Марки королевы Виктории

Кэти заметила Брока в дальнем конце холла. Он разговаривал по телефону. По выражению его лица и движению плеч она поняла, что он с кем-то напряженно спорит, и несколько минут ждала, пока он закончит разговор. Наконец он отключил телефон и повернулся в ее сторону. Лицо его выглядело задумчивым. Когда они выходили на улицу, Брок, казалось, едва замечал ее присутствие — до такой степени углубился в свои размышления.

— Дождь прошел, что ли? — неожиданно спросил он, когда они остановились у машины. Можно было подумать, он только что заметил мокрые тротуары и черный блестящий асфальт на проезжей части.

— Разыгралась настоящая буря. И надвигается новый шквал. Разве вы не слышали гром?

— Внизу ничего не слышно… Скажите, вы нашли Салли Мэлони?

— Мне удалось раздобыть два адреса — оба в Южном Лондоне. Один — адрес ее дома в Пекхэме, второй — магазина, где она работает. Он называется «Сью Салли».

Кэти села за руль, и все время, пока она включала зажигание и выезжала на проезжую часть, ее не оставляло ощущение, что босс за ней наблюдает. Это чувство, несколько ее нервировавшее, только усилилось, когда она поехала в южном направлении в сторону Воксхолл-бридж.

— По дороге к вам я заехала в кинотеатр «Голливуд» и побеседовала с дамой-менеджером, согласившейся дать показания по этому делу. По ее словам, она хорошо знала Еву. Однако стоит на том, что никогда не видела ее в сопровождении мужчины.

Брок промолчал.

— Что-нибудь полезное у доктора Мехты узнали? — ровным голосом осведомилась она, когда поняла, что Брок и впредь собирается хранить молчание.

Брок что-то проворчал себе под нос, отвернулся к окну и стал с мрачным видом разглядывать здание в стиле постмодерн, возведенное службой МИ-6 у южной оконечности моста.

— Похоже, Ева сидела на кокаине, — наконец сказал он.

— Правда?

— Употребляла не меньше грамма в сутки.

— Вот черт. Наверняка Сэмми об этом знал.

— Вероятно, знал. Как видно, нам придется снова обыскать квартиру и дом. Пусть Леон и его ребята постараются. До сих пор они ничего существенного не обнаружили.

Кэти так и не поняла, содержалась ли в словах Брока критика или это была обычная констатация факта. Старик все еще казался погруженным в свои мысли и, казалось, был далек от того, о чем они говорили.

— Вы напомнили мне, что Леон сам недавно нам звонил. Хочет повидаться с нами после того, как мы переговорим с Мэлони, — сказала Кэти. — Предложил встретиться в шесть часов в здании у ворот Королевы Анны. Сказал, это очень важно, но ничего конкретно не сообщил.

Брок снова пробормотал нечто неразборчивое, достал из кармана носовой платок и вытер им лицо, после чего внимательно осмотрел белую ткань. Заметив, что Кэти искоса на него посматривает, он нехотя произнес:

— Я вдруг подумал… Глупый, конечно, вопрос, но все-таки скажите: нет ли на мне, случайно, пятен крови или еще какой-нибудь дряни?

— Да нет. Ничего такого.

Брок спрятал носовой платок в карман.

— Когда я выхожу из этого здания, мне всегда хочется срочно принять душ.

— Разве Мехта не выдал вам защитную маску?

— Как видно, не посчитал нужным, когда узнал, что у нее анализы на гепатит и СПИД отрицательные. Но это были экспресс-анализы, которые стопроцентной гарантии не дают.

— Мне кажется, Мехта в таких вещах разбирается…

— Хм… У него ассистентка очень хорошая. Зовут Энни. Вы с ней, случайно, не знакомы?

Кэти покачала головой. О ветровое стекло снова стали разбиваться крупные капли дождя. Шины с шипением рассекали глубокие лужи на дороге.

— Очень квалифицированная и серьезная девушка. Уж и не знаю, как она терпит старину Сандипа.

— У нее просто нет выбора, как я полагаю, — сказала Кэти и сразу же почувствовала обращенный в ее сторону пристальный взгляд Брока.

Салли Мэлони жила на тихой улочке, застроенной домиками конца Викторианской эпохи, каждый из которых обладал до абсурда величественным портиком, нависавшим над входной дверью. На обочине перед нужным им домом стояла строительная бадья для замешивания цемента: несколько зданий находились в процессе реставрации. На стенах трепетали на ветру рекламные объявления агентств, занимавшихся скупкой недвижимости. Они постучали в дверь, но на стук никто не отозвался. Тогда они снова сели в машину и поехали на запад по центральной улице Пекхэма в направлении Камберуэлла.

Они нашли вывеску магазина «Сью Салли» — на боковой улице, с замызганной витриной, за стеклом которой теснилось пестрое собрание подержанных швейных машинок, подрубочных машин и оверлоков. В глубине помещения горел тусклый свет, хотя на двери висела табличка «Закрыто». Дождь припустил по-настоящему и полил как из ведра, теплый словно суп. Брок выбрался из машины, подошел к двери и постучал в нее кулаком. Кэти, прикрывая голову старой газетой, забытой кем-то на заднем сиденье, поспешила за ним. Пока они ждали около двери, Кэти обратила внимание, что серый пиджак босса промок на плечах и потемнел.

— Не везет нам, — злым голосом произнес Брок и собрался было уходить, как вдруг занавеска, закрывавшая стеклянную дверь с обратной стороны, чуть сдвинулась в сторону и в образовавшейся щели где-то на высоте его талии показался чей-то маленький острый носик. Пронзительные колючие глазки над ним с подозрением обозрели посетителей, после чего щелкнул замок и дверь приоткрылась на длину цепочки.

— В чем дело? — осведомился женский голос. — Разве вы не видите объявление? Там ясно сказано, что магазин закрыт.

Кэтти сунула женщине под нос раскрытое удостоверение.

— Надеюсь, вы впустите нас, милейшая? Мы промокли насквозь.

Лицо за занавеской исчезло, и дверь захлопнулась. Потом послышалось звяканье вынимаемой из запора цепочки и дверь снова открылась — на этот раз шире. Брок и Кэтти протолкались внутрь и замерли на четырехугольнике старого ковра под дверью, не решаясь двигаться дальше, поскольку открывшая им дверь пожилая женщина держала перед собой большой разделочный нож.

Когда Питер Уайт описывал Салли Мэлони как даму с характером, он имел в виду тот весьма расхожий тип маленькой, но крутой женщины-кокни, который так любят вставлять в свои фильмы кинематографисты «новой волны». Эти скромные городские воробышки способны без жалоб перенести любое испытание, ниспосланное судьбой, и обладают несокрушимой силой духа, многократно компенсирующей слабость их физической оболочки.

Как многие женщины ее класса и воспитания, Салли была особой с причудами. В данном случае они объяснялись тем, что Салли отнюдь не всю жизнь провела в бедности и довольно долго существовала во вполне комфортных условиях, в связи с чем у нее развилась привычка хандрить и хныкать, если события складывались не так, как ей бы хотелось. При всем при том ее бойцовские качества сомнений не вызывали и она в любой момент была готова ринуться в бой, когда задевались ее интересы или интересы ее друзей.

— А ведь я вас знаю, — сказала Салли, вглядываясь в лицо Брока.

В этой части магазина электричество не горело, и тусклый свет, проникавший с улицы сквозь мутные, заливаемые дождевыми струями стекла витрины, придавал интерьеру зеленоватый аквариумный оттенок. В целом это помещение напоминало подводное депо для субмарин, где роль последних играли выстроившиеся в ряд швейные машинки. Сам же Брок, с седых волос и бороды которого капала дождевая вода, походил сейчас на владыку подводного царства Нептуна.

— Здравствуйте, Салли. Как говорится, давно не виделись. — Он выждал несколько секунд, чтобы она смогла его узнать.

— О Господи! — сказала она, и ее глаза тревожно блеснули. — Вам-то что здесь нужно?

— Мы приехали сюда, чтобы переговорить с вами о Еве. Когда вы в последний раз ее видели? — Брок навис над ней всей своей массой, вглядываясь в ее запрокинутое лицо.

— Вы о Еве? Еве Сэмми Старлинга?

— Совершенно верно. Так когда вы видели ее в последний раз? — негромко, но настойчиво произнес Брок.

— Месяцы… Годы назад. Я точно не помню.

Брок нахмурился.

— А на прошлой неделе?

— На прошлой неделе? Нет, об этом не может быть и речи! — Высказанное гостем предположение, казалось, встревожило ее больше прежнего. — А почему вы спрашиваете? — вдруг окрысилась она, переходя в наступление и стремясь вернуть своему голосу хотя бы часть присущей ему пронзительности и резкости. — Зачем вам это знать? Она пропала или что-нибудь в этом роде?

— Она умерла, Салли. Ева умерла, — ровным голосом сказал Брок.

Салли словно окаменела.

— Не может быть! Как? — Ее шепот едва можно было разобрать в шуме дождя и отдаленных раскатах грома.

— Ее убили.

Маленький кулачок Салли взлетел ко рту, чтобы запечатать готовившийся вырваться из него крик.

— О Боже! Сэмми?

Она переводила глаза с Брока на Кэти и обратно. Те, в свою очередь, тоже смотрели на нее в упор, изучая ее реакцию.

— С Сэмми все в порядке? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал по возможности твердо.

Брок кивнул.

— Когда это случилось? В газетах об этом ничего не появлялось.

— Завтра будет. — Брок окинул взглядом мрачное полутемное помещение. — Как насчет чашечки вашего знаменитого наикрепчайшего чая, Салли? Я думаю, сейчас он пошел бы всем нам на пользу.

Салли заколебалась, но поскольку Брок от своей просьбы отказываться не собирался, она, вздохнув, провела их по темному коридору, заставленному картонными ящиками и бутылями с какими-то жидкостями, в небольшую комнату в задней части мастерской, освещенную трубкой дневного света. В центре комнаты стоял стол, за которым сидел человек еще более маленький и щуплый, нежели Салли, с седыми волосами и помещавшимися на самом кончике носа очками с толстыми линзами. Он оторвался от швейной машинки, которую чинил, и поднял на них глаза, не выпуская из руки маленькой отвертки.

— Это мой партнер Руди Тракл, — громогласно объявила Салли, а потом, наклонившись к нему, что-то прошептала на ухо.

Сидевший за столом человечек поднял брови.

— Неприятности? — выкрикнул он дребезжащим голосом.

— Помнишь Сэмми Старлинга, я раньше на него работала? Ну так вот: его жену убили.

— Да что ты говоришь?! — Он проследил глазами за Салли, которая подошла к кухонной раковине, вернула разделочный нож в висевший над ней шкафчик и наполнила водой чайник. Сидевший за окном котенок увидел ее и стал царапать раму, требуя, чтобы его впустили. Он прижимался всем телом к стеклу, стараясь укрыться от дождя, который в это время достиг, казалось, своего апогея и полил сплошной стеной. Салли проигнорировала несчастную киску, повернулась к гостям и сказала:

— Присаживайтесь, коли пришли.

— Я бы хотел вымыть руки, — сказал Брок. — Кэти сообщит вам подробности.

Брок, следуя инструкциям хозяйки, пошел назад по коридору, и скоро они услышали, как за ним закрылась дверь, а потом зашумела в кране вода. Кэти присела к столу и коротко рассказала Салли о похищении Евы. Все это время маленькая женщина молча сидела за противоположным концом стола, положив руки на колени, и время от времени обменивалась взглядами с Руди. Лишь когда Кэти приступила к рассказу об обнаружении головы Евы, Салли снова зажала кулачком рот, чтобы приглушить рвавшийся из груди крик.

— Какой ужас! — простонала она. — Но кто мог сделать с ней это?

— В самом деле, — сказала Кэти. — Кто?

Стоявший на плите чайник засвистел. Салли не без труда поднялась на ноги, выключила газ и принялась совершать механические действия, связанные с приготовлением чая.

— Все еще не понимаю, почему вы пришли с этим ко мне, — пробормотала она. — Прошло уже года три с тех пор, как я видела Сэмми. После того как я от них съехала, ни его жену, ни его самого не встречала.

Кэти отметила про себя, что на вопрос Брока относительно того, когда она в последний раз видела Еву, Салли ответила по-другому.

— Как долго вы жили со Старлингами? — спросила Кэти.

Салли хмыкнула:

— С 1964 года. — Она тихонько обругала кошку, продолжавшую царапать раму, потом протянула руку и открыла окно, чтобы впустить животное. Кошечка мгновенно проскользнула в комнату и, жалобно мяукая, устремилась к холодильнику. Салли последовала за ней, открыла холодильник и вынула бутылку молока. Налив немного в блюдце для кошки, остальное перелила в молочник, который поставила на стол вместе с заварочным чайником. — И что он там только делает? — пожаловалась Салли, кивком указав в сторону ванной комнаты, где продолжала шуметь вода.

Кэти пожала плечами.

— Что заставило вас поселиться с Сэмми и его женой в 1964 году? — спросила она.

Салли расставила на столе чашки и со вздохом опустилась на свое место.

— Мой Колин погиб в дорожной аварии, когда столкнулись два автобуса. Бренда и Сэмми как раз переехали тогда на север от реки в большой дом в Тоттенеме. Бренда пожалела меня, поскольку я осталась одна и без какой-либо поддержки, и предложила делать у них уборку. Я согласилась и в скором времени переехала к ним. Я не только убирала, но и готовила, и вообще делала всю работу по дому. Примерно в это же время я познакомилась и с мистером Броком, — добавила она.

— Неужели?

— Да. Как-то раз он заехал к нам в Тоттенем.

— Он приезжал к Сэмми домой? — Кэти была заинтригована. Она почти ничего не знала о карьере Брока того периода.

— Как видите. Сама-то я редко куда выходила, поскольку ухаживала за ребенком.

— За своим ребенком?

— Нет. За сыном Сэмми и Бренды — Гордоном. Он был тогда совсем маленький.

— Ага! Значит, вы действительно были близким человеком для этой семьи?

— Конечно. Бренда была хорошей матерью, но вечно занятой — приглядывала за Сэмми и его бизнесом. Она всегда помогала ему, чем бы он ни занимался. Вот почему их брак можно назвать очень удачным — они были партнерами во всем и отлично дополняли друг друга.

— В отличие от брака Сэмми с Евой. Вы это имеете в виду?

— Я этого не говорила, — холодно произнесла Салли. Кэти невольно пришла на ум параллель с Марианной. И Салли и Марианна воспитывали и опекали детей, рожденных другими женщинами.

— Вы, должно быть, тяжело восприняли известие о смерти Гордона?

— Это вам Брок сказал, не так ли?

Кэти не стала возражать и лишь пожалела, что Брок так мало рассказывал ей об этих временах. Она чувствовала, что ей не хватает информации, чтобы продумать и правильно сформулировать вопрос.

— Да, мне пришлось тяжело, не скрою, но Бренде еще тяжелее. Я заметила, что именно с того дня у нее все стало валиться из рук и она начала здорово сдавать.

— Значит, вы думаете, что это как-то связано с его смертью? — сымпровизировала Кэти.

— Разумеется, связано. Ведь у нее началась тяжелейшая депрессия. Страшно было смотреть, как она постепенно ею завладевала. И ведь это продолжалось не день, не два, а целых два года — до самого ее… О, наконец-то! А я уже думала, что вы заблудились, мистер Брок.

Кэти повернула голову и увидела, как Брок вошел в комнату. Повесив свой влажный от дождя пиджак на спинку свободного стула, он присел за стол, проигнорировав попытку Салли его поддразнить.

— Когда это вы занялись продажей швейных машинок, Салли? — спросил Брок, придвигая к себе чашку черного, как деготь, чая и наливая в него молока.

— Многие сами шьют одежду и шторы и не прочь приобрести приличную поддержанную машинку или по крайней мере отремонтировать свою старую. Так что у нас с Рэнди вполне процветающий маленький бизнес и нам нет нужды причинять кому-либо вред.

— Руди… — Брок задумчиво на него посмотрел. — Мы с вами прежде не встречались? Больно имя знакомое…

— Все, кого я когда-либо знала, были знакомы с вами, мистер Брок, — хохотнула Салли.

— Ну, вы всегда водили компанию с такими интересными людьми… Значит, говорите, вы занимаетесь этим бизнесом вдвоем?

Она кивнула:

— У нас с Руди установились отличные партнерские отношения. Он отвечает за технику, в частности ремонтирует машинки, я же занимаюсь маркетингом и веду расчетные книги.

— Маркетингом? — Брок коротко улыбнулся. Она заметила это, насупилась и протянула ему рекламную афишку своего предприятия. — Это Сэмми помог вам начать — я финансовую сторону дела имею в виду?

— Нет. Мы все сделали сами.

— А Сэмми когда-нибудь здесь бывал?

— Нет.

— Салли сказала мне, что не видела Сэмми с тех пор, как съехала от него три года назад, — вступила в беседу Кэти.

Брок недовольно на нее посмотрел. Казалось, ему не понравилось, что она вмешалась в разговор.

— Понятно… И это после того, как вы прожили с ним под одной крышей тридцать лет?

— Он меня назад не приглашал, — буркнула Салли.

— Это Ева вас выжила, не так ли?

Салли разозлилась.

— Просто я решила уйти с должности экономки Сэмми, — прошипела она.

— Чтобы сделать карьеру в области маркетинга, — сказал Брок, потягивая чай. — Должно быть, вам не хотелось с ним расставаться. Особенно после всех этих лет…

Салли никак этого заявления не прокомментировала.

— Она, наверное, была упрямая и своенравная, да, Салли?

— Скажем так: она привыкла поступать как ей вздумается. В конце концов, она была принцесса, не так ли?

— Сэмми тоже нравится делать что ему хочется. Определенно у них возникали из-за этого небольшие ссоры, не так ли?

— Я никогда не слышала, чтобы они употребляли по отношению друг к другу бранные слова, — осторожно сказала Салли. — Ни единого.

— Насколько я знаю, он был по отношению к ней очень щедр.

— Очень. У нее было все. Дорогая одежда, ювелирные украшения, возможность с размахом тратить деньги.

— А наличность у нее водилась?

— Думаю, да. А в чем, собственно, дело? Полагаете, именно это довело ее до беды? То, что она всюду ею светила?

— Значит, говорите, вы никогда не видели, как они ссорились?

— Никогда. Внешне у них всегда все было тип-топ.

— А как насчет ее лондонской квартиры? Зачем она туда ездила?

— Об этом вам надо спросить у Сэмми, — сказала Салли. — Этот вопрос они со мной не обсуждали. Кстати, вскоре после этого я от них и съехала.

— Так когда же вы все-таки видели ее в последний раз?

— Я же вам сказала: три года назад, когда уезжала из Кроуз-Нест. С тех пор я никого из них не видела.

— А что вы скажете о Марти Келлере? Его вы видели?

— О Господи! — Она поставила свою чашку на стол, и Кэти заметила, как дрогнула ее рука. — Он что, связан с этим делом?

— Так считает Сэмми.

— Но ведь Келлер все еще в тюрьме, не правда ли?

Брок покачал головой. Салли сжала губы в нитку, лицо у нее побледнело.

— Тогда, значит, так оно и есть! Подумать только — после всех этих лет! Неужели нельзя было оставить нас в покое? Бедняжка Сэмми…

— Бедняжка Ева, — сказал Брок и повернулся к Кэти: — Что-нибудь еще?

— Я бы хотела услышать, как Сэмми и Ева поладили друг с другом.

Брок посмотрел на часы.

— Как это случилось, Салли? — спросила Кэти.

— Полагаю, он был удивлен этим не меньше, чем все остальные. — Маленькая женщина прикусила губу. — Как я уже сказала, он потерял Гордона, потом — Бренду, и это его изменило. Он, видите ли, все эти годы сильно от нее зависел. Он почти об этом не говорил, но я видела, что ее смерть основательно его подкосила. Он очень верил в свою удачу, и когда это случилось, решил, как мне кажется, что удача его покинула. Он отдалился от всех, ушел с головой в свои мысли и стал холоден и тверд как лед.

И вот весной 1993 года он поехал по делу на континент, в Португалию. Помнится, когда он уезжал, лицо у него было как каменное и он, как это уже вошло у него в привычку, жаловался на несварение. Спустя неделю он вернулся, но это уже был совершенно другой человек. Он загорел, посвежел и о своем желудке больше не заговаривал. Я спросила: «Что с вами случилось?» — а он обнял меня за плечи и сказал: «Салли, я чувствую себя так, будто пробудился после долгого сна. Впервые за все эти годы я ощущаю аромат роз». Потом он повернулся и вышел в сад, который не посещал с тех самых пор, как умерла Бренда, и стал прогуливаться по дорожкам и любоваться цветами. Помнится, в тот вечер он даже сорвал несколько яблок для оленей, которые приходили в нашу усадьбу из леса.

— Он сказала вам, что все это из-за женщины?

Салли фыркнула.

— Ему не надо было об этом говорить, я и так поняла. Он поехал в город и накупил себе целую кучу новой одежды, а также сходил в парикмахерскую и подстригся. Потом он посетил доктора и записался в фитнес-клуб. Через две недели он снова снялся с места и вернулся в солнечную Португалию, прихватив с собой несколько новых чемоданов, набитых изящными и дорогими на вид футлярами и коробочками, о содержимом которых даже словом не обмолвился.

— Значит, все так просто? И роман развивался согласно его плану?

— Я ничего не знала о его планах, по крайней мере первое время. Но когда он вернулся из второго путешествия в Португалию, вид у него сделался странный. Не несчастный, нет — скорее, серьезный и сосредоточенный. Казалось, он вдруг осознал, что ему придется приложить куда больше усилий, чтобы реализовать некую завладевшую им идею, нежели он думал поначалу.

— Но он не разговаривал об этом с вами? Он знал, полагаю, что вы не одобрите его сближение с восемнадцатилетней…

Она глотнула чаю, всем своим видом демонстрируя, что не хочет отвечать на этот вопрос.

— И что же он сделал потом?

Она на секунду задумалась.

— Ну… он опять поехал в Португалию… Нет, подождите. Сначала он отправил туда Ронни Уилкса.

— Уилкса? — переспросила Кэти.

— Да, Уилкса. Возможно, вы его знаете, мистер Брок. Сэмми прибегал к его услугам для улаживания разных щекотливых дел.

— И какое дело он улаживал в Португалии?

— Не имею представления. Помню только, тот крутился у нас в доме. Он тогда подолгу у нас сидел, разрабатывал с Сэмми какие-то планы. Когда он вернулся, Сэмми еще пару раз ездил на континент. А потом, совершенно для меня неожиданно, объявил о женитьбе на португальской принцессе. Похоже, хотел меня удивить. Я и удивилась — тому, что эта женщина оказалась принцессой.

— Но вы ее не видели? Она не приезжала к вам, чтобы навестить Сэмми, взглянуть на его дом?

— Нет, я не видела ее. До самого октября, когда они вернулись в наши края после медового месяца.

— Вы догадывались о ее молодом возрасте?

— Нет. Сэмми о ней никогда особенно не распространялся. Поэтому, когда она вышла из машины, я подумала, что это, возможно, его приемная дочь или кто-нибудь в этом роде. Я смотрела мимо нее — ждала, когда появится его супруга, пока Сэмми не сказал мне, что это она самая и есть.

Кэти улыбнулась:

— Ну и какой она оказалась?

Салли обдумала этот вопрос, потом осторожно произнесла:

— Она была свежа, молода и взволнована всем происходящим — прямо как ребенок. Если разобраться, она и была ребенком. Сэмми выглядел счастливым и смущенным одновременно. Помню, она чмокнула меня в щеку и преподнесла мне подарки, потому как на свадьбу я приглашена не была. — Кэти заметила, как у Салли при этих словах сузились глаза. — Французскую парфюмерию и разную ювелирную мелочь. Современный дизайн. Не совсем в моем вкусе, но, похоже, они все-таки старались, чтобы мне понравилось.

— По возрасту она ему во внучки годилась, Салли. Должно быть, это вызывало у вас неприятные ощущения.

Она, секунду поколебавшись, кивнула.

— Мы были взаимно очень осторожны, старались ни словом ни жестом друг друга не обидеть. Так, она заметила, что когда меняла что-нибудь в доме — шторы, к примеру, которые выбирала Бренда, — то я…

— Вы этого не одобряли?

— Скажем так: испытывала по этому поводу печаль. Кто я такая, чтобы не одобрять? Но мне и в самом деле это становилось неприятно. Некоторые вещи, выброшенные ею, находились с нами на протяжении тридцать лет.

«Находились с нами», — отметила про себя Кэти и подумала, что разговор затягивается и Брока это раздражает. Сообщив ему о близком конце, она задалась вопросом, чего, собственно, они хотели добиться от Салли. Признания факта ее посещения Евой во время своих визитов в Лондон? Честно говоря, подобное развитие событий представлялось Кэти маловероятным.

Они вернулись в прихожую. Дождь, раньше ливший как из ведра, уже не был столь сильным, а сквозь разрывы в тучах начало проглядывать солнце.

— Дайте нам знать, если вдруг увидите Келлера или заметите что-либо необычное, — сказал Брок Салли.

— Я всегда держу свой разделочный нож под рукой, мистер Брок.

— Лучше бы вы установили у себя электронную охранную систему и обзавелись мобильным телефоном.

— Я и об этом позабочусь, не беспокойтесь.

Некоторое время они ехали молча, потом Кэти сказала:

— От чего умерла Бренда Старлинг, Брок? Кажется, Келлер что-то сболтнул относительно того, что жен Старлинга преследует какой-то злой рок. Что, собственно, он хотел этим сказать?

Брок хранил молчание, пока они не проехали целый квартал. Потом завозился на сиденье и сел более прямо, словно желая тем самым дать понять, что пришел к какому-то определенному решению.

— Она убила себя, покончила жизнь самоубийством, — пробормотал он. Мимо промелькнул еще один квартал, прежде чем Брок заговорил снова. — Одним летним вечером, когда Сэмми забавлялся со своими марками, она поехала на станцию в Фарнем, вышла на пути и положила голову на рельсы.

— Господи… — Впереди по ходу машины женщина с ручной тележкой сделала попытку перебежать через улицу, и Кэти на какое-то время целиком сосредоточилась на вождении и не разобрала окончания фразы. Чуть позже, притормозив у обочины, она повернулась к Броку и попросила его повторить сказанное.

— Я сказал, что ей отрезало голову.

Пять минут спустя он снова поразил ее воображение. Она пересекла Вестминстерский мост и маневрировала в потоке движения вокруг площади Парламента, пока не высмотрела удобную парковочную площадку неподалеку от ворот Королевы Анны. Именно в этот момент Брок, вновь пробудившись к жизни, произнес:

— Полагаю, будет лучше, если вы соскочите с этого дела, Кэти.

— Вот как? — Она была невероятно удивлена его словами, поэтому отреагировала на них как на попытку пошутить. — А я-то думала, что вам просто необходимы мои уникальные способности мыслить в ключе женского рационализма…

— Я ошибся, — сказал он тихим голосом, перебив ее излияния, и она по его интонации поняла, что это никакая не шутка.

Она покрепче перехватила руль, заезжая на парковку, и одновременно напрягла слух, ожидая продолжения, но его не последовало.

— Я сделала что-нибудь не так?

Он, нахмурившись, рассматривал свои лежавшие на коленях сжатые в кулаки руки.

— Ничего подобного. Это, так сказать, вопрос личного суждения. Я, видите ли, все время чувствовал себя… — он сделал паузу, подыскивая нужное слово, — чувствовал себя некомфортно в связи с вашим участием в этом расследовании, причем с самого начала. Давайте так это и рассматривать. Полагаю, ваши способности найдут лучшее применение в другой сфере. — Он отвернулся от нее и посмотрел в окно.

Она вспыхнула. Что это значит — в другой сфере? Она пару раз мысленно повторила его слова, пытаясь проникнуть в их глубинное значение, извлечь из них дополнительную информацию.

— У вас на примете другое дело, к которому вы хотите меня подключить?

— В другой сфере, — повторил он. — СО-6 сейчас как раз подыскивает себе умную молодую женщину.

— Отдел по борьбе с аферами и мошенничеством?! Брок, я…

— Этот вопрос не обсуждается, Кэти, — сказал он, открывая дверцу. — Я уже обо всем договорился. Завтра утром вы должны отдать рапорт суперинтенданту Макларену.