Любовники поневоле

ГЛАВА 20

Кэт сидела во главе стола, Коннор напротив, Мэри-Маргарет по правую руку от него. Одноглазый справа от Кэт. Мэри-Маргарет установила этот порядок в соответствии с возрастом и положением домочадцев еще за первым их совместным ужином.

– Я понимаю, что я здесь на правах служанки, но, с другой стороны, я самая старшая из женщин, если не считать вас, миссис Фицджеральд. Может быть, вы предпочитаете другой порядок?

Кэт не понравилось, что ее упомянули как самую старшую из женщин, но она не смогла настоять, чтобы достойная уважения Мэри-Маргарет ела на кухне. Дженни понравился новый порядок, потому что она сидела рядом с отцом. Джимми устроился слева от Кэт и рассказывал всякие смешные истории, смысл которых она не всегда улавливала, особенно, когда сосредоточивалась на разговоре Мэри-Маргарет и Коннора относительно Медфорда Флеминга и его нового поверенного.

– Ну и ну, Кэт, а я-то думал, эта история тебе понравится, – посетовал Джимми.

– Тише, – прошептала она. – О чем ты говоришь, Коннор?

– У тебя заложило уши? Я сказал, что модный адвокат Флеминга из Денвера едва приехав в Брекенридж увидел тебя на улице и спросил Флеминга, кто ты такая. Памятуя о том, что случилось с Харрисоном Пондером, Флеминг решил, что его новому поверенному лучше оставаться на Никкель-Хилл.

– Не много найдется людей, которые хотели бы жить на Никкель-Хилл, – заметил Одноглазый и фыркнул от смеха, расплескав суп.

– Чем так притягателен Никкель-Хилл? – поинтересовалась Мэри-Маргарет.

Кэт сердито глянула на Одноглазого и сунула ему в руки миску с салатом из редиса и латука. Одна лишь мысль о том, что придется есть латук, испортила Одноглазому настроение.

– У Флемингов дом на Никкель-Хилл. Говорят, Медфорд Флеминг не позволяет своему поверенному пойти на бал в эти выходные.

– Он боится, что поверенный влюбится в Кэт, – пояснила Дженни. – Двое других уже влюбились: наш и Флеминга.

– Должно быть, для вас это настоящая пытка, миссис Фицджеральд, быть такой привлекательной для мужчин, – сказала Мэри-Маргарет.

«Что она имеет в виду?» – подумала Кэт. – Я и знать не хочу нового поверенного мистера Флеминга, даже если он…

– …упадет к твоим ногам? – предположил Коннор.

Кэт метнула на него возмущенный взгляд, а Ольга высказала свое мнение:

– Мисс Кэт, можно сказать, самая красивая женщина, которую я видела, если не считать тебя, Мэри-Маргарет.

– Я предпочитаю, чтобы восхищались моим умом, а не внешностью, – заявила Мэри-Маргарет.

«Она настоящий сноб», – решила Кэт. Ей вовсе не верилось, что Флеминг держит своего нового поверенного на привязи. Коннор просто подпускал шпильки. А над Мэри-Маргарет он никогда не подшучивал. Не значит ли это, что Коннор питает к ней нечто большее, чем просто уважение? И посмеивается ли он над той блондинкой в сногсшибательной шляпе?

Пока Мэри-Маргарет и Ольга мыли в кухне посуду, Кэт удалось несколько минут поговорить с Коннором. Он сидел в гостиной, читая газету, когда Кэт подсела к нему, не в силах более сдерживать любопытство. Однако, к делу нужно подойти осторожно.

– Может, ты пригласишь на ужин свою новую знакомую? – спросила она.

– Какую новую знакомую?

– Сегодня утром я видела, как ты прогуливался с какой-то белокурой леди. Я заметила вас случайно, – торопливо добавила Кэт, – когда покупала овощи с фургона Дейва Бреддока.

– Лучше бы ты не покупала латук, – попытался сменить тему Коннор. – Одноглазый его терпеть не может.

– А твоя новая знакомая любит латук? Впрочем, Мэри-Маргарет будет рада приготовить то, что нравится твоей знакомой, если ты все же пригласишь ее.

– Да, Мэри-Маргарет твердо придерживается своей идеи насчет здоровой и полезной пищи. Я и сам не люблю латук.

«Ишь, как увиливает, – подумала Кэт. – Нужно идти напролом». – Кто она? – Кэт опасалась, что Коннор сменит тему и она со своими вопросами выставит себя в дурацком виде, что, впрочем, уже и произошло.

– Кто? – Коннор сделал вид, что не понимает, о чем речь.

Кэт вскочила и собралась было выскочить из комнаты, но он остановил ее.

– Она мне не знакомая и не подруга. Это жена Медфорда Флеминга. – У Кэт был такой удивленный вид, что Коннор почувствовал необходимость все ей объяснить. – Там на Никкель-Хилл есть один дом… э-э, кроме дома Флеминга, есть…

– Мне известно насчет дома, о котором идет дурная слава, – отрезала Кэт. – Но какое отношение это имеет к тебе?

«Господи, – забеспокоился Коннор, – уж не считает ли Кэт, что я покровительствую заведению Марси?» – Миссис Флеминг не нравится, что этот дом находится рядом с ее домом…

– Тогда зачем она его там построила? И почему говорит об этом с тобой?

– Она хочет, чтобы я использовал свое влияние и уговорил городские власти выгнать Марси… э-э… этот дом…

– Марси?

– Женщину, которой принадлежит дом.

– Ты называешь по имени эту… эту?..

– Все знают ее имя.

– Я не знала, пока ты не сказал.

– Значит, ты единственная в городе, кто не знает, как ее зовут. И единственная женщина, которая упоминает о ней.

– Что это значит? – потребовала ответа Кэт.

– Это значит, что настоящие леди не говорят о таких женщинах, как Марселла Вебер. – Коннор надеялся, что он отвлек Кэт от разговора о Юстасии Флеминг, которая затащила его в свой дом на холме и поцеловала рядом с часами дедушки после того, как объяснила, что часы французской работы и очень ценные.

– А я уверена, миссис Флеминг вполне способна самостоятельно уладить эту проблему, – непримиримо заявила Кэт. – Она с тобой флиртовала?

– Она замужняя женщина, Кэт.

– Как ты можешь общаться с нашими врагами?

– Я не общался, – попытался оправдаться Коннор.

– Это я НЕ ОБЩАЛАСЬ с Медфордом Флемингом. Я просто ударила его камнем по голове.

– Самородком, – поправил ее Коннор. – В нем, наверное, пара фунтов золота.

– Я не обратила внимания.

– Наверное, поэтому пресс-папье такое тяжелое.

– Перестань уходить от разговора.

– А ты видела, какая здоровенная шишка у него на голове? – усмехнулся Коннор.

– Почему ты флиртовал с миссис Флеминг?

– А почему тебя это так волнует? – Он не считал, что флиртует с Юстасией, но не мог вразумительно объяснить Кэт, чего хочет от него жена Медфорда Флеминга.

– Пора читать, – объявила Мэри-Маргарет, торжественно доставая свою книгу. Через несколько минут собралась вся семья, и Кэт пришлось прекратить допрос.

По мере приближения судебного заседания Кэт все больше воодушевлялась, видя, что Флеминги становятся посмешищем для всего города. Во-первых, Медфорд Флеминг разрешил своему новому поверенному в делах, Бонифацию Дентону, ходить в церковь только в сопровождении Юстасии, которая, поприсутствовав на одной службе, заявила, что «не привыкла к такому подобию епископальной службы», и отказалась сторожить поверенного во время грядущих религиозных мероприятий.

Затем публичный дом Марселлы Вебер начал свое путешествие вниз по холму и через реку, чтобы воссоединиться с западной частью Брекенриджа. Мельница слухов нашептала, что Флемингам пришлось заплатить мадам огромную сумму, чтобы заставить ее переехать.

«Вот и хорошо!» – подумала Кэт. Решив свою проблему, Юстасия Флеминг не будет больше искать повод для встречи с Коннором. Также Кэт сделала вывод, что общественное мнение настроено против Флемингов. Значило ли это, что присяжные не примут сторону Медфорда Флеминга и Трентон Майнинг Компани? Она хотела спросить об этом Коннора, но боялась снова свести разговор к очаровательной Юстасии.

В середине сентября город был потрясен смертью в Денвере одного из пионеров этого края, Джеда Силвертона. Хотя Кэт и не знала его, но все же нанесла визит его дочери, миссис Филдинг, чтобы выразить свои соболезнования. С собой она взяла упиравшуюся Дженни.

– Ты обязательно должна пойти, Дженни. Ведь девочки Филдингов твои лучшие подруги. Вы столько раз вместе готовили уроки после школы.

Однако, в разговоре с миссис Филдинг выяснилось, что Дженни не составляла компании девочкам во время приготовления уроков. Позднее был учинен допрос непосредственно Дженни, которая всячески отпиралась.

– Ты, должно быть, неправильно поняла. Где же еще я могла быть?

Кэт не сомневалась, что Дженни врет, однако, решила промолчать. «Дальше будет видно, – подумала она. – Беда никогда не приходит одна», – обескураженно размышляла Кэт. Приближение суда, проблема с Дженни, о чем не хотелось говорить Коннору, у которого и без того хлопот хватало, а теперь еще и Мэри-Маргарет. Она прекратила чтение «Холодного дома» и взяла моду уходить каждый вечер сразу после мытья посуды. Вспомнив наставления матери об ответственности относительно вверенных ее заботам молодых женщин, Кэт спросила Мэри-Маргарет, куда та собирается.

– У меня свидание, – ответила учительница.

– С кем? – поинтересовалась Кэт. Мэри-Маргарет бросила на нее взор оскорбленной невинности. – Я несу ответственность за ваше благополучие, – защищаясь, объяснила Кэт. – Как же я могу выполнять свой долг, если не знаю, где вы и с кем гуляете.

– Не «гуляете», – уточнила Мэри-Маргарет, – а «встречаетесь».

Кэт нахмурилась.

– Вам не стоит беспокоиться за меня, миссис Фицджеральд. Я взрослая женщина, разумная и интеллигентная, и не нуждаюсь в том, чтобы кто-то следил за моими манерами или моральным обликом. Уверяю вас, что я никоим образом не опозорю вашу семью.

– Я в этом не сомневаюсь, – промямлила Кэт.

– Тогда почему же вы беспокоитесь?

«Что я могу сказать в ответ? Мэри-Маргарет даже не призналась, что встречается с мужчиной. Она может посещать и какой-нибудь женский научный кружок, который считает слишком мудреным для моего понимания», – сердилась Кэт.

По мере приближения дня судебного заседания Кэт волновалась все больше и, как ни старалась, не могла думать ни о чем другом. Коннор надеялся, что кресла-качалки, купленные им для присяжных, помогут в решении дела. Чарли Максвелл был уверен: пи один суд присяжных не примет решение в пользу негодяя, посмевшего оскорбить Кэт. Кэт приходила в ужас от возможного проигрыша. Все, с кем она беседовала, рассказывали, что адвокат Флемингов каждый вечер удалялся в свою комнату, чтобы покопаться в юридических книгах и записях, касающихся разбираемого дела, и оставлял указания, чтобы никто его не беспокоил даже стуком в дверь. Кэт не надеялась, что Чарли столь же прилежен. Он без конца наносил ей визиты вместо того, чтобы заниматься делом.

В ночь перед судом ударил мороз. Наутро Кэт впервые увидела великолепие превратившейся в золото листвы, трепещущей на легком ветру, который в конце сентября уже стал прохладным.

– Должно быть, это доброе предзнаменование, – сказала Кэт Коннору, когда они шли в зал суда.

– Не думаю, что это предзнаменование, – возразил Коннор. – Такое случается каждую осень.

– Вера в предзнаменования – признак примитивного ума, – раздался позади голос Мэри-Маргарет.

Кэт пожалела, что согласилась на требование этой девицы тоже отправиться на заседание суда. Уже потому, что это было нечестно по отношению к Ольге. Кэт понимала, что в этой дружбе Ольга находится в невыгодном положении. Она нашла Мэри-Маргарет, безработную учительницу из хорошей семьи, оставшуюся без средств на улицах Балтимора, и взяла ее к себе, устроила на завод мясных консервов и оказала поддержку. Потом они накопили достаточно денег, чтобы добраться до Чикаго в надежде на лучшие заработки. Но бессовестный кэбмен, которого девушки наняли, чтобы он отвез их в тот район, где можно было спять меблированную комнату, украл их багаж. Вся эта история напоминала те романы о бедных девушках-работницах, что любила читать Кэт. Уж не сочинили ли они этот рассказ?

«Завтра, – решила Кэт, – Мэри-Маргарет останется дома, а Ольга пойдет на заседание». Но на самом деле она понимала, что Ольга никогда не лишит подругу того, что та желает получить.

Составление списка присяжных не заняло много времени. Каждый раз, как адвокат противоположной стороны возражал против очередной кандидатуры, судья говорил:

– В нашем графстве не так уж много людей, которым вы можете доверить определение вины того человека, которого вы представляете. Городок наш небольшой, вы сами знаете.

– Не думаю, что он хороший судья, – шепнула Кэт Коннору.

– По-моему, мистер Дентон выглядит весьма импозантно, – заметила Мэри-Маргарет, а когда Кэт удивленно посмотрела на нее, добавила: – Сразу видно, он интеллектуал и настоящий джентльмен. Вы сами заметите, насколько его знания грамматики превосходят знания другого адвоката, и, разумеется, он говорит гораздо лучше судьи.

– Вы на чьей стороне, в конце-то концов? – спросила Кэт.

– А ну-ка, публика, успокойтесь там, – прикрикнул судья. – А вы, женщины, не можете удержаться, чтобы не посплетничать. Я сейчас отошлю вас домой, на кухню. Там ваше место. А теперь давайте перейдем к заседанию. Оно и так уже затянулось.

– Затянулось? – удивленно переспросил Бонифаций Дентон. Вид у него был удивленный, вероятно, потому, что выбор присяжных занял меньше часа. – Прежде чем я зачитаю свое заявление, ваша честь, мой клиент хотел бы возразить против того, чтобы присяжные сидели в креслах-качалках, купленных Джеймсом Коннором Маклодом.

– Ребята, вы хотите отдать назад кресла-качалки? – спросил судья у присяжных заседателей.

– Разрази меня гром, ваша честь, похоже дело окажется долгим и нудным, – сказал старшина присяжных. – Вряд ли кто-нибудь из нас захочет провести несколько дней, сидя на жестких деревянных скамейках.

Мистер Дентон посовещался с мистером Флемингом и обратился к судье:

– Мой клиент, представляющий Трентон Майнинг Компани, хочет сказать, что не возражает против отсрочки слушания дела, раз у нас такие несговорчивые присяжные.

– Отличная дикция, – прошептала Мэри-Маргарет.

– Хорошо, принимаю возражения, – провозгласил судья. – У нас есть присяжные, есть стороны, участвующие в тяжбе, и их адвокаты, то бишь поверенные, так что начнем заседание. И не беспокойся, Сеп, оно не продлится слишком долго.

– Так значит, мы должны отдать назад кресла-качалки? – спросил Септимус Эмбри, старшина присяжных. – Хорошо, но пусть мистер Флеминг не надеется, что мы по-доброму отнесемся к Трентон Майнинг Компани, раз он лишает нас удобств.

– Ну, что я тебе говорил? – прошептал Коннор на ухо Кэт. Та улыбнулась и кивнула.

– Мой клиент согласен оставить кресла, – заявил мистер Дентон после еще одного совещания с Флемингом.

Оба адвоката сделали свои заявления, потом судья объявил перерыв на обед и на свой привычный послеобеденный сон. Кэт, Коннор и Мэри-Маргарет отправились в «Сэдл Рок Кафе» Барни Форда, где Кэт радостно поприветствовала хозяина:

– Вот и я, наконец-то, пришла в ваш ресторан, мистер Форд. Надеюсь, у вас еще есть свиные отбивные.

– Конечно, миссис Фицджеральд, – заверил ее Барни Форд.

– Как поживает Мэтти? – спросила Кэт, имея в виду негритянку, которая приехала на Запад вместе с Хортенс.

– О, она вышла замуж и уехала в Денвер, – сказал мистер Форд. – Джулии было жаль отпускать ее.

– Надо написать маме. Она всегда рада слышать, что еще одна из ее девушек вышла замуж.

– Тогда она действительно будет очень рада, – резонно заметил он. – Я чуть ли не каждую неделю слышу, что какая-нибудь девушка из Чикаго выходит замуж.

– Этот человек цветной, – прошептала Мэри-Маргарет, когда Барни Форд вернулся на свое место у стойки. – В Балтиморе цветные не смешиваются в социальном плане с белыми.

– Он владелец этого ресторана, – сообщила Кэт, с удовлетворением отметив, что Мэри-Маргарет потрясена этим фактом. – Ну, что будем делать? – повернулась она к Коннору.

– Я считаю, что по употреблению настоящего времени глаголов и по строению риторических предложений мистер Бонифаций Дентон значительно превосходит мистера Чарльза Максвелла, – заявила Мэри-Маргарет.

Не успела Кэт и рта раскрыть, как Коннор спокойно заметил:

– Вполне вероятно, но двое присяжных заснули во время его речи.

– Правда? Боюсь, я не заметила. Мэри-Маргарет заказала себе овощное блюдо и получила миску бобов с тушеным мясом, на которое неодобрительно воззрилась.

Коннор и Кэт пировали, поглощая отбивные, картофельное пюре и сметанную подливку, проявив полнейшее равнодушие к предупреждению своей учительницы-служанки о том, что подливка вредна для здоровья.

– О, не беспокойтесь за нас, Мэри-Маргарет. У вас хватит поводов для беспокойства с вылавливанием всех этих шкварок, вредных для здоровья, из ваших бобов, – заверила ее Кэт.

На третий день судебного разбирательства поднялся сильный ветер и сорвал с деревьев золотую листву.

– Надеюсь, это не плохое предзнаменование, – с улыбкой проговорил Коннор. На самом деле он знал, что разбирательство идет очень хорошо. Присяжные внимательно выслушали показания Коннора о том, как Флеминг присолил рудник, который теперь требовал обратно. С другой стороны, они дремали во время пространных геологических разъяснений Бонифация Дентона. Конечно, когда геологические подробности излагал Чарли Максвелл, они тоже дремали, но Коннор объяснил Кэт, что, по его мнению, в геологии они были на высоте и далеко опередили крючкотворство Флеминга.

На четвертый день заседаний Кэт тоже не выдержала и задремала; она уже услышала о рудничной геологии больше, чем может услышать женщина за всю свою жизнь. Проснувшись, Кэт обнаружила, что ее голова покоится на плече Коннора, а Бонифаций Дентон весьма раздраженным тоном заявляет:

– Ваша честь, я должен выразить протест. Один из присяжных храпит.

– Верно, – согласился судья. – Я и сам не прочь соснуть. Прервемся на обед, а во второй половине дня вы, мистер Дентон, может быть расскажете нам что-нибудь поинтереснее.

– Я нахожу геологические подробности весьма интересными, – сказала Мэри-Маргарет, когда они уходили.

Кэт была по горло сыта обществом этой девицы и отправила ее домой гладить белье. Потом Кэт вместе с Коннором пошла в ресторан Барни, где на этот раз подавали бараньи отбивные, и побеседовала с хозяином, что было бы невозможным, пойди с ними Мэри-Маргарет. Бог знает, что она сказала бы, если бы за одним столиком с нею сидел цветной.

– Тебе нравится Мэри-Маргарет? – спросила Кэт у Коннора, когда в разговоре упомянули имя школьной учительницы.

– Я думаю, она порядочная зануда, – сказал Коннор, расправляясь с куском знаменитого вишневого пирога Джулии Форд, – но она настоящая домоправительница. Хватается за тряпку, чтобы убрать за вами, раньше чем вы снимете свои грязные сапоги.

– А я считаю, это скорее проявление бестактности с ее стороны, – фыркнула Кэт.

После обеда заседание было отложено, потому что двое присяжных за обедом выпили и вернулись явно навеселе. Мистер Бонифаций Дентон был вне себя от возмущения, на что судья сказал:

– Такое случается не в первый раз, мистер Дентон. И не в последний, – и отправился домой, чтобы продлить свой послеобеденный сон.

– Ну, я считаю, хватит свидетельских показаний и заявлений, – объявил судья к полудню пятого дня заседания.

– Но, ваша честь! – вскричал Бонифаций Дентон, – у меня еще есть показания…

– А как ты, Чарли? – оборвал его судья. – Ты хочешь что-нибудь добавить?

Понимая, что судья начинает раздражаться, Чарли Максвелл сказал:

– Я считаю, что показаний вполне достаточно, ваша честь.

– А я нет, – запротестовал Дентон.

– Послушай, сынок, – сказал судья, – мы уже слышали, как была подана заявка, и знаем, что об этом участке говорит чуть ли не каждый чертов геолог в Колорадо. А вы, ребята, хотите продолжить слушания? – Он повысил голос, но все равно не смог разбудить самых сонливых членов суда присяжных. Остальные присяжные дали понять, что слышали достаточно, чтобы вынести решение. – Хорошо, – провозгласил судья. – Мы сократим прения, скажем, на две трети. Надеюсь, вы понимаете, я урезаю время моего дневного сна ради вас, мистер Дентон.

– Но, ваша честь….

– Не испытывайте мое терпение. Мы провели здесь столько времени. Даже миссис Фицджеральд не может сопротивляться сну.

– Я не сплю, – подала голос Кэт.

– Ну, пятнадцать минут назад спали. Когда два симпатичных холостяка вроде вас, господа поверенные, не могут заставить хорошенькую женщину бодрствовать – особенно, если учесть, что эта женщина потеряет деньги, если проиграет процесс – то, значит, вы уморили всех до полусмерти. Сокращаю прения на две трети. И особо не растягивайте свои речи. Имейте в виду, что выигравший дело устраивает танцы. – Судья стукнул молотком и положил конец пререканиям.

– Танцы? – удивилась Кэт. – Мы должны будем устроить танцы?

– Таков обычай, – объяснил Коннор. – Выигравший процесс устраивает вечеринку с танцами.

– Мэри-Маргарет, сейчас же отправляйся домой и начинай печь хлеб.

– Но я же пропущу заключительные прения. И потом, вы еще не знаете, выиграете или нет.

– Если мы не выиграем, то все как один останемся дома, – решила Кэт.

– Я потрясен, – проговорил Коннор с удивленным видом. – Ты так серьезно воспринимаешь этот суд, что даже отказываешься от танцев.

– Ваша честь, – сказал Септимус Эмбри. – Мы решили дело в пользу Коннора Маклода. Мистер Флеминг пытался его надуть, а потом, когда обнаружил, что пошел не с той карты, попытался все переиначить. Абалон Уилсон – вон он, здесь, – кивнул старшина присяжных на одного из членов суда, который проспал почти все заседания, – он знает о том, где залегает верхушка жилы, больше, чем все эти новомодные геологи вместе взятые. Вчера вечером он просто пошел и посмотрел. Коннор получил верхушку по заявке, которую купил у мистера Флеминга, а значит, владеет всей жилой. Раз такое дело, мистер Флеминг должен заплатить ему за то, что выгреб со стороны Трентон Майнинг Компани по границе владения. Кроме того, Абалон говорит, похоже, мистер Флеминг брал руду на участке Коннора.

Публика издала восторженный вопль, так как все собравшиеся были на стороне Коннора, в то время как Бонифаций Дентон старался перекричать всеобщий гвалт:

– Мы собираемся опротестовать решение, ваша честь!

– Ваше право, – заявил судья. – Но если вы это сделаете, я представлю вердикт, который только что вынес Сеп, как преступный замысел и упеку вашего мистера Флеминга в тюрьму. Думаете, я этого не сделаю, городские парни? – Последовало шумное обсуждение, закончившееся уже более благоприятным принятием решения суда. – Хорошо, – провозгласил судья, – танцы ровно в семь. Позаботься об угощении, Коннор, и перестань обнимать миссис Фицджеральд. Я не люблю, когда женщины находятся в зале суда, а еще меньше мне нравятся всякие обжимания.

Кэт была слегка разочарована, что Коннор повиновался требованию судьи. Но все-таки они выиграли, и она надеялась, что Медфорд Флеминг захлебнется в собственной желчи.

– Мы ведь не должны приглашать Флемингов, правда? – с надеждой спросила Кэт.

– Полагается пригласить, – вздохнул Коннор. – Даже если бы суд приговорил его к повешению, их все равно следует пригласить. Таков обычай в наших краях.

– Коннор, кто-то принес пиво, – посетовала Кэт, переводя дыхание после танца с Септимусом Эмбри, который сказал, что голосовал в пользу Кэт исключительно из-за ее хорошенького личика. За этот вечер она по два раза танцевала с каждым из присяжных.

– Это я купил пиво, – признался Коннор. – Люди пришли отпраздновать вместе с нами нашу победу, и я не собираюсь угощать их невыдержанным пивом. Давай потанцуем. – И он увлек Кэт на танцевальную площадку.

– Не думаю, что Флеминги находятся здесь, чтобы праздновать нашу победу, – ехидно заметила она. Кэт не могла не признать, что Юстасия Флеминг выглядело восхитительно в своем лилово-пурпурном бальном туалете с изысканной бисерной вышивкой. Но неужели она не понимает, что это просто танцы, а не бал? Кэт чувствовала, что сама она одета гораздо более подобающим образом в своем простом платье кораллового шелка, украшенном кружевами кофейного цвета и таким же поясом. Стоит только взглянуть на глубокое декольте в форме сердечка, вырезанное на платье Юстасии Флеминг, чтобы сделать вывод, что она не отличается особым вкусом. Коннор обычно поднимал шум, если Кэт или Дженни хоть на дюйм приоткрывали грудь. Интересно, скажет ли он что-нибудь по этому поводу своей новой знакомой?

– По-моему, Флеминги пришли потому, что не хотят выглядеть проигравшими, – решил Коннор. По его виду нельзя было сказать, что он потрясен декольте миссис Флеминг.

– Весь вечер она не сводит с тебя глаз, – пробормотала Кэт.

– У тебя богатое воображение.

«Неужели я начинаю ревновать?» – с тревогой подумала Кэт и сменила тему разговора. – Мэри-Маргарет три раза танцевала с Бонифацием Дентоном.

– Без сомнения, увлечена его ораторским даром, – ехидно заметил Коннор.

Кэт захихикала. Трудно долго пребывать в плохом настроении, когда Коннор кружит тебя в танце и сам рад этому. Однако, позднее, заметив, что он танцует с Юстасией Флеминг, Кэт обнаружила, что ей это ужасно не нравится. Она не видела необходимости в том, чтобы снисходительный победитель оказывал милость врагу, в данном случае, приглашая на танец жену врага. Когда Медфорд Флеминг склонился перед ней в поклоне, Кэт не испытала ни малейшего желания проявлять снисходительность.

– Подите прочь, похотливый негодяй! – прошипела она.

Флеминг метнул на нее пугающе злобный взгляд.

– Ох, мисс Кэт, – подбежала Ольга, – я нигде не могу найти Мэри-Маргарет.

– О, я уверена, она где-то здесь, – попыталась успокоить ее Кэт.

– Ее нигде нет, я все обыскала.

– Может быть, она вышла подышать свежим воздухом.

– Нет. Я искала.

– Тогда, может быть, она пошла домой.

– Нет, она не ушла бы без меня.

– Ну, а если ее провожает какой-нибудь джентльмен…

– Она бы сказала мне. – Ольга едва не плакала, и Кэт сама забеспокоилась. Мэри-Маргарет не настолько свободна от обязательств, чтобы уйти, никому ничего не сказав. А вдруг это очередной злобный замысел Флеминга? Не подговорил ли он своего поверенного умыкнуть ее служанку?

Кэт повернулась к Медфорду Флемингу, который наблюдал эту сцену, самодовольно посмеиваясь.

– Что вы сделали с моей служанкой? – решительно обратилась она к нему.

– Мадам, зачем мне ваша служанка, когда у нас есть свои?

– В самом деле, – вступила в разговор Юстасия, подошедшая к их небольшой группе вместе с Коннором. – Нам ни к чему похищать вашу служанку, миссис… Фицджеральд, так, кажется? Это ирландская фамилия? – Слово «ирландская» она произнесла так, словно оно означало какое-то грязное ругательство.

– Мэри-Маргарет исчезла, а в последний раз ее видели с их поверенным, – объяснила Кэт Коннору.

– Точно. Они сели в коляску и поехали в сторону Бреддока, – сказал Септимус Эмбри. – Убежали, я бы так выразился.

– Она же не отработала свой проезд, – сокрушалась Кэт. Теперь она вспомнила все вечера, когда Мэри-Маргарет отсутствовала, не желая отчитываться в том, где была. Значит, она вступила в союз с врагом?

– Вы снова взялись за свое? – рявкнул Флеминг. – Пока я принимаю меры, чтобы защитить моего поверенного от ваших уловок, вы напускаете на него свою служанку.

– Не говорите глупостей, – отрезала Кэт.

– Я собираюсь требовать пересмотра дела. – Флеминг схватил жену за руку и потащил за собой.

– А ты знала, что Мэри-Маргарет встречается с их поверенным? – с подозрением поинтересовался Коннор.

– Конечно же, нет. Неужели ты думаешь, что я позволила бы ей встречаться с человеком, который не принадлежит к католической церкви?