Лучшая невеста некроманта

Глава 8. Игры некромантов

Кто проиграл – тот и на кладбище

Делать вечером было решительно нечего. Я бы с удовольствием выбралась в город, побродила по любимым улочкам, на этот раз без страха перед туманным будущим и без постоянных вопросов «а что я буду есть и где буду спать, когда кончатся деньги?». Просто наслаждаясь прогулкой.

Но не решилась. Не то чтобы я считала некроманта своим хозяином, у которого нужно спрашивать на все разрешение, но вдруг моя прогулка повредит расследованию? Или автор проклятья решит, что Барбару неплохо убить снова, на этот раз окончательно?

В общем, я осталась в Блэкхевене и от скуки начала читать эссе. И неожиданно зачиталась до позднего вечера, когда луна взошла над городом и мягким серебристым светом украсила сад.

Я не особо любила приют, хотя, как положено хорошей девочке, испытывала к нему определенную благодарность. Кто знает, как сложилась бы моя судьба, если бы не Катрин Вольгурт, согласившаяся принять слишком юную девочку в число воспитанниц? Но счастливым детство, проведенное здесь, не назовешь.

И если бы меня попросили написать такое эссе, я осталась бы в полной растерянности. Чего я хочу? Выжить. Какие у меня планы? Не умереть с голоду, найти работу, если повезет, отдельное жилье. Кем я вижу себя в будущем? Хочется верить, здоровой и счастливой супругой какого-нибудь пекаря или возничего. На что еще может рассчитывать бездарная сиротка?

Не на принца же.

А вот другие девочки умели мечтать.

Они видели себя хозяйками салонов красоты, ателье, книжных магазинов, преподавательницами и зельеварами, моделями и певицами. Счастливыми женами, матерями, благотворительницами.

И мне подумалось: вот бы у Блэкхевена был фонд для поддержки таких желаний. Покупать выпускницам салоны и магазины, конечно, перебор. Но можно устраивать их на курсы шитья, организовывать практику в лавках и салонах, помогать встать на ноги. Не выбрасывать в большой мир с парой монет, а помогать приспособиться к жизни за пределами маленького закрытого мирка Блэкхевена.

Легко мечтать и распоряжаться чужими деньгами. Но, может, директрисе Вольгурт стоит тратить хотя бы часть баснословных денег, которые выделяет король, не на себя любимую, а на будущее сирот? Она получила приют в наследство, и до сих пор все, начиная от газетчиков, заканчивая обитателями Блэкхевена, гадали: как так выходит, что прибыли приют не приносит, а леди Вольгурт все богаче и богаче?

Дверь скрипнула.

Я вздрогнула, обернулась, но выдохнула: вернулся Шон.

И где он все это время пропадает?

Я не сразу заметила, что лорд как-то странно двигается. Сначала учуяла запах: пряный и резкий, спиртной. Потом увидела в его руке полупустую бутылку и поняла, что некромант пьян.

- Это вы так убийцу ищете?! – возмутилась я.

- Имею право расслабиться после работы, - икнул Шон.

От неожиданности я даже растерялась. Не то чтобы никогда не видела пьяных мужчин, просто не понимала, что теперь с ним делать. Уложить спать? Отправить в душ?

- Я с вами в постель не лягу!

- А я тебя туда и не приглашал. Ик!

- Идите в душ и трезвейте! Что на вас нашло? Я думала, вы – ответственный и хладнокровный! Напиваться под носом у врага? Сами сказали, что в Блэкхевене – ключ к проклятью. А если что-то случится?

- А что, уже мало случилось? Моя жена мертва.

- И вы только заметили?

- Она не заслужила смерти.

Я сникла. Укол стыда оказался болезненный.

- Не заслужила…

- И у нас все могло бы получиться. Я мало общался с Барбарой, но она произвела впечатление хорошей девушки. Доброй и веселой.

- Ну-у-у… Веселой, да… наверное…

- Из-за меня она сейчас в сырой земле. А могла бы жить и жить. Детишек родить. За домом следить. Встречать меня с работы. Что происходит после смерти, Ува, ты знаешь?

- Нет.

- Ни-че-го. Душа просто исчезает – так гласят некромантские учения. А куда исчезает? А если нет? Если бедняжка теперь навеки заперта в разлагающемся теле? И это моя вина. Как мне жить с этой мыслью?

- Я… э-э-э… мне надо срочно по делам! – выпалила я и понеслась мимо некроманта к выходу.

Хватит с меня! Предупрежу Айвана, чтобы спрятал от греха подальше Барбару, если вдруг Шон впадет в ярость, и во всем признаюсь. Нельзя так! Он страдает. Винит себя. Представляет всякие ужасы о бедняжке, а она вот…

- А где Барбара? – удивилась я, застав Айвана шнурующим ботинки.

- В этом и проблема. Понятия не имею! Мяф прибежал в ужасе, крутился вокруг хвоста, пищал! Эта курица-кровопийца до сих пор не вернулась, и я начинаю нервничать. Если ее поймает Катрин – это одно, а если наша несдержанная фрейлина решит, что томные готовящиеся ко сну воспитанницы – ее десерт?

Я побледнела, живо представив себе аппетитно уплетающую старшекурсницу Барбару.

- Надо все рассказать Шону!

- Нет! – вслед мне крикнул Айван, подскочил и тут же грохнулась, наступив на шнурки.

Однако, когда я вернулась в спальню, некромант спал мертвецким сном, трогательно обняв бутылку. И растолкать его совсем никак не получилось!

- В кои-то веки пьянство сделало доброе дело, - прокомментировал Айван. – Идем, надо найти Барбару, пока она не натворила дел. И нельзя рассказывать Шону! Тебе что, совсем не жалко фрейлину?

- Мне жалко Шона!

В этот момент лорд всхрапнул, и мы вздрогнули.

- А чего его жалеть, ему знаешь какое жалованье платят? Пошли уже!

Схватив меня за руку, Айван понесся из комнаты прочь, и одни боги ведали, какие предчувствия вели его по следу вампирши. Я все же ни разу до этого не сталкивалась с темными, поэтому ужасы встречи Барбары с юной, полной кровушки, девой, представляла смутно.

Сначала мы прискакали в подвал. Обнаружили сундук, в который Айван, очевидно, спрятал шприцы с кровью, на полу. Открытый и пустой. Причем открывали его явно с нетерпением: замок оказался вырван с мясом.

- Она себя не контролирует! – побледнел парень. – Она же всего пару дней, как вампир. Да еще и женщина! От голода у нее сносит крышу!

- А в смысле… - Я хотела спросить, почему едва какая крыша мимо пролетит – сразу женская, но решила, что эту проблему обсудим позже.

Зато есть другая:

- Так зачем ты ей есть не давал?!

- Экономил. Где я ей крови на трехразовое питание возьму?

- Бедная твоя будущая жена. На ней тоже будешь экономить?

- Да! – рявкнул Айван. – Женюсь на тебе, ты мне мозг вынесешь, помру не успев ничего заработать!

- Можешь начать прямо сейчас, заодно оправдываться перед начальством не придется.

И мы обиженно друг от друга отвернулись.

Но все же здравый смысл возобладал. Если Барбара и впрямь потеряла контроль над собой, то дети и преподаватели в опасности. Из-за нас, из-за дурацкого желания Айвана обскакать шефа и моего страха, что бедную фрейлину опять упокоят. А в итоге Шон страдает наедине с бутылкой, над нами угроза увольнения (а может и статья – шутка ли, укрывать вампиршу!), а голодная Барбара высматривает жертву.

- Так! – сказала я, осмотревшись. – Будем решать проблемы в порядке важности. Барбара спустилась сюда, нашла сундук со шприцами, выпила их… кстати, где пустые шприцы? Не съела же она их. Может, добыла лакомство и спряталась куда-нибудь, а там уснула?

Забрезжил свет в конце тоннеля. Мы осмотрели ближайшие стеллажи, пол, проходы, но ничего не нашли.

- Давай поищем кладовки и подсобки, - предложила я, - вдруг она там.

- А если уже нашла себе жертву?

- Никто же не орет. Если бы я в ночи натолкнулась на вампиршу, то орала бы так, что подняла умертвия со всех ближайших кладбищ.

- Ты плохо себе представляешь вампиров. Тихо зашел в спальню, склонился над жертвой и…

- Оглох от воплей остальных воспитанниц, лежащих в комнате. В Блэкхевене общие спальни. Тут такой гвалт поднимется, что не пропустишь. Зуб даю, Барбара где-то здесь…

Мы свернули за угол в конце подвала и остановились. Горсть пустых шприцов валялась прямо на полу, у подножия небольшой лестницы. Судя по всему, Барбара пила жадно, едва ли владея собой. Капли крови еще не до конца высохли на ступенях.

- Куда ведет лестница? – спросил Айван.

- Кажется, в сад. Осенью ее используют, чтобы таскать сюда урожай.

- Не так уж и плохо. Она хотя бы в саду, а не в жилом крыле. Идем!

В кромешной тьме мы поднялись к двери и обнаружили, что она открыта.

Приятный ночной ветерок ударил в лицо. Я вдруг поняла, что зря не решилась на прогулку. В старых стенах приюта мне отчаянно не хватало ощущения чистого воздуха, запахов леса, ветра и бескрайнего неба над головой.

- Туда! – Айван показал на цепочку следов во влажной после дождя земле.

Когда луна вышла из-за туч, я ахнула. Помимо вполне четких следов Барбары рядом шла глубокая сплошная полоса. Словно…

- Она кого-то тащила!

И мы рванули вперед, уже не заботясь о скрытности. В груди бешено билось сердце. Что если мы опоздаем? И какая-нибудь девочка или юноша уже погибли, став ужином для новоиспеченной вампирши?

На этом закончатся не только карьера и свобода, но и жизнь, потому что я никогда себе не прощу, что позволила этому случиться.

- Надо было сразу рассказать Шону! – простонала я.

Айван ничего не ответил, лишь сильнее стиснул зубы.

Наконец мы вышли к кромке леса. Небольшой заповедник примыкал как раз к территории Блэкхевена. Вообще он был огорожен забором, чтобы дети не сбегали на нейтральную территорию дабы там безнаказанно хулиганить. Но Барбара обладала нечеловеческой силой: несколько решеток оказались вырваны с мясом.

- Как мы вообще ее остановим? Чем убивать вампира?

- У меня серебряный ножик есть. За ужином спер.

- Зачем?

- Я живу в одной комнате с вампиршей, сама-то как думаешь?

И тут мы увидели Барбару.

От открывшейся картины похолодело внутри: под раскидистым деревом, среди уродливых бугристых корней, над чем-то темным склонилась фрейлина. Я почти сразу узнала форменную одежду девочек Блэкхевена и едва не взвыла.

Айван жестом велел мне оставаться на месте, а сам осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, пошел вперед.

- Барбара… - тихо позвал он.

Она резко обернулась. В глазах светилось абсолютное безумие, лицо исказила гримаса голодной ярости. На наше счастье она еще не успела укусить похищенную ученицу. Но все же не выглядела готовой к переговорам.

- Барбара, успокойся, - сказал Айван. – Я тебе помогу. Оставь девушку.

Фрейлина зарычала. Я подскочила на месте, чем привлекла ее внимание.

Теперь я знаю, как чувствует себя запеченная индейка на столе, на которую глазеет голодный кот.

- Барбара! – голос Айвана стал строже. – Послушай меня! Возьми себя в руки. Ты не убийца. Эта девушка ни в чем не виновата. Ее нельзя есть.

- Еда-а-а-а… - прохрипела фрейлина.

- Возьми себя в руки немедленно! Я дам тебе еды! Слышишь? Дам! Много вкусной крови. Идем со мной. Иди сюда. Да, хорошая фрейлина, молодец… вот и умница. Думай о том, что ты хорошая. Думай о том, что ты не хочешь никому зла.

Я чуть не ляпнула было, что Барбара-то как раз хочет, потому мы ее и прячем. Но прикусила язык.

- ЕДА-А-А-А-А! – вздруг взвыла она и бросилась в мою сторону.

Я шарахнулась, но Айван успел быстрее. Он сбил Барбару с ног, и они покатились по траве. Вампирша оказалась все же сильнее пусть и тренированного, но смертного парня.

Сверкнули в лунном свете два острых клыка.

В отчаянии я нащупала на земле какой-то камень. Никогда не отличалась меткостью, но страх придал и силы и способности. Камень четко попал Барбаре прямо в лоб. Силы удара оказалось недостаточно, чтобы она слезла с Айвана, но он успел собраться и сбросить с себя вамприршу.

- Эй, мы так не договаривались! – раздался ее обиженный голос. – Чего сразу камнями-то кидаться?!

Как-то уж очень не вязались недовольный тон и стервозные нотки с протяжным хриплым «Еда-а-а-а!».

Барбара поднялась, потирая шишку, и отряхнулась. А потом из чащи вышел Шон, совершенно трезвый и посмеивающийся. И я окончательно растерялась.

- Да ладно, - фыркнул лорд, - у вампиров синяков не бывает.

Зато Айван сообразил, что происходит, поднялся на ноги и сплюнул.

- Ты совсем уже?! – рявкнул он.

- Нет, это вы совсем уже. Прятать вампира в детском учреждении! Скрывать восставшую фрейлину! И на что вы рассчитывали? Что я не узнаю? Или что? Мотивы этого идиотизма можно уточнить?

Переглянувшись, мы потупились. Воспитательный эффект вышел впечатляющим. У меня до сих пор билось сердце так, словно я десять кругов вокруг приюта сделала. И не скажешь, что я-то ни в чем не виновата, стала жертвой доминирования Айвана. Сразу могла признаться. А теперь или убьют или уволят.

Я уже собралась каяться, а вот Айван решил, что работа у него не такая уж и любимая, а лучшая защита – это нападение.

- Развлекаешься? Весело?

- Да, вполне. Вы забавно бегали и паниковали. И вот что я скажу: вас сильно повезло, что это было всего лишь показательное выступление. Потому что если бы она действительного кого-нибудь загрызла, вы оба оказались бы за решеткой!

- Заботливый какой. А что же ты, заботливый, у себя под носом вампиршу не почуял? Что же ты помощников заставлял невесту хоронить, а? Что, стыдно было? Не хотел в глаза ее мертвые смотреть?

Теперь переглянулись уже мы с Барбарой. Конфликт нарастал и грозил обернуться еще одной дракой. В Шона или Айвана, в отличие от вампирши, я камнями кидаться не смогу, рука не поднимется. Пришлось разряжать обстановку:

- Давайте девушку обратно в замок отнесем, а то чего вы ее на землю-то…

- Да никакая это не девушка. Из прачечной форму сперли и бревно нарядили, в темноте вообще разницы никакой, - хмыкнула Барбара.

Тут уже возмутилась и я. Хотя, если вдуматься, хорошо, что никакая воспитанница не пострадала. Но почему-то волноваться за бревно оказалось обидно.

- Можно было и полегче, - буркнула я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Не то от расстройства, не то от стыда, не то от страха, не то от всего и сразу.

- Можно было и поумнее! – рявкнул некромант. – Не хотите учиться быть взрослыми на работе, будете учиться в полевых условиях. Урок усвоен? Еще раз узнаю, что скрыли от меня нечто подобное – уволю. Или упокою. Еще не решил. Кому не нравятся мои методы, тот может катиться на все четыре стороны, расчет выдам прямо сейчас. Если все же в головах что-то отложилось, то марш по комнатам!

Мне казалось, Айван не выдержит. Я лично не была готова отказываться от работы, раз уж каким-то чудом ее сохранила. Хотя довольная Барбара и разъяренный Шон немного раздражали. В основном потому что напоминали о сотворенной глупости.

- Идем! – Айван взял меня за руку и развернулся. – Пусть остаются и бревно раздевают. Самое то для первой брачной ночи.

А затем он потащил меня к замку, и я решила не сопротивляться. В конце концов, он спас меня от кровожадной вампирши едва ли не ценой собственной жизни. Ну, так-то ценой чувства собственного достоинства, но, кидаясь наперерез Барбаре, Айван-то думал, что все по-настоящему.

- Спасибо, что меня защитил, - вздохнула я.

- Угу, - буркнул парень.

- Если они сейчас займут большую комнату, под кроватью будешь спать сам, - донесся до нас недовольный голос вампирши.

Ну и разве можно было пройти мимо такой замечательной идеи?

***

Второй раз он на те же грабли решил не наступать, поэтому, нащупав с утра под боком Мяфа, вероломно спихнул его с кровати.

- У тебя же есть хозяйка, с ней и спи!

- Хозяйка заперлась, так что скажи спасибо, что он на тебя не нагадил, - раздался голос Барбары.

Значит, это не сон.

Бывшая жена воскресла в ипостаси вампира, помощник натворил дел, проклятье все еще не снято и непонятно, кто виновник, любовница бросила, работа все копится и копится, а еще односпальная кровать жутко неудобная.

Конечно, обиженные до глубины души, Ува и Айван, заняли большую комнату. Решив не спорить (может, потому что хотелось посмотреть, как эти два ежа уживутся вместе, а может, потому что в глубине души он понимал, что перегнул палку), Шон отправился в соседнюю спальню, и там у него с бывшей мертвой женой вышел небольшой спор, в результате которого жена была шовинистически загнана под кровать.

- Если сюда кто-нибудь ввалится, увидит тебя и вызовет стражу – не ной, - решающий аргумент убедил даже воинственно настроенную Барбару.

Несмотря на обиду и злость заканчивать дни в тюремной камере ей не хотелось. Особенно сейчас, когда забрезжил свет надежды: Шон действительно мог и собирался переправить ее в Орхар. Он никак не мог понять: с чего Айван решил, что, увидев Барбару-вампиршу, он немедленно кинется на нее с серебряным кортиком? Да, Шон никогда не питал к темным особой любви, но ни разу еще не позволил эмоциям взять верх над разумом и человечностью.

Даже обидно. Айван вообще-то его друг.

Открыв глаза, Шон обнаружил Барбару, стоящую напротив зеркала. Вампирша старательно расчесывала темные кудри, но почему-то делала это в чем мать родила.

- А ты не хочешь одеться? – поинтересовался Шон.

- А ты не хочешь перестать задавать тупые вопросы? Если бы я хотела одеться, я бы оделась. Твое разрешение мне для этого не нужно. Доходчиво?

- Твоя голая задница – не то, с чего я хочу начинать день, так что изволь прикрыться. Доходчиво? – буркнул в ответ он.

В эту игру можно играть хоть вдвоем, хоть всем королевством.

- Одежда чешется. И мешает!

- Это клопы под кроватью. Можешь спать в шкафу, только не виси вниз головой на перекладине, она хрупкая.

- Ого, да ты остряк. А у тебя только чувство юмора выдающееся или что-то еще имеется?

- Ага. Осиновый кол.

- Звучит не очень эротично.

- Зато тишина настанет, благодать. И вообще, вместо того, чтобы хамить своему проводнику в счастливую свободную жизнь, рассказывай, что знаешь о проклятье.

Барбара пожала плечами.

- Ничего. Тебе не приходит уведомление перед тем, как оно сработает. Ты просто умираешь – и все. Последнее, что я помню – как открыла шкаф с платьем, почувствовала головокружение – и все. Так что ничем помочь не могу. Но клык даю, что твоя крыса-директриса замешана.

- С чего ты взяла? Я проверил Катрин, она кристально чиста. Это может быть кто угодно: обиженный выпускник, член попечительского совета, уволенный преподаватель. До Катрин Блэкхевеном заведовал ее дед, так что и он мог нажить врагов. Некоторые семьи поколениями взращивают ненависть друг к другу.

- А сама крыска, конечно, святая, - хохотнула Барбара. – Да одних обиженных учениц хватит, чтобы наложить на нее все проклятия сразу.

- А что такого делает Катрин с воспитанницами?

Он правда искал доказательства причастности леди Вольгурт. Шон не был ослеплен чувствами к давней подруге и признавал: она – самый очевидный кандидат на роль злодейки. Но никаких доказательств. Никаких подозрений. Идеальная репутация, омрачает которую лишь внебрачная связь с королевским некромантом. Но тогда придется начать подозревать и себя.

- То есть про «Клуб Вольгурт» эти два недоразумения тебе не рассказали?

- Что за клуб?

- Закрытая секта, в которую Катрин Вольгурт берет только лучших. Их же она продвигает в жизни за пределами Блэкхевена. Я тебя уверяю: если выпускница удачно вышла замуж или нашла хорошее место – она состояла в клубе. Двенадцать девушек с каждого потока…

- Двенадцать? – перебил ее Шон, вспомнив найденные в потайной нише маски. – Интересно. А участницы клуба знают друг о друге?

- Нет. Только Катрин знает всех. Проболтаешься – можешь попрощаться с сытой жизнью, тебя не возьмут даже поломойкой. И будут травить все годы в приюте. Раз в год Катрин выбирает демонстративную жертву, и на ее примере объясняет участницам, что будет, если не соблюдать правила клуба.

- А Ува случаем не была таким примером?

- Понятия не имею. Но Ува определенно чем-то зацепила директрису, судя по ее рассказам. И это, - Барбара кивнула на Мяфа, который снова отвоевал подушку и сладко прикорнул, - не просто так за ней таскается.

- Возможно, ты и права, - с сомнением произнес Шон. – Пока что все выглядит, как звенья одной цепи, но я не могу нащупать первое звено, чтобы начать распутывать.

- Вообще у меня есть идейка на этот счет, - усмехнулась Барбара. – Уж сделать гадость нашей Катрин я возможность не упущу, раз не получилось сделать гадость тебе. И…

Ее прервал странный вопль, донесшийся из спальни по соседству. Сначала женский, истошный, потом мужской – в основном состоящий из нецензурщины.

- Да что у них там опять стряслось?! – рыкнул Шон.

Разбуженный Мяф возмущено ощерился. Барбара направилась к двери.

- Куда?! – Он едва успел ее остановить. – Голая? Оденься ты!

- Я есть хочу! – крикнула она ему вслед.

Час от часу не легче. Следовало подумать о том, что в придачу к мертвой жене идут обязанности по ее пропитанию.

С этим он разберется позже, ибо если бы существовал какой-нибудь сборник некромантских мудростей, в нем обязательно было бы написано «сначала выясни, кто и зачем орет, потом уже о еде думай».

Орали все. Айван, взъерошенный и злой спросонья, и почему-то Катрин в легкой кружевной сорочке, стоявшая возле постели. Совсем не взъерошенная, наоборот, уложенная и накрашенная, словно собиралась на званый ужин, но не менее злая.

- Что здесь происходит? – мрачно поинтересовался Шон.

Его взгляд скользнул по полу, на котором валялся халат в тон сорочке, по лицу Катрин и огромным глазам Айвана, а потом остановился на пустой половине постели, где должна была спать Ува.

И, кажется, Шон все понял. Но решил на всякий случай услышать версию непосредственных участников событий, вдруг они его удивят?

- Я спал, а эта как полезет… - буркнул Айван, старательно отводя глаза.

- Я пришла мириться! Шон, что в твоей комнате делает этот недоносок?

- От недоносихи слышу!

- МОЛЧАТЬ!

На него уставили две пары обиженных глаз.

- По одному, пожалуйста, и внятно.

Все оказалось до банального просто. Решив, что погорячилась с разрывом, Катрин намарафетилась и стала выжидать момент. Когда утром Ува вышла из спальни, одержимая жаждой острых ощущений, Катрин проскользнула внутрь и, оставшись в неглиже, сразу полезла под одеяло, дабы не терять ни минуты – застукать их могли в любой момент. Во мраке дождливого утра она распознала подмену не сразу, а только когда разбудила прекрасного принца нежным поцелуем в шею.

Айван, привыкший к Барбаре под кроватью, вероятно, решил, что сейчас им будут завтракать, и смертельно оскорбил роковую женщину не очень сладострастными воплями.

- Пусть скажет спасибо, что не врезал!

Если бы кто-то задал вопрос, Шон затруднился бы ответить, что страшнее: голодная вампирша или оскорбленная женщина, возжелавшая мириться.

- Мы поменялись комнатами, - наконец произнес он.

- Зачем? – поинтересовалась Катрин.

- Я у него в карты выиграл, - ляпнул Айван.

- Клоуны! – буркнула директриса.

- Катрин, можно тебя на пару слов? – вздохнул Шон. – Айван, сходи, умойся.

- Это вообще-то… - начал было помощник, но осекся.

Как ни крути, а комната не его. Поспал ночь в королевских условиях – и хватит. Сегодня поменяются. Они с Барбарой насладятся апартаментами, а эти двое пусть в карты разыгрывают уютный угол под кроватью.

Когда дверь за Айваном закрылась, Шон сказал:

- Я прошу тебя больше так не делать.

- Я хотела помириться. Вчера я была немного… резка…

- Ты не должна вламываться в мою комнату, Катрин. Тебя могут увидеть. Если ты не беспокоишься о своей репутации, подумай о репутации моей жены.

- Эта оборванка – не то, о чем я должна думать!

- Эта оборванка играет роль Барбары Веллер. Как ты думаешь, если до королевы дойдет слух, что супруг ее любимой фрейлины изменяет ей с директором приюта, Блэкхевен получит деньги от дворца в следующем году?

- Я была осторожна.

- Не была, как видишь. Ты даже не поняла, что в постели не я. И Ува могла вернуться в любой момент. Твоя страсть к риску начинает создавать проблемы. Поэтому, пожалуйста, больше не пытайся со мной помириться.

- Это значит, ты меня бросаешь?

- Это ты меня бросила. Вчера. Слушай, мы с тобой не правы. Если бы Барбара была жива – она бы возненавидела нас за связь за ее спиной.

- Но она мертва, Шон.

И не поспоришь. А еще – очень воинственно настроена. Но об этом он решил Катрин не говорить.

- Я хочу снять проклятье. Надеюсь, ты хочешь этого не меньше.

- Разумеется! Это ведь мои воспитанницы…

- Тогда оставь меня в покое и дай работать. Времени осталось мало, а мы почти не продвинулись. Не ставь под угрозу расследование. Занимайся тем, чем должна: защищай воспитанниц и поддерживай работу приюта.

Катрин пожала плечами, но от Шона не укрылось, как опасно блеснули ее глаза. Отлично, теперь рядом еще одна разъяренная отвергнутая женщина. Похоже, только Мяф его не ненавидит.

- Мяф!

Бесенок нашелся тут же, видимо, проскользнул в комнату следом за Шоном. Обнаружил на полу бесхозный халатик и…

- Опять, - со вздохом покачала головой Катрин.

- Я дам тебе рубашку.

Шон направился к шкафу, а открыв его, замер: на одной из полок лежала маска, совсем как те, что он обнаружил у леди Вольгурт. Маска участницы закрытого клуба.

Уже интереснее.

Когда Катрин ушла, а недовольный отобранным лакомством Мяф залез на штору и там затих, Шон заглянул в соседнюю комнату, предполагая, что именно там найдет всю честную компанию.

Айван лежал, свернувшись на постели – досыпал. Барбара, к счастью, оделась и с равнодушным видом подпиливала ногти. А Ува читала, сидя прямо на полу. Только она при виде Шона улыбнулась. А вот фрейлина мрачно изрекла:

- Никогда не прощу вам двух вещей: что вы меня закопали и что не дали посмотреть, как крыса-директриса с голой задницей бежит по коридору, спасаясь от позора!

- Значит, так, дорогие мои друзья. Игры кончились. Айван, вставай!

Ува посмотрела на парня с сочувствием, как будто время уже не подбиралось к середине утра. Чем они были заняты, что это горе не выспалось?

- Предлагаю на выбор два варианта. Первый: вы трое немедленно собираете вещи и идете на выход, в свободную жизнь. Ни за кого из вас я с этого момента не несу ответственность. Если накосячите и попадетесь – будете отвечать сами.

- А второй? – спросила изрядно побледневшая Ува.

- Мы сейчас перемещаемся в большую комнату, запираемся, и там вы, во-первых, пообещаете мне больше не врать и не скрывать важную информацию, во-вторых, поклянетесь не трогать Катрин Вольгурт, в-третьих, объясните, что у вас в шкафу делает маска из ее клуба, ну и в-четвертых, будете работать над поиском источника проклятья вместе и слаженно, не устраивая тараканьих бегов. Даю вам минуту на раздумья.

- Я согласна! – поспешно закивала Ува.

- И я, - со вздохом пожал плечами Айван.

- Ну уж нет, перестать называть директрису крысой – выше моих сил. Остальное принимается, - усмехнулась Барбара, отбросила в сторону пилочку и изящно поднялась. – Но только если будешь кормить.

- Договорились.

- Эй, а почему ей можно торговаться, а нам нет? – возмущенно воскликнул Айван.

- Потому что вы на меня работаете, а она – за мной замужем. Хватит пререкаться! Марш в комнату!

С этого момента он всем будет раздавать персональные задания. Безделье действует на эту команду мечты разрушительным образом.