Mass Effect: Последняя битва Шепарда

Глава 2

— Мисс Сандерс, срочное сообщение! Вы не поверите, кого нам только что доставили! Ошибка, конечно, не исключена, но я уверен, что это правда! Это просто невероятно!

— Да в чем, собственно дело, сержант? Потрудитесь отвечать по форме! Что вы как ребенок?

— Есть докладывать по форме! Исходя из имеющихся данных в базе нашего медицинского архива, один из доставленных к нам тяжелораненых солдат, пригодных для проведения эксперимента, ни кто иной, как сам Коммандер Шепард!

— Не может быть! Шепард погиб на Земле.

— Я тоже так подумал, увидев пациента. Тело сильно обезображено и искалечено, в нем с трудом можно узнать героя галактики. Но анализ ДНК ошибаться не может…

Сознание с трудом пробивало себе дорогу к окружающей действительности. Его бренное тело куда-то тащили. Громкие голоса что-то кричали. Потом было спасительное забытье. Затем снова пришла отвратительная действительность. Какой-то госпиталь. Многочисленные операции и лекарственные препараты. Люди, пытающиеся втянуть в какой-то бессмысленный диалог. Все это стало таким незначительным, а дальнейшее существование бессмысленным. Зачем барахтаться, если все равно в конце всех ожидает смерть?

Неизвестно, сколько прошло времени: месяцы, может годы. Кто сейчас их считает? Его опять куда-то перевозят. На этот раз не только люди, но и саларианцы. Вспомнился Мордин Солус. Ученый. Герой. Пожертвовал своей жизнью, чтобы излечить генофаг. А в итоге для всех один и тот же конец — смерть. Так стоило ли вообще что-то делать, куда-то стремиться, кого-то спасать?

Возле больничного ложа оживленное столпотворение. Догадаться о причине этого события не трудно, они, наконец, поняли, кто он. Лучше бы этого не происходило. Лучше было бы сгинуть в безвестности. А еще лучше было остаться там, на умирающей Земле. Так было бы лучше — для всех.

Раздался повелительный и вместе с тем немного гневный окрик. Команда. Толпа быстро рассосалась. У ложа остались только лечащий врач — саларианец, и человек, женщина где-то за сорок, среднего роста и сложения, пепельно-светлые волосы до плеч.

Он старался на них не смотреть, по привычке бездумно глядя в потолок. Но периферийное зрение и навыки выживания в бою, позволили с легкостью разглядеть, кто или что находится в окружающем пространстве. Женщина показалась смутно знакомой, как будто они уже когда-то встречались. Может и так. Память после боя на Земле порой выкидывала причудливые коленца, заставляя забыть даже самые яркие воспоминания, не говоря уже о второстепенных.

— Шепард, вы меня слышите? — Спросила женщина. Раненый никак не отреагировал на вопрос.

— Он вас прекрасно слышит, мисс Сандерс. — Ответил за пациента саларианец. Его быстрая и четкая речь была окрашена нотками неподдельного уважения к человеческой женщине. — Органы чувств у него в полном порядке. А вот со всем остальным у него большие проблемы.

— Да, вижу, здоровье его сильно подорвано.

— Несмотря на его жуткие ранения, здоровья у него хватит на троих. Интенсивная терапия на дрейфующем госпитале, из которого мы его забрали, в течение восьми месяцев не дала положительных результатов.

— Что-то я вас не понимаю…

— Все дело в том, что у него отсутствует воля к жизни. Тут сказывается травма психологического характера. Чтобы его как-то растормошить, потребуется невероятный всплеск положительных эмоций.

— Да уж, в наше время вообще трудно найти положительные эмоции, а уж в его случае я даже не могу предположить, что может его порадовать. — Посетовала Кали Сандерс. — Может быть встреча с друзьями, старыми боевыми товарищами поможет ему взбодриться? Правда, не многие из них выжили. Попробую обратиться за помощью к адмиралу Андерсону. Они раньше дружили, может быть, он поможет советом.

— Адмирал Андерсон?! — Каркающий хрип, раздавшийся от ложа больного, заставил беседующих коллег вздрогнуть от неожиданности. — Он жив?

Саларианец и Кали бросились к больному, дабы продолжить неожиданно завязавшийся разговор, но это, к сожалению, не получилось. От переполнивших его эмоций, Шепард впал в беспамятство.

Несмотря на неожиданный интерес к окружающему пространству со стороны Шепарда, вернуть героя галактики к нормальному общению не удалось. Он оставался все также замкнут в себе и практически не реагировал на внешние раздражители. А по ночам, когда к измученному организму приходил сон, он стал постоянно метаться в кошмарном бреду. Обслуживающий персонал и медики, часто могли слышать, как Шепард звал на помощь, кричал от фантомной боли или же просто выкрикивал имена своих соратников, канувших в лету или тех, кого он считал давно погибшими.

Штатный психолог постоянно проводил сеансы терапии, но без видимого результата. Единственно, что удалось выяснить, так это то, что Шепард воспринимает окружающий мир как некую иллюзию. Изучив его ночной бред, специалисты пришли к выводу, что герой подвергся мощнейшему психологическому и ментальному воздействию Жнецов. Как долго это продолжалось — неизвестно, но что примечательно, разум героя не был окончательно сломлен и смог сохранить собственное «я». Побочным явлением, оказалось то, что Шепард внутренне заблокировался от любого информационного воздействия, считая себя все еще под влиянием Жнецов.

Переломным моментом не вполне обычной терапии, должно было стать появление в расположении секретной части самого адмирала Андерсона. Если уж и это не поможет вернуть к жизни спасителя галактики, то лечащий персонал просто в беспомощности разводил руками.

И вот, настал тот день, когда не менее знаменитая личность, чем сам Шепард, прибыла на встречу с героем галактики. Первым делом Андерсон пообщался с Кали Сандерс. Встреча старых друзей прошла очень тепло и была окрашена в яркие эмоции. Не смотря на тяжелую военную обстановку, адмирал всегда находил время навестить женщину, с которой в свое время прошел огонь, воду и медные трубы.

Перед тем, как войти в медотсек, Андерсон попросил персонал не беспокоить его и пациента, дав возможность пообщаться им наедине. Спорить с ним, по естественным причинам, никто не стал.

Войдя к Шепарду, Андерсон на мгновение замер. Он видел голограммы с записью того, что стало со знаменитым коммандером, но увиденное воочию, заставило сердце старого солдата сжаться в комок боли. Несколько секунд и Дэвид взял себя в руки.

— Шепард? — Тихо позвал адмирал. Старый друг не отвечал. — Шепард? Ты меня слышишь?

Андерсон сделал несколько стремительных шагов к кровати тяжелораненого. Тот был в сознании и просто бездумно смотрел в одну точку перед собой.

— Андерсон? — С трудом выговаривая слова, Джон Шепард повернул голову к собеседнику. — Ты ли это? Или может всего лишь очередное видение?

— Шепард, черт возьми, это действительно я! Можешь даже ущипнуть меня. Как же я рад, что ты все-таки выжил! — Дэвид подсел к кровати и обеими руками пожал слабую длань Джона. — Как ты тут? Врачи и ученые расходятся во мнениях, но мне важна твоя точка зрения. Как ты себя чувствуешь? Как ты смог пережить тот кошмар, что творился в Лондоне? Как смог выбраться?

— Сколько вопросов. — Слегка ухмыльнувшись, ответил Шепард. — Я и сам не знаю, что случилось со мной. Из того, в чем я действительно уверен, могу сказать только, что помню наш прорыв к лучу, ведущему к Цитадели. Во всем, что было после, я все более не уверен.

Я был на Цитадели… и ты там тоже был. А еще Призрак. Я стрелял в него, но попал в тебя. Потом я все же убил его. Затем был Катализатор. Я должен был сделать выбор…

Шепарда внезапно скрутил надсадный кашель. Его тело затряслось в судорогах, но это вскоре прошло.

— Дай мне воды. — Попросил он Андерсона. Тот взял с прикроватной тумбочки стакан и наполнил его водой. После этого Дэвид помог старому другу напиться.

— Расскажи мне про выбор. Что было дальше? — Попросил Андерсон. — Я понимаю, у тебя есть куча вопросов, которые смогут удовлетворить твое любопытство, но для меня важно получить ответы на свои вопросы.

И Шепард рассказал. Настолько подробно, насколько было возможно в его силах. Все что позволила выудить из воспоминаний его неверная память.

После того как Шепард закончил свой не очень длинный рассказ, они с Андерсоном посидели в задумчивости. Каждый думал о своем. Затянувшееся молчание нарушил адмирал.

— Что ж, то, что ты мне рассказал, поможет пролить свет на некоторые тайны. Что до прорыва к лучу, то тут твоя версия не разнится с официальной, а вот что касается того, что было после… Тут надо будет разобраться — но уже сейчас очевидно, что ты подвергся одурманиванию — мощному ментальному воздействию. Это подтверждает тот факт, что я жив и здоров и сейчас нахожусь перед тобой. Главное, что ты смог выжить и сохранить разум. Значит, не все еще потеряно ни для нас, ни для тебя. — Андерсон глубоко вздохнул и продолжил. — Теперь же, я готов, в свою очередь, ответить на твои вопросы.

— Расскажи мне о том, что произошло после той битвы в Лондоне. — Попросил Шепард. — Что стало с Землей? Выжила ли моя команда? Цела ли Нормандия?

— «Сколько вопросов!» — В свою очередь усмехнулся адмирал Андерсон. — Хорошо. Расскажу вкратце. Меня просили не нагружать тебя излишним объемом информации.

Так вот, новости далеко не утешительные и весьма безрадостные. Землю мы все-таки потеряли. Воспользоваться Горном мы так и не смогли. Едва он был доставлен к Цитадели, как Жнецы захватили над ним контроль и сделали частью своей системы. Мы пришли к выводу, что этого они и добивались с самого начала своего существования. Они получили невероятный источник энергии, позволяющий окружить Цитадель непробиваемым щитом, а также дающий им возможность производить невероятные опустошения Горном, как оружием массового поражения.

Будучи по природе машинами, Жнецы не могли создать ничего нового, а лишь извращали и улучшали уже имеющееся. Так родился проект «Горн». Множество циклов назад эту идею подало им одно из одурманенных существ той эпохи. И только к нашему циклу проект был полностью завершен. И не кем-нибудь, а нами самими. Мы собственными руками сделали Жнецам подарок, который ожидался ими много тысячелетий. Мы слишком легко поверили в надежду покончить со Жнецами одним махом.

Так что, несмотря на все наши, и, в частности, именно твои усилия, мы все-таки потерпели сокрушительное поражение. Неся чудовищные потери, мы эвакуировались с Земли. Среди последних спасшихся, очевидно, оказался и ты.

Едва десятая часть всего объединенного флота смогла вырваться из той мясорубки. Адмирал Хакет лично взял на себя командование арьергардом нашего флота. Он организовал живой заслон из кораблей, позволяя спастись тем, кому еще удавалось это сделать. Его героическая смерть навеки войдет в анналы истории. При условии, что у нас еще будет эта история.

Уцелевшие боевые корабли и транспортники отступили в Аттический траверс. Как ни странно, Жнецы нас практически не преследовали. Те малые силы, что они послали нам вдогонку, не смогли доставить нам серьезных проблем.

После перегруппировки армии и флота, командование остатками наших вооруженных сил, получил я, как адмирал флота Альянса систем и как бывший член совета Цитадели. Я, как мог, организовал сопротивление вторжению. Нам даже удалось потеснить Жнецов в некоторых системах. Но все наши усилия шли прахом в тех местах, где появлялись основные силы захватчиков, вооруженных Горном и Цитаделью.

Военным штабом была принята доктрина «Молота и Наковальни». Наши силы делились на две неравнозначные части. Одна часть флота стала «Наковальней», способной выдержать максимальный урон. Вторая, большая его часть, стала «Молотом», способным нанести врагу максимальный урон в кратчайшие сроки.

По плану, группа «Наковальни» вторгалась в систему, захваченную Жнецами, и имитировала реконкисту, привлекая внимание основных сил захватчиков во главе с Предвестником и Цитаделью.

Как только мы получали подтверждение о нахождении в секторе боевых действий Цитадели, группа «Молот» наносила удар в совершенно другом месте галактики и без особых потерь зачищала сектор от Жнецов. Группа «Наковальня» в свою очередь, тактично и своевременно отступала, избегая серьезных столкновений с превосходящими силами противника.

Следуя такой тактике, нам удалось провести несколько успешных операций. Но всему хорошему приходит конец. Жнецы быстро разобрались с нашей тактикой и несмотря на придуманные нами некоторые ухищрения, смогли, почти на нет, свести все наши усилия.

Но не это самое плохое. Некоторое время назад, Жнецы заблокировали большинство ретрансляторов в галактике. Остались лишь самые важные, да и те, оказались под усиленной охраной. Боюсь, рано или поздно, нас загонят в угол, из которого мы не сможем выбраться живыми.

Это все события, пересказанные мною вкратце. Если рассказывать подробно, не хватит нескольких дней. Что же касается Нормандии и твоей бывшей команды: тут хороших новостей немного, но они есть. Нормандия стала генеральным штабом объединенных сил. С экипажем все в порядке. Пилотирует крейсер все тот же Джокер, а помогает ему все та же Сузи. Доктор Чаквас следит за здоровьем персонала, инженер Адамс отвечает за состояние реактора. Практически все остались на своих местах, за некоторыми изменениями.

Джеймс Вега получил повышение и вновь отправился командовать отрядом космопехов. Теперь он один из лучших боевых офицеров Альянса — о чем красноречиво говорит нашивка на его форме — N7. Он часто ставит тебя в пример и старается во многом подражать. Подчиненные смотрят на него как на Бога и готовы пойти за ним хоть в самое пекло.

Лиара Т’Сони покинула расположение Нормандии. После твоей «гибели», она совсем потеряла надежду на удачное завершение войны. Её целью стал поиск пути передать сообщения следующим поколениям и расам нашей галактики, после ухода Жнецов и окончания зачистки. Только вот наши ученые пришли к выводу, что после получения Горна, Жнецы больше никуда не уйдут, так что передавать сообщение будет уже некому и незачем. О нынешнем местоположении Лиары нам ничего не известно.

Гаррус Вакариан и Уорднот Рекс, состоят при штабе наших объединенных вооруженных сил. Их военный опыт помогает решать многие тактические и стратегические вопросы. Кроме того, в их подчинении находятся значительные силы кроганов и турианцев.

К сожалению, Явик от нас ушел. На почве личностных интересов к нему присоединился и Заид Массани. Явик объединился с Арией Т’Лоак в попытке создать Новую Протеанскую Империю. После твоей славной «гибели», для протеанина не осталось авторитетов, способных подчинить его своей воле. Наши попытки сопротивления без твоего личного участия показались ему бессмысленными, и он решил бороться со Жнецами своими собственными методами. Мы слышали, что он обосновался на Омеге и стягивает к себе все доступные силы. Бандиты, пираты, а также те расы, что считают его сверхсуществом, способным остановить Жнецов и установить новый порядок в галактике — все стекаются к нему.

В последней битве за Землю погиб Кайден Аленко — второй человек СПЕКТР. Безусловно, это большая потеря, как для нас, так и для всего человечества в целом.

Об остальных членах команды мало что известно. В состоянии нынешнего хаоса и неразберихи, мы можем уследить только за теми, кто непосредственно с нами контактирует. В свете сложившихся обстоятельств, мы попытаемся как можно быстрее отыскать Миранду Лоусон. Однажды она вернула тебя к жизни — уверен, что в этот раз она тоже справится…

— Не знаю — тяжело сказал Шепард. — Я уже не надеюсь снова встать в строй. Кажется, я уже отвоевался…

— Не узнаю тебя, Джон! — Возмущенно воскликнул Андерсон. — Ты ли это? Шепард, которого я знал, никогда не отступал перед трудностями! Ты столько раз спасал галактику, не щадя собственной жизни, а теперь просто решил сдаться? У тебя еще есть шанс спасти всех нас. Я в тебя верю! Мы все в тебя верим! Но прежде всего, ты должен будешь спасти себя самого.

Джон Шепард устало прикрыл глаза. Желания спорить у него не было. Выслушав рассказ Андерсона, он как будто заново пережил все ключевые моменты войны со Жнецами. Беседа его сильно утомила, но где-то там, в самой глубине его сердца, начала тлеть искорка, что всего годы его жизни делала его тем, кто он есть — Джоном Шепардом.

— Я, пожалуй, оставлю тебя. — Тихо проговорил адмирал. — Тебе нужен отдых. Рад, что ты выжил. До встречи!