Любовники поневоле

ГЛАВА 21

Ольга сходила с ума от беспокойства в течение двух дней, пока Мэри-Маргарет не уведомила их по телеграфу, что стала миссис Бонифаций Дентон. Тогда Ольга впала в уныние, розовое личико побледнело, белокурые волосы выглядели растрепанными, а глаза покраснели от проливаемых тайком слез. У нее подгорели последние в этом сезоне овощи, и пришлось начать открывать банки с заготовками, которые сделали они с Мэри-Маргарет. Стоило Ольге взглянуть на эти банки, как к глазам снова подступали слезы.

Кэт решила, что даже если ей придется остаться без помощницы, она должна найти Ольге мужа, поэтому взяла дело в свои руки. Во-первых, она купила материю на новое платье и вместе с Ольгой принялась за работу. Кэт выбрала простой фасон; нежный абрикосовый шелк выгодно подчеркивал фигуру девушки, а широкий кремовый пояс всегда можно заменить другим, и тогда каждый раз платье будет выглядеть по-новому. Ольге не верилось, что такой восхитительный наряд принадлежит ей. Она так радовалась обновке, что стала меньше плакать и сама поправляла свои грамматические ошибки, раз рядом больше не было Мэри-Маргарет, чтобы следить за речью своей подопечной.

Как только платье было готово, Кэт поручила Дженни отыскивать в дамских журналах самые модные модели причесок. Она купила туалетный столик с большим зеркалом, усадила перед ним обеих девушек и дала задание попробовать друг на друге все новые прически, обнаруженные Дженни. За все это время Ольга едва ли вспоминала свою подругу Мэри-Маргарет, которая бросила ее, даже не попрощавшись.

Когда за завтраком Коннор сказал, что с ними хочет встретиться Чарли Максвелл, Кэт предложила:

– Пригласи его на ужин завтра вечером. – Нужно было попытаться выдать Ольгу за Чарли. Кэт приказала девушке приготовить те блюда, которые удавались ей больше всего, и стояла рядом, чтобы убедиться: кухарка не впала в меланхолию и не испортила ужин. Следуя указаниям Кэт, Ольга появилась за ужином в новом абрикосовом платье и с новой прической, сооруженной Дженни, редко бывавшей в эти дни дома.

Когда Чарли попытался флиртовать с Кэт, одетой на этот раз в самое неприглядное платье и с самой непривлекательной прической, та перевела разговор на Ольгу, упомянув о таких выдающихся качествах девушки, как достижения па ниве кулинарии, швейные таланты и множество восторженных обожателей. Последнее являлось преувеличением, так как до преображения, совершенного Кэт, Ольга была такой робкой, что мужчины не обращали на нее особого внимания. Но ее это обстоятельство, казалось, не волновало, так как она больше интересовалась делами Мэри-Маргарет, чем мужчинами.

Когда подали свиную лопатку с жареным картофелем, улыбки Чарли уже были обращены к Ольге. Кэт испытывала чувство большого удовлетворения и была довольна собой. Не успели доесть последний кусок пирога, а Чарли уже говорил только с белокурой служанкой. Пришлось даже ему напомнить, что пришел он на деловую встречу.

Все перешли в проходную комнату, где появился новый предмет обстановки – уютный диванчик для двоих. Пока Кэт подталкивала Коннора по направлению к их общей гостиной, тот шепнул ей на ухо:

– По-моему, Чарли заигрывает с Ольгой, чтобы заставить тебя ревновать.

– Ему же хуже, если это так, – ответила Кэт. – Если он играет ее чувствами, я заставлю его пожалеть об этом.

– Раньше он едва замечал ее, – возразил Коннор.

– Это как раз свидетельствует о том, чего можно достичь с помощью хорошо продуманного плана, – тихо проговорила Кэт и повернулась к гостю. – Попробуйте, удобен ли наш новый диванчик, Чарли, – предложила она и чуть ли не толкнула его на диван. – Так о чем вы хотели с нами поговорить?

– Ну… – У Чарли был растерянный вид. – Я знаю, «Кольцо Ингрид» доходный рудник, и нельзя сказать, что я не оценил ваше предложение насчет процентов с прибыли за мои услуги…

– Я скажу Ольге, чтобы она принесла вам еще чашечку кофе? Она варит чудесный кофе, правда?

– Ах, да, конечно, чудесный.

Кэт, оставившая дверь открытой как раз для такого случая, крикнула Ольге принести кофе.

– И я не пытаюсь выйти из дела, если у вас туго с деньгами, – добавил Чарли.

– А вот и Ольга. Почему бы тебе не посидеть с Чарли, Ольга?

Коннор изумленно уставился на Кэт, но та чувствовала, что надо пользоваться любой возможностью, пока в доме находится подходящий холостяк.

– Но с другой стороны, если вы можете заплатить мне сейчас, я бы отказался от процента с прибыли. Разумеется, если это не поставит вас в…

– Конечно, Чарли. Коннор, ты ведь устроишь это, правда? – Кэт потянула его из кресла со словами: – Ну, а теперь, давай оставим молодых людей. Пусть получше познакомятся друг с другом.

– Что все это значит? – спросил Коннор, как только Кэт вытолкала его из комнаты и ввела в ужасную гостиную Ингрид. – Только потому, что я сказал, будто он с нею заигрывает…

– Я так рада, что ты обратил мое внимание на это обстоятельство. Думаю, они будут прекрасной парой.

– Ольга и Чарли? С какой стати поверенный в делах вдруг захочет жениться на служанке?

– Она красивая девушка.

– И какого черта ты сказала, что мы заплатим ему наличными?

– Если он хочет получить наличные, Коннор, я уверена, нам выгоднее оставить за собой тот процент, что мы ему обещали.

– Да, но…

– Как ты считаешь, – оборвала его Кэт, – можем мы оставить их вместе, например, на полчаса, не нарушая приличий?

– Откуда мне знать? Мое ухаживание состояло в том, что я таскался за отцом Розы, пока он пытался застрелить каждого дикого зверя, попадавшегося ему на пути.

Кэт вернулась из послеобеденного похода к Дейву Бреддоку и обнаружила, что дела опять осложнились, а Коннор уехал в Денвер.

– Мне тоже хотелось бы поехать в Денвер, – задумчиво призналась Кэт Одноглазому. – Я не видела брата с весны, а он не любит писать письма. Как ты считаешь, он винит меня в уходе Ингрид?

– Никто не станет винить тебя за то, что могла натворить Ингрид, – успокоил ее Одноглазый. – Как бы там ни было, Коннор уехал, а человек с рудника сказал, что Хортенс собирается бросить работу в Десятимильном каньоне.

– Почему она так решила? – недоумевала Кэт. – Мне казалось, ей там нравится. И рабочие довольны.

– Денг пристает к ней с предложением выйти за него замуж.

– Да? Ну, это другое дело.

– Ей это не нравится, поэтому она и уходит. Кэт вздохнула.

– Наверное, мне самой надо туда съездить.

– Я еду с тобой.

– Но, Одноглазый, кто же присмотрит за Дженни и Джимми?

– Я им не нянька. Ольга может удерживать форт несколько дней.

Кэт не знала, что предпринять. Коннор и так уже расстроился, когда она сказала Чарли Максвеллу, что они расплатятся с ним наличными. Если все пойдет хорошо, Чарли сможет использовать деньги на свадьбу и на обустройство хозяйства. Он приходил повидать Ольгу по меньшей мере три раза в неделю.

– Не понимаю: Одноглазый, зачем тебе ехать?

– Коннору не нравится, когда ты одна ездишь в край рудников, где полно всякого грубого народа, – объяснил Одноглазый.

– Он так сказал? – оживилась Кэт.

– Это и так видно.

Путешествие в компании одноглазого и одноногого горняка с искалеченной рукой было не самым легким делом, с которым когда-либо сталкивалась Кэт. Им пришлось посетить все три рудника в Десятимильном каньоне, предупреждая людей, что они должны перестать звать Хортенс замуж, если хотят и впредь питаться по-королевски.

– Она не хочет выходить ни за кого из вас, парни, – говорил Одноглазый каждому горняку, которого встречал, причем многие отрицали наличие какого-либо романтического интереса к Хортенс. Застав, наконец, Хортенс на «Покойной жене», они смогли уверить кухарку, что больше она не будет получать нежелательные предложения.

– Слава Богу, – сказала Хортенс. – Я уже предупредила их: следующий, кто пристанет ко мне с предложением, получит кулаком по носу, а потом я сразу же увольняюсь.

– Вы не должны обижаться на бедных парней, – вздохнул Одноглазый. – Вы же такая замечательная женщина, Хортенс.

– Да Бог с вами, Одноглазый. Они просто хотят, чтобы им хорошо готовили.

– Нельзя же винить мужчину за то, что он хочет присвоить самую лучшую стряпуху на западном склоне. Черт побери, да я готов побиться об заклад, вы самая лучшая повариха в здешних краях, и это честнейший комплимент от парня, который кое-что знает о готовке.

– Да Бог с вами, старый вы дурак. «Неужели они заигрывают друг с другом?» – раздумывала Кэт.

– Возьмите еще кусок пирога.

– Спасибо, Хортенс, я сыта.

– Я имела в виду Одноглазого.

– Не откажусь, – согласился тот.

– Почему вас так интересует, кто станет шерифом, мисс Кэт? – поинтересовался Септимус Эмбри. – Вы ведь не можете голосовать. – Они встретились на улице рядом с редакцией «Саммит Саунти Джорнал»

Кэт уже надоело выслушивать замечания, что она не может голосовать. И все-таки она продолжала агитировать за Дейва Бреддока.

– Человек, который придумал, как варить некрепкое пиво, и выращивает овощи на западном склоне, достоин нашей поддержки, – говорила она людям.

– Мне самому ни то, ни другое не интересно, – сказал Абалон Уилсон, который вышел из салуна Бредли и остановился, чтобы поприветствовать Кэт. – Когда мужчина приходит с рудника после десяти часов тяжелой работы, он хочет настоящего пива и мяса, а не этого некрепкого пива и репы.

– И все-таки Дейв будет отличным шерифом, – не унималась Кэт, подавив естественное желание встать на защиту некрепкого пива и идей трезвости. Дейв сказал, что она действует лучше, чем объявление в газете, и почти так же хорошо, как духовой оркестр. А ведь Абалон голосовал за них на суде. По сути дела, его мнение о верхушке месторождения склонило на их сторону и остальных присяжных.

К несчастью, Кэт не могла воздействовать на ход выборов, приглашая холостяков к себе домой для знакомства с предполагаемой будущей женой. За Ольгой, единственной подходящей кандидатурой в супруги, настойчиво ухаживал Чарли Максвелл. Кэт надеялась, что свадьба состоится после Рождества, но думать так было слишком эгоистично. До Рождества оставалось два месяца.

Она зашла в прачечную, чтобы отдать в стирку рубашки Коннора, и, выходя, увидела Фреда Макнафта.

– Здравствуйте, мистер Макнафт. Надеюсь, вы собираетесь голосовать за Дейва.

– Выборы еще только в следующем месяце, – ответил Фред Макнафт. – А вам что за забота? Женщины все равно не голосуют.

– Это не значит, что нас не интересуют выборы, – ответила Кэт сквозь зубы. – Здравствуйте, мистер Крейн. Забираете белье из прачечной? Я надеюсь, вы будете голосовать за Дейва Бреддока?

Надо написать маме, чтобы прислала еще девушек. Особенно, одну специально для Дидерика, который слонялся по дому, почти ничего не делая, потому что обижался на Кэт, которая танцевала дважды с каждым из присяжных и ни разу с ним. По мнению Кэт, ему была нужна жена, способная управлять им и заставлять шевелиться. И в то же время девушка не должна быть слишком яркой, иначе Дидерик окажется в невыгодном положении. Мужчины так чувствительны к подобным вещам. Какая-нибудь приятная немецкая девушка с фермы. Кэт гадала, как отнесется Мейв к специальному заказу невесты для Дидерика.

Она продолжила свой путь по улице и, проходя мимо лавки Фаро, испытала искушение купить себе его изумительных шоколадных конфет, но решила воздержаться. В последнее время Коннор с трудом находил деньги на хозяйство.

– Добрый день, мистер Коллинз. Вы знаете, что Дейв Бреддок баллотируется на пост шерифа?

Коннор должен был вернуться из Денвера со дня на день с новостями о Мейв, Джеймсе и Шоне. Стало ли ему лучше?

– Здравствуйте, мистер Филдинг. Не правда ли, прекрасный октябрьский денек? Я агитирую голосовать за Дейва Бреддока.

– Скажите Коннору, что он должен мне по счету за прошлый месяц, – сказал мистер Филдинг.

– Должен? – На мгновение Кэт охватила тревога. Коннор всегда вовремя оплачивал счета.

– Ты продал «Первую жилу» и рудник на Снейк-Ривер? – Кэт была взволнована заявлением Коннора.

– Да. Нашел инвесторов с восточного побережья и продал со всеми потрохами.

– А меня не спросил.

– Ты же не спросила меня, Кэт, когда пообещала Чарли, что мы заплатим ему наличными.

– Ах, Коннор. – Кэт смотрела на него с обескураженным видом. – У нас не было денег? Поэтому ты продал два рудника? Я ведь только хотела, чтобы Чарли и Ольга… О, Господи, Шон, должно быть, злится на меня.

– Нет, он считает, что продажа «Первой жилы» – хорошая идея. Он помог мне уладить дело, а это было нелегко. Серебро сейчас упало в цене, а тот рудник все равно много не давал. Я подозреваю, что залежи руды там истощаются.

– А как насчет твоих рудников?

– «Запоздалый» хороший рудник, но доставка руды на плавильню стоит слишком дорого. У этих парней с Востока денег больше, чем у меня. Они не станут закрывать рудники, и люди не потеряют работу. А у нас теперь достаточно наличных, чтобы оплатить долги.

– По этой причине ты не заплатил вовремя мистеру Филдингу? Потому что мы обеднели?

– Мы не обеднели, Кэт. У нас временные трудности с деньгами. Где мой сын?

– Играет в бейсбол.

– А Дженни?

– Не знаю, – рассеянно ответила Кэт. – Наверное, у Филдингов. – Но потом она вспомнила разговор с миссис Филдинг месяц тому назад. А если Дженни не у Филдингов, то где же она?

– У Одноглазого для тебя сюрприз, Кэт.

– У Одноглазого?

– Да. Они с Хортенс хотят открыть ресторан здесь, в городе.

– Одноглазый и Хортенс?

– Обрати внимание, Кэт. Тебе удалось выдать замуж еще одну девушку из Чикаго.

– Одноглазый и Хортенс! – Кэт раскрыла рот от удивления.

Кэт устала устраивать свадебные торжества. Сколько их уже было? Бриджит, Джилли, Мэри Бет, Нолин, Хортенс. Конечно, замечательно, что появлялся повод устроить танцы, но с тех пор, как сбежала Ингрид, Кэт каждый раз приходилось нанимать пианистов, чтобы была музыка. Правда, для вечеринки по поводу приема Нолин в монахини обители Святой Гертруды музыка не понадобилась, так как преподобная мать Хильда не разрешила устраивать танцы. Мэри-Маргарет сама позаботилась о своей свадьбе. Следующей будет Ольга. Кэт решила, что абрикосовое платье с небольшими переделками вполне подойдет для невесты, но кого бы найти, чтобы бесплатно поиграл на пианино?

Кэт вздохнула. Она заказала девушку для Дидерика, а Мейв послала описание требований к невесте своей управительнице в Чикаго. Выходя из дома, Кэт каждый раз разглядывала башню и в конце концов пришла к выводу, что пять сторон выглядят нелепо. Конечно, она плохо разглядела ту башню в Аспене, но не сомневалась, что восемь сторон смотрелись бы лучше. Дидерик сделал оконные проемы, но к балкону даже не приступал. И лестницу тоже не построил. Увалень, а не плотник! Наверное, даже не заказал цветные стекла.

Кэт направлялась проводить агитацию за Дейва Бреддока среди дам. По крайней мере, они-то не будут напоминать ей на каждом шагу, что она не имеет права голосовать, и смогут повлиять на своих мужей. Может, на обратном пути зайти к сестре Фредди? Это всегда очень ободряло Кэт.

«Дамское общество помощи методистам», в котором Кэт была единственной католичкой, собралось без Люсинды Дайер в тот день, когда Кэт агитировала в поддержку кандидатуры Дейва Бреддока. Дамы охотно поддержали Дейва, так как он варил некрепкое пиво, хотя и опасались, что обязанности шерифа не позволят ему выращивать овощи.

– О, Коннор говорит, что Дейв способен сразу управляться с половиной своих дел в долине, ничего не упустив, – сказала Кэт.

– Как поживает мистер Маклод? – поинтересовалась одна из женщин. – Должно быть, вам трудновато приходится, моя дорогая миссис Фицджеральд, сейчас, когда все в городе говорят о нем.

– Говорят? Ах, да, понимаю, вы имеете в виду то, что он продал рудники. Ну, вы знаете, цены на серебро…

– Боже мой, это наименее удивительное из того, что он делал в Денвере. По крайней мере, насколько нам известно.

– Еще он виделся с родными, – озадаченно гадала Кэт.

– А миссис Флеминг?

– Миссис Флеминг? – Сердце у нее беспокойно сжалось.

– Ну, да. Мистер Хапрод видел, как они выходили вместе из отеля. Мы думали, вам об этом известно.

– Может быть, это как-то связано с судебным процессом, – предположила Кэт, хотя сама не верила своим словам. Вряд ли миссис Флеминг имела отношение к решению по выплате Коннору долга за руду, взятую из его месторождения.

– Я полагаю, это могли быть дела, связанные с бизнесом, – сказала миссис Хапрод. – Но я слышала от нескольких очевидцев, что они видели мистера Маклода, выходящим из дома миссис Флеминг на Никкель-Хилл, когда мистера Флеминга не было в городе.

Кэт проглотила комок, подступивший к горлу. Она не собиралась защищать Коннора перед этими женщинами и уж тем более не собиралась плакать.

– По-моему, вам самим нужно спросить его об этом, – решительно заявила она. – Я понятия не имею, какие у него отношения с миссис Флеминг.

– Ну, моя дорогая, может быть, это вам следует спросить его. Ведь вы живете в одном доме.

«Они бы не вели себя так, если бы Люсинда была здесь, – подумала Кэт. – Или Гертруда. В присутствии Гертруды они не посмели бы говорить такие вещи». Разговор шел своим чередом; Кэт оставили в покое, и она стала размышлять о Конноре и Юстасии Флеминг. Он был с нею в Денвере? И в ее большом красивом доме на Никкель-Хилл? В то время, как мужа не было в городе? Коннор сказал, что миссис Флеминг лишь хотела поговорить о публичном доме, расположенном ниже по склону холма, но теперь дамы предосудительного поведения переехали, так какие же дела могут быть у него с Юстасией Флеминг сейчас?

Чем больше Кэт думала об этом, тем больше сердилась. И обижалась. Ощущала какую-то странную душевную боль, вспоминая те два случая, когда они с Коннором были близки. Он просто воспользовался моментом, не имея честных намерений, а потом нашел более подходящую особу, чем вдова. Коннор мог развлекаться с Юстасией и не опасаться, что она заговорит о женитьбе. Может быть, поэтому Коннор увлекся Юстасией Флеминг? А может, она просто нравится ему больше, чем Кэт?

– А я хотел бы предложить тост за мисс Кэтлин, – сказал Чарли Максвелл на свадебном обеде.

– Давай, давай! – закричали гости-мужчины.

– …которая сделала для счастья мужчин высокогорного графства больше, чем кто бы то ни было с тех пор, как в пятьдесят девятом здесь было открыто золото.

– Верно, верно!

– Ей Богу, мы, мужчины, этого не достойны…

– Вы, безусловно, достойны, – вставила Кэт.

– Но, разумеется, очень благодарны, – закончил Чарли, сконфузившись, как и многие обожатели Кэт среди толпы приглашенных.

– Учитывая то, насколько бесхарактерны мужчины в целом, – сказала Кэт, – они получают гораздо больше того, что заслуживают. Фактически…

– Фактически, Кэт благодарит тебя за тост, Чарли, – прервал ее Коннор. – А сейчас мне хотелось бы предложить тост за жениха и невесту.

Когда начались танцы, трое джентльменов, опровергая утверждение о слабости мужского характера, сообщили Кэт, что подумывают бросить пить, а четверо намекнули, что собираются почаще посещать церковь.

– Очень рада это слышать, – отвечала она каждому из них. Коннор, лицемер, даже не пригласил ее на танец. Но ей все равно. Она не хочет иметь ничего общего с человеком таких слабых моральных устоев. Может, ей стоит переехать? После ухода Ольги и Одноглазого, вряд ли Кэт сможет ЖИТЬ в одном доме с таким человеком, как Коннор, без подобающего надзора.

По правде говоря, теперь Кэт жалела, что отдала замуж таких невинных молодых женщин; отдала таким ненавистным существам, как мужчины. Надо бы написать маме, чтобы больше не присылала девушек, что она отрекается от своей роли свахи в этих краях.

– Что ты имела в виду, говоря о бесхарактерности мужчин? – спросил Коннор, когда удалился последний гость.

– Сам подумай, – бросила Кэт и выбежала из комнаты.

– Однако, прозвучало это совсем не по-праздничному! – крикнул он ей вслед.

На следующий день приехала Гретель Баумайстер – крепкого сложения, белокурая, уверенная в себе, немного медлительная девушка, самая подходящая невеста для Дидерика. И Кэт смягчилась в отношении Коннора, решив, что интрижку, наверняка, затеяла Юстасия Флеминг, и что ее долг вырвать Коннора из когтей такой особы, злой женщины и к тому же протестантки. Кэт, как истинная христианка, просто обязана отвлечь на себя его внимание. Если бы только знать, как это сделать.

Кэт никогда не ставила перед собой задачу увлечь мужчину. Для нее всегда было проблемой отделаться от поклонников. Конечно, Коннор отличался от ее обычных обожателей. Они жили в одном доме. Он видел ее каждый день и, очевидно, считал это само собой разумеющимся. А почему бы и нет? Дважды он оказывался в ее постели. Отнести этот факт к преимуществам или нет? Казалось, тогда Коннор был рад их близости, но он так и не попытался овладеть ею в третий раз. Отныне ей нужно пересмотреть свою роль в домашнем укладе, то есть заставить Коннора заметить ее.

Кэт вздохнула. Никогда ей не удастся выглядеть так модно и соблазнительно, как Юстасия Флеминг. Трудно себе представить, какая женщина в Брекенридже могла бы сравниться в этом с Юстасией. Разве что Марселла Вебер! Женщина, которую заставили переехать в западную часть города по настоянию Юстасии Флеминг. Вот кому известно все о мужчинах! Она-то, наверняка, знает, как привлечь к себе внимание Коннора. Но захочет ли мисс Марси поделиться опытом?

«Нет, я не стану даже думать об этом, – решила Кэт. – Это шокировало бы все общество». Она посмотрелась в зеркало на туалетном столике, который купила, когда хотела помочь Ольге увлечь Чарли. Тогда это сработало. Почему бы и теперь не попробовать? Кто не рискует, тот не выигрывает. Мама всегда так говорила. И мама считала, что они с Коннором должны пожениться.

– Он из тех, кто может добыть хлеб насущный, – сказала как-то Мейв.

Кэт задумалась. Если уж мама смогла заарканить такого свободолюбивого бродягу, как Джеймс, то и Кэт должна попытаться заарканить Коннора. Но вряд ли стоит использовать для этого метод мамы. Нельзя сказать, что Кэт не хочется иметь детей, но – на ее лице появилась печальная улыбка – сначала нужно женить на себе Коннора. И на самом ли деле она хочет снова выйти замуж? Ведь повинуясь мимолетному порыву ревности, можно совершить действия, которые поломают ее жизнь?

– Мне кажется, половина присутствовавших на свадьбе появилась на мессе в нашей церкви, – сказал отец Эузебиус. – Мужская половина.

– Трое прихожан обратились ко мне с вопросом, не считаю ли я их слабохарактерными, – сообщил отец Дайер. – На что я ответил им, что нет ни одного христианина, который не мог бы измениться к лучшему.

– Вполне с этим согласна, – сказала Кэт.

– Полагаю, они чувствовали себя виноватыми, потому что танцевали в вашем доме.

– Я бы с радостью пригласила и вас с миссис Дайер на свадьбу, но вы ведь знаете, какие мы, паписты. – Кэт улыбнулась. – Все время танцуем.

– Если бы не ваша страсть к танцам, вы бы стали замечательной методисткой, – заметил отец Дайер. – Коннор Маклод все еще настаивает, чтобы вы отказались от борьбы за трезвость?

– Кому какое дело до того, что он говорит? У вас есть планы на ближайшее воскресенье? – порывисто спросила она. Методистский проповедник вздохнул.

– Я не так молод, как раньше. Подумываю отойти от дел.

Кэт было жаль слышать это, но если отец Дайер прекратит свою деятельность, это значительно упростит задачу. Трудновато было бы соблазнить Коннора, бросая на него зазывные взгляды в течение недели и атакуя салуны по воскресеньям.