

— Эй, рыженький, ты куда направился?

— Туда!.. — кивнул я в сторону дверей.

— А чего тебе там надо?

— Мне?! — переспросил я, а сам в этот момент краем глаза наблюдал за Бяшиковым отцом. Дядя Игнат стоял далеко от меня, но ведь он мог подойти и ближе, поэтому я потихоньку отодвинулся назад, чтобы меня прикрывала дверь.

— Тебе, тебе говорю! — Старушка встала и подошла почти вплотную. — Что-то я тебя здесь не примечала!.. Ты откуда?

— Да я оттуда… — махнул я рукой, сам не зная в какую сторону.

— А почему оборванный такой?

«Ну какое ее дело, что я оборванный, она же меня в первый раз видит!» — подумал я и почему-то стал оправдываться:

— Понимаете, подошва за гвоздь зацепилась, а дома я еще не был и не успел переобуться…

— А сюда зачем пришел? — не отставала она от меня.

— А мы это… макулатуру собираем.

— Да ну! Макулатуру!.. — вдруг обрадовалась старушка и даже всплеснула руками. — А я вас, миленьких, с января месяца поджидаю. Не выбрасывать, чай! Эй, дед! — застучала она в ближнее окно, дед!..

Появился дед:

— Ну что раскудахталась?

— Тащи макулатуру!

— Зин! А Зин! — закричал кто-то сверху, с балкона.

Старушка поглядела туда:

— Чего тебе?

— Случилось что, аль что?! — спросили с балкона.

— Да ничего! Макулатуру собирают!

— Макулатуру?! — опять переспросили сверху. — Если бумагу, тогда запускай ко мне!

Как же я ругал себя, что придумал эту дурацкую макулатуру! Мне ее столько навалили — втроем не унести! Вот всегда так: когда нужно, этой макулатуры нигде не найдешь, а когда не надо — пожалуйста. И чего, спрашивается, они ее держат у себя? Сдавали бы сами — сейчас на эту макулатуру можно книжки хорошие купить.

— Ладно, сам виноват, — пробормотал я, бросая последнюю пачку газет в угол подъезда.

Надо было идти, но я так и не узнал, приехала или не приехала мать Алёшки. Два раза я звонил в квартиру этой самой тети Клавы, и никто не вышел. Конечно, можно было и у старушки спросить, но как? Тут и попасться пара пустяков.

— Нет, лучше подожду, может, они и придут, — решил я и уселся в темный уголочек прямо на кучу бумаги.

Хлопнула дверь, и старушка опять вышла на улицу. Она прошла мимо, не заметив меня: в подъезде было темно. Он освещался, только когда открывали дверь, и то мой угол все равно оставался в полумраке.

Когда мне надоело сидеть, я подумал, что надо последний раз позвонить Алешкиным родственникам, все равно их не

дождешься, да и топать к чердаку. Ребята, наверное, беспокоятся, что я так долго. Но в этот самый момент, когда я уже хотел подняться, кто-то быстро подошел к подъезду, открыл дверь, и я увидел дядю Игната! Он, не останавливаясь, прошел дальше и, как показалось мне, притаился на площадке между первым и вторым этажом.

Я вжался в угол и сидел ни жив ни мертв. Мне почему-то стало страшно, и я почувствовал, что сейчас что-то произойдет!..

На улице опять послышались шаги, эти шаги тоже приближались к подъезду…

— Клава! Ну как мальчик-то? — донесся голос старушки, она, наверное, опять сидела на лавочке.

Клава!.. Меня как будто током ударило. Ведь это же та самая тетя Клава, которая выгоняла Алёшку!

Шаги затихли, и я услышал голос тети Клавы:

— Да неизвестно ничего. Муж вот все по милициям бегает.

— Хороший был мальчик-то!.. — запричитала старушка.

— Они все хорошие, когда спят, — ответила тетя Клава и подошла к самой двери.

— А как же родителям-то, написали? — опять остановила ее старушка.

— Нечего зря беспокоить. Найдется — тогда напишем! — И она открыла дверь.

Хотя Алёшка и говорил, что она красивая, но я ему не поверил. Я думал, что такая тетя Клава обязательно должна быть страшная и противная. Но Алёшка оказался прав — она на самом деле была красивая. Правда, похожая на цыганку — в длинной такой юбке и с распущенными волосами. Не знаю, но мне такие худые и накрашенные никогда не нравились. А главное даже не это: сразу видно, что она злая.

Она прошла мимо меня, простучала по ступенькам, и шаги затихли… Я точно определил — на той же площадке, где остановился отец Бяшика.

Оттуда до меня донеслись приглушенные голоса. Я никак не мог разобрать, что они там говорят…

«Может, об Алёшке что-нибудь?» — подумал я и, подкравшись ближе, услышал:

— Сколько? — спросила тетя Клава.

— Пять, — ответил Бяшиков отец.

Из-за этого и мараться не стоило…

— Трудно было…

— Ладно, договорились, — на что-то согласилась она.

— А это? — Дядя Игнат пощелкал пальцами.

— Как всегда. Да не вздумай сюда еще раз приходить!

— Заметано, — ответил дядя Игнат и переступил ногами.

Я, как мышь, быстро проскользнул на прежнее место

и так втиснулся в угол, что даже спина заболела. Теперь я думал только об одном: чтобы Бяшиков отец меня не заметил. Мне совсем не хотелось с ним встречаться.

Они еще о чем-то немного поговорили, и дядя Игнат стал спускаться. Я слышал, как он на ходу достал спички, продул папиросу. Вот он приблизился ко мне, у меня сердце в пятки ушло! Он совсем рядом со мной чиркнул спичкой!.. И она у него сломалась.

— Черт! — ругнулся он, швырнув сломанную спичку в мою сторону, и вышел из подъезда.

Я вздохнул свободнее.

Ясно было, что они говорили не об Алёшке, но о чем?