Ловушка Силы

Глава 17 Вражеская крепость

Отец ел суши вилкой. И как только ведьма его не научила управляться с палочками? Словно подслушав мои мысли, он вздохнул:

— Я так-то не особо гурман, а вот Лидия суши эти очень любила. Вот бы сейчас сидела она с нами за столом. Как в старые добрые времена. А ещё лучше оказаться в том ресторане на Красной Площади. Как его там? И пойти потом гулять. Хорошие были времена. Тогда этот проклятый бизнес ещё не проглотил меня с потрохами. А теперь для чего всё?

Отец задумался и посмотрел на расковырянный до основания ролл. Лист нори развернулся, обнажив огурец, белый мазок сыра и рис. Так вот и оказывается, что внутри ничего особенного, главное, подать. Наверное, вся суть человеческого общения — как подать себя. Предъявить, что снаружи, а не внутри. Ведьма подать себя определённо умела.

Я понял, что сейчас самый удачный момент для моей просьбы.

— Пап, мы с Катькой… — слова предательски застревали в горле. А что, если он вспомнит про браслет? И вообще, по отцовской логике мужик, наверное, не должен сбегать от девушки ночевать к родителям. И я решился изменить план на ходу. — Замучились уже. Вторую ночь не спим. Соседи ремонт затеяли, воняет краской, пластиком. Окна закрывали — через вытяжку доходит. Утром ещё таджики эти топают. Катька взяла отгул на пятницу и поехала навестить родителей. Вот я и подумал, может, у тебя останусь переночевать?

На последней фразе у меня кончился запал и перехватило дыхание. Я надеялся, что сохранил нужное для этой речи выражение лица. В то же время казалось, что от каждой моей фразы за километр несёт враньём. А взгляд отца стал такой острый, будто просвечивал меня как рентгеном, насквозь. Ещё чуть-чуть, и я бы, не выдержав, отвёл глаза. Но отец сделал это первым.

Он взялся за новый ролл, оставив его растерзанного собрата лежать в ванночке с соусом, будто признавая поражение.

— Андрей, это и твой дом тоже. Ты можешь остаться переночевать и сегодня, и, если захочешь, завтра. Я буду только рад. Без Лидии здесь теперь так пусто. Она… — отец осёкся, будто лимит на сантименты сегодня был исчерпан и, взглянув на меня, твердо, будто давал ответ партнёру на сделке, произнёс: — Оставайся, конечно.

Он прожевал ролл. Я тоже взял один, запеченный с сыром чеддар, думая, как перейти к главной просьбе: спать в комнате мачехи.

— Ты не против переночевать в спальне Лидии? В кабинете и гостиной диваны жутко неудобные. Только сидеть на них! Проклятые!

В подтверждение своей речи, он яростно вонзил вилку в следующий ролл, будто мысленно протыкал ею диваны, которые и были виноваты во всех бедах.

— Конечно нет, — я едва сдерживал распиравшее изнутри ликование и зачем-то ляпнул: — Мне и дизайн там нравится.

Отец подозрительно посмотрел на меня и спросил:

— А что у тебя со лбом? Какое-то пятно красное. Ударился где-то?

— А… это аллергия на соседскую краску. И вот ещё, — я расстегнул рубашку и указал на точку под кадыком. Всё равно отец заметит как-нибудь, лучше показать сразу. — Врач сказал, эти места самые чувствительные.

Отец сочувственно покачал головой, а я порадовался, что удачно приплёл свои пятна к басне про ремонт.

— Если что, не переживай, она же не в этой спальне умерла, а в загородном доме.

Я кивнул. Ещё одно подтверждение моей догадки. Отлично!

— Спали на одной кровати, а я, болван, ничего не услышал, не почувствовал. Врачи говорят, сердечный приступ, могли бы успеть спасти, если бы сразу скорую вызвал.

Я чуть не открыл рот и украдкой посмотрел на руки. Он же сам рассказывал про странную смерть Лидуни и матери! Но не спрашивать же теперь в лоб.

— Не вини себя, откуда ты мог знать, — осторожно сказал я, внимательно разглядывая отца.

Может, он забыл про то, что признался мне? Да нет, такие люди не забывают. Или… как это называется? Постравматический синдром? Когда человек забывает шокирующие его события. Или отец так обозначает официальную версию смерти? Что эта тема закрыта для обсуждений? По лицу не понять, губы плотно сжаты, брови чуть сведены на переносице и складка между ними. Грусть, скорбь? Вина?

— Смерть приходит за каждым из нас, не предупреждая, не давая отсрочки. Её не обманешь, — произнёс отец, убирая со стола пустые контейнеры из-под суши. — Пойдём, покажу тебе здесь всё. Я привык ложиться рано, а уже десять.

Получив дубликаты ключей от квартиры и комплект белья, я вполуха слушал указания отца, как обращаться с умным унитазом и душевой кабиной, тоже японской. Странная перемена в объяснении причин смерти Лидуни выбила меня из колеи. Я даже почувствовал себя сумасшедшим и взглянул на отражение в зеркале в ванной. Пятно было на месте. Первый раз за всё время я ему обрадовался.

Только в спальне у Лидуни тяжелые мысли отошли на второй план. Вот она — плиточка! Пол и потолочек, на заказ сделанные! Стала бы ведьма просто так стараться, вот уж не думаю! Главное, чтобы это не оказалось «системой под клиента», если это индивидуально под ведьму заточено — мне конец.

Я сел на кровать и вздохнул, вспомнив про размолвку с Катькой. Достал из рюкзака наушники, которые после всего забыл испытать на улице. Кучу денег стоят, наверное. А я ей чаёк подарил. Да ещё и вывалил всё. Но ведь нормальный вариант ей предлагал: поехали бы вместе, и ребята подтвердили бы мои слова. Я взглянул на телефон: уже десять, и ни одного вызова, ни сообщения. Набил ей в мессенджере, что остаюсь у отца. Подождал. Сообщение отметилось, как прочитанное, но ответа не было. Ну и что теперь? А если она перезвонит, сказать ей, зачем я здесь? И снова по кругу то же самое. Глупее ситуации не придумаешь. Ответа всё ещё не было, и я уставился в пол.

Под ногами блестела мозаика, напоминая, зачем я прорывался сюда всеми правдами и неправдами. Сделал пару фоток и переслал Коляну с пометкой «донья Соледад». Он сразу же перезвонил и стал оживлённо меня расспрашивать. В трубке слышался бубнёж Вадима и тонкий голос Оли. Выслушав порцию восторженных и ободряющих возгласов, я пообещал завтра сфоткать всё во всех возможных ракурсах и выслать Коляну.

Только отключившись, я понял, что забыл озвучить ещё одну беспокоившую меня мысль — смерть Лидуни. Звонить второй раз было неудобно, и, расписав всё в длиннющее сообщение, я скинул его Коляну.

Через долгие десять минут, за которые я успел заправить тонкое белье с едва заметным рисунком (наверное, итальянское), на телефон пришло уведомление. Я открыл ВК и загрузил картинку-демотиватор.

«Знаете, тот момент, когда ты сидишь в вагоне, а на параллельном пути трогается поезд? В первый момент не понятно, поехал твой поезд или соседний. Вот и с кукухой примерно так же».

Ну спасибо, Колян.

Через пару секунд пришло сообщение: «Это Вадим. Ты проверил реальность?»

Я выключил телефон и швырнул его на кровать. Иногда эти эзотерики просто невыносимы! То могилы копать, то по совиному дерьму в белых носках ходить, ещё и этот здоровенный издевается постоянно. Ну ладно, потом разберемся, главное, чтобы этой ночью сработала защита. Я уселся на мягкую постель и достал аметист Коляна. Так. Вдох-выдох. Не думать.

Конечно же, потекли мысли: сначала «прокрутилась» в голове беседа с консультантом, переживания по поводу меча, потом сожаления о рассказанном Катьке. В этот раз я старался не беситься и не ругать себя за эти отвлечения, а переводил внимание на дыхание. Иногда удавалось сохранять концентрацию несколько вдохов-выдохов. Но всё это скорее утомляло, чем расслабляло. И когда пришла мысль-сомнение сработает ли защита спальни и не «заточена» ли она под ведьму, я выключил свет и завалился на мягкие подушки. Всё, хватит! Лучше уснуть, чем медленно выносить себе мозг.

Благодаря плотным шторам в спальне стояла темнота, хоть глаз выколи. Перед мысленным взором мелькнула картинка, как Лидуня выскакивает из этой темноты, конечно же, с крюком. Я протянул руку и представил в ней меч, Тень мастера, и как разрубаю им ведьму. Этот образ был последним, что промелькнуло в голове перед навалившимся забытьём.

— Андрей, ты что, спишь ещё? — Надо мной нависло лицо отца, обрамлённое полумраком комнаты. — На работу опоздаешь!

Так, отец здесь, в моей спальне. Это сон. Сейчас ещё и ведьма появится. Где меч?

Я высвободил руку из плена одеяла и взмахнул ей, представляя, что держу Тень мастера. Хорошо хоть, спросонья это вышло так неловко, что отец не догадался, зачем это движение. А я успел вспомнить события накануне. Выходит, проспал, как убитый, без снов до самого утра? И вроде бы ещё жив.

— А сколько времени? — в горле пересохло, и пришлось прокашляться, перед тем как спросить.

— Так семь уже, — нахмурился отец.

— Ничего страшного, к девяти на работу успею, — под его пристальным взглядом я с сожалением встал. Кажется, мог бы проспать ещё несколько часов.

— Мне пора, — я обратил внимание, что отец одет в офисный костюм и сжимает под мышкой сумку для ноута. — Насчёт ключей и сигнализации помнишь?

Он дождался моего кивка-подтверждения и вышел. Шаги в коридоре по паркету, хлопок двери.

Я осторожно встал и пошёл в ванную. Кажется, пятно на лбу стало чуть светлее. Осмотрел всё тело, вернее, предполагаемые места чакр — низ живота, копчик, пощупал макушку. Вроде бы чисто. Значит, защита ведьмы теперь работает на меня? Хотелось бы большей уверенности.

Вопрос в том, спать или не спать дальше?

Я сходил в коридор за оставленным там чехлом с мечами, принёс его в спальню. Разобранную Тень мастера трогать не стал, а достал боккен и положил рядом собой в кровать. Так спокойнее. Сжав деревянную рукоятку, я закрыл глаза. Спать.

Но сон не шёл. Мешался меч, спине было неудобно, одеяло сбилось под ногами, чесался нос. Всё время хотелось поменять позу, улечься как-то по-другому. Я признался себе, что просто нервничаю по поводу ведьмы: а вдруг защита не сработала? Может, Лидуня нападала, а отец удачно разбудил меня? Ничего ведь не помню. А сейчас лежу с деревянным мечом в обнимку и собираюсь добровольно отправиться к ней в лапы. Выспался удачно, и ладно. Но разум спорил с внутренним голосом: надо всё проверить и знать наверняка, годится это убежище или нет. Я не знал, чью сторону принять, и просто крутил эти мысли в голове, склоняя чашу весов то в одну, то в другую сторону. И вдруг, собираясь в который раз перевернуться, понял, что не могу пошевелиться. Мысли разом стихли. По телу откуда-то из центра груди пошла вибрация, одновременно в уши влился гул. Сначала едва слышный, он быстро нарастал, пока не превратился в тяжелое и низкое пение трубы. Я уже распознал признаки ВТО и, хорошенько вознамерившись, вытащил руки из тела, оттолкнулся ими и сел. Гул и вибрация тут же прекратились, но перед глазами стояла темнота. В прошлый раз меня это напугало, но теперь вспомнились то ли наставления Радуги, то ли цитаты с форума, не разберешь уже:

«Картинка может появиться не сразу».

Я вытащил ноги из одеяла и сел, мотая головой. Сначала проявились цветные пятна по краям поля зрения, а потом проступила вся картинка.

Калейдоскоп! Вот что это! А я — внутри калейдоскопа.

Комната светилась всеми цветами радуги. Куда ни кинь взгляд: пол, потолок и все четыре стены покрывали яркие узоры. Причудливо пересекающиеся, перетекающие один в другой и меняющие цвета круги, треугольники и квадраты. Прямо передо мной, как цветок, распустилась восьмиконечная звезда, которая состояла из множества маленьких треугольников, окрашенных в разнообразные оттенки зеленого. Звезду окружали полукруглые лепестки приятного оранжевого цвета. Они медленно вращались по часовой стрелке. Я почувствовал, что это вращение будто затягивает, ловит внимание, и отвернулся. Посмотрел на руки с длинными тонюсенькими пальцами, похлопал себя по коленям. Стараясь не фокусироваться на узорах, ещё раз огляделся. Фактуры плитки под этим калейдоскопом вообще не было видно. Кажется, такие узоры называются мандалами. Ну да, мачеха ведь после Индии этот дизайн устроила.

Забавно, что вся обстановка комнаты осталась прежней. Шкаф, широкий комод и кровать стояли по своим местам, кажется, даже бельё на постели было то же самое, что я стелил вечером. Только вот тела моего там снова не было, как и меча. Чехла в комнате я тоже не обнаружил. Надо спросить потом у Коляна, что это за ОС такой странный — типа как ВТО, выход из тела, но почему-то этого самого тела нет.

Я встал в стойку, вытянул руки, будто держал боккен перед собой, и стал представлять, как он появляется. Кажется, что-то замельтешило между пальцев, воздух стал сгущаться, темнеть. Я обрадовался и тут же потерял концентрацию. Меч так и не появился.

Так, туговато пошло. Следуя скорее внутреннему порыву, чем четко оформленной мысли, я протянул правую руку к поясу и, набравшись уверенности, что меч там, вытянул его. Отлично! Деревянный боккен получился плотным с чёткими контурами. Я несколько раз взмахнул им в воздухе: как настоящий!

Ясно. Видеть процесс создания, наверное, слишком энергозатратно, в реале я же не создаю вещи из воздуха. Фаерболы не в счёт, я их в «Линейке» много накастовал. Значит, и дальше нужно действовать так же. Сейчас опробуем эту фишечку. Превратим дерево в сталь! Я опустил руки с боккеном и, стараясь не смотреть вниз, представил, что держу Тень мастера, почувствовал тяжесть в руках и слегка шершавую оплётку рукояти. Не сразу я решился поднять руки и взглянуть.

Передо мной блестел сталью настоящий меч. Да! Получилось! Ну теперь держись, ведьма! Я встал в позицию, занёс Тень мастера над головой и резко рубанул воздух перед собой. Руки опустились вниз уже с деревянным мечом. Причём, не с купленным в магазине, это я только сейчас заметил, а с тем тренировочным из зала.

— Да чтоб тебя!

С другой стороны, хорошо хоть не рассыпался в воздухе, как тогда, когда я удирал от ведьмы в наспех собранную локацию тренировочного зала. А сейчас ничего, держится. Значит, нужно больше тренироваться, а там, глядишь, и Тень мастера получится создать.

Я обвёл взглядом комнату, соображая, что бы ещё попробовать, пока есть осознанность. Выходить наружу точно не стоило.

Конечно! Крюки. Я осмотрел живот и грудь: едва заметные красные отметины напоминали о воткнутых ведьмой крюках. Глубоко вошли. Белые ленты тоже были заметны, но никуда не тянулись — свернулись полупрозрачными клубочками у поверхности кожи. Понятно, защита работает же. Ведьме не дотянуться.

Я пощупал горло и тоже не нашёл за что зацепиться. Крюки теперь там, внутри. Желания рвать свою плоть не было даже во сне. Кто знает, как это может отразиться в реале. Хотя ребята с форумов писали, что залезали себе под кожу и вытаскивали всякое, я рисковать не хотел. Значит — лоб. На нём явно чувствовался металлический полукруг. Жаль, у ведьмы в спальне нет зеркала. Я на ощупь зацепил полукруг пальцами и, набравшись духу, дёрнул что было сил.

— А-а-а! — пространство вспыхнуло ослепительно белым, а в голове словно взорвался шар боли, разнося черепную коробку изнутри.

Очнулся я уже сидя на кровати в реале. Потом понял, что продолжаю орать, схватившись руками за голову. Конечно, я ожидал, что будет больно. И понимал, что может выкинуть в реал, потому и дёрнул за крюк быстро и резко. Думал, что успею выдернуть, прежде чем… но, блин, как больно-то!

Голова гудела и звенела. Я пошёл в ванную и увидел слегка прибавившее в яркости пятно на лбу. Значит, от крюка избавиться не удалось.

На часах было уже два, и спать после такого болезненного опыта совершенно не хотелось. Я сходил в душ и накинул выданный мне вчера отцом халат. Мягкий какой-то, тёмно-зеленый и с дурацкими золотистыми кисточками на поясе. Наверное, тоже Лидуня выбирала.

Голова пульсировала в висках, грозясь наградить за сомнительные эксперименты мигренью. Я порылся в холодильнике в поиске лекарств вроде анальгина: отец всегда считал, что там лучшие условия для хранения пива и медикаментов. Но и тут Лидуня, видимо, постаралась. Никаких таблеток не было и в помине. Не искать же по всей квартире, где у них теперь лекарства хранятся. Может, кофе?

Я распахнул дверцы шкафов на кухне, уставился на стройные ряды разнообразных баночек с чаями и травами. В глаза бросилась надпись на одной из них: «аджна». Надпись была сделана от руки на белом листочке и наклеена на стекло. Дальше я заметил другие банки, на которых было выведено всё тем же мелким круглым подчерком: «манипура», «свадхистана»… Всего их оказалось семь. Благодаря эзотерикам я уже знал, что от головы нужна «аджна». Мелькнула мысль, а не отравлюсь ли вообще от этого сбора, который ведьма явно сама готовила. Но я тут же отмахнулся от неё: для себя любимой же делала. Просто отлично, что я это всё нашёл!

Пока чай для аджны заваривался, я провёл ревизию в шкафу: нашлись чаи с другими надписями, значения которых я не знал, и много-много разных стеклянных, керамических и даже деревяных неподписанных ёмкостей с какими-то порошками, листьями и даже семенами. Похоже, ведьма всерьёз увлекалась травами.

От чая распространился приятный запах, я налил себе в кружку, отхлебнул и отправился изучать спальню. Меня заинтересовали секреты ведьмы. Я осознал, что пробрался в логово врага и получил шанс узнать о нём как можно больше. Когда мы жили вместе, Лидуня всю эту магическую канитель тщательно скрывала. Да и я ни за что не решился бы войти в их с отцом спальню, и уж тем более рыться в её вещах. Теперь представилась хорошая возможность найти что-то ещё кроме чая «аджна» и плиточной защиты.

Теперь мне стало ясно, что спальня Лидуни — не просто комната, а её защищенный плацдарм в реале, база, если можно так сказать.

В шкафу-купе висела куча шмоток, в основном платья светлых тонов, которые так любила мачеха. Сбоку на полках тоже лежали вещи, только свернутые, на одной, выставив вверх выпуклые чашечки, выстроились рядами бюстгальтеры, кружевные и в основном розовые. Я вспомнил розовый наряд ведьмы из снов и передёрнул плечами. На мгновение показалось, что она сейчас вылезет из шкафа и устроит мне выволочку за такое вторжение. Ну да, Лидуня была мне ещё и мачехой, воспоминания детства никуда не денешь. А-та-та — и в угол за любую шалость!

Я задвинул створки шкафа и повернулся к комоду, стоявшему недалеко от кровати. Конечно, начинать надо было с него. Резные ручки выдвижных ящиков, казалось, манили потянуть за них, обещая выдать секреты своей бывшей владелицы. На мгновение стало стыдно, что я, как вор, роюсь в чужих вещах, даже вот нижнее бельё посмотрел, но вспомнились крюки, довольное лицо Лидуни, а самое главное, венок отца на кладбище: «До скорой встречи. Муж». Я решительно дёрнул ручку комодика на себя. В первом ящике оказались цацки: бусы, серьги, браслеты. Всё массивное и тяжелое: либо полностью сделано из камней, либо камни вставлены в оправу, наверное, серебряную. Некоторые вещи совершенно не вязались с пастельным стилем Лидуни. Вот, например, это кольцо: ящерица из светло-зеленого камня с темными прожилками, свернувшаяся на серебряном ободке. Может, очередные ведьмовские штучки? Но мне это ни к чему.

Я задвинул ящик и открыл следующий: там лежала тетрадь в твёрдой обложке. Узор на ней напоминал рисунки на стенах комнаты, какими они стали во сне. Сгорая от любопытства, я схватил тетрадь и открыл её. За эти мгновения в голове успели промелькнуть предположения: книга заклинаний, дневник сновидений, ведьминский гримуар!

На первой странице красовалось стихотворение, написанное всё теми же аккуратными круглыми буквами, что я видел на баночках в кухне:

Я пролистал тетрадь. Вот ведь досада! Стишки. На каждой странице — новый. Авторство не указано. Сама, значит, писала.

Я вернулся к первому. Сансара, видите ли, её не устраивала. Понятно. Решила вырваться из цикла перерождений за мой счёт! Крюками запаслась, всё продумала. Я швырнул тетрадку обратно в ящик комода и задвинул его. Тоже мне! Поэтесса!

Дёрнул ручку третьего ящика — пусто! В четвёртом — и последнем — тоже.

Я пнул комод. Теперь мне казалось, что изогнутые ручки на ящиках хитро улыбаются.

Спрятала. Все свои секреты ведьма спрятала. Оставила мне стишки почитать. Значит, она спланировала свою смерть и всё рассчитала? Сдохла специально? Но тогда почему так промахнулась с комнатой? Не думала, что я прорвусь сюда ночевать? И зачем нужно было так палевно самоубиваться во сне, с гематомами? Не проще ли там яду выпить на ночь?

Я подошёл к постели и нашёл в складках одеяла смартфон. Включил. Девайс загрузился и, захлёбываясь, забулькал, принимая сообщения одно за другим. Колян звонил двенадцать раз. Лея — десять. Писали ребята с работы, спрашивали, не выздоровел ли я для наших пятничных посиделок в баре. А вот Катька не звонила и не писала, хотя две синих галочки напротив моего вчерашнего сообщения выдавали её: прочитала.

Ну, прочитала. И что я ей скажу?

Телефон завибрировал в руке, и я на автомате принял вызов, ткнув в экран. Колян.

— Привет, — осторожно спросил он и замолчал.

— Ну привет, — таким же тоном ответил я.

— Блин, Андрюха! — голос Коляна сразу стал живым и громким. Он, чуть ли не захлёбываясь, стал рассказывать: — Мы уж думали ты уже того, то есть ушатала тебя ведьма. Трубку не берешь, в сеть не выходишь. Вадим собрался идти тебя будить, спасать. А мы и не знаем, где ты живёшь даже. Вот дела!

Он прервался и шумно вдохнул, набирая в грудь воздуха.

— Связались с Ромой. Он вышел в ОС и не нашёл тебя. Нету, говорит, его нигде, и присутствие не ощущается. Ну, думаю, всё — хана Андрюхе!

— Так вы же знали, что я мог быть под защитой. Плитка Силы и всё такое.

— Ты вчера в десять завалился, а время-то уже три часа! — возмутился Колян. — Неужели ни разу не проснулся?

Я прикинул, сколько потратил на чай и поиск артефактов, ну да, час.

— Значит, плитка работает? Ведьму не видел? — откуда-то с заднего плана раздался голос Вадима.

— Нет, не видел. В ВТО сходить получилось. Защиту посмотрел. Выглядит круто, расписная такая. Индийские мандалы прям.

— Здорово! Ты фоточки сделай — нам пришли, — по-хозяйски напомнил Колян, судя по эху в динамике, он поставил телефон на громкую связь. — А ты чего так? Как будто не рад? Не слышу восторга в голосе.

— Да такое чувство, будто ведьма меня снова провела, — я вкратце пересказал свои попытки найти оружие в стане врага.

— Не обязательно она свою смерть спланировала, — отозвался Колян. — Мы тут пока тебя оплакивали, подумали вот что. Подруги какие-то на кладбище были. Тело кто-то украл. Отец твой причину смерти не помнит теперь. Понимаешь, к чему дело?

— Ну? — вот эта манера Коляна говорить загадками иногда раздражала.

— Они тоже, скорее всего, ведьмы, и всё ценное, магичное, забрали.

— Да тут камеры везде понатыканы, ЖК элитный, территория охраняемая — муха не пролетит! — возразил я.

— Это же ведьмы, на метле пролетели в окно, — пробасил Вадим. Но Колян тут же пояснил: — Отец их сам в квартиру и провёл, а они мозги ему подправили. Может, у них уговор был с мачехой твоей, что делать после её смерти. Позаботилась о его психике, чтобы не переживал, не думал всякое.

— Видали мы такую заботу. Сейчас она обо мне пытается заботиться, — огрызнулся я.

— По-крайней мере, это всё объясняет, — ответил Колян. В «эфире» снова появился голос Вадима: — Но если что, всегда есть вариант с кукухой. Оля просит тебя отсыпать для неё понемногу из каждой банки чакрального чая. И тебе стоит пересмотреть своё отношение к ведьме, пусть для тебя она враг, но при этом может заботиться об отце или писать стихи.

— И без ваших нравоучений обойдусь, — пробормотал я, а в трубку ответил: — Хорошо, материал соберу.

— Тогда сегодня во сколько тебя ждать? — обрадовался Колян.

— Сегодня ни во сколько. Иду на тренировку, эгрегор фехтования покорять.

Мы договорились на вечер субботы, и я положил трубку. Нужно было отфоткать всю плитку, пользуясь отсутствием отца, и перекусить. А до зала ещё ехать. Так что у меня оставалось не так уж много времени.