Прохаживаюсь по магазину, подхожу к чулочному отделу, вижу — шнурки висят. По совести сказать, не больно нужны они мне, шнурки эти самые, но раз зашла в магазин, купить уж чего-нибудь надо, верно?
— Подайте, — говорю, — шнурки.
А тут брюнетка подбегает:
— Женщина, пропустите меня, пожалуйста, я на работе…
В очереди зашумели:
— Не ты одна здесь такая!
А я сказала:
— Пускай берёт. — И пропустила вперёд себя.
Из магазина шла мимо кино. Дай, думаю, билет возьму, на вечер. Не то что боевик особенный, но то уж хорошо, что одна серия. Только деньги в окошко протянула, брюнетка тут как тут!
— Женщина, разрешите мне, я на работе…
Задние, конечно, опять: «Не ты одна здесь такая!», да не в том дело, а только поняла я: работа — так, чистая выдумка, спекулирует, что все уважают работающих. И говорю:
— Нет уж, голубушка, за шнурками пропустила, а больше номер не пройдёт.
— Не верите, что я на работе?
— Не верю.
И не пропустила.
Потом я цветы в киоске покупала, из пенопласта, сувенирные. И опять брюнетка без очереди просится! Ну, думаю, ладно, времени не пожалею, а тебя так пристыжу, на всю жизнь запомнишь, каково людей в обман вводить!
И пошла за ней!
Водила она меня, водила… Где только ни побывали! А знакомых у ней, знакомых! И с каждым по полчаса рассуждает, и всё по пустякам, слушать тошно.
Я уж ног под собой не чуяла, когда она в переулок завернула, а там на доме вывеска «Топконтора». Нырнула в дверь, я — за ней.
Прошла она к столу, бумагами заваленному, села, соседке, за другим столом, говорит:
— Теперь ты иди, а я посижу.
И так мне стыдно сделалось, так стыдно! Человек, вправду, на работе, а я не поверила!
Но особенно в чувства ударяться некогда было, в свое учреждение побежала: рабочий-то день кончался…