Лучше, чем в фильмах

Глава 1

“В 10 лет трудно найти свою вторую половинку. А всё равно хотелось бы, да?”

— Стильная штучка

День начался как любой другой.

Мистер Фитцперверт (прим. пер.: отсылка на персонажа «Дневник Бриджит Джонс») оставил комок волос в моём тапочке, я обожгла мочку уха утюжком, а когда открыла дверь, чтобы отправиться в школу, то обнаружила своего заклятого врага по соседству, подозрительно раскинувшегося на капоте моей машины.

— Эй! — Я опустила на нос солнцезащитные очки, захлопнула за собой входную дверь и помчалась в его сторону, стараясь не поцарапать свои новые красивые туфли на плоской подошве в цветочек, когда практически бросилась на него. — Слезь с моей машины.

Уэс спрыгнул вниз и поднял руки во всем известном жесте «я невиновен», хотя его ухмылка говорила об обратном. Кроме того, я знала его с детского сада — этот парень ни дня в своей жизни не был невиновным.

— Что у тебя в руке?

— Ничего. — Он убрал руку за спину. Несмотря на то, что со времён начальной школы он стал высоким, мужественным и немного сексуальным, Уэс оставался всё тем же незрелым мальчиком, который «случайно» сжёг петардой куст роз моей мамы.

— Ты такой параноик, — сказал он.

Я остановилась перед ним и прищурилась, глядя ему в лицо. У Уэса было одно из тех озорных мальчишеских лиц, когда его тёмные глаза, окружённые густыми ресницами длиной в милю, потому что жизнь несправедлива, говорили о многом, даже когда он и рта не открывал.

Приподнятая бровь сказала мне, насколько смешной он меня считает. По нашим не самым приятным встречам я знала, что сужение его глаз означает, что он оценивает меня и что мы собираемся спорить о последнем раздражении, которое он у меня вызвал. А когда у него сияли глаза, как сейчас, его карие глаза практически безумно искрились озорством, я знала, что мне конец. Потому что озорной Уэс всегда побеждал.

Я ткнула его в грудь. — Что ты сделал с моей машиной?

— Я ничего не делал с твоей машиной, по большему счету.

— По большему счёту? (прим. пер.: в сленге per se может означать лёгкую версию глубокой глотки)

— Вау. Следи за своим грязным ртом, Баксбаум.

Я закатила глаза, отчего его рот расплылся в злобной ухмылке, прежде чем он сказал:

— Было весело, и, кстати, мне нравятся твои бабушкины туфли, но мне пора бежать.

— Уэс…

Он повернулся и пошёл прочь от меня, как будто я ничего не говорила. Просто… пошёл в сторону своего дома в своей расслабленной, самоуверенной манере. Добравшись до крыльца, он открыл сетчатую дверь и крикнул мне через плечо:

— Хорошего дня, Лиз!

Ну, это не могло быть хорошо.

Потому что он никак не мог искренне желать мне хорошего дня. Я взглянула на свою машину, опасаясь даже открывать дверь.

Видите ли, мы с Уэсом Беннеттом были врагами в беспощадной, полномасштабной войне за единственное свободное парковочное место на нашей стороне улицы. Обычно он побеждал, но только потому, что был грязным жуликом. Он считал забавным резервировать место для себя, оставляя на нём вещи, которые у меня не хватало сил сдвинуть с места. Железный стол для пикника, мотор от грузовика, колеса от монстра-трака. Ну, вы поняли.

(Несмотря на то, что его выходки привлекли внимание соседской странички в «Фейсбук» — мой папа был членом группы, а старые сплетники в ярости стучали по клавиатурам из-за испорченного вида территории, но никто ему так ничего и не сказал, и не заставил остановиться. Разве это справедливо?)

Но именно я в кои-то веки одержала победу, потому что вчера мне пришла в голову блестящая идея позвонить городским властям после того, как он решил оставить свою машину на этом месте на три дня подряд. В Омахе действовало правило двадцати четырёх часов, так что старый добрый Уэсли заработал себе небольшой штраф за парковку.

Не буду врать, я исполнила маленький танец счастья на своей кухне, когда увидела, как помощник шерифа засунул квитанцию Уэсу под дворник на лобовом стекле.

Я проверила все четыре шины, прежде чем забраться в машину и пристегнуть ремень безопасности. Я услышала смех Уэса, и когда я наклонилась, чтобы посмотреть на него через пассажирское окно, его передняя дверь захлопнулась.

Потом я увидела, что его так рассмешило.

Парковочный талон теперь был на моей машине, приклеенный к середине лобового стекла прозрачным скотчем, сквозь который невозможно было ничего разглядеть. Слои за слоями того, что выглядело как промышленный скотч.

Я вышла из машины и попыталась поддеть уголок ногтем, но все края были плотно прижаты друг к другу.

Ну что за придурок.

Когда я наконец добралась до школы после того, как поцарапала лобовое стекло лезвием бритвы и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе дзен, я вошла в здание под саундтрек из «Дневник Бриджит Джонс», звучащий в моих наушниках. Я смотрела фильм накануне вечером, в тысячный раз в своей жизни, но в этот раз саундтрек просто говорил со мной. Марк Дарси, говорящий: «О, ещё как целуются» во время поцелуя c Бриджит, конечно, был обворожителен, как адский огонь, но это не было бы так «о мой бог» достойно, если бы на фоне не играла песня Вана Моррисона «Someone Like You».

Да, я просто помешана на саундтреках к фильмам.

Эта песня зазвучала, когда я проходила мимо народа и пробиралась сквозь толпы учеников, забивавших коридоры. Больше всего в музыке мне нравилось то, что когда воспроизводишь её достаточно громко через хорошие наушники (а у меня были самые лучшие), то она смягчает грани мира. Голос Вана Моррисона заставлял плыть против течения в оживлённом коридоре, как будто это была сцена из фильма, а не мучением, как это было на самом деле.

Я направилась в уборную на втором этаже, где каждое утро встречалась с Джослин. Моя лучшая подруга вечно умудрялась проспать, поэтому редко выпадал день, когда она не пыталась накрасить глаза до звонка.

— Лиз, я обожаю это платье. — Джосс бросила на меня боковой взгляд между протиранием каждого глаза ватным диском, когда мы вошли в уборную. Она достала тюбик туши и начала проводить щёточкой по ресницам. — Тебе так идёт цветочный принт.

— Спасибо! — Я подошла к зеркалу и повернулась, чтобы убедиться, что винтажное платье А-силуэта не застряло в моём нижнем белье или ещё в чём-то столь же постыдном. Две чирлидерши, окружённые белым облаком, курили электронные сигареты позади нас, и я улыбнулась сомкнутыми губами.

— Ты стараешься одеваться как главные героини твоих фильмов, или это просто совпадение? — спросила Джосс.

— Не говори «твои фильмы», как будто я пристрастилась к порнографии или что-то в этом роде.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказала Джосс, разделяя ресницы булавкой.

Я точно знала, что она имела в виду. Я смотрела любимые мамины ромкомы практически каждый вечер, используя её коллекцию DVD, доставшуюся мне в наследство после её смерти. Я чувствовала себя ближе к маме, когда смотрела их — казалось, что крошечная частичка её была там, смотрела рядом со мной. Наверное, потому что мы так часто смотрели их вместе.

Но Джослин ничего из этого не знала. Мы выросли на одной улице, но по-настоящему хорошими друзьями стали только в десятом классе, поэтому, хотя она и знала, что моя мама умерла, когда я училась в пятом классе, мы никогда не говорили об этом. Она всегда считала, что я одержима любовью, потому что была безнадёжным романтиком. Я никогда не поправляла её.

— Эй, ты спросила своего отца о пикнике для выпускников? — Джосс посмотрела на меня через зеркало, и я знала, что она будет раздражена. Честно говоря, я была удивлена, что это не было первым, о чём она спросила меня, когда я вошла.

— Вчера вечером его не было дома до тех пор, пока я не легла спать. — Это была правда, но я мог бы спросить Хелену, если бы действительно хотела это обсудить. — Я поговорю с ним сегодня.

— Конечно, поговоришь. — Она закрыла тушь и засунула её в косметичку.

— Поговорю. Обещаю.

— Пойдём. — Джослин засунула косметичку в рюкзак и взяла свой кофе. — Я не могу снова опоздать на литературу, иначе меня оставят после уроков, а я сказала Кейт, что по дороге закину ей жвачку в шкафчик.

Я поправила сумку на плече и мельком взглянула на своё лицо в зеркало.

— Подожди, я забыла помаду.

— У нас нет времени на помаду.

— На помаду всегда найдётся время. — Я расстегнула боковой кармашек и достала свою новую любимицу — Ретроградный красный (прим. пер.: помада от MAC). На случай (маловероятный случай), если мой Дерек Шепард (он же «МакДрими») окажется в здании, я хотела быть с красивыми губами. — Иди без меня.

Она ушла, а я нанесла помаду. Намного лучше. Я положила помаду обратно в сумку, надела наушники и вышла из уборной, нажав кнопку «воспроизвести» и позволив оставшейся части саундтрека «Бриджит Джонс» окутать мою душу.

Когда я пришла на английскую литературу, я прошла в конец класса и села за парту между Джосс и Лэйни Морган, сдвинув наушники на шею.

— Что ты поставила под номером восемь? — Джослин быстро писала, пока разговаривала со мной, заканчивая домашнее задание. — Я забыла о чтении, поэтому понятия не имею, почему рубашки Гэтсби заставили Дейзи плакать.

Я достала своё письменное задание и позволила Джосс списать мой ответ, но мой взгляд переместился на Лэйни. Если провести опрос, все на планете единогласно согласятся, что девушка была красива — это был неоспоримый факт. У неё был один из тех носиков, которые были настолько очаровательны, что их существование, несомненно, создало необходимость в слове «курносый». Её глаза были огромными, как у диснеевской принцессы, а светлые волосы всегда были блестящими и мягкими и выглядели так, будто им место в рекламе шампуня. Жаль, что её душа была полной противоположностью её внешности.

Как же она мне не нравилась.

В первый день в детском саду она кричала «фу-у-у», когда у меня пошла кровь из носа, показывая на моё лицо, пока вся группа не уставилась на меня с отвращением. В третьем классе она сказала Дэйву Аддлману, что моя тетрадь полна любовных записок о нём. (Она была права, но дело не в этом.) Лэйни проболталась ему, и вместо того, чтобы быть милым или очаровательным, как это было показано в фильмах, Дэйв назвал меня чудачкой. А в пятом классе, вскоре после того, как умерла моя мама, и я была вынуждена сидеть рядом с Лэйни в столовой из-за распределённых мест. Каждый день, когда я ковырялась в своём едва съедобном горячем обеде, она открывала свой пастельно-розовый ланч-бокс и поражала весь стол вкусностями, которые её мама приготовила специально для неё.

Сэндвичи, нарезанные в виде очаровательных фигурок, домашнее печенье, пирожные с посыпкой — это была сокровищница детских кулинарных шедевров, каждый из которых был приготовлен с большей любовью, чем предыдущий.

Но именно записки меня и погубили.

Не было ни дня, чтобы в её обед не входила записка от мамы, написанная от руки. Это были смешные маленькие письма, которые Лэйни читала вслух своим друзьям, с глупыми рисунками на полях, и, если я позволяла своему любопытному взгляду заглянуть в самый низ, где закорючим почерком было написано «С любовью, мама» с нарисованными сердечками вокруг, мне становилось так грустно, что я даже не могла есть.

По сей день все считали Лэйни замечательной, красивой и умной, но я знала правду. Она могла притворяться милой, но сколько я себя помнила, она бросала на меня странные взгляды. И каждый раз она смотрела на меня так, словно у меня что-то было на лице, и не могла решить, было ли ей противно или забавно. Она гнила под всей этой красотой, и однажды весь остальной мир увидит то же, что и я.

— Жвачку? — Лэйни протянула пачку «Даблминт» с идеально изогнутыми бровями.

— Нет, спасибо, — пробормотала я и переключила своё внимание на переднюю часть класса, когда вошла миссис Адамс и попросила сдать домашнее задание. Мы передали свои работы вперёд, и она начала говорить о литературе. Все начали делать заметки на своих ноутбуках, выданных школой, а Колтон Спаркс кивнул мне подбородком со своего стола в углу.

Я улыбнулась и опустила взгляд на свой ноутбук. Колтон был милым. В начале года я общалась с ним целых две недели, но это оказалось несерьёзно. Это как бы подводило итог всей моей коллективной истории свиданий: ничего серьёзного.

Две недели — такова была средняя продолжительность моих отношений, если их вообще можно было так назвать.

Вот как это обычно происходило: я видела симпатичного парня, неделями мечтала о нём и мысленно представляла его своей единственной и неповторимой половинкой. Обычная подготовка старшеклассницы к отношениям всегда начиналась с самых больших надежд. Но к концу двух недель, ещё до того, как мы приблизились к официальным отношениям, меня почти всегда настигало «фу». Смертный приговор всем расцветающим отношениям.

Определение понятия «фу»: термин, обозначающий внезапное неприятное чувство, возникающее при романтическом контакте с человеком, который почти сразу же становится ему неприятен.

Джосс говорила, что я всегда просматриваю, но никогда не покупаю. И в итоге она оказалась права. Но моя склонность к крошечным двухнедельным отношениям очень портила возможность потенциальной пары на выпускной. Я хотела пойти с кем-то, от кого у меня перехватывало дыхание и трепетало сердце, но кто вообще остался в школе, кого я ещё не рассматривала?

Технически, у меня была пара на выпускной — я шла с Джосс. Просто… идти на выпускной с лучшей подругой казалось такой себе идеей. Я знала, что мы хорошо проведём время: мы заранее собирались поужинать с Кейт и Кэссиди, самыми весёлыми из нашей маленькой компании друзей, но выпускной должен был стать вершиной школьной романтики. Предполагалось, что будут приглашения с плакатами, одинаковые бутоньерки, безмолвный трепет от того, как ты выглядишь в своём платье, и сладкие поцелуи под банальным диско-шаром.

Подобно Эндрю Маккарти и Молли Рингуолд в «Девушке в розовом».

А не ужин с друзьями в «Чизкейк Фэктори» перед тем, как отправиться в школу для неловкой беседы, пока разбившиеся на парочки подростки умудрялись тереться друг о друга.

Я знала, что Джослин не поймёт этого. Она думала, что выпускной не является чем-то особенным — просто школьные танцы, на которые ты наряжаешься, и она сочтёт меня совершенно нелепой, если я признаюсь, что разочарована. Она и так была недовольна тем фактом, что я продолжаю отказывать ей в покупке платья, но мне так и не захотелось идти.

Совсем.

Зажужжал мой телефон.

Джосс: У меня ВАЖНАЯ сплетня.

Я посмотрела на неё, но она, казалось, слушала миссис Адамс. Я взглянула на учительницу, прежде чем ответить: «Выкладывай».

Джосс: К твоему сведению, я узнала это по смс от Кейт.

Я: Так что это может быть неправдой. Поняла.

Прозвенел звонок, и я схватила свои вещи и запихнула их в сумку. Мы с Джослин направились к нашим шкафчикам, и она сказала:

— Прежде чем я расскажу тебе, ты должна пообещать, что не будешь волноваться, пока не услышишь всё.

— О Боже! — Мой желудок сжался от напряжения, и я спросила: — Что происходит?

Мы свернули в западное крыло, и прежде чем я успела взглянуть на неё, я увидела его, направляющегося ко мне.

Майкл Янг?

Я полностью остановилась.

— А вот и моя сплетня, — сказала Джосс, но я не слушала.

Люди сталкивались со мной и обходили меня, пока я стояла и пялилась. Он выглядел так же, только выше, шире в плечах и привлекательнее (если это вообще возможно). Моя детская влюблённость двигалась в замедленной съёмке, крошечные голубые птички щебетали и порхали своими крылышками вокруг его головы, а его золотистые волосы развевались на ветру.

Кажется, у меня остановилось сердце.

Майкл жил дальше по улице, когда мы были маленькими, и он был для меня всем. Я любила его, сколько себя помню. Он всегда был потрясающим. Умный, утончённый и… не знаю… мечтательнее любого другого мальчика… Он бегал с соседскими детьми (мной, Уэсом, мальчиками Поттерами с угла и Джослин), занимаясь типичными соседскими делами: играя в прятки, пятнашки, мини-футбол, звонить в чей-то звонок и убегать и т. д. Но пока Уэс и Поттеры наслаждались такими вещами, как закидывать грязью мои волосы, потому что это заставляло меня кричать, Майкл занимался тем, что определял листья, читал толстые книги и не присоединялся к их пыткам.

Мой мозг включил «Someone Like You», и песня началась сначала.

I’ve been searching a long time,

For someone exactly like you.

На нём были брюки цвета хаки и красивая чёрная рубашка — такой наряд показывал, что он знает, как хорошо выглядеть, но при этом не слишком много времени уделял моде. Его густые светлые волосы были уложены так же, как и его одежда — нарочито небрежно. Мне было интересно, как они пахнут.

Его волосы, а не одежда.

Должно быть, он почувствовал сталкера в своём окружении, потому что замедленная съёмка остановилась, птицы исчезли, и он посмотрел прямо на меня.

— Лиз?

Я была так рада, что нашла время нанести Ретроградный красный. Очевидно, Вселенная знала, что Майкл предстанет передо мной в этот день, и сделала всё возможное, чтобы я выглядела презентабельно.

— Подруга, расслабься, — сказала Джосс сквозь зубы, но я была бессильна остановить широкую улыбку, которая вырвалась на свободу, когда я спросила:

— Майкл Янг?

Я услышала, как Джосс пробормотала: «Началось», но мне было всё равно.

Майкл подошёл и обнял меня, а я позволила своим рукам скользнуть по его плечам. Боже мой, Боже мой! У меня внутри всё сжалось, когда я почувствовала его пальцы на своей спине и поняла, что это вполне могла быть наша романтическая встреча.

Боже. Мой.

Я была одета для этого, и он был прекрасен. Мог ли этот момент быть более идеальным? Я встретилась взглядом с Джосс, которая медленно покачала головой, но это не имело значения.

Майкл вернулся.

Он пах хорошо, так хорошо, и мне захотелось занести в каталог каждую мельчайшую деталь этого момента. Ощущение мягкой, изношенной рубашки под моими ладонями, ширина его плеч, золотистая кожа его шеи, всего в нескольких сантиметрах от моего лица, когда я обнимала его в ответ.

Разве это неправильно — закрыть глаза и глубоко вдохнуть…

— Уф. — Кто-то сильно врезался в нас, разрушив объятия. Меня толкнули к Майклу, а потом от него, и, обернувшись, я увидела, кто это был.

— Уэс! — сказала я, раздражённая тем, что он испортил наш момент, но такая невероятно счастливая, что всё равно улыбнулась ему. Я была не в состоянии не улыбаться. — Тебе действительно стоит смотреть, куда ты идёшь.

Его брови сошлись. — Да…?

Он наблюдал за мной, вероятно, задаваясь вопросом, почему я улыбаюсь, а не впадаю в ярость из-за инцидента со скотчем. Он выглядел как человек, ожидающий развязки, и его замешательство подняло моё счастье на ещё более высокий уровень. Я хихикнула и сказала:

— Да, большой дурак. Ты действительно можешь кому-то навредить. Приятель.

Он сузил глаза и заговорил медленнее.

— Извини, я разговаривал с Карсоном и делал чрезвычайно трудную задачу — хождение задом наперёд. Но хватит обо мне. Как ты доехала до школы?

Я знала, что он хочет услышать все подробности, например, сколько времени мне потребовалось, чтобы снять скотч, или тот факт, что я сломала два свеженаманикюренных ногтя, но я не собиралась доставлять этому раздражителю удовольствие. — Здорово, действительно здорово. Спасибо, что спросил.

— Уэсли. — Майкл обменялся с Уэсом братским рукопожатием — когда у них было время отрепетировать этот милый жест? — и сказал:

— Ты был прав насчёт учительницы по биологии.

— Это потому, что ты сидел рядом со мной. Она меня ненавидит. — Уэс усмехнулся и начал говорить, но я проигнорировала этого идиота и наблюдала, как Майкл говорит, смеётся и остаётся столь же очаровательным, каким я его запомнила.

Только теперь у него был слегка южный акцент.

У Майкла Янга был такой мягкий акцент, что мне захотелось лично написать благодарственное письмо великому штату Техас за то, что он сделал его ещё более привлекательным, чем он уже был. Я скрестила руки и практически расплавилась в лужу наслаждаясь видом.

Джослин, о существовании которой я могла бы забыть в присутствии такого прекрасного Майкла, подтолкнула меня локтем и прошептала: — Успокойся. Ты вся в слюнях.

Я закатила глаза и проигнорировала её.

— Эй, послушай. — Уэс подхватил свой рюкзак и указал на Майкла. — Помнишь Райана Кларка?

— Конечно. — Майкл улыбнулся и стал похож на стажёра конгресса. — Игрок первой базы, верно?

— Именно. — Уэс понизил голос. — У него завтра вечеринка в доме его отца — ты обязательно должен прийти.

Я старалась сохранить нейтральное выражение лица, слушая, как Уэс приглашает моего Майкла прийти на его вечеринку. Конечно, Уэс общался с парнями, которых Майкл раньше знал, но всё же. Они вдруг стали лучшими друзьями или что-то в этом роде?

Добром это для меня не закончится. Не могло.

Потому что Уэсу Беннетту нравилось издеваться надо мной — всегда нравилось. В начальных классах Уэс был парнем, который положил лягушку в мой Дом мечты Барби, обезглавленную голову газонного гнома в мою самодельную Маленькую бесплатную библиотеку. В средних классах он был парнем, который считал забавным притвориться, что не видит меня, когда я лежу на улице, а потом поливая кусты своей мамы, «случайно» брызгать из шланга прямо на меня, пока я не закричу.

И теперь, в старших классах, он был парнем, который сделал своей миссией ежедневно изводить меня из-за места на парковке. Я стала смелее с тех пор, как мы были детьми, так что формально теперь я была девушкой, которая кричала через забор, когда приходили его друзья-качки, и они были настолько шумными, что я могла слышать их поверх своей музыки. Но всё же.

— Звучит заманчиво, — кивнул Майкл, и я задумалась, как бы он выглядел в ковбойской шляпе и фланелевой рубашке. Может быть, пара «казаков»1, хотя технически я не знала, чем отличаются «казаки» от обычных ковбойских сапог.

Придётся погуглить позже.

— Я напишу тебе подробности. Мне пора идти — если я опоздаю на следующий урок, меня точно оставят после уроков. — Он повернулся и побежал в другом направлении с криком: — До скорого, ребята.

Майкл наблюдал за исчезновением Уэса, затем посмотрел на меня и сказал:

— Он так быстро сбежал отсюда, что я не успел спросить. Повседневная одежда?

— Что? Эм, на вечеринку? — Как будто я имела хоть какое-то представление о том, что они надевают на свои вечеринки качков. — Возможно?

— Я спрошу Уэсли.

— Круто. — Я постаралась одарить его своей первоклассной улыбкой, хотя и умирала от того, что Уэс испортил мою романтическую встречу.

— Мне тоже пора бежать, — сказал он, но добавил: — Хотя мне не терпится наверстать упущенное.

Тогда возьми меня с собой на вечеринку! — мысленно вскрикнула я.

— Джосс? — Майкл посмотрел мимо меня, и его рот раскрылся. — Это ты?

Она закатила глаза. — Долго же до тебя доходило.

Джослин всегда была ближе с соседскими мальчишками, играя в футбол с Уэсом и Майклом, пока я выделывала ужасные кульбиты в парке и сочиняла песни. С тех пор она превратилась в высокую и необычайно красивую девушку. Сегодня её косы были собраны в хвост, но вместо того, чтобы выглядеть неряшливо, как когда у меня был хвост, он подчёркивал её скулы.

Прозвенел предупредительный звонок, и он указал на звонок.

— Это мой. Увидимся с вами позже.

С вами. (прим. пер.: он произносит это с техасским акцентом, поэтому Лиз это выделяет)

Он пошёл в другую сторону, а мы с Джослин направились в свою.

— Не могу поверить, что Уэс не пригласил нас на вечеринку.

Она искоса посмотрела на меня. — Ты хоть знаешь, кто такой Райан?

— Нет, но это не важно. Он пригласил Майкла прямо у нас на глазах. По правилам вежливости он должен пригласить и нас.

— Но ты ненавидишь Уэса.

— И что?

— Так почему ты хочешь, чтобы он приглашал тебя куда-либо?

Я вздохнула.

— Его грубость просто выводит меня из себя.

— Ну, я, например, рада, что он этого не сделал, потому что я не хочу идти ни на одну вечеринку, которую устраивают эти ребята. Я была у Райана, и там только пив-понг, «Fireball»2, «Я никогда не…» и подобная незрелая чепуха.

До ухода из волейбола Джосс тусовалась с популярными ребятами, так что она немного «потусовалась», прежде чем мы подружились. — Но…

— Послушай. — Джослин остановилась и схватила меня за руку, чтобы я тоже остановилась. — Именно это я и собиралась тебе рассказать. Кейт сказала, что он живёт по соседству с Лэйни, и они общаются уже пару недель.

— Лэйни? Лэйни Морган? — Нееет. Это не может быть правдой. Нет-нет-нет-нет, пожалуйста, Боже, нет. — Но он только появился в школе…

— Очевидно, он переехал обратно месяц назад, но заканчивал занятия онлайн в своей другой школе. Ходят слухи, что он и Лэйни почти официально встречаются.

Только не Лэйни. У меня всё сжалось, когда я представила её идеальный маленький носик. Я знала, что это иррационально, но мысль о Лэйни и Майкле была почти невыносима для меня. Эта девушка всегда получала всё, что хотела я. Она не могла заполучить его, чёрт возьми.

От одной мысли о них, вместе, у меня сжималось горло. Сердце болело.

Это раздавит меня.

Потому что он не только был всем, о чём я мечтала, но у нас с ним была история. Замечательная, важного рода история, связанная с питьём из садовых шлангов и ловлей светлячков. Я вспомнила, когда в последний раз видела Майкла. Это было у него дома. Его семья устроила пикник, чтобы попрощаться со всеми соседями, и я пришла с родителями. Моя мама приготовила свои знаменитые чизкейки, а Майкл встретил нас у двери и предложил напитки, как взрослый.

Моя мама назвала это самым очаровательным поступком, который она когда-либо видела.

В тот день все соседские дети часами играли в кикбол3 на улице, и взрослые даже присоединились к нам. В какой-то момент моя мама, в своём цветочном сарафане и босоножках на танкетке, дала Майклу пять за то, как он запятнал домашнюю базу. Этот момент запечатлелся в моей памяти, как пожелтевшая фотография в старинном альбоме.

Не думаю, что Майкл догадывался, как безумно я была в него влюблена. Они переехали за месяц до смерти моей мамы, разбивая край моего сердца, которое вскоре разобьётся вдребезги.

Джослин посмотрела на меня так, будто точно знала, о чём я думаю. — Майкл Янг — это тебе не чувак, который мчится на вокзал. Поняла?

Но он мог бы им быть. — Ну, формально они ещё не встречаются официально, так что…

Мы снова начали идти, уворачиваясь от тел, направляясь к её шкафчику. Мы, вероятно, опоздаем из-за нашей импровизированной встречи с Майклом в коридоре, но это того стоило.

— Серьёзно. Не будь такой девчонкой. — Она по-матерински нахмурилась. — Та встреча с Майклом не была вашей романтической встречей.

— Но. — Я даже не хотела этого говорить, потому что не хотела, чтобы она устроила взбучку. И всё же я чуть не взвизгнула, когда спросила: — А что, если это была она?

— О Боже. Как только я услышала, что он вернулся, я поняла, что ты сойдёшь с ума. — Её брови опустились, как и уголки губ, когда она остановилась перед шкафчиком и повернула замок. — Ты даже больше не знаешь этого парня, Лиз.

Я всё ещё слышала его глубокий голос, говорящий «с вами», и у меня внутри всё сжалось.

— Я знаю всё, что мне нужно знать.

Она вздохнула и достала свой рюкзак.

— Есть ли что-нибудь, что я могу сказать, чтобы вытянуть тебя из этого?

Я наклонила голову.

— Эм… может быть, он ненавидит кошек?

Она подняла палец.

— Точно, я забыла. Он ненавидит кошек.

— Не ненавидит. — Я усмехнулась и вздохнула, вспоминая. — Раньше у него были две злющие кошки, которых он обожал. Ты бы видела, как он обращался с этими малышами.

— Фу.

— Как скажешь, ненавистница кошачьих. — Прислонившись к закрытому шкафчику по соседству, я почувствовала себя живой, наполненной трепетом возможностей романтических отношений. — Майкл Янг — свободен, пока я не услышу официального заявления.

— Я не могу с тобой разговаривать, когда ты такая.

— Счастливая? Взволнованная? Полна надежд? — Мне хотелось пронестись по коридору вопя и распевая «Paper Rings». (прим. пер.:песня Тейлор Свифт из альбома Lover)

— Бредишь. — Джослин с минуту смотрела на свой телефон, потом снова на меня. — Эй, моя мама написала, что может сводить нас завтра вечером за платьями, если хочешь.

Мой разум помутился. Я должна была что-то сказать.

— Кажется, я работаю.

Она сузила глаза. — Каждый раз, когда я поднимаю эту тему, ты должна работать. Разве ты не хочешь купить платье?

— А как же. Хочу. — Я заставила себя приподнять уголки рта. — Конечно.

Но правда заключалась в том, что мне так не хотелось.

Прелесть платья заключалась в его способности вдохновлять на романтику, лишать спутника дара речи. Если этого фактора не было, то платье для выпускного было просто пустой тратой ткани по завышенной цене.

К этому добавлялся кричащий факт, что покупка платьев с мамой Джослин была просто огромным напоминанием о том, что моей мамы не будет рядом с нами, что делало эту прогулку дико непривлекательной. Моя мама не будет фотографировать и плакать, когда её малышка будет участвовать в последнем танце своего детства, и ничто так не задевает за живое, как то, что мама Джосс делает всё это для неё.

Честно говоря, я не была эмоционально готова к пустоте, которая, казалось, сопровождала мой выпускной год, к многочисленным напоминаниям об отсутствии мамы. Фотографии выпускников, осенний бал, подача документов в колледж, выпускной, окончание школы; в то время как всё, кого я знала, радовались этим школьным событиям, у меня болела голова от стресса, потому что ничто не соответствовало моим ожиданиям.

Всё казалось… унылым.

Хотя выпускные мероприятия были весёлыми, без мамы они были лишены сентиментальности. Мой папа пытался участвовать, он правда пытался, но он не был эмоциональным парнем, поэтому всегда казалось, что он был официальным фотографом, пока я в одиночестве перебирала основные моменты.

Тем временем Джосс не понимала, почему я не хочу придавать большое значение каждому выпускному событию, как это делала она. Она злилась на меня три дня, когда я сорвала поездку на пляж на весенних каникулах, но это было больше похоже на экзамен, которого я боялась, чем на приятное времяпрепровождение, и я просто не могла.

Однако, обрести счастливый конец как в ромкоме, который понравился бы моей маме, могло бы изменить все негативные ощущения на положительные, не так ли?

Я улыбнулась Джослин.

— Я напишу тебе, когда проверю свой график.