Люби меня всю ночь

Глава 31

Очарованный, Курт, запрокинув назад голову, рассмеялся. Белые зубы ярко сверкнули на его загорелом лице. Обвив рукой ее тонкую талию, он привлек ее к себе и начал тихонько напевать.

Хелен положила ему руку на плечо. Кончики ее пальцев касались гладкой ткани рубашки, под которой угадывались твердые как сталь мускулы. Ощущение было на удивление приятным.

Рука Курта легла ей на спину, и они медленно закружились по освещенной луной веранде. Вскоре в ночном воздухе зазвенел восторженный смех Хелен. Они кружились и покачивались в сладком забытьи, наслаждаясь красотой летней ночи.

И друг другом.

Касаясь виском его гладко выбритого подбородка, Хелен чувствовала себя ветреной и беззаботной, словно и вправду была юной девушкой с сияющими глазами, встретившей на летней вечеринке смуглого волнующего незнакомца.

– Мисс, у вас самые очаровательные туфельки из всех, что мне приходилось видеть, – заметил Курт.

Слегка отстранившись, Хелен взглянула на него и увидела лукавые искорки в зеленых глазах. Он знал, что она босая! Впрочем, не все ли равно? Рассмеявшись, она сложила пальцы в кулачок и игриво стукнула его по плечу.

– Из всех моих туфелек, – кокетливо сказала она, – эти самые любимые, так что, сэр, постарайтесь не наступать на них.

– Если я это сделаю, мисс, можете швырнуть меня в самое глубокое место залива.

– Вы не умеете плавать? – поинтересовалась она.

Курт усмехнулся:

– Вообще-то плаваю я гораздо лучше, чем танцую.

Хелен иронично улыбнулась:

– В таком случае вы прекрасный пловец.

– Я этого не сказал.

– А все-таки?

– Может, нам следует поплавать вместе, тогда вы сами увидите. – Он весело блеснул глазами.

– Может, вам не следует делать мне столь смелые предложения? – осведомилась Хелен, выгнув бровь.

– Может, вам не следует отказываться, не подумав?

– А может, вам следует вначале думать, а потом говорить?

– Пожалуй, – усмехнулся он.

– Вот именно, – улыбнулась она.

Они рассмеялись.

Девичье хихиканье Хелен смешалось с низким смехом Курта, и она импульсивно прислонилась лбом к его груди. Они шутили, поддразнивали друг друга, слегка флиртовали и смеялись, вспоминая, как сидели на кухонном полу, пытаясь отцепиться друг от друга.

Хелен сообщила, что он выглядел ужасно смешно, когда мчался через весь дом в одном сапоге. Курт в ответ поинтересовался, надета ли на ней нижняя юбка, или она решила их больше не носить. Разумеется, надета! – возмутилась Хелен. Курт недоверчиво покачал головой: как он может быть уверен, если она не покажет? В таком случае пусть сомневается, парировала Хелен.

Смеясь и болтая, они продолжали танцевать в островках лунного света. Ни один из них не мог точно сказать, когда легкомысленный настрой вечера изменился. Звонкий смех Хелен затих, а задорный мотив, который напевал Курт, превратился в медленную лиричную мелодию. Они больше не кружились в быстром темпе. Притихли и двигались очень медленно.

Чарующая красота летней ночи волновала и возбуждала их. Курт обнял ее обеими руками и прижал к себе.

Они больше не разговаривали. В этом не было необходимости. Их чувства были красноречивее всяких слов. На губах Хелен играла легкая улыбка, веки опустились, прикрыв сияющие голубые глаза. То, что Курт хорошо танцует, не явилось для нее неожиданностью, поскольку он двигался с кошачьей грацией, но она и вообразить себе не могла, что он будет танцевать с такой уверенностью и мастерством. Она следовала за ним без всяких усилий, угадывая каждое движение без каких-либо направляющих действий с его стороны. Словно была его частью, а их скользящие по веранде тела – единым целым.

Возможно, это потому, размышляла Хелен, что они так подходят друг другу. Что само по себе удивительно. Курт высокий, у него рост более шести футов, тогда как у нее – пять футов и шесть дюймов. Тем не менее в его объятиях она чувствовала себя вполне уютно.

Пожалуй, даже слишком уютно.

Кружась на цыпочках, Хелен время от времени касалась грудью его теплой твердой груди и сквозь складки неширокой юбки ощущала медленные, эротичные движения его бедер. Их ноги переплетались, сердца бились в унисон.

Тихо вздыхая, она наслаждалась каждым мгновением этого волнующего танца, пытаясь убедить себя, что только душная летняя ночь повинна в том, что ей так жарко.

Но в глубине души она знала.

Знала, что не что иное, как мощный поток тепла, исходивший от худощавого тела Курта, заставляет ее пульс учащенно биться, а лицо гореть. И что достаточно высвободиться из его сильных рук, чтобы избавиться от этих ощущений. Или нет? И она обречена вечно пылать, лишившись его объятий?

Курт еще крепче прижал ее к себе, и Хелен захлестнула очередная волна жара. Казалось, каждая частичка ее тела стремится к его обжигающей мощи. Единственное, чего она хотела, так это оставаться в объятиях этого темноволосого мужчины. Двигаться вместе с ним, дышать с ним одним воздухом и знать, что он всегда будет согревать ее своим теплом.

Прижавшись щекой к его широкому плечу, Хелен лениво шевелила пальцами, поглаживая его затылок, то и дело поглядывая на его красивое лицо. И каждый раз встречала сверкающий взгляд потемневших зеленых глаз.

Она вздрогнула, когда ладонь Курта легла на ее обнаженную шею, распространяя новые потоки тепла вверх, к уху, и вниз, к чувствительному местечку у основания горла, и затаила дыхание, когда эта теплая ласкающая рука сдвинула с ее плеча платье.

Ткань медленно скользнула вниз, и низкий голос Курта вкрадчиво произнес ей на ухо:

– Мне так больше нравилось. – Его ладонь двинулась дальше и замерла, накрыв ее обнаженное плечо.

Хелен стала бить дрожь, и она почувствовала, что Курт тоже дрожит.

Возбужденный близостью ее гибкого тела, Курт совсем перестал двигаться и слегка отстранился. Затем приподнял за подбородок ее лицо. В серебристом свете луны оно казалось поразительно красивым. Огромные сияющие глаза, высокие скулы, прямой нос, мягко очерченные губы. Лицо, которое он никогда не забудет.

– В чем дело? – обеспокоенно спросила Хелен, озадаченная столь пристальным вниманием. – Что вас так заинтересовало?

– Ваше лицо, – честно признался Курт. – Оно совершенно. Вы хоть представляете себе, насколько красивы, Хелен?

Он впервые назвал ее по имени. Это было так чудесно. Сердце Хелен едва не выскочило из груди.

– Хелен. Вы невероятно красивы, Хелен. – Курт с восторгом повторял ее имя. Затем приблизил губы к ее губам и прошептал: – Не это ли лицо подвигло тысячи кораблей пуститься в путь и сжечь величественные башни Трои? – Он медленно склонил голову. – Прекрасная Елена, поцелуй, сделай счастливейшим из смертных.

Глаза Хелен были прикованы к его губам, находившимся в опасной близости. Она понимала, что Курт медлит, чтобы дать ей возможность остановить его, однако не отстранилась. И не сказала «нет». Она хотела этого поцелуя. Жаждала его.

Курт помедлил еще мгновение и коснулся губами ее дрожащих губ. Затем принялся осыпать поцелуями ее лицо.

Когда он вернулся к ее губам, Хелен тихо вздохнула. На этот раз поцелуй был более продолжительным. Очарованная его поистине целомудренными поцелуями, Хелен привстала на цыпочки. Его губы были невероятно теплыми, гладкими и бесконечно нежными. Она никак не ожидала столь сдержанного поцелуя от мужчины, который выглядел таким опасным. Ей хотелось, чтобы этот нежный поцелуй никогда не кончался. Она полностью расслабилась, наслаждаясь тем, как он ненавязчиво и вместе с тем умело заставлял ее губы раскрываться навстречу его губам.

Легкие игривые поцелуи становились все более жаркими и требовательными. Ладонь Курта переместилась с ее волос на талию, и он еще теснее прижал ее к себе. Дрожа, она обвила руками его гибкий стан. Язык Курта проник к ней в рот, исследуя его теплые глубины, и Хелен захлестнуло новое ощущение головокружительной близости.

Она не смогла сдержать восторженного возгласа, когда его губы скользнули к чувствительному местечку у нее за ухом, и закрыла глаза, когда они двинулись вниз, прокладывая обжигающую дорожку поцелуев по ее шее и плечу. Кожа ее горела и в то же время покрывалась мурашками, в животе словно трепетали крылья бабочек, напрягшиеся соски обрели небывалую чувствительность.

Когда их губы снова встретились, она откликнулась на его поцелуй с таким пылом, что Курт стал терять самообладание. Сердце его лихорадочно ударялось о ребра, кровь, вязкая и горячая, пульсировала в висках и чреслах.

Сжимая Хелен в объятиях, он снова и снова целовал ее, с каждым поцелуем все более страстно и настойчиво.

Добравшись до низкого выреза ее платья, Курт прихватил его зубами, сдвигая вниз.

– Хелен, Хелен, – повторял Курт хриплым от желания голосом. – Милая, позволь мне любить тебя.

– Курт, – лихорадочно шепнула Хелен, с трудом скрывая наслаждение от прикосновения твердой мужской плоти, упиравшейся в ее живот.

Запыхавшаяся и потрясенная, она наконец опомнилась. Это нужно прекратить, и сейчас же! Она замерла, уткнувшись лицом в его загорелую шею.

– Нет. Нет, Курт…

– О, детка, пожалуйста, – выдохнул он ей в волосы. – Позволь мне…

– Капитан Нортвей, отпустите меня. – Дрожа от страсти, она попыталась высвободиться.

Курт разжал руки и неохотно выпустил ее из объятий. Оттолкнув его, Хелен бросилась бежать. Слезы стыда, вины и досады жгли глаза.

Курт остался один на веранде. Сердце бешено билось в груди. На смуглом лице застыло выражение разочарования и неутоленной страсти, пальцы сжались в кулаки. Он стиснул зубы и закрыл глаза.

Наконец, испустив долгий прерывистый вздох, Курт открыл глаза и спустился по ступенькам. Он шагал по залитому лунным светом двору, ругая себя последними словами. Начать с того, что ему вообще не следовало подходить к дому. Хелен его не приглашала.

Терзаясь от душевных и физических мук, он вернулся в свое жилище в пристройке к амбару.