Ловушка Силы

Глава 18 Долгий путь

Наушники, подарок Катьки, оказались удобными. Весь путь от квартиры до метро они надёжно защищали меня от ветра. Вот как ей удалось? Я чего только не примерял, никак подобрать не мог. А тут раз — и всё! Я решился и кинул старые в урну, стоящую перед входом в подземку. Пластик жалобно брякнул о металл, и «старички» улеглись на дно. Прям как от сердца оторвал. Я вздохнул и постарался взглянуть позитивно: теперь круто, и провод не мотается. Жаль, конечно, что с Катькой так получилось, но она же сама практически убежала от разговора. Просто оставила меня одного в ресторане. И это называется поддержка близкого человека?

Ко входу метро со всех сторон спешили люди. Утренние зомбаки воспрянули к жизни и торопились по своим пятничным делам. Впереди их ожидало два дня свободы от офисного рабства. А это надо отметить! Ребята с работы тоже теперь в барчик поехали. Эх.

Гудящий поток направлялся прямо к рамкам-металлодетекторам, через которые непременно нужно было пройти, чтобы попасть к турникетам. Я вспомнил про Тень мастера. Чёрт! А ведь продавец предупреждал. Что теперь делать? Ломанутся против хода людей и вызвать такси? Нереально. Всю тренировку придётся провести в пробке. Я снял чехол с оружием с плеча и опустил вниз, чтобы не привлекать внимания. Огляделся. А, вот он! Проход для лиц с кардиостимулятором: зазор между рамкой и стеной, шириной где-то полметра. Безопасники с портативными металлодетекторами тусовались далеко, и я, собравшись с духом, проскочил в зазор, а потом и через турникеты.

Толпа вынесла меня на платформу к прибывающему поезду. Двери открылись, и все тут же ломанулись в вагон.

— Расступитесь, демоны! Дайте людям выйти! — раздался зычный бас, и народ замер, а потом нехотя посторонился, пропуская толстого священника в чёрной рясе с крестом на груди. Сурово посматривая из-под густых бровей, он не спеша прошёл сквозь толпу, как ледокол через арктические льды. За ним семенили две женщины в платках и длинных юбках. Одна, совсем молодая, спрятала в рукав улыбку.

— Вот видите, что суета бесовская с людьми делает? — бросил им через плечо священник. — То-то же.

Я несколько секунд смотрел на руки, пытаясь определить, происходит ли всё на самом деле. Да не, вроде реал. Ну а что? Чем чёрт не шутит. Или в этом случае бог.

В метро я достал из рюкзака «Книгу пяти колец» и принялся листать. Будто это поможет в разговоре с сенсеем. Ага. Как же. Философские учения Токуана Сохо по поводу освобождения ума я пролистал, хотя там наверняка могло быть что-то дельное для медитации. Но мне хотелось почувствовать боевой дух, почерпнуть нечто важное для борьбы с ведьмой. Вот, например, неплохо:

«Взяв в руки любой меч, вы должны исполниться решимости сразить врага». Очень грозно звучит. По-боевому.

Я перебирал страницы. Или вот: «Когда враг атакует, оставайтесь невозмутимым, но изобразите слабость». Ну да, изображать слабость у меня пока отлично получается. А вот получится ли атаковать в ответ? Как бы там ни было, книга отвлекала от тревожных мыслей, хотя вряд ли смысл написанного раскрывался полностью. Тут, наверное, нужно читать, уже имея опыт в фехтовании. И с несомненной ясностью повторялось после каждой главы: «Тренируйтесь настойчиво, тренируйтесь упорно, каждый день» и тд. Это опять намекало, что для всего нужно время, которого у меня нет. Вот же засада!

В половине седьмого я уже стоял у входа в зал с Тенью мастера в чехле и нервно теребил длинный пояс кимоно. Надежды поговорить с сенсеем в неформальной обстановке в раздевалке не оправдались: он пришёл ещё раньше и давно переоделся. Я надел кимоно, помучился с поясом, в итоге завязав простой узел. И вот теперь стоял на пороге, не зная, входить ли. Сенсей медитировал. Он сидел по-турецки напротив камидза, прикрыв глаза. Мне хорошо было видно чуть расслабленное выражение его лица с лёгкой полуулыбкой. Руки сенсея лежали на коленях ладонями вверх. Разговаривает с эгрегором, наверное. Мне бы так научиться! Защита Лидуни, конечно, хорошо, но я уже боялся надеяться только на неё. Пока не пройдут эти сорок дней, надо стараться изо всех сил.

Сенсей повернулся и чуть прищурил глаза:

— Что-то вы рановато. Сегодня вам повезло, я приехал раньше, а так сидели бы у закрытых дверей. Входите, разминайтесь.

Я поклонился и вошёл. Как бы сказать ему про Тень мастера?

— Подождите, — сенсей покачал головой и снова прищурился. — Что это у вас с поясом?

— Ну, длинноват оказался, — я посмотрел на завязанный в узел пояс и длинные хвосты, которые болтались, свисая до середины бедра.

— Это не годится, надо заправить. На сайте школы выложено несколько вариантов узлов. Зайдите с телефона, пока есть время, и выберите, какой больше понравится, приведите себя в порядок. Дисциплина воина — это важно. Именно она помогает раз за разом часами оттачивать удар. Дисциплина вырастает изнутри. Внимание к деталям, опрятный внешний вид, уважение к партнёру — это тоже часть традиции, — сенсей развернулся и направился в подсобку.

— Анатолий Николаевич, а я вот меч купил, — мой голос прозвучал растерянно, как у нашкодившего ребенка, который всё же решил признаться, чтобы смягчить гнев родителей.

— Я заметил, хороший меч, — обернулся сенсей. — Завяжете пояс — и тренируйтесь, вспоминайте удары.

— Стальной меч, настоящий, — выпалил я и снял чехол с плеча.

Сенсей удивлённо вскинул бровь.

— Вам рано с таким заниматься. Покалечиться можете.

— Ну мне он очень понравился, я посмотрел и понял — вот прямо моё. Не смог уйти. А что с ним делать — не знаю. Ухаживать как-то надо. Масло вот купил…

Сенсей чуть улыбнулся и вздохнул:

— Ну, показывайте, что у вас там?

Я расстегнул молнию на чехле и вынул два свёртка: один длинный и объёмный с мечом и второй, маленький, с цубой. Аккуратно положил их перед сенсеем и замер.

— Разворачивайте-разворачивайте, — покивал он.

Лаковые ножны блеснули черным изгибом в свете ламп. Потом я развернул резную, почти воздушную цубу. Лёгкий меч, изящный, почти как произведение искусства. Мне вдруг стало стыдно перед оружием, что я вот такой непутёвый, купил, а обращаться с ним не умею.

— Да, действительно, очень хороший. Красавец или красавица? — уточнил сенсей. — Тень мастера, если не ошибаюсь. Частично ручная работа, очень хорошо сделан. Видел такой на «Тозандо» в каталоге. Вам повезло, что в Будо-шопе он был вживую. Такое только по заказу привозят, люди несколько месяцев ждут. Но вам придётся ждать гораздо дольше, прежде чем сможете с ним заниматься. Он ещё и заточен!

— А можно собрать его? Вдруг там что-то не так, баланс, например. — Я уже ожидал чего-то подобного и решил привести в исполнение простой план: сенсей соберёт меч, а я утащу его домой и буду потихоньку и осторожно тренироваться.

— Можно, надо сходить за инструментом, — сенсей было поднялся, но я остановил его.

— Да у меня в рюкзаке молоточек, штифты и ещё веревочка какая-то. Сейчас принесу. Забыл совсем, — я с трудом удержался, чтобы не перейти на бег, пока выходил из зала.

К моему приходу сенсей уже надел цубу на положенное место и закрыл хвостовик рукояткой. Он взял молоточек, аккуратно вогнал бамбуковые штифты в дырочки на рукояти и спрятал их под оплёткой.

— Ну вот, — он взял меч и вытянул перед собой, направляя остриё в предполагаемого противника. А потом вдруг резко с шагом назад поднял руки над головой, и меч метнулся вверх стальной молнией. Описал дугу и рассёк воздух дважды, двигаясь по каким-то немыслимым траекториям. Я не успел отследить, как сенсей менял стойки во время ударов. Всё произошло слишком быстро. Зато успел услышать еле слышный звук — лёгкий такой свист.

— Хороший меч, со своим голосом, — заметил сенсей, убирая Тень мастера в ножны.

— Голосом?

— Да, звук при ударе. При правильной динамике удара меч звучит. Вы слышали? Не каждый меч, конечно, издаёт звук. Но такие, как ваш — обязательно. Качественная работа.

— Спасибо, — я принял меч. — Отнесу домой, буду хранить его, пока не придёт пора заниматься.

— Я вам покажу кое-что, сейчас. — Сенсей ушёл в подсобку и через некоторое время вернулся с другим йайто. Грубым и тяжёлым по сравнению с моим. Вроде тех, китайских, которые мне продавец показывал.

— Меч вынимается так. — Сенсей вставил йайто за пояс с левой стороны. Левой рукой он взялся за ножны, а правой по широкой дуге вытянул меч.

— В ножнах, как вы заметили, изгиб, — пояснил он. — Поэтому нужно работать корпусом и хорошенько разворачиваться, чтобы не повредить их.

Я слушал очень внимательно и внутренне улыбался. Молодец всё-таки сенсей. Официально разрешить заниматься со стальным мечом он мне не может. Но понимает, что дома всё равно до этого дело дойдет. Вот и объясняет!

— У новичков с этим проблемы. Они плохо работают корпусом, да и движения ещё не отточены. Поэтому получается вот такое. — Сенсей повернул ко мне ножны и указал на глубокий пропил внутри. К краю ножен плотное дерево совсем истончилось, и намечалась щель.

— С этим мечом тренировались год. Учтите, что он даже не заточен. И ножны не как у вас, а из толстого дерева. А в вашем мече использована старинная методика изготовления: половинки скреплены всего в двух местах и покрыты лаком. При неправильном извлечении такие ножны просто разламываются.

Такой поворот был неожиданным, и внутри у меня начало зреть нехорошее предчувствие.

— Но это ничего, — добавил сенсей таким беспечным тоном, что я решил, будто он издевается. Только что рукой не махнул. — Если вы захватываете ножны близко к краю, можно порезаться вот здесь: внутренняя сторона ладони между большим и средним пальцем. А если хват неправильный, то пальцы повредить. При хорошо заточенном мече достаточно глубокие раны получаются.

Он на мгновение задумался.

— Ещё удары. «Мэн», например. — Сенсей закинул руки с мечом наверх, но иначе, чем в дзёдане, будто сложился и подобрал ноги на одну линию. А потом резко опустил меч. Я видел этот удар со стороны в исполнении учеников. — Вот тут, если заметили, лезвие проходит близко к левому уху. Очень красивый срез может получиться. У новичков, которые тренируют этот удар, левое ухо такое красное бывает! Но я вам удар «мэн» ещё не показывал?

Я помотал головой, стараясь сохранить лицо, а внутри уже расползалось отравляющее душу разочарование, досада и почему-то обида.

— Так, ну а остальное — порезы и уколы разных частей тела, зависит от одарённости ученика. И при вкладывании меча в ножны то же самое, ладони страдают и ножны конечно. Потому что делать всё нужно правильно. — Сенсей поднёс основание меча к ножнам, обхватил спинку лезвия большим и указательным пальцами, и, скользнув по ним, меч сам упал в ножны. — Поэтому сначала вы занимаетесь с деревянным оружием, потом с незаточенным и самым простым йайто. Пока научитесь, меч испортите. То, что вы купили — хороший меч, прекрасный, но это — оружие для мастера. Поберегите и себя, и его.

Сенсей посмотрел на меня и улыбнулся. Я с удивлением обнаружил, что от этой улыбки стало как-то легче. Она не была ни торжествующей, ни насмешливой, наоборот, открытой и даже доброй. Так улыбается отец, глядя на попытки маленького сынишки сесть за руль настоящего взрослого автомобиля.

— Я понял. Можно мне оставить меч в зале, на хранение? Не знаю, смогу ли дома удержаться, чтобы не попробовать.

Сенсей оценивающе посмотрел на меня и строго сказал:

— Если будете регулярно посещать тренировки.

— Обязательно!

Он кивнул и принял у меня Тень мастера и чехол.

— Не подумайте, что я вам страшилки рассказываю. Травм я видел много и самых разных. — Сенсей серьезно посмотрел мне прямо в глаза, а потом добавил: — У меня такое ощущение, что вы слишком торопитесь, куда-то спешите. Избавьтесь от этого стремления, путь открывается с течением времени. Всё должно происходить естественно.

Я кивнул, стараясь сохранить спокойное выражение лица. Не рассказывать же ему про ведьму. Один раз уже рассказал — Катька дуется до сих пор.

На тренировке сенсей заставил меня отрабатывать новый удар, тот самый «мэн». Подтверждая его слова, я и вправду несколько раз зарядил себе по уху. Удар оказался непростым и энергозатратным. Сделав серию из двадцати ударов, я останавливался, смотрел на камидза, разглядывал других учеников и, передохнув, продолжал. Сенсей постоянно подходил править: и руки не так, и ногу согни, и угол у меча не тот. Под конец тренировки пот катился с меня градом, а ЧСВ упало ниже плинтуса. Наверное, у меня просто нет способности к фехтованию. И Тень мастера будет томиться в подсобке до конца времён. Поддержка эгрегора в таком случае не светит, и ведьма приберёт меня к рукам.

— Что-то вы совсем скисли, — сенсей подошёл и, чуть улыбаясь, вопросительно наклонил голову.

— Да вот, не получается никак, — вздохнул я. Неутешительными выводами по поводу способности к фехтованию я с ним делиться не стал. И так всё ясно.

— А вы прямо ждёте, что с первого раза получится? — в тёмных глазах запрыгали насмешливые искорки. — Люди годами оттачивают удар. Особенно такой сложный, как этот.

Я не нашёлся, что ответить, и уставился на сенсея.

— Вот вы думаете, зачем так долго тренировать один удар? — спросил он. — Слышали про принцип Иккен Хисацу? Переводится как «Убить одной стрелой».

Я покачал головой.

— Это не просто красивые японские слова. Перед вами противник, и вам лучше убить его с первого удара. Если он отразил атаку, ваше положение становится дважды неудачным. Во-первых, вам надо не пропустить его удар, во-вторых — успешно атаковать снова. Чувствуете, как падают шансы?

— Угу, — кивнул я.

— Конечно, есть стратегия ожидания. Когда у вас есть план контратаковать противника, когда он сам откроется при атаке, но это, — сенсей улыбнулся, — другая история. А сейчас нам пора заканчивать тренировку.

В раздевалке надо мной подшутили.

— Кто-то не только ухо, но и лоб отбил, — беззлобно засмеялся Олег, тот самый коренастый парень, что приносил мне деревянный меч в прошлый раз.

— Чего смеяться, сами такие были, — заметил стоявший рядом со мной круглый мужчина с залысинами и живым добродушным лицом. — Парень старается. Меня, кстати, Василий зовут.

Он протянул пухлую руку.

— Андрей, — я ответил на рукопожатие. Толстые и мягкие с виду пальцы оказались крепкими, как клещи.

— Ничего, через пару лет научишься держать меч правильно, — Олег подмигнул Василию.

— Пару лет?! — я аж подпрыгнул и чуть не запутался в штанах от кимоно, которые начал снимать. Это же через сколько мне можно будет заниматься с Тенью мастера?

— Ну не пугай ты человека, — вступился Василий. — Хотя да, фехтование штука небыстрая — боевое искусство всё же.

Мы ещё немного поболтали и разошлись. Пусть меч пришлось отдать, на душе было легко. И сенсей, и ребята мне нравились. Хотя, конечно, я познакомился только с двумя. Но говорят, подобное к подобному, учителя судят по его ученикам.

Уже выходя из зала, я взглянул в телефон. Пропущенные от отца! О, чёрт! Уже половина десятого, не дай бог ляжет спать, и накроется моя защита медным тазом.

Я на ходу набрал номер. Отец ждал. Мне показалось, он даже как-то оживился, узнав, что я приду снова. Я зашёл в вотсап, открыл переписку с Катькой. И что я ей скажу? Получается, теперь надо наврать, чтобы вернуть доверие. Глупая ситуация, и как из этого выбраться, я не знал. Тем более что ближайший месяц мне нужно будет ночевать у отца. Всё, что мне удастся построить на уговорах и лжи (правду ведь я уже сказал), будет разрушено этим простым фактом, который для меня жизненно необходим.

Я вошёл в метро, продолжая размышлять. С другой стороны, каждый час молчания всё больше отдалял нас с Катькой друг от друга. Я смотрел на своё отражение, себя, сидящего в полупустом вагоне метро, и почти физически чувствовал это. Надо было что-то решать.

Промучившись размышлениями всю поездку, но так ничего и не придумав, я вышел из вагона.

Отец встретил меня в строгом деловом костюме.

— Только что со сделки, — объяснил он. — Контракт наш! — И похлопал меня по плечу.

Я поздравил его и прошёл на кухню. После тренировки дико хотелось есть.

— Там доставка приехала, из «Тануки». Ты любишь вроде роллы эти.

На диване стоял пакет с изображением толстого барсука. И вправду, «Тануки».

— Спасибо! — Вот уж не ожидал такой заботы.

— Я не буду. Староват на ночь есть, — отец присел напротив, глядя, как я распаковываю роллы. Он явно переоценил мои возможности: тут хватило бы на всю Колянову компанию.

— С Катей не помирились, значит?

— Неа, — вздохнул я, открывая соус. Через секунду до меня дошло, что отец не знает о нашей размолвке. Он ведь должен думать, что всё из-за ремонта. Как глупо я попался!

— Она тебя любит, сразу видно.

Ну вот, а сейчас спросит про браслет.

— Но она не права… — выдавил я и запнулся. Не рассказывать же отцу, из-за чего случилась размолвка. Зря, конечно, всё ей выложил.

— А ты скажи ей, что права, — посоветовал отец. — И пусть это даже не так. Она сама, скорее всего, всё понимает. А ты мужчина, ты сильнее. Иногда сила в том, чтобы сделать первый шаг, не боясь показаться слабым.

Он похлопал меня по плечу и вышел из кухни. Я некоторое время подосадовал, что так легко попался на уловку отца, потом достал телефон. Действительно, нужно было что-то написать. Я съел, наверное, половину роллов, и в муках родил сообщение:

«Ты права. У меня сейчас действительно серьёзные проблемы. Но я должен справиться сам. Поживу пока у отца».

Не совсем то, что советовал отец, но фраза «ты права» присутствует. Я перечитал: из этих объяснений похоже на то, что у меня проблемы либо с наркотиками, либо с головой. Ну уж как получилось. Зато не измена. Измена ведь самый страшный кошмар Катьки. Главное, выдержать баланс: вроде бы сделать шаг навстречу, но сохранить некоторую отчуждённость, чтобы она не кинулась меня спасать.

Через несколько секунд мессенджер пометил сообщение как прочитанное. Прошло минут десять, а ответ так и не пришёл. Не было его и через час, когда я, пожелав отцу спокойной ночи, отправился в спальню. Попялился для порядка в аметист, вяло копаясь в назойливых мыслях, и понял, что не слишком-то расстроился. Скорее наоборот, испытываю облегчение, что не придётся изворачиваться и пытаться что-либо объяснить.

На следующий день я вышел из квартиры в приподнятом настроении. Снов не помнил, ну и бог с ними. Главное, новых крюков не появилось, и пятно на лбу почти прошло. А самое главное, утром позвонил сенсей и предложил индивидуальную тренировку. С Тенью мастера! Это он, оказывается, меня испытывал, достаточно ли я терпеливый, чтобы ждать.

Я выскочил из подъезда и сбежал по ступенькам вниз, подставив лицо тёплым солнечным лучам. Откуда-то доносилась веселая музыка, что-то залихватски бравое, вроде марша. Я посмотрел по сторонам и заметил машину с поднятым капотом. В ней деловито возилась невысокого роста девчушка с выкрашенными в ярко-рыжий волосами. У её ног лежала колонка.

Девчушка не обращала на меня внимания, продолжая заниматься двигателем и покачивая головой в такт музыке. Я скользнул взглядом по автомобилю: белая «Хонда» с аэрографией анимешной девушки с катаной. Как водится — полуголой, с огромным размером груди, только с одной странностью — один глаз у неё был фиолетовым, другой оранжевым. Я вспомнил свой первый сон, с которого всё началось. Кажется, мир говорит со мной. Только вот что он хочет сказать?

У павильона метро почему-то была очередь. Я остановился и стал всматриваться вперёд, пытаясь понять, что же там происходит. Прямо перед входом стояли рамки-металлодетекторы. Хорошо, что меч в зале остался, а то хватил бы я сейчас проблем! Рядом с рамками тусовались два человека в строгих деловых костюмах и с автоматами на ремне через плечо. Ничего себе служба безопасности! Агенты 007 какие-то. Интересно, это только в элитных районах таких выставили или везде? Что случилось-то? Подошла моя очередь. Я уткнулся взглядом в одного из безопасников: лицо бледное, как маска, выражения не разберёшь. Глаза при этом острые, словно целятся в тебя. Да уж, непростые ребята. Я шагнул через рамку, и она тут же взвыла сиреной.

Агент, которого я разглядывал, схватил меня за руку.

— Превышение уровня осознанности! Все сюда! — заорал он, видимо, по внутренней связи. — Нарушитель задержан!

— Осознанности?!

Ну конечно: музыка, она же до сих пор играет, рамка эта непонятная, маскарад безопасников. Это сон!

Я огляделся: но где защита?! Идиот! Сам же вышел из комнаты! Сейчас ведьма нагрянет. Можно ещё успеть вернуться: вот он, дом, рукой подать.

Мои спрайты — это служба безопасности. Не зря оцепили район. Или это отголоски защиты ведьмы? Тело-то в комнате.

— Согласен, осознаюсь иногда, — признался я безопаснику. — Может, вы сопроводите меня обратно домой?

Тот сделал такую кислую мину, будто проглотил лимон, и крепче сжал мою руку.

— Осознаваться запрещено! Мы сопроводим вас в тюрьму! — раздался голос слева, и я увидел, что второй агент как две капли воды похож на первого. А ещё он подошёл совсем близко. Сейчас схватит!

Время только терять с ними.

Я рванулся в сторону и чуть не упал на асфальт: хватка безопасника оказалась слишком цепкой.

— Да кто вы такие? Против меня играете?! — возмутился я. Со стороны ЖК надвигалась целая армия одинаковых, словно клонированных людей в деловых костюмах. Прохожие куда-то подевались или превратились в агентов. Прямо как Смиты из матрицы! — Отпустите! Приказываю вам отойти, спрайты!

— Мы — система безопасности сна, — вторая рука впилась мне в плечо, и ещё две обхватили за пояс.

Плохо. Пока я с ними тут разбираюсь, ведьма нагрянет. Фаербол бы скастовать, да руки заняты. А что, если?.. Я вспомнил, как тогда, на кладбище, создал фаербол против ведьмы без рук, прямо перед собой.

Ещё трое схватили меня, и мы повалились на асфальт в этакую кучу-малу. Я сконцентрировался, собрал намерение, представил и почувствовал, как во мне разгорается огонь, и выдохнул его что было силы всем телом. Каждой порой кожи. Огненный шар рванулся и разметал агентов в стороны. Я вскочил на ноги, глядя, как быстро смыкается только что выжженный круг. Подпрыгнул, чтобы взлететь: не тут-то было. Земля тянула к себе. Я одолел жалких два метра и плюхнулся обратно, продавив асфальт. Он прогнулся, словно резиновый, и вернул форму.

А это мысль! Если нельзя вверх, то можно попробовать вниз. Асфальт. Мягкий. Я ещё раз подпрыгнул и с силой толкнул ногами податливую землю.

— Ныряю вниз! — я подтвердил своё намерение голосом и провалился в асфальт, как в масло. За миг до того, как надо мной сомкнулась темнота, успел заметить, что агенты открыли огонь из автоматов. Но они опоздали: приглушённый звук очередей остался там, наверху. А я падал внизвсё глубже. Маслянистая чернота засасывала и тянула ко дну. Кажется, она вытягивала осознанность. Это худший вариант из всех. Я ощупал руки и поплыл в сторону и наверх. Обойду агентов, вынырну и вернусь в дом.

Через несколько мощных рывков я вылез на поверхность. Темно, хоть глаз выколи, где это я?

Потихоньку стали проявляться очертания деревьев, торчащих прямо передо мной сучьев. Справа исходил слабый свет, к нему вела едва заметная тропинка.

В голову вдруг пришло, что надо бы проснуться. Вообще можно было сделать это ещё тогда, у метро. И чего сразу не сообразил? Но просыпаться было почему-то жалко: так ловко ушёл от агентов и, получается, зря? Да и ведьмы пока не видно. Интересно, куда ведёт эта тропинка?

Сплетения корней под ногами мешали идти. Приходилось всё время смотреть на них, и не просто смотреть, а наблюдать. Потому что корни двигались: ползли куда-то, извиваясь как змеи. Но страшно не было, я откуда-то знал, что если не бояться, сохранять равновесие внутри себя, они не тронут. Единственное, что смущало — это темнота: под густыми кронами деревьев царил полумрак, но там, впереди, обнадеживающе пробивались слабые лучи солнца.

Идти становилось всё легче, корни потихоньку расползлись, обнажив присыпанную хвоей землю. Тропинка расширилась, а потом деревья вдруг расступились, открывая светлую поляну. Посреди зелёного травяного ковра стояла небольшая избушка. Как в сказке.

Я подошёл к покосившейся двери и даже взялся за ручку. Но тут же отдёрнул пальцы.

А если это ловушка? Сейчас войду — а там Лидуня! Оттуда далеко не убежишь.

Я взглянул на крюки — нити на них никуда не тянулись, свернулись полупрозрачными клубками, как и в прошлый раз, когда я был в комнате. Но это ещё ничего не значит. В любой момент ведьма может их активировать. Надо просыпаться и сделать это с пользой.

В этот раз я выбрал крюк в горле. Не хватало ещё, чтобы голова снова болела. Крюк давно ушёл вглубь тела, но лента осталась на поверхности, я намотал её на руку и собрался дёрнуть, приготовившись к адской боли.

— Что, лишняя вишудха есть? — раздался голос откуда-то сверху.

Я замер, готовый дёрнуть в любой момент, и огляделся. Никого. Наверное, эмиссар сновидения, однажды он предупредил меня, когда ведьма лезла через нити. Стоит его послушать.

— Эмиссар, это ты?

— Нет, не я, — отозвался голос с лёгкой издёвкой.

Я снова помотал головой, но ничего не заметил.

— Наверх посмотри, дубина.

И вправду, на самом краю деревянной крыши сидел кот. Кажется, тот самый, с рынка, что дал мне затрещину. Привидится же такое! Я снова решил дёрнуть за ленту.

— Крюк — это зонтик, — лениво промурлыкал кот. — Он раскрылся там внутри и врос. Если достанешь — то вместе с мя-а-асом. Мрр.

— Много ты знаешь, спрайт, — проворчал я.

— Может и спрайт, — согласился кот. — И даже тогда я — твоё подсознание. Я много чего знаю.

— И чего ты знаешь? — я посмотрел в прищуренные кошачьи глаза.

— Всё! — заявил кот и взмахнул полосатым хвостом.

— Ух ты! Ну рассказывай тогда, всеведущий, — решил я подколоть кота.

Полосатый фыркнул:

— Расскажу, если угадаешь, что спросить.

— Ишь какой, у тебя сфинксов в роду не было?

— Все коты немного сфинксы, — философски заметил кот.

— Ну ладно. Где ведьма?

— За границей.

— Это в Италии, что ли? — рассмеялся я.

— Ты дурачок, да? — сощурился кот и вытянул перед собой лапу. Лениво выпустил когти и принялся их разглядывать, будто оценивал маникюр. — За границами защитного контура, который ты используешь.

— Но я ведь вышел из комнаты!

— О-о-о, боги! — картинно взвыл кот, приложив к мурлу лапу. — Ну тебе же снится, что ты вышел! На самом деле ты находишься там, и твой мир сновидений тоже.

Я задумался: почему тогда в прошлый раз мне снилась комната, а сейчас лес и всё такое? Где мандалы?

— Прошлый раз, — кот поднялся на лапы и выгнул спину, потягиваясь, — у тебя был другой слой сновидения. А сейчас ты вовсю играешь в своём личном пузыре восприятия.

Он развернулся ко мне спиной и пошёл вверх по крыше, изгибая хвост крючком.

— Погоди, котяра-подсознание, ты куда? — я подпрыгнул и в этот раз без труда взлетел. Приземлился на крышу рядом с полосатым.

Коту такое явно не понравилось, он недовольно фыркнул и гневно сверкнул на меня жёлтыми глазами-блюдцами.

— Котик, погоди, ещё вопрос.

Полосатый, как из кармана, достал откуда-то сбоку песочные часы и перевернул их.

— Время пошло!

Чёрт, быстрее, надо спросить, что-то действительно важное.

— Как достать крюк?

— Убрать причину.

— Это ведьму, что ли?

— Не-е-ет. Причина всегда в нас. Всегда внутри, — снова раздосадовался от моей несообразительности кот. — Она держит зонт открытым.

— Офигеть, как понятно. Спасибо, что разложил по полочкам!

— На здоровье, — кот, кажется, не заметил сарказма.

— И почему ведьма втыкает в меня крюки?

— Чтобы ты перестал быть в том мире и перешёл в этот, разумеется, — проворчал кот.

— Да это-то знаю! — махнул я рукой. — Я спрашиваю, почему именно я?

— Бинго! — кот подпрыгнул и перевернулся в воздухе, показав полосатое пузо. Но не такое, как у обычных котов. Полосы расходились кругами, образуя мишень, как в тире. А посередине оказалась красная точка. Прямо в воздухе материализовался дротик и влетел в неё. — Прямо в цель!

Кот вытащил дротик и снова уселся напротив меня. Его жёлтые глаза смотрели пристально и напоминали чайные блюдца.

— И? — я ждал ответа.

— Конечно-о-о, ведьма выбрррала тебя-а не случа-а-айно, — кот стал как-то странно тянуть слова, будто замедлялся. Но потом, будто услышав мои мысли, тут же ускорился. — Всё дело втомчтопроизошлооченьдавеовтчнтынемож…

— Что?! — его слова превратились в малопонятную кашу из шипящих звуков. Да и сам кот стал вибрировать и размываться. Сейчас исчезнет!

Я прыгнул вперёд и схватил котяру за лапы. Тот ловко извернулся и полоснул когтями по рукам. Неожиданно больно для спрайта.

— Ах ты котяра! — вскрикнул я и проснулся.

Чёрт!

Первым делом осмотрел руки: следов царапин не было. Понятное дело, это же подсознание, а не Фиолетовый с Оранжевым, и тем более не ведьма. Обычный сон, от которого никаких последствий.

Ведьма вроде не приходила. Значит ли это, что кот сказал правду? Дожили, думаю, верить ли коту.

Я посидел некоторое время, размышляя о сне, вздохнул и поплёлся в ванную. Там лежала стопка футболок. Кельвин Кляйн, Боско, Лакост?! Катька бы оценила.

— Бери, это тебе, свежие, — отец стоял на пороге.

Интересно, давно он так за мной наблюдает?

— Лидия как-то в Италии потащила меня по магазинам. Я и тебе купил как сувениры. Всё собирался передать, да некогда было… — он помолчал, словно задумавшись. — Вот и передал.

Долго же лежали подарки, учитывая, что последние три года мы только созванивались! Наверное, скрыть удивление у меня не получилось: отец-то, став бизнесменом, неплохо научиться читать людей.

— Спасибо.

Он кивнул, словно отвечая на незаданный вопрос, и прошёл в кухню.

Я вытащил из стопки серую рубашку-поло от Лакост с геометрическим рисунком, хит этого года. Видел у Катьки в модном журнале. Значит, «как-то в Италии купили, ага». А отец научился не только читать лица, но и врать. Думает, я маленький мальчик и куплюсь на подарки? Или хочет, чтобы у меня не было повода ехать домой? Знал бы он, как крепко меня держит эта квартира, а точнее, комната Лидуни, не стал бы на подарки размениваться. Сразу бы выкатил условия. В том, что планы у него были, я не сомневался. Пусть отчасти он и горевал по любимой Лидуне, люди бизнеса помнят о завтрашнем дне твёрдо. А то, что отец стал одним из них, было очевидно.

Я пришёл на кухню минут двадцать спустя. Вместе мы прикончили оставшиеся с вечера суши, и всё это время в воздухе висело неловкое молчание. Фигурные стрелки кухонных часов приближались к полудню. Нужно было решить, как провести день. Катьку я решил избегать, пока всё не закончится, поэтому домой — не вариант. Надо было что-то сказать про встречу с друзьями и поехать к Коляну. В рюкзаке лежали образцы чакральных чаёв, а память телефона ломилась от фоток плитки. Но у отца были свои планы, и футболки оказались лишь звеном в стройной цепи.

— Сижу я тут с тобой и вспоминаю старые времена, как мы в тир ходили по субботам. Помнишь?

— Угу, — я кивнул, отхлебнув чаю. Интересно, это из чакральной баночки заварено или нет? Уж очень душисто.

— Вот я и подумал, а не пострелять ли нам вместе? Я знаю отличный тир неподалёку.

Я чуть не подавился чаем. Это он серьёзно?

— И в твоём плотном графике найдётся место?

— Все важные вопросы утром разобрал, — чуть сухо ответил отец. — Так что да, найдётся.

Я понял, что немного приборзел с тоном, и поспешил исправиться:

— Было бы здорово, я с детства ни разу не стрелял. Разве что в пейнтбол ездили с ребятами играть.

— Вот и отлично. Тогда поехали?

Отец сел за руль сам. Я помнил, что он любил водить. Что ж, что-то от него старого осталось. Привычки — они и есть то, что составляет нашу личность. Привычка говорить, одеваться, поступать определённым образом — всё это часть нас.

А ещё отец не любил, когда его отвлекали от дороги. Поэтому я залез в смартфон, запустил загрузку фоток плитки на Гугл-диск и объяснил ситуацию в чате. Пока мобильный интернет корячился с мегабайтами информации, Колян набил сообщение:

«Тир — это очень-очень здорово. Всё, что связано с оружием, в твоём случае прекрасно. Запомни ощущение от пистолета, потом перенесёшь в сон. Сделаешь себе бесконечную обойму, разрывные пули. Всё, что хочешь. Главное, проведи время с пользой, думай о стрельбе».