Маленькая птичка

Глава 18

РЕН

Атласный материал моего платья скользит по моей коже, достигая середины бедра, с глубоким разрезом на одной стороне. Понимаю, что это ошибка, ожидающая своего часа: оно слишком узкое, а разрез слишком высокий, чтобы носить нижнее белье, но я недолго задумываюсь, приходя к выводу, что меня это мало волнует. Настоящий вопрос состоит в том, насколько уязвимой я хочу быть рядом с Александром?

Я оставила волосы распущенными, они свободно падают на лицо, шелковистые и мягкие после мытья час назад. Я все еще спорю сама с собой, когда Александр снова входит в мою дверь.

Он торчал в прохожей минут двадцать и, одевшись, оставил меня в комнате одну.

Он в безупречном костюме черного цвета с белой рубашкой, заправленной в штаны. Три верхние пуговицы остались расстегнутыми, обнажая жесткую поверхность бронзовой кожи. Он побрился и зачесал свои темные волосы назад, хотя непослушная прядь все еще падает ему на лоб.

Он глазами пожирает меня, замечая высокий разрез юбки и то, как материал облегает мои изгибы.

— Ты выглядишь прекрасно.

Мои брови взлетают вверх. Я не ожидала комплимента, настолько, что не могу сдержать румянец, заливающий щеки. Ебать.

Ненавижу, что он так влияет на меня, но больше всего я ненавижу то, что не могу контролировать реакцию своего тела на него. Оно хочет его, несмотря на мое здравое суждение, всякий раз теряю контроль.

— Я приказал забрать вещи из твоей квартиры, — говорит он мне мгновение спустя, — они все наверху. Ты можешь выбрать обувь, а потом нам нужно идти.

— Ты вломился в мою квартиру?

— У меня был ключ, — ухмыляется он.

— Ты абсолютный псих, — бурчу я.

— Поторопись, Маленькая птичка, время идет.

Как он и сказал, вся моя одежда и обувь уже здесь, распакована и сложена, туфли стоят в шкафу, туалетные принадлежности в маленькой ванной. Ну, по крайней мере, он не ожидает, что я буду жить в его комнате. Просыпаться с ним было, мягко говоря, страшно, особенно потому, что я свернулась калачиком, как гребаный кот, прямо возле него. Его рука обвивала меня, прижимая к себе. Я быстро отбросила эти мысли. Мне даже в голову не пришло тогда, что я могла бы, прикончить его во сне, моей единственной задачей было то, чтобы не разбудить его и не столкнуться с решением произошедшей хрени.

Я выбираю туфли на низком каблуке и сажусь на кровать, чтобы надеть их. Понятия не имею, что задумал Александр, но уже знаю, что мне это не понравится.

Я встречаю его в фойе, глотая тревогу.

Он небрежно смотрит в мою сторону, засунув руки в карманы. Кивает парню позади меня и берет меня за руку, направляя к входной двери. Жадно втягиваю глоток свежего воздуха, поворачиваясь лицом к легкому ветерку, который дразнит мои локоны. Меня проводят в заднюю часть черного внедорожника, но не остается незамеченным и количество парней, которые следуют за нами, погрузившись в еще четыре машины, идентичные этому. Александр садится рядом со мной, глядя в свой телефон. Водитель ничего не говорит, но он не похож на обычного шофера. Что, вероятно, означает, что он один из многочисленных сотрудников Александра. Он выглядит жестким, неумолимым и безжалостным.

Идеальный.

С раздражением я опускаюсь на сиденье и смотрю в окно, пока мы отъезжаем.

— Давай рассмотрим некоторые правила на этот вечер, хорошо? — Александр отвлекает мое внимание от движущихся декораций.

Я закатываю глаза, что вызывает у меня укоризненный взгляд.

— Во-первых, если ты попытаешься бежать, и я дал указание сначала стрелять, а потом задавать вопросы, — серьезно говорит он мне, — если ты не хочешь дырки от пули в этом тесном маленьком теле, я предлагаю тебе не покидать меня. Во-вторых, ты делаешь все, что я тебе говорю.

— Ты помешан на контроле, ты знаешь это?

— Ты меня поняла?

— Да, сэр, — ворчу я, снова закатывая глаза.

Мы в машине минут двадцать, но я узнаю, где мы, когда подъезжаем к клубу. Его клуб. Моя дверь открывается, и Графф протягивает мне руку, чтобы помочь мне выбраться из машины.

— Ну, привет, Графф, — я фальшиво улыбаюсь ему, — такой джентльмен.

— Графф? — Его брови хмурятся.

— Да, ты знаешь, потому что ты такой большой и ворчливый.

— Что?

— Неважно. — Я снисходительно похлопываю его по щеке, что вызывает рычание, которое вызывает смех, доказывая мою точку зрения.

Александр стреляет в меня кинжалами, стиснув зубы.

— Ну ладно, — огрызаюсь я, — мы здесь только для того, чтобы устроить родительское собрание на улице?

Двое его людей смотрят на меня, смущенно нахмурив брови.

— Какой умный рот, — говорит Александр.

Меня ведут в клуб с Александром с одной стороны и Граффом с другой, рука Лекса лежит на моей пояснице, и я уверена, что любой, кто взглянет со стороны, сочтет это интимным. Однако мы входим не через главный вход, а через боковую дверь, которая сразу же ведет к лестнице, с которой я чуть не падаю. Сильная рука обхватывает мою руку, чтобы остановить падение, но не произносится ни слова. Сначала идет Графф, за ним я, а за мной Александр. Я чувствую его присутствие, словно тень следует за мной, жар его тела поглощает меня, и мне становится трудно дышать.

Мы входим через другую дверь, и я вижу совсем не то, что наверху. Это совсем другой клуб: грязный, эротический, прямо-таки нелегальный. Люди нюхают белый порошок, в то время как другие гладят женщин, сидящих у них на коленях, одетых только в трусики. Из невидимых динамиков играет тихая музыка, а воздух пропитан ароматом сигарного дыма и виски. Через каждые несколько футов стоят охранники, наблюдающие за толпой. Здесь есть очень знакомые лица: начальник полиции, начальник порта, даже чертов мэр.

Иисус Христос.

Пока их жены и дети дома, эти ребята играют с подпольными преступниками, и до меня быстро доходит, что Александр не просто источает власть, он и есть власть. Он управляет этим городом, а не кем-то из этих парней. Ни мэр и ни полиция, они подчиняются ему, он главный.

Девушка, одетая в симпатичный кукольный комплект нижнего белья, направляется к нам, хотя ее глаза смотрят исключительно на Александра. Когда она, наконец, добирается до нас, ее наманикюренные ногти щекочут перед рубашки Александра, пальцы засовываются в отверстия между пуговицами.

Ревность пронзает меня горячо и смертельно, и мне приходится подавлять желание дернуть ее за волосы. Однако я не в силах остановить рычание, из-за которого Александр с удовольствием смотрит на меня сверху вниз.

— Лекс, — ее голос низкий и знойный, пока она бесстыдно трахает его глазами. — Давай я принесу тебе выпить.

Ее карие глаза скользят по мне, и одна из ее ухоженных бровей изгибается, когда она смотрит на меня с презрением, скривив верхнюю губу.

Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу.

— Можешь оставить новенькую с Сашей, я уверена, она сможет обучить коротышку.

Александр наклоняется к ней, и вся эта ревниво взрывается во мне. Ебать. Чувствую себя расстроенной. Я отвожу взгляд, не могу смотреть на это дерьмо и не могу показать ему, как это действует на меня. Несмотря на то, что я пытаюсь, не могу не смотреть на них. Его рука лежит на ее затылке, и она откидывает голову назад, желание, как мерцающее пламя горит в ее темных глазах. Я уверена, что она оседлала бы его прямо здесь и сейчас.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что он больше не сможет меня удивить, его рука сжимает ее шею сзади, и он грубо дергает ее к себе. В его взгляде нет похоти, когда он смотрит на нее: ненависть, нет, это слишком сильно, но не по-дружески.

— Следи за языком, — предупреждает он.

— Ч-что? — заикаясь, произносит она.

— Ты заменима, — говорит он ей, — никто не будет скучать по тебе, я думаю, ты должна извиниться перед Рен.

Ее взгляд падает на меня:

— Я не знала, что она с тобой, — умоляет она.

— Потому что ты недостаточно важна, чтобы что-то знать. — Он резко отпускает ее, и она спотыкается на каблуках.

— Мои извинения, — запинается она, прежде чем резко развернуться и быстро исчезнуть, сливаясь с толпой, чтобы уйти от Александра.

Александр подтягивает меня ближе, пока мы идем по подземному клубу, пока не упираемся в лифт. Внутри только я, Графф и он. Музыка из клуба сотрясает стальные стены, но кроме этого и нашего дыхания в лифте тихо. И напряжённо. Очень напряженно.

Я практически выбегаю, когда двери открываются, увеличивая дистанцию между нами. Мы на балконе, высоко над танцполом внизу. Музыка громкая, бьет по моему телу. Я хватаюсь за перила и смотрю вниз, если бы я могла спуститься, было бы так легко проскользнуть в эту толпу и исчезнуть, но я сомневалась, что угроза Лекса расстрелять меня была пустой.

Я чувствую, как он подходит ко мне сзади, заключая меня в клетку руками по обе стороны от меня, хватаясь руками за перила рядом с моими. Его рот опускается на мою шею, где так нежно, как будто он вовсе этого не делал, он целует меня в шею сбоку.

Мое тело напрягается от жара, который течет по моим венам, и мне приходится сжимать бедра вместе, что вызывает глубокий вибрирующий смешок. Одна рука отпускает перила, чтобы погладить мое бедро, пальцы впиваются в мою плоть.

— Ты можешь бороться с этим, Маленькая птичка, но, в конце концов, ты сдашься.

Он прав. Я уже дважды доказала, что, когда дело доходит до него, весь мой контроль вылетает в окно. Он делает с моим телом то, на что не способен ни один мужчина.

Он одновременно пугает меня и интригует. Я должна ненавидеть его, я должна хотеть убить его, по крайней мере, причинить ему боль, и все же я прислоняюсь спиной к его груди. Я знаю, что этот человек — монстр. Я знаю, что он порочен. Жестокий. Безжалостный. Все в нем кричит, чтобы я отвернулась и побежала так быстро, как только смогу, и все же его тьма соблазняет меня. Это притягивает меня, говорит с теми частями меня, о которых я даже не подозревала. Я не хочу его, действительно не хочу, но иногда мы не получаем того, чего хотим. Я буду драться, потому что такова моя природа, но, в конце концов, мы все знаем, что я сломаюсь, и он завладеет мной. И точно так же, как Маленькая птичка, которой он меня считает, я застряну в его клетке без надежды когда-либо сбежать.