Любовники поневоле

ГЛАВА 24

Марси была права: оказаться с мужчиной в постели – еще не значит вдохновить его на женитьбу. Коннор ничего не предпринимал. Наоборот, с его стороны чувствовалось какое-то странное ожидание. Чего он ждал? Когда Шон вернется в Брекенридж, снова разделит дома и отправит ее восвояси, чтобы Коннор больше не испытывал обременительной, хотя и мимолетной страсти к сестре своего друга? Кэт была уже готова отказаться от всех надежд. Ей не хотелось снова идти в западный Брекенридж, чтобы Марси сказала: «Я же вам говорила». Не было никакой надобности отправляться туда, разве что ради религиозной проповеди. Уроки Марси не помогли привлечь внимание Коннора, а преследовать другого мужчину Кэт не собиралась никогда в жизни.

Тем временем, лишь подчеркивая ее разочарование, любовь снова цвела пышным цветом в их доме. Дженни в свои шестнадцать лет, казалось, была по уши влюблена в молодого горняка, который даже не являлся католиком. Конечно, Дженни и сама не была настоящей католичкой, но Кэт не теряла надежды на это. Девушка отлично училась в школе Святой Гертруды, но если она выйдет замуж за протестанта Томми Вестона, то никогда не приобщится к истинной церкви. И кроме того, Дженни слишком молода, чтобы выходить замуж.

Ежедневный надзор за двумя молодыми людьми, которые глаз не могли отвести друг от друга, выматывал Кэт нервы. Их придушенная страсть трепетала, словно зарница в воздухе гостиной, отчего Кэт хотелось залиться слезами. Она едва не заключила Томми в объятия, когда тот объявил, что должен уехать из города на неделю.

Однако, отсутствие Томми не принесло ей облегчения, потому что Гретель вдруг приобрела поклонника – Гретель, предназначенная в супруги Дидерику, который даже не смотрел в ее сторону. В результате этот тупоголовый дурень так и умрет холостяком. Поэтому, не успел Томми уехать из города, как присутствие Кэт в гостиной понадобилось, чтобы присматривать за Гретель и Басом Местером, горняком с «Запоздалого».

В то время как эти двое сидели за столом, покрытым зеленой вышитой скатертью с бахромой, и смущаясь вели сбивчивый разговор, Кэт вязала и беспокоилась о Берди из «Клуба джентльменов». Совесть подсказывала ей, что, пропуская свои еженедельные визиты, она теряет Берди. Что если девушка снова сделает попытку покончить жизнь самоубийством? Она может найти какой-нибудь более удачный способ, чем попытаться утопиться в мелкой речушке с ледяной водой. Тогда ее бессмертная душа погибла бы, и Кэт чувствовала бы себя виноватой.

– Я и вправду восхищаюсь вами, мисс Гретель, – сказал Бас Местр.

«Что же можно сделать для бедной, хрупкой души Берди», – гадала Кэт.

– Вы тоже пользуетесь моим уважением, мистер Местр, – ответила Гретель.

«Замужество было бы лучшим решением», – рассудила Кэт. Берди могла бы стать отличной женой. Как-то Марси упомянула, что девушка любит готовить, когда у кухарки выходной.

– Я толкую не о простом уважении, мисс Гретель, а о чем-то большем, – сказал Бас.

– Пожалуйста, перестаньте дергать бахрому нашей скатерти, мистер Местр, – попросила Кэт. Господи, как он нервничает.

– Да, мэм. – Бас Местр покраснел.

Кэт снисходительно улыбнулась ему и вернулась к своим размышлениям о Берди. Замужество было бы хорошим решением, но кто захочет на ней жениться?

– Я тут получил порядочную прибавку к жалованью, – сказал гость Гретель. – Подумываю жениться. Есть такое соображение, что я смогу позволить себе завести жену и даже ребятишек.

Кэт навострила уши. Гретель, однако, не проявила большой радости по поводу столь прозрачного намека.

Мистер Местр разволновался еще больше и, наконец, сказал:

– То есть, что я имею в виду, мисс Гретель. Я хотел бы жениться на вас и увезти вас с собой в Аспен.

Гретель задумчиво посмотрела на него.

– Но я не люблю вас, мистер Местр, поэтому я…

– О, все в порядке, – быстро прервал ее горняк. – Я просто ищу жену, вот и все.

– И потом, эти ваши уши, – продолжала Гретель, нисколько не смущенная такими прозаическими брачными намерениями мистера Местра. – Я просто не могу провести остаток жизни с человеком, у которого уши вот так оттопыриваются.

Бас Местр расстроился, а оскорбленные уши стали кирпично-красными.

– Но все-таки благодарю вас за предложение. – Гретель встала, попрощалась и оставила в гостиной неудачливого претендента на ее руку.

– Проклятие, – сказал он. – Я хочу жениться. Вместе с новой работой я получаю дом, а вот жены у меня нет, чтобы привести туда. Какая жалость, что сейчас у вас больше нет девушек. Вы, случайно, никого не ожидаете на этой неделе, мисс Кэтлин? Я буду в этих краях еще около недели.

– Какую жену вам хотелось бы, мистер Местр? – поинтересовалась Кэт.

– Ну, ничего особенного. Конечно, мне не хотелось бы, чтобы она была слишком старой или слишком уродливой…

– У меня есть кое-кто на примете, мистер Местр. Она молода и хороша собой.

Бас Местр оживился.

– Мне подходит, – сказал он. – Думаете, она выйдет за меня?

– Думаю, да. Но есть одна проблема, – прошептала Кэт. – Она немного подпорчена. Но, с другой стороны, умеет готовить.

– Что ж, нельзя получить все сразу, – рассудил мистер Местр, когда Кэт рассказала ему, кто предполагаемая невеста и где она находится. – Да, к тому же, я ведь не останусь в этом городе, где парни могут делать всякие замечания, задевающие мои чувства.

– Я так и думала, – согласилась Кэт и предложила ему встретиться у Марси на следующий день.

Жених ушел, а Кэт печально поплелась в свою комнату. Вот и еще одна свадьба, но не ее. Она даже не знала, где пропадает Коннор.

Коннора не было за ужином вечером. Не появился он и за завтраком. Все предположили, что ему пришлось рано уехать. Кэт гадала, приходил ли он домой вообще, но не сочла возможным спросить об этом у домочадцев. Вместо этого она пошла на свою половину дома и обрушилась на Дидерика, который ставил красиво вырезанные столбики, поддерживающие перила лестницы, хотя должен был заниматься комнатой в башне, чтобы в ней можно было жить.

Потом Кэт заперлась в своей комнате и оделась для выхода в город. У нее были кое-какие дела, потом нужно зайти к Марси, где Кэт договорилась встретиться с Басом Местром, а кроме всего прочего она собиралась выбрать обои для новой комнаты. Кэт надеялась, что когда-нибудь Дидерик все-таки закончит работу.

Из-за невыносимого вида побитой собаки, который часто напускал на себя Дидерик, Кэт мучило чувство вины. Этот болван совершенно не обращал внимания на Гретель, Кэт решила, что должна приложить больше усилий, чтобы соединить этих двоих. Кажется, Гретель нравился Дидерик; по крайней мере, уши у него не торчали.

Одевшись потеплее, Кэт вышла из дома. Со дня на день должен был выпасть первый снег. Однако, не сегодня. Небо было ясным и холодным, как голубоватая льдинка. Кэт собиралась зайти в магазин Моргана, давшего объявление, что он располагает четырьмя тысячами трубок обоев «самых великолепных рисунков, которые вы когда-либо видели». Но, остановившись, чтобы перейти улицу перед магазином, передумала. С тяжелым сердцем она наблюдала, как Коннор придерживает дверь, пропуская вперед Юстасию Флеминг, а затем входит следом в магазин Моргана. По мнению Кэт, если мужчина и женщина вместе рассматривают обои, даже если женщина замужем, то между ними существуют близкие отношения.

Может быть, красавица Юстасия намеревалась развестись с мистером Флемингом? О нем шептались в «Клубе джентльменов». Марси как-то сказала, что она терпеть не может, когда к ним является Медфорд Флеминг, что он жестоко обращается с женщинами. Кэт поежилась, вспоминая похотливые повадки, которые он выказывал во время ее визита в его контору.

Кэт повернула обратно, зашла в мясную лавку Криста Кайзера и оставила заказ. Заглянула к Филдингу посмотреть новые настольные лампы, о которых слышала от миссис Макнафт; красивые лампы с цветными стеклами в виде лепестков. Кэт заказала одну для проходной комнаты. Потом купила отрез тонкой голубой шерсти для Дженни и отнесла его портнихе вместе с рисунком фасона. Купила у Уотсона шапку, о которой говорил Джимми за ужином накануне. Договорилась с мистером Флетчером о ремонте своих лыж, так как лыжный сезон приближался, и, наконец, впустую проведя время, отведенное на посещение магазина Моргана, перешла через мост в западный Брекенридж.

Мистер Местр поджидал ее на крыльце «Клуба джентльменов», переминаясь с ноги на ногу. Его слоновьи уши покраснели от холода. Кэт надеялась, что Берди не станет придираться к его ушам. Во всем остальном он производил впечатление хорошего парня с отличными перспективами.

– Джентльмены допускаются только после обеда, – сурово заявила Марси, когда горничная вызвала ее в холл.

Кэт быстро объяснила ей ситуацию, прежде чем Марси выгнала преисполненного беспокойства претендента на руку одной из ее подопечных.

– Мне следовало ожидать, что вы не оставите моих девушек в покое, – пробормотала хозяйка, но послала горничную за Берди.

Когда девушка появилась на лестнице, ведущей в холл, в наряде, который Кэт не могла считать приличным платьем, она не удержалась и прошептала:

– А нельзя одеть ее во что-нибудь… более подходящее к этому случаю?

Марси насмешливо подняла брови.

– Если он берет в жены девушку из моего дома, пусть знает, что получит. Зачем изображать что-то иное? В любом случае, он не кажется оскорбленным.

Кэт взглянула на Баса Местра, который расплылся в улыбке, в то время как Марселла шепотом объясняла Берди ситуацию. Широко открытыми глазами Берди смотрела на мистера Местра, будто никогда прежде не видела мужчину.

– Почему бы вам не посидеть в гостиной и не познакомиться поближе? – предложила Марси. – Если только вы не хотите присмотреть за ними, Кэт.

Кэт бросила на нее хмурый взгляд и прошла в комнату Марселлы.

– Ну, вас довольно долго не было, – заметила Марси, когда они остались одни. – И не говорите мне, что вы вышли замуж, а я об этом не слышала.

Кэт загнала подальше навернувшиеся на глаза слезы, вспомнив руку Коннора на руке Юстасии Флеминг, когда они входили в магазин Моргана.

– Что случилось? – спросила Марси. Кэт рассказала ей.

– В магазине обоев вряд ли что может произойти. Не думаю, что вам стоит беспокоиться, – улыбнулась Марселла.

– Это вовсе не смешно. Он держал свою руку на ее руке.

– Он был в вашей постели еще раз?

Кэт отрицательно покачала головой. Ей не хотелось говорить о постельных делах.

– Хорошо, Кэт. Вы хотите, чтобы Коннор сделал вам предложение. Как только он попросит вас стать его женой, можете пустить его в свою постель.

– Он не собирается жениться на мне.

– Это нам не известно. Почему бы вам не устроить романтический ужин для двоих? Свечи, платье с глубоким вырезом, открывающим грудь. Вы были у портнихи? Хорошо. Выставите всех из дома и обольщайте его вкусной едой, ликерами и декольте. Когда он насытится, то подумает:

«Если я сделаю ей предложение, то всю оставшуюся жизнь смогу вкушать деликатесы, сидя за столом с этой красивой женщиной напротив, которая позволит мне обнимать ее после трапезы».

Перед Кэт встали три проблемы: во-первых, устроить так, чтобы в доме никого не было, но это почти невыполнимая задача. Во-вторых, никто не соблазнится ни ее стряпней, ни декольте. В-третьих, если столовая не нагревалась теплом тел собравшихся, то там бывало так холодно, что кожа в вырезе платья покроется неромантичной гусиной кожей.

– Но ведь вы не собираетесь сдаваться, не правда ли, Кэт? Не хотите же вы сказать: «Ладно, Юстасия, он твой»?

– Нет, не хочу, – промямлила Кэт.

– Хорошо. Теперь переходим к самой интересной части. Ужин окончен…

«А у него несварение желудка», – подумала Кэт.

– …он потрясен вашей красотой…

«Или решил, что я далеко не так красива, как Юстасия Флеминг».

– …он просит вас стать его женой, и вы соглашаетесь после застенчивого, точно рассчитанного по продолжительности колебания…

Кэт подумала, что если бы Коннор сделал ей предложение, то она не колебалась бы ни секунды. Она, наверное, прервала бы его на полуслове, чтобы сказать «да», и обнаружила при этом, что Коннор всего лишь предложил «уволить этого треклятого Дидерика» или избавиться от турецкого ковра, о который он спотыкался каждый раз, когда поздно приходил домой; или же сказать Дженни, что он не собирается заказывать новое пианино, чтобы его доставляли через горы, каким бы большим талантом, по словам сестры Паулины, его дочка ни обладала.

– Потом, если он будет настаивать, вы можете снова заняться любовью. И вот что вам нужно об этом знать…

Кэт покраснела и предложила, ради приличия, посмотреть, как там Берди и мистер Местр.

– Сначала поговорим о том, как целовать его тело.

– Целовать тело? – воскликнула Кэт.

– Задумывались ли вы когда-нибудь, куда вы можете поцеловать мужчину, чтобы ему это понравилось?

– Конечно, нет.

– Хорошо, подумайте об этом. Предположим, вы целуете его грудь. Многим мужчинам нравится, когда целуют их соски. Многим, но не всем. Например, трудно возбудить пожилого мужчину. Так что если вы использовали некоторые из этих приемов на молодом человеке, подумайте, как они подействуют на него.

Кэт не сводила глаз с Марси.

– Итак, вы поцеловали его соски, и, кажется, ему это понравилось. Может быть, он застонал…

Кэт беспокойно взглянула на дверь.

– …а вы продолжаете его целовать, перемещаясь ниже…

– Ниже?

– Да.

– Почему не выше?

– Вы же хотите, чтобы он никогда не забыл этого. Кэт поняла, что сама никогда не забудет этот разговор. Должно быть, она сошла с ума, если пришла сюда.

– Вы двигаетесь вниз… медленно… к его пупку. Здесь помедлите. Ему это понравится. В сущности, вы можете получить совершенно безошибочную реакцию.

Кэт догадалась, что это за реакция, и вспыхнула.

– А такие вещи не должны быть… ну, спонтанными?

– Конечно, нет, – нахмурилась Марси. – Теперь вы двигаетесь от его пупка ниже. Языком вы…

– Но это же негигиенично, – вырвалось у Кэт.

– Кэт, мы ведь говорим о сексе, а не… Раздался робкий стук в дверь, и Кэт, с мыслью «слава Богу», подскочила к двери, чтобы впустить Берди и мистера Местра.

Бас Местр объявил, что они с Берди обручились и собираются незамедлительно пожениться.

– А ведь всего несколько недель назад я думала, что рыцарь никогда не придет за мной, – изумлялась Берди. – Ей Богу, я счастливее, чем была Святая Женевьева, когда крестоносцы спасли ее от сарацин.

Бас Местр, который никогда не думал о себе, как о рыцаре, с сияющей улыбкой смотрел на свою будущую жену.

Марси прошептала Кэт на ухо:

– А я уж, конечно, никогда не думала, что являюсь сарацином.

Горничная объявила, что завтрак подан, и у них получился импровизированный праздник в честь помолвки, на котором остальные девицы проливали сентиментальные слезы, отпускали пошлые шуточки насчет супружества и попросили Кэт рассказать им еще какую-нибудь историю из жизни святых.

Кэт поведала им о Святом Дионисии, первом епископе Парижа, мученике, которого обезглавили, а он подхватил свою голову и прошел еще шестьсот шагов до места, где упал замертво. Там его и похоронили. Девушки сочли историю потрясающей, но не поверили, будто это случилось на самом деле.

«Какая ирония», – подумала Кэт. Они поверили вымышленной истории о Святой Женевьеве, но не поверили подлинной истории о Святом Дионисии и его удивительном пути без головы. – Ну, по крайней мере, мне не нужно исповедоваться в еще одной фальсификации священной истории», – с облегчением вздохнула Кэт.

Кэт не стала всерьез обдумывать предложение Марси об интимном ужине на двоих, потому что знала: никогда не окажется она с Коннором наедине. Потом в пятницу утром Дженни сказала, что ее пригласили на ужин к Макнафтам. У Кэт неминуемо возникли бы подозрения, если бы она не знала, что Томми нет в городе. В этот же вечер Гретель отправилась на спевку хора, после которой должен был состояться ужин. Ее не будет дома часа три. Оставался только Джимми.

Виделся ли Коннор с Юстасией Флеминг? Будет ли польза от…

– Кэт, можно я переночую у Бенни? Миссис Флетчер пригласила меня, и если ты меня отпустишь, я завтра утром принесу из починки твои лыжи, – предложил Джимми, одаривая ее своей обаятельной улыбкой.

– Ладно, – согласилась Кэт, и сердце ее начало учащенно биться. – Сегодня пятница, завтра занятий в школе нет, и я думаю…

Джимми испустил радостный вопль, чмокнул Кэт в щеку – они стали большими друзьями в последние месяцы – и схватил сумку с книгами.

– Подожди меня, Джимми, – окликнула его сестра и заторопилась следом.

– Подумать только, как мои дети заинтересовались учебой, – суховато заметил Коннор. – На днях Джимми упомянул о Геологическом колледже. Мне сначала показалось, что я ослышался.

Кэт кивнула, размышляя, что приготовить на ужин.

– Я должен благодарить тебя, Кэт.

Она подняла глаза, удивляясь комплименту.

– Почему бы тебе не приготовить на ужин какую-нибудь холодную закуску? – предложил Коннор. – Тогда тебе не придется стоять у плиты.

– Очень заботливо с твоей стороны, Коннор, – согласилась Кэт, пряча улыбку. Она знала: Коннор считал, что холодные остатки обеда лучше ее стряпни.

– Обещай.

Кэт кивнула, скрестив пальцы. Она не стала следовать совету Марси насчет платья, но сшила одно с воротником и овальной вставкой спереди. Если поторопиться, можно вынуть вставку и вшить кружево.

– Я еду на рудник «Роза Лорел», но к вечеру вернусь.

– Тебе приготовить бутерброды?

– Нет, я поем на руднике.

Как только Коннор уехал, Кэт помчалась в лавку, даже не глянув на небо. На обратном пути ее застал дождь со снегом, и Кэт пришлось укрыться в обители Святого Иосифа, где она взяла у сестры Анджеллы Квиллан рецепт кекса для высокогорных условий, пока ждала, вся дрожа, на больничной кухне. Когда стало ясно, что дождь и не думает прекращаться, Кэт одолжила зонтик и всю дорогу бежала, добравшись до своего крыльца с облепленными грязью ботинками и мокрым подолом.

– Почему ты до сих пор возишься с лестницей? – спросила она у Дидерика, но не стала ждать ответа. Переоделась и побежала к печи на половине дома Коннора, где с величайшими предосторожностями испекла кекс по рецепту сестры Анджеллы, вынув его из печи как самый драгоценный из всех кексов на свете. «Должно получиться, – радостно думала Кэт. – Хоть один раз я должна приготовить чудесный ужин. Коннор сделает мне предложение, и мы будем счастливо жить до конца наших дней».

Около двух часов дня она услышала, что вернулся Коннор, и быстро спрятала кекс в холодный ящик, встроенный в заднюю стенку кладовой, где зимой хранили скоропортящиеся продукты.

Вошел Коннор, промокший и мрачный, со свертком под мышкой.

– Кажется, я сказал тебе ничего не готовить. – Он дотронулся до остывающей печки. – Сегодня после обеда держись подальше от печки, хорошо?

– Хорошо, Коннор, – улыбнулась Кэт.

– Извини, я прикрикнул на тебя, – спохватился он. – Ты выглядишь прелестно.

– Правда? Спасибо. – На Кэт было старое платье, не имевшее ничего общего с тем, над которым она трудилась уже несколько часов. Когда мужчина безо всякой на то причины говорит вам, что вы прелестно выглядите, это хороший знак. Юстасия всегда нарядная, и все-таки Коннору понравилось, как выглядит Кэт в старом домашнем платье. Она лучезарно улыбнулась, и на мгновение ей показалось, что Коннор собирается ее поцеловать.

– Миссус. – На пороге появился Дидерик. Кэт была готова дать ему пинка. – Я хочу сделать фам скамья у окна. Фы должен сказать мне, фозле какого.

Противоречивые чувства раздирали Кэт. Она не хотела оставлять Коннора, раз он в таком хорошем настроении, но с другой стороны, мысль о приоконной скамье в ее новой комнате показалась восхитительной. В один прекрасный день они с Коннором смогут сидеть там вместе, глядя на горы, но если предоставить все решать Дидерику, он выберет не тот вид, и ей придется любоваться дымовой трубой плавильни на другом берегу реки или туалетной пристройкой на заднем дворе.

– Иди, выбирай свое окно, – благодушно разрешил Коннор. – Увидимся в шесть.

Кэт кивнула и заторопилась к новой лестнице в башню. Когда она вернулась, Коннора уже не было, но в печи он разжег небольшой огонь. Какой он заботливый! Наверное, беспокоился, каково ей будет собирать холодный ужин в нетопленной кухне. Чтобы не рисковать с неиспробованными рецептами, Кэт собиралась приготовить тушеное мясо по-ирландски, как делала его мама, а потом закрыть сверху тестом и подержать в печи, пока корочка не подрумянится.

В соответствии со своим планом Кэт поставила тушиться мясо и оставила его томиться в печи всю вторую половину дня, пока она заканчивала платье, накрывала на стол, застилала его полотняной скатертью и ставила оловянные подсвечники. В четыре Кэт отправила Дидерика домой и приняла ванну с тем душистым мылом, которое Шон прислал на Рождество два года назад. Потом надела обновленное платье и проверила жаркое, заглянула в холодный ящик в кладовой, чтобы посмотреть, не замерз ли кекс. В пять тридцать окинула придирчивым взглядом свое отражение в зеркале – никакой гусиной кожи! Зачесала волосы наверх, а сзади уложила локонами и лентами подходящих цветов, как причесалась в тот вечер, когда они принимали епископа.

Ну и кашу она тогда заварила! В течение нескольких дней кто-нибудь обязательно останавливал ее и расспрашивал, действительно ли она сказала епископу, что Бог был женщиной, в самом ли деле он отлучил ее от церкви за ересь, не желает ли она примкнуть к их церкви – методистской, конгрегационной, епископальной. Как будто Кэт когда-нибудь сможет молиться в том же помещении, что и ненавистная Юстасия Флеминг!

Пять сорок пять. Кэт метнулась в кухню, развела в печи огонь пожарче, внесла последние штрихи в убранство стола и, услышав голос Коннора, одной рукой открыла дверцу печи, а другой поставила внутрь свой мясной пирог.

– Кэт?

Она закрыла печку и поворошила угли.

– Иду! – откликнулась Кэт и, раскрасневшись от кухонного жара, подбежала к двери, торопясь поскорее выйти, чтобы Коннор не обнаружил, что она готовит для него сюрприз.

Сила взрыва толкнула ее в спину и швырнула в столовую. Из проходной комнаты выбежал Коннор. Оглушенная, Кэт пыталась встать. Коннор, с побледневшим от страха лицом, бросился поднимать ее.

– Проклятие! – выругался он. – С тобой все в порядке?

Кэт попыталась кивнуть, дрожа всем телом. Что случилось в кухне? Даже страшно представить. Неужели мясник или бакалейщик опять продали ей продукты с пулями? Испортили ей ужин и сорвали все планы? Слезы застилали глаза.

– Если бы только закрыли салуны, такого не случилось бы, – сказала она дрожащим голосом.

Коннор заглянул в кухню. Дверь криво висела на поврежденных петлях. Плита разворочена. Хорошо еще, что не возник пожар.

– Ты все-таки сунулась в печь, хотя обещала, что не будешь готовить?

– Это должен был быть сюрприз, – сказала Кэт, – но мясной пирог, наверное, взорвался. – Слезы текли по ее щекам.

– Это динамит взорвался, – сообщил Коннор.

– Какой динамит? – изумилась Кэт.

– Динамит, который я положил в печь сушиться.

– Ты положил динамит в мою плиту?

– Это абсолютно безопасно, когда поддерживается небольшой огонь, если только какой-нибудь дурак не придет – хотя пообещал ничего не трогать – и не подкинет дров…

– Ты взорвал мой мясной пирог и погубил ужин, который я задумала специально для тебя! – Кэт снова залилась слезами.

За всю свою жизнь Коннор не видел столько слез. Они текли по лицу Кэт и капали – только сейчас он заметил – на очаровательное платье с глубоким вырезом, украшенным кружевами. Коннор осознал, что, наконец-то, Кэт была готова подать ему знак, которого он ждал так давно, а он все погубил, взявшись сушить динамит в кухонной печи. Этого Кэт ему никогда не простит. Он ведь мог убить ее. Если бы Кэт стояла перед печкой, когда произошел взрыв…

– Все стены в мясе и подливке, – всхлипнула она.

– А мы все это бросим, – попытался утешить ее Коннор. – Мне очень жаль, что я испортил твой сюрприз.

– Мы не сможем оставить все, как есть. Присохнет, и тогда…

– Мы попросим Гретель, чтобы она позаботилась об этой чепухе. Пойдем, я поведу тебя на ужин к Барни Форду. Будем есть твои любимые свиные отбивные с картофельным пюре и подливкой.

Кэт шмыгнула носом. Это так вкусно, а она забыла пообедать. Но не станет же Коннор делать ей предложение у Барни Форда, где полно голодных горняков и бизнесменов, поглощающих пищу и орущих друг на друга.

– Пойдем, дорогая. – Коннор обнял ее за талию и с болью в душе увидел, что сзади платье превратилось в лохмотья. – Ты можешь переодеться, я подожду.

Кэт через плечо взглянула на свое платье и снова залилась слезами.

– Это было красивое платье, – уверил ее Коннор. – Ты похожа на… на принцессу из сказки.

Кэт опечалилась еще больше, потому что придется надеть платье, в котором он уже видел ее, и в котором она не будет похожа на принцессу из сказки. Но все же Кэт переоделась, и они отправились в город. Ужин прошел замечательно. Коннор был так мил, что надежды Кэт ожили. Но не на сегодняшний вечер. Когда они вернутся, дома будет Гретель. И Дженни. Кэт предложила Коннору зайти к Макнафтам и захватить Дженни, чтобы кому-то из мальчиков Макнафтов не пришлось провожать ее.

– Но ее нет у Макнафтов, – сказал Коннор.

– Она же сказала, что пойдет к ним на ужин, – недоумевала Кэт. – Прямо из школы.

– Я заходил к ним, чтобы отдать Фреду кое-какие инструменты, которые одалживал у него. Дженни там не было.

– Но я… – Ужас охватил Кэт. – Я подумала, что раз Томми уехал, можно позволить ей пойти в гости.

– Что это значит? Почему ты бы не отпустила ее, будь Томми в городе?

– Потому что раньше Дженни врала мне, – призналась Кэт слабым голосом. – Она говорила, что ходит к Филдингам, а сама гуляла с Томми.

– И ты ничего мне не сказала? Позволила им встречаться?

– Но я… я присматривала за ними, Коннор. Следила, чтобы они не оставались одни.

– Какого черта ты мне ничего не сказала?

– Ей же только шестнадцать.

– Вот именно!

– Я думала, он ей надоест.

Коннор устремился к Френч-стрит, бросив Кэт одну и унеся с собой зонт, под которым они шли вдвоем. К тому времени, как Кэт добралась до дома, промокшая насквозь, Коннор уже прочел записку, которую нашел в комнате Дженни.

– Они сбежали, – зловеще сообщил он.

– Мы их догоним. – Кэт сняла ботинки, в которых хлюпала вода, так как в спешке она шлепала прямо по лужам.

– Как? Они сели на утренний поезд до Денвера. И вполне могли сойти на любой станции. А если не сошли, то уже почти добрались до Денвера, и мы не сможем поймать их до того, как они поженятся. И ты допустила все это.

– Мисс Кэт? – робко спросила Гретель, заглядывая в комнату. – Что случилось с кухней?

– Она взорвала печку, – мрачно ответил Коннор.

– Не я положила туда динамит, – возмутилась Кэт. Она ужасно переживала из-за Дженни, но не понимала, почему Коннор винит во всем ее. – И не я лгала и обманывала, а Дженни. Может быть, если бы ты женился, вместо того, чтобы эгоистично не обращать внимания на детей и доверять их воспитание старому нечестивцу, нога которого не ступала в церковь, то, вероятно, ничего этого не случилось бы. Ты виноват в такой же мере, как и я, Коннор Маклод, так что нечего обвинять меня.

Гретель смотрела на них, открыв рот от удивления. Коннор оторопел от неистового нападения Кэт.

– Что делать с кухней? – робко спросила Гретель.

– Поинтересуйся у мистера Динамита, – сказала Кэт. – А я иду спать.