Лучше, чем в фильмах

Глава 8

“Ты мне очень нравишься. Такая, какая ты есть.”

— Дневник Бриджит Джонс

Я не могла поверить, что делаю это. Я переступила через скрипучую половицу в коридоре и тихо прокралась к раздвижной стеклянной двери в гостиной. Это было рискованно, но по какой-то причине мне нужно было это сделать.

Я хотела провести время с Уэсом.

Наверное, просто его понимание моего горя заставило меня почувствовать с ним товарищество. Мне всегда казалось, что мои визиты к маме были ненормальными, но я также чувствовала, что что-то внутри меня сломается, если мне придётся остановиться.

Эта теория будет проверена осенью, не так ли?

Как бы то ни было, наконец-то поделиться с кем-то этим ощущалось почти как освобождение. Смысла в том, что он был единственным из всех людей, с кем я могла поделиться этим, не было, но я начинала преодолевать сомнения.

Также было приятно хоть раз не ссориться с Уэсом. Что было странно, потому что это была наша фишка: он шутил надо мной, а я злилась. И так всю жизнь. Но теперь я обнаружила, что он весёлый, милый и, кажется, более забавный, чем все остальные, кого я знала.

Я медленно открыла дверь, прислушиваясь к звукам, доносящимся с другого конца дома, пока мистер Фитцперверт проскользнул между моими босыми ногами.

Я вышла на веранду и закрыла за собой дверь. Ночь была прохладной, небо ясным, а яркая, высокая луна освещала город. Повсюду виднелись лунные тени, красивые и жуткие одновременно.

Крадучись спустившись по лестнице, и ступив на холодную траву, я трусцой пересекла задний двор к заборной сетке, разделяющей наши дворы. Внезапно мне показалось, что прошли считанные дни, а не годы с тех пор, как я перелезала через этот забор в детстве, и за считанные секунды я перебралась через него, оказавшись в его дворе.

Тени были жутковатыми, поэтому я продолжала бежать к задней калитке, забыв о всяком подобии крутости или самообладания. Подняв руку и открыв калитку, я шёпотом крикнула: — Уэс?

— Сюда.

Я едва могла видеть, потому что густые деревья закрывали луну, но я пошла в направлении его голоса. Обойдя цветущий куст и широкую ель, увидела его.

— Вау, Уэс. — Я огляделась вокруг, поражённая.

Сотни крошечных мерцающих огоньков были развешаны на деревьях, которые окружали четыре деревянных кресла, в одном из которых сидел Уэс. В центре всего находился очаг, пылающий огнём, а за ним струился каменный водопад. Пространство было настолько густо заросшим листвой, что казалось, будто это не пригородный задний двор, а дикий, укромный уголок.

— Это невероятно. Это всё сделал твоя мама?

— Не-а. — Он пожал плечами и выглядел смущённым. Уэс Беннетт выглядел смущённым, возможно, впервые в жизни, и он сидел, вытянув перед собой длинные ноги, смотря на небо. — Это моё любимое место, так что на самом деле, это сделал я.

— Нетушки. — Я села в кресло напротив него. — Не ты это сделал. Не может быть.

— Да, может. — Он поднял глаза и сказал: — Три лета назад я работал в ландшафтной компании, и всё, за что мы брали с клиентов бешеные деньги, я просто делал здесь сам. Подпорные стенки, водопады, пруд — всё это просто и дёшево сделать, если знаешь, что делаешь.

Кем был этот парень?

Подтянув ноги под себя, я натянула рукава на пальцы и посмотрела на небо. Было ясно, и повсюду виднелись звёзды. Очень старая песня Джейсона Мраза, «Bella Luna» — была лучшим музыкальным сопровождением из всех, для этого удивительного оазиса, залитого лунным светом.

Bella luna, my beautiful, beautiful moon

How you swoon me like no other…

Остановив музыку в своей голове, я сказала:

— Эй, я сегодня виделась с Майклом.

— Я знаю.

Я прищурилась, пытаясь лучше разглядеть его лицо в темноте, ища что-то, что его выдаст. Но он просто продолжал смотреть на небо.

— Он сказал тебе?

— Сказал. — Я посмотрела на профиль Уэса. Его губы едва шевелились, когда он тихо сказал: — Он написал мне сообщение. Сказал, что столкнулся с тобой и, Лиз, он сказал, что ты забавная.

— Правда? — Мне хотелось вопить. Я знала. — Что именно он сказал?

— Он сказал: «Она довольно забавная». А потом упомянул о тусовке у него дома.

— Ага. Я сказала, что дам тебе шанс. — Я посмотрела в огонь. Забавная — он сказал, что я забавная. Это было хорошо, верно? Думаю, это означало, что моё неловкое сообщение про кокосы не вывело меня из игры (прим. пер.:в ориг. была фраза kicked off the island, что в пер. означ. — выгнать из острова, и является отсылкой к реалити-шоу «Выживший»28). — Но часть меня беспокоится, что я упускаю шансы с нашей мини-версией фальшивых отношений.

Это вернуло его взгляд прямо к моему лицу.

— Ты хочешь прекратить?

Я пожала плечами и задалась вопросом, о чём он думает. Потому что, как бы весело это ни было на самом деле, и несмотря на то, что это вроде как работало, я закончила со всей этой ложью.

— Мне всегда кажется, что я знаю, что делаю, но что, если ты прав насчёт моих ужасных грандиозных планов? Что, если я просто разрушаю наши возможности на отношения с кем-то?

И ставлю под угрозу свою дружбу с Джосс, а также погружаюсь в жизнь, полной привычной лживости.

— Тогда мне придётся тебя убить. Отношения — моё всё.

— Умник. — Я закатила глаза, потому что для популярного парня, я слышала только о нескольких его отношениях, ни одни из которых не переросли во что-то серьёзное.

Я прикусила нижнюю губу и сказала: — Может, тебе стоит отвезти меня к Майклу, а потом мы решим, что не подходим друг другу. И, я не знаю, отправим групповое сообщение?

Я быстро заморгала и попыталась понять, почему мысль о том, что мы закончили с нашим планом, заставила моё сердце забиться в груди.

Он посмотрел на меня, и я удивилась, насколько мягкой была его улыбка. Он выглядел почти милым, когда сказал: — Не могу поверить, что твой нелепый план сработал.

— Скажи?

Он рассмеялся, и я тоже, а потом сказал: — Кстати, мне действительно жаль о том, что произошла раньше.

Я махнула рукой. — Ничего страшного.

— Я заставил тебя плакать. — Он отвернулся, но я успела заметить, как он сжал челюсти. Было похоже, что для него имело значение то, что он расстроил меня. И в лунном свете я почувствовала то, чего никогда раньше не испытывала к Уэсу. Мне захотелось придвинуться к нему ближе.

Я сглотнула и сдержалась. Что это был за прилив нежности к Уэсу? Возможно, я просто осознавала, как весело мне было с ним во время нашей сделки, а теперь она почти закончилась.

Вот и всё.

Поэтому вместо того, чтобы последовать абсурдному инстинкту и придвинуться ближе, я просто сказала: — Боже, какой же ты высокомерный, Беннетт. Я уже плакала, когда ты появился. Весь мир не крутиться вокруг тебя, знаешь ли.

Но на самом деле именно этот момент, момент плача, установил некую связь между мной и Уэсом.

И это была хорошая связь.

Я видела, как покачивался его кадык, когда он сглатывает, пока смотрела на его силуэт. Он поднял на меня глаза и сказал: — Обещаешь?

— Уф. Да. — Боже правый, он убивал меня своей заботой. Я прочистила горло и снова посмотрела на небо. — Теперь я в порядке, так что забудь, что ты когда-либо это видел.

— Выполнено.

Несколько минут мы сидели молча, оба потерянные в звёздном небе, но это не было неловко. Впервые в жизни я не чувствовала себя обязанной заполнять пустоту постоянной болтовнёй.

— Знаешь, я всё ещё могу прекрасно представить её, — сказал он.

— Хм? — сказала я. Я была в замешательстве и, должно быть, выглядела так, потому что он добавил: «Твою маму».

— Правда? — Я плотнее прижалась к креслу, обхватив руками ноги и представляя себе её лицо. Даже я уже не была уверена, что смогу вспомнить её точные черты. Это немного разбило мне сердце.

— Конечно. — Его голос был тёплым, словно в нём звучала улыбка, и он хрустнул костяшками пальцев, когда сказал: — Она была такой… хм… Как бы это сказать? Очаровательной, может быть?

Я улыбнулась. — Очаровывающей.

— Идеально подходит. — Он по-мальчишески улыбнулся и сказал: — Однажды я бежал перед твоим домом и как упал. Полностью разодрал колено о тротуар. Твоя мама в тот момент обрезала свои розы, и я попытался вскочить и быть крутым. Знаешь, потому что мне было лет восемь, а твоя мама была чертовски красивой.

Я улыбнулась и вспомнила, как она любила ухаживать за своим садом.

— Вместо того, чтобы обращаться со мной как с маленьким ребёнком, она срезала одну из своих роз и притворилась, что поранила палец. Она воплотила целую сценку с «ой», прежде чем сказать: «Уэсли, ты не мог бы помочь мне на минутку?».

— Так вот, заметь, я просто хотел заползти в угол и умереть от своих ужасных боевых ран. Но если миссис Баксбаум нуждалась во мне, я, чёрт возьми, собирался помочь.

Уэс ухмылялся, и я была бессильна кроме как улыбнуться в ответ. Я так давно не слышала новых историй о своей матери, что его слова были кислородом, и я отчаянно вдыхала их.

— Так что я, прихрамывая, последовал за ней в твой дом, в котором, кстати, всегда пахло ванилью.

Это были ванильные свечи — я до сих пор покупаю тот же аромат.

— В общем, она попросила меня помочь ей наклеить пластырь на палец, как будто она не могла сделать это сама или что-то в этом роде. Я чувствовал себя героем, когда она продолжала благодарить меня и говорила, каким взрослым я становлюсь.

Теперь я сияла, как дурочка.

— Потом она «заметила» моё окровавленное колено и сказала, что я, должно быть, был так озабочен тем, чтобы помочь ей, что даже не заметил, что у меня идёт кровь. Она промыла рану, наклеила пластырь и дала мне мороженое. Я почувствовал себя чёртовым героем за то, что упал лицом вниз на тротуар.

Я рассмеялась и посмотрела на небо, моё сердце было переполнено.

— Эта история так характерна для моей маме.

— Каждый раз, когда я вижу кардинала в твоём дворе, я думаю, что это она.

Я посмотрела на его затенённое лицо, и мне почти захотелось рассмеяться, потому что я никогда бы не представила, что Уэсу в голову придёт такая фантастическая мысль.

— Правда?

— Я имею в виду, говорят же, что кардиналы29 — это…

— Мертвецы?

Он нахмурил брови, слегка поморщившись.

— Я пытался выразиться более деликатно, но да.

— Я не знаю, верю ли я во всю эту историю с мёртвыми людьми, которые возвращаются как птицы, но это приятная мысль. — Так и есть. Самая приятная. Но мне всегда казалось, что если я позволю себе поверить в эти представления, то никогда не переживу её смерть, потому что наверняка проведу каждую секунду своей жизни в слезах, наблюдая за птицами.

— Ты сильно по ней скучаешь? — Он прочистил горло и издал тихий звук, как будто его смутил собственный вопрос. — То есть, конечно, скучаешь. Но… сейчас хотя бы немного легче, чем раньше?

Я наклонилась вперёд и протянула руки к огню. — Я очень скучаю по ней. Типа, постоянно. Но в последнее время это ощущается по-другому. Я не знаю…

Я замолчала и уставилась на пламя. «Было ли это легче?», поинтересовался он. Мне казалось, что я не могу ответить на этот вопрос, потому что не хотела, чтобы становилось легче. Я часто думала о ней — каждый день, — и если бы я стала делать это реже, наверняка стало бы легче.

Но чем легче это становилось, тем скорее она исчезает, верно?

Он почесал щеку и спросил: — Как по-другому?

— Может быть, хуже? — Я пожала плечами и стала наблюдать, как нижняя часть бревна нагрелось почти до белого оттенка. Я не была уверена, как объяснить это, когда я и сама не понимала. — Я не знаю. Это очень странно, вообще-то. Я просто… Наверное мне кажется, что в этом году я действительно теряю её. Происходят такие важные вехи, как: выпускной бал и подача документов в колледж, а она не застаёт их. Моя жизнь меняется и движется вперёд, а она остаётся позади вместе с моим детством. В этом есть смысл?

— Ни хрена себе, Лиз. — Уэс сел немного прямее и провёл руками по волосам, взъерошив их, когда его серьёзные глаза встретились с моими в свете огня. — В этом есть смысл, но это и полный отстой.

— Ты лжёшь? — Я прищурилась в темноте, но из-за мерцания огня было трудно разглядеть выражение его лица. — Потому что я знаю, что я странно веду себя по отношению к маме.

— И что в этом странного? — Ветерок поднял его тёмные волосы и слегка взъерошил их. — Это имеет смысл.

Я не знала, так это или нет, но волна эмоций обрушилась на меня, и мне пришлось поджать губы и быстро моргнуть, чтобы сдержать их. Было что-то в его случайном подтверждении моей вменяемости, моей нормальности, что исцелило крошечную частичку меня.

Наверное, ту часть, которая никогда не обсуждала мою мать ни с кем, кроме отца.

— Ну тогда, спасибо, Беннетт. — Я улыбнулась и положила ноги на край очага. — Ещё одна вещь, которая не даёт мне покоя, это то, что Хелена и мой папа всё время пытаются совать её во все дела, в которых должна была участвовать мама. Я чувствую себя злодейкой, потому что я не хочу, чтобы Хелена была там. Мне не нужна подмена.

— Это тяжело.

— Верно?

— Но, по крайней мере, Хелена — суперкрутая. Было бы хуже, если бы твоя мачеха была полным кошмаром, не так ли?

Я постоянно думала об этом. — Может быть. Но иногда я думаю, что её крутизна всё усложняет. Никто не поймёт, почему я так себя чувствую, когда рядом кто-то такой классный.

— Ну, разве ты не можешь включить её в свою жизнь и просто не заменять маму? Мне кажется, что ты всё ещё можешь хранить свои воспоминания, даже если Хелена будет с тобой. Верно?

— Это не так просто. — Хотела бы я, чтобы это было так, но не думала, что хватит место им обоим. Если Хелена пойдёт со мной за платьем, и мы отлично проведём время, это воспоминание будет запечатлено навсегда, и моя мама не будет в нём участвовать.

— Хочешь сигару?

Это остановило ход моих мыслей.

— Что?

Я увидела, как его губы приподнялись в темноте, прежде чем он сказал: — Я собирался насладиться «Свишер» здесь, пока ты не появилась.

Это заставило меня рассмеяться: незрелый Уэс, наслаждается сигарой с заправки на заднем дворе, как взрослый мужчина.

— О-о-о, утончённо.

— Я — не я, если не утончённый. Вообще-то, она со вкусом вишни.

— О, ну, если с вишней, то я всеми руками «за».

— Правда?

— Конечно, нет. — Я закатила глаза на его уэсовское поведение. — Не думаю, что мне понравится палочка смерти со вкусом вишни, но спасибо за предложение.

— Я знал, что таким будет твой ответ.

— Нет, не знал.

— Я думал, ты скажешь «раковая палочка», но остальное я правильно угадал.

Я наклонила голову. — Я настолько предсказуема?

Он только приподнял бровь.

— Ладно. — Я протянула свою ладонь. — Вручи мне одну из твоих элегантных гадких палочек со вкусом вишни, чтобы я могла поджечь её и втянуть в лёгкие её смертоносный дым.

Он удивлённо поднял брови. — Серьёзно?

Я пожала плечами. — Почему бы и нет?

— Кстати, тебе стоит написать рекламный текст для любителей «Свишер».

— Откуда ты знаешь, что я этого не делаю?

— Ну, если бы писала, то знала бы, что ты не куришь сигары в затяг.

— Не в затяг?

— Не-а.

— Значит… ты просто делаешь тягу и держишь за её щеками, как раздутый бурундук?

— Определённо нет. Ты просто затягиваешься меньше, чем при курении сигареты.

— Ты что, заядлый курильщик или что?

— Нет.

— Ну, мне кажется, что если ты прикуриваешь здесь в одиночестве после долгого, тяжёлого дня, то, возможно, у тебя проблема.

— Иди сюда. — Он похлопал по креслу рядом с собой.

— Фу, нет. — Я сказала это дразняще, чувствуя себя как-то неловко, поскольку я думала о том, чтобы придвинуться ближе к нему раньше.

— Расслабься, я просто собирался зажечь для тебя твою горящую гадкую палочку.

— А. — Я встала и пересела на кресло рядом с ним. — Мой косяк.

— Ты впервые это говоришь, да?

— Думаю, да.

Он усмехнулся и открыл упаковку. Я не была уверена, зачем я это делаю, особенно с Уэсом Беннеттом, но я знала, что не готова вернуться в дом. Мне было даже весело.

— Ты когда-нибудь курила?

— Да.

— Серьёзно? — Уэс сунул одну из сигар в рот и щёлкнул зажигалкой.

— Прошлым летом я курила с Джосс на вечеринке.

Он усмехнулся и сделал затяжку, когда сигара зажглась.

— Я бы с удовольствием стал свидетелем этого. Малышка Либби Лу, кашляющая, в то время как Джослин, вероятно, смеялась и пускала идеальные кольца дыма.

— Ты не так уж и ошибся. — Джослин была тошнотворно хороша во всём. Я никогда не видела, чтобы у неё что-то не получалось. Ни в те времена, ни после того, как мы стали друзьями. Если честно, а я никогда бы не сказала этого вслух, меня это до чёртиков раздражало.

Не то чтобы она была хороша во многом. С этим я могу справиться. Скорее, она была хороша в чём-то, не стараясь и не заботясь об этом. Она легко шла по жизни, никогда не ошибаясь, как это делала я ежечасно.

— Держи. — Он протянул мне сигару и зажёг другую. Я взяла её и откинулась в кресле, небрежно вытянув ноги и глядя на звёзды. Казалось важным принять позу, соответствующую курению сигары.

Я сделала затяжку. Вишня была приятной, и сигара была не такой противной, как сигареты, но вкус всё равно был как у окурка.

Уэс наблюдал за мной с полуулыбкой, что заставило меня сказать, когда дым повалил изо рта: — Приятно снова оказаться в стране ковбоев. (прим. пер.: это и место, куда ходят покурить и отсылка к старой рекламе «Мальборо»)

Он начал хихикать.

Я добавила: — Люблю хорошую сигару.

Это подтолкнуло его. Невозможно было не присоединиться к нему, когда он смеялся, откинув голову назад. Когда он наконец успокоился, то сделал затяжку и сказал:

— Можешь потушить её, Баксбаум.

— О, слава Богу. — Я затушила сигару, аккуратно прислонив её к краю очага. — И всё же, это были супер-расслабляющие десять секунд. Действительно помогло мне расслабиться.

— Ага-ага.

— Кстати, я слышала, что Алекс Бенедетти влюблена в тебя. — Я случайно услышала это на химии, и моя первоначальная реакция была такова, что они могли бы быть хорошей парой. Они оба были привлекательными спортсменами. Так что, несомненно, они должны были быть вместе, верно?

Я представила, как Алекс тусуется здесь с Уэсом вместо меня, и мне это не нравилось. Я начала с нетерпением ждать нашего странного товарищества, и хотя мне было трудно с этим смириться, я вроде как считала его хорошим человеком.

Он дымил сигарой, выражение его лица не изменилось. — Я тоже это слышал.

И…? — Она симпатичная.

Он наклонил голову. — Да, пожалуй. Просто она не совсем в моём вкусе.

— Что? Почему? — Алекс была потрясающей чирлидершей с тысячей друзей, из тех девушек, на которых, как я предполагала, парни вроде него обычно пускают слюни. В дополнение к этому она была искренне милой и очень умной. На уровне: «я слышала, что она хочет стать стоматологом».

— Не знаю. Алекс замечательная, но… — Он посмотрел на меня и пожал плечами, как будто это всё объясняло.

Я стянула резинку с запястья и откинула волосы назад. Мне казалось, что я в долгу перед Уэсом, ведь он потратил столько времени, помогая мне с Майклом. Да, всё ещё оставался шанс, что он выиграет парковочное место, но что-то в ночном воздухе Секретной зоны заставило меня захотеть сделать для него что-то приятное.

— Я знаю, что химия играет большую роль в притяжении, но она красотка. Не могу поверить, что ты не ухватился за этот шанс.

— Да, она красотка. — Он стряхнул пепел с конца сигары и посмотрел на меня таким взглядом, который заставляет слушать. — Но, типа, что это значит на самом деле? Если моя цель не состоит в том, чтобы просто сидеть и смотреть на неё, как кто-то смотрит на океан или горный хребет, красота — это просто визуальный образ.

Я расширила глаза и закрыл рот обеими руками.

— Божечки, расскажи мне подробней, Уэсли.

— Замолчи. — Он отмахнулся от меня свободной рукой и сказал: — Я просто говорю, что мне нравится девушка, которая может меня рассмешить, вот и всё. Та, с которой мне весело, независимо от того, что мы делаем.

Я откинулась на кресле и скрестила руки на груди. Наклонила голову, нахмурила брови и сказала: — Не пойми меня неправильно, но ты не такой, каким я всегда тебя считала.

Его глаза заблестели, когда он сказал: — Шокирована тем, что я перерос фазу обезглавливания гномов, а?

— Типа того. — Я хихикнула и покачала головой. — Но я также думала, что ты ухватишься за шанс… эм… «поразить цель».

Это заставило его ухмыльнуться и посмотреть на меня, приподняв одну из своих тёмных бровей.

— Это отвратительно, Баксбаум.

— Скажи же?

— Ты впервые произносишь эти слова?

Я только рассмеялась и кивнула, что вызвало у него громкий смех.

После этого мы сидели там, просто болтая ни о чём, пока он не докурил свою сигару.

— Ты будешь ещё одну? — спросила я.

Он бросил окурок в костёр и встал, взял большую палку и стал возиться с дровами.

— А что, ты хочешь одну?

— Боже, нет. — Я подняла волосы к носу и сказала: — От этих штуковин мои волосы пахнут, как помойка.

Он прислонил палку к очагу и поднял ведро, стоявшее за его креслом. — Вообще-то, мне завтра рано вставать, так что я, наверное, должен закругляться, если ты готова идти.

Было что-то в том, каким мягким было его лицо в этот момент: спокойное, счастливое, освящённое отблесками огня — что заставило меня почувствовать счастливицей, что я узнала, в кого он вырос. — Да, я готова.

Он окунул ведро в пруд и вылил его на огонь, подняв облако дыма. Когда мы вышли из Секретной зоны на задний двор, он сказал, что напишет мне, когда Майкл скажет ему, во сколько будет вечер кино.

Я легла спать, чувствуя себя счастливой, хотя и не была до конца уверена из-за чего. Или, скорее, кого. Я лежала, чувствуя приятное расслабление, распространяющееся по всему телу, пока запах дыма в волосах не свёл меня с ума настолько, что мне пришлось принять полуночный душ и сменить наволочку.

Вот тогда я легла спать счастливой.