Ловушка Силы

Глава 16 Тень мастера

Подъедая Катькину праздничную готовку, я немного поиндульгировал над своим положением и побрёл в ванную разбираться с пятном на лбу.

Отметину на груди было уже почти не видно, а ту, что под кадыком, легко закрывала рубашка. А эта — вообще звездец!

— Аджна открылась, мать её ети, — я полез в Катькину косметичку. Вот эта светло-коричневая хрень, наверное, тональник. Я старательно замазал пятно и посмотрел на результат. Теперь на лбу красовалось пятно телесного цвета. У Катьки кожа оказалась темнее моей. Я помаялся немного и сделал градиент, чтобы цвет менялся постепенно. Оценил результаты своего труда и смыл в раковине.

Нафиг. Будет сталкинг пятна сегодня.

К двенадцати я выполз из квартиры на лестничную клетку в поганом настроении. Мир решил оторваться на мне по полной: лифт спустился сверху и привёз с собой Поповкина.

Этого хмыря ещё не хватало!

— Добрый день, молодой челове-е-ек, — протянул он, рассматривая меня подслеповатыми глазами. Обвисшие щёки всколыхнулись в фальшивой улыбке. — А что это вы тунеядствуете, значит? Время-то рабочее.

Он постучал толстым пальцем по запястью. Часов там не было, но это Поповкина нисколько не смутило. Улыбка из фальшивой превратилась в ехидную. Зато стала настоящей.

Лифт скоро остановится, надо просто выдержать паузу. Вот. Почти.

— Не твоё собачье дело, старый хрен! — я нырнул в открывшиеся двери. Уже из холла, не удержавшись, добавил: — Чтоб ты сдох, подлюга!

— Ах ты..! — Хлопок выходной двери заглушил ругательства соседа. А я оказался на улице и побежал к метро.

Блин! Почему я не сделал этого раньше! Чего боялся-то? Что, он под дверью мне нагадит теперь?

Я перемахнул через низкую оградку газона, срезая путь к метро.

Вот старый пень, пусть там возмущается. Теперь хоть есть за что!

Час пик в метро уже прошёл. Можно было вольготно усесться и почитать Кастанеду. Не зря ведь ящер с книжкой снился. Эх, трудно искать поддержку эгрегора, особенно если её нет.

«Белые Облака» встретили меня запахом благовоний и тихим шепотом мантры. Я узнал ту, защитную. Может, это знак от мира? Но я ведь просто пришёл за чаем.

Ко мне подошла светлая, словно выбеленная в каком-то растворе, девушка. Её подвижность и рассыпанные по лицу веснушки сглаживали невзрачную внешность. И ещё высокий мелодичный голос. Нимфа. Или фея. Того гляди улетит или растворится.

— Вам помочь выбрать чай?

Она старалась смотреть мне в глаза, но взгляд всё время уходил чуть выше. На лоб.

Ну конечно, пятно.

— Не обращайте внимания. Это у меня третий глаз открывается, — пошутил я.

Нимфа смутилась и отвернулась к полкам.

— У нас есть До Хунь Пао, Улун лавандовый, Улун молочный, османтус. Вам какие сорта? — она повернулась, и в широко распахнутых глазах застыл вопрос. И ожидание.

— Да для девушки в подарок, зелёные, на ваш вкус, — я повертел в руках банковскую карточку.

Пока нимфа заворачивала пакетики с чаем в расписную бумагу, я позвонил в «Тануки» и забронировал столик в углу возле аквариума. Говорят, вода успокаивает.

Попрощавшись с девушкой, я вышел из магазина. До Будо-шопа отсюда было десять минут ходу. Пока всё складывалось хорошо, даже расположение магазинов удачное. Если добавить сюда утренний эпизод с Поповкиным — так день вообще задался.

Вывеску Будо-шопа я заметил быстро, бодрым шагом вошёл в магазин и тут же завис у витрины с катанами. Сколько же их тут! И каждый меч манил к себе. Если на выставке Art of war клинки лежали разобранными и оттого малопривлекательными, то эти были в полной боевой готовности. Так и хотелось схватиться за рукоятку, вынуть из ножен, взмахнуть, блеснув стальным лезвием!

— Здравствуйте, выбираете меч?

Я обернулся.

Позади стоял плотный приземистый мужчина с лысой как футбольный мяч головой. Отсутствие волос с лихвой компенсировали мохнатые брови, из-под которых, словно из укрытия, меня рассматривали меня маленькие тёмные глазки. Судя по одежде, продавец-консультант: чёрные брюки и футболка с логотипом магазина.

— Да, а ещё мне нужно белое кимоно и пояс. Белый.

— Вижу, вы старательно занимаетесь. Лоб отбили, когда «мэн» отрабатывали? А меч, наверное, деревянный нужен? — улыбнулся продавец, покосившись на стойку со стальными катанами, которые я так увлечённо разглядывал.

— Деревянный, боккен.

Я непроизвольно вздохнул, и мужчина спрятал улыбку.

— Знаете, какой из них мой самый любимый? — спросил он и тут же сам ответил. — Вот этот. Называется «Каге но шихайша», или если по-русски, «Тень мастера».

Он указал на меч с резной, почти воздушной цубой и черной оплёткой рукояти. На лаковых ножнах плясали блики витринных ламп.

Я не заметил разницы с остальными, кроме разве что цубы, но согласно покивал.

— Настоящий, японский, не то что вон те, — он ткнул в самый нижний ряд. — Китай. И ножны у них пластиковые.

Я присел, чтобы внимательнее разглядеть мечи. Да, тут ножны не блестели, и в некоторых местах было видно швы.

— Но и эти клинки хорошо сбалансированы. Ими можно работать.

Я снова посмотрел на Тень мастера. Представил, как стальное лезвие разрубает ведьму.

— А можно подержать?

Продавец замялся, но потом всё-таки снял меч, аккуратно вынул из ножен и передал мне.

— Осторожно, этот заточен.

— А бывают незаточенные? — удивился я и обхватил мягкую плетёную рукоятку, стараясь расположить руки, как учил сенсей. Меч оказался на удивление лёгким, и баланс был смещен чуть вперед, а не ближе к рукояти, как я ожидал.

— Конечно. Тренировочные йайто не затачивают, иначе можно получить травму. Право заниматься с заточенным мечом получают только после чёрного пояса, — разъяснил продавец и потянулся за мечом.

— А можно попробовать удар сделать? — взгляд продавца стал уже откровенно недовольным, и я добавил: — Под вашим руководством, аккуратно и медленно. Я деревянным умею ведь.

— А вы у кого занимаетесь?

— У Савина Анатолия Николаевича.

Лицо мужчины сразу просветлело, хотя на нем ещё читались сомнения.

— Наслышан. Повезло вам с учителем. Ну хорошо. Только аккуратно, — он покачал лысой головой и велел мне встать в центре, подальше от мечей и кассы. — Вот здесь вы ничего не заденете.

Я старательно встал в позицию для дзёдана, единственного удара, который показал мне сенсей. И медленно, контролируя каждую мышцу, повёл меч вниз.

Наверное, тот момент оказался решающим. Я поймал динамику движения. То, что пытался донести до меня сенсей всю тренировку. Меч сам вёл мои руки, моё тело по нужной траектории. Удар невозможно было сделать неправильно, потому что двигаться по-другому было нельзя. Просто невозможно.

— Неплохая техника, — прокомментировал продавец. — За что я люблю Анатолия Николаевича, так это за постановку удара. А теперь давайте меч!

— Я его беру.

Брови на круглом лице мужчины взлетели вверх, на лысый лоб, а потом так же стремительно упали вниз и слились в тёмную мохнатую линию.

— Нет, вам ещё рано, — заявил он. — Вам не разрешат заниматься с таким в зале. А дома одни можете покалечить себя. Без контроля.

— Но тогда его возьмёт кто-то другой, а мне он понравился! — я отступил назад и вцепился в рукоятку, будто собирался обороняться этим же мечом за право обладать им.

Проклятый продавец! Конечно, это же его любимый меч! Наверное, сам тренируется с ним, когда никого нет.

Я представил, как этот кругленький мужчина закрывает вечером магазин и машет мечом, вот на этом самом месте.

Да в самом деле, он что, имеет право мне не продать? А если он общается с сенсеем и скажет ему?

Но продавец решил сменить тактику:

— А вы знаете, сколько он стоит?

— И сколько же? — я напустил на себя безразличный вид и почувствовал, как ладони вспотели. Ведь и вправду — настоящий японский меч. Ножны лакированные, деревянные. Цуба вон какой тонкой работы!

— Цена, по которой мы заказали из Японии, была примерно двести тридцать тысяч йен.

Курса йены я не знал, но внутри всё уже сжалось. А если она как доллар? У японцев экономика крутая же!

— А в рублях? — голос предательски дрогнул.

Садюга нашёл моё больное место и теперь с удовольствием давил на него, не торопясь с ответом. Он с важным видом достал калькулятор и принялся на нём что-то подсчитывать:

— С учётом изменений курса и скидки, которую мы вам обязательно сделаем из уважения к Анатолию Николаевичу, цена составит, — он сделал паузу. — Сто пятьдесят семь тысяч четыреста пять рублей!

«Капец!» — прокричал внутренний голос. На карточке у меня едва набралась бы половина суммы. На чёрный день на счету отложена сотка. Да, я кретин, не забочусь о завтрашнем дне. До ремонта там было больше, но обои с вензелями тоже денег стоят.

— Мне нужно снять со счета, — с невозмутимым видом я передал Тень мастера продавцу. Если уж уходить, так с достоинством. — Через час вернусь с наличными.

Тот покивал с выражением «конечно-конечно» и проводил меня до двери.

Уже на улице я спохватился, что не купил ни кимоно, ни боккен. Ну вот, теперь придётся другое место искать. На душе сразу заскребло, будто часть себя в той лавочке оставил. Может, плюнуть и снять деньги? Но тогда ведь совсем ничего не останется, чтобы дотянуть до конца месяца.

Где-то на краю сознания мелькнула мысль попросить у отца. Ну нет! До такого я точно не дойду! Это Лидуня всё деньги из него тянула. Побрякушки ей дорогие покупал.

Побрякушки! Я схватился за внутренний карман. Вымокшая под вчерашним дождем ветровка не высохла, и сегодня я надел кожанку, в которой ходил к отцу. Он ведь тогда передал мне Лидунин браслет, для Катьки.

Много за него, конечно, не дадут. Но если снять со счёта, то до зарплаты дотянуть хватит. Вообще, кто знает, вдруг это фирма какая-то известная. Нехорошо конечно, но тогда не придётся смотреть, как Катька ведьмины цацки носит. Пусть даже те, которые отец не успел подарить. «Вот Лидуня померла, девать теперь некуда. Отдай Катеньке». Ага. Щас.

Я поклялся себе, что, если выживу, обязательно куплю Катьке что-то подобное. От себя. И открыл браузер, гуглить приличные ломбарды.

Этот был не сетевым, но находился недалеко и заработал четыре с половиной звезды в «Яндексе». В небольшом помещении на первом этаже разместились витрины с ювелиркой и прилавок, за которым стоял кассовый аппарат. Рядом в офисном кресле, на самом краешке, как на жёрдочке, сидел худощавый седой старик, принявшийся буравить меня острым взглядом от самого входа.

Он же и принял у меня браслет и теперь внимательно рассматривал его через навороченный монокуляр.

— Белое золото, тонкая работа. Сто пятьдесят тысяч, — оценщик сжал сухие губы и бросил на меня цепкий взгляд. Браслет он тоже держал цепко, как коршун, и чувствовалось, что выпускать добычу из рук не собирается.

Меня аж в жар бросило. Не серебро! Белое золото! Носил с собой такую кучу денег и не догадывался. А если бы потерял? Кажется, отец тратил на Лидуню гораздо больше, чем я думал. Ну вот, теперь и мне хоть что-то перепало после её смерти.

— Только мы здесь с такими большими деньгами не работаем. Я сейчас дам адрес куда поехать, если вы действительно хотите это продать.

Последняя фраза меня насторожила. У меня полсотни на карточке, а у них в кассе полторы не найдётся. Отец за браслет, наверное, тысяч триста отдал, а то и больше. Для Лидуни-то ничего не жалко.

— Сто шестьдесят, и сейчас, — я не стал скрывать злость в голосе, хотя причиной, конечно, был не старик. Но распиравшие изнутри эмоции помогли выдержать острый взгляд выцветших глаз. — Или я передумаю. Считайте, что уже начал передумывать.

Он поджал губы и после продолжительной паузы ответил:

— Какая молодежь-то нетерпеливая пошла. Ждите здесь.

Старик проковылял в подсобку. А я встал поближе к выходу и стал следить через стеклянную дверь за тем, что происходит на улице, краем глаза поглядывая на дверь подсобки. Если сейчас что-то пойдёт не так, выскочу и побегу.

Старик вернулся быстро и кинул на стойку пачку пятитысячных, обмотанную резинкой для денег.

— Желаете пересчитать?

— Желаю, — я взял деньги, но на деле лишь неуклюже потеребил края пачки. — Всё правильно.

— Ещё бы неправильно! — оскорбился старик и уставился на меня.

Я протянул ему коробку с браслетом, сунул пачку во внутренний карман кожанки и вышел.

По дороге назад я постоянно оглядывался, а под конец в голову вообще полезли мысли, что деньги могут оказаться фальшивыми, а я ведь продал браслет старику за наличные без всякой расписки. И конечно, безбожно продешевил. Но перед Будо-шопом я выдохнул и набрался решимости. Сознание того, что сейчас утру нос этому консультанту, придало сил.

Брови продавца снова взлетели вверх, когда я выложил перед ним деньги. В этот раз он не пытался надо мной издеваться.

— Для вашей же безопасности, — он строго посмотрел на меня, — вы отнесёте меч в зал. Покажете сенсею. Он научит вас уходу за ним и правильному обращению. Договорились?

— Договорились, — согласился я.

— Учтите, вы это не мне обещаете, а традиции.

Он выделил слово «традиции», а я мысленно поставил знак равенства между традицией и эгрегором. Всё, попался. Теперь и вправду придётся нести в зал.

— У вас есть машина?

— Нет, — с чего это он спрашивает?

— Такой меч вы имеете право перевозить в багажнике автомобиля или в чехле в разобранном виде. Но сейчас в метро везде металлодетекторы. Зазвенит, и отберут, потом как экспертиза решит. Меч хороший, красивый. В общем, до зала берите такси. Но для передвижения по городу я вам его разберу.

Он положил меч на стол, достал маленький, словно игрушечный, молоточек, сдвинул оплётку. Несколько осторожных, но чётких ударов молоточка по рукояти — и на стол выпали короткие деревянные палочки.

— Бамбуковые штифты, мекуги, — прокомментировал продавец.

Он ловко стащил рукоять, оголив стальной хвостовик клинка, и снял цубу. Сам клинок вернул в ножны и стал по частям упаковывать меч в крафтовую бумагу.

— Клинок нужно периодически разбирать и смазывать маслом. Наборы для этого у нас есть, можете потом докупить.

— Давайте уж сейчас, — я вздохнул, глядя на разобранный и оттого казавшийся теперь беззащитным меч. Продавец мог и не брать с меня обещания показать сенсею. Собрать обратно самостоятельно я бы не рискнул.

На кимоно и боккен пришлось добавить из своих. Продавец подобрал для меня меч из белого дуба. Я подержал его, встал в позицию. Этот был гораздо лучше «казённого», с которым вчера пришлось заниматься в зале. Тонкая, слегка уплощённая рукоять, лёгкий изгиб «лезвия», как у катаны. Даже ребро жёсткости выточено.

— Деревянные мечи тоже могут быть разными, — улыбнулся продавец. — Это вам не какая-то дубинка.

Шопинг завершился покупкой чехла из искусственной кожи, куда я и сложил мечи. Продавец грустно посмотрел на пустое место в витрине, которое раньше занимал Тень мастера, и пожелал удачи на пути.

Я вышел из магазина в противоречивых чувствах. С одной стороны — душу грел чехол с мечами, с другой — мысли о проданном браслете и объяснении с сенсеем тянули к эмоциональному дну. Предстояла ещё встреча с Катькой в «Тануки».

«Центр духовного развития „Мандала“, помогаем найти себя» — гласило рекламное объявление, криво наклеенное на фонарный столб. Чёрт бы побрал этих эзотериков, тут не знаешь, как выбраться из этого дерьма, а некоторые сами ищут. Ещё и деньги несут. Я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, отгоняя злые мысли, и пошёл пешком в сторону «Кузнецкого моста».

К концу прогулки настроение улучшилось. Из-за слоя облаков проглянуло солнце, чехол с мечами приятной тяжестью давил на плечо. И я перестал переживать о браслете, Катьке и сенсее.

Я давненько не заходил в «Тануки», и либо они сменили дизайн во всех точках, либо только здесь на «Кузнецком мосту» устроили такое. Но в любом случае это был знак, что я всё сделал правильно!

На стенах висели самурайские мечи. Много. Конечно, не такие, как Тень мастера. Да и оплётка рукояти красная. Ну так дизайн же.

Где позволяло место, они расходились из центра веером, образуя полукруг, собранный из множества клинков. На узких стенах мечи висели по одному или по три. И всё это среди искусственных зарослей бамбука под японскую музыку.

На всякий случай я проверил реальность. Слишком уж здесь хорошо и комфортно. Но руки были как руки, взлететь тоже не вышло, да и внутренняя уверенность, что это реал, оставалась сильной. Если я, конечно, правильно понял, как отслеживать это ощущение.

Я прошёл к столику и заказал роллы и мисо-суп, за поеданием которого меня и застала Катька.

Сверкнув зелёными глазами, она села напротив. Девушка напустила на себя невозмутимый и даже стервозный вид, значит, сильно нервничает. Интересно, из-за чего?

Видимо, начать разговор придётся мне. Ненавижу все эти торжественные моменты! Я со скрипом произнёс заранее заготовленную речь и положил на стол подарок.

Катька вымученно улыбнулась и тоже достала коробку.

За время поздравления она раз пять назвала меня Дрю и со словами «надеюсь, теперь тебе будет комфортно» наконец вручила презент.

Интересно, что там? Абонемент к психологу или пачка снотворного?

Я разорвал ядрено-синюю бумагу и вытащил коробку. Беспроводные наушники, и фирма понтовая: Битс! Да-а, Катька следит, чтобы я был модным. И дизайн выбрала броский: чёрные, с золотистыми металлическими вставками на самих «ушах» и на ободе. Обод изнутри бежевый. Смотрятся, конечно, стильно. Я примерил обновку: на голове сидят удобно, к ушам прилегают плотно. Остаётся только проверить, будет ли задувать ветер.

Я так увлёкся подарком, что не расслышал реплику Катьки.

— Прости, что?

В лицо мне полетел куль с чаями. Я не был готов к такому повороту и уклониться не успел. Свёрток бахнул мне прямо в лоб и рассыпался по полу тремя пакетиками. Хорошо, чай подарил, а не планшет.

— Значит, тот браслет для неё, да?! Для новой подружки-блондинки?!

Лицо Катьки было пунцовыми, а в глазах стояли слёзы.

Да что творится-то?

— Какой подружки, ты чего?

— Браслет из белого золота кому бережёшь? — Катька обвиняюще ткнула пальцем мне в грудь, в то самое место, где сегодня утром я нашёл злополучный отцовский подарок. Для Катьки, кстати.

— Ты что, лазила по карманам?! — я тоже перешёл в наступление. — Мы что, теперь следим друг за другом?

Девушка немного растерялась:

— Ты куртку свою на моё платье повесил. Я сняла, а там в кармане что-то прямоугольное. Думала, сигареты. Мы же договорились, если попадешься, то летим в Милан.

Она перевела дыхание и снова взяла повышенный тон:

— А там браслет из белого золота! И волосы на куртке длинные, белые!

Белые? Наверно, Леи. Это когда я у Коляна в гостях был. Подумаешь, улики. А если бы она перо Жоры нашла, то мне пришлось бы оправдываться, что я не зоофил?

— И дома ты ночевать перестал! — губы у Катьки дрожали и, несмотря на свирепый вид, она, кажется, готова была расплакаться.

Ситуацию надо было срочно спасать. Проклятая ведьма, и здесь подгадить умудрилась со своими цацками.

— Этот браслет отец мне дал для тебя. Он мачехе купил, но подарить не успел. — Я перевёл дух и подумал, не совершаю ли большую ошибку. Сейчас ведь придётся признаться, что я оставил её без подарка.

— И? — вопросительно посмотрела девушка.

— Я выкинул его. С моста, в реку! — Так, опасный момент. — Понимаешь, эта мачеха, я её ненавижу. Она лишила меня всего, отца, матери… — я вовремя остановился. — И её цацек у нас дома не будет. А на браслет я заработаю, и сам тебе подарю. От себя.

Катька не обратила внимания, что я обвинил мачеху в смерти матери. Её заботило другое:

— Выкинул? Несколько сотен выкинул с моста?! А волос? А засосы откуда?

— Какие засосы?!

— На лбу, на груди, на шее, — Катька осуждающе ткнула в меня пальцем. — Думаешь, я ничего не вижу? А следы эти на руках и ногах? Связывали тебя. Вы там садо-мазо развлекаетесь?

— Что ты несёшь вообще?! — заорал я в ответ.

Тут передо мной возникла женская рука и поставила на стол поднос с суши. Официантка. Я и не заметил, как она подошла. С невозмутимым лицом девушка поставила второй поднос перед Катькой и ушла.

За эту секундную передышку я ничего дельного не придумал.

— Ну чего тебе не хватало в наших отношениях? — Катька всхлипнула. — А говорил, я — самый близкий человек, которому ты всё можешь доверить. Скотина ты!

Если всё это время что-то меня сдерживало, какой-то внутренний наблюдатель, тихий голос говорил, что всё ещё можно спасти, разрулить, выкарабкаться, то сейчас он будто просто отпустил поводок со словами: «А катись всё к ебене матери! Жги, чувак!»

— Хочешь всё узнать?! Хорошо!

Я начал прямо со смерти матери, потом рассказал про Фиолетового и Оранжевого, про мёртвую ведьму. Не забыл упомянуть наш ночной поход с некромантами. И только про Тень мастера и куда я на самом деле дел браслет, не сказал. Наверное, сработал инстинкт самосохранения.

Повисла пауза. Катька долго смотрела на меня со смесью недоверия, страха и, кажется, жалости.

— Дрю, ты на что-то подсел, да?

Я с серьёзным видом отрицательно покачал головой.

— Ты что, думаешь, я совсем дура? Разыграть решил? — гневное выражение лица и всё тот же внимательный взгляд с оттенком жалости. Она, наверное, ждёт, что откажусь от своих слов. Даже признание в измене устроит её больше, чем то, что я сейчас на неё вывалил. Но если сдаться сейчас, как объяснить то, что будет происходить потом?

— Нет, всё, что я сказал, — чистая правда. — Для убедительности я кивнул, словно подтверждая свои слова жестом. — Хочешь, я сейчас позвоню ребятам, при тебе. Мы встретимся, и они слово в слово перескажут тебе мою историю? Сговориться мы не успеем. Это годится в качестве доказательства?

Катька молчала долго. На её лице сменился целый спектр эмоций. Последним было снова то жалостливо-настороженное выражение. Я его сразу узнаю по слегка опущенным уголкам губ и вертикальной складке между бровей.

— Давай так, ты сейчас успокоишься, а вечером мы ещё поговорим. Расскажешь мне правду.

Она быстро встала и, не давая мне и секунды на ответ, почти выбежала из ресторана. А я остался наедине с горой роллов и скребущей пустотой внутри.

Колян принял вызов не сразу.

— По поводу защиты думаем, — доложил он. — Знаешь, это должно быть что-то более основательное. Не просто нарисованные линии. Помнишь пол кастанедовской доньи Соледад?

Ничего такого я не помнил. В голове вертелась одна только мысль: «У Катьки была возможность всё проверить. Почему она отказалась?»

— Кастанеда этот кучу книжек написал, я дошёл только до Хенаро, который громко срал в кустах, — не к месту вспомнил я.

Колян зашёлся смехом, а потом продолжил. — В общем, у неё в спальне пол был магический. Из плитки. Глиняный, с особым узором, вроде мандал. Но это долго и геморно, даже не знаю, как это устроить. Мы тупо не успеем.

— Пол, говоришь, из плитки? — уточнил я. — С рисунками?

— С рисунками, — подтвердил Колян. — А лучше ещё и стены, и потолок. Коробка, в общем, магическая тебе нужна.

— Я — идиот! — мысли по поводу Катьки сразу отошли на второй план.

— Почему? — поинтересовался Колян.

— Сначала надо всё проверить. Перезвоню, когда буду уверен. Мне пора!

— Хм-м, ну хорошо, тогда на связи, — протянул Колян и отключился, а я тут же перезвонил отцу.

Он обещал быть дома через час. Совсем, видимо, его смерть Лидуни подкосила. Раньше всё время был занят, и не дозвонишься, а сейчас трубку с первого гудка берёт. Я собрал с пола пакеты с чаями и замотал их обратно в бумагу, без аппетита поковырял роллы и попросил упаковать остальное «с собой». Прости, Колян, но в этот раз не для тебя.