Лучше, чем в фильмах

Глава 4

“Ты не такой мерзкий, как казался.”

— 10 причин моей ненависти

— Ну что? — Я смотрела в лобовое стекло, когда он отъезжал от дома, где машины выстроились по обеим сторонам улицы. В этот момент мне пришло в голову, что Уэс и его друзья живут жизнью «SuperПерцев». — Он говорил что-нибудь обо мне, пока я переодевалась?

— Вообще-то, говорил. — Он включил поворотник и свернул за угол. — И это, вероятно, тебя разозлит.

— О Боже. — Я смотрела на профиль Уэса и ждала ужасных новостей. — Что?

Он прибавил скорость и перестроился в другую полосу.

— Совершенно ясно, что он всё ещё думает о тебе как о Малышке Лиз.

— Что это значит?

Его рот слегка изогнулся, но он продолжал смотреть на дорогу.

— О, да ладно тебе.

— Серьёзно. Что? Как будто он всё ещё думает, что я в начальной школе?

Он улыбнулся «мне не следует улыбаться» улыбкой, и сказал: — Типа, он всё ещё считает тебя милой маленькой чудачкой.

— Боже мой, ты что, шутишь? — Я уставилась на его ухмылку и хотела ударить его. — С чего бы ему теперь считать меня чудачкой? Я была чертовски обаятельной, пока твою подружку не стошнило на меня.

— Дело не в этом. — Он натянул улыбку и быстро взглянул на меня. — Просто он считает, что ты такая же, какой была раньше, потому что он отсутствовал.

— Я не была «милой маленькой чудачкой».

Его улыбка вернулась. — Да ладно тебе, Баксбаум.

Я вспомнила старые времена в нашем районе. — Не была.

— Нет, была. Ты постоянно сочиняла песни, обо всём на свете. Ужасные песни, в которых даже рифмы не было.

— Я была творческой. — Правда, я была менее спортивной и более драматичной, чем остальные, но я не была чудачкой. — И это была моя музыкальная тема.

— Ты постоянно врала о парнях.

А вот это правда. — Ты не знаешь, что они были ненастоящими.

— Принц Гарри?

О, я забыла об этом. — Он мог быть моим парнем, но не было способа узнать наверняка.

Он усмехнулся и сильнее надавил на газ. — И спектакли, Лиз. Помнишь все эти спектакли? Каждый день недели ты была своим сольным бродвейским шоу.

Надо же, я совсем забыла о спектаклях. Я любила придумывать спектакли и заставлять всех соседей разыгрывать их. И да, я могла быть зачинщиком, но остальные всегда подыгрывали мне, так что им это тоже должно было нравиться. — Театр — это благородное призвание, и если вы, ребята, были слишком некультурны, чтобы понять это, то мне вас жаль.

Его смешок превратился в смех. — Ты умоляла Майкла стать Ромео для твоей Джульетты, а когда он не согласился, ты залезла на дерево и целый час притворно плакала.

— А ты кидал в меня желудями, пытаясь сбить меня!

— Я думаю, дело в том, что он воспринимает тебя иначе, чем других девушек, из-за вашей истории.

Я посмотрела на него задаваясь вопросом, Боже правый, неужели я была маленькой чудачкой?

— Значит, я навсегда останусь для него чудачкой, и я ничего не смогу с этим поделать?

Он прочистил горло. — Ну, может, и нет. Но.

Он выглядел виноватым, и я спросила: — Что ты сделал, Уэс?

— Я ничего не делал, Баксбаум, это всё ты. — Он притормозил на красный свет и пристально посмотрел мне в глаза. — Мы с Майклом говорили о том, как плохо, что на тебя стошнило, и он сделал замечание по поводу твоей уродливой униформы.

Мои щеки запылали, когда я вспомнила свой прекрасный наряд, который теперь был испорчен. — И?

— И это было что-то о том, что это так в стиле классической Лиз — надеть форму официантки на вечеринку, и что ты ничуть не изменилась.

Я вздохнула и посмотрела в окно, внезапно почувствовав безнадёжность того, что у меня когда-нибудь будет шанс с Майклом.

— Потрясающе.

— Я сказал ему, что теперь ты совсем другая.

Я бросила взгляд на затемнённое переднее сиденье. — Правда?

— Да. Я сказал ему, что ты теперь меньше поешь и что в школе тебя вроде как считают горячей девчонкой.

Моё чудаковатое сердце потеплело. — Меня считают горячей девчонкой?

— Возможно. Я имею в виду, ты не уродина, так что это возможно. Я не знаю. — Уэс не сводил глаз с дороги, и в его голосе звучало раздражение. — Я не имею привычки обсуждать тебя, разве что в контексте «Догадайтесь, что сделала мой соседка-дура», так что я понятия не имею. Я просто пытался изменить его впечатление о тебе.

Я закатила глаза и почувствовала себя до смешного обиженной, что он это выдумал.

— Но вот в чём твоя проблема. — Он включил поворотник и притормозил, когда мы подъехали к жёлтому светофору. — Пока я изо всех сил старался убедить его, что ты больше не маленькая чудачка, он воспринял это неправильно и сказал что-то вроде: «Так тебе нравится Лиз. Я так и знал».

— О нет. — Черт, черт, черт!

— О да. — Он посмотрел на меня, остановившись на красный свет. — Он думает, что мы нравимся друг другу.

— Нет! — Я откинула голову на подголовник и представила лицо Майкла, как он улыбался и наблюдал за нами с Уэсом. Он думал, что мне нравился Уэс, и это была полностью моя вина. Ради всего святого это я пустила этот слух. — Он никогда не пригласит меня на выпускной, если будет думать, что я тебе нравлюсь.

— Наверное, нет.

— Тьфу. — Я быстро заморгала, не желая поддаваться эмоциям, но ничего не могла с собой поделать, так как продолжала представлять его лицо. Он должен был стать моей судьбой, чёрт возьми, а теперь Лэйни заполучит его в свои лапы прежде, чем я получу свой поцелуй со вскинутой ножкой.

И на меня ещё и вырвало.

— Он сказал кое-что о тебе, когда мы уходили, если тебе от этого станет легче.

— Что? Когда? Что он сказал?

Он ускорился, завернув за угол и затормозил. — Всё, что он сказал, это: «Не могу поверить, что у Малышки Лиз есть татуировка», когда я сказал ему, что мы уезжаем.

Я ахнула. — И как именно он это сказал?

Он посмотрел на меня. — Серьёзно?

— Я имею в виду, он сказал это так, будто ему было противно, или, как… как будто он подумал, что это, типа, круто?

Он не отрывал глаз от дороги и сказал: — Ему определённо не было противно.

— Ну, хотя бы это. — Я смотрела в окно и наблюдала, как огни нашего района становятся ближе. Что мне теперь делать? Если бы это был другой парень, я могла бы просто сдаться и назвать рвоту космическим знаком.

Но это был Майкл Янг. Я не могла сдаться.

Честно говоря, от одной мысли об этом у меня защемило сердце.

Должен был быть какой-то способ.

Я прикусила нижнюю губу и задумалась. То есть, формально, независимо от вызванных мной же слухов о нас с Уэсом, Майкл выглядел кокетливым, когда смотрел на мою татуировку. Ничего особенного, но это было что-то, верно? Это доказывало, что можно изменить его мнение о «маленькой чудачке».

Мне просто нужен был шанс заставить его увидеть всё то, что изменилось во мне.

Я почувствовала, как ко мне возвращается надежда. Ведь это не займёт много времени, чтобы открыть ему глаза, если я смогу просто провести с ним немного времени, верно? Время и, возможно, немного помощи.

Хммм.

— Ты такая тихая, Баксбаум. Меня немного пугает то, о чём ты там думаешь.

— Уэсли. — Я повернулась к нему на своём сиденье. С моей самой победной улыбкой, я сказала: — Дружище. У меня есть ОТЛИЧНАЯ идея.

— Боже, помоги мне. — Он остановил свою машину на парковочном месте, вытащил ключи из замка зажигания и сказал с полуулыбкой: — Что за ужасная идея?

— Ну, — начала я, глядя на свои руки и не двигаясь, чтобы выйти из машины. — Выслушай меня, прежде чем скажешь «нет».

— Опять что ли? Ты меня пугаешь.

— Ш-ш-ш. — Я глубоко вздохнула и сказала: — Что если мы позволим людям думать, что встречаемся, но только, типа, неделю?

Мои щеки пылали, пока я ждала, что он посмеётся надо мной. Его глаза сузились, и он смотрел на меня долгую секунду, прежде чем сказать: — Что именно это решит?

— Я всё ещё продумываю, так что потерпи. Но если мы притворимся, что мы вроде как увлечены друг другом в течение недели, это может помочь Майклу понять, что я больше не Малышка Лиз. Он уже думает, что мы встречаемся. Почему бы не использовать это, чтобы показать ему, что я вполне подходящий романтический вариант?

Он побарабанил своими длинными пальцами по рулю.

— Почему это так важно для тебя?

Я моргнула и потёрла бровь указательным пальцем. Как я должна была ответить на этот вопрос? Как я могла сказать ему, что уверена в том, что Вселенная послала Майкла обратно ко мне?

Я ненавидела, что мой голос был хриплым, когда я сказала: — Честно говоря, я понятия не имею. Я просто знаю, что по какой-то причине это действительно, действительно так. Это звучит глупо?

Он уставился в лобовое стекло перед собой с необычно серьёзным выражением лица. Через несколько секунд я подумала, может быть, он меня не услышал, но потом он сказал:

— Что глупо, так это то, что это не так.

— Правда?

— Правда. — Он прочистил горло и повернулся, чтобы посмотреть на меня, его ухмылка вернулась на место. — Итак, что я получу, за это? Кроме радости свести тебя с парнем, которого ты хочешь трахнуть, конечно.

— Отвратительно. — Я прочистила горло и была рада, что он снова стал тем умником, которого я знала. Глубоко понимающий Уэс было слишком много для восприятия.

— Ты можешь занять парковочное место ещё на неделю.

— Вряд ли этого достаточно. Ведь ты ожидаешь, что я снова возьму тебя куда-нибудь?

— Ну, это помогло бы, да. — Я заправила волосы за уши и остро ощутила, как тихо было в его машине.

Уэс скрестил руки, его рот расплылся в самодовольной, удовлетворённой улыбке.

— Я придумал. У меня есть блестящий план.

— Сомнительно.

— Ш-ш-ш. — Он протянул руку и на секунду накрыл моё лицо своей ладонью, которая пахла мылом, прежде чем откинуться на водительском сиденье. — Я буду притворяться, что пытаюсь завязать с тобой что-то, хотя я тебе не очень-то нравлюсь.

— Ладно…?

— В дополнение к этому, я буду активно пытаться помочь тебе заполучить Майкла. Восхвалять перед ним твои многочисленные достоинства.

Хотя я знала, что в этом должен быть какой-то подвох, было забавно наблюдать, как Уэс проникся этой идеей.

Я спросила: — А тебе-то что от этого?

— Если в результате моей помощи он пригласит тебя на выпускной, я получу парковочное место навсегда.

Я потянулась к дверной ручке. — Навсегда? Ни за что.

— Ты не слушаешь. Я говорю о том, что поделюсь своим опытом, чтобы он пригласил тебя на выпускной. Наша нынешняя договорённость заключалась в том, что я просто пропускаю тебя на вечеринку. То, о чём говорю я — это то, что я буду давать тебе инсайдерскую информацию, обрабатывать Майкла для тебя, давать тебе полезные подсказки, советы по моде и так далее.

— Советы по моде? — фыркнула я.

— Именно так, советы по моде. И тому подобное. Например, если ты собираешься на вечеринку и хочешь, чтобы Майкл считал тебя сексуальной, оденься так, а не как официантка Дорис Дэй.

— К твоему сведению, официантка Дорис Дэй звучит как отличная эстетика, но, честно говоря, я не могу смириться с тем, что ты знаешь, кто такая Дорис Дэй.

— Что? Моей бабушке нравится «Телефон пополам».

Мне нравился этот фильм. Может быть, для Уэса ещё была надежда.

— А ещё ей нравятся маринованные свиные ножки и попытки сбежать из дома престарелых.

Не тут то было.

Он покрутил ключи на пальце. — Так…? Ты в деле?

Я глубоко вздохнула. Если бы он мог помочь мне с Майклом, я бы отдала ему это место, а также луну, звезды и, возможно, почку. Я вдохнула и сказала: — Я в деле.

— Хорошая девочка. — Он вышел из машины, захлопнул дверь и подошёл ко мне как раз в тот момент, когда я закрывала свою. Он слегка наклонился и пробормотал: — Кстати, мне понравится моё постоянное место.

Я закатила глаза. Неисправимый парень. — Тебе не обязательно провожать меня до двери, Уэс.

Он всё равно взял сумку из моих рук. — Да ладно, не каждый день парню выпадает шанс донести до двери сумку девушки, набитую покрытой рвотой одежду.

— Верно. — Это заставило меня улыбнуться на грани смеха. — Хотя, я надеюсь, что смогу сама подтянуть штаны без твоей помощи.

— Сомневаюсь, что сможешь — я буквально спас твою задницу на вечеринке.

Он шёл рядом со мной до самого дома, и я чувствовала запах его одеколона. Он пах хорошо и свежо, и рекламщик, вероятно, сказал бы, что в нём есть «сосновые нотки», но я чуть не споткнулась, когда поняла, что узнала его. Это был запах Уэса, простой и понятный. Так… когда же пришло это знание? Должно быть, я подсознательно заметила его во время наших стычек на парковке, или, возможно, он пользовался им с момента полового созревания.

Но когда мы поднялись на крыльцо и он протянул мне сумку, я посмотрела на его лицо, и меня охватило чувство, что я очнулась от сна или чего-то подобного. Потому что как иначе объяснить, что я только что покинула пивную вечеринку в особняке одного из популярных парней, а теперь Уэс Беннетт стоит у меня на крыльце и мы не спорим?

Но самой сюрреалистичной частью этого, безусловно, было то, что это не обязательно казалось неправильным. Это было похоже на начало чего-то.

— Спасибо за одежду и… в общем, за всё. Ты оказался намного круче, чем я ожидала.

— Конечно, оказался. — Он улыбнулся мне, и эта улыбка отличалась от всех других, которые он когда-либо мне дарил. Это была приятная улыбка, искренняя, как та, которой он улыбался своим друзьям на вечеринке. Я не возражала, чтобы он рассматривал меня таковой. — Не забудь постирать свою грязную униформу перед следующей сменой. Я представляю, как в «Закусочной» гордятся внешним видом своих работников.

Я улыбнулась ему в ответ. — Я убью тебя, если ты когда-нибудь расскажешь.

— Мой рот на замке, Либби.

На следующее утро на работе я была настроена позитивно насчёт всей этой вылазки, прокручивая её в уме. То есть, да, меня облевали, Мистер Совершенство принял моё очаровательное платье за униформу, и, да, он также считал, что я всё ещё «чудачка» (я надеялась, что это личный термин Уэса, а не тот, который когда-либо слетал с губ Майкла по отношению ко мне) — но это были единственные отрицательные моменты.

Да, у меня была вопиюще нереалистичная оптимистичная натура.

Майкл также казался довольно заинтересованным в посещении выпускного бала, так что у меня всё ещё был шанс. Особенно с Уэсом, помогающим осветить не чудную, когда-то бывшую гусеницей, но теперь ставшую прекрасной бабочкой Лиз.

— Джефф? — Я громко произнесла это имя, и седовласый покупатель в красных подтяжках и таких же красных кроссовках направился в мою сторону с двумя книгами в руках.

Он остановился у прилавка и протянул свой талон. Я схватила его и сказала: — Мы можем дать вам двадцать четыре доллара за ваши записи.

Его мохнатые брови сошлись вместе, как две гусеницы, а губы приоткрылись. — Двадцать четыре доллара? Я точно знаю, что альбом Хампердинка сам по себе стоит как минимум столько же.

— Вероятно, вы правы, — начала я, отчаянно желая закатить глаза. Старые пластиночники были самыми худшими. Они всегда знали, сколько стоят их пластинки для других старых чуваков, и постоянно спорили со мной, когда я предлагала им половину суммы, за которую мы могли бы их продать. — Но в этом магазине мы сможем получить за них лишь малую часть этой суммы. Вы, конечно, можете придержать его, если думаете, что сможете продать его в интернете дороже.

Он пристально смотрел на меня, не говоря ни слова. Просто стоял и пялился на меня, как будто его властный взгляд должен был заставить меня съёжиться и начать швырять в него деньгами. Я работала в «Поддержанные книги Дика» уже три года и могла по одному взгляду на человека, входящего в магазин, определить, попытается он торговаться или нет.

Я смотрела в ответ, разумеется, с улыбкой, и ждала, когда он устанет строить из себя крутого. Прошло целых двадцать секунд, прежде чем он наконец сказал: — Мне не нужны две копии. Думаю, я приму ваше предложение.

Да, я знала, что вы согласитесь.

Я как раз вводила его карту, когда зазвонил колокольчик на входной двери.

— Доброе утро, — сказала я, не поднимая глаз от кассового аппарата.

— Вы не подскажете мне, где ваши книги о пердеже?

Я подняла глаза и увидела Уэса, выглядевшего пугающе серьёзным, и старина Джефф, перевёл взгляд в сторону Уэса.

— Простите? — Мне пришлось исказить лицо, чтобы не рассмеяться. Я не собиралась улыбаться его ребячеству. По крайней мере, не перед клиентом.

Уэс был одет в баскетбольные шорты и толстовку с надписью: «РАЗУМЕЕТСЯ НЕ ВСЕ СРАЖАЛИСЬ В КУН-ФУ»13, его тёмные волосы торчали вперёд, как будто он принял душ и провёл по ним рукой вместо того, чтобы воспользоваться расчёской. Я не знала, когда он успел стать таким высоким, худым и мускулистым, но, честно говоря, это был отличный вид.

Если вам нравятся такие парни, как Уэс.

— Ваши книги о пердеже. Алло? — Он сказал это с большим нетерпением, как будто это я вела себя странно из-за того, что просто смотрела на него. — Мне нужно облегчение, мэм. Где находятся книги по неотложным состояниям желудочно-кишечного тракта?

Я протянула старине Джеффу его деньги и квитанцию. — Большое спасибо и хорошего дня.

Он что-то пробормотал и положил деньги в бумажник, прежде чем покинуть магазин. Я посмотрел на Уэса и покачала головой. — Что с тобой не так?

Он пожал плечами. — Я смешной?

— Нет, я так не думаю. Почему ты здесь?

— Потому что я люблю книги и… — Он повернулся и осмотрел магазин позади него. — Пластинки.

— Вот как? Какая твоя любимая пластинка?

Он указал на альбом, который я только что купила у старины Джеффа. — Вот эта. Энгельберт Хампердинк.

— Неужели.

— Да. Никто не читает рэп так, как Динк. Я могу слушать, как этот Энгельберт, или, как я люблю его называть — Большой Э, выпаливает рифмы целыми днями.

— Серьёзно, почему ты здесь?

Он подошёл ближе к прилавку. — Мне нужно было поговорить с тобой, и твоя мачеха сказала, что ты здесь.

Мачеха. Для меня было бы нормально думать так о Хелене и называть её так, но по какой-то причине у меня никогда не получалось. Либо «мой папа и Хелена», либо «жена моего папы». Я жила с ней уже много лет, но для меня она по-прежнему было просто Хеленой.

— Что случилось?

— Майкл написал мне сегодня утром.

— Написал? — Мой рот широко раскрылся, и я издала визг, за который мне должно было быть стыдно, но не было, потому что это был всего лишь Уэс. Я похлопала в ладоши и сказала: — Что он сказал? Он упомянул меня? Что он сказал?

Он усмехнулся и покачал на меня головой, словно я объевшийся сахаром малыш.

— Итак, сегодня вечером мы всей компанией идём на игру.

— Это будет игра с мячом? — Я перевела пистолет для ценников на три доллара и начала наклеивать ценники на книги с распродажи. Я сказала Джосс, что пойду за платьем этим вечером, в основном потому, что мне нужно было создать возможность упомянуть о вечеринке до того, как она узнает об инциденте с рвотой в школе в понедельник. Если я смогу умилостивить её платьем, она, возможно, не будет слишком сильно упрекать меня по поводу вечеринки.

— Баскетбол, дурочка.

— Откуда мне это знать?

— Потому что сейчас баскетбольный сезон, и мы в плей-офф…?

Я просто пожала плечами и продолжила наклеивать ценники, что вызвало у него улыбку.

— В любом случае, мы с Майклом и ещё кое-кто из парней идём, и я подумал, что это может быть для тебя непринуждённым способом пообщаться без других девушек, затмящих тебя.

Я перестала наклеивать. — Ты серьёзно только что намекнул, что я невидимка, если в уравнении присутствуют другие девушки?

— Нет. Боже, какая ты чопорная. Я…

— Нет, это не так.

— Нет?

Я положила пистолет и упёрла руки в бёдра. — Нет, я определённо не такая.

Один уголок его рта приподнялся. — Ты носишь платье в магазине поддержанных книг, твой ежедневник страшно упорядочен, и каждый из твоих ценников идеально ровный. Чопорная.

Я прищурилась на него, закрывая свой ежедневник с замысловатой цветовой кодировкой и наклейками. — Это юбка и свитер, а не платье.

Я чертовски обожала свой клетчатый килт, кардиган с рюшами и почти новые, ни разу не облёванные лакированные туфли «Мэри Джейн».

— Какая разница. Когда все остальные в джинсах, ты в юбке.

Я закатила глаза. — Только потому, что мне нравятся платья и я организованная, это не значит, что я чопорная.

— Конечно, не значит.

Я подняла пистолет и начала наклеивать ценники быстрее, раздражённая тем, что он, похоже, презирает всё, чем я являюсь.

— Тогда заканчивай рассказывать мне о баскетболе, пока я не причинила тебе боль.

— В общем-то, всё. Если ты поедешь с нами, у тебя будет время показать, какой ты крутая, по дороге на игру.

Я снова остановилась наклеивать и представила нас с Майклом, потерянных в улыбках и глубоких разговорах на заднем сиденье тесной машины.

— Немного общения один на один с крутизной Лиз, да?

— Да поможет нам всем Бог.

Я провела пальцем по верхней части пистолета и спросила его: — А это не будет странно, что ты возьмёшь меня с собой?

Он пожал плечами. — Не-а. Всё отлично.

— Тогда, эм, да. — Я выпрямилась и снова опустил пистолет, взволнованная этой неожиданной возможностью. — Конечно. Я пойду.

— Но вот что, Лиз. — Он достал из кармана связку ключей и повертел их на пальце. — Не сердись на меня за то, что я так говорю, но я бы хотел помочь тебе с нарядом.

— Прости? — Я наклонила голову, не в силах поверить, что он сказал это мне. — Думаю, я справлюсь, но спасибо.

— Серьёзно, тебе нужно прислушаться ко мне.

— Если речь идёт о моде, то не должна. Без обид.

— Обиды есть, но дело не в этом. Дело в том, что никто не купится на идею, что ты просто смотришь на баскетбол, если на тебе платье с рюшами и туфли с цветочками.

Я сдула чёлку с глаз. — Беннетт, у меня есть пара джинсов, знаешь ли.

— Я удивлён. — Он положил ладони на стол и оперся на руки. Его лицо было ближе, и я отвлеклась на супер-светлые веснушки, которых никогда раньше не замечала, и на то, как его ресницы были не только длинными, но и идеально завитыми. — Но я уверен, что они даже не нормальные. Например… эм, это, наверное, те странные модные джинсы с талией, да? Или джинсы с наглаженными складками и манжетами внизу?

— Не-а.

— Ну, — сказал он, вздохнув, как будто это было важно, — я думаю, если ты серьёзно относишься ко всей этой истории с Майклом, тебе нужно расширить свой гардероб.

— И это говоришь мне ты, кун-фу худи?

Он усмехнулся, словно я только что похвалила его наряд, и провёл рукой по надписи на своей толстовке. — Выслушай меня. Я знаю, что носят девушки в нашей школе. Такие девушки, как Лэйни Морган — да, помнишь её?

Как будто я могла её забыть. Хорошая кожа, большое количество подписчиков в Инстаграм, удачная история свиданий и заботливая мать. Завидно и незабываемо.

— Ты скрипишь зубами, Лиз?

Я разжала кулаки и ответила: — Нет. Продолжай свой бред.

— Если ты хочешь заполучить своего мужчину, тебе нужно перестать упрямиться и позволить мне помочь тебе.

— Я просто не думаю, что ты на это способен.

— Наставлять на победу или подбирать тебе одежду?

— Конечно, одежда. — Я наклонилась и взяла стопку книг с нижней полки тележки. Сомнение закралось в меня, когда он заговорил так, словно мы официально что-то планировали. Чем я вообще занималась — пыталась воплотить в жизнь свою личную версию «Это всё она»?

Хотя, если честно, та часть меня, которая любила ромкомы, была немного заинтригована.

Но я нравилась себе. Мне нравилась моя одежда.

Я не была маленькой чудачкой, и мне не нужна была помощь Уэса в вопросах моды.

— Слушай. — Он взял со стойки лист бумаги и сказал: — Что если мы просто прогуляемся по торговому центру, и я укажу на вещи, которые выглядят круто? Ты будешь со мной, так что тебе не придётся покупать то, что тебе не понравится. Но тебе не повредит выглядеть как настоящая старшеклассница, когда ты пытаешься очаровать свою давно потерянную любовь, верно? Ничего нелепого или неприличного, просто что-то, в чём ты не будешь похожа на библиотекаря.

Я явно сходила с ума, потому что внезапно мне показалось, что, возможно, это неплохая идея пойти с Уэсом и посмотреть, что, по его мнению, мне следует надеть. Я не собиралась менять свою внешность ради парня — избавься от этой мысли навсегда, — но если бы он мог указать мне на наряд, который мне нравился и, по его мнению, делал меня менее чопорной, это было бы неплохо, не так ли?

— Я сейчас практически на мели, поэтому не могу позволить себе быть богатой красоткой. Есть ли способ сделать девушку с ограниченным бюджетом в меру привлекательной?

Тогда он одарил меня широкой улыбкой — улыбкой человека, который только что победил кого-то другого.

— Доверься мне, Баксбаум, я знаю, что делать.

Как только он ушёл, я написала Джосс.

Я: Похоже, мне придётся работать двойную смену. Давай завтра сходим в магазин? ПРОСТИ.

Я чувствовала себя плохой подругой. Я знала, что мне нужно перестать откладывать и сходить с ней за этим чёртовым платьем, но мне было очень трудно заставить себя сделать это.

Возможно, завтра.